Geum.ru

Общественная палата российской федерации

Вид материалаСеминар
Подобный материал:
1   ...   6   7   8   9   10   11   12   13   14

И в один из дней после второго мощного выброса, который произошел через 5 дней, то есть 10 октября, 800 человек в масках вышли к дому правительства и прошлись по проспекту. В медицинских масках, то есть эти маски показывали общественности нашу озабоченность и то, что мы понимаем, что происходит что-то не то. Это были в основном молодежь. Ну, конечно, были и люди старшего поколения. Эта акция вызвала очень большой резонанс в городе. Нас показывали по телевидению. И вот, если говорить о освещении средствами массовой информации акции подобного рода, то я могу Вам четко сказать, что даже официально разрешенные акции в нашем городе не были освещены средствами массовой информации, нашей центральной газетой. То есть местная власть давала нам разрешение, но при этом нас не освещали, а пытались всячески выставить даже экстремистами. А почему – неизвестно. В принципе мы ничего не требовали кроме одного. Мы не выступали с какими-то политическими лозунгами. Мы требовали просто право на благоприятную экологию. То есть нас его, этого права лишили. Так что я хочу сказать, если бы не этот выброс может быть мы никогда и не задумались над этой проблемой.

В нашем городе проблема эта существует уже больше 100 лет. Заводу «Электроцинк» 106 лет. Его строили еще бельгийцы. Но в то время этот завод находился на окраине города. Владикавказ, как Вы знаете, был, всегда был культурным центром Кавказа и так уж исторически сложилось, что наш город разрастался довольно-таки быстро. И в итоге получилось так, что сейчас территория завода занимает 70 гектаров. Вдумайтесь в цифру: 40 гектаров занимают 3,5 миллиона тонн отходов. На сорока гектарах земли находится ровно 3,5 миллиона тонн отходов, ртутьсодержащих отходов, которые накопились за 100 лет. То есть эти цифры мы не придумали. Эти цифры взяты из госдокладов, которые периодически, вернее на федеральные деньги, Вы, наверно, все в курсе, что каждый регион обязан печатать госдоклад. Эти госдоклады было очень трудно достать, потому что они там, в общем здесь в Ленинской библиотеке их нет. Они были у нас в библиотеке и то по одному экземпляру. Мы оттуда эту информацию всю доставали. То есть 3,5 миллиона – это все признают этот факт. Дело в том, что, конечно, они накопились не за один день. И, конечно, город приблизился к заводу очень близко.

В советские времена санитарную зону вокруг завода смогли сделать всего лишь 300 метров. После этого как бы, дело в том, что Союз распался, 300 метров осталось. В 2004 году завод «Электроцинк» по решению суда должны были закрыть. В это время бывшие владельцы завода продали его Уральской горнометаллургической компании. Уральская горнометаллургическая компания взяла на себя ряд обязательств, в том числе создание санитарно-защитной зоны.

- (Мужчина 1) Буфера.

- (Каирова З.М.) Буфера, да, защитного. Как Вы знаете, металлургические предприятия – это предприятия первого класса опасности. Так вот в 2004 году УГМК взяла обязательства на себя организовать санзону, помимо этого вывезти, вернее уменьшить количество вот этих самых отходов 3,5 миллиона тонн. Дело в том, что выброс произошел в 2009 году. К тому времени ни о каких мероприятиях, связанных с уменьшением количества отходов мы не слышали. Горы не уменьшаются. Мало того, санитарная зона не увеличивается, а наоборот. Уральская горнометаллургическая компания подготовила проект санитарно-защитной зоны на 300 метров. Благо был принят закон, санитарные правила и нормы теперь позволяют, если завод европейского уровня, то они имеют право уменьшить санзону даже вокруг завода первого класса опасности до меньшего размера. То есть получается уральцы решили, что все нормально, 3,5 миллиона тонн отходов – это вполне нормально и 300 метров для санзоны – это тоже нормально.

- (Женщина 1) Я думаю, уральцы здесь не причем. Это все-таки бизнес, с которым Вы будете встречаться в 7 часов вечера.

- (Каирова З.М.) Ну я не знаю кто здесь причем. Владельцами являются Уральская горнометаллургическая компания в принципе, поэтому я так и говорю. Я Вам вкратце расскажу дальнейший ход событий. Наши массовые акции проходили в течение года. И получалось так, что нас в чем только не обвиняли. Нас обвинили в ангажированности, нас обвинили в том, что мы представляем чьи-то интересы. Но почему-то очень странное измененное сознание у людей. Когда ты выходишь и защищаешь свои права, право на жизнь и на благоприятную среду – это значит ты уже в политике. Ну, да, вся наша жизнь пропитана политикой. Но если от этой политики зависит здоровье мое и моих родных, то, конечно, мы будем идти на улицу.

