Все статьи для журнала «Мой ребёнок»
| Вид материала | Документы |
- Журнал «Автомобильная промышленность» Статьи научно-технического содержания, соответствующие, 18.05kb.
- Нло как предмет слухов., 1485.22kb.
- Миастения мой опыт излечения, 409.93kb.
- Договор об условиях и порядке передачи авторских прав на статью, 41.13kb.
- Все статьи Ратникова одним файлом, 2926.48kb.
- Рубрика «Понятия» старейшая в «АвтоЗвуке» и, в отличие от многих других, ни разу, 602.93kb.
- Доклад "какой отец нужен ребенку?", 111.36kb.
- Указатель журнала, 7627.28kb.
- В конце статьи приложена переписка с редакцией журнала «Космические исследования»,, 868.88kb.
- Глобальный Экологический Фонд программа, 6604.68kb.
Плюшевые воспитатели.
Общеизвестно, что дети обожают мягкие игрушки. С ними они спят, разговаривают – даже дружат. Но не все родители знают, что плюшевые мишки и зайки – еще и замечательные воспитатели!
Вот что пишет, например, о своем сыне Ванюше (ему год и семь месяцев) замечательный педагог и новый автор журнала «Мой ребенок» Катерина Гарелина:
«Сегодня утром Ваня почему-то не захотел чистить зубы. Тогда я сказала: «Ваня, посмотри, твои мишки совсем не умеют чистить зубки, им без твоей помощи не обойтись. Покажи им, пожалуйста, как нужно правильно это делать». Ваня тут же взял свою щетку и начал чистить зубы. Потом он решил надраить "зубки" и обоим «Микам». С каким же старанием он начищал мордочки своим верным друзьям! «Как же нас выручают эти два плюшевых медвежонка!» - подумала я уже не в первый раз.
И действительно: Ваня с ними и на горшок садится, и засыпает. Это просто мои главные помощники в воспитании!»
Очень похожие сцены можно довольно часто наблюдать и в детском саду, где я работаю, особенно – в младшей группе.
Допустим, дети играли кубиками и разбросали их по всей группе. Понятно, сама воспитательница их собирать не станет: во-первых, непедагогично (это значило бы приучать детей к тому, что их дело – разбросать, а дело взрослого – собрать), во-вторых, на это нужно немало времени потратить. Заставить детей собрать? Можно, но трудно. Они будут ныть, отлынивать. И, в конце концов, тоже получится антипедагогическое воздействие: дети поймут, что убирать кубики – дело противное, его следует всячески избегать. Зачем воспитывать отвращение к труду и к порядку?
Любовь Борисовна, воспитатель младшей группы, делает так: у каждого ребенка в группе есть любимая мягкая игрушка. В основном, эти игрушки куплены родителями, но «живут» в садике постоянно.
И вот Любовь Борисовна говорит какому-нибудь двух или трехлетнему человеку:
- Шурик! Мы же забыли научить Фимку складывать кубики. Скорее научи Фимку складывать кубики!
Что предлагает воспитатель малышу? Выступить в роли Наставника, Учителя.
Ни для кого не секрет: у детей – потрясающее воображение. Притом они еще постоянно путают плоды своей фантазии с реальностью. Поэтому для ребенка Фимка (матерчатый ежик) – как живое существо.
То есть, конечно, малыш понимает: обучение Фимки – игра. Но это очень приятная, увлекательная игра.
Одно дело, когда я выступаю в роли неумелого недисциплинированного малыша, которого заставляют делать неприятную работу; другое – когда я Наставник, обучающий хорошим манерам глупого Фимку. В результате все проходит замечательно: Любовь Борисовна держит Фимку и иногда подает кубики, а Учитель старательно показывает, как и куда нужно их складывать.
Замечательно то, что несколько раз побывав в шкуре Защитника Порядка, ребенок начинает сам этот порядок соблюдать, причем с большим рвением.
