Седьмая волна психологии

Вид материала

Документы

Содержание Возможные причины деструктивных жизненных стратегий Перспективы холотропного подхода в психотерапии Религиозный фактор в современном спорте

Подобный материал:

• Сборник статей представляет обзор теоретических и экспериментальных работ по интегративной, 5684.16kb.
• Сборник статей представляет обзор теоретических и экспериментальных работ по интегративной, 4997.27kb.
• Сборник статей представляет обзор теоретических и экспериментальных работ по интегративной, 6039.66kb.
• Сборник статей представляет обзор теоретических и экспериментальных работ по интегративной, 3958.28kb.
• Открытое акционерное общество, 31.39kb.
• «синяя волна 2011», 16.43kb.
• Электродинамика II, 118.77kb.
• Йога Ананда Лахари Комментарии Вадима Запорожцева к тексту «Ананда Лахари», 4142.38kb.
• Йога Ананда Лахари Комментарии Вадима Запорожцева к тексту «Ананда Лахари», 4575.91kb.
• Реферат Духовное противостояние фашизму. («Седьмая симфония Шостаковича» по книге Евгения, 43.3kb.

Хандогина О.В. (Новосибирск)


Что такое идентичность? Э. Эриксон считал ее субъектное чувство и наблюдаемое качество личной самотождественности и непрерывности. Ц.П. Короленко, Н.В. Дмитриева, Е.Н. Загоруйко рассматривают идентичность как некую структуру, переживаемую субъективно как чувство тождественности и постоянства собственной личности при восприятии других, признающих это тождество. Чувство идентичности сопровождается ощущением целенаправленности и осмысленности своей жизни и уверенности во внешнем одобрении (1). Именно благодаря идентичности мы знаем, кто мы, чего хотим и во что верим.

Иными словами, идентичность определяет профессию, религиозные, моральные и политические убеждения, социальные роли (включая половые, супружеские и родительские). Нарушения в формировании идентичности ведут к изменению личности человека, нарушениям поведения и социальной адаптации. Идентичность формируется под влиянием родителей, семьи, социальной группы, к которой принадлежит человек, его национальностью, вероисповеданием, местом жительства и гражданством. Важнейшую роль в формировании идентичности играют четкая, прозрачная и поименованная система взаимоотношений в социуме, и возможность примерить на себя разные роли, получив оценку окружающих.

Традиционно с этим не возникало никаких проблем. На протяжении столетий жизнь была четко регламентирована, социальные потрясения разворачивались по привычному сценарию «междоусобная война», «религиозный конфликт», «стихийное бедствие», любые изменения происходили настолько медленно, что к ним успевало приспособиться не только следующее, но даже предыдущее поколение. В процессе взросления ребенок узнавал существующие правила общественной жизни, свое место в жизни и мог сделать выбор относительно дальнейшей жизни, достаточно точно спогнозировав желаемый результат. Само понятие «лишнего человека», человека, не знающего себя, не могущего сделать выбор, человека с нарушением идентичности появилось лишь в XIX веке.

С тех пор нарушение идентичности стало не просто привычным, оно вошло в лексикон педагогики, для его терапии разработано множество программ – верный признак того, что исчезнет оно нескоро.

Нарушения формирования идентичности имеет два ведущих фактора: скорость и непредсказуемость общественных изменений, и невозможность примерить на себя какую-либо роль и получить реакцию окружающих.

Мир сегодня меняется с такой скоростью, что мы не успеваем даже оценить эти изменения перед тем, как они станут достоянием истории, не говоря уже о том, чтобы сделать долгосрочный прогноз. Никто не может сказать, что с ним будет через двадцать, десять, или хотя бы через пять лет. Равно как никто не может сказать, в какой стране мы будем жить в тот же период.

Новая жизнь диктует и новые законы. Редкий ребенок теперь получает хотя бы необходимый минимум внимания родителей, не говоря уже о том, чтобы с их помощью познавать мир. Да и само познание мира носит теперь весьма своеобразный характер.

Вот тут и выходит на сцену специфический и крайне неоднозначно оцениваемый инструмент: компьютерная игра.