В течение года мы присматривались друг к другу и вот сейчас я могу сказать, что из 8 000 человек, которые в социальных сетях в этой группе в Одноклассниках «Электроцинк! Чем мы дышим», мы создали, сейчас на стадии регистрации наша межрегиональная общественная экологическая организация. То есть сейчас она нам нужна для чего? Сегодня говорилось много о грантах. Дело в том, что мы хотели бы получать гранты для того, чтобы проводить именно информационную, скажем так, просвещать людей информационно о вреде «Электроцинка», о вреде свинца, кадмия и прочих тяжелых металлов. Дело в том, что во время нашей работы с населением мы распечатали листовку специальную информационную и порядка 15 тысяч экземпляров по городу распространили. То есть люди должны были знать от чего они болеют. И в листовке была информация какие тяжелые металлы выбрасывает этот завод и какой у них период полураспада и какие при этом существуют взаимосвязи между болезнями и этими металлами.

Но на этом мы не остановились. Мы стали искать опыт тех людей, которые уже боролись с такими предприятиями. Дело в том, что единственной слабой точкой у этого предприятия является отсутствие санитарно-защитной зоны. Так вот примером таким стало судебное разбирательство, которое проходило в международном суде. Значит «Северсталь». У этого, да, дело Фадеевой, знаменитое дело Фадеевой. Ей заплатили деньги Российская Федерация на отселение из санзоны. Это стало для нас очень хорошим поводом для того, чтобы продолжать действовать. Мы выступили также на заседании Общественной палаты по этому вопросу Северной Осетии. И тогда после этого выступления мы как раз заявили, что мы будем идти в суд. Как раз после этого выступления Роспотребнадзор нашей республики подал иск в арбитражный суд. Как Вы знаете, в арбитражном процессе имеют право участвовать только юрлица. Так вот истцом был Роспотребнадзор, ответчиком УГМК. Во время заседания мы естественно присутствовали, мы все слышали, видели. И когда судья задал вопрос представителям УГМК «А почему Вы подали проект санзоны на 300 метров?» - ну, они не знали что ответить. Естественно они знали, потому что как бы, заранее зная, что им откажут, они все равно подают на 300 метров. Дело в том, что в Северной Осетии как раз вот этот судебный процесс длился порядка двух месяцев. Произошло нечто невероятное для нас, потому что мы не верили, что сможем победить, но мы победили. Судья вынесла решение закрыть завод из-за отсутствия санитарно-защитной зоны. Такого в России, в новой России еще никогда не было – чтобы завод закрыли из-за отсутствия санитарно-защитной зоны.

Мы, конечно, очень порадовались. Но естественно ждали продолжения. Продолжение не заставило себя ждать. Они естественно обжаловали это постановление. Мало того, скажу больше: орган, который обязан был защищать наши права, они заключили мировое соглашение Роспотребнадзор и Уральская горнометаллургическая компания, представители «Электроцинк» заключили мировое соглашение, по которому в течение пяти лет обещали организовать санитарно-защитную зону. То есть мы обязаны в 2004 году они пообещали к 2007 выполнить определенные обязательства – не выполнили их. И непонятно почему прокуратура этим не занимается, потому что считается же, что решение суда – это как закон. Они обязаны все это вводить. Тут получается 2010-й год, опять судебное решение, заключается мировое соглашение, по которому к 2015 году только они обещают санзону утвердить.

Естественно 16-й арбитражный суд в Ессентуках принял это мировое соглашение и в итоге нам отказали, то есть завод продолжает работать. Но мы на этом не остановились. Мы обратились к правозащитным организациям и оказалось, что жители санитарно-защитной зоны, они имеют право вступить даже в арбитражный процесс, потому что их интересы затронуты этим мировым соглашением. То есть, заключая мировое соглашение, никто – ни администрация местная, ни Роспотребнадзор не спросил а согласны ли жители до 2015 года терпеть этот произвол. На сегодняшний день я могу Вам четко сказать, что люди уже понимают, что этот привкус металла во рту – это и есть выбросы с нашего завода. То есть получается, что выбросы происходят практически каждую ночь. Когда не бывает видно, что идет из трубы, происходят эти выбросы.