Интересно, почему?
Маргарет Мид, в начале прошлого века проводившая исследование на Самоа, с некоторым удивлением обнаружила, что главное занятие юных самоанцев от 4 до 7 лет – воспитание детей! Семьи большие, поэтому приходится нянчиться с малышней. И на нянях лежит полная ответственность за здоровье и хорошее поведение подопечных.
И оказалось, что до 2-3 лет малыш на Самоа – это маленький тиран. Но как только он сам получает роль Воспитателя, наступает резкая перемена: ребенок начинает охотно выполнять все те правила, которым обязан обучить малышей (об этом более подробно можно прочесть в замечательной книге Е.В.Субботского «Ребенок открывает мир»).
Оказывается, когда мы наставляем ребенка, объясняем ему, как следует себя вести, контролируем его поведение, - мы тем самым внушаем ему роль нарушителя, противника порядка. Если же сам ребенок получает роль Сторонника Порядка – а это роль приятная и почетная – то он уже ощущает этот порядок как СВОЙ.
Кстати, не чужды подобной психологии и очень многие формально взрослые люди. Кто больше всего верит в полезность и нужность армии и железной дисциплины? Профессиональные военные. Кто считает математику главным школьным предметом? Учителя математики.
Вот и ребенок так «рассуждает» (вернее, так «рассуждает» его подсознание): раз я это сам делаю и делать это приятно, значит это хорошо, значит так и надо. МОЕ ДЕЛО – ХОРОШЕЕ ДЕЛО, - так мы обычно думаем.
Вот почему нашему крохе очень нужен кто-то, гораздо глупее, беспомощнее него, – по отношению к кому он мог бы выступать в роли Воспитателя.
Хорошо, если семья большая – как на Самоа. Тогда можно воспитывать маленького братца или сестричку. А если семья маленькая – как в России? Если ребенок только один?
Тогда пусть в роли потенциального нарушителя и неумехи выступает Мика или Фимка – а наш маленький капризуля – в роли его Наставника. Пусть он учит плюшевого глупыша садиться на горшок, держать ложку, убирать игрушки, чистить зубки. Глядишь – незаметно и сам уверится в том, что все это нужно и важно, – и сам всему этому научится.
Причем, наши плюшевые помощники – в отличие от живых детей - на редкость безропотно принимают любые воспитательные воздействия: никогда не спорят, не пытаются сопротивляться. Вот Мике «зачистили» зубной пастой всю мордочку – а он даже и слова не сказал! Это ведь очень хорошее качество, вы согласны?
Что еще могут делать для нас наши мягкие помощники? Они могут служить посредниками между нами и детьми.
Например, мама накричала на дочь. Возможно, не совсем справедлив был мамин гнев. Найдет ли в себе силы малышка сказать маме о том, что с ней не согласна? А ведь это очень важно: не загонять вглубь свое недовольство, не допустить отчуждения между самыми близкими людьми.
А что, если маме обо всем скажет… Фимка? На Фимку-то нельзя обижаться! «Придет» Фимка (возможно, вместе с обиженной дочкой) и «скажет»: «Мама, ты зачем Машу обидела? Маша это сделала нечаянно, она не хотела».
Или наоборот. Неприятно ведь упрекать ребенка, ругать его. Так пусть это за нас делает кто-то другой.
Например, в той же младшей группе есть Сова Алиса: ее сама Любовь Борисовна сшила из лоскутков. Это очень величественная и пестрая (лоскутки разного цвета) особа величиной с небольшой самовар, набитая ватой – и в очках! Очки самые настоящие: это старые очки Любовь Борисовны.
Так вот сама воспитательница детей не ругает, не делает им замечаний. Эта функция возложена на Алису. Алиса – в общем-то довольно-таки грубоватая особа, она не слишком церемонится. И еще она большая насмешница.
Скажем, за обедом Владик и Ариша … подрались! О, ужас! Что теперь делать? Владик толкнул Аришу, и у нее пролился суп.
