nethouse ru
| Вид материала | Документы |
СодержаниеГлава ХСтрашный вечер |
- at ru/articles shtml Сокровищница булгарского народа at, 219.25kb.
- Electronic Data Interchange edi) Ресурсы www mcDonald's Corporation (http: //www mcdonalds, 563.02kb.
- u/ Учебно-методическое управление ягу a>, 86.49kb.
- ourism, 15.36kb.
- ru, 1763.12kb.
- a ru/stixiya/authors/griboedov, 1535.91kb.
- rinitymission org/index php, 2637.73kb.
- ru, 3503.92kb.
- ru, 5637.7kb.
- m narod, 155.69kb.
Глава ХСтрашный вечерЛица у всех были непроницаемо спокойны. От распространявшегося вокруг них равнодушия останавливалось сердце. Их было человек пятнадцать – одинаково бледные, с одинаково холодными глазами, одинаково красивые, отчего казалось, что их нельзя отличить друг от друга. Но все же они разные. Больше мужчин, но были и женщины. С длинными распущенными волосами, все в чем-то сером, неприметном. Я заметила тоненькую блондинку с печальными глазами, накачанного здоровяка, юношу в очках и ту самую девушку, что предлагала мне свою помощь, когда я разбила стекло у машины. Не сказать, чтобы они сильно следили за модой – главным в их одежде была практичность и незаметность. Свитера, брюки, редко на ком куртки, словно одежда для них оставалась лишней проформой – одеваться надо, чтобы не выделяться в толпе. Леонид Леонидович остался в стороне, вперед вышел высокий худой старик с копной серебристо-седых волос. С благородными морщинами на лице. Столетия, осевшие в каждой складке. И бесцветные глаза убийцы. – Это что, все ваши? – пробормотала я, впечатлившись количеством пришедших. – Наши. Макс продолжал смотреть на дядю. Леонид Леонидович изучал темное небо. На губах у него играла улыбка. – Кажется, у нас возникла проблема? – Несмотря на свой возраст, двигался старик легко, голос у него был звонкий. Мне стало неуютно. – Наоборот, нас посетила удача. – Леонид Леонидович чуть повернулся, так что Макс оказался стоящим за его спиной. Мне показалось, что Макс выдохнул с облегчением. – Что-то здесь человечиной сильно тянет, – прорычал мускулистый здоровяк, держащийся позади старика. – Подожди, Грегор! – одернул здоровяка старик. – В чем же твое везение, Лео? – Глаза старика остановились на мне. – Все целы. – Леонид Леонидович опять развел руками. – Вот и хорошо. – Старик ухмыльнулся, блеснув белизной зубов. – Спокойствие для вампира важнее всего. Или все-таки что-то не так? Макс, мальчик мой. Ты, кажется, недоволен? – Вы ее не тронете! От воя десятка глоток дрогнул воздух. Пара ближайших машин испуганно вякнула сигнализацией. Я ткнулась лбом в жесткое плечо. Очень хотелось растаять, испариться и вновь собраться уже где-то в другом месте. – Эдгар, у нас все готово. – За спиной старика появилась Катрин. – Мы теряем время. – Детка, – шевельнул рукой старик, останавливая Катрин, – что значит время по сравнению с вечностью? Одна ошибка, и время не будет иметь значения. – Старик подошел к Максу. – Мальчик мой, ты уверен в своем выборе? – На все сто! – Макс даже не шелохнулся. Старик медленно прошел мимо него и остановился рядом со мной. На меня он не смотрел. Но я, кажется, перестала дышать. – Жизнь человеческая коротка, но в ней находится место и для скуки, и для тоски, и для отчаяния. Такого отчаяния, которое толкает на самоубийство. Что терять человеку? Только его короткую жизнь. Когда же у тебя впереди вечность, ты начинаешь ценить каждый прожитый день. Ты наслаждаешься каждым мгновением. Только на первый взгляд кажется, что вечность – это много. Чем больше тебе отведено времени, тем больше ты ею дорожишь. Макс, ты уверен, что все правильно для себя решил? Мешая нам убить врага, ты сам становишься нашим врагом. – Она не враг! – Сделай ее не врагом, и все успокоятся. Что? По-моему, от ужаса я вообще перестала понимать, что происходит. Они хотят сделать меня вампиром? – Я не отдам ее! – Макс еще больше побелел от ярости. – Любовь – это так по-человечески! – Старик тоже начинал злиться. – Ты забыл, что давно уже не человек! – Неправда, я все помню, – замотал головой Макс. – Помню, как был человеком. – Вместе с ней ты будешь обречен. – Казалось, старик слышал только себя. Ничье мнение его не интересовало. – У вас не будет даже года. Ваше существование – вопрос нескольких месяцев. И