Geum.ru

Становление А. Х. Халикова как крупного специалиста истории народов Поволжья и Приуралья

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   2   3
Глава II. А.Х.Халиков – исследователь древней и средневековой истории Елабужского края.

Елабужский край по количеству археологических памятников на условную единицу площади безусловно уступает и Западному Закамью, и Южному Предволжью, даже географически близкому ему Западному Предкамью. Тем не менее внимание исследователей как магнит сюда притягивают такие широко известные памятники как Ананьинские и Луговские курганы и стоянки, Елабужское городище с руинированными остатками белокаменного сооружения болгарской эпохи.

Интерес к этому краю у А.Х.Халикова появился ещё на заре его научной деятельности – в начале 50-х гг. XX в. Тогда он занимался древней историей Казанского и Марийского Поволжья, полностью посвятил себя изучению стоянок эпохи неолит-бронза. Особо сильно притягивала его проблема выделения отдельную культуру памятников поздней бронзы бассейна р. Казанки, названная им приказанской культурой. В 50 – 60-х гг. развернулись ожесточенные споры среди археологов по генезису и характеру приказанской культуры. Так, А.В.Збруева на основе своих исследований на Луговских стоянках в 30-х гг., придерживалась позиции выделения локальной культуры поздней бронзы на Нижнем Предкамье, названной ею луговской культурой. А.Х.Халикову через ознакомления и тщательного изучения материалов из Лугового, Котловки, Свиногорья и др. удалось доказать, что в данную эпоху регион входил в сферу распространения приказанской культуры и здесь, как и во всем Предкамье, проживало население атабаевско – маклашеевского облика.

Можно сказать, что начиная с середины 60-х гг. XX в. основное внимание исследователя переключается на историю и этногенез татарского народа. В 1967 г. он начинает планомерные исследования в Билярском городище – столице домонгольской Болгарии, которые продолжаются по сей день. Так или иначе А.Х.Халиков должен был ещё раз вернуться к истории Елабужского края, но уже в эпоху средневековья. В 70-х гг. прошлого столетия вышли первые обобщающие работы по этногенезу татар Поволжья и Приуралья. В татарском варианте этой работы каких-либо сведении об Елабуге или Восточном Предкамье нет 1. А русский вариант был издан через четыре года уже с некоторыми дополнениями и исправлениями.2 Бросается в глаза карта Волжской Болгарии домонгольской эпохи, где на северо-востоке страны отмечено «Чертово городище» с прилегающей территорией. Причем в условных обозначениях «Чертово городище» назван «булгарским городом», а не военной крепостью как у Р.Г.Фахрутдинова.1

В 1989 г. вышла в свет следующая работа А.Х.Халикова – « Татарский народ и его предки».2 В основу её лег предыдущий труд автора. В то же время широта охвата проблем и объем дополнений делает его самостоятельным исследованием. Автор ссылаясь на А.П.Смирнова3 пишет, что в XI – XII вв.шел процесс освоения болгарами земель, расположенных к северу от Камы, и что в XII в. на Казанке, ставшей официальной северо-западной границей Болгарии, появляются болгарские села и города, в результате чего Предкамье, примерно до современного г. Елабуги, где располагался один из форпостов болгар, так называемое «Чертово городище», вошло в состав основной территории Болгарии.4

Далее, согласно типологии болгарских городищ Р.Г.Фахрутдинова, А.Х Халиков приводит в пример городам-крепостям, занимавшим ключевые места на границе, «Чертово городище (Алабугу)». Правда приведенную на странице 86 работы карту можно лишь рассматривать как плохую копировку карты предыдущего сочинения.