Но бдительная Сова Алиса не дремлет:
- Владик! Что ты смотришь?! Возьми тарелку и вылей на нее весь суп! Нет, одной тарелки мало! Иди на кухню, возьми кострюлю и вылей на нее. Пусть она утонет в супе!..
- А ты, Ариша? Есть у тебя руки и голова или нет? Из этого мальчика надо сделать котлету! Насади его на вилку и пожарь. Потом мы его разрежем и съедим!
- Молодцы! Как я люблю хулиганов! Дети! Все берите пример с Ариши и Владика! Зачем нужен обед? Чтобы научиться драться и разливать суп! Ариша и Владик, выйдите из-за стола, чтобы все дети могли на вас посмотреть. Ну, давайте, давайте… Вот они, наши герои! Все берем с них пример!
Понятно, что такие «замечания» воспринимаются детьми несколько иначе, чем обычные наши педагогические нотации, вызывающие внутреннее сопротивление и нагоняющие тоску. В том числе и на нас самих. А тут всем весело – и проблема указана.
Ребенку важно услышать со стороны оценку своего поведения – вот он и услышал. Ему понятно, что ведет он себя неправильно. Над ним посмеялись – но не зло, а по-доброму. И конфликт уладили, и неправильное поведение прекратили, и назвали его – со всей резкостью и прямотой («хулиганство» - так определила поведение детей Сова Алиса) – а никто не обижен.
А попробуйте прямо все это высказать от своего лица: слезы, обиды, конфликты. А на наших плюшевых сотрудников дети никогда не обижаются.
Еще один прием – ругать не ребенка, а куклу. Малыш изорвал и изрисовал обои, хотя это запрещено. Можно его отругать и наказать – чего проще. Заодно и себе, и ему настроение испортить.
Но можно сказать:
- Ах, кто это сделал? Это Фимка сделал?! Какой нехороший Фимка: он изрисовал обои! Хотя ведь знал, паршивец, что этого делать нельзя, - и т.д., и т.п.
В этом случае поступок малыша приписан другому – и он видит его как бы со стороны, как посторонний наблюдатель, - поэтому может правильно оценить. А когда мы самого ребенка ругаем, он часто не понимает, за что, даже если его преступление совершенно очевидно, - потому что он «внутри него» и не в состоянии посмотреть на себя со стороны.
Конечно, после того, как мы отчитали Фимку, может оказаться, что Фимка-то не виноват, а виноват Шурик – и наказать все же придется именно его. Но к этому времени «преступник» уже немножко по-другому относится к своему «преступлению», потому что ему дали возможность увидеть ситуацию со стороны.
Дома у Артемки (3 года) есть три матерчатых куклы, надевающихся на руку: Краус, Маус и Котаус. Кто такие Котаус и Маус, понятно, а Краус – это крыса. От Мауса он отличается только цветом: Маус белый, а Краус серый.
Обычно роль Крауса поручается папе (или бабушке), Котауса – маме, а Маус – сам Артемка.
Крауса, Мауса и Котауса купили потому, что Артемка очень мало и плохо говорил. У него были жуткие «фефекты ечи» (никто, кроме мамы и логопеда, даже и не понимал, что он говорит), вообще рот он открывал крайне неохотно.
Через год после появления в его жизни этих симпатичных зверей Артемка заговорил. По-настоящему: активно, живо, на разные темы. Даже стал чрезмерно болтлив.
Как удалось этого добиться? Очень просто: играли почти каждый вечер в Крауса, Мауса и Котауса.
Например, так:
МАМА. – Краусик, ты был сегодня в магазине?
БАБУШКА. – Да, Котаусик, был.
МАМА. – Что же ты там купил?
БАБУШКА. – Я купил гранаты и тыкву.
МАМА. – Ты слышишь, Маусик? Он купил гранаты! А бомбы там тоже продаются, как ты думаешь, Маусик?
