Магомет кучинаев
| Вид материала | Книга |
- Н. Н. Подосокорский (Великий Новгород) Об аналогии «Наполеон-Магомет», 173.05kb.
- В. С. Соловьев Магомет, его жизнь и религиозное учение, 957.08kb.
- Содержание: 1, 443.56kb.
- Содержание: 1, 439.15kb.
- Содержание Алкоголизм, 618.55kb.
- План: Алкоголизм а Причины употребления алкоголя б Влияние на здоровье и потомство,, 297.91kb.
- Іслам наймолодша світова релігія. За даними всесвітньої ісламської ліги 1980р в різних, 193.6kb.
– К тому, что сказал Алан-Зигит, навряд ли мы что-то добавим, – сказал Занбермез. – Джанибек, может, что хочет сказать. Здесь никого нет, кто не готов помочь ему чем угодно. Пусть скажет, если мы что-то можем сделать. Сделаем, а потом, как и говорит Алан-Зигит, тронемся в путь.
– Спасибо тебе, Кара-Батыр! Спасибо вам, братья мои! – сказал Джанибек. – То, что вы все так переживаете эту беду, что случилось в нашей тайфе, ваше искреннее братское отношение ко всем пострадавшим – это самая большая помощь и поддержка нам. Что случилось – то уже случилось, и как бы мы не скорбели, но вернуть назад время и что-либо исправить мы не в силах. И ты, Кара-Батыр, и вы, братья мои, сделали все, что могли – догнали разбойников и вызволили из неволи людей, вернули их скот и имущество. Чем же вы еще могли им помочь? А погибших воскресить вы тоже не сможете. Мы можем только пожелать, чтоб дорога их в Нижний мир была легкой и короткой. А караван, как и предлагает Алан-Зигит, пусть продолжит свой путь. Не надо оставлять никого и из ханских джигитов. Я сам побуду здесь дня два, соберу джигитов, поговорю – пусть будут начеку. Эта беда случилась потому, что слишком успокоились, поверили, что мир и согласие нужны всем. А, оказывается, не всем они нужны – и мир, и согласие.
А тебя, Кара-Батыр, прошу исполнить только одну мою просьбу.
– Говори – что хочешь? Никто из нас тебе не откажет, если он в силах исполнить твою просьбу.
– Судьбу остальных решай сам, а Заниган-Кезя отдай мне!
– Не только судьбу Заниган-Кезя, но и всех остальных ты волен решать сам. Они совершили набег на вашу тайфу, и все беды они обрушили на головы ваших людей. А потому, хотя Алан-Зигит и помог вам, но они попали в плен в ваши руки – так и будем считать! – сказал Кара-Батыр.
– Нет! Ханские джигиты помогли нашим людям избежать еще больших бед – они спасли от неволи людей, вернули скот и имущество, взяли в полон наших врагов. Большей помощи, кроме как от самого Великого Танг-Эри, от кого можно было ожидать? Так что, пленники – они тоже пленники Великого хана. Поэтому и прошу – отдай мне Заниган-Кезя, Кара-Батыр! Я должен четвертовать его на глазах всех жителей этого журта. Иначе души людей, погибших от его руки, не найдут успокоения и на том свете. И я не успокоюсь.
– Может быть кто-то и против, но я высказал свое решение, Джанибек, – ответил Кара-Батыр. – И Заниган-Кез, и все его негеры – твои пленники. Поступай с ними как считаешь нужным. Кто-нибудь не согласен со мной?
– Я согласен!
– Я тоже согласен!
– Все мы согласны!
– Спасибо, братья мои! Теперь сердце мое успокоилось! – сказал Джанибек.
На второй день после предания Матери-Земле убитых, при присутствии всего народа Джанибек поручил джигитам переправить на ту сторону реки Заниган-Кезя. Там Заниган-Кезя уже дожидались человек десять всадников. Из них четверо, что сидят на черных жеребцах, джигиты журта, чьих родных и близких убили головорезы Заниган-Кезя. Вот они сеяли привязанные, как обычно, к седлам арканы, одни концы крепко завязали к седлам, а другие концы кинули к спешившимся своим негерам. Те живо подхватили концы и быстро как-то, словно не в самом деле, а в шутку, привязали эти концы к рукам и ногам Заниган-Кезя.
