Stephen King "Insomnia"
| Вид материала | Документы |
СодержаниеВашем общественном центре!" "Съезд открывается в 20.00. докажите свою солидарность, выразите свой |
- Stephen King "Desperation", 6290.28kb.
- Stephen King "Bag of Bones", 6953.33kb.
- Stephen King "Talisman", 5092.18kb.
- Stephen King "The Shining", 5979.84kb.
- Stephen King "Stand", 10031.86kb.
- Stephen King "Hearts in Atlantis", 7306.54kb.
- Stephen King "Danse Macabre", 6196.62kb.
- Оригинал: Stephen King, "The Colorado Kid", 1138.22kb.
- Индивидуальные цены на отели Сезон 2011 – 2012 содержание, 860.44kb.
- Химическая связь, 165.3kb.
1
- Он попросил меня подвезти вас, - пояснил Уайзер, аккуратно развернув
машину.
- Куда? - поинтересовалась Луиза. Она сидела рядом с Дорренсом на
заднем сиденье. Ральф устроился на переднем рядом с Джо Уайзером,
выглядевшим так, словно он не вполне понимает, кто он и где находится.
Ральф поднялся вверх - совсем чуть-чуть, - пожимая руку фармацевту,
желая посмотреть на ауру Уайзера. И сама аура, и "веревочка" были на месте и
выглядели абсолютно здоровыми... Но яркий желто-оранжевый цвет показался
Ральфу несколько приглушенным. Ральф подумал, что это, скорее всего,
результат воздействия Дорренса.
- Отличный вопрос. - Уайзер смущенно хохотнул. - Но я, честное слово,
не имею об этом ни малейшего представления. Сегодня - самый странный день в
моей жизни, вне всяких сомнений.
Лесная дорога влилась в гудронированное шоссе. Уайзер притормозил,
посмотрел по сторонам, затем повернул налево. Они проехали указатель на
шоссе N95, и Ральф сделал вывод, что сразу же после въезда на главную
магистраль Уайзер повернет на север. Теперь он знал, где именно они
находятся - в двух милях южнее шоссе N33. Отсюда менее чем за полчаса можно
добраться до Дерри, и Ральф не сомневался, что именно туда они и
направляются.
Неожиданно он рассмеялся:
- Так вот мы где. Трое счастливых людей, совершающих дневную прогулку.
Нет, нас четверо. Приветствую вас в чудесной стране гиперреальности,
Джо. Джо посмотрел на него, затем улыбнулся:
- Ах, так вот что это такое? - И, не дав Луизе или Ральфу шанса
ответить, добавил: - Кажется, именно так.
- Ты прочитал стихотворение? - спросил Дорренс. - Которое начинается
строкой: "Я тороплю себя ежесекундно, ежечасно - успеть бы все свершить, что
предначертано судьбой"?
Ральф, обернувшись, увидел, что Дорренс по-прежнему безмятежно
улыбается.
- Да. Послушай, Дор...
- Разве это не шедевр? Отличное стихотворение. Стивен Добинс напоминает
мне Гарта Крейна, но без излишней претенциозности. Только, может быть, его
зовут Стивен Крейн, хотя вряд ли. Конечно, здесь отсутствует мелодичность
Дилана Томаса, но разве это плохо? Современная поэзия не музыка, она о нерве
- о том, кто обладает этим качеством, а кто нет.
- О Боже, - вздохнула Луиза, закатывая глаза.
- Возможно, если мы поднимемся на несколько уровней, он и расскажет все
необходимое, - сказал Ральф, - но ты ведь не хочешь этого, Дор? Потому что
когда ты на подъеме, время летит быстрее.
- В самую точку, - ответил Дорренс.
Впереди виднелись указатели въезда на магистраль.
- Думаю, немного позже вам с Луизой придется подняться вверх, поэтому
так важно сохранить как можно больше времени. Сохранить... Время. -Дорренс
сделал странный жест, подняв вверх скрюченный указательный и большой пальцы,
соединяя их, словно обозначая сужающийся проход.
Джо Уайзер включил огни поворота, повернул налево и поехал по
направлению к Дерри.
- Каким образом в этом деле замешаны вы, Джо? - поинтересовался Ральф.
- Почему из всех проживающих в западной части города Дорренс выбрал
именно вас в качестве шофера?
Уайзер покачал головой, и тут машина, въехав на развилку, оказалась на
полосе встречного движения. Ральф молниеносно потянулся к рулю и внес
коррекцию, напоминая себе, что в последнее время Джо, несомненно, очень
плохо спал. Он обрадовался, увидев, что шоссе почти пустынное.
Следовательно, можно припасти волнение для более важного случая, и уж
кому, как не Богу, известно, что сегодня оно еще понадобится Ральфу.
- Мы все связаны Предопределением, - вдруг резко произнес Дорренс. -
Это КА-ТЕТ, что означает единство, созданное из множества. Вот так же
множество рифм составляют единое стихотворение. Понимаешь?
- Нет. - Ральф, Луиза и Джо произнесли это одновременно, образуя
спонтанный хор, а затем нервно рассмеялись. "Трое Неспящих Времен
Апокалипсиса, - подумал Ральф. - Господи помилуй", - Это ничего, - сказал
Дорренс, все так же улыбаясь. - Просто поверьте мне на слово. Ты и Луиза...
Элен и ее дочь... Билл... Фэй Чепин... Триггер Вашон... Я! Все мы части
Предопределения.
- Все это просто замечательно, Дор, - сказала Луиза, - но куда
Предопределение ведет нас сейчас? И что от нас потребуется, когда мы попадем
на место?
Дорренс подался вперед и зашептал что-то на ухо Джо Уайзеру, заслоняя
губы ладонью. Затем с довольным видом откинулся назад.
- Он сказал, что мы направляемся в Общественный центр Дерри, - произнес
Джо.
- Общественный центр! - встревоженно воскликнула Луиза. - Нет, это
неправильно! Те двое сказали...
- Забудьте о них на время, - перебил ее Дорренс. - Помните лишь, что
дело в нерве - кто обладает им, а кто нет.