АРТЕМ. – Нет, он окакие ганаты купил! (показывает картинку)
МАМА. – Ах, вот такие. Ну, это не опасные гранаты. Как ты считаешь, Маусик?
АРТЕМ. – Они кусные. Касные!
МАМА. – Сладкие?
АРТЕМ. – Кисенькие чучуть.
МАМА. – Ну а ты что купил в магазине, Маусик?
Следует длинное перечисление (по картинкам), с указанием цены, веса, цвета и вкуса всего приобретенного.
А до 3 лет Артемка вообще ни на какие вопросы не отвечал: сразу отворачивался и замыкался в себе. Но одно дело, когда тебя самого спрашивают, и совсем другое – когда Маусика.
Так что наши мягкие коллеги – еще и замечательные учителя.
Итак.
Мягкие игрушки не только успокаивают малышей, но могут использоваться в воспитании и обучении.
- если вы чувствуете, что малыш что-то делать (чистить зубки, мыть ручки и пр., и т.п.) не очень хочет, пусть он поучит этому своего плюшевого любимца, повоспитывает его: все дети обожают быть Учителями и Воспитателями – а кто учит другого, уже не может быть в оппозиции тому, чему он сам учит;
- если малыш совершил проступок и его следует отругать, попробуйте приписать его преступление игрушке и поругать ее, подробно при этом проговорив, почему этот поступок совершен, почему так делать нельзя: в этом случае можно достаточно жестко «называть вещи своими именами» - ведь вы ругаете не малыша, а куклу;
- если ваш ребенок обидчив, порицайте и наставляйте его от имени какого-либо смешного и симпатичного плюшевого персонажа: кроха наверняка не обидится на вас;
- если вам необходимо научить малыша чему-то рутинному и относительно скучному, можно разнообразить процесс обучения с помощью мягких игрушек, от имени которых вы – и сам малыш – будете говорить.
Как сказал замечательный психолог Владимир Леви, «воспитание – всегда немножко или множко спектакль». Он прав. А ведь дети так любят кукольных персонажей. И самый увлекательный Театр Кукол для них – тот, в котором главную роль играют они сами.
На пороге детского сада.
Не секрет: для многих детей ходить в детский сад – мука мученическая. Другие, наоборот, «посещают дошкольное учреждение» даже с удовольствием.
Почему так? От чего это зависит: от индивидуальных особенностей ребенка? От того, какой этот детский сад, какие там воспитатели, какая заведующая? Или от чего-то еще – такого, что мы нередко не замечаем и поэтому не учитываем?
И можно ли все-таки сделать так, чтобы малыш шел в садик если не с радостью, то без отвращения, без истерик и слез?
Для Терезы Станиславовны рождение дочери было огромным счастьем. Она вышла замуж в идеальном возрасте: в 21 год. А родила в 29. Причем ни один врач так и не мог ей внятно объяснить, в чем же дело. И вот свершилось! У нее есть ребенок.
Тереза Станиславовна – интеллигентка, преподаватель вуза, кандидат наук. Но рождение дочери совершенно изменило ее образ жизни и ее мировосприятие. Она стала с удовольствием общаться с молодыми мамами, своими соседками по дому, с которыми прежде только что здоровалась, даже не знала их имен. Темы их разговоров: как малыши едят, как прибавляют в весе, как ходят на горшок, чем болеют, что говорит врач, что выписал, как детки спят и т.п.
Замечу, кстати: хотя я больше всего в этой жизни интересуюсь именно детьми, в том числе – совсем маленькими, - но таких разговоров не выношу. В них есть что-то животное: как будто речь идет не о людях, а о маленьких зверенышах. Они едят, спят, испражняются, дышат, болеют и выздоравливают – и не более того.
Однако такое, на первый взгляд, странное, «общение» вполне устраивает Терезу Станиславовну. В то же время прежние связи: с коллегами, студентами – почти разорваны.