– Останки этого негодяя отволоките подальше – пусть будет он пищей для черных ворон! – сказал Джанибек и, махнув рукой, дал знак джигитам. Четыре жеребца одновременно бросились в четыре разные стороны, послышался только один-единственный короткий крик Заниган-Кезя, и опять стало тихо-тихо – только и было видно, как четыре всадника на черных жеребцах неслись по степи, удаляясь все дальше и дальше...
– Ну и что – видели, что произошло? – спросил Джанибек, прохаживаясь перед плененными жортуулцами и слегка ударяя рукоятью камичи по ладони своей руки. – Я не могу обещать вам, что спасу ваши жизни, за это уж вы меня, друзья мои, не обессудьте, но – велик и могуч Святой Танг-Эри! – если вдруг кто-то из вас все-таки уцелеет, пусть расскажет в своих краях, какую смерть здесь нашел Заниган-Кез. И пусть не очень-то сомневаются все те, кто вздумает, как и Заниган-Кез, отправиться в гости в Алан-Ас-Ую – мы сможем оказать и им точно такие же почести, как и Заниган-Кезю. Хорошо, оставим эти разговоры – тем более они-то вам совсем и не нужны. О таких вещах вам, конечно, сейчас некогда думать, вы думаете сейчас о том, как бы самим спастись. Так ведь? – спокойно спросил Джанибек, как будто действительно беседовал с гостями, глядя им в глаза.
Никто из пленных не смог выдержать его взгляда, все, на кого он переводил свой взор, опускали глаза ниц и молчали.
– Вот, Заниган-Кезя уважили, посадили на тер, а какую нам окажут честь – так, наверное, думаете вы, а? – вновь заговорил Джанибек, опять легонько ударяя по своей ладони камичей, а своими ехидно-вежливыми словами нещадно хлестая по лицам пленников похлеще, чем плеткой. Наверное, многие из них предпочли бы, чтобы их, раздев донага, били бы плетками, чем терпеть этот позор. Но никто из них и слова не смеет сказать: ведь каждый хорошо знает – любого, кто сейчас хоть пикнет, ждет участь Заниган-Кезя.
– Алаила, по-моему, – они глухонемые?! – искусно изображая искреннее удивление, оглядываясь по сторонам, сказал Джанибек. – Так вы глухие или немые? – Действительно грозно спросил вдруг он.
– Не надо ерничать, джигит! Если хочешь убить – убивай, если нет – так нет, а зачем...
– Аха! Один все-таки нашелся! Говорит! И не глухой, и не немой. И не трус! – и Джанибек остановился перед тем, кто заговорил.
Тому на вид было лет двадцать-двадцать два. Чернявый, хорошего роста. Видно, он понял, что в его судьбе уже все решено – гордо вскинул голову, и его взгляд схватился с взглядом Джанибека, как волк с чабанским волкодавом.
– Значит, тебе не нравятся мои слова, так да!
– Да, джигит, так! Если ты мужчина – делай, что тебе и положено! Если собираешься убивать – убивай, отсеки наши головы! А то к чему эти пустые разговоры?
– Ты так считаешь?
– Да – так считаю!
– Ну, что поделаешь, друг мой! Мы не умеем отказывать своим гостям. Желание гостя – для нас закон! – так сказав, Джанибек позвал к себе ханских джигитов.
Тотчас же к нему подошли двое.
– Вы слышали его слова?
– Слышали.
– Исполните его пожелание!
Взяв пленного за руки, джигиты отвели его в сторонку. Один из джигитов достал меч, взмах – и голова пленного упала на землю раньше собственного тела.
– Кому еще не понравились мои слова? – спросил Джанибек, вновь взглянув на пленных.
