Geum.ru

Учитель в немецкой литературе

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
Учитель в немецкой литературе.


Немецкая культура немыслима без таких понятий как «образование», «воспитание» и «школа». В немецкой литературе даже существует особый жанр «школьной истории», отличающийся от другой литературы на тему школы особым единством времени, места и действия. Обозначение «школьная история» возникло, как и сам жанр, на рубеже 19-20-х веков. Этот жанр не является уникальным для немецкой литературы (вспомним английскую скулстори), но ряд принципиальных черт выделяет немецкую «школьную историю» из других литератур. Английский исследователь Р. К. Эндрюз, сравнивая немецкую школьную историю с ее английским аналогом, отмечает: «Образование - священное слово для немцев. С их гениальной способностью использовать любой предмет, имеющийся под рукой как стартовую площадку для исследования «вечных проблем», тот факт, что гимназия и средняя школа становятся микрокосмами немецкого общества в целом, едва ли удивителен. Школа-это не просто школа… Это удобный предлог для изучения немецкого менталитета». В английских школьных историях, по выражению того же исследователя, «никто не ждет увидеть серьезные исследования английского общества или столкновения конкурирующих политических взглядов». Как отмечает немецкий исследователь в области «школьной» темы Мартин Грегор – Деллин в немецкой литературе на школьную тему содержится «приличная часть социологии и немецкой истории». В русской литературе этот жанр как таковой отсутствует, но это не означает того, что русские писатели не затрагивали этой темы. Достаточно вспомнить выдающийся роман Федора Сологуба «Мелкий бес», написанный, как и большинство немецких школьных историй на рубеже 19-20-х веков. Роман Генриха Манна «Учитель Гнус» был впервые опубликован на русском языке в переводе В. М. Фриче, также под названием «Мелкий бес». Сразу напрашивается сравнение Ардальона Борисовича Передонова с учителем Гнусом, русской школьной реальности с прусской.

Чем же объясняется столь пристальное внимание со стороны немецких писателей? Тема школы относится к кругу проблем, связанных с детством, а детство всегда обладает особой притягательностью, как для писателей, так и для остальных людей. Авторы, обращавшиеся в своем творчестве к теме детства (и школы в частности), в большинстве случае стремились переосмыслить свои собственные детские годы. Особая причина, возможно, заключается в том, что ситуация классной комнаты представляла писателям неисчерпаемые возможности для моделирования различных жизненных конфликтов. Школа как замкнутый мир, как своего рода микрокосм, живущий по своим законам, представляет собой интереснейший плацдарм для изучения человеческих отношений и характеров.

На рубеже 19-20-х веков школа часто изображается писателями как модель государства, где царят схожие с государственными отношения иерархии. В этот период критика школы становится символом критики государства. Отношения между учителем и учеником, между сверстниками открывают большие возможности для художественного осмысления. Пожалуй, нет таких человеческих страстей, которые не разыгрывались бы в стенах школы. В этом маленьком мирке присутствуют те же чувства и переживания, что и в большом мире, только юный возраст действующих лиц делает эти переживания особенно значимыми для них, а, значит, и для читателя. В конце 19 века Германия преодолевает свою вековую раздробленность и становится империей. Наступает эпоха так называемого «грюндерства». Получив огромную контрибуцию и земли у Франции, потерпевшей сокрушительное поражение в Франко-прусской войне (1870-1871г), Германия употребила свою победу на пользу быстрому промышленному, политическому росту. Довольно быстро набирают силу националистические интересы, идеи национального превосходства. Социал-демократические и либеральные круги охватывает настроение поражения и безнадёжности. Фигура «железного» канцлера Отто Фон Бисмарка, которому удалось в 1781 году объединить Германию «железом и кровью» на долгие годы определяет «дух времени». У среднего человека вырабатывалась пассивная привычка к фигуре сильного правителя, а также представление о собственной слабости, беспомощности и бессилии. Университеты, гимназии, школы, вся система образования в целом всё больше ориентировалась на имперские интересы и верноподданнические идеалы. Томас Манн в своём романе «Будденброки» пишет: «Школа была теперь государством в государстве» ; Прусская субординация воцарилась в ней так полновластно, что не только учителя, но и ученики чувствовали себя чиновниками и заботились лишь о продвижении по службе да о том, чтобы быть на хорошем счету у начальства». Немецкие националистические историки утверждали, что войны с Австрией, Францией, Данией выиграл прусский учитель, воспитавший якобы тип человека, более высокой культуры нежели Французы и Австрийцы.