Тереза Станиславовна редко говорит о своей Инуське (Инне) в третьем лице: «Инуся сделала то-то» - и т.п. Обычно мама говорит «МЫ». «МЫ сегодня опять были на приеме у педиатра». «НАШ аппетит стабилизировался». «МЫ вчера прекрасно сходили на горшок». И собеседницам не приходит в голову спросить: «И вы тоже так же прекрасно сходили, как и Инночка?»
Мама удивительно чувствительна к состоянию дочери, но только - к ее физическому состоянию. Она мгновенно чувствует, например, когда у девочки поднимается температура или болит животик. А вот какие-то другие эмоции ребенка – не связанные с физическим самочувствием – почему-то маму не волнуют.
В то же время интеллектуальному развитию Инночки уделялось много внимания: в два с половиной года малышка уже читала, рисовала, считала до ста, хорошо говорила.
Однако, когда ее в три года отдали в садик, из этого ничего не вышло. В садике она ни с кем не хотела играть и даже разговаривать, постоянно плакала, не ела, все время болела и просилась домой. Пришлось ее забрать и отдать бабушке.
А вот Ариша в садик ходит с большим удовольствием и плачет, только если ее в садик не пускают. Ариша – обычная девочка из вполне благополучной семьи: дома ее никто не обижает, все к ней прекрасно относятся. И садик, в который она ходит, - самый обыкновенный. Тот, что ближе к дому. Никто для нее не искал какого-то особого садика.
В то же время мама Ариши, Вера Николаевна, вела и сразу после рождения дочери очень активный образ жизни: встречалась с друзьями, много гуляла, ходила в походы (у них в семье увлекаются туризмом и бардовской песней). Ариша в три года еще не читала и не умела считать даже до пяти, но уже умела помогать маме убирать, мыть посуду и даже – в какой-то мере – готовить.
Вообще в этой семье все принято делать вместе: смотреть телевизор – вместе (активно обсуждая, хохоча, толкая и подзуживая друг друга); хозяйством заниматься – вместе; в поход – вместе.
Когда Арише был только годик, мама уже активно обсуждала с подругами ее характер: «Аришка-то моя – бой-баба!». «Аринка у меня сегодня ревела, как пароходная сирена: на другом конце улицы, наверно, слышно было». «Чувствую, Ариша моя – шкода: вся в меня!» За два года (пока Арише было от года до трех), постоянно встречаясь с Верой Николаевной, я ни разу не услышал от нее местоимения «МЫ» в отношении дочери: она всегда говорит об Арише в третьем лице – как о всяком другом человеке.
Мама порой шлепает Аришу, иногда ставит в угол. Что совершенно невозможно себе представить в отношениях Терезы Станиславовны с Инной. Но эти мелкие конфликты не мешают маме и дочке любить друг друга, хотя эта любовь друг к другу в свою очередь не мешает им иной раз «поцапаться», и достаточно серьезно. Вера Николаевна может и прикрикнуть на Аришу, да и сама Ариша не отличается особо кротким нравом: она действительно девочка с характером.
Детский садик, куда в три года пошла Ариша, находится прямо во дворе их дома. Когда девочке было два годика, мама, гуляя с ней, часто говорила: «Видишь, как дети играют? И ты скоро с ними будешь. Небось, рада?» «Да! Лада!» - отвечала Ариша.
Кстати, в два года она уже никогда не говорила о себе – как это свойственно маленьким детям – в третьем лице: «Ариша хочет», «Ариша пошла» - а только: «Я хочу», «Я пошла». А вот Инночка в этом смысле отличается странным свойством: она вообще никогда о себе не говорит.
Наверное, вы уже заметили: способность ребенка адаптироваться к детскому саду зависит от мамы. И, в какой-то мере, от традиций и уклада семьи.
