Наладчик Джек, специалист по необычным расследованиям, со своей подругой Джиа случайно попадает в дом медиума, где пробуждаются страшные силы
| Вид материала | Документы |
- «Я и моя профессия», 162.31kb.
- Реферат по делопроизводству «Моя профессия», 53.7kb.
- Молодой и стар ы й, 690.66kb.
- Шоссе: Юля -молодая девушка- едет c подругой на своей дорогой машине, 217.74kb.
- История двуглавого орла Номинация: исследовательские работы Вид работы: исследовательский, 312.23kb.
- После провала очередной операции и гибели любовницы профессиональный киллер Джек (Джордж, 1107kb.
- Циклические алгоритмы. Цикл с предусловием, 297.88kb.
- Проблемы социализации современной молодежи содержание, 4037.79kb.
- «Усадьбы Калужского тракта», 36.05kb.
- Джек Лондон. Смирительная рубашка, 3915.4kb.
- В чем дело?
- Ни в чем, - сморгнул Лайл.
Джек снова повернулся к камням, отыскал на одном крестообразное углубление, разглядел царапины на граните.
- Кажется, грек говорил, что в какие-то плиты были врезаны кресты?
- Точно. - Лайл подошел поближе. - Медные и серебряные.
Джек провел по царапинам пальцем.
- Видно, Дмитрий их выколачивал без особых предосторожностей.
- Угу, я уже заметил. Интересно, что он с ними сделал.
- Может, могилы метил.
- Или хотел, чтоб бесам тут было удобней, - вставил Чарли. - Они крестов боятся.
Стараясь предотвратить дальнейшие споры, которые все равно ничего не решают, Джек взмахнул киркой.
- Как считаете, не доломать ли обшивку?
- Чего убиваться? - буркнул Чарли. - Скорее всего, то же самое.
Джек ударил по панели тупым концом, слыша, как металл звякнул по камню. Перевернул, всадил в отверстие острый конец, вывернул кусок клееной фанеры. Несмотря на тупую боль в боку, неплохая попытка. Иногда ломать что-нибудь очень даже приятно.
- Не обязательно. Взглянем поближе, заметим другие швы в кладке. Откроется потайная дверь, за ней склеп... Неизвестно, что там обнаружится. Вдруг скелет Тары Портмен...
- Я тебе говорю, - уперся Чарли, - это не Тара Портмен...
- Стойте. - Лайл поднял руку. - Что-то происходит.
Джек огляделся, ничего не слыша.
- Что?
- Не чувствуете?
Джек посмотрел на Чарли, пребывавшего точно в таком же недоумении.
- Что именно?
Лайл медленно повернулся вокруг.
- Что-то приближается.
Тут он тоже почувствовал. Холодок, повышение плотности воздуха, все тепло в помещении как бы стало засасывать в центр, в невидимую черную дыру, вместо него оставался медленно сгущавшийся комок холода.
Правую ляжку обжег нестерпимый холод. Джек ухватился за ногу и нащупал в кармане застывшую ледышку. Брелок! Скрипнув зубами, упал на колени - о боже, как больно! - вцепился в карман, полез внутрь, стараясь ухватить кольцо, к которому пальцы липли, как язык к топору на морозе, выдернул руку с облезшей кожей, вцепился в подкладку, дернул, вывернул. Наконец фигурка кролика Роджера вылезла, падая на пол.
Но так и не упала - нырнула, подскочила, стрелой понеслась к центру подвала, зависла в воздухе. Видно было, как изморозь покрывает руки, ноги, голову, туловище...
Джек поднялся, и вдруг резко зазвучал тонкий вой, эхом отзываясь вокруг, набирая высоту и громкость. Изморозь сгущалась на кролике, казалось, что замерзшая пластмасса трескается и раскалывается.
Вой внезапно превратился в яростный вопль. Голова Роджера отскочила, понеслась, ударилась в гранитную плиту, разлетелась кружившейся снежной пылью. Потом оторвалась рука, метнулась в другую сторону, чуть не попав Чарли в голову. Джек нырнул, когда вторая рука чуть его не прострелила. Брызнули другие куски под оглушительный крик. Обстрел вдруг прекратился, а яростный визг нарастал, пришлось заткнуть уши. Звук набирал физическую силу, нападал, боролся... и, наконец, умолк.
Тишина возникла столь же неожиданно, как раздался крик. Ощущение присутствия ослабло, Джек, Лайл и Чарли вновь остались втроем в подвале.
Джек затряс головой, безуспешно прочищая уши.
Лайл с Чарли были потрясены, а он вдруг ощутил спокойствие. Смертельное спокойствие.