2
В машине Джо Уайзера повисла тишина. Дорренс открыл сборник поэзии
Роберта Крили и принялся читать, водя по строчкам желтоватым, очень древним
пальцем. Ральф припомнил игру, в которую играл будучи ребенком, - не очень
хорошую. "Охота на бекасов" - так она называлась. Надо было подыскать
ребятишек помладше и подоверчивее, напичкать их россказнями о мифических
птицах, затем раздать им силки и послать на поиски несуществующего. Эта игра
еще называлась "Охота на диких гусей"; неожиданно у Ральфа возникло
ощущение, что Клото и Лахесис то же самое проделали с ним и Луизой на
больничной крыше.
Он обернулся и в упор посмотрел на старину Дора. Дорренс захлопнул
книгу и с вежливым интересом воззрился на Ральфа.
- Они сказали, чтобы мы и близко не подходили к Эду Дипно или к доктору
N3. - Ральф говорил медленно, чеканя каждое слово. -Они предупредили, чтобы
мы даже думать не смели о подобном шаге, потому что в данной ситуации им
помогают мощные силы, которые прихлопнут нас, как мух.
Лахесис сказал, что при малейшей попытке приблизиться к Эду или
Атропосу для нас все закончится визитом одного из высокопоставленных
монстров... Существа, называемого Эдом Кровавым Царем. Судя по всему, не
слишком приятный тип.
- Да, - слабым голосом произнесла Луиза. - Именно так они и сказали нам
на крыше больницы. Нам лишь следует убедить организаторов отменить
выступление Сьюзен Дэй. Поэтому мы и отправились в Хай-Ридж.
- Вам удалось убедить их? - поинтересовался Джо Уайзер.
- Нет. Безумные сообщники Эда явились туда раньше нас, подожгли здание
и убили по крайней мере двоих женщин. С одной из них мы и хотели поговорить.
- С Гретхен Тиллбери, - вставил Ральф.
- Да, - кивнула Луиза. - Но теперь нам, без сомнения, ничего не
придется делать - ни за что не поверю, что после всего этого выступление
состоится. Четверо убиты! Возможно, и больше! Они обязаны отменить
мероприятие или хотя бы отложить его. Разве не так?
Ни Дорренс, ни Джо не ответили. Ральф тоже промолчал - он вспоминал
покрасневшие, горящие гневом глаза Элен. "Как ты можешь даже сомневаться? -
сказала она. - Если они остановят нас сейчас, значит, выиграли они". Если
они остановят нас сейчас, значит, выиграли они. Существует ли законный
способ, чтобы полиция смогла остановить их? Вряд ли. Тогда городской совет?
Не исключено. Можно собрать экстренное заседание и запретить Центру
помощи женщинам проводить митинг. Но пойдут ли члены совета на подобный шаг?
Если две тысячи разъяренных женщин окружат здание муниципалитета и закричат
в унисон: "Если они остановят нас теперь, значит, победят они", пойдет ли
совет на запрещение митинга? У Ральфа тревожно заныло под ложечкой.
Элен рассматривала сегодняшнее выступление как событие особой важности,
и вряд ли она в этом одинока. Дело уже не в праве на выбор и не в том, кто
имеет право решать, что делать женщине со своим телом. Теперь проблема
стояла настолько остро, что за нее можно и умереть, восхищаясь мужеством
тех, кто уже сделал это, защищая идею выбора. Теперь они говорили не только
о политике, но, в некотором роде, и о священной битве не на жизнь, а на
смерть. Луиза с силой тряхнула Ральфа за плечо. Он вернулся в настоящее, но
медленно, как человек, разбуженный посередине невероятно занимательного
сновидения.
- Они отменят выступление, ведь так? Но даже если этого не произойдет
по какой-то безумной причине, большинство людей не придет, правда?
После того, что случилось в Хай-Ридж, они побоятся прийти!
Ральф подумал, затем покачал головой:
- Большинство посчитает, что опасность миновала. В программе новостей
сообщат, что двое радикалов, напавших на Хай-Ридж, убиты, а третий упрятан
за решетку.
- Но Эд! А как же Эд? - воскликнула Луиза. - Ведь именно он послал ее!
Нападение на Хай-Ридж было его идеей!
- Может быть, и так, но как мы докажем правоту данного утверждения?
Знаешь, что обнаружит полиция, производя обыск в квартире Чарли
Пикеринга?
Записку, в которой сказано, что нападение было лишь его идеей.
Записку, полностью оправдывающую Эда, в некотором роде даже
обвинение... В том, что он бросил их в самый трудный момент. И если подобной
записки не обнаружится в доме Пикеринга, ее, без сомнения, обнаружат у
Фрэнка Фелтона или Сандры Мак-Ки.
- Но это... Это же... - Луиза смолкла, закусив нижнюю губу. Затем с
надеждой посмотрела на Уайзера. - А как насчет Сьюзен Дэй? Где она!
Кому-нибудь известно? Мы с Ральфом позвоним ей и...
- Она уже приехала в Дерри, - откликнулся Уайзер. - Хотя я сомневаюсь,
что даже полиции известно настоящее место ее пребывания. Но когда мы со
стариной Дором ехали к вам, по радио объявили, что выступление обязательно
состоится сегодня вечером.
"Конечно, - подумал Ральф. - Шоу продолжается, оно и должно
продолжаться, и ей об этом известно. Человек, несущий крест женского
движения все эти годы - черт, начиная с Чикагской конвенции 68-го года, - с
первого взгляда узнает момент великого водораздела. Она взвесила степень
риска и посчитала ее допустимой. Либо она, оценив ситуацию, посчитала
неприемлемой ту потерю доверия, которая последует в случае ее отступления.
Возможно, и то и другое, В любом случае, она такая же пленница хода
событий - КА-ТЕТ, - как и все мы".
Машина подъезжала к окраине Дерри. На горизонте Ральф увидел здание
Общественного центра.
Теперь Луиза обратилась к старине Дору:
- Где она? Вам это известно? Неважно, сколько охранников кружится
вокруг нее; мы с Ральфом при желании можем стать невидимыми... К тому же мы
умеем влиять на мысли людей.
- О, изменив решение Сьюзен Дэй, вы ничего не измените, - сказал Дор.
На его лице застыла блаженная улыбка. - В любом случае люди придут в
Общественный центр. Если двери окажутся закрытыми, они взломают их, ворвутся
внутрь и все равно проведут собрание. В доказательство того, что они не
боятся.
- Готовую булочку не испечь заново, - глухо произнес Ральф, - Ты прав,
Ральф! - радостно согласился Дор и похлопал Ральфа по руке.
