Подарок из америки

Вид материала

Документы

Содержание Вирус заразной болезни Воинственные валькирии На пути к профессиональному футболу Джентльмены удачи Исповедь побывавшего в аду Без футбола он стал бы киллером

Подобный материал:

• Пингвин в кармане  , 130.54kb.
• Вестник дистрибьютора ноябрь 2011 новогодний подарок, 396.33kb.
• Страны Латинской Америки в мировой экономике; Страны Латинской Америки в системе вто;, 67.73kb.
• Внимние!!! Акция!!! При покупке путевки на 2 будничных дня 3-й день в подарок При покупке, 38.18kb.
• Подарок на Новый Год, 30.2kb.
• Положение о городском конкурсе творческих работ «Рождественский подарок», 54.13kb.
• Разработка урока по географии на тему: «Природные зоны Южной Америки», 158.85kb.
• Конспект урока по географии Тема: Природные зоны Южной Америки, 23.5kb.
• Программа тура День 1 (30. 12, пятница) Прибытие во Львов. Встреча на вокзале представителем, 155.36kb.
• Урок Тема: Страны Южной Америки, 51.16kb.

ВИРУС ЗАРАЗНОЙ БОЛЕЗНИ

Кто хотя бы раз был инфицирован вирусом футбола, тот уже не излечится от этой болезни до конца дней своих. В США так разразилась целая эпидемия такого спортивного «недуга», захватившего добрую половину общества.

И вот что интересно: любители американского футбола совсем не спешат избавляться от этой напасти, напротив, торопятся заразить ею своих домочадцев, друзей, приятелей по службе.

Впрочем, тут и усилий особых не требуется. Начинается все, естественно, с похода на стадион на очередной футбольный матч в качестве зрителей, ну, а заканчивается... Заканчивается тем, что многие сами стремятся попробовать на вкус, что же это за штука такая — «американский футбол»?

Легко сказать, попробовать на вкус. А как это практически сделать — сыграть в американский футбол, если у тебя нет ни дорогостоящего защитного снаряжения, если поблизости нет настоящего футбольного поля, да и возраст еще или уже не тот, чтобы можно было претендовать на место в команде? Ничего страшного! Можно сыграть в облегченную разновидность американского футбола, так называемый флаг-футбол, который очень популярен в Америке и в Западной Европе.

Что же это за игра, флаг-футбол? Проводится она практически по тем же правилам, что и «чистый» американский футбол, за исключением того, что запрещена силовая борьба, особенно блокировка игрока с мячом. А как же его в таком случае остановить? Догнав и выдернув у соперника из-за пояса специальный флаг, в принципе, обычный платок. Вот и все премудрости, которые довольно быстро может освоить подросток и ветеран, женщина и мужчина, любой, кто хочет сыграть в американский футбол в обычном тренировочном костюме.

Вот и я собственными глазами видел, с каким задором играют в американский футбол на обыкновенных лужайках и на заасфальтированных площадках люди самою разного возраста. Вступают в борьбу семьями. Нередко тон в игре задают совсем крохотные мальчуганы, которые уже успели познать первые азы настоящего американского футбола.

Науку эту начинают преподавать в школе, что называется, сызмальства. Школьных футбольных команд, где играют уже в настоящем защитном снаряжении, в Америке множество. Эти детские дружины проводят первенства городов, штатов. Финал одного из таких турниров — чемпионата штага Вашингтон, я целый день наблюдал в сиэтлском «Кингдомс». С утра в спор за награды вступили малыши, к вечеру начался матч выпускников. Борьба велась всеми возрастных группах. Все встречи целый день транслировались по местному телевидению — настолько к ним огромен интерес.

Играют в американский футбол не только мужчины, но и представительницы слабой половины человечества.


ВОИНСТВЕННЫЕ ВАЛЬКИРИИ

Нет, не перевелись еще на земле валькирии — воинственные девы, которые, согласно древней скандинавской мифологии, являлись в критические моменты на пале брани и по воле бога Одина решали исход сражений.

И сегодня еще валькирии предстают перед нами в своем прежнем обличье — все в тех же защитных доспехах, все в том же шлеме с металлическим забралом, все в тех же высоких «сапогах» — кроссовках, правда, изготовленных на новый лад. Да и воинственный пыл у них все тот же. И тратят они свой пыл с такой же энергией, как и прежде — только уже на поле футбольных сражений, где являются перед нами не с тяжелым разящим мечом, а с мячом в руках. И пользуются они этим «снарядом» сталь же искусно, как в свое время холодным оружием.