- Что это такое, черт побери? - выдавил Лайл.
- Угу, - пробормотал Чарли. - Чего там у тебя было в кармане? Вроде кролик из мультяшки...
- Кролик Роджер.
- А.
- Кролик Роджер... - фыркнул Лайл. - Что еще может довести до бешенства обыкновенного беса?
Чарли шагнул к брату:
- Лайл, я тебя предупреждаю...
Джек перебил его:
- Отец Тары Портмен говорит, что девочка обожала кролика Роджера. Я предположил, что это ее брелок.
- По всему судя, - подытожил Лайл, наклоняясь и трогая пыль от одной из ног кролика, - она очень громко подтвердила предположение.
- Да, - кивнул Джек. - И вдобавок опознала убийцу.
Однако удовлетворение от раскрытия тайны омрачал безответный вопрос, как и зачем он сам вляпался в эту историю.
12
Джиа сидела под сводчатым куполом в третьем ряду от алтаря, ожидая умиротворения.
Медленно дошла от Саттон-сквер до собора Святого Патрика. Не совсем понимала, зачем пошла, бессознательно направилась в ту сторону, выйдя погулять, отдохнуть от работы. На Пятой авеню прошла мимо Святого Патрика и вернулась, стремясь окунуться в спокойную, мирную религиозную атмосферу. Только пока ничего не выходит.
Впрочем, приятно сидеть в уединении в огромном каменном пространстве, отрезанном от суетливой реальности за высокими дубовыми дверями, огражденном от всяких призывов из дома в Астории.
Сидя в одиночестве, она смотрела на толпы шнырявших туристов, католики осеняли себя крестным знамением у купели со святой водой и ставили свечи, другие торчали вокруг, разевая рты на готические арки, кресты вдоль боковых стен, статуи выше человеческого роста, гигантское распятие, золоченый алтарь...
Память вернулась к годам учебы в начальной школе Богоматери Упования в Оттумве. Не особенно католический городок, хотя ведь и Айова не особенно католический штат. Детей католиков вполне хватало для местной церковной школы, где преподавали сестры из монастыря. Из всей команды в черном облачении навсегда запомнилась сестра Мэри-Барбара, известная под прозвищем Мэри-варвар. Не потому, что Джиа ее сильно любила, ровно наоборот - потому что до смерти боялась.
Сестра Мэри-варвар была католическим двойником баптистского проповедника, грозящего всем и каждому адскими муками, вечно живописующего уготованные грешникам страсти, ужасные кары, которым любящий милосердный Господь подвергает ослушников. Нескончаемые страдания за пропущенную субботнюю мессу, за нерадивое участие в пасхальной службе... Маленькая Джиа безоговорочно верила, жутко боясь умереть со смертным грехом на душе.
К счастью, при монастыре не было средней школы, что позволило ей окунуться в море беззакония, именуемое муниципальной школьной системой. Тем не менее она осталась католичкой, посещая лекции и танцы Молодежной католической организации.
А в восьмидесятых раз навсегда откололась. Не утратила веру в Бога, не увлекаясь ни атеизмом, ни даже агностицизмом. Бог есть, как ей отлично известно. И не менее точно известно, что Он не особенно интересуется происходящим в мире. Может быть, наблюдает, только определенно не вмешивается.
Представлявшийся детскому взгляду строгим и величественным ветхозаветный Бог теперь кажется капризным вспыльчивым подростком, не умеющим держать себя в руках, устраивая потоп, насылая чуму, уничтожая перворожденных младенцев целого народа. Новозаветный Бог гораздо симпатичнее, но где-то по дороге понятия спасения и проклятия утратили смысл. Ты не просишь, чтоб тебя родили на свет, но уж если родился - либо верь, либо терпи в аду вечные муки. Легко было верить в ветхозаветные времена, когда Он зажигал кусты, разверзал моря, посылал заповеди на каменных скрижалях. Потом Бог отстранился, перестал взвешивать человеческие деяния, но по-прежнему требует веры. Как-то несправедливо.
Богу, конечно, и нечего быть справедливым. Все карты у Него на руках. Как скажет, так и будет.
Однако...
Джиа пробовала вернуться в церковь после рождения Вики. Ребенок должен иметь некую нравственную основу, которую, как известно, дает только церковь. В глубине души она надеялась, что, когда отправится к праотцам, Вики Бог сохранит.
