Geum.ru

Согласно Эрнсту Крису (1950), психоанализ может быть определен как исследование

Вид материалаИсследование

Содержание


Пример клинического случая
Подобный материал:
1   2   3   4   5

ПРИМЕР КЛИНИЧЕСКОГО СЛУЧАЯ


Пожалуй, в сжатом представлении невозможно ухватить суть психоаналитического опыта. Ход анализа протекает неровно. На первый взгляд материал, собираемый по крупицам в течение долгих периодов и лишь частично понимаемый, внезапно может чудесным образом проясниться в течение нескольких драматических сессий, когда тысячи различных нитей организуются в полную смысла ткань. Соответственно, любая попытка описания общим образом хода психоанализа неизбежно будет упрощенной и нечестной. Для практических целей, могут быть описаны лишь главные тенденции и результаты. Непростая, ведущаяся изо дня в день борьба с сопротивлениями и защитами может быть выстроена лишь в воображении. Имея в виду эти предупреждения, давайте расмотрим описание сравнительно простого случая.

Пациент, которого мы будем называть Томом, был младшим научным сотрудником в одном известном университете на востоке страны. В тридцатилетнем возрасте он все еще не был женат, хотя незадолго до этого начал жить с женщиной, которая была его студенткой. Хотя Том был популярным и успешным преподавателем, который высоко ценился студентами, однако он не продвигался в профессиональном плане, так как не мог выполнить требования, необходимые для получения степени доктора философии. Ранее он прошел требуемую подготовку и закончил докторскую диссертацию, за исключением немногих примечаний и библиографических ссылок. Следующим шагом была защита диссертации перед комиссией, но он не мог этого сделать до тех пор, пока диссертация не будут окончательно доработана. А это он, казалось, был не в состоянии сделать. Прошло несколько лет и он опасался, что вся проделанная им работа может оказаться напрасной.

У Тома была еще одна проблема, связанная с его затруднениями в отношениях с женщинами. Ему не удавалось сохранять длительные отношения. До этого в течение примерно года ему действительно нравилась одна женщина, которую мы будем называть Анитой, и по ее просьбе, он наконец решился позволить ей жить с ним. Это случилось четыре месяца тому назад, и, начиная с этого времени, он становился все более раздражительным; он вступал в ссоры с Анитой, критикуя многое из того, что она делала по дому. Ему хотелось бы выпроводить ее из дома, но он не знал, как лучше сказать ей об этом. С тех пор, как она переехала к нему, его сексуальная потенция ухудшилась. Если до этого он страдал от преждевременной эякуляции после ввода, то в последние несколько месяцев у него были трудности с достижением и сохранением эрекции. До этого, он мог хорошо совершать половой акт лишь с теми женщинами, которые, как он знал, были фригидными.

Отец Тома, практичный и трудолюбивый человек, вел малый бизнес. Посредством благоразумных и консервативных вложений, он смог приобрести приличное состояние. Хотя он гордился Томом, он не был в состоянии разделять интеллектуальные интересы сына. Мать Тома, с другой стороны, была деликатной, впечатлительной, несколько ипохондрической женщиной. В детстве она страдала от ревматической лихорадки, в результате чего получила легкую форму митрального стеноза. После замужества врачи посоветовали ей не заводить детей. Но ее желание иметь ребенка пересилило предостережение ее врача, и после довольно длительных усилий, в результате которых она в течение ряда месяцев ощущала истощение, она родила Тома. Когда Тому было пять лет, у нее был аборт. Она была очень озабочена развитием Тома. Она следила за тем, чтобы он был чистым и хорошо накормленным. Его приучили к горшку к 18-ти месяцам.

Во время предварительных бесед Том заявил, что ему не известно о каких-либо невротических проблемах, которые могли быть у него в детстве. Он не вспомнил у себя наличие каких-либо фобий или ночных кошмаров, однако ранее ему говорили, что в пятилетнем возрасте у него были проблемы с поведением. В тот период он стал непослушным и перечил матери, и отказался позволить ей поцеловать его, пожелав спокойной ночи. Однажды, когда матери некоторое время не было на кухне, он вывалил содержимое холодильника на кухонный пол. Однако спустя несколько месяцев он изменился. Том вновь превратился в послушного мальчика, каким он был ранее, но теперь он стал изысканным в еде, и остался таковым с тех пор.