Чего скрывать, долго боролись мужчины против того, чтобы женщины наряду с другими чисто мужскими видами спорта «захватили» еще и американский футбол. Но не устояли их бастионы, сдались на милость победительницам, которые быстро освоились в мире американского футбола — впрочем, точно так же, как и в европейском футболе, тяжелой атлетике, регби, боксе, кэтче, метании молота. Отбросив всякие предрассудки, женщины стали заниматься теми видами спорта, кото­рые прежде считались для них запретными.

Кому-то это может нравиться, кому-то — нет, но сами женщины заставляют воспринимать их спортивные пристрастия как вполне естественное явление. Хотим — и играем, и только попробуйте нам за это попенять, такую Вальпургиеву ночь устроим, не обрадуетесь.

Спортивные валькирии не просят для себя никаких скидок — играют в том же защитном снаряжении и по тем же жестким правилам, что и мужчины. В США создано немало женских команд по американскому футболу. Они участвуют в соревнованиях, разыгрывают Кубки.

Правда, если быть откровенным, в Соединенных Штатах спортивная эмансипация женщин не зашла так далеко, как, скажем, в Японии или в Европе. Женщины в Америке пока не претендуют на розыгрыш своего Супер Боула. Американский футбол — лишь для самых воинственных дев.


НА ПУТИ К ПРОФЕССИОНАЛЬНОМУ ФУТБОЛУ

Сегодня в США в американский футбол играют около 14 миллионов человек самого разного возраста. Немало почитателей у этой игры, однако у баскетбола или рыбалки их гораздо больше. Короче говоря, американский футбол находится лишь во втором десятке тех спортивных дисциплин, которыми американцы предпочитают заниматься непосредственно, как говориться, для своего собственного здоровья и удовольствия.

Ничего «обидного» для американского футбола тут нет: вид технически очень сложный, к тому же требует чрезвычайно дорогой амуниции, которая далеко не всем по карману. А цифра в 14 миллионов, занимающихся этим видом спорта, приведена лишь с той целью, чтобы показать, что профессиональным клубам есть откуда черпать резервы.

Во всех двадцати восьми командах НФЛ насчитывается около 1500 профессиональных спортсменов. Одни играют десять лет, другие — три-четыре года, а иные — всего один сезон, а затем навсегда исчезают с футбольного небосклона. Костяк любой команды относительно стабилен и «сбивается», как правило, лет на пять. Выпасть из него никто не хочет, хотя, сами понимаете, обновление происходит и в «ядре», не говоря уже о постоянной ротации во втором и третьем эшелонах команды.

Поэтому живому организму любого клуба постоянно нужен свежий приток «крови». И он не ослабевает ни на год! Хотя в клубах нет ни дублирующих составов, ни шкал высшего спортивного мастерства, ни детских спортивных школ — в них просто нет нужды! Откуда же тогда появляются прекрасно обученные, высоко квалифицированные, талантливые волонтеры, которых хоть сейчас ставь в стартовый состав любой профессиональной команды? Из команд колледжей и университетов! И тут нет ничего удивительного.

Американский футбол родился в студенческой среде. И именно у воспитанников высших учебных заведений он пользуется сегодня наибольшей популярностью. Практически в каждом из них сейчас есть своя гордость — команда по американскому футболу.

Красочность и накал страстей этой игры больше всего проявляются в субботних играх студентов, которые подчас притекают не меньше зрителей, чем поединки профессиональных дружин. Спортсмены колледжей и университетов объединены по географическому признаку в ассоциации по восемь—десять команд в каждой. Наиболее известные в стране ассоциации — Большая десятка (Север среднего Запада), десятка ПАК (Тихоокеан­ское побережье), Большая Восьмерка (Юг среднего Запада).

Команды некоторых колледжей не входят ни в какие ассоциации, но это совсем не мешает им встречаться с любыми студенческими клубами из самых разных уголков страны. Независимость стала отличительной чертой таких очень сильных дружин, как команды Университета Норт-Дейм из Саунт-Бенд, штата Индиана, университета штата Пенсильвания и Питтсбургского университета. Очень сильные футбольные традиции у университетов Лос-Анджелеса, Техаса, Оклахомы, Арканзаса, Мичигана, Огайо, Алабамы, Небраски и Джорджии.