А у самого так и горит сердце – может, зря погубил сгоряча этого сарыбатыровского разбойника-героя? Может, лучше было бы сказать: «Молодец! Хоть один нашелся настоящий батыр! Будешь моим негером! А остальные – трусы. Все беды на свете только от трусов – рубите им головы!» – и истребить всех этих собак, а того джигита оставить в живых? Разве мало легенд о крепкой мужской дружбе, которая не так уж редко начинается с вражды. «Эх ты! И вправду – не переходишь ли ты границу дозволенности? Смотри, не гневи Великого Танг-Эри!» – сказал сам себе Джанибек.
– Раз молчите, такового среди вас теперь нет, – сказал Джанибек, остановившись посредине. – Тогда давайте сделаем так. Вы все, конечно, достойны последовать за своим бием-вожаком, об этом и речи быть не может, но я могу сегодня поговорить с народом журта. Если люди, у которых вы убили родных, близких людей, сожгли шатры и имущество, скажут: «Нет, нет! Нам ничего не надо, отдайте только в наши руки этих кровопийц, чтобы мы их задушили собственными руками и хотя бы таким путем отведем немного души!» – я ничего поделать не смогу.
Но если я смогу их уговорить, тогда вы сможете сами себя спасти. Вы не так уж редко бывавшие в жортууулах, вероятнее всего, накопили большой количество скота и другого имущества. Так вот, как плату за пролитую кровь, каждый из вас, кто доставит сюда десять лошадей и двадцать баранов – будет отпущен на волю. Поклявшись, что больше сюда ваша нога не ступит. Кто не сделает этого, сами понимаете, у нас другой возможности нет – тот пойдет за Заниган-Кезом.
Итак, друзья мои, помочь по-другому не в моих силах, не обессудьте. Согласны с этим? – спросил Джанибек, словно не с разбойниками-головорезами разговаривал, а беседовал с друзьями-негерами. А те, перед глазами которых стояла недавняя страшная картина, молчат, опустив глаза.
– Джигиты! – вдруг неожиданно обратился Джанибек к воинам-негерам. – Свяжите их по рукам и ногам, да покрепче! Чтоб никто из них не только о побеге помышлять, а шагу сделать не мог!
Джигиты крепко связали руки пленных веревками и погнали их. За журтом крепкими ремнями из сыромятной кожи завязали им и ноги и повалили на землю, а сами вокруг них в трех местах развели костры и стали караулить.
После этого караван стал собираться в путь. И когда вот-вот должны были тронуться, к месту стоянки каравана с журта пришел Зютю с тремя негерами. Они пригнали четырнадцать овец.
– Нас послал к вам жамауат журта, – сказал Зютю. – Из-за этих проклятых разбойников мы не смогли вас как следует принять. А теперь вот пришли просить вас присоединить и эти барашки к жертвенным животным, которые будут зарезаны в честь свадьбы сына Великого хана. Келин вступила на нашу землю с добром – благодаря ей наши люди вызволены из неволи, нам возвратили наш угнанный скот, украденное имущество, пришел конец злодею Заниган-Кезю, который не давал нам житья долгие годы.
Так что, просим вас наших барашков довезти до ханского журта, а там присоединить к жертвенным животным, которые будут зарезаны к свадьбе. Над ними уже сказано слово к Танг-Эри1.
– Спасибо вам! Да пусть дарует вашему журту и жамауату вашего журта Великий Танг-Эри мирную и богатую жизнь впредь! – поблагодарил Кара-Батыр, удивляясь доброму, большому сердцу жамауата, сумевшему и в такой беде проявить чуткое внимание к чужой, казалось бы, радости.
Через неделю караван наконец добрался до ханского журта. Специальные караульные еще издали заметили его, и народ встретил караван невесты большим тоем...
V
В эти дни, в дни свадьбы Огурлу и Толган-Ай, журт Великого хана Алан-Ас-Уи стал похожим на муравейник – так много здесь народу. И с тех пор, как Огурлу уехал со своими нёгерами за невестой – уже целых три недели! – в журте идет той, молодежь соревнуется не только в умении изящно танцевать и красиво петь, но и в джигитовке – в мастерстве владеть мечом и копьем, в скачках и бегах, в борьбе и стрельбе из лука. А гости постарше, почетные гости сидят в специально для них поставленных ханских шатрах, ведут спокойные, долгие беседы о том и о сем, а когда это им начинает надоедать, отправляются на охоту.