Описывая домонгольские болгарские города, автор более подробно останавливается на интересующем нас памятнике. « Очевидно, не позже X - XI вв. на северо-восточной окраине Булгарии на правом берегу Камы (у современного г. Елабуги) рядом с очень сложным перекатом (в реке находился огромный камень, называвшимся «злой бык» - «Ала буга») была воздвигнута крепость, где останавливались проезжие купцы. В крепости на месте бывшего языческого капища была построена из белого камня мечеть квадратной в плане формы (30 x 30 м) с четырьмя башнями (7 – 8 м высотой) по углам. Кладка стен и башен была произведена в обычной для булгар панцирной схеме – по внешним сторонам крупные каменные блоки и валуны, а внутри щебенистая забутовка – (выделено Р.З.)».5 Последнее утверждение профессора было преждевременным, так как последующие исследования его на памятнике дадут другие сведения.

Параллельно под руководством А.Х.Халикова ведется паспортизация археологических памятников Татарстана. Увидели свет 6 томов археологических карт. (Позднее вся исследовательская группа получила за этот титанический труд Государственную премию Татарстана за науку). Так, в «Археологической карте Татарской АССР. Предкамье.» была собрана информация обо всех памятниках Елабужского края, известных к этому времени. Наиболее крупные статьи были посвящены Котловскому городищу «Шишка» (I тыс., болг.), Танайскому V селищу ( анан.), Елабужскому городищу (анан., пьяноб., I тыс., болг.), Тураевской курганной группе (I тыс.). Всего по Елабужскому краю (Елабужский, Менделеевский и Агрызский районы) было учтено 189 памятников разных эпох.1 В статье, посвященной Елабужскому городищу, была собрана в сжатом виде вся информация о памятнике, которая в дальнейшем будет кочевать из одной работы в другую. Так, после месторасположения памятника идет описание его топографии. « Оно (городище – Р.З.) занимает большой мыс коренной террасы, возвышающейся над рекой на 52 – 60 м. Мыс вытянут в направлении с северо-востока на юго-запад. Восточный склон представляет собой крутой каменистый спуск к реке. К западному примыкает глубокий и длинный овраг. Площадка городища шириной в среднем около 100 м, укреплена тремя рядами валов и рвов. Общая площадь городища, включая укрепления, более 30 тыс. кв. м. Близ восточного склона средней части площадки находятся остатки каменной башни болгарского времени. Верхняя часть склона, сложенная из мелких известняковых пород, непрерывно разрушаются под действием стока талых вод и грозит обнажить фундамент башни. На площадке городища сохранились многочисленные следы каких-то ям. Добычей камня в последнее время практически разрушен культурный слой памятника ».2 Далее идет история археологического исследования памятника начиная с 1888 года по 1971 год (т.е. по сути к этому времени на памятнике ещё серьезных раскопок не было).

Особый интерес представляют выводы по памятнику. По мнению авторов «поселение возникло здесь в ананьинскую эпоху и располагалось оно в мысовой части и в пространстве между I и II валами. Лишь затем был насыпан вал II из отложений культурного слоя ананьинского времени и отложений, принесенных извне. С северо-восточной стороны вала II ананьинский слой наиболее значителен… Возникновение городища, очевидно, и следует отнести к средней поре ананьинской культуры – около VI – V вв. до н.э. … Ко второму периоду относятся немногочисленные находки пьяноборской керамики, найденные в основном в верхних горизонтах вала.

В третий раз поселение на мысу возникло в середине I тысячелетия н.э….

Поселение болгарского времени связано с остатками каменной башни… По размерам и расположению на местности каменное сооружение, от которого сохранилась башня, являлось, вероятно, не оборонительным сооружением или замком, как оно обычно описывалось в литературе, а скорее всего мечетью. По планировке оно очень близко к соборной мечети (четырехугольнику), раскопанному в городе Болгаре.»1

В 1987 году была издана книга «Археологические памятники Татарской АССР», являющаяся сжатым изложением материала «Археологической карты». Здесь памятники уже были учтены по районам (правда приведены лишь наиболее известные), статьи дополнены новыми данными. 2

В частности, по Елабужскому городищу указаны раскопки М.М.Кавеева 1981года.

