Geum.ru

Однажды мой брат попросил рассказать ему какую-нибудь сказку…

Вид материалаРассказ

Содержание


Немного подумав, Кай решил присоединиться к ним.
Подобный материал:
  1   2   3   4

Нечего терять или Сказка о дружбе.

Однажды мой брат попросил рассказать ему какую-нибудь сказку…




  • Правительница умирает.

Кай никогда не отожествлял эту высокую статную женщину, подчинившую себе почти весь мир, со словом «мама». Но теперь он в полную силу почувствовал, что значит быть сыном правительницы. Тем более единственным.
  • Дочери Правительницы будут ухаживать за ней, - с чрезмерным пафосом вещала худая, как палка, целительница, - На Вашу же долю выпало самое ответственное из дел. Подойдите к Правительнице и примите свою судьбу.

Правительница находилась на устланном покрывалами ложе.
  • Сын мой, - она скорбно опустила глаза, - я умираю.

Кай не знал, что полагается сказать в таком случае. При нём ещё никогда не умирали. Правительница выдержала паузу и продолжила.
  • Но моя цель в отношении Хань-Абы ещё не достигнута. Я не могу покинуть мир живых, пока в нём столько несовершенства. Я возлагаю на твои плечи самую ответственную миссию из тех, что поручались мужчинам нашего рода. Ты отправишься к Каменному Столбу.

Окружающие их женщины ахнули. Кай кивнул.
  • Да исполнится воля Правительницы.


Сборы не были долгими – Кай был всего лишь сыном Правительницы, и никакой особой помпы ему не полагалось. Вот если бы он был её дочерью, тогда другое дело.

О Каменном Столбе ходили разные байки, однако доподлинно было известно только одно – он находится где-то в Западной пустоши, и может выполнить любое, самое невероятное желание, но решившегося на его поиск ожидает множество опасностей.

Кай вовсе не хотел никаких опасностей. Куда как больше он предпочёл бы остаться дома. За пятнадцать вёсен Кай побывал в нескольких городах и сделал вывод, что его сад во дворце Правительницы – лучшее место на всей Хань-Абе. Но слова целительниц «Правительница надеется на Вас» держали его лучше любой клятвы. Мать ещё никогда не надеялась на него. Он был всего лишь её сыном, чем-то мало ей нужным. Не мог унаследовать её трон, когда она решила бы удалиться от мира. Не занялся целительством, как это подобало дочерям Правительницы. И у него не было близнеца, чтобы стать послушником Культа Лис. Если бы не Каменный Столб, Кай прожил бы всю жизнь при дворце, тихо и незаметно. Хотя это вполне бы его устроило.

«Итак, Западная пустошь… Попасть туда можно двумя способами – либо через Краду и Лотай, либо обходным путём далеко на север, через места, где живут Чу и Дубары, не почитающие Правительницу… нет, уж лучше пересечь шумную Краду».

Люди не знали Кая в лицо, как его сестёр, и это было ему на руку. Чем меньше народу будет знать кто он, и куда идёт, тем безопаснее будет для Правительницы. И для него самого, конечно.


Каман шёл ровно, и незадолго до заката Кай въехал в Краду. Люди, спешащие завершить свои дела до темноты, с удивлением смотрели на светловолосого юношу, уверенно управляющегося со свободолюбивым животным.

Наконец опустилась ночь. Ночевать под открытым небом не входило в планы Кая. Этого он ещё хлебнёт в Западной пустоши с избытком. К счастью, постоялые дворы в Краде ничем не отличались от тех, что имелись в Хань-Клене, где находился дворец Правительницы. Хозяин запросил две меры, причём половину вперёд, и отвёл Кая в неуютную комнату на втором этаже.
  • Захотите развлечься или поесть – спускайтесь в Залу.

