Все меня здесь уважают
| Вид материала | Документы |
СодержаниеИли этот момент они не подгадали... Тяжелая рука, даже и не подумаешь... |
- «Вопросы внутреннего ребенка», 177.06kb.
- Яхочу рассказать о самом главном и хорошем человечке в мире, который очень многое значит, 83.29kb.
- «Здесь нет ни одной персональной судьбы, все судьбы в единую слиты, 21.1kb.
- «Мой учитель самый лучший», 20.47kb.
- Моу – Ворошиловская средняя общеобразовательная школа Учитель русского языка и литературы, 110.8kb.
- Письмо Пертуши Гринева своим родителям, 24.42kb.
- Хироюки Мориоки "Звездный герб", 148.86kb.
- В. М. Овощников Яхочу в сказочном варианте, в сказочной манере передать состоявшееся, 88.67kb.
- Кабанова Елена Меня любят все, 2647.86kb.
- Всегда исходной не только для выражения сцены, которая для меня вырастает из мизансцены,, 162.09kb.
По словам Рауля Кастро тот, кто посмеет посягнуть на завоеванную кубинским народом свободу - жестоко поплатится, кем бы он ни был.
...
Вот так вот...
Машину я бросил в лесу, за десять с лишним миль от города. Примерно прикинул, где могут стоять посты наблюдения и бросил так, чтобы не попасть им на глаза. После всего произошедшего, страна, в которой я родился и вырос, и за которую много лет воевал, стала для меня в чем-то опаснее Афганистана. Но это был не Афганистан, если меня ищут - то наблюдательные посты разместятся на дорогах и в зданиях, пара машин по городу плюс сообщили шерифу. Не знаю, что там ему могут наплести - может, скажут что я маньяк и у меня крыша съехала на почве афганского синдрома. Не знаю - но держаться от любых властей сейчас мне лучше подальше.
К городу я подошел под утро, когда немного рассвело, со стороны гор. Больше часа пролежал на земле, рассматривая магазин дядюшки Дейва. В здании явно никого не было, сам же магазин был закрыт на замок и самое главное - задернуты шторы. Уходя, дядя Дейв оставил примету - ту самую, которую знали все "лесные жители", жители лесов у Уайтфиш.
Это был знак опасности.
В лесу было опасно, в лесу были чужие.
Но что делать в таком случае - я знал.
Примерно через два часа я вышел на место, то самое, на котором было закопано снаряжение моего деда, Роберта Дж. Ройсона, Боба Ройсона. Последний раз я проверял то место одиннадцать лет назад, но я знал, что все, что там есть - все в целости, сохранности и исправности. Сам закапывал, тогда еще с дедом, тогда он еще был жив...
На место я вышел сразу, оно почти не изменилось за прошедшее десятилетие, в лесу вообще мало что меняется. То самое вывороченное с корнем дерево, тот самый словно раздвоенный куст. Отмерив шагами расстояние, я достал нож и начал вгрызаться в землю....
Примерно через полчаса напряженной работы, затупив нож и в кровь сбив ногти, я докопался до истины - до большой пластиковой трубы, запаянной в полиэтиленовый мешок. Поднатужившись достал тяжеленную трубу, ножом разрезал мешок, начал доставить оттуда запасы, морщась от запаха противогрибкового средства, которого я туда положил в избытке.
Все - как новенькое, хотя лет этому вооружению больше чем мне. Оружие деда, то самое с которым он ходил на Вьетнамскую войну, то самое с которым он пробирался смертельно опасными тропами в Лаосе, с которым он дрался в окружении на заброшенных в джунглях передовых базах. Оружие, которое не раз спасало ему жизнь - а теперь должно было послужить мне.