С начала 90-х гг. древняя и средневековая история Елабужского края становится одним из приоритетных направлений научных изысканий ученого. Он часто приезжает в Елабугу, участвует в научно-практических конференциях, выступает перед общественностью. Особые, дружественные отношения были у него с профессором ЕГПИ Л.Ш.Арслановым, которого А.Х.Халиков считал крупным специалистом финно-угорских и тюркских языков, неплохо владеющим информацией о местной топонимике и археологии.

В это же время выходит ряд очерков, посвященных древностям Елабужского края. Один из них назывался «Чертово городище – Алабуга – Елабуга». В нем автор пишет, что «начиная с источников XVI века (см. «Казанская история»; здесь и далее в скобках даны пояснения А.Х.Халикова – Р.З.) известно имя Чертова городища, около которого с 1611 года упоминается стрелецкий пригород «Алабуга – Елабуга». В 1708, 1719, !727 годах он назван слободой Елабуга, в 1773-м дворцовым селом Елабуга, хотя ещё В.Н.Татищев считает, что в 1733-1743 годах здесь находился город Казанской провинции Елабуга (по-русски) или Алабуга (по-татарски)».1

Далее, касаясь названия «Алабуга» автор пишет: «Много разных предположений об этимологии имени «Алабуга – Елабуга». Не останавливаясь на всех фантастических утверждениях об этом названии, замечу, что мной ещё в 1985 году было высказано мнение, что город, вернее его место, название получил от своего расположения на берегу Камы (Кара Итиль), которое у булгар и окружающего населения считалось гиблым местом «шайтан каласы» по-татарски, «шайтан черык» - по-удмуртски, «чертово городище» или «Бесов городок» - по-русски.»

Ссылаясь на профессора П.Ф.Эрдмана, посетившего городище в 1825 году, А.Х.Халиков выводил название «Алабуга» к подводному камню, который был известен под именем «Быка», и который создавал страшные быстрины, способные опрокидывать суда, плавающие по Каме.

«Булгары, а затем и их потомки назвали это место Ала-буга. Бык – по-булгарски «буга» (бугай – по-южнотюркски). На древнетюркском boga – герой, богатырь («Древнетюркский словарь», далее ДТС, с.132), а bugu – бык (ДТС, с. 121), buka – большая змея (ДТС, с. 132). То есть это слово, соединенное с самим объектом (в данном случае с камнем-порогом), могло вызывать образы и быка, и богатыря, и злого змия, и даже колдуна-беса (по В.В.Радлову). У древних тюрок ( в том числе, очевидно, и ранних булгар) слово «ала» обозначало «недобрые помыслы, козни, дурные свойства» (ДТС, с. 33). В целом общее слово «Алабуга» могло обозначать злого быка, недоброго богатыря или злую змею. В таком качестве выступала и сама первопричина названия».

Другой очерк, названный Альфредом Хасановичем «Ананьинская катастрофа», является по сути продолжением предыдущего очерка, но посвящен более раннему периоду – железному веку. Автор в нем задается

вопросом, – по какой причине в среднеананьинский период исчезли с нашей территории создатели достаточно развитого сообщества.1

Одной из главных причин ухода ананьинцев со своих обжитых территории А.Х.Халиков рассматривал мощное землетрясение (9-10 баллов по шкале Рихтера), произошедшее где-то в V веке до н.э. При этом он опирался на выводы геологов В.Г.Халимбаджа, Е.С.Шурикова, Н.М.Мингалеева, сейсмолога А.Г.Салихова и др.2