Детский сад – серьезный вызов в жизни ребенка, большое испытание для малыша. А любое испытание – или ломает, или закаляет; делает сильнее, продвигает вперед в развитии – или отбрасывает назад.
Если у мамы есть уверенность в том, что садик – это хорошо, пусть и нелегко к нему привыкнуть; хорошо потому, что это какой-то этап взросления, человеческого роста малыша – то это одно. А если мама изначально сомневается, даже боится («А если будет все время болеть?», «А если будут обижать?») – это другое. У ребенка такой тревожной мамы гораздо меньше шансов успешно адаптироваться к садику.
На самом деле детский сад – причем, как это ни странно, почти любой! – действительно может принести ребенку (и тоже – почти любому!) большую пользу. Потому что это – мини-социум.
Семья – тоже мини-социум, но очень маленький, состоящий из близких родственников, у которых к малышу особое отношение; наконец, здесь нет сверстников, а часто – вообще нет других детей. Поэтому у малыша – естественным образом – особое положение. Поэтому он не имеет возможности учиться жить с людьми, искать свое место в социуме.
А это очень нужно человеку! Нужно уже в 4 года, а некоторым детям – и раньше. Если условий для поиска себя среди своих сверстников, для общения с ними – нет, то чего-то очень важного в личностном развитии ребенка не происходит.
Вот почему есть страны, где посещение малышами детских садов – СТРОГО ОБЯЗАТЕЛЬНО. ВСЕ ДЕТИ там ходят в садики. АБСОЛЮТНО ВСЕ. Это закреплено законодательно. Просто нельзя не отдать ребенка в садик, как нельзя жить без паспорта, как нельзя ставить машину в неположенном месте – за это полагаются определенные санкции. Такая страна, например, - Франция.
Так что наше представление о детских садиках как о «камерах хранения для детей» (это ироническое определение принадлежит Борису Павловичу Никитину): дескать, садики нужны потому, что не с кем оставить ребенка, пока родители на работе, – связано с нашими, советско-российскими, реалиями и, в сущности, неверно. Не для этого, то есть – и для этого тоже, но не главным образом для этого – нужны детские сады.
Самое главное, что дает ребенку любой детский сад – это КОЛЛЕКТИВ СВЕРСТНИКОВ.
Правда, нужно уточнить: то, что в наших садиках нет РАЗНОВОЗРАСТНЫХ групп, это очень плохо. То, что группы или слишком маленькие (в частных садиках: иногда по 5-6 человек), или слишком большие (до 25 детей, в редких случаях – даже больше: в муниципальных, ведомственных и пр., т.н. «государственных», садиках) – тоже нехорошо. Идеальная группа – 15 детей, причем мальчиков и девочек – примерно поровну.
В маленьком коллективе – слишком небольшое разнообразие характеров и слишком велико влияние взрослых, которых часто почти столько же, сколько и детей, поэтому они успевают сами решить все вопросы, уладить все конфликты – что очень плохо для социального и личностного развития детей.
В большом коллективе, наоборот, воспитатель часто теряет нити управления, и дети во многом предоставлены сами себе, а, как известно, социальное поведение маленьких детей подобно социальному поведению, извините, дикарей.
И все же – при всех минусах – то, что у ребенка появится СВОЙ СОБСТВЕННЫЙ КОЛЛЕКТИВ СВЕРСТНИКОВ, где ему придется искать друзей и строить отношения с теми, кто ему неприятен; где нужно найти свою особую роль (тихони или шалуна; ведущего или ведомого), освоить навыки общения – это чрезвычайно важно.
Да, в наших, российских, садиках эта стихия детского общения нередко слишком стихийна. Но лучше так, чем вообще ничего.
Ребенок, лишенный общества сверстников до 6-7 лет, рискует во многом остаться асоциальным существом. Так бывает не всегда, но очень часто.