Студенческий чемпионат страны в США не проводится, и тем не менее ежегодно называется чемпион страны среди студенческих команд. Каких-то объективных критериев для определения сильнейшего не существует. А победитель выявляется специальными жюри, которые действуют при двух крупнейших агентствах США — Ассошейтед-пресс и Юнайтед-пресс интернейшнл. Жюри состоит из спортивных журналистов и тренеров, которые постоянно определяют рейтинг двадцати лучших студенческих команд — перед началом сезона, еженедельно во время игр и по окончании розыгрыша региональных кубков. Обычно оценки двух жюри довольно близки, но в истории не раз случалось, что чемпионами назывались совершенно разные команды. И это нисколько не умаляло их славы.

Споры о силе того или иного студенческого клуба всегда ведутся заочно, и никто не настаивает на том, чтобы устроить очный поединок. Выбор основывается лишь на чисто субъективном мнении специалистов, складывающемся после просмотра матчей студенческих команд, которые обычно за календарный футбольный сезон проводят по одиннадцать встреч.

По такому же принципу — отбора — студенческие команды после завершения сезона приглашаются для розыгрыша очень престижных кубков. Среди них наиболее высоко ценятся победы в Кубках Розы, Сахарном, Хлопковом и Апельсиновом. (Игры устраиваются, соответственно, в Пассадене, штат Калифорния, в Новом Орлеане, штат Луизиана, в Далласе, штат Техас, и в Майами, штат Флорида). Матчи проводятся в первые новогодние дни. Их участники получают очень высокое денежное вознаграждение. В 1993 году призовой фонд составлял в Кубке Розы — 6,5 миллионов долларов, в Апельсиновом Кубке — 4,2 миллиона долларов, в Сахарном Кубке — 3,6 миллиона долларов, в Хлопковом Кубке — 3,1 миллиона долларов. Победители чрезвычайно почитаемы в стране.

Для талантливых игроков студенческих команд нет престижнее награды, чем Мемориальный Кубок Хайсмана. После окончания сезона он по результатам все того же опроса более тысячи журналистов, радио- и телекомментаторов присуждается городским спортивным клубом Нью-Йорка наиболее яркому и перспективному спортсмену футбольной студенческой дружины.

Атлеты из студенческих команд также всеми силами стремятся попасть в символические сборные США, составлять которые начали еще в прошлом веке. Такая традиция возникла в 1889 году с целью поощрения и прославления лучших футболистов, выступающих в каждой из игровых позиций. Сегодня телеграфные агентства, газеты, журналы и самые разные организации ежегодно комплектуют более двадцати различных сборных команд США, умаляя тем самым исключительную значимость некогда единственной отборной дружины.

Правда, если атлет проявит себя в студенческой команде неординарно и попадет в одну из таких символических сборных США, то это уже считается гарантией того, что его непременно возьмут на заметку «селекционеры» Национальной футбольной лиги, которые, возможно, в дальнейшем дадут ему «рекомендацию» для поступления в один из 28 профессиональных клубов. А очутиться там — цель каждого уважающегося себя футболиста. Стремление это, безусловно, похвально, но, увы, лишь у немногих студентов сбывается эта заветная мечта.


ДЖЕНТЛЬМЕНЫ УДАЧИ


Их всего около полутора тысяч, этих джентльменов удачи профессионального американского футбола, ежегодно работающих в 28 клубах Национальной футбольной лиги США. Имена многих спортсменов хорошо известны миллионам болельщиков Америки, футболисты постоянно на виду у публики, журналисты стремятся рассказать как можно больше и подробнее о каждом дне жизни спортивных кумиров.

Чего скрывать, многим атлетам приятно греться в лучах всенародной славы. Но сыт от нее не будешь. Приглашения на рауты и приемы, выступления на пресс-конференциях, посещения благотворительных вечеров — не это составляет суть бытия футболистов. Она заключается в самом американском футболе, который стал для этих игроков профессией. Профессией в нынешней Америке чрезвычайно престижной, высокооплачиваемой, почитаемой. Но одновременно нервной, напряженной, изматывающей и зачастую опасной. Эта работа — на износ. Но попробуйте профессионалам предложить иную — они непременно откажутся. Потому что американский футбол превратился в дело их жизни, в страсть, в бизнес.

Неплохо было бы познакомиться с тем, как и чем живут профессиональные игроки американского футбола.