Тема школы в немецкой литературе второй половины 19 века получила достаточно полное освещение в творчестве Я.М.Р.Ленца, Ж.-П. Рихтера, К.Л. Иммермана, В.Раабе, Ф.Ведекинда и на рубеже 19 – 20 веков она была продолжена в творчестве Томаса Манна и Генриха Манна. Образ школьного учителя представлен в немецкой литературе, прежде всего тираном, который воспитывает в своих учениках « верноподданническое» сознание. «Верноподданническое» сознание предполагает раболепство, благоговение перед властью, готовность самому попрать любую оппозицию власти. Эти тенденции в конце 19 начале 20 века усилились, так как социал–демократические и либеральные идеи в немецком обществе окончательно измельчали в компромиссах и сглаживании противоречий. В своём автобиографическом романе «Будденброки» Т.Манн рисует немецкую школу довольно резкими штрихами. Директор школы, по выражению писателя, был страшным человеком. Должность директора он получил в 1871 году. В прошлом господин Вулике был учитель прусской гимназии. «Что касается личности директора Вулике, то в ней было что-то от загадочности, двусмысленности и упорной ревнивой беспощадности ветхозаветного бога. Его улыбка была также страшна, как и его гнев. Безграничная власть, которой он был обличён, сделала его до ужаса взбалмошным и неучтивым. Он мог шутить и, если его шутка вызывала смех, тут же превратиться в разъярённое чудовище. Не один из его вечно трепетавших подопечных не знал, как ему следует держать себя. Оставалось только чтить г-на Вулике, пресмыкаться перед ним во прахе и путём безумных унижений ограждать себя от опасности, попав под гнев директора быть стёртым в порошок его великой справедливости». По мнению Т.Манна, до объединения Германии гимназия его родного «вольного» города Любека была проникнута духом великой литературы, высокими гуманистическими идеалами, европейской культурой в целом. В немецкой гимназии первой половины 19 века было меньше комфорта, но больше добродушия, уюта, веселья, доброжелательства, товарищеских отношений. «Там, где некогда классическое образование считалось отрадной самоцелью, к которой ученики шли спокойно, неторопливо, с открытым сердцем, отныне превыше всего ставились такие понятия, как авторитет, долг, сила, служба, карьера, а «категорический императив нашего философа Канта» стал знаменем, которым директор Вулике грозно потрясал в каждой своей торжественной речи». Весь преподавательский состав ученикам представлялся в едином обличье какого-то фантастического чудовища. В сознании одного из главных героев романа Томаса Манна «Буденброки», юного Ганно, образы учителей его гимназии предстают в каком-то неровном химерическом свете. Они лишены пропорции и гармонии, пребывают в постоянной истерии. Например, учитель арифметики г-н Титге представляет собой немыслимо косого, желтого, скрюченного, с дрожащими руками и вечно отхаркивающегося человека. Один из учеников встречает его словами: «Добрый день, покойничек». Не лучше выглядят и другие учителя: кандидат Мондерзон «маленький, невзрачный человечек, на ходу как-то криво выставлявший одно плечо, с кислым лицом и жидкой черной бороденкой»; доктор Мароцке - среднего роста, с необыкновенно желтым лицом, двумя жировиками на лбу, жесткой сальной бородой и такой же шевелюрой; г-н Баллерштедт низкорослый, слабенький, худосочный с жидкой, седой бородёнкой и с красной шейкой, торчащей из тесного воротничка; студенты учительской семинарии «красноглазые, бледные и худосочные». Образы наставников разительно отличаются от