Но ничего не вышло. Стало ужасающе ясно, что Бог не охраняет детей. Они умирают от рака мозга, лейкемии и прочих злокачественных заболеваний, их избивают, расстреливают, бьют электрическим током, сбрасывают с крыш, обливают кипятком, сжигают, растлевают, насилуют, подвергают прочим бесчисленным невообразимым мучениям, и никакой невинности недостаточно, чтоб заслужить покровительство Бога.
Где же Он?
Может, правы «заново рожденные»? Иисус - персональный спаситель - следит за каждым твоим шагом, отвечает на твои молитвы. Они просят Его, чтобы морозным утром завелся старый драндулет, и, если заводится, целый день поют Ему хвалы, возносят благодарности. Невозможно свыкнуться с понятием о Боге, Творце Мироздания, как о космическом мальчике на побегушках, прислуживающем «истинно верующим». Дети умирают от голода, Тару Портмен - и не одну - похитили и убили, политических заключенных пытают, жен избивают, но Бог не слышит их мольбы о помощи, с готовностью откликаясь на просьбу «истинно верующих» обеспечить хорошую погоду во время церковного пикника. Бессмыслица.
Тем не менее, вспоминая немногочисленных знакомых «заново рожденных» - достойных, искренне верующих людей, - завидуешь их уверенности, душевному покою. Они говорят «Бог поможет» с несокрушимой верой, что Он о них позаботится и в конце концов все уладит. Очень хочется подобной уверенности, но совестно прийти к спесивому убеждению, будто ты так дорога Создателю, что Он к тебе прислушается.
Другая крайность - Бог, который устроил Большой Взрыв, повернулся, ушел и больше не вернулся.
Видимо, истина где-то посередине. Но где?
И как сюда вписывается Тара Портмен? Сама вернулась или ее прислали? Зачем? Откуда ощущение близости с ней?
Джиа вздохнула и встала. В чем бы ни заключались причины, здесь их не найти.
Она вышла на яркое солнце, направилась домой. На Саттон-сквер наткнулась на Роуз, горничную Силверменов, живших через два дома от особняка Вестфаленов.
- Встретились с полисменом? - спросила Роуз, плотная, широколицая, сменившая рабочую одежду на выходное платье.
У нее сердце замерло.
- С каким полисменом?
- С тем, что недавно к вам в двери стучал.
О господи! Вики! Что-то случилось...
Джиа лихорадочно нашаривала ключи в сумочке.
- Что он сказал? Что ему было нужно?
- Спрашивал, дома ли вы... Не остается ли девочка дома одна, когда вы уходите...
Она нашла ключи, отыскала один от парадного.
- Не объяснил, зачем ему это надо знать?
- Нет. Я ему говорю - никогда. Говорю, мисс уехала в лагерь. Спрашивает в какой - я сказала, не знаю.
От облегчения подогнулись колени. На секунду подумала, копа прислали из лагеря со страшным известием. А если он даже не знает, что Вики уехала...
Стоп. Зачем же тогда приходил? Зачем расспрашивал про дочку?
- Роуз, это действительно был полисмен?
- А как же! В полицейской машине и... - горничная замахала руками, - в этой... как ее...
- В форме?
- Правильно. Сплошь синяя. Точно коп.
- Случайно, не заметили номер жетона?
Роуз замотала головой:
- Нет... Даже не посмотрела. - Она вдруг прищурилась. - Если подумать, жетона у него вроде не было.
- Он называл меня или Вики по имени?
- Нет... По-моему, нет.
- Спасибо вам. - С первого раза не удалось попасть ключом в скважину. - Я выясню, в чем дело.
Ворвавшись в дом, Джиа первым делом позвонила в лагерь. Нет, в нью-йоркскую полицию никто не обращался. Вики и все прочие дети в полнейшем порядке.
Следующий звонок в местное 17-е отделение. Нет, никаких вызовов с Саттон-сквер не было, никого туда не посылали. Может, приехал наряд из другого района, но зачем он явился, никто не имеет понятия.
Она положила трубку с облегчением, что Вики в целости и сохранности, и с тревогой, что кто-то - коп или не коп - интересуется дочерью.
Самозванец? Нет, Роуз сказала, приехал в полицейской машине.
На память пришла Тара Портмен. Вдруг ее увезли в полицейской машине? Коп объявляет, что с матерью случилась беда, предлагает отвезти к ней девочку... Вики в такую ловушку попалась бы. Любой ребенок попадется.
Кем бы тот самый коп ни был, узнал лишь одно - Вики в лагере. Роуз не знает, где именно.
Позвонить Джеку? Что он сможет сделать, меньше всех на свете имея возможность проникнуть в тайны нью-йоркской полиции?
Остается только молиться...
Джиа нахмурилась. Как только грядут неприятности, начинаешь молиться. Даже если утратишь веру, старые привычки живучи.