В Зале было так же шумно, как и во всей Краде. Старатели, съезжавшиеся в неё со всей Хань-Абы, прокучивали свои меры и полумеры, доставшиеся им тяжёлым трудом в копях. Рядом с ними веселились коробейщицы. Юноша с виолиной, едва ли старше самого Кая, развлекал публику песней во славу Правительницы и её Дочерей. В углу, подметая пол вороной косой, ужинал в компании типа в плаще с низко надвинутым на глаза капюшоном послушник Культа Лис.

Немного подумав, Кай решил присоединиться к ним.

  • Не возражаете?
  • А с чего мне возражать-то? – усмехнулся послушник, - Ты как, Ку?

Человек в плаще покачал головой.
  • Вот и ладненько. Откуда будешь, амар?
  • Из Хань-Клена, лисий человек, - зваться «амаром» Каю по возрасту было ещё рановато, но послушнику этого знать было неоткуда.
  • Аж из самого Хань-Клена? – хозяин поднёс им кубки, - Здоровья Правительнице. Что слышно из матери городов?
  • Всё то же, - Кай был раздосадован. Послушник явно намеревался завести с ним дружескую беседу, а это в его планы не входило, - Мать городов прекрасна, народ её счастлив, Правительница милостива.

Послушник снова усмехнулся.
  • Не очень-то ты разговорчив, амар.
  • Как и твой сосед, - ответил Кай.

Человек в плаще снова качнул головой, и на мгновенье показался рыжий клок волос.
  • Ну хорошо, амар. Я не вмешиваюсь в твои дела, начало твоего пути для меня закрыто. А куда ты идёшь?
  • К Каменному Столбу, - тихо ответил Кай в надежде, что теперь-то нежданный собеседник отвяжется от него. Не тут то было. Лицо послушника просияло.
  • Какое совпадение, мы тоже!
  • Нати, - раздался тихий свистящий голос, - Твой язык доведёт тебя до могилы.

Человек в плаще (теперь Кай не был уверен, что это действительно человек) встал.
  • Прости, амар. Нати слишком много болтает. Твой путь не касается нас, а наш путь не касается тебя.

«Похоже, что Лисы послали мне этих людей», - подумал Кай.
  • Я слышал, что никому не известно про Каменный столб больше, чем Культу Лис. Ваш путь меня не касается, но, возможно, вы примете меня в свою компанию?
  • Хорошая идея! – послушник был явно обрадован подобным предложением, - Вместе нам было бы удобней…
  • Нет, - человек в плаще неожиданно схватил руку Кая своей, затянутой в чёрную перчатку, рукой, - Ты чересчур молод и наивен, амар. Идём со мной, я покажу тебе что-то.
  • Ку, может не надо?.. – попытался остановить его послушник.
  • Это будет также и тебе уроком, Нати.

Вслед за человеком в плаще Кай вышел на пустующую террасу. Нати уныло плёлся сзади.
  • Сейчас, амар, я покажу тебе то, что мало кто видел. Возможно, это отучит тебя от излишней доверчивости, - существо отбросило капюшон.