К сожалению, в нашем городе раньше до 91-го года работало 14 станций, которые измеряли предельно допустимую норму концентрации тяжелых металлов. На сегодняшний день их всего лишь две. И одна из них принадлежит независимой якобы лаборатории, которая получает зарплату с завода. То есть сами понимаете, то есть если было 14 до 91-го, сейчас их две, о какой реальной картине можно говорить?

Мало того, когда в суде поднимался вопрос о состоянии здоровья, представители УГМК говорили «А Вы докажите, что Вы болеете из-за нас». То есть на сегодняшний день взаимосвязь доказать между ростом онкологических заболеваний и содержанием тяжелых металлов в воздухе практически невозможно. Но у нас есть шанс вот какой: в Приморье есть такая организация, которую возглавляет Петр Шаров. Это замечательный пример для нас, потому что у них практически точно такая же проблема. Они занимались реабилитацией детей. То есть получается, что доказать вредное влияние на детей тяжелых металлов можно, легче чем на взрослых, потому что когда будешь представлять документы о том, как влияют на взрослых, то могут сказать они пьют, курят, ездят на машине, а дети как бы они мало подвержены этому. И поэтому мы, зарегистрировав свою организацию, будем пытаться тесно сотрудничать и с ним и будем пытаться посылать наши в общем заявки на гранты, посмотрим что из этого выйдет, потому что очень много материала, которого нужно распространить среди населения. Очень много проектов, которые нужно реализовать для того, чтобы люди в нашем городе поняли о том какая реальная картина.

Честно говоря наши акции привели к ощутимому результату, потому что люди сейчас понимают что такой тяжелый металл и что такое 3,5 миллионов тонн отходов и что вообще значит для нас «Электроцинк». Очень часто нам говорят, что «Электроцинк» - это предприятие, без которого наша республика не сможет просто жить. Но на самом деле наша республика и так дотационная. Мало того, на предприятии «Электроцинк» работает всего 3 тысячи человек и оно не является градообразующим. То есть население города 300 тысяч страдает из-за 3 тысяч. Получается, что 300 тысяч населения, здоровье 300-тысячного населения нашего оно как бы взаимосвязано с зарплатой этих людей. Очень часто нам говорят «А куда же они пойдут?» В принципе это забота государства и собственников куда пойдут эти люди.

И еще что бы я хотела сказать по поводу этой ситуации. Дело в том, что в 2007 году завод «Электроцинк» заключил соглашение с Борисом Ревичем. Он исследовал кровь детей на содержание тяжелых металлов. По договору он не имеет права разглашать информацию о том, какое состояние реальное содержания, с УГМК, да, по договору с УГМК не имеет права разглашать информацию. Но я Вам могу точно сказать что в его книге «Горячие точки» мы обозначены как одна из горячих точек. То есть Владикавказ приравнен к горячей точки, потому что содержание, да, у Ревича в книге. У него есть книга, она в принципе доступна в Интернете. Мы делали запрос на информацию по этому вопросу в наш Роспотребнадзор, но ответа не было. То есть получается мы делаем запросы везде, но ответа мы пока еще как такового конкретного не получили. Мало того, в прошлом году к нам приезжали…

- (Женщина 1) Прошу прощения.

- (Каирова З.М.) Да, я извиняюсь, все заканчиваю.

- (Женщина 1) Все-таки стоит держать регламент.

- (Каирова З.М.) К нам приезжали представители Общественной палаты и мы передали представителям Общественной палаты просьбу с пятью тысячами подписями, где мы просили провести независимую экологическую экспертизу. Вот хотелось бы узнать что произошло вот с этим обращением, потому что инициатором независимой экологической экспертизы может быть тоже и Общественная палата Российской Федерации. Так что такое обращение от нас уже был.

Плюс я еще хотела бы выяснить вот какой вопрос: дело в том, что когда открыли горячую линию, самое большое количество звонков, судя по сайту Общественной палаты РФ, было из Владикавказа. Но вот там есть общественный контроль. Среди списка тех предприятий, которые, по которым Общественная палата направила запросы, нет почему-то «Электроцинка». Хотелось бы понять – по «Электроцинку» какие-то запросы делались? И кому и когда? Просто я пересмотрела, там среди этих предприятий нет «Электроцинка».