Винтовка М16А1, старой модели, с подствольником М203. Два пистолета - Кольт-1911 и Смит-Вессон М39 с глушителем, так называемый "Хаш Паппи". Несколько гранат, две дымовые шашки. Нож выживания типа "Рэндалл Сервайвер". Старый, сшитый по вьетконговскому образцу лично дедом разгрузочный жилет. Дробовое ружье Итака-37, прекрасно показавшее себя в джунглях. Пистолет-пулемет типа "Шведский К", его еще называли "кучнометом", ЦРУшники предпочитали его своему М3 даже в версии с глушителем. Шведским К была вооружена элита, на том пистолете-пулемете что привез дед глушителя не было - зато было четыре магазина к нему и патроны. Патроны были и к ружью, но все я унести не мог. Были еще два пистолета - редкий сейчас оригинальный летчицкий Смит Вессон Эйркрюмен и Кольт-Мустанг калибра 380. Все это мне было не нужно, и все я уносить не собирался.
Надел на себя разгрузку, подрегулировал ремнями. Распотрошил пакет с патронами старого образца типа М193, один за другим неспешно набил восемь длинных магазинов к винтовке. Патроны я менял каждый раз как только обращался к этой закладке, поэтому патронам было одиннадцать лет. Армейским патронам в хорошей упаковке - ерунда, ничего не должно сделаться. Больше я беспокоился за магазины, хотя они и лежали неснаряженными - все равно черт знает что могло случиться с пружиной, а ведь задержки из-за проблем с пружиной магазина - одна из самых распространенных в М16. Конечно, пружину следовало бы заменить при самой первой возможности - но такой возможности у меня не было и в ближайшее время не предвиделось. Поэтому - придется пока воевать так.
Гранат было три, что с ними я не знал. Взял все три, потому что лишним не будет. Взял два пистолета - Кольт 1911 и Хаш Паппи, основной и запасной да еще и бесшумный. Хаш Паппи кстати чем хорош - там прицел специально увеличен, как раз под стрельбу с глушителем. Это тебе не современные... да ту же Беретту армейскую взять со всеми приспособами частных фирм на нее, которые не то что прицельную линию закрывают - иногда пистолет из-за них просто отказывает после первого же выстрела. Магазины у обоих пистолетов тоже хранились без патронов, пружины, если проверять нажатием - в сносном состоянии. Рискнем.
Остальное - а большего мне и не нужно, да и не унести больше то. Теперь пришла пора разобраться, что же наконец происходит. И начать отсюда, с леса...
Этот лес я знал. Лес был мне другом. В этом лесу я был дома - наконец то...
Первые несколько миль я просто плутал - это с виду казалось, что я плутал. В лесу никто не ходит по прямой, если не хочет умереть. Я искал следы. И нашел их - не сразу, но нашел.
Несколько человек. Прошли один за другим, след в след, давно. Куда они шли - да понятно куда, судя по направлению. Можно конечно сказать, что это охотники - вот только сезон еще не открыт, да и не ходят охотники, ступая след в след...
Я снял с плеча винтовку, снял с предохранителя и дальше пошел уже осторожнее, просчитывая каждый шаг. Лес - место весьма опасное, если там живут те кто не захочет тебя видеть. А если эти лесные жители прошли школу Вьетнама - то лес для тебя становится смертельно опасным. Ловушек, придуманных вьетнамцами - великое множество. Как, например такая - ямка и штырь измазанный дерьмом. Наступаешь, протыкаешь ногу - при отсутствии квалифицированной медицинской помощи заражение крови гарантировано. А где ее взять то, медицинскую помощь, если ты за линией фронта, в разведвыходе? А ведь вместо штыря может быть и патрон в примитивной трубке - стволе без нарезов и с подложенным под капсюль бойком. Что уж говорить про более примитивные ловушки типа банальной растяжки, перекрывающей тропу...
Примерно через полчаса я вышел на место боя. Серьезного, судя по всему боя. Срезанные пулями, сломанные ветки, в одном месте обожженный мох. Куча следов...
- Дядя Генри... - позвал я
В нескольких метрах от меня поднялось нечто напоминающее большой муравейник. Дядя Генри подготовился серьезно - залег не на ровном месте, зная, что любая куча привлечет внимание, специально нашел или выкопал под себя что-то типа ямы...
- Как ты меня нашел? - недовольно спросил он
- Очень просто. Позвал и все...
На лице чернокожего гиганта отразилась досада.