Прежде всего, компьютерная игра имеет мало общего как с традиционным понятием игры в контексте развития, как особом исторически возникшем виде общественной практики, в котором воспроизводятся нормы человеческой жизни и деятельности, овладение которыми обеспечивает приобщение к культуре, познание предметной и социальной действительности, интеллектуальное, профессиональное, эмоционально-волевое и нравственное становление и развитие личности. Игра направлена на воссоздание и усвоение общественного опыта (4). Традиционно, игра – это деятельность в условных ситуациях, моделирующих реальные. Компьютерная игра, конечно, использует ситуации, моделируемые на основе реальных, но это не должно вводить в заблуждение. Принципиальную важность в компьютерных играх имеет то, что геймер вряд ли когда-нибудь сможет попасть в такую ситуацию сам. И, даже если попадет, гарантированно не будет иметь полного контроля над ситуацией.

Компьютерная игра имеет более важную особенность: очистив ситуацию от любых намеков на реальность, убрав из нее все внешние, малозначимые факторы, она оставляет геймера лицом к лицу с тем, какой он. Дает шанс выбрать. И здесь у геймера появляется возможность, которой он лишен в обычной жизни – узнать, кто он на самом деле, чего он хочет, к чему ведут его действия, как на его поведение реагируют окружающие.

Компьютерная игра – это идеальный полигон. Здесь все подчинено воле геймера, правила ясны и понятны, причинно-следственные связи можно проследить, а главное: чем больше решений принимает геймер, тем лучше он узнает самого себя, тем больше развивается его идентичность.

Безусловно, не все игры этому способствуют. Игры-медитации, такие, как офисный хит «Паук», попросту не предназначены для саморазвития. Игры-отреагирования (например, файтинги, шутеры\слэшеры) имеют целью направить агрессию в безопасное русло. Но большинство заставляют геймера развивать собственную идентичность: если не непосредственным выбором, то хотя бы драматической историей.

Для подтверждения этого факта мною было проведено исследование. В нем приняли участие двести тридцать восемь подростков в возрасте от четырнадцати до семнадцати лет. Они были разделены на четыре группы по признаку использования игры: первая группа (те, кто играет больше трех часов в день каждые два-три дня), вторая (те, кто играет меньше трех часов каждые два-три дня или четыре-пять часов в воскресенье), третья (переставшие играть) и контрольная группа (те, кто не играет в компьютерные игры). Необходимо отметить также, что многие из тех, кто входил во вторую группу, раньше принадлежали к первой, а третья состоит из участников первой и второй. Исследование проводилось с использованием методики диагностики идентичности по Дж. Морено(2).

Первое, что обращает на себя внимание – показатель достигнутой идентичности неуклонно растет от первой к третьей группе (16,89, 17,2 и 18,77 соответственно), и в третьей группе превышает не только статистическую норму (17,7), но и показатель контрольной (18,55). Иными словами, наблюдается четкая динамика роста.

Подростки начинают играть в период 12-13 лет, как раз, когда они встают перед фактом скорого окончательного выбора на основе собственной идентичности. Продумывая этот выбор, примеряя на себя его и его последствия, подросток сталкивается с катастрофической нехваткой информации о самом себе. И восполняет его при помощи неисчерпаемого богатства выбора в компьютерных играх. А потом, закаленный часами непрерывных решений, он готов перенести свой опыт в реальную жизнь. И во многом его идентичность крепче, чем его сверстника из контрольной группы.

Так, показатель второй по высоте шкалы в контрольной группе, преждевременной остановки (принятие обязательств без достаточного исследования альтернативных возможностей, часто просто принимая выбор, предложенный родителями) составляет 12,33, и это самый высокий показатель среди всех четырех групп. И это не случайно.

Рассмотрим шесть следующих шкал.

Свобода идентичности (зависимость решения от общепринятых норм) в контрольной группе самая низкая (21,74) при максимуме 200. В первой она составляет 26,65, во второй 28,24, а в третьей – 57,12. То есть представителей первой и второй групп не устраивает, что их выбор на самом деле – следование социальным условностям и родительским ожиданиям, они стремятся к принятию собственных решений.