Помолимся, чтобы все это оказалось недоразумением - коп просто ошибся адресом.
Сойдет, пока Джек не вернется.
13
- Давайте посмотрим, - предложил Лайл, - правильно ли я себе представляю последовательность событий.
Они успели содрать со стен почти всю обшивку и теперь трудились над косяками. Пока так и не обнаружено ни единого слабого камня. Каждый плотно прилегает к соседним.
Джека от этих камней почему-то мороз по коже пробирал. Они источали нечто чужое, внушая желание вновь их закрыть, спрятать с людских глаз долой. Камни словно понимают, что они нездешние, хотят вернуться назад, откуда пришли, - из Румынии, что ли? Хуже всего те, откуда вырваны кресты. Пустые углубления пристально смотрят, как глазницы черепа.
За работой Джек рассказал, как к нему в руки попал брелок Тары Портмен, - не упоминая, конечно, имен и побочного эпизода с поножовщиной в стычке с Илаем Беллито.
Лайл принялся загибать пальцы:
- Ты впервые встретился с Джини Мун, привез ее сюда, переступил порог, разбудил Тару Портмен. Через два дня тебя кто-то нанял присматривать якобы за своим братом, который впоследствии оказался единственным сыном в семье. Карауля брата без братьев, ты тиснул у него брелок, случайно когда-то принадлежавший Таре Портмен. - Он тряхнул головой. - Ничего себе клубочек.
И больше никаких совпадений, мрачно думал Джек, гадая, что за всем этим кроется. И при чем тут Джиа? Ситуация в целом очень тревожная.
Лайл сорвал с косяка остаток обшивки, швырнул в растущую кучу мусора у задней стены.
- Но из того, что у него оказался брелок Тары, еще не следует, что он ее убил. Может, он его на тротуаре нашел или на распродаже купил.
Джек раздумывал, что можно этим ребятам открыть, и с учетом того, что они живут по ту сторону закона, решил кое в чем довериться.
- А если я скажу, что во время слежки видел, как он похитил маленького мальчика?
Чарли широко вытаращил глаза:
- Шутишь?
- Хотелось бы. Если и этого недостаточно, то у того самого типа целый шкаф набит детскими игрушками. Вроде трофеев.
- Ух ты, - пробормотал Лайл. - Господи помилуй... Что стало с мальчишкой?
- Я его утащил.
- Эй-эй! - Чарли ткнул в Джека трясущимся пальцем. - Вьетнамчик! Так это был ты?
- Не стану утверждать.
- Точно, - ухмыльнулся Чарли. - Ты герой, Джек!
Джек, пожав плечами, повернулся к косяку, отдирая его от камней. Его смущают слова вроде «героя». Нынче им слишком легко разбрасываются, как и словом «искусство».
- Вы оба сделали бы то же самое. Любой сделал бы так же. - Он переключился на другую тему: - Что угодно на кон поставлю - есть связь между тем типом и покойным Дмитрием Менелаем. Если я прав, боюсь, тут найдутся останки не одной Тары Портмен.
Что очень даже выгодно для рекламы. Лайл привалился к стене.
- Маньяк-убийца, - горестно охнул он.
- Не один, - кивнул Джек. - Может, целая шайка. Если сумею найти связь с Дмитрием...
- Что тогда?
Он нашел щель между двумя камнями за косяком, сунул туда ломик, сильным рывком вывернул косяк под протестующий скрип гвоздей и деревянный треск.
- Тогда кое-кто пожалеет, что на свет родился.
Лайл удивленно посмотрел на него:
- Тебя кто-то нанял для этого дела?
- Нет.
По-прежнему интересно узнать, кто поручил ему наблюдать за Илаем Беллито, но за разборку с Белли-то и его командой никто не заплатит.
- Зачем же за ними гоняться? Я думал, ты за деньги работаешь. Почему на этот раз бесплатно?
- Потому.
- Это не ответ.
- Нет, ответ.
- Хвала Господу! - воскликнул Чарли с сиявшими, как солнце, глазами. - Вознесем хвалу Господу! Видите?
- Вот чего я боялся, - буркнул Лайл.
- Джек, ты орудие Божие!
- Да ну? - За время наладческой деятельности его называли по-разному, но так еще никогда.
- Воистину! Тебя кто-то нанял следить за убийцей? Тоже Божий посланец... Отправил тебя за ним, чтобы в нужный момент помочь пацану.
- Правда? А как насчет других убитых детей? Как насчет Тары Портмен?
- Ты чего, не сечешь? Господь выбрал тебя, чтобы счеты свести!
