Geum.ru

Джордж гордон байрон. Дон жуан

Вид материалаДокументы

Содержание


Песнь седьмая 1
Подобный материал:
1   ...   62   63   64   65   66   67   68   69   ...   147

ПЕСНЬ СЕДЬМАЯ




1




О вы, любовь и слава! С давних пор

Вы радостно витаете над нами.

Так пламенно-блестящий метеор

Слепит и жжет волшебными лучами

Угрюмый путь среди ледовых гор,

А мы глядим на вас, но знаем сами,

Что все равно в ночной последний час

В морозной мгле покинете вы нас...

2




Вот и мое капризное созданье,

Игривое и странное на вид,

Как яркое полярное сиянье

В холодном нашем климате горит.

Конечно, все достойно порицанья,

И не шутить, а плакать надлежит,

Но и смеяться допустимо тоже -

Все в нашей жизни на спектакль похоже!

3




Подумайте, они меня винят -

Меня, вот эти пишущего строки,

Как будто я смеюсь над всем подряд,

Хуля добро, превознося пороки!

Мне очень злые вещи говорят

(Вы знаете, как ближние жестоки), -

А я сказал лишь то, я убежден, -

Что Дант, Сервантес или Соломон,

4




Что Свифт, Ларошфуко, Макиавелли,

Что Лютер, Фенелон или Платон, -

Ведь цену жизни все уразумели, -

И Уэсли, и Руссо, и Тиллотсон;

Гроша она не стоит, в самом деле,

Но я не Диоген и не Катон;

Я знаю: мы живем и умираем,

А что умней - ни вы, ни я не знаем.

5




Сократ сказал: "Я знаю лишь одно -

Что ничего не знаю!" Сколь приятно

Такое знанье! Делает оно

И мудрецов ослами, вероятно.

А Ньютон заявил уже давно:

"Вселенная для знаний - необъятна!

Лишь камешки сбираем мы, друзья,

На бреге океана Бытия!"

6




"Все суета!" - Екклесиаст твердит,

А с ним и все новейшие пророки.

Святой, мудрец, наставник и пиит

Изобличают страсти и пороки;

Любой найти примеры норовит

Того, что все мы низки и жестоки;

Зачем же мне велите вы молчать?

И низости людской не замечать?

7




О, люди-псы! Но вам напрасно льщу я:

И псами вас не стоит называть;

Ваш гнусный род вам честно покажу я,

Но музу вам мою не испугать!

Напрасно волки воют, негодуя

На ясную луну; ее прогнать

Визгливым лаем хищники не в силах:

Спокойно блещет вечное светило.

8




И я пою могущество страстей,

"Любви жестокой и войны бесчестной"

(Так выразился, кажется, о ней

Один поэт, достаточно известный);

Осада будет темою моей.

Глава, пожалуй, будет интересной:

Ее герой любил кровавый бой,

Как олдермены - ростбиф кровяной.

9




На левом берегу реки Дуная,

От моря в ста верстах, построен был,

Великий водный путь оберегая,

Восточный город - крепость Измаил.

Цела ли эта крепость - я не знаю,

Или ее указом упразднил

Завоеватель; город был не новый,

Но крепостью считался образцовой.

10




На возвышенье с левой стороны

Предместье к бастионам подходило,

Чего, по новым правилам войны,

Стратегия б никак не допустила.

А палисад у крепостной стены

При штурме облегчал осаду с тыла

Сей палисад возвел какой-то грек, -

Глупец иль очень умный человек.

11




Таланты хитроумного Вобана

Строитель в этом деле показал, -

Хоть ров был вряд ли мельче океана

И высился над ним огромный вал,

Зато подходы выглядели странно:

Прикрытий, верков инженер не знал

(Читатель мне простит из снисхожденья

Саперского жаргона выраженья).

12




Там был отменно крепкий бастион,

Как плотный череп старого солдата:

Как добрый наш Сент-Джордж вооружен,

Имел барбетты он и казематы.

Дуная берег сильно защищен

Был этою громадой сероватой,

И двадцать пушек с правой стороны

Топорщились над выступом стены.

13




Но в город был открыт свободный вход

Со стороны Дуная, из расчета,

Что в реку флот российский не войдет -

Ни смелости не станет, ни охоты;

А потому и войско и народ

При виде неожиданного флота

В испуге закричали: "Бисмилла!",

Предчувствуя, что гибель подошла.

14




Но русские готовились к атаке.

Увы, богиня Слава! Как мне быть?

Достойны восхваления казаки,

Но как их имена произносить?

Сам доблестный Ахилл в бессмертной драке

Не мог бы пылкой смелостью затмить

Сих воинов великого народа,

Чьи имена не выговорить сроду!

15




Но нескольких я все-таки готов

Назвать - хотя бы ради упражненья:

Чокенофф, Львофф, Арссеньефф, Чичакофф -

Взгляните, каково нагроможденье

Согласных? Строкнофф, Стронгенофф, Чичшкофф!

Туга на ухо слава, без сомненья!

А впрочем, подобает, может быть,

Ей эту какофонию любить.