У него оказалось совсем юное лицо, янтарные глаза и спутанные рыжие волосы, растущие почти до бровей. Кожа отдавала голубизной.
  • Ты… - на мгновенье Кай растерялся, - Ты не человек, ты… Ты – Лис!
  • Не совсем верно, - Нати прислонился к стене, - Кутсу был Лисом. Раньше. А потом мы совершили ошибку, и теперь он… ну, в общем, ты сам видишь, амар…
  • Чего может просить Лис у каменного столба?.. – Кай спросил это не у Кутсу, а скорее уж у ночного неба. Он не ждал ответа. Но Лис ответил:
  • Стать человеком.
  • Мы уже просили у Главы Культа. И у старейших из Лис. Бесполезно. Они приказали нам убираться. У кого же нам просить помощи, как не у Столба? – Нати запахнулся в плащ, - Пойдёмте - холодает.
  • Вы знаете, как найти Каменный Столб? – спросил Кай, когда они вернулись в Залу.
  • Не лучше, чем остальные. Но Ку может его чувствовать. На близком расстоянии, конечно. Так что мы хотели сперва добраться до Пустоши, а там уже думать.
  • Нати вообще не любит лишний раз задумываться, - отрезал Кутсу.
  • Ну зачем ты так, Ку? Ещё как наш амар плохо обо мне подумает, а ведь нам вместе предстоит долгий путь.
  • Так вы согласны взять меня с собой?! – Кай не мог поверить в свою удачу.
  • Конечно! А что ещё делать, амар? – Нати протянул ему кубок, - Наши пути сошлись, в этом знак судьбы, определённо. А судьба не прощает того, кто пренебрегает её знаками. К тому же, вместе нам будет гораздо веселее, ты не находишь?
  • Да, наверное, - Кай пожал плечами, - Но я не понимаю, почему Лисы отказались вам помочь?
  • Я же сказал, мы совершили нечто… э-э-э… непростительное, так сказать. Теперь Кутсу – изгой, он опасен и подлежит уничтожению, впрочем, как и любой из Лис, находящийся вне стен храма. А меня просто с позором выперли из Культа, тоже, очевидно, в целях безопасности своих никчёмных жизней… - лицо Нати на несколько мгновений исказила злоба и страдание.
  • Но что же вы совершили? – Кай понимал, что это вовсе не его дело, но любопытство было сильнее.

Щёки Нати вспыхнули. Он открыл рот, явно намериваясь сообщить столь назойливому собеседнику, что это не его дело, но Кутсу остановил его.
  • Один древний и запрещённый ныне обряд, амар. Лис может передать часть своей силы человеку, позволить ему разделить одну с ним судьбу. Для этого обряда обычно избирают девушку, которая после становиться женой Лиса… Ну, а поскольку Нати, сам видишь, далеко не девушка, что-то пошло не так, и вместо того, чтобы получить мою судьбу, он связал меня со своей, - Кутсу облокотился на стену, - Минула полночь. Отдохни перед дорогой, амар.


Они вышли спустя час после восхода. Из уважения к своим спутникам Кай тоже шёл пешком, погрузив на своего камана весь багаж их маленькой компании.

День выдался жаркий, но, несмотря на палящее солнце, Кутсу даже не поднял капюшон своего плаща.
  • Неужели тебе не жарко, Кутсу? – спросил его Кай.
  • Ближе к Пустоши станет ещё хуже, - ответил тот, - Кстати, амар. Тебе не кажется, что существует между нами некоторая несправедливость? Ты знаешь о нас с Нати всё, а сам не раскрыл даже своего имени.
  • О, простите, друзья, - Каю стало неловко, - Моё имя Кай. Я… Я сын правительницы Хань-Абы…
  • О… Ого, - только и смог сказать Нати.

Некоторое время они молчали. Кай отчаянно жалел, что назвали этой парочке своё настоящее имя.

«Но, в конце концов, они были со мной честны, так почему я должен был им солгать?»


Незадолго до полудня устроили привал в тени деревьев Мо. Нати извлёк из своей сумки две объёмистые фляги. Одну взял себе, другую протянул Каю. Кутсу, прислонившись спиной к стволу, отсутствующим взглядом смотрел в белёсое небо. Капюшона он так и не снял, и вода, похоже, его не интересовала.
  • Если небо будет к нам благосклонно и не пошлёт никаких неприятностей, то уже завтра пополудни будем в Лотае. Пройдёмся по базару, запасём еды… Хорошо бы попасть на Сход!
  • Нати! – в голосе Кутсу явственно послышалось недовольство.
  • Только не надо опять, Ку! Я же не собираюсь оставить там все наши меры, в конце концов… Просто немого развлечёмся перед Пустошью. Потом, небось, не до развлечений будет…
  • Знаю я твои развлечения… - проворчал Кутсу и, отвернувшись, снова уставился в небеса.
  • А что такое Сход? – вопрос вырвался у Кая сам.
  • О, амар… - лицо Нати приобрело самое мечтательно выражение, - Сход это… Хотя что говорить – сам увидишь.