ИСПОВЕДЬ ПОБЫВАВШЕГО В АДУ

Попасть в когорту избранных, в узкий замкнутый круг профессионалов американского футбола чрезвычайно трудно. Ежегодно из тысяч претендентов отбираются лишь единицы. Ришару Тарди повезло — он был причислен к «ордену» профессионалов. Сбылась мечта всей его жизни, к которой он шел с детства. О своей спортивной карьере Ришар рассказывал мне в Москве, куда в 1993 году приезжал в составе делегации Национальной футбольной лиги США.

Тарди родился и вырос во Франции, несколько лет выступал за юношескую сборную страны по регби. Потом подался в Америку — на учебу в университет штата Джорджия. Именно там пристрастился к американскому футболу и пять лет выступал за университетскую команду, где прошел, как у нас говорят, школу мастерства.

Ришар был замечен вербовщиками НФЛ. Агенты из клуба «Феникс Кардиналс» сумели заполучить его в ходе драфта — своеобразных торгов на всеамериканской ярмарке «футбольного мяса», где лучших игроков-студентов оценивают, осматривают, простукивают, взвешивают, а затем покупают. Ришар Тарди стал первым французом и одним из немногих европейцев, которому разрешили нарядиться в доспехи профессионального футболиста. Ему довелось пройти через ад тренировочных лагерей, пережить радости первых серьезных побед и горести сокрушительных поражений. Словом, в голове у него масса впечатлений. Он делился ими не только со мной, но и с другими журналистами. Один из подробных рассказов Тарди был опубликован в парижской газете «Либерасьон», а затем перепечатан в газете «Советский спорт». Привожу некоторые выдержки из этого любопытнейшего повествования. '

«МАРТ. В середине месяца начинаются первые тренировки, они состоят из трех циклов физической подготовки, каждый из которых длиться двадцать пять дней. Много занятий с отягощениями, бег. Но за весь этот период мы даже не притрагиваемся к мячу. Занятия не считаются обязательными. Ты предоставлен самому себе и можешь посвящать свое время чему угодно. Однако что-то мне не доводилось видеть кого-либо, кто решился бы пренебречь этими уроками, которые, кстати говоря, оплачиваются и проходят под руководством опытных специалистов физической подготовки. Главный тренер и его помощники лишь изредка появляются на стадионе в этот период сезона. Но мы чувствовали, что они приглядываются к нам.

ИЮНЬ. Это время отдыха. Все по домам, каждый сам контролирует свою спортивную форму, диету, образ жизни. Для меня этот период характеризовался усушенным наращиванием мышечной массы, веса. Тренеры «Кардиналс» сразу же после первого весеннего «экзамена» потребовали, чтобы я потолстел. Они посчитали меня слишком легким для амплуа лайнбекера, которое мне предназначалось. Я в точности соблюдал все рекомендации наставников и за два месяца прибавил тринадцать килограммов. Мой общий вес стал сто пятнадцать килограммов.

ИЮЛЬ. В течение шести недель все сто двадцать кандидатов, претендующих на место в команде, находились в тренировочном лагере. Вот когда начинается настоящий ад! Ведь конечная цель сбора — отобрать из ста двадцати парней лишь сорок семь, которые примут участие в чемпионате. Отбор идет день за днем, постепенно, от тренировки к тренировке. Горбатиться нужно отчаянно, все отдавая борьбе, малейшая оплошность может стоить места в команде. По утрам побудка в шесть часов. Но все поднимаются на час раньше, потому что именно в это время тренеры дефилируют по коридору, предупреждая тех, кто не прошел через сито сложнейших испытаний накануне, что в их услугах больше не нуждаются. Так вот, уже с шести часов утра все на ногах, прислушиваясь к шагам за дверьми комнаты. О, лишь бы они не затихли перед ней! Тогда — конец всем надеждам. Тот, кто выбракован, улетает первым же самолетом, и к началу утренней тренировки в семь часов его шкафчик в раздевалке, как правило, уже пуст и чист, о нем забыли, как будто его и вовсе не было.

На поле мы носимся с утра до вечера со скоростью чуть ли не тридцать километров в час, сшибаемся в ужасающих схватках, боремся с неслыханным отчаянием и самоотверженностью, получаем и наносим страшные удары. И при этом мы и полном неведении относительно того, что о нас думают тренеры, с ними никакого общения. В лагере попадаются парни без всякого диплома об окончании колледжа, вообще без всякой профессии, но уже обзаведшиеся семьей. Для них попасть в команду означает добыть средства для безбедного существования. Удалось пробиться в клуб — на год обеспечен приличным жалованьем. Дальше никто из новичков и не заглядывает. Говорю вам, это сущий ад! За всю свою жизнь мне никогда не приходилось так тяжко, как в тренировочном ла­гере.