- Эй, - рассмеялся Лайл, - вот тебе бог, которого придумали твои ослиные задницы! Куда он делся, когда был нужен Таре? Ничего не заметил? Взял бы да помог, и не пришлось бы счеты сводить. Теперь этого слишком мало, слишком поздно, если хочешь знать мое мнение.
- Не хочу. - Чарли испепелил брата взглядом.
- Кстати, ты там про беса мне толковал, - продолжал Лайл. - Сначала объявляешь, будто Сатана прислал к нам беса, а теперь выходит, что Бог послал Джека. Что выбираем?
Джек хотел было ему посоветовать оставить брата в покое, потом решил, что это его не касается. Впрочем, что это с Лайлом? Взвинченный до упора, как купленные вчера часы.
- Ну, хватит. - Чарли швырнул кирку. - Я пошел.
- Ничего подобного. Мы же договорились. Два дня.
- Я не буду торчать тут и слушать, как ты поносишь Господа. О богохульстве мы не договаривались.
Джек наблюдал за ними, не понимая ни слова из всей этой чертовщины.
Лайл примирительно поднял руки:
- Ладно, прошу прошения. Виноват, сорвался. День был тяжелый. Мир?
- Лучше бы помириться, - вмешался Джек, - и заняться делом. Немножко осталось.
- Ладно, - проворчал Чарли. - Закончим.
- Тогда, может, музыку сменим? - Бесконечная череда записей Майлса, Берда, Колтрейна действовала на нервы.
- Только не говори, что «Трейн» не любишь, - нахмурился Лайл.
- Пожалуй, я не большой любитель джаза. Или не сильно умный.
- Псалмы пойдут? - сухо усмехнулся Чарли. - У меня наверху полное собрание сочинений.
Джек прислонился к стене.
- Знаешь... если это музыка со словами, я бы не отказался.
- Давайте вообще выключим, - предложил Лайл. - Поработаем, как мужчины, под стук инструментов.
- Годится.
Джек набросился на следующий косяк, через минуту-другую почувствовал взгляд на затылке и, оглянувшись, увидел, что Лайл на него снова щурится, уже в третий-четвертый раз.
- Я тебе сильно нравлюсь?
Тот моргнул.
- Вовсе нет. Ты не в моем вкусе.
- Почему ж ты на меня так смотришь?
Он покосился на Чарли, опять взглянул на Джека.
- Если хочешь знать, стараюсь навести фокус.
Теперь Джек заморгал.
- Это еще что такое?
- Когда я на тебя смотрю, ты как-то... расплываешься.
- Очки купи.
- Не в том дело. Чарли я вижу четко и ясно. Посмотрю на тебя - лицо и прочее в полном порядке, а по краям... расплывчато, другого слова не подберу.
- Может, такой уж у меня характер? - улыбнулся Джек.
- Тут нет ничего смешного, старик. - Взгляд у Лайла был испуганный.
- И когда ты это впервые заметил? У грека, по-моему, не присматривался...
- Тогда еще не замечал. Может быть, дело в доме. Со мной тут происходит жутчайшая чертовщина.
- Например? - Чарли шагнул вперед, пристально на него глядя; недавняя враждебность сменилась братской заботой. - Потому сеансы отменил?
Лайл с затравленным видом кивнул:
- Со мной что-то случилось. По-моему, из-за вчерашней кровавой бани. Она... на меня как-то подействовала.
- Как? - спросил Джек.
- Я вижу и знаю то, чего никак не могу и не имею права знать.
Он признался, что на утренних сеансах видел сбежавшего мужа одной женщины, пропавшую собачку другой - мертвую, сбитую машиной на Двадцать седьмой улице. С покойной женой третьего клиента не сумел связаться - да, она умерла, но исчезла. За могилой никаких контактов.
- Со мной словно кто-то или что-то играет. Я как бы действительно приобрел кое-какие способности, которые много лет имитировал, дурача клиентов. По крайней мере, в доме они проявляются.
- И я в твоих глазах расплываюсь? - Неизвестно, что это значит, хотя наверняка не к добру.
Лайл кивнул:
- У Кристадулу не расплывался, а тут... расплываешься. Больше того. На утренних сеансах я думал, что просто читаю и чувствую то, что лопухи пережили, о чем они думают. Но мне еще приоткрылось их будущее. По крайней мере, похоже на то... - Он покачал головой. - Не знаю. Видел что-то нехорошее... невозможное...
- Верно сказано, брат, - кивнул Чарли. - Один Бог видит будущее.
В глазах Лайла снова мелькнул затравленный взгляд.