Том не испытывал радости, начав учиться в школе. Так как его мать была больна, любимая тетя сопровождала его на первый день в школе. Он был довольно робким и боялся других детей. Однако когда он научился читать, положение дел начало меняться. Он был явно лучшим учеником в классе и к нему хорошо относились, потому что он много помогал более слабым ученикам в учебе. Из-за различных видов деятельности, он вскоре стал самым популярным учеником в классе. Он мог развлекать своих классных товарищей, придумывая забавные истории. Во время обеда, он с готовностью делился своими сэндвичами со своими друзьями. Несмотря на все это, он довольно сильно боялся других детей. Он избегал контактных видов спорта и никогда не участвовал в кулачной драке. Он часто простужался и не ходил в школу. Ему нравилось, когда он мог оставаться в постели, жевать крекеры, и есть что душе угодно.

Академические успехи Тома не были столь хорошими, как этого ожидали его учителя и родители. В силу своей природной одаренности, ему было легко в младших классах выделяться своими знаниями, не прилагая каких-либо реальных усилий. В средней школе и колледже, он отказался быть “зубрилой”. Никто не призывал его прилагать дополнительные усилия, чтобы получать хорошие отметки. Неоднократно его учителя сообщали ему и его родителям, что он не работает в полную силу. Когда ему приходилось отвечать в классе, его сердце усиленно билось, а лицо становилось красным, даже хотя он знал ответы на вопросы, задаваемые учителем. В двух случаях в колледже, во время решающих экзаменов, он допустил грубые ошибки при ответе на вопросы. Он должен был бы провалиться, но его преподаватели, зная о его способностях, после обсуждения с ним данного вопроса, ставили ему превосходные баллы. При прохождении программы обучения для получения степени доктора философии, он выполнял требования на удовлетворительном уровне. Лишь когда ему приходилось работать независимо, возникали проблемы.

Хотя ему нравились девочки, он, по-видимому, никогда не ладил с ними. В пять с половиной лет, он ущипнул маленькую сестру своего приятеля, когда никто не видел. Когда же она начала плакать, он отрицал, что ему что-либо известно о причине ее плача. Когда ему было 12 или 13 лет, он вспомнил, как ему вскружила голову симпатичная девушка, которая жила напротив, но он никогда ничего не предпринимал, чтобы завязать с ней более близкие отношения. В 14 лет он был крайне разочарован, когда девушка, которую он пригласил на вечеринку, провела большую часть вечера в компании его лучшего друга. Он никогда больше не назначал свидание с этой девушкой, но, к своему удивлению, его отношение к своему другу не изменилось. Он ощущал определенный антагонизм к привлекательным девушкам, полагая, что все они были тщеславными и эгоистическими натурами. С теми же девушками, которым он все же назначал свидание, он вел себя высокомерным, снисходительным образом. Отношения, как правило, разрывались из-за некоторого на вид неумышленного действия, которое оскорбляло чувства девушки. Он стал понимать, что в его бестактности было нечто злобное. В нескольких случаях, во время разговора с девушкой, он обращался к ней, называя имя другой девушки, при этом его оговорка вряд ли льстила самолюбию собеседницы.

К тому времени, как начались первые сессии Тома на кушетке, он порвал с Анитой. Он попросил ее покинуть его дом, хотя они остались друзьями. С самого начала, он был “хорошим пациентом”. Он следовал правилам аналитической ситуации, и был приятным и почтительным. Он вскоре начал показывать широкий запас знаний, которым обладал по очень многим темам. Как-то я высказал замечание, показывающее мое знакомство с некоторыми из обсуждавшихся Томом тем. Это оказалось для него крайне расстраивающим. В течение нескольких дней он был встревоженным и подавленным. В интеллектуальном плане он был убежден, что он лучше всех, по крайней мере в области его специальных знаний. Единственная причина, по которой это не стало общепризнанным, заключалась в его недостаточном старании. Он знал, что хотел от меня, своего аналитика, выслушивать восхищенные отзывы в его адрес, но не осознавал, что за этим желанием, а также за почтительным фасадом скрывалось интенсивное соперничество. Несколько дней спустя он сообщил о своей периодически повторяющейся фантазии. Он представлял себе, что произойдет, если ему встретится вооруженный грабитель. Он скажет разбойнику: “Моя жизнь мне слишком дорога. Деньги ничего для меня не значат - только не причиняйте мне зла”, - и покорно отдаст ему свой бумажник.