3
Пятью минутами позже Джо подъехал к табличке "БЕСПЛАТНАЯ ПАРКОВКА В
ВАШЕМ ОБЩЕСТВЕННОМ ЦЕНТРЕ!"
Стоянка располагалась между зданием Общественного центра и беговой
дорожкой Бэсси-парка. Если бы вечером ожидался концерт рок-группы или некое
шоу, то стоянка оказалась бы полностью в их распоряжении, но сегодняшнее
событие на световые годы отстояло от обычного шоу. На стоянке уже было около
шестидесяти или семидесяти машин, вокруг которых сгрудились люди в основном
женщины. Некоторые держали в руках свертки с едой, другие плакали, у
большинства на рукавах виднелись траурные повязки. В толпе Ральф разглядел
средних лет женщину с подвижным, утонченным лицом. На ней была футболка с
портретом Сьюзен Дэй и надписью: "МЫ ПОБЕДИМ".
Площадка перед входом в здание Общественного центра оказалась еще более
оживленной, чем автостоянка. Там расположилось никак не менее шести
автобусов с телевизионным оборудованием, персонал собрался под треугольным
навесом, обсуждая, каким образом лучше всего преподнести сегодняшнее
событие. Судя по лозунгу, свисающему с навеса, событие действительно
ожидалось крупное.
"СЪЕЗД ОТКРЫВАЕТСЯ В 20.00. ДОКАЖИТЕ СВОЮ СОЛИДАРНОСТЬ, ВЫРАЗИТЕ СВОЙ
ГНЕВ, ПОДДЕРЖИТЕ СВОИХ СЕСТЕР".
Джо припарковал "форд", затем, вопросительно приподняв брови,
повернулся к Дорренсу. Тот кивнул, и Джо посмотрел на Ральфа:
- Думаю, здесь вам с Луизой следует выйти, Ральф. Удачи. Я бы хотел с
вами - я даже просил его об этом, - но он сказал, что я не подготовлен. -
Все нормально, - успокоил его Ральф. - Мы благодарим вас за все, правильно,
Луиза?
- Конечно, - согласилась женщина. Ральф потянулся было к дверной ручке,
затем резко остановился.
- В чем смысл происходящего? Я хочу знать, истинный смысл. Ведь дело
вовсе не в спасении двух тысяч человек, которые, по словам Клото и Лахесиса,
соберутся здесь. Для ол-таймеровских сил, о которых они говорили, две тысячи
жизней - не больше песчинки в океане пустыни. Так в чем же дело, Дор? Почему
мы здесь?
Наконец-то улыбка Дорренса растаяла; без нее он казался моложе и как-то
значительнее.
- Иов задавал Господу такой же вопрос, - сказал он, - но не получил
ответа. Вы тоже не добьетесь его, но кое-что я вам все же скажу: вы стали
центром грандиозных событий с участием огромных сил. Работа более высокой
вселенной зашла в тупик, когда Предопределение и Слепой Случай изменили
направление, заметив ваш прогресс.
- Здорово, но я не понял, - скорее покорно, чем гневно признался Ральф.
- Я тоже, но для меня достаточно и этих двух тысяч жизней, - спокойно
произнесла Луиза. - Никогда не прощу себе, если хотя бы не попытаюсь
предотвратить несчастье. Всю оставшуюся жизнь мне будет сниться саван,
окутывающий это здание.
Ральф обдумал ее слова, затем кивнул, открыл дверцу и поставил ногу на
землю.
- Отличный довод. К тому же здесь будет Элен. Скорее всего, она
принесет с собой Натали. Возможно, для таких смертных недоумков, как мы,
этого вполне достаточно.
"К тому же, - подумал он, - я жажду реванша с номером три".
"О, Ральф, - простонала Кэролайн. - Опять корчишь из себя Клинта
Иствуда!"
Нет, не Клинта Иствуда. И не Сильвестра Сталлоне или Арнольда
Шварценеггера. И даже не Джона Уэйна. Какой из него герой или кинозвезда, он
всего лишь старина Ральф Робертс с Гаррис-авеню. Однако гнев по отношению к
карлику с ржавым скальпелем не становился от этого менее реальным. И теперь
этот гнев питала не только боль от утраты учителя истории, прожившего бок о
бок с ним последние лет десять. Ральф помнил о приемной в Хай-Ридж и о
женщинах, прислонившихся к стене под плакатом с изображением Сьюзен Дэй. И
его внутреннее око сосредоточилось вовсе не на животе беременной Мэрилин, а
на волосах Гретхен Тиллбери - ее прекрасных светлых волосах, обгоревших от
выстрела в упор, унесшего жизнь этой женщины. Чарли Пикеринг нажал курок, и,
возможно, оружие ему дал Эд Дипно, но винить следовало лишь Атропоса,
Атропоса, ворующего жизни, шляпы и расчески. Атропоса, ворующего серьги.
- Пойдем, Луиза, - позвал он. - Давай... Но она, прикоснувшись к его
руке, покачала головой:
- Подожди - закрой дверцу.
Ральф всмотрелся в ее лицо и подчинился. Луиза помолчала, собираясь с
мыслями, затем обратилась к старине Дору:
- Я до сих пор не понимаю, зачем нас послали в Хай-Ридж. Они никогда не
говорили прямо, что ожидают от нас именно этого, но мы знали ведь правда,
Ральф? - что они хотели именно этого. И я желаю понять. И уж если мы должны
находиться здесь, то почему нас направили туда! Конечно, мы спасли несколько
жизней, и я очень рада этому, но Ральф прав несколько жизней ничего не
значат для тех, кто устроил это шоу.
Тишина, затем вопрос Дорренса:
- Неужели Клото и Лахесис показались тебе всезнающими и всемогущими,
Луиза?
- Ну... Они умны, но вряд ли гениальны, - ответила она после секундного
размышления. - Клото и Лахесис даже сказали, что они всего лишь винтики по
сравнению с теми, кто заседает в совете директоров и принимает решения.
Старина Дор согласно кивал головой и улыбался.
- Клото и Лахесис в грандиозной схеме и сами почти Шот-таймеры. Им так
же присущи страх и близорукость... Но в целом это не так уж важно, потому
что они тоже служат Предопределению. КА-ТЕТ.
- Они считают, что мы проиграем, если выйдем один на один с Атропосом?
