Geum.ru

Конспект териофауны чеченской республики 6 Класс Млекопитающие Mammalia 6 рефлексия 22

Вид материалаКонспект

Содержание


РЕФЛЕКСИЯ № 6 2008 г. ПЕРЕВОДЫ
Носильщик венка
Подобный материал:
1   ...   5   6   7   8   9   10   11   12   ...   18

РЕФЛЕКСИЯ




№ 6 2008 г.




ПЕРЕВОДЫ




© 2008 г. Т.Ю. Келигова



Иозеф Мюльбергер (Iosef Mühlberger) ,род. В 1903 г., немецкий писатель. Автор многих антивоенных рассказов и радиопостановок.

НОСИЛЬЩИК ВЕНКА




В Ростоке полковник был поражен исходом войны. Он все еще никак не мог окончательно в это поверить, если бы не был вынужден сделать это. Город был окружен русскими с трех сторон.

Полковник был во Франции, Италии, России, на Балканах – где он только не был! Поэтому ему было теперь трудно понять, что он уже больше не полковник и что от огромных пространств, где он всегда был победителем, осталась только жалкая комнатка в казарме, где он мог быть заперт в любую минуту, или из которой он мог сразу попасть в плен. Нужно было решаться. Его единственной мыслью, прежде всего, было не попасть в плен. Он набил полные карманы брюк вермахтовскими часами, наполнил карманы пальто патронами, повесил автомат и пошел. Идти было трудно. Тогда он выбросил автомат и патроны, но у него оставались еще все часы; форма полковника еще также оставалась на нем. Он гордился ею – из двенадцатого полка он один дослужился до этого чина, а сейчас он был вынужден как можно скорее избавиться от нее.

Недалеко от Бухгольца он зашел к одному крестьянину, чтобы обменять свою униформу на штатский костюм: здесь кончалась нейтральная территория. Крестьянин не выказал полковнику никакого почтения, пожал плечами и сказал:

- Штатские костюмы – редкость. А униформу я в поле не надену. Полковник положил на стол часы. Крестьянин взглянул на них и продолжил:

- Ворованные. Но на пиджак их хватит.

Полковник кинул вторые часы и получил за это брюки. Крестьянин был даже настолько любезен, что обещал спрятать униформу. Итак, все было кончено – не осталось уважения к военной форме. Хорошо. Это не навсегда. Главное сейчас было – добраться домой. Но это было непросто: добраться в маленький городок на юге, тогда как сам полковник находился сейчас совсем в противоположной стороне – на севере.

Полковник хотел переночевать у крестьянина, но тот не разрешил: это было опасно.

Когда начало смеркаться, он вошел во двор церкви, огляделся, подошел к свежей могиле, взял неувядший еще венок и пошел в лес, который был недалеко. Там он лег на землю, чтобы поспать. Но ночь была холодной, и полковнику пришлось накрыться траурным венком из сосновых веток. Венок оказался очень кстати. В полдень ему повстречались по дороге первые англичане. Они не обратили внимания на мужчину с венком, который шел на похороны в соседнюю деревню.

Прошло несколько дней. Полковник беспрерывно шел на похороны и беспрерывно нес траурный венок. Так как постепенно он увял, он поменял его на новой могиле на другой, более легкий венок, состоящий только из бумажных цветов. Но он испортился уже на следующий день, так как пошел дождь, и полковнику пришлось позаботиться о новом.

Сам полковник тоже начал «портиться». Дальний путь, ночевки на природе, минимум еды, что он обменивал на часы… Один раз он был вынужден оставить крестьянину часы, ничего не получив взамен; в другой раз другой крестьянин выдал бывшего «солдата» англичанам. Но траурных венков было достаточно. Свежие могилы были повсюду.

Как-то днем, когда полковник подошел к очередному кладбищу, чтобы обменять обтрепанный венок на новый, там как раз кого-то хоронили. Полковнику не удалось просто уйти, и он положил свой венок рядом с другими венками на могилу и принял участие в траурном торжестве. После похорон его пригласили на поминки, где он впервые досыта наелся.

Как-то днем ему встретилась по дороге американская машина. Она остановилась, и водитель обратился к нему:

- Привет! Ты все еще не дошел?

- Куда? - спросил полковник.

- Куда ты должен принести венок.

