Geum.ru

Александр Покровский. 72 метра

Вид материалаДокументы

Содержание


Веселое время
После обеда
Подобный материал:
1   ...   23   24   25   26   27   28   29   30   ...   67
^

ВЕСЕЛОЕ ВРЕМЯ



Господи! Как мы только не добирались до своей любимой базы. Было

время. Я имею в виду то самое славное время, когда в нашу базу вела

одна-единственная дорога и по ней не надрывались автобусы, нет, не

надрывались: по ней весело скакали самосвалы и полуторки - эти скарабеи

цивилизации. По горам и долам!

Стоишь, бывало, в заводе, в доке, со своим ненаглядным "железом", за

тридцать километров от того пятиэтажного шалаша, в котором у тебя жена и

чемоданы, а к маме-то хочется.

- А мне насрать! - говорил наш отец-командир (у классиков это слово

рифмуется со словом "жрать"). - Чтоб в восемь тридцать были в строю.

Хотите, пешком ходите, хотите, верхом друг на друге ездийте. Как хотите.

Можете вообще никуда не ходить, если не успеваете. Узлом завязывайте.

Только подводнику известно, что в таких случаях нам начальсгво

рекомендует узлом завязывать.

Пешком - четыре часа.

Мы сигналили машинам руками, запрыгивали на ходу, становились цепью и

не давали им проехать мимо, ловили их, просили издалека и бросали им

вслед кирпичами. Мы - офицеры русского флота.

- Родина слышит, Родина знает, где, матерясь, ее сын пропадает, -

шипели мы замерзшими голосами и влезали в самосвалы, когда те корячились

по нашим пригоркам.

Однажды влетел я на борт полуторки, а она везла трубы. Сесть, конечно

же, негде, в том смысле, что не на что. Хватаюсь за борт и, подобрав

полы шинели в промежность, чтоб не запачкать, усаживаюсь на корточки в

пустом углу. Начинает бросать, как на хвосте у мустанга. Прыгаю

вверх-вниз, как дрессированная лягушка, и вдруг на крутом вираже на меня

поехали трубы. На мне совсем лица не стало. Я сражался с трубами, как

Маугли. Остаток пути я пролежал на трубах, удерживая их взбрыкивание

своим великолепным телом.

А как-то в классическом броске залетаю на борт и вижу в углу двух

приличных поросят. Мы - я и поросята - взаимно оторопели. Поросята

что-то хрюкнули друг другу и выжидательно подозрительно на меня

уставились.

"Свиньи", - подумал я и тут же принялся мучительно вспоминать, что

мне известно о поведении свиней. Я не знал, как себя с ними вести.

Вспоминалась какая-то чушь о том, что свиньи едят детей.

Дернуло. От толчка я резво бросился вперед, упал и заключил в объятья

обеих хрюшек. Ну и визг они организовали!

А вот еще: догоняем мы бедную колымагу, подыхающую на пригорке (мы -

два лейтенанта и капдва, механик соседей), и плюхаемся через борт. То

есть мы-то плюхнулись, а механик не успел: он повис на подмышках на

борту, а машина уже ход набрала, и тогда он согнул ноги в коленях, чтоб

не стукаться ими на пригорках об асфальт, и так ехал минут десять,

И мы, рискуя своими государственными жизнями, его оторвали и втащили.

Тяжело он отрывался. Почти не отрывался - рожа безмятежная, а в зубах

сигарета.

А вот еще история: догоняем бортовуху, буксующую в яме, и,

захлебываясь от восторга, вбрасываемся через борт, а последним из нас

бежал связист - толстый, старый, глупый, в истерзанном истлевшем кителе.

Он бежал, как бегемот на стометровке: животом вперед рассекая воздух,

беспорядочно работая локтями, запрокинув голову; глаза, как у бешеной

савраски, - на затылке, полные ответственности момента, раскрытые

широко. Он подбегает, ударяется всем телом о борт, отскакивает,

хватается, забрасывает одну ножку, тужится подтянуться

А машина в это время медленно выбирается из ямы и набирает скорость,

и он, зацепленный ногой за борт, скачет за ней на одной ноге, увеличивая

скорость, и тут его встряхивает. Мы в это время помочь ему не могли,

потому что совсем заболели и ослабели от смеха. Лежали мы в разных позах

и рыдали, а один наш козел пел ему непрерывно канкан Оффенбаха

Его еще раз так дернуло за две ноги в разные стороны, что той ногой,

которая в канкане, он в первый раз в жизни достал себе ухо. Брюки у него

лопнули, и показались голубые внутренности.

Наконец, один из нас, самый несмешливый, дополз до кабины и начал в

нее молотить с криком : "Убивают!"

Грузовик резко тормозит, и нашего беднягу со всего маху бросает

вперед и бьет головой в борт, от чего он теряет сознание и пенсне...

А раз останавливаем грузовик, залезаем в него, расселись и тут видим

- голые ноги торчат. Мороз на дворе, а тут ноги голые. Подобрались,

пощупали, а это чей-то труп. Потом мы ехали в одном углу, а он в другом.

У своего поворота мы выскочили, а он дальше поехал. Кто это был - черт

его знает. Лицо незнакомое.

Вот так мы и служили.

Эх, веселое было время!

^

ПОСЛЕ ОБЕДА



Шифровальщик с секретчиком, ну и идиоты же! Пошутить они вздумали в

обеденный перерыв, набрали ведро воды, подобрались в гальюне к одной из

кабин и вылили туда ведро сверху. А там начальник штаба сидел. Они

этого, конечно же, не знали, а в соседней кабине минер отдыхал. Тот от

смеха чуть не заболел, сидел и давился. Он-то знал, кого они облили.

Вылили они ведро - и тишина. Начштаба сидит, тихонько кряхтит и

терпит. А эти дурни ничего лучше не придумали - "эф-фекту-то никакого",

- как еще одно ведро вылить. Минер в соседней кабине чуть не рехнулся, а

эти вылили - и опять тишина.

Постояли они, подумали и набрали третье ведро.

Двери у нас в гальюне без шпингалетов, их придерживать надо, когда

сидишь, а начштаба после двух ведер перестал их придерживать, и двери

открылись как раз в тот момент, когда эти придурки собирались третье

ведро вылить Открылась дверь, и увидели они мокрого начальника штаба,

сидящего орлом. Когда они его увидели, их так перекосило, что ведро у

них из рук выпало. Выпало оно и обдало начштаба в третий раз, но только

не сверху, а спереди. Подмыло его.

Он так орал на них потом в кабинете, куда он прошел прямо с толчка и

без штанов, что просто удивительно. Я таких выражений никогда еще не

слышал.

А минера из дучки вывели под руки. Он от смеха там чуть не подох