А теперь весь народ высыпал навстречу каравану невесты. Молодежь встретила караван еще за журтом и теперь повозку невесты сопровождает большая группа танцующих и поющих джигитов и девушек.
Вот белая повозка остановилась перед шатром Огурлу. И тотчас же быстрые молодицы постелили белые кийизы от повозки до шатра, чтобы ханская невеста не запачкала-запылила свои ножки. Нарядно одетые семь мальчиков и семь девочек – да подарит ей Небо семь сыновей и семь дочерей! – выстроившись на белых кийизах, приготовились шествовать перед келин в ее шатер.
Ханша-мать дала знак рукой – давайте, мол, уйдем, не будем мешать: до свершения специального обряда показа взрослые со стороны жениха не должны видеть лица невесты. Ханша-мать и ханбийче Ариука, и остальные женщины в годах, что были с ними, зашли в шатер ханбийче. А Темир-Зан-хана и его негеров джигиты загнали в ханский шатер.
А в это время к ханскому журту со стороны захода солнца подходил другой караван, но на него никто не обратил особого внимания – ведь все были увлечены караваном невесты Великого хана. К тому же торговые караваны на земле Алан-Ас-Уи теперь – явление обычное, этот тоже, наверное, один из них. Да, так оно и было. Только вот о том, что этот караван идет из такой дали, откуда сюда еще ни один торговец не доходил, и что хозяином каравана является асский человек и ведет его он сам, и какое большое значение в дальнейшей судьбе всех асов будет иметь этот человек – об этом, конечно, никто ничего не знал.
На второй день, извинившись перед почетными гостями, Алан-Зигит прошел к Темир-Зан-хану и что-то шепнул ему на ухо.
– Охо! – удивился Темир-Зан-хан. – зачем мне-то об этом говоришь? Отведи его в шатер ханбийче – ткани да разное тряпье, наверное, привез, а это интересует, кажется, женщин.
– Он говорит, что привез очень нужную тебе вещь. Другому, говорит, не могу показать, – тоже уже не шепотом сказал Алан-Зигит.
– А разве ты сам, Алан-Зигит, не понимаешь, что сейчас я не могу такими делами заниматься? Скажи ему – гости, мол, почетные, свадьба, той идет, в такое время...
– Сказал. Но он все твердит, что должен показать Великому хану свой товар именно сейчас, когда почетные гости еще здесь. А то, говорит, если гости уедут, хан рассердится на меня за то, что я вовремя не дал ему посмотреть товар...
– Что там случилось? – спросил старший на свадьбе Цомарт1 – один из уважаемых людей рода Абай.
– Ничего особенного, Цомарт, – ответил Алан-Зигит. – Один человек, приехавший издалека, хотел встретиться с Великим ханом.
– Если он приехал издалека, если он достойный человек, почему же не приглашаете его к нам, сюда? – спросил Цомарт.
– Да нет! Он купец. Говорит, что привез какую-то необыкновенную вещь и желает непременно показать ее хану, – сказал Алан-Зигит.
– Сходи, Темир-Зан, сходи! А вдруг в этот приятный для всех нас день Великий Танг-Эри решил еще чем-то тебя обрадовать и послал свой подарок с этим человеком. Иди, иди!
– Извините! Я сейчас! – сказал Темир-Зан-хан, поднимаясь со своего места. Конечно, из-за такой мелочи он бы не отлучался от своих почетных гостей, но что делать, если Цомарт сказал иди?
– Где же он? – спросил хан, когда вышел из шатра.
– В моем шатре. Позвать сюда?
– Нет! Не станем же мы здесь, при народе, торговаться – пойдем к тебе.
Алан-Зигит поднял полог шатра и пропустил вперед Великого хана. Как только хан вошел в шатер, человек, сидевший на тере на кийизе, вскочил с места и низко поклонился.