- Стареем. Стареем... А как ты понял, что здесь именно я?
- А кто же еще кроме тебя вместо того, чтобы сидеть дома и потягивать виски будет лежать в яме в ожидании гостей. На это хватит ума и крепости костей только у тебя...
Дядя Генри подошел ближе, ткнул меня кулаком в плечо, я ткнул в ответ, выражая тем самым то, что нельзя было выразить никакими словами...
- Что здесь? Все целы?
Дядя Генри помрачнел.
- Что... - спросил я, боясь услышать ответ
- Пошли. Дейв тебе все расскажет.
Дядя Дейв, ни от кого не скрываясь, сидел около своего дома, в обычном потертом камуфляже, с дробовиком в руках, небритый и осунувшийся. Увидев нас, он встал...
- Кто? - спросил я вместо приветствия
- Гораций... - тяжело промолвил Дейв - и Клиффорд. Горация и Клиффорда больше нет с нами.
Помолчали.
- Мне жаль - сказал я наверно самое глупое, что можно было сказать в такой ситуации.
Старик сурово посмотрел на меня.
- Не стоит. Мы сами выбрали эту судьбу, и ты тоже. Каждый выбирает свою судьбу сам. Они умерли как солдаты, с оружием в руках, в бою. Они сами выбирали себе такую жизнь - и когда подошло время умирать, они сами выбрали себе смерть. Думаю, это лучше, чем умереть в каком-нибудь доме престарелых, пуская слюни и в подгузнике, даже если так и удастся пожить лет на пять подольше.
- Сколько их было?
- Восемь. Пятерых удалось взять живыми, один совсем плох. Мы ждали тебя.
- Откуда вы знали, что я приеду?
- Мы не знали. Если бы ты не появился - мы бы ждали еще неделю, а потом казнили бы их. Но раз ты появился - решать, что с ними делать тебе.
- Они ее видели?
- Нет.
- Где она?
- В десятке метров от тебя. Наверху, спит.
Я помолчал. А что тут говорить...
- Спасибо, дядя Дейв...
Старик кивнул
- Кто она тебе?
Я задумался. А правда - кто?
- Так... Никто. Подобрал у мотеля. В Техасе...
Старик покачал головой.
- Не бросай её. Она... настоящая.
- Я знаю.
Оставив автомат в холле, я поднялся по старой, скрипучей деревянной лестнице на мансардный этаж. Она не спала - она сидела на кровати и смотрела мне в глаза. А я смотрел в глаза ей...
Вот так...
- Как ты?
Как я? Да в принципе, все нормально. Если не считать того, что все те, с кем я ушел на эту войну не смогут вернуться на свою родину даже мертвыми, а меня самого тоже приговорили к смерти, но я чудом уцелел. Если не считать того, что половина моей страны стала беженцами. А так - все нормально, никаких проблем. Keep smile!
- Плохо... - честно ответил я - а ты?
- Не лучше.
- Знаешь, что происходит?
- Нет...
Я достал газеты - их я свернул толстым свертком и засунул сзади за пояс. Бросил ей на кровать...
- Читай.
Мария подхватила газеты, развернула одну, другую, пробежала набранные жирным шрифтом заголовки, стремительно бледнея...
- Что... что происходит.
- Начался государственный переворот. В игру играет кто-то третий, он сломал игру всем - и нам, и им, всем. Власти больше нет как таковой, и не факт что она будет. Наступает время беспредела...
- Я ... я его знаю...
- Кого? - не понял я
- Вот этого!
Я подошел ближе, взял из ее рук газету, просмотрел. Губернатор Калифорнии расстрелян неизвестными во время обращения к народу. Погибли несколько полицейских. Три фоторобота на всю переднюю полосу.
- Которого?
- Вот этого! - она показала на первый фоторобот слева.
- Откуда ты его знаешь?
- Он не раз бывал у нас в доме. Разговаривал с отцом.
- Как его звали? Когда ты видела его в первый раз?