- спросил Ральф. - Именно поэтому они и убедили себя, что,
воспользовавшись черным ходом, мы исполним то, чего они хотят... Черным
ходом, каковым является Хай-Ридж?
- Да, - ответил Дорренс. - Именно так.
- Отлично! - воскликнул Ральф. - Мне нравится тайное голосование.
Особенно...
- Нет, - прервал его Дорренс. - Это не то.
Ральф и Луиза смущенно переглянулись.
- О чем ты говоришь?
- Здесь все взаимосвязано. Очень часто именно так все и происходит в
пределах Предопределения. Видите ли... Ну... - Он вздохнул. -Ненавижу такие
вопросы. Никогда не отвечаю на них, разве я не говорил?
- Да, но...
- И не хватит ли? Все эти вопросы. Ужасно! К тому же бесполезно!
Ральф посмотрел на Луизу, затем вновь на Дорренса. Дор тяжело вздохнул:
- Ладно... Но это последнее, что я скажу, так что слушайте внимательно.
Возможно, Клото и Лахесис послали вас в Хай-Ридж, руководствуясь
неправильными мотивами, но Предопределение свое дело знает.
Там вы отлично справились с задачей.
- Спасая женщин, - вставила Луиза. Но Дорренс покачал головой.
- Тогда что же мы сделали? - Луиза почти кричала. - Что? Неужели мы не
вправе знать, какую часть Предопределения мы исполнили?
- Нет, - ответил Дорренс. - Еще не время. Потому что вам еще многое
предстоит сделать.
- Но это же безумие, - проговорил Ральф.
- Неправда, - возразил Дорренс. Он крепко прижимал к груди сборник
стихов "О любви", глядя на Ральфа. - Слепой Случай - вот безумие.
Предопределение - это разум.
"Ладно, - подумал Ральф, - что же еще мы делали в Хай-Ридж, кроме того,
что спасали женщин? И Джона Лейдекера? Не вмешайся я, Пикеринг, скорее
всего, убил бы его, как и Криса Нелла. Может быть, это как-то связано с
Лейдекером?"
Вполне возможно, но данное предположение не казалось правильным.
- Дорренс, - попросил он, - не согласишься ли ты сообщить нам кое-что
еще? Потому что...
- Нет, - хмуро отрезал старина Дор. - Никаких вопросов больше, времени
нет. Когда все закончится, мы вместе пообедаем... Если только еще будем
здесь.
- О, отлично умеешь подбодрить, Дор. - Ральф открыл дверцу.
Луиза сделала то же самое, и они вышли из машины. Ральф, наклонившись,
посмотрел на Джо Уайзера.
- Хочешь что-нибудь сказать?
- Да нет, вряд ли... Дор наклонился к Уайзеру и опять зашептал ему
что-то на ухо.
Джо.
Нахмурившись, слушал.
- Ну? - спросил Ральф, когда Дорренс откинулся на сиденье - Что он
сказал?
- Он попросил не забыть о моей расческе, - ответил Джо. - Понятия не
имею, о чем он говорит, но разве это впервые?
- Это мне как раз понятно, - улыбнувшись, успокоил его Ральф. - Пойдем,
Луиза, - смешаемся с толпой.
4
Когда они дошли до середины автостоянки, Луиза так сильно ткнула Ральфа
локтем в бок, что тот споткнулся.
- Посмотри! - прошептала она. - Прямо! Разве это не Конни Чанг? Ральф
посмотрел. Да, женщина в бежевом пальто, стоящая между двумя техниками с
эмблемой Си-Би-Эс на куртках, без сомнения, была Конни Чанг. Слишком часто
ее милое интеллигентное лицо мелькало на экранах телевизоров, чтобы
сомневаться.
- Это она либо ее сестра-близнец, - согласился Ральф. Луиза, казалось,
забыла о старине Доре, Хай-Ридж и лысоголовых врачах; в этот момент она
вновь превратилась в женщину, которую Билл Мак-Говерн любил называть "наша
Луиза".
- Что она здесь делает?
- Ну, - начал было Ральф, затем прикрыл рукой рот, чтобы скрыть
невольную улыбку. - Кажется, происходящее в Дерри приобретает международный
характер. Скорее всего, она отснимет материал для вечернего выпуска новостей
перед зданием Общественного центра. В любом случае... Неожиданно, без
всякого предупреждения, ауры вновь просочились в существование. Ральф чуть
не задохнулся:
- Господи Иисусе! Луиза, ты видишь?
Хотя вряд ли, потому что, если бы Луиза видела, вряд ли Конни Чанг
удостоилась бы хоть малейшего внимания. Зрелище было ужасное, почти за
пределами постижимого, и впервые Ральф понял, что даже у яркого мира аур
есть своя темная сторона, заставившая бы обычного человека пасть ниц и
возблагодарить Господа за свое урезанное восприятие действительности.
"А ведь я даже не поднимался по лестнице. - подумал он. - Я только
смотрю на этот расширенный мир как обычно смотрят в окно Я наблюдаю со
стороны"
Но Ральф и не хотел очутиться внутри. От одного взгляда на нечто
подобное возникало желание ослепнуть.
Луиза нахмурилась:
- Что, краски? Нет, не вижу. Мне следует попытаться? Что-то плохое? Он
попытался ответить, но не смог. А через секунду Ральф почувствовал
болезненное пожатие руки и понял, что объяснения излишни. К лучшему или к
худшему, но теперь Луиза сама видела все.
- О Боже. - выдохнула она дрожащим голосом. - О Боже, о Боже, бедная
Луиза.
С больничной крыши аура, зависшая над зданием Общественного центра,
казалась огромным грязным зонтом. Но теперь стоять на автостоянке было все
равно что находиться под огромной, невероятно ужасной москитной сеткой, чьи
газовые стенки от старости покрылись зеленовато-черной плесенью. Яркое
октябрьское солнце усохло до мутного кружка тусклого серебра. Воздух
приобрел сумрачный, туманный оттенок, напомнивший Ральфу изображение Лондона
конца девятнадцатого столетия. Теперь они уже не смотрели на саван
Общественного центра; нет, теперь они были заживо погребены в нем Ральф
ощущал голодное давление савана, пытающегося переполнить его чувством
потери, отчаяния и смущения.