если эта девочка нам не важна, то ты важен. Ты это знаешь. И ты уже достаточно натворил дел. Пора взрослеть. Макс, ты вампир! Причем навсегда! Смирись. – Она со мной! – сквозь зубы процедил Макс. – Нет, против тебя. – Старик улыбался. – И ты сам знаешь. Здесь неспокойно, и все из-за нее. Она привлекает внимание остальных. – Я со всем разберусь! Я привлекаю внимание? Чем? – Дальше будет сложнее. – Эдгар подошел к Максу вплотную. – Нет! Старик качнулся, но за его спиной уже встал Леонид Леонидович. – Эдгар, давай оставим мальчика в покое. Тебе же известно, какой он упрямый. Пусть наиграется в свою игрушку. – Старик даже не пошевелился, и я уже начала опасаться, что он сейчас просто свернет Максу голову. – Эдгар, если ты тронешь Макса, то уже не сможешь никого остановить. Опять начнется война. – Знаю я про ваши глупые войны! – Старик качнулся назад. – Напридумывали себе условий для существования. Да я растопчу этот город, разнесу по кирпичику, а потом тугодумные ученые докажут, что здесь упал метеорит или погулял шальной ураган. А вы все боитесь мелких проблем с людьми. Вы! Бессмертные! Да люди живут только потому, что нужны нам! – Не бойся, ничего не будет. – Губы Макса вроде и не шевелились, но я хорошо слышала его голос. – Они сами нас боятся. Если сейчас прольется кровь, то за одну ночь будет уничтожен целый город. Многолетнюю жажду тяжело насытить. На вампиров начнется охота. Здесь никто не выживет. – Давай уйдем отсюда… – От ужаса я перестала соображать, мне только хотелось поскорее оказаться за много тысяч километров отсюда, чтобы ни один вампир меня больше не нашел. – Обмани их. Скажи, что оставляешь меня. Они отвлекутся, и мы сбежим. – Некуда вам бежать! – В глазах Леонида Леонидовича стояло презрение. Во дворе нас осталось четверо, мы с Максом, Эдгар и Леонид Леонидович. Остальные растворились во тьме, а значит, драки не будет. – Макс, у тебя дурная тяга к трагедиям. – Эдгар задумчиво смотрел в темноту. – Почему ты из всего устраиваешь катастрофы? Тебя убьют человеческие эмоции. Гони их из своей души, гони прочь! Старик был неутомим в уговорах. Еще бы! На оттачивание своего искусства он потратил не одно столетие. Каждый, как видно, за время своей вечности развлекается по-своему – кто-то интригует, кто-то совершенствует знания о человеке, кто-то наблюдает, а кто-то, как Макс, живет на надрыве, каждый день проверяя бессмертие на прочность. – С чего ты взял, что это любовь? Любовь – человеческая слабость. – Старик ходил, заставляя следить за его перемещениями. Следить до головокружения. – В ней нет силы. Макс, мы идеальные существа, и слабость нам не знакома. Мы выше банальных понятий добра и зла. Их придумали люди, чтобы жить друг с другом. Им они нужны, – указательный палец Эдгара уперся в меня, – а нам – нет. То, что ты называешь любовью, на самом деле – сочувствие. Мы непобедимы, пока одиноки. Ну что тебя держит около девочки? Это все твои фантазии. Помогая Смотрителям, ты не воскресишь свою мать. Если тебе надоело жить, уйди по-тихому, не создавай вокруг столько шума. А то уже какое столетие ни на минуту расслабиться не даешь! – Еще не поздно, – Катрин не было видно, но ее голос я узнала бы из тысячи, – смерть девчонки спишут на ритуальное убийство. Слова противного старика занозой впились в мою голову. Я понимала: он прав, у нас с Максом нет будущего. Не сейчас, так когда-нибудь потом вампиры доберутся до меня. Но еще хуже будет, если они доберутся до Макса… – Избавься от нее! – Макс с Эдгаром пристально смотрели в глаза друг другу, и я вновь испугалась, что Макс не выдержит взгляда упрямого старика. Чувствовалось, что Эдгар сильный, что он способен на все. – Скорее я избавлюсь от вас, – процедил Макс. Я зажмурилась. Это конец, спасения не было. В первую секунду мне показалось, что у нас над головой шарахнул гром – так неожиданно громко расхохотался Эдгар. – Да, с тобой не соскучишься! – Лицо старого вампира сломалось множеством морщинок. – Неудивительно, что у тебя столько защитников. Но они тебе не помогут. Ты обречен. Лео! – Эдгар больше не улыбался. – Нам надо поговорить. – Да, надо. – Леонид Леонидович тоже был мрачен. – Нам давно надо было поговорить. Больше на нас с Максом никто не смотрел. Вампиры уходили, им не стало