Темир-Зан-хан слышал о том, что там, в далекой дали за горами и морями, люди встречают хана в знак уважения вот так, согнувшись или даже вовсе упав ниц, чему люди асские, конечно, очень удивлялись.
– Приезжай здоровым, добрый человек! – поздоровался Великий хан, подавая приезжему руку.
– И ты будь здоров, Великий хан! Да будет светлым твой день! – ответил купец.
– Кто ты, добрый человек, с какими делами-заботами к нам заехал, что ты хотел мне показать? – спросил хан, сокращая обычный церемониал встречи, торопясь вернуться к гостям.
– Мое имя – Кючюк1. Сам я со стороны Тер-Уи, купец. А ты – Великий хан Ас-Уи2 Темир-Зан-хан?
– Да, с благословения Великого Танг-Эри, я – хан Алан-Ас-Уи Темир-Зан. Теперь ты можешь показать то, что привез для меня?
– То, что я привез тебе – глазами не увидишь и руками не тронешь, Великий хан! – сказал Кючюк. – И эту вещь мне хотелось бы показать тебе одному.
Великий хан, кажется, понял, что это привез ему этот странный заморский купец.
– Алан-Зигит, стань у входа и пока никого сюда не впускай! – велел хан, и Алан-Зигит тоже кое о чем догадался и молча вышел. По крайней мере, этот человек – не простой купец.
– Садись, Кючюк-батыр, рассказывай – я слушаю тебя, – сказал хан.
– Хорошо, что я приехал именно в это время, когда здесь находятся и тайфные ханы, и бийи, – сказал Кючюк, и тут, вспомнив что-то, встал, прервав свой рассказ.
Удивленный, хан встал тоже.
– Прошу извинить меня – я был слишком поглощен своим делом и забыл тебя поздравить, – и с тем Кючюк обеими руками взял руку хана. – Да в добрый день вступает келин на землю Алан-Ас-Уи! Да будут у нее много-много детей, и первенцом у нее пусть будет мальчик, и пусть он вырастет известным батыром!
– Спасибо! Спасибо! Пусть осуществятся и твои мечты! – ответил Великий хан. – Садись, садись теперь и скажи, что хотел сказать.
– Хорошо. Я сейчас коротко скажу, а потом, если захочешь, можем и поговорить более подробно – я вижу, ты торопишься к своим гостям, – сказал Кючюк.
– Говори, говори! Я особо никуда не тороплюсь, – ответил хан.
– Дело вот в чем, – начал Кючюк. – Вы, наверное, слышали про кажаров – народ воинственный и сильный? У нас их называют фарсами.
– Да, я слышал, что этот народ подмял под себя все окрестные народы. Там, где-то вдали, за горами Каф-Ас-Уи. Только нам-то от этого что?
– Скажу коротко – летом, поближе к осени, когда и людям, и лошадям легче будет находить пищу и воду, Великий хан фарсов Дарий, так его звать, собирается совершить на вашу землю большой жортууул. Я – ас, хотя и живу вдали от Ас-Уи. И не хочу, чтобы на землю моих предков пришла беда, не хочу страданий своему народу. Потому-то и пришел сюда, на край земли, хотя там я жил в достатке и ни в чем не нуждался.
– И это – серьезно, действительно так? – спросил Великий хан.
– Да – очень серьезно. Потому я и здесь.
– Хорошо. Спасибе тебе! Закончим свадьбу – поговорим серьезно. А сейчас прошу в мой шатер, будешь почетным гостем, если не очень устал с дороги.
– Спасибо! Я и так, и так твой гость, и не обязательно мне сидеть в ханском шатре.
– Нет, нет! Так нельзя. Такой гость должен сидеть в достойном месте. Не спорь – идем со мной! – и с тем Темир-Зан-хан встал со своего места...
Еще целую неделю продолжался свадебный той в ханском журте – молодежь пела и танцевала, устраивала разные игры и соревнования, а вечерами возле костров все слушали долгие, но такие интересные героические песни и сказания о дальних жортууулах асских богатырей, подвигах нартов...