"К чему все это? - задал он себе вопрос, апатично глядя, как "форд"
Джо Уайзера сворачивал на Мейн-стрит, увозя Дорренса Марстеллара. - К
чему все? Мы не можем ничего изменить, выхода нет. Возможно, в Хай-Ридж нам
кое-что и удалось. Но разница между тем, что было там, и происходящим здесь
подобна различию между пятном грязи и черной дырой. Если мы попытаемся
вмешаться в происходящее, нас сотрут в порошок.
Рядом раздался стон, и Ральф понял, что Луиза плачет. Пытаясь взять
себя в руки, он обнял женщину за плечи.
- Держись, Луиза, - сказал он. - Мы сможем противостоять этому. - Но в
глубине души он сомневался.
- Мы же дышим этим! - всхлипнула она. - Мы пропитываемся смертью! О,
Ральф, давай уйдем отсюда! Пожалуйста, давай отсюда уйдем!
Слова Луизы явились бальзамом для его души, словно стакан воды
умирающему от жажды в пустыне, но Ральф покачал головой:
- Если мы ничего не сделаем, сегодня вечером погибнут две тысячи
человек. Я плохо разбираюсь в происходящем, но это знаю наверняка.
- Ладно, - прошептала Луиза. - Поддерживай меня, чтобы я не разбила
голову, если упаду в обморок.
Какая злая ирония, подумал Ральф. Теперь у них были лица и тела
цветущих людей средних лет, но они плелись по автостоянке, как парочка
стариков, чьи мышцы превратились в веревки, а кости в стекло. Луиза часто и
тяжело дышала, словно страдала грудной жабой.
- Я провожу тебя отсюда, если хочешь, - сказал Ральф очень серьезно.
Он проводит ее до автобусной остановки, а когда автобус придет, посадит
и отправит на Гаррис-авеню. Чего уж проще?
Ральф чувствовал смертоносную ауру, окружающую это место, давящую и
пытающуюся уничтожить его, и вспомнил слова Билла Мак-Говерна об эмфиземе
легких, которой страдала Мэй Лочер, - эта болезнь не отступает ни на
секунду. Теперь ему было понятно, что пережила Мэй Лочер за последние пять
лет своей жизни. И дело вовсе не в том, что он впитывает черные миазмы,
вдыхая смерть, сердце бешено колотилось, а в голове стучало так, словно
Ральф страдал от жестокого похмелья.
Он собирался повторить свое предложение, когда Луиза, задыхаясь,
заговорила:
- Думаю, я справлюсь... Надеюсь... Это не продлится слишком долго.
Ральф, как случилось, что мы можем ощущать нечто столь ужасное, даже не
видя красок, а они нет? - Она обвела жестом столпившихся перед зданием
людей. - Неужели мы, Смертные, настолько бесчувственны? Ужасная мысль. Ральф
покачал головой, показывая, что ответ ему не известен, но подумал, что
телерепортеры, операторы и охранники все же чувствуют нечто.
Он видел множество рук, держащих стаканчики с кофе, но никто не пил. На
капоте одного из автомобилей стояла коробка с ореховыми пирожными, но
единственное взятое из упаковки лежало рядом на салфетке, откусили от него
лишь раз. Ральф окинул взглядом более двух дюжин лиц, но ни на одном не
заметил улыбки. Люди занимались своей работой - устанавливали камеры,
подсоединяли кабель, - но делали это без того возбуждения, которое обычно
сопутствует подготовке к подобным событиям.
Конни вышла из-под навеса с бородатым, симпатичным кинооператором -
"МАЙКЛ РОЗЕНБЕРГ" - значилось на эмблеме его форменной куртки - и жестом
маленьких рук показала, как бы ей хотелось, чтобы он снял приветственный
лозунг. Розенберг кивнул. У Конни Чанг было бледное, хмурое лицо. Во время
разговора она замолчала, неуверенно поднеся ладонь к виску, словно потеряла
нить мысли или почувствовала слабость.
Люди вели себя подчеркнуто идентично, казалось, все они страдали одним
и тем же: во времена детства Ральфа это называлось меланхолией, но
меланхолия была лишь слабым определением охватившей всех тоски.
Ральф припомнил случай из своей жизни, когда он входил в эмоциональный
ступор; целый день он чувствовал себя великолепно... Но без всякой видимой
причины его вдруг охватывало пламя, и сразу возникало чувство потери,
катастрофы. Затем накатывало ощущение бессмысленности происходящего никак не
связанное с текущими событиями, но не терявшее от этого своей мощи, и тогда
хотелось одного: забраться в постель и укрыться с головой. "Возможно, вот
что вызывает подобные чувства, - подумал он. - Некое огромное скопление
смертей, предчувствие несчастий, раскинувшееся, словно тент для банкета,
сотканный из паутины и слез вместо ткани и канатов. На нашем уровне
Шот-таймеров мы не видим его, но чувствуем. Да, чувствуем. А сегодня..."
А сегодня это нечто пытается высосать их до дна. Возможно, несмотря на
опасения, они с Луизой не вампиры, но это нечто определенно существовало.
Саван был замедленной, полуосмысленной жизнью, и он постарается
высосать из людей все, если они позволят ему.
Луиза споткнулась, и Ральфу стоило немалых усилий предотвратить их
падение на землю. Затем Луиза подняла голову (очень медленно, словно ее
волосы были погружены в цемент), приложила руку к губам и резко вдохнула
воздух, одновременно вспыхивая. В иной момент Ральф не заметил бы этой
слабой вспышки, но только не теперь. Она скользнула вверх. Немного. Для
подпитки.
Он не видел, как Луиза углубилась в ауру официантки, но теперь все
происходило у него на глазах. Ауры телевизионщиков напоминали маленькие,
ярко окрашенные японские фонарики, храбро светившие в сумраке огромной
пещеры. Теперь от одного из них отделился плотный поток фиолетового цвета -
от Майкла Розенберга, бородатого оператора, если быть точным. Дюймах в двух
от лица Луизы поток разделился надвое - верхняя ветвь, раздвоилась и
проскользнула в ноздри, нижняя же через приоткрытые губы вошла в рот. Сквозь
мышечные ткани Ральф видел слабое сияние, освещающее Луизу изнутри, делая ее
похожей на фонарь из тыквы с отверстиями для глаз, носа и рта.
Она перестала цепляться за руку Ральфа, исчезло давление ее веса. А
мгновение спустя фиолетовый поток света растворился. Луиза оглянулась.