до нас никакого дела. Но равнодушие казалось страшнее их внимания. В голове было пусто и легко, как будто все это случилось не со мной. Мне все только приснилось, и вот я прихожу в себя после странного сна. До моего лица дотронулись холодные пальцы, и сердце, словно повинуясь прикосновениям, стало биться спокойней. – Все закончилось… Ледяные губы коснулись моих глаз, и я почувствовала, что засыпаю. – Мне не хотелось причинять тебе боль. Я-то привык к боли, живу с ней постоянно. Ты же должна быть счастливой. Ты создана для счастья! Я не могу быть рядом с тобой, даже не имею права стоять в твоей тени. Но без тебя даже то, что у меня было, потеряет всякий смысл. Я буду жить только ради тебя. Мне казалось, что я лежу в лодке. Волна ударяет в деревянный бок, лодка, как колыбель, покачивается, и мы плывем, плывем… – Я тоже буду жить только ради тебя… – Собственный голос раздавался словно со стороны. – Ты свободна поступать, как вздумаешь! Последние слова мне не очень понравились, было в них что-то неправильное. Я попыталась проснуться, чтобы спросить, но лодка все качалась, шелестела волна, руки были тяжелые, от яркого солнца хотелось жмуриться. А лучше уйти от него куда-нибудь в тень. Я пошевелилась, лодка сильно качнулась, зачерпнула бортом, холодная вода плеснула внутрь. Я больше не спала. Я проснулась. Вокруг была темнота. Я лежала на чем-то твердом, прикрытая тяжелым покрывалом. Макс стоял в нескольких шагах от меня и что-то крутил в руках. В панике мне подумалось, что пистолет, и я с воплем свалилась с лежанки. – Ты что? – То, чем я была накрыта, оказалась тяжелой шкурой, и я не в силах была скинуть ее с себя. – Прекрати! – Маша, прости. Я не думал, что все так получится. – Макс снова держался от меня на расстоянии. В руках у него ничего не было. – Мне казалось, что наши отношения – наше с тобой дело, и самым сложным будет объяснить тебе, кто я такой. Что, несмотря ни на что, я тебя люблю. Но все вышло по-другому. – Ты хочешь меня оставить? Хочешь, чтобы я была одна? – Шкура приковала меня к полу. – Не смей! – Маша, пойми: я смерть для тебя. – Макс нагнулся надо мной, руками сильнее надавил на шкуру, чтобы я больше не дергалась. – Где бы мы ни появились, тебе будет угрожать опасность. Ты не сможешь жить в моем мире, я не смогу в твоем. Мы обречены! Сначала они хотели уничтожить тебя, потому что ты их чувствовала. А потом из-за меня. Они боятся за свою спокойную жизнь. – Спокойную? – Я выбралась из-под шкуры и наконец вздохнула с облегчением. – Если бы не я, они оставили бы тебя в покое. – Раньше надо было думать! – начала я злиться. Ну сколько можно меня пугать… – Бросил бы меня на детской площадке около песочницы с Синицыным, и никаких проблем. – Если бы не я, ты бы туда не пришла. – Если бы не ты… – заговорила я и замолчала. Если бы не Макс, многого бы не произошло. Хорошего в том числе. – Не надейся, я бы тебя все равно спас. У меня были вполне объяснимые причины. – Ты Бэтмен и не можешь не спасать людей? – Мысли о супермене казались теперь такими далекими, словно из прошлой жизни. – Нет. От вида твоей крови я сошел бы с ума! Я быстро посмотрела на него. Бедный… Как же тяжело ему живется. Если это вообще можно назвать жизнью. – Кровь для нас своего рода наркотик. – Макс внимательно следил за моей реакцией, но мне не было страшно. Опасность прошла, мы были вдвоем, все остальное неважно… – В нас горит постоянный голод, и если не сдерживать себя, то последствия могут быть непредсказуемыми. Можно убить сто человек, можно двести. Кровь будит в нас звериные инстинкты. – И что? – Не скажу, что я слушала его со спокойным сердцем. Где-то в области желудка собирался неприятный холодный комок. – Ты представляешь, что будет, если где-то обнаружится гора трупов? Макс присел рядом и с любопытством заглянул мне в лицо. Его удивляла моя реакция. Любая нормальная девушка от таких разговоров в обморок грохнулась бы, а я сижу и улыбаюсь. А что еще мне оставалось делать после того, как я познакомилась с десятком вампиров? Только улыбаться и радоваться жизни. Я уселась удобней и ответила: – Милиция приедет. – Не только милиция. Скажем так: есть на свете люди, которые с удовольствием познакомились бы с нами. Их интересует все, что связано с темной стороной