Для подтверждения своей теории А.Х.Халиков перелопатил не только огромный археологический материал, но тщательным образом изучил мифологию финнов и пермяков, где по его мнению должны были сохранится следы той страшной катастрофы. Действительно, в марийских сказках о злом колдуне Турни в виде многоголового змия, выходящего из-под земли и извергающего пламя, удмуртских легендах об алангасарах, ушедших на север, скандинавской саге о первопредке Фроди, спасшегося от страшного землетрясения есть нечто общее, связывающее их с событиями I тысячелетия до н.э.. Исследователь предполагал, что именно об этой катастрофе оставил сведения Геродот, описавший гибель флота Мардония в 492 году до н.э.. «Именно тогда ананьинское население из районов, близких к эпицентру, бежит в более спокойные места: часть уходит в восточные районы расселения ананьинских племен в Среднее и Верхнее Прикамье, где число ананьинских памятников V – IV веков увеличивается почти втрое и появляются первые укрепленные поселения – городища; часть на Белую и на территорию между Белой и Вяткой, где определяется новый межплеменной центр, о чем свидетельствует основная часть Ананьинского могильника близ Елабуги, где выделяются могилы вождей с каменными стелами, на которых были изображения этих вождей. Но большая часть ананьинских (особенно средневолжских) племен уходит за пределы бывшей ананьинской территории: на Вычегду и Печору, на Верхнюю Волгу (Ярославско-Костромское Поволжье), на территорию Карелии, где известно более 50 памятников ананьинского типа, и даже на территорию современной Финляндии. Все эти земли и до этого заселены финноязычными племенами – ананьинцы приносят в эту среду более активные финно-пермские особенности. Но они приносят туда же ужас пережитой катастрофы».1

Альфред Хасанович занимался не только давним прошлым, но и старался использовать исторические выводы на благо народу, т.е. занимал весьма активную жизненную позицию. Так в конце данного очерка он пишет: «Сделанные археологами открытие имеет не только чисто научно-теоретический интерес. Благодаря ему удалось окончательно подтвердить высокую сейсмичность района предполагаемой зоны строительства Татарской атомной электростанции, которую уже размещали было в непосредственной близости от эпицентра тяжелейшего землетрясения середины первого тысячелетия до н.э.»1

В 1991 году К.И.Корепанов начинает полномасштабные раскопки на Елабужском городище. Основной целью данных исследований было вскрытие развалин белокаменного сооружения, которое он интерпретировал как военную крепость (?) или замок. Два сезона проводились раскопки силами студентов – историков ЕГПИ, было вскрыто более 900 кв.м. площади в пределах и вне сооружения. К сожалению, в ходе исследования были допущены существенные просчеты, что привело к снижению научной ценности данных изысканий.

А.Х.Халиков внимательно следил за ходом раскопок, так как памятник отличался от других своей уникальностью и важностью для науки. Почуяв неладное он вместе с Ф.Ш.Хузиным летом 1992 года прибывает на памятник для тщательного его осмотра. В результате, в следующий сезон он сам возглавляет Объединенную археологическую экспедицию, где кроме казанских ученых были специалисты из Кирова, Перми и др. Работы на памятнике были начаты 3 июня и продолжались до 24 августа 1993 года.

Работы начались с того, что первоначально раскоп 1991 – 1992 гг. был расчи­щен в пределах руин каменного здания на площади 684 кв. м. К этой площади с южной и восточной сторон было прирезано дополнительно еще 30 участков. Таким образом, общая исследованная площадь в 1993 г. составила 954 кв. м. Раскопки А.Х. Халикова были самыми масштабными в истории изучения городища, как по размерам вскрытой площади, так и по значению объекта исследования – остатков каменной мечети – цитадели. По сути, по результатам раскопок этих лет составлена стратиграфическая шкала культурных напластований на памятнике, на основе комплекса находок в сочетании с анализом строительных технологий, определена нижняя хронологическая граница функционирования каменного сооружения и, наконец, была сделана удачная попытка напрямую связать болгарскую крепость на городище с историей современного города Елабуги. Теперь, после исследований под руководством А.Х. Халикова, домонгольский возраст этого архитектурного сооружения не вызывает сомнений. Здание имело почти правильную квадратную в основе форму с длиной сторон 21 м, по углам которого сохранились фундаменты округлых башен диаметром 6 м. Башни, располагавшиеся по юго-западному и юго-восточному углам, отличались своими размерами и очертаниями. Так, юго-восточная башня, реконструированная И.В.Шишкиным, имела более крупные размеры – 9,6 – 10 м в диаметре и, по-видимому, была более высокой. Расположенная у края обрыва, откуда открывается прекрасный обзор вверх и вниз по течению Камы, она, по всей вероятности, выполняла и дозорные функции. Юго-западная башня имела ярко выраженную шестигранную форму и расширенную фундаментную платформу. Скорее всего, здесь возвышалась оригинальная башня типа минарета, верхняя часть которого могла состоять из сруба.