СЕНТЯБРЬ. Чемпионат НФЛ стартует в первых числах месяца, всего лишь через два дня после окончания сборов в Панировочном лагере. Сезон длится шестнадцать недель, игры раз в неделю. В это время мы буквально заучиваем наизусть комбинации и штудируем информацию о соперниках; которую собрали к этому моменту тренеры. Они целые дни просиживают за компьютером, вводя в его память десятки новых данных о повадках предстоящего противника, манере отдельных игроков, тактике дружины в целом. Ну, а мы должны оперативно усвоить все это. Американский футбол — это такой вид спорта, который, в отличие от регби или европейского футбола, напрочь отвергает какую-либо импровизацию отдельных игроков. Их действия подчинены общим целям и задачам. Тренеры руководят маневрами команды со скамейки запасных. Мы же на поле действуем только по их указке. Иногда кажется, будто ты всего лишь пешка на ги­гантской шахматной доске.

ЯНВАРЬ. Финал чемпионата НФЛ. Я заметил: в течение всего сезона мне ни разу не довелось коснуться мяча. Впрочем, за пять сезонов, проведенных в университетской команде, я также вообще не брал в руки мяч. И в этом нет ничего невероятного, чего-то из ряда вон выходящего: из сорока семи игроков команды лишь шесть-семь спортсменов непосредственно «общаются» с мячом. Остальные заняты сиговой борьбой с соперником...»

Рассказ Тарди интересен и поучителен. Но он даст далеко не полное представление о нравах, царящих в профессиональных клубах НФЛ. Это объясняется прежде всего тем, что Ришар не относится к звездам первой величины в современном американском футболе. Ему и позволено поэтому не все. Куда эксцентричнее и эмоциональнее жизнь у знаменитостей, таких, к примеру, как тейкл Лауренс Тейлор из команды «Нью- Йорк Джайнтс».


БЕЗ ФУТБОЛА ОН СТАЛ БЫ КИЛЛЕРОМ

Когда Лауренс Тейлор появляется на футбольном поле, это всякий раз наводит ужас на соперников. Они бросают лучшие свои силы на то, чтобы обезвредить тейкла, к нему приставляют двух, а то и сразу трех охранников, которые, кажется намертво берут его в «коробочку». Бесполезно! Выхода из тисков вроде бы нет. Но Тейлор все равно находит.

Да и кто посмеет удержать этого чернокожего гиганта, когда он с бешеной яростью набрасывается на неприятеля, тараном прет сквозь заградительные ряды и пробивается к квотербеку, чтобы блокировать все его действия.

Уйти от атак Тейлора трудно, да и практически невозможно. Его штурм молниеносен, захват цепок и неразрывен. Как бульдог, мертвой хваткой «вгрызается» в разыгрывающего и валит его наземь, не оставляя никакой возможности распорядиться мячом. Не зря Тейлора называют грозой квотербеков. За свою двенадцатилетнюю карьеру в Национальной футбольной лиге США Лауренс 127 раз захватывал их в «плен» — и таких удач у него на счету гораздо больше, чем у любого другого игрока этой «профессии» тейкла.

Тейлор принадлежит к той группе игроков в американский футбол, которые лично никогда не приносят своей команде зачетных очков. Но без них не добиться ни одной победы. Искушенные знатоки считают, что именно Тейлор дважды — в 1986 и 1990 годах — приводил свою команду «Нью-Йорк Джайнтс» к успеху в Супер Боулс, к первенству в национальном чемпионате.

Амплуа Лауренса в дружине таково, что ему не надо уметь искусно обращаться с мячом, ведь за весь матч он ни разу даже не прикасается к нему руками. Его «конек» — не финты с «дыней», а блокировка, захват, короче говоря обычная силовая борьба, в которой этому современному гладиатору нет равных в НФЛ.