В стенном шкафу, куда вешали одежду, Том заметил меховую шубу, принадлежавшую пациентке, которая приходила перед ним. Он оставил дверь в прихожую чуть приоткрытой, и поставил стул таким образом, чтобы он мог видеть пациентку, когда она будет покидать мою приёмную. Она была миловидной женщиной с белокурыми вьющимися волосами, как раз такого типа, который вызывал у него презрение. На сессиях он начал высказывать пренебрежительные замечания на ее счет. “Как легко быть женщиной. Нужно просто быть привлекательной, и тогда все станут о тебе заботиться”. Он был уверен, что она была мне интересна, и что меня ввело в заблуждение ее эгоистическое самодовольство и самоуверенность. Ему будет невозможно соревноваться с ней за мое внимание. Она имела преимущество. Он начал понимать некоторые причины своего антагонизма к таким женщинам. Он считал, что такая привлекательная женщина никогда не обратит на него своего внимания.

Том начал одну сессию в состоянии почти неконтролируемой ярости, так как я начал сессию на несколько минут позднее. Хотя это было связано с моим опозданием, он был уверен, что я так поступил, потому что был слишком очарован тем, что рассказывала пациентка, которая была перед ним, чтобы отпустить ее вовремя. Он начал сессию, говоря, что когда находился рядом со стенным шкафом, то испытывал желание взять шубу, принадлежащую этой пациентке, и бросить ее на пол. На пути ко мне в это утро автобус был переполнен, и он очень беспокоился. Люди толкали его, и ему было трудно дышать. Ехать было настолько неудобно, что он вышел из автобуса за несколько кварталов раньше, и прошел пешком оставшуюся часть пути до офиса. Он подумал, что город становится переполнен слишком большим количеством людей, живущих на пособия, которым должны помогать такие работяги, как он. Все они были паразитами, подобно моей предыдущей пациентке, которая, вероятно, припеваючи живет за счет денег, зарабатываемых ее мужем тяжелым трудом.

В последующие после этого недели он стал рассказывать о своих взаимоотношениях с Анитой. Ее присутствие в его доме было надоедливым. Она не помогала ему в том, чтобы должным образом вести домашнее хозяйство. Ночью, после завершения полового акта, ему хотелось уйти от нее как можно дальше. В действительности, было бы лучше, если бы он мог ей сказать вообще уйти из его постели. Несколько раз у него была скоропреходящая фантазия о том, как он ее душит. На самом деле, он помнит определенное чувство удовольствия, когда он видел, как она покидает его дом. Однако что раздражало его больше всего, так это то, сколь беспечной была Анита в отношении пищи. Она брала порцию мяса, больше того, что могла съесть, так что многое приходилось выбрасывать. Кроме того, она имела обыкновение оставлять дверцу холодильника открытой в течение длительного времени. Ему приходилось выбрасывать молоко, которое прокисало. Он высказал следующее замечание: “В конце концов, я единственный ребенок. Мне всегда было нелегко делиться”. Он вспомнил, что когда ему было шесть лет, его друг и сестра друга получили игрушечный бревенчатый домик в качестве рождественского подарка. Они дрались друг с другом за право занять этот домик. Затем он вспомнил, как читал в библии много лет спустя, как Якоб и Эзау боролись друг с другом в утробе матери.

Во время этой фазы анализа ему начали сниться кошмары. Следующее сновидение было типическим. Пациент сообщал: “Я плыл по озеру, вода в котором была темной и мрачной. Внезапно меня окружила стайка небольших рыб, примерно таких, которых я разводил в детстве. Они, по всей видимости, готовились на меня напасть, как если бы хотели меня укусить. Я проснулся, ловя ртом воздух”.

Том поздно научился плавать. Наиболее комфортно он чувствовал себя в бассейне. В океане он опасался, что его укусит большая рыба, или ударит током электрический скат. Хуже всего было плавать в озере, где камыши, растущие на илистом дне, могли сковать его движения, утянуть за собой вниз и утопить. В возрасте от 8 до 12 лет он разводил тропических рыбок. Он всегда был начеку, когда появлялись новые мальки, чтобы вовремя удалить их из аквариума, иначе их могла бы съесть другая рыба.