Следует отметить, что в определении характера постройки юго-юго – западная половина здания играла более существенную роль. Так, между двумя вышеуказанными башнями от стены отходит треугольный выступ – контрфорс, ориентированный своим острием на юг – юго-запад (2050), т.е. точно на Мекку. Эта полубашня-михраб была построена одновременно со стеной, о чем свидетельствуют связующие камни, наличие в стене дверного проема и совпадение уровня полов. Подтверждением того, что здание изначально выполняло и роль мечети, служит его почти меридианальная ориентация с отклонением примерно на 25 градусов, что вызвано необходимым в этом регионе направлением здания мечети, вернее, ее части, на Мекку, т.е. соблюдение кыблы.

Исследования 1993 г. показали, что по своим конструктивным особенностям белокаменное здание Елабужского городища напоминает мечети Биляра домонгольского и Болгара золотоордынского времени. По определению профессора С.С. Айдарова, наиболее близкие аналогии имеются в раннемусульманских мечетях VIII – IX вв. (мечеть Мутаваккиля в Самарре близ Багдада и рабад Суса в Тунисе). По этим аналогиям, но преимущественно по стратиграфическим наблюдениям и обнаруженным при раскопках находкам, исследованное сооружение было определено как остатки мечети – крепости, построенной в период не позднее второй половины XII столетия.

По завершении раскопок на объекте были проведены реставрационно-консервационые работы. В ходе этих работ было отмечено, что реставрация башни в 1867 г. была проведена без учета общего архитектурного облика сохранившихся частей конструкции памятника. И.В. Шишкин восстановил его в округлой форме с тремя окнами и двумя дверными проемами (второй дверной проем был заложен в 1950-х годах), тогда как округлую форму имела только нижняя часть башни высотой около 3 м, выше она переходила в шестигранник с пятью окнами и одной дверью на второй ярус.

Научное описание хода исследований и выводы по ним сохранились в черновом варианте научного отчета (окончательный вариант, как и многое другое написанное профессором исчезли после его кончины),1 но результаты раскопок не замедлили отразиться в работах ученого. Ещё в 1990 году А.Х.Халиков приступил к созданию научно-популярных работ, которые охватывали бы всю средневековую историю татарского народа. Первая работа вышла в свет в следующем году на татарском языке (на русский он так и не был переведен) под названием «Беренче дэулет».2 В 1994 году (уже после кончины профессора) была издана следующая монография из этой серии «Монголы, татары, Золотая Орда и Булгария».3 Если в первой из них в целом повторяется материал из более ранних его работ, существуют ошибки по датировке каменного сооружения и технике кладки, то во второй работе вся информация с сверялась результатами раскопок 1993 года. Так возникновение мечети отодвинуто на XII век, хотя не исключается наличие на этом месте более ранних культовых сооружений. Более важным для науки оказался следующий абзац.