До самого заката они шли, не останавливаясь. Нати вслух мечтал о базаре Лотая, Кутсу молчал. Кай никак не мог понять, что толкнуло два таких разных создания совершить тот обряд, о котором говорил Лис, но спросить он почему-то так и не решился.

Заночевали у какого-то крестьянина, который, получив полумеру, вынес им на террасу одеяла и кувшин вина. Лёжа на спине и смотря на небо, Кай думал о том, сколько ещё таких ночевок под открытым небом им предстоит. От Лотая до Пустоши три дня ходу, если повезёт. Сколько идти дальше, знают только Лисы. А если они не найдут брода через Руду, Великий Поток, или лизарды нападут…

Проснувшись на рассвете, он увидел, что его попутчики ещё спят. Тонкая рука Кутсу, высунувшаяся из-под плаща, обвивала шею Нати. Из костяшек, обтянутых голубоватой кожей, выглядывали кончики когтей. Кай вспомнил байки о том, будто когти Лис режут что плоть, что камень, словно масло, и ему стало не по себе.


До Лотая они добрались за полдень. Дорога стала шире, то и дело попадались изящные, тонконогие каманы, тяжело гружёные корзинами, а то и огромные лохматые лумы, которых палками подгоняли караванщики.

В Лотае Кай не был ни разу, поэтому грязь и шум весьма удивили его. По сравнению с Лотаем Крада показалась ему тише Хань-Клена. Коробейщицы во всю глотку нахваливали товары, из-под занавесей дэров вырывался дым и смех подвыпивших людей. И всюду – суета.
  • Главное нам – не потерять друг друга, - сказал Нати, в отличие от Кая явно чувствовавший себя здесь как дома, - Сначала запасёмся едой и вином, потом одним глазком на Сход, а утром отправимся дальше. Согласен, амар?

Кай был согласен на всё что угодно. К тому же таинственный Сход, о котором Нати говорил с таким восторгом, заинтересовал его.


Казалось бы, что сложного в том, чтобы просто купить еды? Однако Нати то и дело отвлекался на диковинки, в изобилии разбросанные по базару Лотая. От клетки, в которой сидели лизарды, злобно хлопающие своими кожистыми крыльями, Кутсу уволок его почти силой.

Наконец, с покупками было кончено. Оставив на очередном грязном постоялом дворе камана и свои скромные пожитки, они отправились на Сход. Кай заметил, что перед тем, как выйти, Кутсу довольно решительно забрал у Нати кошель.
  • Можешь и сам тут остаться, - обиженно бросил тот, но возражать не стал.


Сход оказался широкой площадью, донельзя забитой народом. По обоим сторонам высились ряды скамей, а над головами публики был натянут широкий канат. Зрители шумели вовсю. Одни сидели, явно выказывая признаки нетерпения, другие сбивались в небольшие группы чуть поодаль, и жарко о чём-то спорили.

Из ближайшей к ним группы внезапно вылетел пожилой человек. Глаза его сверкали, а лицо выражало ярость.
  • Я и последнюю рубаху на него поставлю!

Нати немедленно дёрнулся туда. Кутсу и Каю ничего не оставалось, как последовать за ним.
  • Совсем разум потерял, Шарди?! И так уже прозакладывал всё, что мог… - проворчал другой мужчина.
  • А рубаху свою ты десяток вёсен не стирал! – со смехом добавила толстая коробейщица.

Однако последний, самый молодой из группы, похоже, воспринял слова Шарди всерьёз.
  • Рубаху, говоришь? Ту, что на тебе? Я дам за неё полумеру. Один к двум. На Седого.
  • Не делай этого, Шарди! – снова заворчал толстяк, - Седой ещё больше сдал с последнего раза. Останешься с голым пузом – на меня не рассчитывай.
  • Который из них – Седой? – спросил Нати.
  • Вон там, лисий человек.