Незадолго до того, как ему исполнилось пять лет, мать сказала ему, что у него вскоре может появиться маленькая сестренка или братик. Она объяснила, что его отец вложил в нее нечто вроде яйца, которое она высиживает, и будущий ребенок плавает в особой жидкости внутри ее тела. Эта новость явно не обрадовала Тома, ибо он вспомнил, как направил свое игрушечное ружье на живот матери. Именно в этот период он высыпал содержимое холодильника на кухонный пол. Беременности не суждено было завершиться. Несколько месяцев спустя у матери началось кровотечение и ее положили в больницу. Том видел немного крови на полу в ванной комнате. Из поведения взрослых Том смог заключить, что происходило нечто ужасное. Его мать не вернулась с ребенком из больницы. Том с облегчением вздохнул, увидев, что мать вернулась, и что ему не придется делить ее и пищу с кем-то ещё. Но бессознательно он представлял себе, что именно он несет ответственность за смерть ребенка. В тот период у него была фантазия, что когда он находился внутри тела матери, то уничтожил потенциального сиблинга, разорвав его зубами. Примерно в это время у него развилось отвращение к поеданию яиц или рыбы, причем данная характерная черта перешла у него во взрослую жизнь. Бессознательно он опасался, что те представители сиблингов, которых он уничтожил в теле матери, отомстят тем, что уничтожат его внутри его собственного тела. Привлекательная пациентка в моём кабинете, грязные получатели пособия в автобусе, и неряшливая Анита в его жилище - все они представляли из себя потенциальных сиблингов, которых он хотел вытеснить и уничтожить, потому что они угрожали вторгнуться на его территорию, и лишить его материнской любви и пищи. Он опасался, что они, в свою очередь, сделают с ним в точности то же самое, что собирался с ними сделать он, а именно, разорвать их на части ртом. После того, как он преодолел эти страхи, он стал более ласковым с Анитой. Он пригласил ее вновь поселиться у него. Сексуальные отношения начали улучшаться; усилилась его потенция.

Он начал интересоваться жизнью своей бывшей соперницы, привлекательной блондинки с шубой. Что за сексуальную жизнь она вела? Через частично открытую дверь прихожей он наблюдал ее приходы и уходы. Вероятно, она интересовала аналитика в сексуальном плане. Она, по-видимому, представляет из себя такой тип женщин, который нравится мужчинам более старшего возраста.

Однажды перед началом сессии Том зашел в ванную комнату и забыл запереть дверь. Когда он стоял там, занимаясь мочеиспусканием, туда вошла блондинка-пациентка. Удивленная и смущенная, она вышла в большом замешательстве. Тем или иным образом, Том нашел этот инцидент забавным и приносящим удовлетворение.

Короткое время спустя у него было следующее сновидение: “Я встаю ночью и иду в ванную комнату. Я сижу на туалете и занимаюсь мастурбацией, глядя на картинки девиц из порнографического журнала. Внезапно я замечаю, что в туалете имеются два больших французских окна. Они распахнуты настежь, а люди проходят мимо по дощатому настилу. Я рассержен и смущен, потому что они смотрят на меня. Вдали я слышу звуки проходящего поезда”.

Он сразу же связал это сновидение со своим переживанием с приходящей перед ним пациенткой. Отталкиваясь от французских окон, он смог точно указать место сновидения. Такие окна были в комнате, которую он и его родители занимали в меблированных комнатах, расположенных на берегу острова Джерси, куда они приехали на двухнедельный отдых. В то время ему было 4,5 года, и его крайне интересовало, что происходило в соседней с ними комнате. Ее занимали две молодые женщины. В ней была задвижная дверь, которая не полностью закрывалась. Через дырочку шириной в пол дюйма маленький Том пытался подглядывать за тем, как эти женщины раздевались, и испытал особое любопытство, когда на выходные к ним приехали их парни.