жизни. А еще больше им хотелось бы подчинить нас себе. Это же так круто – заставить вампира делать то, что тебе хочется! Убивать твоих врагов, пугать конкурентов, внушать людям нужные мысли. Что-то знакомое промелькнуло в его словах, и я, чтобы прогнать ненужные мысли, опустила глаза. – Смотрители? – мелькнула догадка. – Вы от них сбежали из Европы? – И от них тоже. Они привязчивы, от их внимания очень трудно избавиться. – Почему вы не можете их загипнотизировать или убить? Макс хмыкнул, блеснули белые зубы. – Всех не убьешь, – произнес он с явной издевкой. – Среди Смотрителей очень мало внушаемых людей. Его глаза стали огромными, он стремительно наклонился надо мной, и я вдруг расхохоталась, закрывая лицо руками. – Значит, и на вас есть управа? Потом отпихнула от себя Макса, но он не дал мне встать. Обнял, притянул к себе. Прошептал мне в ухо: – А тебя совсем не смущает, что я убийца? – Такова твоя природа. Ты не виноват. – Я отклонилась, чтобы лучше его видеть. Макс еле заметно качнул головой. – И ты гораздо лучше всех тех, кто не должен убивать, а убивает. Мы же восторгаемся львом, хотя он убийца. – Ма-ша! – Мое имя стоном сорвалось с его губ. – Как долго я ждал тебя! – Долго? – хотела я пошутить, но получилось неожиданно серьезно. – Сто пятьдесят лет. И я бы ждал еще столько же, только бы ты пришла… – Ты… стал… вампиром… так давно? – вопрос я задала с трудом. Не верилось, что передо мной человек из позапрошлого века. – Это было в Берлине. – Макс отвернулся. Наверное, ему было не очень приятно вспоминать. – Меня нашел Лео, я умирал. – А родители? – Слова сами сорвались у меня с языка, и я тут же пожалела о них. Вряд ли тема для Макса приятна. – Отец был композитором. Я помню только его руки и спину. Он часами проводил за инструментом. А мать была чем-то похожа на тебя. Он пристально на меня посмотрел, и я не смогла скрыть довольную улыбку. – Так вот откуда пианино! Комод, ящики – вы возите мебель за собой? – Это антураж. Когда люди переезжают, у них должны быть вещи. Что-то мы действительно привезли с собой. Но в основном все наспех куплено уже здесь. Нам не нужно столько вещей. Тем более пианино никто не потащит из-за границы! – Как же ты внес его в дом? – Пока меня никто не видел, втащил его боком. – Макс был смущен. – Я не очень люблю музыку. Слишком много у меня ее было в детстве. Детство? Стопятидесятилетней давности? Внезапная мысль заставила меня подпрыгнуть на месте. – Который час? – За всеми жуткими событиями я забыла, что меня ждут дома. – Девять. – Макс с шумом втянул в себя воздух. – Самое лучшее время суток! – Как ты определил? – Я начала шарить вокруг себя – в потемках никак не могла сообразить, где моя куртка с сотовым телефоном в кармане. – У тебя в голову часы встроены? – За полтора века можно научиться определять время без часов, – с издевкой в голосе ответил Макс. Вспыхнул свет. Я зажмурилась. – Хочешь поддержать версию, что мы предпочитаем темноту? – мастерскую заполнил бархатный голос Леонида Леонидовича. – Макс, ты забыл, что некоторым сидеть на полу может быть холодно. Макс подхватил меня на руки и заметался, не зная, куда пристроить. – Существуют же на свете стулья! – рявкнул возмущенный голос. – Извините, он у нас слегка одичал. Через секунду я сидела на стуле с высокой спинкой. И впервые оглядывалась. Мастерская была огромна. Она, наверное, занимала весь полуподвальный этаж нашего дома. Маленькие лампочки, встроенные в потолок, щедро освещали ее гулкую пустоту. Пол был устлан пушистым белым ковром. В дальнем углу стояло пианино. То самое, белое. Стояло клавишами к стене – на нем действительно никто не собирался играть. Плотные черные шторы закрывали всю стену, где должны были быть окна. В углу на специальной треноге находилось оружие. Сабли, шпаги, рапиры. Был даже легкий меч. Одного взгляда достаточно, чтобы понять: это не современная поделка, а нечто особенное. Тут же в углу стопками лежали книги. Два стула с высокими спинками, тяжелый массивный стол. Два странных ящика, на одном из которых я недавно лежала. Рядом с ним все еще валялась шкура. Кованый сундук. Большая дубовая кровать с алым покрывалом. – Кровать? – голосом и взглядом спросила я. – Вы спите? – Когда нечего делать, почему бы не полежать? – растерянно