того образца силы, мужественности, под который они так старательно подгоняли своих учеников. Все учителя Ганно имеют одну характерную для них особенность в одежде. У них слишком короткие брюки, что делает их фигуры жалкими и комичными. Внешней неряшливости учителей соответствует непонятность и бессмысленность их поведения. Классный наставник Ганно, доктор Мантельзак, отличается тем, что даже не пытается себя контролировать и полностью отдается во власть своего настроения. Он никогда не подсчитывает ошибки и ставит баллы в зависимости от количества израсходованных им красных чернил. Его любимчики могли отвечать первое, что им придет на ум. Этот преподаватель отличается исключительной несправедливостью и произволом. Преподаватель естественных наук, доктор Мароцке, на уроках в основном растолковывает темные места в священном писании. Бывший военный он благоволит только к будущим офицерам. Вообще все учителя, изображаемые Томасом Манном, не без странностей. Их отличает какая-то судорожная суетливость. Тон задаёт директор, который кажется ученикам длинным «рыкающим чудовищем» с нечленораздельной речью. Картины школьной жизни предстают какой-то удивительной фантасмагорией. Учитель рисования читает лекции о политике Бисмарка и призывает всех объединяться против социал-демократии, которая «стучится в двери». Учитель географии погряз в меланхолии. С глубокой страдальческой иронией, чувствуя себя вторым Гейне, вещает он о Гессен – Нассаусской области. Внешне здание немецкой школы кажется просторным, светлым, комфортным. Оно перестроено в соответствии с требованиями гигиены и «новейших представлений о красоте». Особое место занимают здесь залы для гимнастических упражнений, призванных подготовить здоровое поколение, но внутри здесь царит атмосфера страха, всеобщей подозрительности. Фамилия первого ученика – Тотенхаупт (в переводе мёртвая голова), говорит сама за себя. Это честолюбец, который отличается послушанием и упорной зубрёжкой. Данный образец для подражания учителя всячески поддерживают, стараясь не спрашивать его о том, чего он мог не знать. Его внешний облик удивительно соответствует внешности его наставников «у этого юнца был странно выпуклый череп, покрытый зализанными светлыми волосами, синяки под серыми глазами и смуглые руки, торчавшие из слишком коротких рукавов, тщательно вычищенной куртки». Но в немецкой гимназии воспитывают и второй тип молодых людей. Эти юноши должны были впитать в себя «воинственный и победоносный» дух Германии, отличаться физической силой, умением проделывать сложные гимнастические упражнения. Величайшим позором считались изнеженность, чувствительность, франтовство. Молодые люди, замеченные в этом, подвергались в гимнастическом зале жестокой и постыдной расправе, например холодному обливанию. При такой системе воспитания благополучно закончить гимназию в основном могли только те ученики, которые отличались устойчивой конституцией и были достаточно сильны и крепки, чтобы принимать жизнь такой, какая она есть. Большинство молодых людей относились к положению вещей просто, не чувствовали себя оскорблёнными, а, напротив, считали всё это само собой разумеющимся и нормальным. Изображая немецкую гимназию Томас Манн обнаруживает зоркое предвидение трагических событий XX века, поднимается до познания тех исторических сил, которым предстояло развязать истребительные войны в XX веке. Роман пронизывает тревожное предчувствие неизбежных исторических катаклизмов и ужас перед неотразимыми бедами близкого будущего.