- То есть?

- Я видел тебя четыре дня назад.

- Меня? Ну, конечно, поезда же еще не ездят.

- Тебе опять надо на похороны? Печально.

- Почему опять?

- Четыре дня назад у тебя был другой венок.

- Я почти на месте. Вон уже и деревня видна.

- Хорошо. Дай мне одни из твоих часов.

- Часы? - спросил полковник, прикидываясь глупым, как новобранец.

- Да, ты же обмениваешь их на продукты.

Полковнику пришлось раскошелиться. «Они победили, хотят принести нам свою культуру, а у самих нет даже приличных часов», - подумал полковник. Он знал, что американцы весьма охочи до этой марки. Американец обрадовался, получив часы, как ребенок, тут же надел их на руку и сказал: «О’кей!», приглашая в машину.

Какое-то расстояние они проехали вместе, потом полковник взял опять свой венок и пошел дальше пешком. Он быстро прошел приличный отрезок пути по направлению к дому. Это было неплохо, так как карманы брюк и карманы пальто у него были уже пусты. От американца он хорошо отделался. «Все же юмор – стоящая вещь», - подумал полковник, хотя у него самого его совсем уже не осталось.

Он шел вперед, как прежде, все время с венком, сначала на правом, затем на левом плече, от кладбища к кладбищу. Венок становился все тяжелее, желудок все легче, ноги свинцовее, и все вокруг становилось более угрюмым, чем ближе к дому он продвигался. Через всю Германию, от Балтийского моря до подножия Альп нес он траурный венок и при этом постоянно думал о свежей могиле, и так от кладбища к кладбищу, как будто бы в Германии не было ничего другого, кроме кладбищ, да свежих могил. Он не был больше полковником, который вынужден маскироваться, он не был уже носителем портупеи, он не был больше никем, он был теперь только носителем траурного венка.

Венок как будто бы сросся с ним, он уже не представлял себя без него, как раз сейчас он не мог его просто выкинуть, так как он уже был в родных местах, где его могли узнать.

Так и пришел он домой с этим тягостным грузом, который ему хранило кладбище.

Его жена не смогла стать бледнее, чем уже была, когда она увидела своего мужа, да еще и с траурным венком.

- Год! – пробормотала она. Да, они не видели друг друга целый год. Но полковнику казалось, что целых пять: настолько она постарела. Она осталась женой фельдфебеля и так и не стала офицерской женой. А когда он стал офицером, это было уже неважно. Но сейчас она не была даже женой фельдфебеля, так как ее муж , в сущности, никогда не был никем другим, кроме солдата. Да и это сейчас было не в счет.

- Ты не хочешь сначала что-нибудь поесть?

- Что значит сначала? – спросил недовольно полковник. – Конечно, я голоден после такого пути!

- Да, да. Венок мы можем отнести потом на кладбище. Я рада, что ты уже все знаешь и мне не надо тебе ничего говорить.

Она закрыла худыми руками лицо и заплакала.

- Но я в этом не виновата. Правда. Я как раз ходила обменять вещи на продукты. Хорст играл во дворе, когда прилетели штурмовики. Третьего мая, незадолго до его пятилетия. Он был убит сразу.

- Свиньи! – закричал полковник, как будто бы стоял во дворе казармы и был фельдфебелем. – Когда уже почти все кончилось. Все! Стрелять по мирному населению! В детей! Гангстеры!

Он встал и взял венок.

- Ты не хочешь поесть, прежде чем пойти?

- У меня пропал аппетит.

Они пошли на кладбище, где полковник положил венок, который нес от Балтийского моря до Альп, через всю Германию, теперь, когда он закончил свой путь, на могилу своего сына. Мгновение он стоял усталый, изношенный, как и его венок, который он тащил несколько дней, а затем вез; он хотел бодро, по-солдатски выпрямиться, но ему это не удалось.

Жена наклонилась, и ее пальцы пытались, насколько это было возможно, привести в порядок измятые бумажные цветы траурного венка. Затем, когда она положила его в центре могилы, она вдруг опять наклонилась и отодвинула его в сторону. Там расцвели фиалки, которые, как голубые детские глаза смотрели с узкого могильного холма. Они не хотели, чтобы их закрыл венок из помятых бумажных цветов: они хотели видеть солнце.