«Был ли здесь город, мы не знаем, т.к. на площадке, где расположена упомянутая мечеть, хотя и имеются следы поселения, даже городища, но полученный здесь материал настолько скуден, а площадка городища настоль-ко мала, что судить о характере этого поселения достаточно сложно».4

По сути здесь впервые была поставлена под сомнение прямая привязка современного города Елабуги с Елабужским городищем. В дальнейшем предположения А.Х.Халикова подвердятся научными открытиями его ученика А.З.Нигамаева.

В июле 1994 года профессор А.Х.Халиков безвременно скончался. Вместе с ним ушли в безызвестность целый ряд трудов ещё неизданных или незаконченных. С Халиковым закончилась целая эпоха татарской археологии и эпоха «елабугаведения». Тем не менее, во многих направлениях исследовательской деятельности его дело нашло продолжателей в лице учеников.

После завершения раскопок на Елабужском городище, которые имели широкий научный резонанс, А.Х.Халиков задался целью поднять на общественное рассмотрение проблему передатировки города. Он был убежден, что истоки города начинаются с болгарской крепости Алабуга. Но единственным относительно узко датированным памятником на городище были остатки мечети-цитадели, построенной во второй половине XII века. По этому за основу времени возникновения города ученым брался конец XII века, а датой празднования 800-летия наиболее оптимальным считал 1995 год. К сожалению он не успел даже довести до общественности эту идею. После его смерти проблема датировки постепенно угасла и была вновь поднята лишь в 1996 году. В 1997 году стараниями его учеников и руководства музея-заповедника была издана последняя работа мэтра – «История возникновения города Елабуга – Алабуга и исследования Елабужского городища в 1993 году (К 800-летию города Елабуги)»1

По сути это было итогом научных исследований ученого по истории Елабужского края, последнее слово по истории средневековых памятников Елабуги. Работу условно можно разделить на три части. В первой части дана история исследования городища (в описании до 1870-х гг. заметно влияние К.И.Невоструева), вторая часть посвящена белокаменной мечети – цитадели, третья – истории средневековой Алабуги, времени его возникновения. Делая вывод к работе автор пишет: «Мечеть крепость была воздвигнута на месте языческих мольбищ и рядом с очень важной переправой через Каму, которая здесь называлась Кара-Итилью, т.е. Черной Волгой, на пути из центра страны в северные страны, скорее всего в конце XII века и, возможно, тем же булгарским царем Ибрагимом, который незадолго до этого (в 1177 г.) воздвиг и белокаменную Казань. Учитывая то, что от этой белокаменной мечети-крепости пошел далее в XVI – XVII века Троицкий монастырь, легший в основу современного города Елабуги, следует полагать, что современной Елабуге, если не исполнилось, то вот-вот (1995 г.) исполнится 800 лет»1

Безусловно, с высоты современной научной базы некоторые утверждения профессора уже устарели. Но нельзя забывать, что для своего времени (когда Елабуга только-только отпраздновала 200-летие) они были весьма смелыми. И не будь у А.Х.Халикова огромного научного авторитета проблема датировки города Елабуги ещё долго никого бы не интересовала.

Делая вывод по главе нужно сказать, что Елабужскому краю очень повезло тем, что исследованием края занимался великий историк, профессор, член корреспондент АН РТ Альфред Хасанович Халиков, который вложил свою душу в работу в Елабужском крае.


Заключение

На кануне празднования великого торжества, 1000-летия Казани, а в ближайшие три года и Елабуги, изучение становления такой личности весьма важно для современной истории не только Татарстана, но и в масштабах всей страны в целом. А.Х.Халиков руководил археологическими экспедициями на территориях Татарстана, Марийской, Удмуртской республиках, Пензенской, Ульяновской и других областей.