Кай взглянул туда, куда указывала рука толстяка, и увидел ещё одну группу, которой раньше не заметил, скорее всего, потому, что люди в ней молчали. Их было больше десятка, стояли парами. Седой выделялся среди них смуглой, с красноватым отливом, кожей и серыми, словно и впрямь седыми, волосами.
  • Только не советую я тебе ставить на него, лисий человек. С тех пор, как его купил амар Баши, он не выигрывал. И не выиграет – посмотри, как стоит. Шарди дэр свой прозакладывал и двух каманов… Того и гляди, по миру пойдёт. И не он один…
  • Ставлю на Седого, - твёрдо сказал Нати, - Четыре меры.

На лице толстяка отразилось отчаяние. Молодой же, напротив, просиял.
  • Четыре меры, лисий человек? Один к двум. На Седого.


Они сели на одну из скамей на самом верху. Толстяк и Шарди увязались за ними. Кутсу вполголоса отчитывал Нати за глупость. Шарди скрипучим голосом расхваливал Каю Седого.
  • Я на нём камана выиграл…
  • Две весны тому назад! – вставил толстяк.
  • … и дочери своей…

Кай старался его не слушать. Его куда больше занимало происходящее.

Выкатили огромный, похожий на бочку барабан, и два раба (судя по их виду, евнухи) встали по бокам. Пары, в том числе и Седой вместе с высоким, нарядно одетым амаром, разошлись по краям площади. Евнухи подняли колотушки. Ритм был чётким, завораживающим.

Сход оказался страшным зрелищем. На канате, опасно провисающим под их тяжестью, сходились по двое борцы. Оружие их было разнообразным, возраст и мастерство явно не учитывались – на глазах у Кая против огромного Чу вышел седой старик с ятаганом. Через несколько минут он уже летел с каната вниз, на покрытую пылью и грязью площадь. Чу же, с видом явного превосходства, уселся у ног своего господина.

Наконец пришла очередь и Седого. Лёгкой птицей он взлетел на канат. Кай увидел у него в руках парные «бабочки». Барабан бил.

С земли поднялся тот огромный Чу. Он был толще Седого и тяжелее, однако на канат взлетел с такой же лёгкостью. Бой начался.

Шест против «бабочек». Шарди, наконец, замолчал и уставился на борцов.

Барабан бил. Противники танцевали на канате. Плечо у Чу кровоточило, однако движения были уверенными и даже ленивыми. Седого выручал только малый вес и скорость.

Нати вцепился в скамью так, что костяшки пальцев побелели.

Удар. Удар. Переход. Удар. Барабан бил. Темп борцов убыстрялся, удары евнухов в барабан – тоже. Теперь у Чу кровоточили уже оба плеча. На щеке Седого тоже алела царапина.

Удар. Зрители больше не шумели. Задрав головы, кое-кто даже приоткрыв рот, они следили за происходящим.

Переход. Перелетев через голову Чу, Седой изящно взмахнул «бабочками», оставив на спине противника крестообразную рану. Чу развернулся. На секунду противники замерли, а потом бросились друг на друга.

Толпа взревела. Каю показалось, что время замерло. А потом Седой, покачнувшись, камнем полетел вниз.
  • Не-е-ет…

На лице только что проигравшего свои четыре меры Нати было написано отчаяние, однако Каю было его ни чуточки не жаль. Куда больше его занимала фигура, лежащая в пыли.


К их скамье подошёл молодой.
  • Проиграл ты, лисий человек! – со злорадством сообщил он.