Как раз незадолго перед тем, как они приехали на морское побережье, на железной дороге произошло крушение. Несколько людей было убито, а сошедшие с рельсов вагоны еще не были убраны. Он впервые вспомнил, как в детстве ему часто снились кошмары, в которых он слышал шум приближающегося поезда, высота и громкость звука становились все более невыносимыми, пока он не просыпался в огромной тревоге. Как оказалось, та комната, которую он обычно занимал в доме, находилась рядом со спальней родителей, и время от времени он слышал странные звуки, доносящиеся из их комнаты.

Нахождение в ванной комнате в сновидении напомнило ему о многих “грязных привычках”, которые у него были. После посещения туалета он не всегда тщательно подтирал свой зад, так что часто на его нижнем белье оставались следы. Мать обычно бранила его за это. Когда он раздевался ночью, то обычно кучкой складывал свою грязную одежду на полу, чтобы мать могла забрать ее утром. Позднее, когда он начал мастурбировать, он эякулировал на простыню, оставляя пятно, которое должна была видеть мать, когда она меняла спальное белье. Он делал нечто похожее, когда начал принимать подружек у себя в спальне. Он никоим образом не пытался скрыть от своих родителей, которые часто были дома, что происходит в его спальне, и если у них еще оставалось какое-либо сомнение, он оставлял недвусмысленную улику в форме скомканного одеяла и запачканной простыни, делая для них совершенно ясным, что происходило у него в спальне. Он выступал в защиту своего длящегося много лет паттерна мастурбирования. “Начнем с того”,- говорил он, что “я полностью контролирую ситуацию. Никакая девчонка не может меня расстроить; я получаю то удовлетворение, которого хочу, и доставляю его себе сам”.

Проработка тем, содержащихся в этом материале, была очень полезной. Было ясно, что пациент оказался свидетелем полового акта родителей во время этого летнего отдыха. Его отклик был сложным и длительным. Он ощущал свою исключенность, предательство и унижение по отношению к себе. В его представлении мать стала проституткой, занимающейся грязными вещами, которая предпочитала ему отца, потому что он был более сильным и обладал более крупным пенисом, в то время как сам Том был столь маленьким и незначительным. В последующих ночных кошмарах, связанных со звуками приближающегося поезда, он опасался собственных желаний, что его родители умрут во время этого акта, как погибли люди в железнодорожной аварии. Он больше не доверял своей матери, и это повлияло на его отношение ко всем женщинам, в особенности после того, как его возлюбленная обратила свою привязанность на его лучшего друга, когда ему было 12 лет. Он был убежден, что никакая женщина им не заинтересуется, и решил “им всем показать”. Он вырастет, станет известным и знаменитым, и будет показывать, что они ему совсем не нужны. Он отомстит, воздав матери (и женщинам в целом) таким же обращением, как она ранее обошлась с ним. Он будет выставлять перед ней напоказ знаки его собственной грязной сексуальной активности, и будет вызывать у нее и у других женщин смущение, гнев и замешательство, как у той пациентки-блондинки, которая зашла в туалет в момент мочеиспускания. После того, как некоторые из этих конфликтов были проработаны, пациентка-блондинка более не казалась столь высокомерной, и если Анита не закрывала дверцу холодильника столь быстро, как этого ему хотелось, это более не казалось ему катастрофическим.

Интересы Тома обратились теперь к его профессиональной работе, к которой в течение длительного времени он относился беспечно. Он стал более требовательным к своим студентам и более уважительным к заведующему своего отдела. В действительности, он осознал, сколь часто в мечтах представлял себя заведующим. Он мог теперь видеть, как за его “благовоспитанной” любезностью скрывались огромные честолюбивые и соревновательные наклонности. Он решил, что ему недоплачивают, что он нуждается в получении большей оплаты, и что для этого ему следует продолжать свою работу и получить степень доктора философии. Без этой степени он ощущал себя мальчишкой. Пришло время становиться мужчиной.

Как только он начал работать над своей диссертацией, вернулся старый запрет. Что-то мешало ему использовать ссылки из работ серьезных авторитетов в этой области. Он думал, что я стану обвинять его в плагиате, в воровстве идей его учителя. Вина по поводу воровства не была новой темой в его жизни. В течение нескольких месяцев воровство в подростковом возрасте стало своего рода куражом. Он украл некоторую мелкую сумму денег, оставленных отцом на туалетном столике, и заглянул в бумажник матери, ища в ней векселя, которые, как он знал, ранее положил туда отец. У самого популярного парня в классе, прирожденного лидера, он украл авторучку, которую спрятал под рубашку. У своего двоюродного брата, которым он восхищался за его сильные физические и атлетические способности, он украл учебник. Как он сам сказал об этом: “Я с жадностью проглотил эту книгу”.