Социальная заданность также выше всего в контрольной группе (104 при максимуме 200). Идентичность представителей четвертой группы формировалась больше как копирование поступков значимых людей. И хотя в первой и второй группах показатели тоже достаточно велики (67,97 и 77,12), в третьей группе он снижается до 59,59.

Социальная энергия (стремление находиться с людьми, заниматься общественно значимыми делами) преподносит сюрпризы. Мало того, что самый высокий ее показатель в первой группе (63,15 при максимуме 200), а это выше показателя четвертой (61,03), во второй и третьей группе показатель снижается (41,24 и 34,04 соответственно). И если последнее еще можно объяснить (например, представители третьей группы уже привыкли быть в одиночестве или одиночество – их сознательный выбор), то почему представители первой группе при столь явной потребности быть с людьми выбирают компьютерную игру, деятельность заведомо изолированную, настоящая загадка.

Дифференциальное самосознание (осознание своих желаний и потребностей, понимание ответственности за свои действия) растет от первой к третьей группе (3,03, 12,6 и 41,56 соответственно). В четвертой этот показатель составляет 36,41 при максимуме 200. Здесь видно прямое влияние компьютерной игры: именно в ней геймер осознает свои желания и понимает, что его действия имеют последствия.

Аутентичность (подлинность, искренность самовыражения), уже традиционно, увеличивается, составляя 29,57 в первой группе, 26,05 во второй и 67,76 в третьей группе при максимуме в 200. Показатель в четвертой группе составляет 65,06. Иными словами, представители третьей группы накопили достаточно опыта, чтобы смочь, наконец, делать то, что им хочется.

И, наконец, угроза потери идентичности (возможная потеря чувства тождественности, осознания себя как отдельной, уникальной личности) от первой к третьей группе неуклонно снижается. Если в первой она составляет 26,36 (при максимуме 200 и минимуме -200), то во второй 5,5, а в третьей и вовсе -12,4. Таким образом, если для членов первой группы угроза утратить индивидуальность вполне реальна и может толкать на необдуманные, демонстративные поступки для выделения из общего числа, то члены третьей уже знают, что разовые акции привлечения внимания не сделают их особенными, каждый из них и так уникален. Как знают это и представители контрольной группы.

Невозможно не отметить прогресс третьей группы по сравнению с первой и второй. Он вполне очевиден. Более того, перед началом исследования предполагалось, что контрольная группа будет как минимум не уступать третьей, так как развитие ее членов – гипотетически – проходило по более благоприятному сценарию.

Я вовсе не хочу сказать, что компьютерная игра – лучший способ формировать идентичность. Подтверждение этому показатели контрольной группы. Но члены контрольной группы и не нуждались в дополнительных инструментах для формирования идентичности. Речь идет о тех подростках, для которых компьютерная игра подчас единственный способ восполнить пробелы.


ВОЗМОЖНЫЕ ПРИЧИНЫ ДЕСТРУКТИВНЫХ ЖИЗНЕННЫХ СТРАТЕГИЙ
Чеботникова В. (Алматы)


В жизни многих людей, не страдающих явными эмоциональными или психосоматическими симптомами и имеющих все внешние условия для хорошего существования, оказывается мало смысла и свершений. Человек не страдает очевидными эмоциональными расстройствами, прекрасно функционирует в личной и профессиональной жизни. Друзья и соседи завидуют ему, но сам он не видит смысла в своей жизни и не способен получать удовлетворение от своих успехов. В других же случаях люди, которые являются "нормальными" с точки зрения традиционных психиатрических стандартов, переживают существенные отклонения в различных областях своей жизни и искажения восприятия, эмоций, мыслей и поведения. В чём же здесь дело? На биографическом уровне это могут быть специфические травматические события детства, вмешивающиеся в функционирование человека и в определенные аспекты его межличностных отношений. Но, если эмпирическое самоисследование выходит за пределы биографии и достигает перинатального уровня бессознательного, человек, как правило, делает для себя значительное открытие: он обнаруживает, что ни подлинность его жизни не ограничена определенными частичными аспектами, определяемыми "специфическими детскими травмами"; сам подход к жизни и жизненная стратегия неправильны и принципиально искажены. Это искажение экзистенциальной перспективы основано на том, что действия человека управляются на глубоко бессознательном уровне неразрешенной травмой рождения и связанным с ней страхом смерти. Это ведет к различного рода бесполезным и вредоносным способам поведения и лишает человека доступа к более позитивным и плодотворным жизненным стратегиям.