пожал плечом Макс. – Не слушайте его, – хмыкнул Леонид Леонидович, устраиваясь за столом. – Он любит поваляться. Кстати, все эти книги – его. Девятнадцатый век: Гете, Гегель, Кант… Совершенно не может читать на вашем языке. Говорит, что к буквам никак не привыкнет. – Лео, – смутился Макс, забираясь зачем-то на стол. – А где же гробы? Макс негромко зарычал. – Это бутафория, – ответил за него Леонид Леонидович. – Жизнь идет вперед. Почему бы и нам не измениться? Гробы, жизнь на кладбище нужны, чтобы слишком любопытные не совали свой нос, куда не следует. Но сейчас кладбища никого не останавливают и не пугают. Людей останавливает только сила. На камин я не сразу обратила внимание, решив поначалу, что это декорация. Леонид Леонидович внимательно следил за тем, как я осматриваюсь. Взгляд его был очень неприятный. – Что сказал Эдгар? – Макс выждал приличную паузу и теперь хотел узнать новости. – Что тебе давно пора оторвать голову, – шикнул на него Леонид Леонидович, и Макс слетел со стола. – Будешь мелькать у меня перед глазами, с удовольствием так и сделаю. Я попыталась спрятать улыбку. У них были забавные отношения. – Мы можем остаться здесь или нам надо уезжать? – Надо. Тебе надо сунуть голову под холодную воду! Чтобы охладиться! – Тяжелая ладонь опустилась на стол, так что тот подпрыгнул. – Найди в ближайших квартирах чайник и принеси Маше чаю. Разве не видишь? Девушка замерзла! Кажется, Макс исчез с удовольствием – было понятно, что дядя быстро не успокоится. И как только Макс ушел, Леонид Леонидович с облегчением откинулся на спинку стула. – Будьте с ним построже. Он иногда забывается. – Леонид Леонидович устало закрыл глаза. – Ему надо постоянно напоминать, что рядом с ним человек. Хотя лучше всего у него как раз с человеческими проявлениями. Я потупилась, не зная, что говорить. – Ну, и что ты принес? – Леонид Леонидович все еще сидел с закрытыми глазами, а в дверях уже появился Макс с чайником в руке. Интересно, где он его взял? – Пить она будет из ладоней? Макс поставил чайник на стол и уже собрался снова исчезнуть, когда голос Леонида Леонидовича остановил его: – Что за манеры? Хотя бы в присутствии Маши двигайся помедленней! – А где я вам чашку возьму? – обиженным голосом спросил Макс. – Маша, где у вас стоят чашки? – Одна у меня в комнате, на столе, – торопливо вспомнила я. Забота Макса мне была необычайно приятна. Даже если бы он бегал не за кипятком, а принес всего лишь холодной воды из-под крана, мне бы оказалось достаточно. Он был великолепен в своих стараниях угодить. Хлопнула дверь. – Ладно, будем надеяться, что из этого что-то получится. – Леонид Леонидович встал, и мне показалось, что вместе с ним передвинулся по мастерской сумрак. – Хотя вы, Маша, еще не знаете главного. Вы не задумывались, почему на вас так активно до недавнего времени охотились? – Полнолуние, наверное. – О происшествиях последних дней я старалась лишний раз не размышлять. – Осень, психи становятся активными… – Да, кое-кто осенью и правда оживает. – Леонид Леонидович оставался напряженным, словно постоянно во что-то вслушивался. И вдруг он произнес прямо-таки с сожалением: – Тем не менее вы до сих пор живы. Я и сама не заметила, как перекинула ногу на ногу и сложила руки на груди, строя между ним и собой мысленный барьер, словно таким образом могла защитить себя. – Не обольщайтесь на наш счет. – Темнота за спиной Леонида Леонидовича набухала, готовая разлиться по всей мастерской. – Мы не добрые. Не надейтесь, что на нас подействовали уговоры Макса. Мы остаемся теми, кем были. Для нас ничего не значит человеческая жизнь, нет понятий «хорошо» и «плохо», есть только принцип выживания. Помните, вы сказали, что выживает сильнейший? Именно так! Да, мы сейчас решили, что лучше оставить все как есть, но это решение временное. Вы не вытащили выигрышный билет или билет в рай. Скорее в ад! Как только равновесие нарушится, мы снова выйдем на охоту. Темнота поползла по полу. Я сунула руки в карманы. Брякнули забытые с той ночи на кладбище спички, пальцы коснулись холодного крестика. – Макс рассказывал вам про Смотрителей? – Леонид Леонидович снова стоял около стола, в мастерской было светло. – О людях, обладающих даром чувствовать темноту? Вы, Маша, одна