Восковые щеки ее слегка порозовели.
- Уже лучше - намного лучше. А теперь ты. Ральф!
Ральф почувствовал отвращение - он по-прежнему считал это воровством, -
однако если он не под питается, то рухнет от истощения; он чувствовал, как
остатки энергии, позаимствованной у мальчишки в футболке с изображением
группы "Нирвана", испаряются через кожу. Он сложил ладонь трубочкой вокруг
рта и чуть-чуть повернулся влево в поисках цели. Конни Чанг приблизилась к
ним на несколько шагов; рассматривая плакат, свисающий с навеса над входом,
она беседовала с Розенбергом (не выказывавшим никаких признаков дискомфорта
от воздействия Луизы). Не раздумывая, Ральф резко вдохнул.
Аура Конни Чанг была того же милого молочного оттенка свадебных
нарядов, что и аура, окружавшая Элен и Натали во время их визита к Ральфу в
компании с Гретхен Тиллбери. Вместо луча света от ауры Чанг отделилась
длинная упругая лента. Ральф почти моментально ощутил, как сила наполняет
его, изгоняя ноющую напряженность в суставах и мышцах. К тому же он вновь
приобрел ясность мышления.
Словно ему промыли мозги от грязи.
Конни Чанг замолчала, взглянула в небо, затем возобновила разговор с
оператором. Ральф огляделся по сторонам и заметил встревоженный взгляд
Луизы.
- Получше? - прошептала она.
- Во всех отношениях, - так же тихо ответил он, - ни все равно
процедура неприятная.
- Мне кажется... Взгляд Луизы упал на что-то рядом с входной дверью в
здание Общественного центра. Вскрикнув, она отшатнулась, ее глаза чуть не
вылезали из орбит. Ральф проследил за взглядом Луизы, к у него перехватило
дыхание.
Проектировщики пытались смягчить впечатление от тяжелых кирпичных стен
здания, высадив по периметру вечнозеленый кустарник, который сильно
разросся, занимая теперь почти всю полоску травы.
В кустах копошились огромные жуки, напоминающие доисторических
трилобитов <Класс вымерших морских членистоногих.>. Они карабкались
друг на друга, сталкивались головами, иногда ударяли один другого передними
лапками, словно бодающиеся олени-самцы в брачный период. Жуки казались
яркими, как нарисованные на тарелке птички, но было в них что-то призрачное
и нереальное (и, по мнению Ральфа, безмозглое), несмотря на разнообразие
красок; невероятно яркие и одновременно эфемерные, они воспринимались как
странные жуки-светлячки.
"Хотя это не тик. Ты знаешь, что это такое".
- Эй! - крикнул Розенберг, повернувшись, как и остальные, в их сторону.
- С ней все в порядке, приятель?
- Да, - отозвался Ральф. Он быстро опустил прижатую к губам ладонь. -
Просто...
- Я увидела мышку, - вмешалась Луиза, безумно улыбаясь, являя собой
яркий пример "нашей Луизы". Она указала на кусты слева от входной двери,
палец ее еле заметно дрожал. - Мышка юркнула прямо туда. Боже, какая она
была жирная! Ты видел, Нортон?
- Нет, Элис.
- Оставайтесь здесь, мадам, - сказал Майкл Розенберг, - и вы увидите
еще много интересного. - Послышался отрывистый, вымученный смешок, затем
операторы вновь приступили к своей работе.
- Боже, Ральф! - прошептала Луиза. - Эти... Эти нечто... Он сжал ее
ладонь:
- Успокойся, Луиза.
- Они знают, правда? Именно поэтому они здесь. Они словно стервятники.
Ральф кивнул. Между тем несколько жуков, появившихся на верхушке куста,
принялись бесцельно карабкаться по стене. Двигались они с ленивой
медлительностью сонных осенних мух, оставляя за собой тоненькие разноцветные
следы. Другие жуки ползали по траве под кустами.
Один из местных телекомментаторов двинулся в сторону кишевшей
паразитами полянки, и, когда он повернул голову, Ральф узнал в нем Джона
Киркленда. Он беседовал с хорошенькой женщиной, одетой в один из тех
"мощных" деловых костюмов, которые Ральф - в нормальных условиях считал
весьма сексуальными. Скорее всего, женщина была продюсером Киркленда, и
Ральф подумал, не зеленеет ли аура Лизетт Бенсон при виде этой женщины. -
Они направляются в сторону жуков! - яростно прошептала Луиза. - Нам надо
остановить их - надо!
- Мы ничего не станем предпринимать.
- Но...
- Луиза, не станем же мы неистовствовать по поводу жуков, которых
никто, кроме нас, не видит. Это может окончиться для нас смирительными
рубашками. К тому же жуки здесь не ради них. - Помолчав, он добавил: -
Надеюсь.
Они наблюдали, как Киркленд и его соблазнительная спутница приблизились
к газону... Оказываясь в желеобразном скопище извивающихся трилобитов. Один
из них взобрался на начищенную туфлю Киркленда, замер на секунду, затем стал
карабкаться по штанине брюк.
- Да плевать мне на Сьюзен Дэй, - говорил Киркленд. - Главное здесь -
Центр помощи женщинам, а не эта дамочка и плачущие тетки с траурными
повязками на рукавах.
- Держи себя в руках, Джон, - сухо заметила женщина. - Ты становишься
слишком чувствительным.
- Неужели? Черт побери. - Жучок, очевидно, поставил себе целью
добраться до ширинки. Ральф подумал, что будь Киркленд неожиданно одарен
способностью увидеть то, что скоро доберется до его мошонки, он, скорее
всего, моментально сошел бы с ума.
- Ладно, но обязательно поговори с руководительницами местного
отделения организации, - говорила продюсер. - Теперь, когда Тиллбери мертва,
важными персонами являются Мэгги Петровски, Барбара Ричардс и доктор Роберта
Харпер. - Женщина, сделав шаг, высокой шпилькой проткнула жирного жука.
Брызнула радуга кишок и восковой субстанции, похожей на прокисшее
картофельное пюре. Ральф подумал, что белое вещество - это личинки, нечто
вроде содержимого тараканьей сумки. Луиза прижалась лицом к плечу Ральфа.
- К тому же внимательно следи за женщиной по имени Элен Дипно, -
продолжала продюсер, делая шаг в сторону здания. Жук, приставший к каблуку,
свалился, скрючив лапки.