Многочисленные наблюдения показывают, что доминирование одной из негативных перинатальных матриц создает у человека подход к жизни, который не только не приносит удовлетворения, но оказывается разрушительным. Если психика находится под влиянием БПМ-II, недостаточно сильным, чтобы выразиться в проявленной психопатологии, человек оказывается в своей жизни пассивным, уступчивым, покорным. БПМIII в подобных условиях порождает так называемых "опьяненных трудом", людей, склонных к бессмысленной суете и "крысиным бегам".

Динамика БПМ-III принуждает к следованию линейной траектории, создает неослабевающее стремление к неким целям в будущем. Поскольку в психике человека доминируют воспоминания о болезненной ограниченности в родовом канале, он никогда не переживает настоящий момент и данные обстоятельства как полностью удовлетворительные. Мир и собственная жизнь всегда сосредоточены на том, чего не хватает, что не удовлетворяет, что неправильно, выказывая в то же время недостаток способности или полную неспособность ценить то, что есть, наслаждаться этим и извлекать из имеющегося максимум того, что можно извлечь. Важно подчеркнуть, что эта манера поведения действует независимо от внешних обстоятельств и не может быть изменена никакими достижениями. Человек чувствует неудовлетворенность тем, как он выглядит, своими способностями, достижениями, имуществом, известностью или властью - независимо от того, какова реальная ситуация, и часто это совершенно не соответствует мнению окружающих.

Как рождающийся младенец, переживающий болезненное сдавливание в родовом канале, человек, находящийся под влиянием БПМ-III, всегда борется за что-то иное, чем то, что он имеет в действительности. Он ожидает разрешения проблем и получения удовлетворения от каких-то достижений в будущем.

Цели, которые фантазия предлагает такому человеку в качестве несомненных источников будущего счастья, могут легко быть поняты как суррогаты психологического совершения биологического рождения, а также постнатального или пренатального удовлетворения и безопасности. Поскольку эти цели являются всего лишь психологическими подменами, достижение их не может принести и не приносит истинного удовлетворения. Стратегия, основанная на динамике БПМ-III, - это всегда стратегия проигрыша, независимо от того, достигаются ли цели, поскольку она основана на ложных предпосылках и не приводит к предполагаемым результатам.

Неудача в достижении специфической цели, от которой ожидалось удовлетворение, усиливает обманчивое представление, что счастье зависит от внешних факторов. В таком случае человек, как правило, предполагает, что если бы он достиг успеха, все было бы иначе. Когда же цель бывает достигнута, то это зачастую не приносит ожидавшегося психологического результата. Но и это обычно не приводит к пониманию того, что стратегия, связывающая счастье с успехом провалилась, что она была неправильно выбрана. Возникающая неудолетворенность приводит к возникновению новых планов или планов еще более грандиозных. Наиболее важная характеристика стратегии, чреватой поражением, состоит в том, что она отказывается ценить имеющееся и сосредотачивается на воображаемых проектах будущего.

Когда человек оказывается способным преодолеть доминирование негативных перинатальных матриц и восстановить в себе опыт позитивного симбиотического обмена с материнским организмом во время нахождения в утробе, ситуация радикально меняется. Опыт взаимодействия с матерью в пренатальном и раннем постнатальном периодах на уровне взрослого эквивалентен отношениям человека с человечеством и со всем миром, будучи прототипом последнего. Тип и качество перинатальной матрицы, оказывающей влияние на психику человека, в значительной мере определяет не только его внутренние субъективные переживания, но и его отношение к другим людям, к природе, к существованию в целом.