из них. Рано или поздно на вас выйдут заинтересованные в этом даре. Людей с даром осталось очень мало. Костры инквизиции горели не зря. На них почти не попадали настоящие колдуны и вампиры. На них горели люди, которые утверждали, что знают, кто те такие. Это были Смотрители. Только вы могли почувствовать Макса. Только на вас Макс должен был обратить внимание. Будем надеяться, что вы никогда не встанете друг против друга с мечом в руке. – Я просил не пугать ее! – Макс застыл около стола, глаза его полыхали гневом, и я в который раз залюбовалась им. Он был прекрасен, особенно сейчас, когда злился. – Я не пугаю, а предупреждаю. – Леонид Леонидович отошел к камину и что-то поискал на нем. – Тебя-то, балбеса, предупреждать поздно. Если у вас что-то и выйдет, то лишь благодаря Маше. – Он снова вернулся к столу. – Но помните, Маша, если вы начнете выступать против, я первый объявлю охоту. А la guerre comme а la guerre. [ ? ] Глаза его сверкнули стальным холодом, отчего мне сразу захотелось залезть под стол. Но рядом уже стоял Макс, и я больше ничего не боялась. – А что, будет забавно, – пробормотал он, ставя передо мной чашку. – Тебе надо будет посмотреть, как Лео охотится. Вот уж чего мне точно не хотелось видеть, так это охоту. Я обхватила двумя руками свою любимую чашку с рыбками и прижала к себе. – Возьмите, вам следует собраться с силами. – Передо мной легла плитка шоколада, завернутая в шуршащую фольгу. Не привычная тоненькая стограммовая упаковка, а тяжелый массивный брусок насыщенного темно-коричневого цвета. – Ого, какое богатство! – протянул руку Макс, собираясь отобрать у меня угощение, но холодный взгляд дяди остановил его. – Подумаешь, к простым человеческим радостям припасть нельзя… Мне стало смешно, и я решила больше ни на кого не обижаться. Залила чай в чашке кипятком, отломила приличный кусок шоколада. – Тебе нельзя, зубы болеть будут, – ехидно заметила я, чувствуя, как на языке тает необычайная сладость. Макс демонстративно клацнул зубами. В полной мере насладиться шоколадом я не успела. Леонид Леонидович резко повернулся к камину. – Кажется, я просил пользоваться дверью! – рявкнул он в темноту. Из камина вылетела пыль, упала на пол, рассыпалась прахом и собралась обратно в мило улыбающуюся Катрин. – Эффектно, только цирк здесь ни к чему, – проворчал Макс. – Ты сейчас похожа на дешевого фокусника. Что о тебе подумают люди? Отвела глаза и радуешься, что никто не заметил, как ты вошла через дымоход? Кстати, ты испачкалась. Лео бы сказал: «Как неэстетично!» Леонид Леонидович, закатив глаза, отвернулся. Мне показалось, что он прошептал: «Дети!» Катрин совершенно не обратила внимания на длинную тираду Макса. Легкой походкой проплыла к столу, заглянула в мою чашку. – Что пьешь, Маша? – Ее личико забавно сморщилось. – Ой, что за гадость? А где кровь? Или пир еще не начался? Макс прыгнул на нее внезапно, сбил с ног. Катрин крутанулась на полу, ныряя под стол. Раздался возмущенный кошачий мявк. Макс перемахнул через стол, и убегающая черная кошка застыла – ее хвост был припечатан его ногой к полу. – Пожалуй, надо тебя укоротить! – Макс метнулся к треноге с оружием. Зазвенел металл. Он успел вытащить шпагу, но тут вся тренога взлетела в воздух, клинки с грохотом посыпались на пол. Я зажмурилась, готовая от ужаса в очередной раз упасть в обморок. Но все закончилось. Катрин уже сидела на стуле, забавно подложив под себя ладошки, чуть раскачивалась вперед-назад, с искренним восторгом глядя на меня. – А чего ты злишься? – Голос ее был весел и беспечен. – Маша вот на меня совсем не обиделась. Мы же с тобой подруги, да? – Блеснули острые белые зубки. Макс дернулся, но его держала крепкая рука Леонида Леонидовича. – Мы еще встретимся! – грозно пророкотал Макс, встряхиваясь. – Ты же знаешь, на кладбище рядом со мной место всегда свободно. Не сдержавшись, я фыркнула. Брызнули во все стороны чайные капли. Кто бы мне вчера сказал, что я буду пить чай в компании вампиров… Я бы долго хохотала, а потом всю ночь не спала, пугая саму себя выдуманными ужасами. А вот сейчас сижу здесь, и мне хорошо. Я любовалась ими, творениями ночи, и, невольно сравнивая со знакомыми, делала выбор в их пользу. Среди моих одноклассников Макс с Катрин смотрелись бы более