За этот талант Тейлора безумно любят в Америке, его популярность безгранична. Пытаясь объяснить этот феномен, журнал «Нью-Йорк Дейли Ньюс» как-то писал о Тейлоре: «Для миллионов болельщиков американского футбола Лауренс — настоящий герой без всяких оговорок, хотя он и не спасал никого из огня, не защищал от негодяев бедных и невинных, не уничтожал преступников. Его дело — обезоружить соперника, сбив его с ног своим телом, своими руками, без помощи автомата или ножа. И что ни говорите, он делает это блестяще, лучше всех в лиге».

И тем не менее, если попытаться написать о Тейлоре «портрет» образцового идеального мужчины — доброго, справедливого, законопослушного, то ничего не выйдет. Тейлор — далеко не ангел, да и вряд ли человек с ангельским характером подошел бы к той роли, которую Лауренс сам себе выбрал в жизни, накрепко связав ее с профессиональным спортом.

Однажды, приветствуя трибуны перед очередным матчем, Лауренс выкрикнул в микрофон: «Я дикий человек в этой буйной сумасбродной игре. Для меня нет на поле общепринятых правил поведения. Высшее наслаждение получаю тогда, когда после моих ударов из носа у соперника хлещет кровь.» Что это? Реклама? Вызов? Артистический прием? Или выражение своей сущности? Вероятно, и то, и другое, и третье! Во всяком случае, своими словами он достиг должного эффекта: семьдесят две тысячи болельщиков, собравшихся в тот день на стадионе «на Тейлора», завелись, что называется, с одного оборота. Они зашлись в громоподобном реве единодушного восторга, и несколько минут дружно скандировали его имя.

Тренер Бил Парцельс назвал как-то Лауренса «самым жестоким и распутным сыном Национальной футбольной лиги». Другой наставник Дон Ривес вторит: «На поле он звереет, превращаясь в дикого волка». Такие характеристики, чего скрывать, пришлись по нраву самому Лауренсу. Он считает, что они недалеки от истины и во многом отражают его суть.

Тейлор вырос в бедных негритянских кварталах Вильямсбурга, штат Вирджиния, где сызмальства ему сопутствовала нужда, лишения, безработица. Каждый день — это борьба за выживание. Борьба бедных против богатых. Борьба черных против белых. Лауренс воспитывался в духе вечной борьбы за свое счастье — такое, как он понимал его в те времена.

С детства Тейлор отличался необузданностью нрава, лихой бесшабашностью, пользовался дурной славой хулигана. Он был задирист, безудержен, вечно лез на рожон, слыл зачинщиком жестоких драк, после которых нередко попадал в больницу — так здорово ему доставалось. Но он не унывал, не отчаивался и никогда не прощал обид, а давал сдачу, да так, что его стали побаиваться в округе. Ко всему от безделья и в погоне за острыми ощущениями вскоре он, как и многие его друзья пристрастился к кокаину. На наркотики, да и просто на жизнь нужны были деньги, которых всегда не хватало. Заработать доллары честным путем при той сплошной безработице, что захлестнула город, было практически невозможно. Все шло к тому, что он попадет в одну из банд, промышлявших в штате.

«Тогда я был настолько неуправляем и жесток, что, наверное, в кровавой схватке мог бы убить человека, — признался Тейлор. — Слава Богу, меня спас футбол. Я уверен, что эта игра создана именно для меня. Она позволяет мне полностью выпускать пар из того громадного котла энергии, который вечно бурлит в моей груди. Я полюбил футбол всем сердцем. И рад, что добился в нем совершенства».

Тейлор принадлежит к тем редким игрокам, которые обладают даром чувствовать нерв игры, се болевые точки. «В каждом матче есть ключевые сцены, — рассказывал Лауренс, — от исхода которых зависит судьба поединка. Я нутром, каким-то необъяснимым даже для себя образом чувствую приближение такого момента. Тогда я беру игру на себя, ответственность возбуждает меня, и я делаю именно то, что нужно для победы».

Тейлор выглядит на футбольном пале как тигр, разбушевавшийся в охоте на добычу, он беспримерно храбр, он беспощаден к неприятелю, в бою он забывает обо всем на свете, он рвется к победе, и когда добивается се — счастлив.

Он такой в игре, каким бы в жизни хотел стать, наверное, каждый американец.

«Мне нравится моя работа, — говорил Тейлор. — Ничего лучшего я в жизни не знаю. Да, я самый великолепный в своем деле, мало кто может со мной сравниться. Но я не люблю бить лежачего, слабаков, мне по душе борьба равных, из которой я непременно должен выйти победителем. Это доставляет удовольствие не только мне, но и всем моим поклонникам. Я дорожу вниманием моих зрителей, их аплодисментами, их подбадривающими воплями восторга. В каждом матче я непременно должен заслужить такую награду».