Когда человек в процессе глубинного самоисследования переживает коренной сдвиг от негативной перинатальной матрицы к позитивной, у него значительно возрастает способность радоваться жизни и интерес к ней. Первоначальный опыт безмятежного пренатального существования и заботы, связанные с этими матрицами, находятся во взаимосвязи с чувством удовлетворения и вечности момента в настоящем. Когда эти переживания пронизывают опыт повседневной жизни, становится возможно получать интенсивное удовлетворение в каждый момент и в каждой обычной ситуации - от еды, простых человеческих контактов, работы, секса, искусства, музыки, прогулок на природе. Это в значительной степени уменьшает постоянное стремление к сложным целям и ложным надеждам. Человек может располагать большей энергией, работа становится более продуктивной, требует меньше усилий, если только он находит ее совместимой со своей жизненной философией.

Ключом ко всем этим изменениям является радикальный сдвиг от эмоциональной и психосоматической настроенности на динамику негативных перинатальных матриц к переживанию в опыте позитивных элементов БПМ-I и БПМ-IV. Подобные изменения не происходят или происходят в гораздо меньшей степени у тех людей, чей перинатальный и ранний постнатальный опыт не содержит достаточного количества питающих эмоциональных и биологических переживаний или преимущественно травматичен. Для таких людей движение в указанном направлении является медленным и требует много времени. Среди прочих эффективных элементов следует отметить подпитывающие телесные прикосновения терапевта, эмоциональная близость, установление доверительных терапевтических отношений.


ПЕРСПЕКТИВЫ ХОЛОТРОПНОГО ПОДХОДА В ПСИХОТЕРАПИИ
Чеботникова В. (Алматы), Козлов В.В. (Ярославль)


Основная цель, которую мы преследуем в этой статье – это определение перспектив холотропного подхода в психотерапии и исследовании внутренних, резервных возможностей человека.

Холотропный подход в психотерапии представляет собой альтернативу традиционной глубинной психологии, основанной на обмене словами между терапевтом и пациентом. В данном случае невербальный уровень несет в себе некий сакральный характер обмена информацией. Слово «холотропный» буквально означает «стремящийся к целостности» (от греч.: «holos» - целое и «trepein» - движущийся в определенном направлении, направляющийся). Основная философская предпосылка холотропной терапии состоит в том, что средний человек в нашей культуре живет и действует на уровне гораздо ниже своих потенциальных возможностей. Это обеднение объясняется тем, что человек отождествляет себя лишь с одним из аспектов своего существа, с физическим телом и Эго. Такое ложное отождествление ведет к неподлинному, нездоровому и лишенному свершений образу жизни, а также вызывает эмоциональные и психосоматические расстройства психологической природы.

Возникновение беспокоящих человека симптомов без какой-либо органической причины может указывать на то, что он достиг критической точки, когда старый, основанный на ложных предпосылках, способ существования в мире становится невыносимым. Такого рода срыв может произойти в определенной ограниченной области жизни, а может охватить одновременно всю жизнь человека. Обширность и глубина срыва приблизительно соответствует масштабам невротических или психотических проявлений. Возникающий кризис может представлять собой определенную опасность для человека, но также создает и значительные новые возможности. Здесь уместно привести следующий пример – чтобы выплыть, утопающему необходимо дотронуться до дна и оттолкнуться от него. Понимание дна в данном случае имеет метафорическое значение – значение отправной точки, или максимального предела терпения по поводу окружающей реальности.

Проявившийся симптом отражает усилие организма, стремящегося освободиться от старого давления и травматических впечатлений и упростить свое функционирование. Вместе с тем это одновременно и поиск собственной сущности, и тех измерений бытия, которые связывают человека с космосом в целом, делают его соизмеримым всему сущему. При благоприятных условиях и правильной поддержке результатом этого процесса может быть радикальное разрешение проблем, психосоматическое излечение и эволюция сознания. Следовательно, этот процесс можно рассматривать как потенциально благотворную, спонтанную терапевтическую активность организма, которую следует поддерживать, а не подавлять. Такое понимание природы психопатологии составляет фундаментальное кредо холотропной терапии.