живыми и естественными. Может, потому, что их не волнуют такие мелочи, как признание и самоутверждение? – Зачем ты пришла? – Макс принялся собирать разбросанное оружие. Двигался он грациозно и легко. Мне казалось, что больше уже влюбиться нельзя, но с каждой минутой я тонула в бескрайнем чувстве. – Подумала, вдруг вы решили, ни с кем не поделившись, съесть Машу. – Катрин вытянула губки, изображая обиду. – Вот и зашла проверить, чтобы все было по «справедливости»? – Как? – Макс сделал широкий круг, чтобы не пройти мимо нее, и присел рядом со мной на краешек стола. – Интересно, что ты подразумеваешь под словом справедливость? – Справедливость – это когда все всё знают и никто ни от кого ничего не скрывает. Катрин игриво дернула плечами и послала Максу обворожительную улыбку. Я потупилась. Рядом с такой красавицей не только я, но и королева красоты чувствовала бы себя неуютно. Макс смотрел на меня, и от его взгляда я не знала, куда деться. Очень хотелось провалиться сквозь землю. Но мы и так были в подвале, ниже падать было некуда. – Знаешь, я тебе когда-нибудь голову оторву. Вот это будет справедливо. Я испуганно вскинула глаза, но по веселому взгляду Макса поняла, что слова его обращены не ко мне. – Ты не понял, я не о том. – Катрин медленно шла вдоль стола, не спуская глаз с Макса. – Я говорю о правде. Расскажи Маше все. Она же тебя видит прекрасным рыцарем. Коня на скаку остановил, спас от хулиганов, прокатил на угнанной дорогой машине, готов пожертвовать собой. Брр… – Девушка действительно вздрогнула. – Я и то уже в тебя влюбилась. – Не выдумывай, тебе такое не грозит. – Макс больше не улыбался. Глаза его наливались темнотой. Мне показалось, что я слышу негромкое рычание. – На угнанной? – выхватила я тревожное слово. – Я взял ее напрокат! – с нажимом произнес Макс. Кажется, он снова собрался погонять Катрин по мастерской. – Zum Verleih [ ? ]. И вернул обратно. Ну, что еще ты хочешь сказать? – Ах, мальчика обидели… – С каждой секундой Катрин нравилась мне все меньше и меньше. – Ах, какая тонкая ранимая натура… А знаешь ли, Машенька, что твой Ромео однажды устроил большую охоту? – Не смей! – Макс потянулся, но между ними был стол, который остановил его. – Знаешь ли, Машенька, – тем не менее продолжила Катрин, глядя на меня с улыбкой, но улыбка ее была холоднее льда, – что из-за нашего ненаглядного Макса мы уже переезжали в другой город? Что на его счету десятки, если не сотня человеческих жизней? Что один раз нас нашли Смотрители, и была большая война? И все из-за него, глупого обиженного мальчика. Жаль, что ту войну никто не заметил, потому что люди тогда и сами убивали друг друга с не меньшим удовольствием, чем вампиры. Стол сдвинулся – с такой силой на него налег Макс. Катрин касалась поверхности стола только кончиками пальцев, но именно она не дала столу улететь в угол. Вот так силища! Я подобрала ноги и крепче взялась за чашку. – А еще, Машенька, тебе нужно знать, что Максик любит устраивать спектакли с самоубийствами. – Катрин резвилась вовсю. – Schweig! [ ? ] От этого крика я подпрыгнула, а Катрин даже бровью не повела. – Что ты так переживаешь? Я обещала Маше рассказать о тебе все. Она согласилась меня послушать. А вампиры всегда держат слово. Невыполненное обещание – смерть для вампира. – Avez les maniures! [ ? ] – проворчал Леонид Леонидович. – В человеческом обществе не принято лезть в любовные дела других. – Hier sind keine Fremden. Hier gehuren alle zu uns. Denn Mascha ist jetzt eine von uns! [ ? ] – Катрин с вызовом посмотрела на меня. – Пойдем, – тронул меня за плечо Макс. От его прикосновения мне почему-то стало холодно. Неужели слова Катрин так подействовали на меня? Она же просто завидует! Ее, наверное, бесит, когда другим хорошо. Я поднялась, все еще держа кружку перед собой, как будто она меня могла защитить. – Не забудь очаровать девушку, – прошипела Катрин. – И подчистить ей память в нужном месте. А то она еще вспомнит чего не то. – На Машу это не действует! – Маша! – окликнула меня Катрин, и я невольно повернулась. Может быть, чьи-то слова на меня и не действовали, но ее работали безошибочно. – Если захочешь, мы еще встретимся, поболтаем. Я не рассказала и малой доли того, что знаю! – Все, что нужно, я Маше расскажу