Конечно, Тейлор не только безжалостно дубасит соперников, но и сам бывает жестоко бит. В самом начале своей профессиональной спортивной карьеры он публично поклялся, что распрощается с футболом до того, как получит серьезную травму. «Я хочу покинуть стадион не на носилках, а как Герой, на руках моих почитателей», — сказал он тогда. Однако клятвы своей не сдержал. Его уже неоднократно уносили в раздевалку с перекошенным от боли лицом — ему несколько раз ломали ребра и лодыжки, рвали кожу и мускулы на руках и плечах, выбивали суставы. Но после лечения и выздоровления он вновь возвращался в строй и становился еще жестче, напористей и агрессивнее в своих атаках. Теперь перед каждой игрой он собирает футболистов своей команды в круг и заклинает: «Господи, позволь нам превратиться в свору злых сумасшедших псов, готовых разорвать противника в клочья и насладиться видом растерзанного врага». Так он настраивает, возбуждает, взвинчивает себя и партнеров.

Но каким бы могучим и несокрушимым богатырем не выглядел Тейлор в глазах восторженных поклонников, даже он не в состоянии выдержать такой страшный изматывающий темп жизни. Вечная физическая усталость, нервное истощение постоянно преследуют его. И как врачи ни стараются в течение сезона выправить его здоровье, срывы все равно неизбежны. Скромность, сдержанность никогда не принадлежали к лучшим чертам характера Тейлора, он и в спокойной атмосфере еле контролирует свои эмоции, ну, а в минуты роковые они выхлестывают наружу словно пламя из огнедышащего вулкана. Он становится невыносимым, капризным, скандалит с партнерами и тренерами.

Ему прощают все. Кроме одного — периодически возобновляющегося увлечения наркотиками, в которых он находит спасение и отдушину. Он дважды был уличен в злоупотреблении кокаином, на несколько игр его отлучили от футбола и предупредили, что если поймают еще раз, то навсегда изгонят из лиги. Теперь он остерегается принимать кокаин во время чемпионата, хотя его так и тянет к наркотикам. Он дает себе волю после окончания сезона.

Тогда в доме наступает разброд. Даже жене, привыкшей, кажется, ко всему за пятнадцать лет совместной жизни, труд­но все это вытерпеть. В прессу просочились слухи, что она подумывает подать на развод.

Сезон длится целых шесть месяцев. Затем — полгода отдыха. Когда после окончания чемпионата Тейлор приходит в себя, он любит поиграть в гольф. Его постоянный партнер — прославленный баскетболист Майкл Джордан. Игра в гольф в престижных клубах Нью-Йорка — удовольствие чрезвычайно дорогое. Вместе Тейлор и Джордан просаживают там кучу денег. Тогда Лауренс становится слишком расточительным, хотя никогда не слыл скупым. Впрочем, такой он всегда в своей жизни — нигде и никогда не знающий меры.

«Лауренс — человек необычный во всех отношениях, — считает его агент Стив Рознср,- К нему нельзя подходить с мерками рядового обывателя. Для него подходят лишь космические масштабы. Это должны знать все, кто хочет понять Тейлора и принять его таким, каков он есть — со всеми его странностями, выкрутасами, уму непостижимыми выходками.»

Недавно вся спортивная пресса Америки громко раструбила о широком благотворительном жесте Лауренса Тейлора. Собрав кучу корреспондентов и фоторепортеров, он отправился в один из детских приютов Нью-Йорка, захватив с собой предварительно закупленные на три тысячи долларов шоколадные конфеты, печенье, торты, кексы, карамель. И все эти сладости под стрекот кинокамер раздарил сиротам. Что это — очередной рекламный трюк, рассчитанный на простаков, или веление большого и доброго сердца? А кто его знает!

...После каждого матча в Нью-Йорке на пути домой Лауренс заезжает в магазин игрушек и покупает подарки для своих ребятишек. Пятилетней Пауле — плюшевого медвежонка, семилетней Танише — новую куклу, ну, а двенадцатилетнему Джорджу — новую кассету с видеоигрой в американский футбол. Тейлору становится так тепло на душе, когда он представляет, какие радостные улыбки озарят при встрече счастливые лица его кровинок, дочерей и сына, без которых ему было бы уже неинтересно жить на белом свете.