Холотропная терапия признает терапевтические, трансформирующие, интегрирующие и эволюционные возможности необычных состояний сознания. Поскольку в этих состояниях психика человека проявляет спонтанную целительную деятельность, холотропная терапия использует техники наведения необычных состояний сознания. Это изменяет динамическое равновесие, поддерживающее те или иные симптомы, преобразует их в поток необычного опыта и растворяет в этом процессе. Важно, чтобы терапевт поддерживал то, что разворачивается в ходе сеанса, даже если он не понимает этого в данный момент. Возможны мощные трансформирующие переживания, вообще не имеющие никакого специфического содержания. Они состоят из ряда интенсивных всплесков эмоций или физических напряжений и последующих глубоких расслаблений или успокоений. Часто прозрения или специфическое содержание проявляется позже, иногда даже на следующих сеансах. В некоторых случаях разрешение происходит на биографическом уровне, в других включается перинатальный материал или различные трансперсональные темы. Нередко избавление от эмоциональных или психосоматических симптомов и устойчивые трансформации личности оказываются связанными с переживаниями, вообще не поддающимися рациональному постижению.

Основная цель эмпирических техник в психотерапии состоит в том, чтобы активизировать бессознательное, высвободить энергию, связанную в эмоциональных и психосоматических симптомах, перевести статическое равновесие этой энергии в поток опыта. Холотропная терапия содействует активизации бессознательного до такой степени, что это приводит к необычным состояниям сознания. Этот принцип нов в психотерапии, хотя он в течение столетий и даже тысячелетий использовался в шаманской и целительной практике многих народов, в ритуалах различных экстатических сект, в древних мистериях смерти и возрождения.

Для психотерапии, которая использует столь мощные средства воздействия на сознание, персоналистически и биографически ориентированные представления современной академической психологии совершенно недостаточны и неудовлетворительны. В такого рода роботе нередко уже на первой сессии становится ясным, что корни психопоталогии простираются значительно дальше событий раннего детства и выходят за пределы индивидуального бессознательного. Эмпирическая психотерапевтическая работа раскрывает за традиционными биографическими корнями симптомов глубокие связи с внебиографическими областями души, такими, как элементы встречи с глубинами смерти и рождения, с характеристиками перинатального уровня, с широким спектром факторов трансперсональной природы.

Необыкновенное воздействие холотропной терапии на людей с различными эмоциональными и психосоматическими проблемами естественно ставит вопрос о механизмах происходящих изменений. В рамках традиционной психотерапии устойчивые изменения глубоких психодинамических структур, лежащих в основе психопатологических симптомов, требуют многих лет систематической работы. Поэтому психотерапевты не очень склонны верить, что глубокие и устойчивые изменения личности могут произойти в течение нескольких дней или даже нескольких часов, поскольку принятые сейчас теории не дают возможности объяснить такие изменения. Описание эффектных исцелений во время шаманских камланий, туземных ритуалов, собраний экстатических сект или трансовых танцев большинством западных ученых не принимались всерьез или приписывались внушаемости доверчивых дикарей. Пример терапевтических и трансформирующих возможностей необычных состояний сознания это изменения, наблюдающиеся у многих людей, подошедших близко к смерти. Вероятно, психика содержит такие терапевтические и трансформирующие механизмы, возможности которых по своей величине не поддаются описанию ни одной традиционной теорией психотерапии.

Холотропная терапия делает возможным использование терапевтического и трансформирующего потенциала мощных переживаний без того риска, который подразумевается актуальным биологическим кризисом. Динамика бессознательного, стимулированная соответствующими неспецифическими техниками, спонтанно породит мощные переживания столкновения со смертью, сравнимые по терапевтическому потенциалу с внешне индуцированными ситуациями. Однако, чтобы подход такого рода мог быть принят академической психиатрией, важно разъяснить механизмы драматических изменений и представить их в контексте общей теории личности. Лишь наиболее поверхностные переживания и изменения можно понять в рамках традиционного психиатрического мышления. Большинство же из них требует не только пересмотра концептуальных представлений психиатрии и психологии, но и нового научного мировоззрения, новой парадигмы.