- (Женщина 1) Думаю, что этот вопрос можно будет обсудить после сегодняшней встречи, чтобы понять каким образом идет движение. Ясно, что на каждой территории существует проблема. Ну вот, если говорить более общо и говорить об общероссийской практике, а не региональной специфике, то Тоцкий атомный взрыв и то, что происходит на предприятиях, в принципе по единой матрице может рассматриваться как определенная цепь действий, которую нужно осуществлять для того, чтобы решать какие-то проблемы на территории. Я понимаю, может быть это хорошо, может быть не очень, но среди участников сегодняшнего семинара, которые хотели бы пообщаться, уральцев нет, которые должны были сейчас за все ответить.

- (Каирова З.М.) Нет, я не прошу ни у кого ответа. Я Вам просто рассказываю что происходит.

- (Женщина 1) Да я шучу. Самая ближайшая территория из сибирских регионов – это Кемеровский региональный экологический общественный, представитель Кемеровской региональной экологической общественной организации «Ирбис» Куприянов Андрей Николаевич. Тема, которая обсуждалась только что, она связана как бы с последствиями работы промышленных объединений, промышленных заводов либо проведение тех или иных военных действий. Или изучение последствий.

А вот тема образования и воспитания в Кемеровской области – это тема на самом деле очень интересная. Интересна она в том плане, что вот когда мы говорим поддерживают СМИ или не поддерживают СМИ – это вопрос как бы внешнего сопровождения действия. Когда дети уже воспитываются в ситуации, что они главные на этой территории и они должны защитить ту землю, на которой они живут – вот это очень интересная тема.

Андрей Николаевич, Вы здесь?

- (Куприянов А.Н.) Да, я готов говорить. Я сразу сделаю небольшую ремарку девушке, что современное законодательство не позволит Вам победить в этой борьбе. У нас губернатор своей властью закрыл цементный завод, но доказать, что те очень тяжелые профессиональные заболевания именно от этого цементного завода было невозможно. И завод через 3 месяца открыли. Это, к сожалению, недостаток вот этих вопросов. В Кемеровской области такие вещи каждый год возникают и борьба идет с очень таким малым успехом. Но я говорить буду о другом.

Дело в том, почему я сюда приехал – потому что вот когда нам Ирина Анатольевна говорила об этой пирамиде, то я просто доложу эту пирамиду в обратном виде. Что мы делаем, что мы делаем? Мы формируем экологическое мировоззрение, которое нужно и которое говорится в послании Президента. С кем мы взаимодействуем? Мы взаимодействуем прежде всего с администрацией области, с соответствующими департаментами экологии, образования, науки и так далее. Что мы делаем? Мы делаем издание пособие по экологии. И целевая группа это дети и их родители. В чем особенность? То есть говорят много экологическое образование, экологическое воспитание. Но когда мы посмотрим на карту России, то мы увидим, что экологические особенности даже в Нальчике и в Кемерово, во Владикавказе и Владивостоке совершенно разные. Почему уровень образованности очень низкий? Почему мало обращают на региональный компонент. И собственно говоря мы даже назвали свой способ, метод эколого-краеведческий. На чем он основан? Он основан на тех принципах, которые мы разработали вместе с Сергеем Ивановичем Малыхиным, который является представителем Алтайского края. И значит он очень простой. Нельзя любить то, чего не знаешь. А как это можно знать, если у нас все учебники биологии и экологии общие? И меня потрясло, когда приезжаем мы в абсолютно степной район и мне показывают лучшие рефераты и там они начинаются, на улице 35 жары, там солонцы, там ветер этот и он трактор шел по заснеженной Тундре. Понимаете. Какое отношение к этому степному району имеет Тундра? Ну, может быть это нужно знать. Зайдем в магазин. Пальмы, крокодилы, еще что-то, что есть по родным местам. Вот только сейчас они стали появляться. И вот эту идею мы с Сергеем Ивановичем Малыхиным реализуем 14 лет уже. То есть он создал движение «Начни с дома своего». То есть название – оно уже характеризует то, что надо начать с дома. Есть у нас глобальные процессы, но есть у нас и центробежные и центростремительные процессы есть, когда мы хотим как-то иметь свое знание. И мы уверены, что можно сохранять природу только у себя дома. Мы не можем решить глобальны вопросы.