Мария наморщила лоб, вспоминая
- Примерно год назад. Его привел дон Алехандро Фуэнтес, он тоже из картеля, живет недалеко от Мехико. А звали его... Гонсало! Его все звали синьор Гонсало.
- Кто он такой? Он мексиканец?
- Нет... кажется.
- Кажется или нет?
- Черт, не дави на меня... Он ... кубинец, по моему. Да, точно, кубинец, он ненавидит Кастро, точно, я вспомнила...
Я сел у кровати, прямо на пол. В голове шумело, словно в авиалайнере при резком наборе высоты...
Кубинец!
Ну конечно же! Кубинцы. Тот самый Карлос Кортес из Метро Дейд и этот ... синьор Гонсало. Все эти россказни про антикастровскую оппозицию - полный бред, Майами буквально кишит кубинскими агентами, проплывшими девяносто миль свободы и рассказавшими про то, как они ненавидят Кастро. Кастро наверное смеется на всем этим.
Кубинцы!
Кубинцы и есть эти самые третьи! Господи, как они подгадали момент. В тот самый момент, когда у нас нет власти и мы не можем ничего сделать, в тот самый момент, когда все гиены кинулись на тяжело раненого льва, в тот самый момент Куба становится ядерным государством. И мы ничего с этим не можем поделать.
^ Или этот момент они не подгадали...
- Что с тобой? Питер, что с тобой - донеслось как будто сквозь мокрую вату
А что если они... не подгадали, а сами создали момент. А что если они знали изначально обо всем!?
- Питер!
- А? - я машинально потер щеку - ты это за что?
- Ты где? Что с тобой?
^ Тяжелая рука, даже и не подумаешь...
- Да так. Ничего... - я пытался просчитать новую ситуацию - ты почему мне не сказала?
- О чем?
- О твоем отце и об этом ... синьоре Гонсало.
Мария презрительно фыркнула
- А смысл? В нашем доме никогда не закрывалась дверь. К отцу приходили многие, и он редко кому отказывал.
- Этим он, похоже, отказал...
- Ты о чем?
- Скажи мне такое. Твой отец когда нибудь рвался в политику? Пытался сам стать политиком, или покупал политиков?
Мария недоуменно воззрилась на меня.
- Нет, конечно.
- Почему "конечно"? Мафия всегда стремится в политику.
Она улыбнулась - светло так...
- Ты не знал моего отца... Папа в душе оставался простым крестьянином, его тянуло к простым людям, он любил помогать людям, а не финансировать политические компании. Кстати, Дон Алехандро во многом отвечал в картеле за легальный бизнес и за подкуп политиков. Хотя свои деньги, конечно отмывал каждый сам.
- Вот они его и убили. Наняли Ларедо, он и убил твоего отца.
- Но за что?
- За что... Видимо, твой отец знал о том, что произойдет. Может быть, не все. Но что-то знал. Знал и про Кубу и про Майами. Возможно, он даже стал угрожать, что помешает им. Тогда они ликвидировали его, нанесли удар первыми. Ты когда-нибудь слышала про вторую Реконкисту?
- Этот бред? Этим занимается тот, кому нечего делать.
- Не скажи. Если ты общаешься с политиками - то рано или поздно сам становишься политиком, кем бы ты ни был до этого. Похоже, кубинцы искали союзников, и нашли их в лице наркомафии. Твой отец был против - они его убили...
Я встал на ноги
- Дай-ка...
Я бегло просмотрел газеты, складывая картинку. Мексика. Что мы сделали в Мексике? Мы убрали главарей... но остались исполнители. Много хорошо вооруженных исполнителей без единого командования. Дальше с ними должна была разобраться полиция, армия, местные спецслужбы... отруби голову змее и она перестанет быть опасной. Но если кто-то знал про операцию... или просто имела место дичайшее совпадение? Да не может быть таких совпадений... и все же...
Если мы убрали главарей, но остались исполнители... и в этот момент рухнуло государство...мы создали плацдарм...для...
Революции!
Черт возьми, революции! Мы забыли, что революция может быть и не исламской. Мы забыли это в наших играх последнего времени!
- Твою мать... - потерянно сказал я
- Он там?