- Дипно, - произнес Киркленд, постучав пальцем по лбу. - Что-то такое
вертится в голове.
- Наверное, это шевелится последняя извилина в твоем мозгу, - все так
же сухо заметила продюсер. - Это жена Эда Дипно. Они расстались. Если тебе
нужны слезы, лучшего объекта не подыскать. Они с Тиллбери были подругами.
Возможно, особенными подругами, если ты понимаешь, что я имею в виду.
Киркленд плотоядно подмигнул - выражение настолько не свойственное его
телевизионному имиджу, что Ральф даже растерялся. А тем временем один из
разноцветных жуков взбирался вверх по ноге женщины. С беспомощным удивлением
Ральф наблюдал, как тот скрылся под подолом юбки, двигаясь там, как котенок,
запутавшийся под банным полотенцем. И вновь возникло ощущение, что коллега
Киркленда почувствовала нечто, так как во время этого интервью она рассеянно
потерла вздувшееся место ее юбки, когда насекомое взобралось почти до
правого бедра. Ральф не слышал сочного звука, изданного страшным мягкотелым
существом, когда оно лопнуло, но легко мог его представить. Еще он не мог не
представить, как внутренности жука стекают по нейлоновому чулку,
обтягивающему женскую ногу. И эта жидкость останется на ней до вечернего
душа, невидимая, не подозреваемая.
Теперь эти двое начали обсуждать, в каком свете лучше всего подавать
запланированный митинг противников абортов... Не сомневаясь, что он
состоится. Женщина выражала свое мнение, говоря, что даже такие тупоголовые,
как "Друзья жизни", вряд ли рискнут появиться возле Общественного центра
после событий в Хай-Ридж. Киркленд возражал, утверждая, что невозможно
предсказать поведение фанатиков, но считаться с ними необходимо. А во время
их разговора, обмена шутками и сплетнями все больше раздутых многоцветных
жуков деловито взбирались по их ногам и телам.
Один пионер добрался даже до красного галстука Киркленда, намереваясь,
очевидно, покорить лицо.
Справа от себя Ральф уловил неясное движение. Он повернулся к дверям
как раз вовремя, чтобы заметить, как один из техников подтолкнул второго,
указывая на них. Внезапно Ральф четко увидел себя и Луизу со стороны: два
человека без всякой видимой причины (у них не было черного крепа на рукавах,
и они уж никак не принадлежали к команде телерепортеров) застыли посреди
автостоянки. Женщина, уже обратившая на себя внимание своим криком,
уткнулась в плечо джентльмену... А сам джентльмен, как дурак, уставился в
пустоту.
Ральф тихо заговорил, цедя слова сквозь зубы, словно узник, обсуждающий
условия побега с сокамерником в одном из старых фильмов. - Подними голову.
Мы и так привлекаем к себе внимание.
Ему показалось на миг, что Луиза не в состоянии выполнить его
просьбу... Но она справилась с собой и подняла голову. Луиза в последний раз
посмотрела на кустарник, растущий вокруг стен, - невольное движение страха,
- а затем решительно повернулась к Ральфу, только к Ральфу.
- Ты заметил следы присутствия Атропоса, Ральф? Ведь именно поэтому мы
здесь. Чтобы... Напасть на его след?
- Наверное. Честно говоря, я еще не присматривался - слишком много
всего вокруг происходит. Думаю, нам следует подойти к зданию поближе. -
Ральфу этого не хотелось, но очень важным казалось сделать хоть что-то. Он
чувствовал окружающий их саван, его мрачное, удушающее присутствие, пассивно
сопротивлявшееся любому продвижению вперед. Вот с чем им придется сразиться.
- Ладно, - решила Луиза. - Я пойду попрошу автограф у Конни Чанг и
постараюсь выглядеть как можно простодушнее и глупее. Ты это переживешь? -
Да.
- Отлично. Потому что тогда, если они и будут смотреть на кого-то, то
только на меня.
- Неплохо придумано.
Ральф еще раз взглянул на Джона Киркленда и женщину-продюсера.
Теперь они обсуждали возможности прямого эфира, абсолютно не ощущая
того, что на их лицах копошатся неуклюжие трилобиты. Один из них, например,
медленно вползал в рот Джону Киркленду.
Ральф поспешно отвернулся, позволяя Луизе увлечь себя к тому месту, где
рядом с Розенбергом стояла мисс Чанг. Он заметил, как эти двое посмотрели на
Луизу, а затем переглянулись. Взгляд на одну треть состоял из удивления, а
на две трети из смирения - а, вот и одна из них! -Луиза крепко сжала ему
руку, как бы говоря: "Не обращай на меня внимания, Ральф, занимайся своим
делом, а я займусь своим".
- Простите великодушно, ведь вы Конни Чанг? - поинтересовалась Луиза
обворожительным тоном любопытной сплетницы. - Я увидела вас здесь и сказала
Нортону: "Неужели это именно та женщина, которая выступает в программе
новостей вместе с Дэном Ратером, или, может, я сошла с ума?" А потом... -
Да, я Конни Чанг, мне очень приятно, я готовлюсь к вечерним съемкам, так что
не могли бы вы извинить...
- Конечно, конечно, я даже и не мечтала о том, чтобы поговорить, только
об автографе - небольшом росчерке пера, - потому что я самая большая ваша
поклонница, по крайней мере в штате Мэн.
Мисс Чанг взглянула на Розенберга. Тот уже держал ручку наготове так
отлично вымуштрованная медсестра подает хирургу следующий инструмент еще до
того, как он назовет, что именно ему нужно. Ральф сконцентрировался на
площадке перед Общественным центром и немного поднялся в восприятии
окружающего.
Поначалу он был поставлен в тупик, увидев перед входной дверью
полупрозрачную черную субстанцию. Дюйма два высотой, она походила на некую
геологическую формацию. Однако этого не могло быть... Если бы то, на что он
смотрел, было реальным (реальным на уровне Шот-таймеров), субстанция мешала
бы открывать дверь, а этого не происходило. Пока Ральф смотрел, двое
телевизионных техников прошли сквозь это вещество, словно оно было не более
эфемерным, чем стелющийся по земле туман.