РЕЛИГИОЗНЫЙ ФАКТОР В СОВРЕМЕННОМ СПОРТЕ
Шемет И.С. (Москва)


Педагогика физической культуры и спорта, а также спортивная психология направлена на формирование определённого идеала личности спортсмена, который можно обобщённо обозначить как здоровая, самоорганизующаяся, саморазвивающаяся личность, обладающая высоким уровнем субъектности. Как отмечает профессор С.Д. Неверкович, - «Физкультурная и спортивная деятельность развивает такие черты личности, как настойчивость, упорство, инициативность, стремление «постоять за себя». Эти черты практически не зависят от вида спорта. Профессор А.В. Родионов выделил наиболее типичные для спортсменов черты характера: эмоциональная устойчивость, стремление к лидерству, склонность к риску, расчётливость, новаторство, самоконтроль, общительность.

Данные идеалы и ценности присущие спорту как системе социального воспитания и восходят к древнегреческому идеалу совершенствования человека, развитие его духовных и физических качеств, то есть стремления к богоподобию. Данная традиция была продолжена советской педагогикой в концепции гармонично развитой личности и идеала советского человека как человека-победителя. Все классики существующей традиции спорта считают этот идеал чем-то само собой разумеющимся, некоторой культурной доминантой, поскольку в Советском союзе идеологических альтернатив данному идеалу человека не было. Вопрос: что бы мы сказали, если бы – юные и взрослые спортсмены, к которым мы применяем педагогическое влияние, оказались под влиянием других воздействий – альтернативных, которые способствовали бы возникновению таких качеств, как, отказ от борьбы, безволие, моральное и физическое страдание, смирение, жертвенность, зависимость, слабость, подчинение? Мы бы сказали, что такой человек не может быть спортсменом, поскольку подобные влияние и идеалы противоположны спорту. Между тем, в современной России мы как раз находимся именно в такой ситуации. И перечисленные качества – смирение, страдание - являются идеалом, лежащим в основе христианского вероучения, абсолютом которого является умерщвление плоти и отказ от земной жизни во имя духовной, а образом-символом является мучительная смерть на кресте. Если сравнить по любому параметру векторы развития психики, которые закладываются спортом и христианством, то увидим, что они противоположны. Возвышение духа – унижение духа, активность – пассивность, вызов – смирение, доминирование – подчинение, бесстрашие – страх. В современной России общая тенденция социализации сейчас представляет собой интенсивную клерикализацию общества, вектор которой противоположен ценностям спорта.

Проблема влияния религиозности спортсменов на эффективность спортивной деятельности не изучена. В советской психологии спорта религиозное влияние на спортсмена не было предметом изучения, поскольку очевидным было влияние коммунистической идеологии: атеизм, патриотизм, борьба за лидерство на международном уровне, в силу чего спортсмен был носителем менталитета человека советской эпохи. В настоящее время в связи с распространением религиозных систем в обществе появилась необходимость изучить, насколько религиозному влиянию подвержены спортсмены, и как такое влияние отражается на спортивных результатах.

В целях исследования данной проблематики нами в 2007 году было проведено психологическое исследование. В исследовании приняло участие 34 спортсменки – это девушки-юниорки сборной России по дзюдо, в возрасте от 16 до 19 лет. Спортсменкам была предложена специально разработанная анкета, которая включала в себя 23 вопроса, связанных с отношением к церкви, к символам веры, оценкой степени значимости церкви в жизни, то есть уровень конформности по отношению к культу.

С целью изучения взаимосвязи религиозности спортсменов и спортивного результата выборка была разделена в соответствии с текущими рейтингами спортсменов на более успешных (первые и вторые номера в каждой весовой категории, всего 15 человек) и менее успешных (третьи, четвертые и пятые номера, всего 19 человек). Сравнение уровня религиозности этих групп показало следующее: более успешные спортсмены на 24% менее религиозны. У менее религиозных спортсменов меньше степень рассогласования в психике между ведущей деятельностью и духовным уровнем психики. Таким образом, чем более воцерквлён спортсмен, тем труднее ему бороться и побеждать. Данная тенденция особенно заметна в спортивных единоборствах, где спортсмены традиционно находящиеся под юрисдикцией православной церкви постепенно вытесняются спортсменами-мусульманами.

Любая религиозная система имеет психотехнологии глубинного воздействия на психику, существуют эзотерические традиции в буддизме, шаманизме, исламе, иудаизме, христианстве. Православное христианство также имеет таинства, направленные на адептов веры. Христианские таинства: крещение, венчание, евхаристия, – представляют собой сложный процесс воздействия на психику, который можно квалифицировать в психологических терминах как религиозный гипноз.