Воровство занимало свое место в его фантазийной жизни с дества. Его любимой историей была сказка “Джек и великан”. “Я любил вновь и вновь слушать о том, как Джек убежал с деньгами великана”. Его любимым фильмом была картина Багдадский вор; наиболее волнующей частью в ней был эпизод, в котором вор, Али, уходит в горы, забирается на высокую статую бога, и крадет у него со лба самую большую жемчужину в мире, которая наделяет своего владельца магической силой, знанием и богатством. Это напомнило ему миф о Прометее, который желая всё знать украл у богов знания. В этой связи он вспомнил, что забыл вернуть несколько книг, которые взял из университетской библиотеки несколько лет тому назад. Он вспомнил, как ходил со своим отцом, в четырехлетнем возрасте, в турецкую баню. На него произвел громадное впечатление гигантский размер отцовского пениса, и ему хотелось протянуть к нему руку и потрогать его.

Придя однажды чуть позже на сессию, он увидел, как пациентка-блондинка идет навстречу ему по улице. Он кивнул ей, а она дружески улыбнулась ему в ответ. Он испытал желание остановиться и поговорить с ней; возможно, ему удастся договориться о свидании, что в конечном счете может привести к любовной связи. Когда он вошел в холл здания, то поймал себя на мысли о яростной ссоре со мной из-за запрета с моей стороны вступать в какие-либо отношения с этой пациенткой. Поднимаясь, он вспомнил о мужчине в лифте, который показался ему крайне опасным человеком. Этот материал привел к теме, что я стою на пути его сексуальной свободы и взросления, точно так же как ранее в жизни ему казалось, что отец препятствует достижению его зрелости.

В двух случаях, он терял счет на оплату за прошлый месяц анализа и приносил чек с оплатой меньшего числа сессий, чем было в действительности. Он начал понимать, что хотел украсть не только мои деньги, но также мою профессию и мою власть. Перед приходом на сессию у него развилось ненасытное желание поесть; ему особенно нравились хот-доги и шоколадные батончики. Некоторое время он думал о том, что неплохо бы ему самому стать аналитиком. Он мог бы работать столь же хорошо, если не лучше. В этот период он становился все более раздражительным и тревожным; он прервал работу над диссертацией.

Та тревога, которая появилась во время этой фазы анализа, была связана с тремя типами сновидений или фантазий, а именно (1) сновидениями, в которых была опасность того, что его сожрут акулы, собаки, или львы, обитающие в джунглях; (2) фантазиями конфронтации с вооруженным человеком (лишь теперь Том часто замечал, что он сам бил в ответ); и (3) фантазиями и сновидениями о борьбе с врагом в закрытом пространстве: вестибюле моего офиса, туннеле, или в цокольном этаже дома, где он жил в детстве. У него было несколько сновидений, в которых он видел себя сидящим на окне цокольного этажа с ружьем, готовым защищать дом от вооруженного нападения налетчиков.

Из его ассоциаций со временем стало ясно, что вызывающий у него страх враг, который угрожал покалечить его физически, представлял в разное время меня, его отца, начальника его отдела, и того человека, который должен был быть председателем экзаменационного совета на устном экзамене на получение степени доктора философии. Экзамен представлял для него кровавую, соревновательную борьбу, в которой одна из сторон должна быть убита. Ещё одним бессознательным значением экзамена было судебное разбирательство, на котором человека признают виновным или невиновным. Сдать экзамен означало быть допущенным, войти в совет старейшин, получить право быть сексуальным, иметь женщину, и стать отцом. Он сказал Аните, что до тех пор, пока он не получит степень доктора, он не сможет на ней жениться, но сделает это, как только сдаст данный экзамен. Бессознательно он считал, что не сможет стать мужем или отцом до тех пор, пока находится в анализе, что для него означало, до тех пор, пока жив его отец. Соответственно, успешное окончание лечения имело бессознательное значение убийства своего отца. Возрос страх воздаяния за свои убийственные желания против властных фигур. Его импотенция усилилась; бессознательно он представлял, что внутри влагалища женщины находится враг, который убьет или покалечит его. Во время этого периода, он вновь перечислил события и фантазии своего детства, в которых он соревновался с отцом за внимание матери. Переживания в возрасте между четырьмя и пятью годами оказались решающими. Они были сосредоточены вокруг враждебности и зависти ребенка к своему отцу, возникшими из-за того, что он спал с родителями в одной комнате на побережье Джерси. Он вспомнил и заново пережил волну любящих чувств к матери за то, что она рисковала своей жизнью, чтобы дать ему жизнь. Он считал, что должен в свою очередь вознаградить ее. Если бы только он смог сделать ее сердце здоровым. Ребенком он фантазировал о том, что даст ей новую жизнь в виде ребенка.