Поэтому из этого родился что? То есть когда у нас после вот 92-го года открылись дороги для внешних экологических организаций, сформировался Алтай-Саянский экорегион и в том экорегионе мы выиграли большой грант по написанию пособий краеведческих для отдельного маленького региона. Что мы сделали? Мы сделали конкретно. Таштагольский район Кемеровской области самый проблемный регион. Он был выбран не нами. Он был выбран администрацией Алтай-Саянского экорегиона. Мы сделали Красную книгу Таштагольского района. То есть это маленький район. Мы выделили виды для охраны государственной, для охраны региональной, то есть региональной Красной книги и виды, которые общество Таштагольского района обязуется у себя охранять. То есть вот такое обоснование(?). То есть Красная книга что? Это постановление, это обсуждение, это уже закон маленького района.

Дальше. Мы сделали для 9-10-го класса – «Наш дом – горная Шория». Здесь экологические закономерности раскрываются на основании именно экологических условий вот этого маленького района. А это горная Шория, это высокотралие, которого нигде нет, это Шорское нагорье, которое имеет свои особенности. И тогда они уже знакомятся с редкими растениями, экологией произрастания именно этого региона. Они уже знакомятся с теми животными, которые у них есть, а у них есть уникальная собственно говоря популяция белого оленя. И таким образом мы конкретизируем те экологические закономерности, которые значит на этом есть, на этом уровне.

Дальше. Мы сделали пособие по ботанике. Я уже их начинаю раздаривать. Абсолютно простая - «Путешествие с растением по горной Шории». Значит, очень просто: растение, описание, черно-белый рисунок. С ним учитель может выходить и смотреть.

Мы сделали пособие по зоологии. Но у меня ее нет, потому что у меня ее в принципе нет.

И самое главное, мы сделали раздаточный материал по редким охраняемым животным, по редким растениям исчезающим и по ядовитым растениям, которые там встречаются. Эти мы пособия сделали в двух вариантах. Вот это то, что я Вам показываю, это на каждый стол. А потом еще большие, которые вешаются на карту и плюс еще пособие для учителя. Я считал, что если проект не пройдет, эффективности не будет, я это дело брошу и оставлю и больше не буду заниматься. Приезжали эксперты, которые оценивали нашу работу. За год успеваемость именно по этим вопросам увеличилась вдвое. Через год приезжали какие-то внешние эксперты, они доказали, что увеличилась вдвое. И вот теперь я считаю, что потенциальный уровень ученых в каждом регионе достаточен для того, чтобы вот этот региональный компонент возвести в правила.

Вы знаете, что сокращение экологических предметов, биологических предметов постоянно сокращается. Но люди-то хотят знать свою природу. И вот что самое удивительное: вот этих книг уже нет. Их не найти. Мы, район просит что давайте мы их переиздадим, потому что они разлетаются быстрее чем жареные пирожки. Они востребованы, потому что они нужны вот именно конкретно этим людям. И я должен еще сказать: вот тут говорят поддержка СМИ должна быть – вот, пожалуйста, редактор газеты «Природа Алтая», природа, мы работаем вместе. И я уверен, что в Алтайском крае вот эта идея «Начни с дома своего» и конкретизация вот этих мыслей – она стала официальной политикой. И еще, я долго не буду задерживать мнения, это я кому-нибудь кому надо, хотят, отдам. Уже назад я не повезу.

Вот в послании Президента я сегодня увидел фразу такую, давайте вспомним какое влияние на развитие целых поколений оказывала, к примеру, захватывающая научная фантастика, мы все ее читали, которая увлекала. Вот вам, пожалуйста. «Тайны заброшенной шахты» - это первая шахтерская сказка, которая написана. Что? Не хватает потенциального уровня в регионах писать свои, то есть я начинал со сказок, потому что я считаю, что начинать воспитывать убежденность в экологической правоте нужно с раннего возраста. И это не первая сказка. А здесь да, пожалуйста, на примере нашего проблемного Белова рассказывается об истории Кузнецкого угольного бассейна. Показывается что будет если при том или ином варианте развитие событий.

То есть, я считаю, что только развитие вот такого регионального компонента, повышение уровня качества учителей – оно позволит сохранить, вот как бы сказать, это единое идейное начало России, то есть любовь к природе. Это единственное сейчас идейное начало, которое мы можем развивать.

Надо сказать, что последователи у нас есть. Республика Алтай делает свои пособия по этой схеме. Я считаю, что развитие этого метода во многом будет способствовать улучшению экологического образования и воспитания. Спасибо.

- (Женщина 1) Спасибо большое. Я думаю, что самое время передать слово Вашему коллеге и редактору газеты «Природа Алтая» и председателю Совета алтайского краевого общественного движения «Начни с дома своего». Малыхин Сергей Иванович.