Так что любая мама, которая поняла: детский сад – это выход в большой мир, к настоящему общению со многими, непохожими по характеру, привычкам, воспитанию, людьми; это свой собственный уникальный опыт вхождения в социум – который обязательно нужен моему малышу, и чем раньше он этот опыт приобретет, тем лучше – такая мама уже решила половину проблемы: раз она сама твердо убеждена в полезности и необходимости детского садика, то и ребенок будет уверен – если не в том, что это хорошо и приятно, то хотя бы в том, что это неизбежно, что нельзя по-другому.
А раз назад дороги нет – то и приходится идти вперед. А раз есть решимость идти только вперед, то к чему-нибудь обязательно человек придет, что-нибудь найдет хорошее – пусть даже и не в самом лучшем садике.
Вторая проблема – отделила ли мама ребенка от себя? Разумеется, речь идет о психологическом и духовном – а не физическом – отделении ребенка. Физическое отделение произошло, когда ребенок родился, когда перерезали пуповину. Но психологическая «пуповина» может соединять мать и дитя еще очень долго: иногда – всю жизнь.
Прежде всего, очень важно увидеть в своем малыше – таком крошечном, беспомощном, во всем зависимом от мамы – ОТДЕЛЬНОГО ЧЕЛОВЕКА. Другого, не такого, как вы. Заинтересоваться этим человеком, тем, какой он: его особыми чувствами, его внутренним миром.
Наши дети – не часть нас. « Мой малыш» - это не то же самое, что «моя рука» или «моя машина». К сожалению, на подсознательном уровне женщина может ощущать свое дитя именно как часть себя – хотя и физически отделенную от себя, но все равно не самостоятельную. Причина такого отношения к своему ребенку – в эмоциональной и человеческой незрелости.
ЛЮБИТЬ РЕБЕНКА и ЛЮБИТЬ СЕБЯ – разные вещи. Очень часто «любовь» родителей к своему чаду – это всего лишь СЕБЯЛЮБИЕ, продолженная на сына или дочь, вынесенная вовне ЛЮБОВЬ К СЕБЕ. Себе хочу здоровья, благополучия – и своему ребенку. Себя оберегаю от опасностей – и ребенка.
А вот научиться ЛЮБИТЬ СВОЕГО РЕБЕНКА КАК ДРУГОГО, отдельного от себя, ЧЕЛОВЕКА – бывает непросто. Это задача, которая стоит перед каждым из нас, у кого есть свои дети.
Кстати, только тот, кто научился ТАК любить свое дитя, окончательно перестает сам быть дитем – становится в полном смысле этого слова Взрослым Человеком.
Если же родители - и особенно мать – подсознательно воспринимают своего ребенка как свою собственность, то их отношение к детскому саду (как и вообще – к социуму: к обществу, государству и всему миру) чисто потребительское. МОЕМУ РЕБЕНКУ должно быть хорошо! Причем, «хорошо» - обычно в каком-то довольно примитивном смысле (чтобы не было конфликтов, не обижали, нравилась еда, чтобы не болел, чтобы хорошо развивали и учили – не более того). Все остальное неважно.
Отсюда поиск садика ПОЛУЧШЕ.
Однако детский садик – не то же самое, что магазин или курорт. Это – важная часть ЖИЗНИ вашего ребенка. И вы не можете предвидеть, найдет ли он себе настоящего друга в этом садике – или в другом; не можете предвидеть, как сложатся у него отношения с другими детьми и с воспитателями. А суть-то в этом. В НОВЫХ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЯХ, которые ждут вашего малыша в садике.
Все же остальное, что мы действительно можем оценить и выбрать заранее (развивающие программы, квалификация педагогических кадров, материальная база и пр., и т.п.), - второстепенно.
Твои дети – не твои дети.
Они вызваны к жизни зовом,
Который жизнь обращает к самой себе.
Они приходят в мир благодаря тебе –
Но не ты их приводишь.