В отличие от Томаса Манна Генрих Манн рано ощущает свою отчужденность от бюргерской среды. Давая своим детям прекрасное классическое образование, немецкий бюргер на первый план выдвигал «практическое воспитание». Практическая цель собственного экономического обогащения в сознании бюргера должна занимать первое место. Юношеские впечатления Генриха Манна от учебы в гимназии сыграли решающую роль в обращении писателя к теме школы. Так же как и Томас Манн Генрих Манн ненавидит и презирает школу в которой прочно обосновался дух пруссачества с его, по выражению Генриха Манна, «методами дрессировки». Но и бюргерская воспитание Генрих Манн подвергает ироническому высмеиванию. Он не чувствует никакой ностальгии по патриархальным временам. Генрих Манн отстаивает идею синтеза духа и действия, обличает ограниченность и архаичность немецкого бюргерства, которое попустительствовало тиранству. В 1905 году, когда в свет выходит роман «Учитель Гнус», «кайзеровская империя» была в полном расцвете и мощи. Композиционным и идейным стержнем романа становится образ учителя Гнуса (в оригинале Унрат в переводе нечистоты, отбросы). В первом переводе на русский язык в 1910 году В. М. Фриче роман получил название «Мелкий бес». В этом названии прослеживается связь образа учителя с немецкой традицией изображения дьявола. В немецкой литературе этот образ представлен в виде малозаметного существа «в сером». Косой взгляд, одно плечо выше другого, тощая искривлённая фигура, жидкая бурая бородёнка, поблёскивающее пенсне - все эти характеристики легко узнаваемы. Гнус преподаёт древние языки и немецкую литературу, в которой ему удалось заглушить духовное величие. Характерен пример изучения «Орлеанской девы» Шиллера «Орлеанской девой» класс занимался с пасхи, то есть уже три четверти года, а второгодники и подавно знали её вдоль и поперёк. Её читали с начала и с конца, заучивали наизусть целые сцены, давали к ней исторические пояснения, на примерах из неё изучали поэтику и грамматику, перекладывали стихи в прозу и обратно прозу в стихи. Для всех, при первом чтении ощутивших сверкающую прелесть её стихов, они давно поблекли». Гнус учил своих учеников писать о вещах, в реальность которых они не верили – о верности долгу, о благотворном влиянии школы, о любви к военной службе. Замогильный скрипучий голос Гнуса, изо дня в день вещает об одном и том же, напоминая разбитую шарманку. Внешний процесс обучения скрывает подлинную цель учителя, которая заключается в том, чтобы полностью подавить личность молодого человека. Фамилия первого ученика в классе, также как и в романе Томаса Манна , говорит сама за себя – Ангст (в переводе-страх). Страх наполняет и душу самого Гнуса и души его подопечных. В этом образе Генрих Манн сосредотачивает огромную эмоциональную силу – силу человеконенавистничества. Гнус живёт по законам своей реальности. Весь город представляется ему его учениками. Его душу переполняет чувство собственного величия. В каждом тиране скрывается мстительный и трусливый безумец. И взлёт, и падение тирана - в его безумстве. Гнус часто цитирует Ницше, который выступал против буржуазной морали с позиции крайнего индивидуализма и проповедовал нравственный скептицизм. Писатель психологически точно показывает превращение человека с доведёнными до высшей точки консервативными взглядами в свою противоположность, а именно – разрушителя всяческих нравственных устоев. В глубине души Гнуса скрывается унизительное ощущение себя мелким чиновником. В сочетании с другими качествами его характера, эта смесь оказывается наиболее страшной силой, которая угрожает благополучию всех окружающих его людей. «Поймать», испортить карьеру доставляет Гнусу низменное наслаждение. Среди обывателей, для большинства которых витрины колбасного магазина лучший вид эстетического наслаждения, Гнус с полным правом чувствует себя великим человеком. Пошло – утилитарное мышление его сограждан позволяет ему в конце концов после того, как его изгнали за связь с актрисой Фрейлих, превратить город в один большой притон. Генрих Манн, мастерски обнажая претенциозность своего героя, ставит его в такие гротескные ситуации, которые были бы остро комичными, если бы в них не выявлялось нравственная омерзительность и социальная опасность этого персонажа. Образ учителя Гнуса в своей завершённости отражает чёткий идейный замысел,- глубокое проникновение писателя в сущность того социального явления, который воплощён в образе Гнуса.