Но вот и закончились веселые свадебные дни, и гости засобирались в путь.
Вечером, накануне отъезда гостей, Великий хан обратился ко всем со словами благодарности.
– Спасибо вам! – сказал Теир-Зан-хан. – Да пусть ваши ноги, уставшие, пройдя большой путь к нам, будут всегда легкими и быстрыми и никогда не болеют! Вы оказали нам уважение, посетив наш журт – да уважит вас Великий Танг-Эри! Да будет всегда так – пусть самыми большими трудностями в нашей жизни будут наши участия на свадьбах да в разных тоях!
– И тебе спасибо! И тебя самого, и журт твой да благословит Великий Танг-Эри! – ответили гости и вновь потянулись к чашам с бузой и к бокалам с вином, радуясь тому, что эти-то чаши и бокалы наверняка последние на этой свадьбе – за целый месяц, пока шел той, им всем надоело пить и есть без конца.
Но Темир-Зан-хан продолжал говорить, а потому все поставили свои чаши и бокалы обратно и стали слушать Великого хана.
– Братья мои! Сегодня свадьба закончилась, но вам придется задержаться еще на один день – появилась важная новость, и мы должны посоветоваться! Почти все, которые должны быть на Большом совете, здесь. Начнем совет завтра же после завтрака. А сегодня – отдыхайте, чтоб завтра все были в хорошем расположении духа. Согласны с этим? – спросил Великий хан.
– Согласны! Пусть будет так! – сказали гости.
Если слова хана перевести с ханского языка на обычный, они означают следующее – завтра предстоит серьезный разговор, и мне нужны ваши головы чистыми и светлыми, а не затуманенные бузой и вином – на сегодня пить хватит, расходитесь по своим шатрам и выспитесь. Ханы и бийи это поняли и с удовольствием приняли разумный совет Великого хана.
Большой совет начался в сказанное время. Увидев на совете незнакомого человека, люди удивленно поглядывали на него. Этим человеком был Кючюк. Когда все нужные люди собрались, Темир-Зан-хан встал и сказал:
– Наш гость уважаемый Кючюк-батыр приехал к нам издалека, из земель, расположенных за горами Каф-Ас-Уи, и принес очень интересную весть. Давайте сперва выслушаем его. – И обратившись к тому человеку, попросил: – Говори, Кючюк-батыр!
Кючюк встал.
– Я постараюсь не утомить вас долгой речью, уважаемые ханы и бийи, – сказал Кючюк. – Если коротко, дело обстоит так, – летом, поближе к осени, когда легче добыть и пищу, и воду для людей, на вашу землю, вероятнее всего, будет совершен большой жортууул. Вы должны подумать, как к нему подготовиться. Жортууул будет совершен с нижней стороны Долай-сай, со стороны Даг-Уи. Вот и все, что я хотел сообщить вам, – так сказав, Кючюк умолк, и, видно, ожидая вопросов, продолжал стоять.
– Если все это правда, Кючюк-батыр, то те, которые собираются совершить жортууул на наши земли – это кажары, так да? – спросил Танг-Берди-хан – хан тайфы, чьи земли простирались чуть ли не до самых берегов Долай-сая.
– Ты, уважаемый брат мой, совершенно прав – это кажары. Великим ханом кажаров является сейчас Дарий-батыр, если слышали.
– Давайте, друзья мои, сделаем так, – сказал Темир-Зан-хан. – То, что нам сообщил Кючюк-батыр, скорее всего – это правда, так как он наш – асский человек, да к тому же не стал бы он, наверное, отправляться в столь длинный и опасный путь, только для того, чтобы сообщить нам какие-то слухи, пустые разговоры. А раз так, давайте попросим Кючюк-батыра рассказать нам более подробно обо всем – что это за народ такой эти кажары, какова их сила. Но сперва, конечно, пусть расскажет о себе, познакомимися получше. А потом уже поговорим о том, что нам делать, да как встречать врага. Согласны?