После многих месяцев проработки тревог, связанных с этими бессознательными фантазиями детства, у пациента наступил прогресс в его работе и он вновь приобрел потенцию. Он хорошо подготовился к устному экзамену на степень доктора философии. За день перед экзаменом, испытывая уверенность, что он его сдаст, во время выступления перед большой аудиторией в лекционном зале, у него имела место следующая фантазия: его взгляд задержался на искусно сработанной люстре, которая свисала с потолка. Он представил себе, как поднимает свою руку и срывает эту люстру. Он вспомнил, сколь глубокое впечатление он испытал в детстве, когда увидел, как его отец, как казалось, гигантских размеров, стоя на лестнице, достает до потолка, меняя электрическую лампочку. Его прометеевское желание было близко к осуществлению. Он и в самом деле победил.

Том женился на Аните после получения степени доктора философии. Спустя пять лет после завершения анализа он сообщал, что его работа идет успешно. Он получил повышение, и вскоре будет продлен его срок пребывания в новой должности. Он был счастливым отцом дочери, а его жена ждала второго ребенка. Анита по-прежнему забывала закрывать дверцу холодильника.


РЕЗЮМЕ

Как теоретическая система и метод обращения с психическими заболеваниями, психоанализ развивался и изменялся в течение многих лет. То, что сперва казалось монолитной теорией, теперь критически исследуется с многих различных точек зрения. Технические нововведения и переформулировки теоретических концепций появляются во все возрастающем количестве. Кроме того, литература по психоанализу разрослась до громадных маштабов, и есть специальные тома, посвященные психоанализу и социологии, антропологии, истории детства, эстетике, психологии развития, религии, и биографии. Клиническое исследование в терапевтическом сеттинге в соответствии с правилами психоаналитической ситуации остается фундаментальной основой психоаналитического знания, и явно будет продолжать таковой оставаться в будущем. Многие альтернативные формы психотерапии появляются время от времени на горизонте, приковывают к себе огромное внимание, но вскоре исчезают со сцены. Психоанализ остается стабильной, надежной, и развивающейся дисциплиной.

Следует иметь в виду два момента относительно места психоанализа как терапии и системы мышления. Не все формы психического расстройства могут или должны лечиться психоанализом. Парадоксальным образом, требования психоанализа включают в себя сотрудничество с пациентом, обладающим достаточно здоровым эго и серьезной мотивацией к изменению, а также способностью честно смотреть в лицо своим проблемам. Тем, кому психоанализ подходит, он даёт надежду на помощь в достижении наилучшего возможного решения, которого можно достичь посредством преодоления внутренних конфликтов. Психоанализ не претендует на создание превосходно уравновешенных сверх-людей, находящихся в гармонии с собой и с внешним миром.

Второй момент, который следует отметить, состоит в том, что надежность заключений психоаналитического исследования уменьшается тем в большей мере, чем дальше мы отходим от клинических оснований психоаналитической ситуации. Всегда, когда психоаналитическое знание и инсайты применяются вне аналитической ситуации, необходимо принимать в расчет возможность многочисленных и факторов и альтернативных гипотез.

Вследствие изменяющейся природы психопатологии в наше время, в особенности огромного увеличения числа пациентов, страдающих от нарциссических, невротических расстройств, расстройств характера, от умеренных перверсий и пристрастий к наркотическим средствам, следует ожидать новых открытий, свежих наблюдений, оригинальных теоретических формулировок, и новых технических процедур.