- Да...
Ни говоря лишних слов, мы направились к входу в лабиринт.
Лабиринт...
Для того, чтобы понять, что такое лабиринт, как он появился и зачем, следовало бы вспомнить семидесятые годы. Годы скорби и поражения. Годы осознания, оскорблений, обид и поражений. Наша армия, армия самой сильной в мире державы вынуждена была эвакуироваться из Юго-Восточной Азии. Она не потерпела ни единого поражения, эта армия - даже знаменитое "наступление Тет" окончилось для вьетнамцев поражением и гибелью большинства членов подполья, до этого внедрявшегося в Южный Вьетнам годами. Но одержанных побед оказалось недостаточно. Постепенно приходило осознание, что американские солдаты в этой стране гибнут за совершенно призрачные, никому не нужные цели - такие например, как сооружение в девятый раз моста через реку Го-Нон, который будет в десятый раз взорван еще до следующего рассвета, что эту войну не выиграть, что вода рано или поздно подточит камень, что надо просто уйти. Дед много раз рассказывал мне про ту войну, я видел ее словно своими глазами - рытвины на дорогах, заполненные жидкой черной грязью, джунгли, плюющиеся смертью, липкий ужас деревень, садизм южновьетнамских дознавателей, умевших пытать человека тысячью разных способов, вонь сжигаемого в бочках из под солярки дерьма, сбивчивый лепет чухоев*. А дома, когда наши солдаты возвращались из этого ада - живым не вернулся ни один, даже тот кто вернулся живым был мертв изнутри - их ждали насмешки, грязь, оскорбления, плевки в спину, а порой и в лицо. Тогда мы не только проиграли военную кампанию - мы чуть не потеряли страну.
И тогда они создали лабиринт. Они, несколько солдат, вернувшихся с позорной, проигранной войны, забившиеся в лесную щель в глухом, тогда еще малоизвестном углу Монтаны, они вернулись с войны, но не смогли прекратить воевать. Они стали собирать оружие и копать лабиринт - сеть тоннелей, наподобие той, что вьетнамцы создали под Ку Чи, и которые мы так и не смогли зачистить все то время, что шла война. Они копали лабиринты долгие годы, копали, пока позволяли силы, а когда их уже не было - они продолжали копать. И на сей момент, даже я, знакомый с лабиринтов, затруднялся сказать, сколько человек может спрятаться под землей. Рота, не меньше...
- Вы их допросили?
- Да...
- И?
Первый лейтенант Дэвид Барр некоторое время молчал, пока мы шли ко входу, потом все таки начал говорить. Было видно, что говорить ему это тяжело.
- Все то же дерьмо. Помнишь Эйр Америка?
- Помню.
- То же самое. Просто вместо Вьетнама - Афганистан. А остальное - не изменилось ничуть. Все то же проклятое дерьмо...
- Если мир и меняется - так только в худшую сторону.
- Точно...
Попасть в основную залу, выкопанную на глубине несколько метров под землей, было не так то просто. Вначале следовало на четвереньках преодолеть длинный, извилистый, выкопанный в земле лаз, нашпигованный всякими вьетконговскими ловушками. Потом преодолеть водяной затвор - это когда тоннель ныряет резко вниз, а потом через несколько метров идет резко вверх и этот промежуток заполнен водой... а иногда вьетконговцы делали такие вот водяные заторы ведущие в никуда и выбраться из которых было просто невозможно. Поэтому, когда я вылез следом за дядей Дейвом в большую залу, я был мокр до нитки, грязен и зол как черт...
- Сукин сын...
Тяжелым оказался Фокс. Старина Лис, хитрый и смертельно опасный, солдат всех тайных войн последнего времени, он единственный из всех лежал на узкой кушетке, неровно и хрипло дыша. Несмотря на его состояние он был прицеплен кандальной цепью к стене за руку. Остальным коек не досталось и они были вынуждены стоять на коленях, так же удерживаемые кандалами. За ними присматривал дядя Ник с ручным пулеметом Стоунера, единственный в узком кругу выходец не их пехоты, а из флота, из особого подразделения боевых пловцов, патрулировавших дельту Меконга на небольших катерах - пибберах и устраивавших вылазки в джунгли с них же. Он же единственный из всех до сих пор был женат.