Процедура крещения представляет собой гипнотическое воздействие на психику, суть которого – внушение человеку необходимости разнообразных страданий (в религиозной терминологии – скорбей) во имя искупления смерти Иисуса Христа. Во время обряда крещения человеку программируются болезни, несчастья, лишения, преждевременное старение, потери, бедность, алкоголизм, одиночество, безволие, безбрачие, бесплодие, наркомания детей, вплоть до мучительной смерти, а также страх перед Богом и зависимость от религиозной системы. Все эти внушения действуют бессознательно и приводят к тому, что человек постепенно теряет контроль над своей жизнью, не достигает целей, все хуже справляется с проблемами. У людей, крещеных в детстве, кризис наступает около 33 лет, человек ощущает, что ему тяжело жить, всё даётся очень трудно. У людей, крещенных в сознательном возрасте, спустя 7 – 10 лет после крещения наблюдаются кризисные явления в жизни, первое осознание того, что «что-то не так», которое усугубляется с возрастом. С годами усиливается зависимость от религиозной системы и накапливается потребность получения поддержки со стороны церкви, жизнь превращается в подготовку к смерти.

Индивидуальная психокоррекционная работа со спортсменами различного возраста, видов спорта и уровня квалификации показывает, что в основе поражений, неспособности продолжать борьбу зачастую лежат глубинные христианские установки: «зла никому не делай», «в гордыню не впадай», которые сам спортсмен не осознаёт, но в результате их нарушения наступает страх. Этим обусловлено большое количество суеверий и иррациональных страхов у спортсменов, то есть попытки другими, псевдорелигиозными ритуалами привлечь удачу. В основе целого спектра психологических проблем, связанных с недостатком осознанного самоуправления, неуверенностью, недостаточной ресурсной мобилизацией лежит действие религиозного фактора.

Автором разработаны методы религиозного декодирования, которые успешно применяются к адептам сект с 1996 года. Когда человек вовлечён в какую-нибудь секту и находится под постоянным воздействием религиозного гипноза, то обычными психологическими или педагогическими методами противостоять этому невозможно, так как у адептов культа формируется альтернативное Я – «культовая личность». Необходимо снятие самих гипнотических воздействий, то есть декодирование. В настоящее время секты благодаря жёсткой государственной политике своё существование практически прекратили в пользу традиционных религиозных конфессий. Крещение стало культурной нормой и практически все дети, рождённые в 80-е и 90-е годы, то есть современные спортсмены, крещены.

Таким образом, мы имеем дело не с той психикой, которая описана в учебниках по психологии, а с другой – психикой дезынтегрированной, подвергшейся гипнотическому воздействию, направленной на страдание, подчинение, смирение.

В настоящее время разработана авторская методика снятия религиозного гипноза, которая применяется с 2000 года. Устранение религиозных кодировок, полученных во время крещения и других христианских обрядов у молодых спортсменов, приводит к резкому усилению волевых качеств: повышается уверенность в себе, целеустремленность, морально-психологическая выносливость, усиливаются бойцовские качества, смелость, бесстрашие, освобождается дыхание. Спортсмен чувствует прилив сил, начинает больше побеждать. В настоящее время проблемой является не только спортсмены, а также тренеры, врачи, психологи являются жертвами религиозного гипноза и сами не понимают причины своей неудачливости, неэффективности, нерезультативности. Устранение религиозных кодировок, полученных во время крещения, венчания и других христианских обрядов, у людей зрелого возраста (тренеров), полностью устраняет симптомы апатии, неудовлетворённости жизнью, нерешительности, эмоционального отчуждения, чувства вынужденности, чувства одиночества и бессмысленности жизни, страх смерти и старости. Одним из необходимых элементов религиозного гипноза является программирование зависимости от культа, внушение священного страха перед Богом, священнослужителем, церковью, страх отступничества и неизбежность кары за выход из культа. Объединенные усилия спортивных психологов, педагогов, философов и тренеров позволят всесторонне изучить данную проблему.