Нати безропотно высыпал на протянутую ладонь меры. Рядом Шарди, под ворчание толстяка, снимал свою грязную рубаху.
  • Доволен? – в голосе Кутсу тоже слышалось злорадство.
  • Разумеется…

Они спустились со скамьи.
  • Думаю, что, поскольку Нати уже развлёкся, нам следует отправиться спать. Завтра предстоит большой переход. Ну, а ты доволен Сходом, амар?
  • Нет… - Кай хотел бы никогда не видеть того, что увидел, - Эти люди… Что заставляет их?
  • Жадность. Они, как и Нати, пытаются приумножить своё богатство лёгким путём…
  • Нет, я о тех, кто сражается на канате.
  • Это не люди, - Нати был явно обижен таким замечанием Кутсу, - Это рабы. Их покупают в Уге или тут, в Лотае, обучают драться и выставляют на Сходах. Ты разве не слушал, о чём говорил Шарди, амар?
  • Нет… Смотрите!

У небольшого, но нарядного шатра лежал Седой. Он был весь в пыли, по щеке всё ещё струилась кровь. Рядом, держа в руках плеть, стоял амар Баши.
  • … уже говорил тебе, глупое животное! Ещё раз ты проиграешь, и я продам тебя, как старого камана, на мясо!

Плеть свистнула в воздухе. Странно, но Седой ничего не сделал, чтобы избежать удара. Кай рванулся вперёд, отпихнув руку Нати.
  • Что вы делаете! Он же и так…

Баши удивлённо обернулся.
  • Я наказываю своего раба, амар. А как ещё прикажешь поступить с этой нерадивой скотиной, которая только даром жрёт мой хлеб? Иди своей дорогой, пока я не пожаловался страже.
  • Пойдём… - Нати потянул Кая за рукав туники.
  • Нет! То, что он делает, это… это не справедливо! – он обернулся к Баши, - Сколько ты хочешь за него?
  • Что?! – Баши, казалось, опешил, - Ты хочешь купить его? Ты, верно, разум потерял, амар! На что тебе этот ленивый лум?
  • Сколько ты хочешь? Назови свою цену.
  • Я заплатил за него тридцать мер. Сейчас он, конечно, стоит дешевле, но я не думаю, что у тебя, амар, найдётся хотя бы половина… - что-то во взгляде Баши навело Кая на мысль, что тот не слишком-то хочет продавать этого, по его словам, ленивого и никчёмного раба.
  • Я дам тебе двадцать мер.
  • Двадцать мер?! Ты смеёшься надо мной, амар?
  • Двадцать мер и камана. Молодого, сильного камана.

Из шатра показалась женщина. При виде неё Баши спал с лица и попятился.
  • Ты правда хочешь купить Седого, амар?
  • Да, госпожа.

Женщина вышла из шатра. Мелкими шажками подошла к Седому и за волосы приподняла его голову.
  • Целуй ноги своему новому господину, ты, лум! И благодари его, что он спас тебя от живодёрни, - она засмеялась.
  • Но, Минта…
  • Я продаю его, Баши, - властно сказала женщина, - Довольно с меня его рожи… И твоего скотства заодно… - прибавила она тихо.

Кай ссыпал в её протянутую руку меры и объяснил, где она сможет забрать камана. Баши стоял в стороне, лицо его пылало гневом, но спорить с женой посреди базара он, понятное дело, не смел.

Покончив с женщиной, Кай присел рядом с Седым.
  • Ты можешь встать?

На лице раба отразилась целая гамма чувств. Отвернувшись, он медленно встал.
  • Тогда пойдём.


- Ты разум потерял, амар! – качал головой Нати, пока они шли обратно на постоялый двор. Седой плёлся сзади, как и положено рабу, на шаг от своего нового господина, - У нас такое дело… На что он тебе? Или ты собираешься использовать его вместо камана?

Кутсу молчал.
  • Нет, Нати. Ты же сам видел, как Баши обращался с ним. Хуже, чем с лумом!
  • Если ты не знаешь, амар, так положено обращаться с рабами! Или в матери городов они, подобно равным, ходят по улицам с гордо поднятой головой?
  • Э-э-э…

Кай не знал, что на это ответить. Он видел много рабов во дворце, но никогда не задумывался о том, как именно они живут.