Ральф вспомнил энергетические отпечатки следов, оставляемых людьми -
тех, напоминающих схемы танцевальных па из самоучителя Артура Мюррся, и все
понял. Следы таяли, словно сигаретный дым... Вот только на самом деле
сигаретный дым не исчезает, он остается на стенах, окнах, легких. Очевидно,
человеческие ауры тоже оставляют свой осадок. Чтобы увидеть его,
недостаточно посмотреть на след, оставляемый одним человеком, но это здание
- самое большое помещение в четвертом по величине городе штата Мэн. Ральф
подумал о людском потоке, который вливался и выливался через эти двери -
банкеты, собрания, выставки, концерты, баскетбольные матчи, - и понял
природу полупрозрачного шлака. Тот был эквивалентом небольших углублений,
которые иногда можно увидеть на ступенях старых лестниц.
"Не трать время на ерунду, любимый, - помни о деле".
А рядом Конни Чанг ставила автограф на сентябрьском счете за
электричество. Ральф рассматривал шлаковый осадок на цементной скатерти
перед входной дверью в поисках следов Атропоса - скорее запаха, чем видения,
того неприятного мясного духа, который окружал лавку мистера Хьюстона во
времена детства Ральфа.
- Спасибо! - бормотала Луиза. - Я сказала Нортону: "Она выглядит так,
как в телевизоре, словно маленькая китайская куколка". Это мои слова, слово
в слово.
- Очень приятно, - ответила Чанг, - но мне пора вернуться к работе. -
Конечно, конечно. Передайте от меня привет Дэну Ратеру, пожалуйста.
Скажите, что я восхищаюсь им.
- Обязательно. - Кивая головой и улыбаясь, Чанг вернула ручку
Розенбергу. - А теперь, извините нас...
"Если оно и здесь, то находится выше, чем я, - подумал Ральф. - Мне
следует подняться еще немного".
Да, но не мешает соблюдать осторожность, и не только потому, что время
превратилось в драгоценность. Просто если он проскользнет слишком высоко, то
исчезнет из мира Шот-таймеров, а такое событие может отвлечь даже
телевизионщиков, поглощенных подготовкой к вечернему митингу... По крайней
мере, на какое-то время.
Ральф сконцентрировался, но когда безболезненный внутренний спазм
произошел на этот раз, он скорее походил на мягкие взмахи хлыста, чем на
жесткие. Краски безмолвно расцвели; все вокруг выступило на авансцену в
восхитительном сверкании. Но все цвета подавлял своей мощью черный тон
савана - это было полнейшим отрицанием. Депрессия и ощущение истощения вновь
обрушились на Ральфа, острием вонзаясь в сердце. Он понял, что если здесь,
наверху, у него есть дело, то лучше как можно быстрее выполнить его и
спрыгнуть вниз на уровень Шот-таймеров, пока силы полностью не оставили его.
Ральф вновь взглянул на двери. Мгновение там не было ничего, кроме
тающих аур таких же Шот-таймеров, как и он... А затем то, что он видел,
внезапно словно проявилось - так проступает тайное послание, написанное
симпатическими чернилами и прогретое над огнем. Он ожидал увидеть нечто,
запахом и видом напоминающее гниющие отбросы на заднем дворе лавчонки
мистера Хьюстона, но реальность оказалась еще хуже - скорее всего, из-за
неожиданности. На самих дверях виднелись следы, похожие на кровянистую
слизь, - возможно, отпечатки, оставленные пальцами Атропоса, - и
отвратительная огромная лужа той же субстанции, впитываемая тающими аурами
перед входными дверями. Было нечто столь ужасное столь чужеродное - в этом
веществе, что по сравнению с ним цветные жуки казались почти нормальными и
безвредными. Лужа напоминала блевотину собаки, страдающей от неизвестного
вида бешенства. От лужи тянулся след, сначала в виде высыхающих сгустков,
затем более мелких капель, напоминающих расплескавшуюся краску.
"Конечно, - подумал Ральф. - Именно поэтому мы и оказались здесь.
Маленький ублюдок не смог удержаться от визита сюда. Для него это то же, что
кокаин для наркомана". Он представил Атропоса, стоящего на этом самом месте,
наблюдающего... Ухмыляющегося... Затем подходящего к дверям, прикасающегося
к ним и оставляющего мерзкие отпечатки; представил Атропоса, черпающего
энергию и мощь из самой черноты, лишающей Ральфа жизни.
"Конечно, он мог отправиться в другие места и заняться иными делами -
несомненно, у такого сверхъестественного психа найдется множество дел, - но
ему, должно быть, трудно держаться от такого места подальше, несмотря на всю
свою занятость. Интересно, что он чувствует? Как сжигаемый желанием член
летним днем, вот как".
Луиза потянула Ральфа за рукав, и он обернулся. Женщина продолжала
улыбаться, но яростная напряженность в ее глазах говорила о том, что она еле
сдерживает крик. А Конни Чанг и Майкл Розенберг тем временем направлялись к
зданию.
- Ты должен увести меня отсюда, - прошептала Луиза. - Я больше не могу.
Мне кажется, я теряю разум.
- Ладно - никаких проблем.
- Я не слышу тебя, Ральф, - мне кажется, я вижу, как сквозь тебя
просвечивает солнце. Господи, я уверена в этом!
- О, подожди... Он сконцентрировался и почувствовал, как окружающий мир
немного сдвинулся. Краски побледнели, аура Луизы исчезла.
- Теперь лучше?
- В любом случае, плотнее. Он улыбнулся:
- Хорошо. Пойдем.
Ральф взял Луизу под руку и повел к тому месту, где их высадил Джо
Уайзер. Именно в этом направлении удалялись кровянистые следы.
- Ты нашел то, что искал?
- Да.
Луиза моментально оживилась:
- Великолепно! Я видела, как ты поднимался - так странно, словно
превращался в тонированную фотографию. А потом... Мне показалось, что я могу
видеть сквозь тебя... Это было очень странно. - Луиза строго посмотрела на
Ральфа.
- Страшно, да?
- Нет... Не страшно. Просто странно. Жуки... Они были ужасными.
Уф!
- Понимаю тебя. Но они все еще здесь.
- Возможно и так, но нашему делу еще конца-края не видно. Так?
- Да - Кэролайн сказала бы, что до рая еще далеко.
- Держись меня, Ральф Робертс, и мы не заблудимся, - Ральф Робертс?
Никогда о таком не слышал. Меня же зовут Нортон.
Он был рад.
Что Луиза рассмеялась.