Любовь к археологии, преданность науке, юношескую увлеченность к истории Альфред Хасанович пронес через всю свою содержательную, полную творческих успехов жизнь. В нем всего было много: энергии и энтузиазма, одержимости в работе и жизни, любви к своим ученикам и коллегам. А.Х. Халиков умел не только интересно и содержательно рассказывать. Он обладал и замечательным даром слушать. На любой конференции или семинаре, где присутствовал Альфред Хасанович, он внимательно выслушивал выступающего и обычно задавал 2-3 вопроса по существу каждому докладчику, ответы на которые в некоторых случаях позволяли по новому взглянуть на доклад. А сколько таких вопросов к студентам и молодым ученым приводили их к защите диссертаций. 1

В данной работе собрана воедино вся информация о творческом пути А.Х.Халикова, проведён анализ и выявлены приоритеты его исследований, а так же показана важность изучения его работ в дальнейшем.

Результатом плодотворной научной деятельности А.Х.Хали­кова являются более 30 книг и около 500 статей в различных изданиях. Не все задуманное удалось ему реализовать; мно­гие мысли, планы остались в черновиках и рукописях. Задача состоит в том, чтобы неопубликованные труды ученого стали достоянием широкой общественности.

В архиве ИЯЛИ им. Г.Ибрагимова АНТ находится большое количество рукописей А.Х.Халикова. Основное место в фонде ученого занимают научные труды: рукописи опубликованных и неопубликованных работ, отчеты по экспедициям, полевые днев­ники, чертежи, фотографии, рецензии, отзывы, доклады на кон­ференциях и симпозиумах. А.Х.Халиков обладал широким кру­гозором, его исследования охватывали древнюю историю Сред­него Поволжья с эпохи палеолита до позднего средневековья.

Много сил и времени А.Х.Халиков посвятил изучению про­блем этногенеза финно-угорских и тюркских народов нашего региона. Подготовленная им монография на эту тему так и не была издана. Несколько вариантов этого труда хранится в ар­хиве и ждет издателя.

В последние годы жизни А.Х. Халиков активно работал над рукописью монографии «Древняя Казань (XII—XVI вв.)», которую, к сожалению, как и многое из задуманного, ему не удалось завершить.
В этой незавершенности видится свой определенный смысл, если воспринимать ее как эстафетную палочку, которую должны подхватить ученики А.Х. Халикова и донести ее до финиша, то есть до реализации его идей.

Кроме научных трудов в фонде А.Х.Халикова есть биографи­ческие материалы, относящиеся к разным периодам его жиз­ни. Много лет Альфред Хасанович руководил отделом археоло­гии и этнографии ИЯЛИ. Результат этой деятельности — отче­ты отдела, планы и другие документы.

Немаловажное значение имеют письма А.Х.Халикова, свиде­тельствующие о его обширных связях с учеными, общественны­ми деятелями из различных регионов страны и зарубежья. В целом, обработка фонда Халикова открывает новые возможно­сти ознакомиться с неопубликованными материалами ученого.

Те годы, что с нами нет А.Х. Халикова, показали, как мало мы ценили цельность и масштабность этой личности, его дар видеть за теми или иными археологическими фактами события широкого исторического звучания и самые мельчайшие явления жизни. Он был наделен особым талантом общения. Вокруг Альфреда Хасановича никогда не было пустоты, потому что он умел притягивать и располагать к себе людей. С его уходом образовался вакуум, который ощущается на конференциях и семинарах, в студенческих аудиториях, в лабораторных и полевых диспутах. Нам не хватает того живого заинтересованного общения, которое давало импульс, и не только молодежи, для новых поисков и идей. И не столько вакуум идей, сколько вакуум общения мы особенно остро чувствуем сейчас, когда с нами нет А.Х. Халикова. Его всегда отличали удивительная работоспособность, беззаветная преданность археологии, широта научных интересов и знаний, благожелательность к коллегам и требовательность к себе, душевная щедрость и редкий дар общения.

Таким А.Х. Халиков остался в нашей памяти. И хотелось бы надеяться, что таким он останется в памяти новых поколений археологов Поволжья и Приуралья. А.Х.Халиков умер 24 июля 1994 года.