На укрепленном досками потолке горел старый фонарь - летучая мышь, давая ровно столько света чтобы было не темно и не светло, тусклые отблески света героически боролись с тенями на стенах и проигрывали эту бесполезную борьбу. Было сыро, душно и ... как ни странно уютно. Впервые за последнее время уютно.
- Как тетя Салли вас сюда отпустила? - вместо приветствия спросил я
- По возвращении обнюхает с головы до ног... - с довольной улыбкой ответил дядя Ник - она у меня такая...
Побросав все оружие у ног дяди Ника я подошел к Фоксу. Тот, почувствовав что рядом кто-то есть, открыл глаза.
- Сукин сын... - повторил я
- Это ты про себя?
- Это я про тебя. Давно торгуешь наркотиками?
Фокс булькающе закашлялся
- Дурак ты...
- Что тоже не торгую? Сука, ты же офицер.
Фокс повернул голову, сплюнул на пол
- Как ты думаешь, почему ты всегда отставал от меня по званиям? Нет, не потому что я лучший солдат чем ты. Лучший ты, и всегда им был. Просто я вижу дальше собственного носа.
- Дальше собственного носа? Ты смотришь на тюки с героином и видишь кучу денег?
- Дурак ты... - повторил Фокс - ты думаешь, я сам этим занимаюсь? По собственной инициативе? И твою группу решили списать тоже по моей инициативе? Как ты думаешь, когда тебе приказывали всю наркоту, за которой ты сломя голову бегал по всему Афганистану тащить в базовые лагеря и сдавать, это потому чтобы красиво потом ее сжечь? Дурак ты. Ту наркоту, которую ты изымал - я потом здесь на базе и принимал.
- Зачем?
- Зачем... Война стоит денег. Таких денег, о каких ты даже не представляешь. И кто-то должен испачкаться в дерьме, чтобы эти деньги достать. Мы не уйдем оттуда, мы будем стоять до последнего, нас ...не...
Фокс начал заговариваться...
А вот теперь улыбнулся я
- Дурак ты. Все те, с кем ты обтяпывал делишки - все подохли. Нет больше войны. И мира тоже нет. А есть только ты со своим дерьмом и людьми, которых ты подставил. И напоминаешь ты мне - педика у туалета на Центральном вокзале в ожидании клиента...
Я поднялся с колен, кивнул дяде Дейву. Отошли.
- Как он?
- Пару дней еще протянет. Может быть. Что собираешься делать?
Не отвечая я подошел к стоящим на коленях бойцам из отряда Фокса
- Все слышали?
Боевики молчали, потом один ответил хрипло
- Да, сэр...
- Сейчас вам завяжут глаза. Потом выведут на поверхность и бросят рядом с туристической тропой. Пойдете строго на юг, дойдете до города. Про то что здесь видели - хотите, рассказывайте, хотите нет, все равно вам никто не поверит. А этого... - я показал рукой на кровать, где бредил Фокс - того, кто вас подставил, хотите, тащите, хотите, бросьте в лесу. Звери приберут. В общем - дело ваше...
На поверхность я вышел, когда уже вечерело. Вместе дошли до дома дяди Клиффорда, теперь осиротевшего. Мария ждала нас на пороге, одетая и раздобывшая где-то автоматический карабин. С ним она выглядела, подобно Артемиде. Артемиде двадцать первого века.
Ни говоря ни слова, я присел на ступеньки, обхватив голову руками, старики ушли в дом. Помедлив немного, Мария присоединилась ко мне...
- Как ты?
- На мятую долларовую бумажку - невесело усмехнулся я
- Что собираешься делать?
- Пока - бросить что-нибудь на зуб. Потом лечь спать. Потом встретить новый день.
- А потом?
- А потом будет потом...
-- чухой - предатель. По-вьетнамски "чу хой" означает "я сдаюсь".
werewolf 2009 г.