сам, – отрезал Макс. – Спасибо, что напомнила кое-что из моей биографии, теперь рассказ будет более логичен. И начну я с того, как одна девушка соблазнила священника, а потом так испугалась геенны огненной, что захотела себе вечной жизни. – Рассказывай лучше о себе! – прошипела Катрин. – И тебе тот же совет! Не прощаясь, Катрин шагнула к камину. – Дверь! – устало напомнил Леонид Леонидович. Но в дверь вышли только мы с Максом. – Хочешь, я представлюсь твоим родителям? – Мы стояли перед лифтом. – Будет на кого свалить твои вечерние отлучки. – Я боюсь, они еще не готовы, – потупилась я. – Как скажешь. Лифт пропел приветственную песню, сообщая о прибытии. – Как ты это делаешь? – Тяжелый вечер подходил к концу, и все-таки мне было жалко с Максом расставаться. Прочитав на моем лице неуверенность, он первым шагнул вперед. Протянул руку, приглашая меня за собой. И наконец ответил: – Не знаю. Как ты дышишь? Как ты ходишь? Ты же не задумываешься об этом. Мне нужно было, чтобы лифт приехал, и вот он здесь. – А где же пассы волшебной палочкой? Заклинания? Пот на лбу? Лифт поехал наверх, так и не дождавшись, чтобы кто-нибудь из нас нажал на кнопку двенадцатого этажа. – Тебе надо меньше смотреть телевизор и читать глупые книжки. Достаточно одного желания. Ты разве никогда не замечала, что желания сбываются? Я потупилась, пряча улыбку. Самое большое мое желание сбывалось прямо сейчас. Кто не мечтал о такой любви? Кто не мечтал видеть рядом с собой совершенство? – Помнишь, ты вышла на лестничную клетку и дверь захлопнулась? Тебе разве не хотелось поскорее попасть в квартиру? – Это ты разбудил соседа? – Я пыталась рассмотреть в лукавых глазах хоть каплю сочувствия к несчастному человеку, которого заставили вскочить и открыть мне дверь. – Тебе же надо было помочь…. Створки лифта разъехались, и я шагнула прямо навстречу своей маме. Рука с чашкой машинально пошла за спину. Я оглянулась. Макса не было. Про его способность исчезать надо будет спросить отдельно. Так же как и про тайны, на которые намекала Катрин. – Где ты была? – Всегда такое спокойное лицо мамы сейчас было раздраженно острым. Она держала в руках тонкую сигарету, кончик которой заметно вздрагивал. – Почему ты не подходила к телефону? Ты знаешь, что творится на улице? – Но еще не поздно, – попыталась оправдаться я, жалея, что не обладаю таким же чувством времени, как Макс. – Там милиция на каждом углу. – Мама ткнула рукой куда-то мне за спину. – Там людей убивают, а ты шляешься черт знает где! – Она глубоко затянулась, сигарета за раз прогорела до середины. – Я была с друзьями, – пролепетала я, отлично понимая, что уже на следующий вопрос не смогу ответить. – С какими друзьями? – Мама склонилась ко мне, глаза ее были красными от слез. – Малинина дома, Колосов от телефона не отходит. Или вновь скажешь, что была с ним? Ага, значит, честный Пашка рассказал, что вчера я пропустила тренировку. – Нет, я была с Маркеловой. – Из общего списка друзей я постаралась выбрать самую невинную фамилию, но лицо мамы стало угрожающе сереть. – Ты была там? – ахнула она. – Где? Что опять произошло? Что вообще где-то могло быть, когда в нашем дворе творилось такое! Но ради этого милицию никто вызывать не стал бы. Не было там милиции. Встреча с вампирами осталась никем не замеченной. – На кладбище! Там ненормальные готы собрались принести какую-то жертву. Ты что, была с ними? – Мама, ну какой из меня гот, если я сплю с включенной лампой! – Не ты, так твоя Маркелова, – начала успокаиваться мама. – Не были мы на кладбище! – буркнула я, звеня ключами. Надо бы предупредить Лерку, чтобы обеспечить себе алиби, а то ведь мама может и проверить. Пожалуй, надо сказать, что мы искали Лариску. – А что произошло? – Звонила классная руководительница. Всех учителей предупредили, что дети должны оставаться дома. Милиция устроила облаву, кого-то поймали! – Мама перешла на крик. – Какой-то умник выложил в Интернете информацию, что на кладбище сегодня будет принесена человеческая жертва, после чего появится прародитель зла. Я хмыкнула: велико же было удивление готов, когда прародитель зла явился в милицейской форме. – Господи, когда же ты вырастешь… – Мама устало ссутулилась. – Никаких тренировок! Всю неделю сидишь дома! Поняла? |