И хотя они рядом с тобой,
Их души обитают в доме завтрашнего дня,
Который ты не можешь посетить даже в мечтах…
Это сказал кипрский поэт Халил Гибрал. И он совершенно прав.
Способность ребенка адаптироваться не только в детском саду – но и вообще в любом социуме – в большой степени зависит от психологической установки его родителей: понимают ли они, признают ли, что этот малыш – отдельное существо, призванное прожить свою особую жизнь, в которой ему самому придется искать себя и свой путь? Или для них это маленькое существо – все-таки скорее «часть себя», «кусочек себя»?
Наконец, есть еще третья проблема: традиции семьи.
В семье Веры Николаевны многое делается ВМЕСТЕ. То есть для Ариши ситуация, когда нужно что-то делать не индивидуально, а коллективно (причем, не вместе с кем-то, кого она сама выбрала, а со всеми, кто там есть в данный момент) – совершенно обычна, привычна и не вызывает никаких отрицательных эмоций. Более того, Ариша воспринимает такую ситуацию положительно.
Инна же привыкла «вариться в собственном соку». Для нее ситуация, когда нужно что-то делать не самой по себе, как ей хочется, а со всеми – крайне необычна и болезненна. А в детском саду постоянно приходится ВМЕСТЕ гулять, ВМЕСТЕ есть, ВМЕСТЕ играть – это коллектив.
Если ребенка приучают к совместной деятельности, к коллективу буквально с того времени, как он начал ходить и говорить, у него вряд ли будут проблемы в детском саду. Если нет – будут обязательно.
Еще один момент: степень конфликтности отношений в семье. Возможно, некоторые читатели удивятся, но полная бесконфликтность так же вредна, как и крайняя конфликтность. Все знают, что плохо, когда близкие люди постоянно ссорятся. Однако плохо - и если они не ссорятся совсем.
Потому что в садике ссориться придется. Это я заявляю авторитетно. Такого садика нет, где не происходит конфликтов вообще. Не существует в природе.
Поэтому приучение малыша к полной бесконфликтности (как это произошло у Терезы Станиславовны с Инночкой) ведет к тому, что он в человеческих отношениях становится на редкость ранимым и в то же время беспомощным.
Такой ребенок мало способен адаптироваться в детском саду, да и в любом социуме.
Итак.
Если вы хотите, чтобы ваш малыш не только ходил в детский садик без истерик, «воплей и соплей», но и потом - в школе и во взрослой жизни - не испытывал особых проблем с социальной адаптацией, постарайтесь:
- изначально, когда он еще совсем кроха, видеть в нем другого человека, отдельного от себя, во многом непохожего на себя, - и именно так к нему относиться;
- поощряйте самостоятельность и инициативу малыша, если их проявления не грозят вам или ему (или окружающим) неприятными последствиями;
- постепенно приучайте малыша к тому, что отдельные его действия могут кому-то – в том числе, маме – не нравиться, что иногда люди бывают недовольны друг другом, причем не только мама и папа могут быть им недовольны, но и он в некоторых случаях может открыто выразить свое недовольство ими, - то есть учите ребенка вести себя в конфликтных ситуациях;
- старайтесь как можно чаще что-то делать совместно с ребенком, причем, лучше даже не вдвоем, а втроем-вчетвером (с папой, бабушкой и пр.): вместе играть, вместе гулять, вместе убирать квартиру: малышу нужен опыт действия не индивидуального, а в коллективе, ВМЕСТЕ с другими людьми;
- никогда не пугайте ребенка садиком, высказывайтесь о нем при малыше только положительно, а главное – постарайтесь сами найти в том, что ваш малыш будет ходить в садик, положительные моменты, которые всегда есть;
- не упускайте из виду главное: каким бы ни был садик, воспитатели, как бы часто ни болел ребенок первое время в садике – он получил возможность искать себя в коллективе сверстников, строить с ними отношения, дружить и общаться – а это самое главное, что дает любому малышу абсолютно любой детский сад.