Роберт Луис Стивенсон. Остров сокровищ

Вид материала

Документы

Содержание Часть четвертая. частокол * 16. дальнейшие события изложены доктором. как был покинут корабль

Подобный материал:

• Дюма Граф Монте-Кристо т. 2 3 Р. Льюис Стивенсон Остров сокровищ 4 А. Рыбаков Кортик, 42.95kb.
• Заседание английского клуба «sunrise» по теме «Пират шоу: Остров сокровищ», 134.11kb.
• Ханнанов Мой «Остров Сокровищ», 550.79kb.
• Генри Стивенсон в царстве тюленей (сказка), 46.03kb.
• Литературная игра «Остров сокровищ», 47.91kb.
• Остров сокровищ, 556.53kb.
• Столица Куала-Лампур Крупные города, 265.11kb.
• Положение об организации и проведении пятого открытого фестиваля-конкурса молодежных, 74.67kb.
• Золотое Побережье Coolangatta Хэддон Рог Essendon Мельбурн 12 дней/11 ночей программа, 117.49kb.
• Ko Chang), Хуа-Хин (Hua Hin), острова Пхи-Пхи (Phi Phi), остров Самет (Ko Samed), провинция, 84.11kb.

* ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. ЧАСТОКОЛ *

16. ДАЛЬНЕЙШИЕ СОБЫТИЯ ИЗЛОЖЕНЫ ДОКТОРОМ. КАК БЫЛ ПОКИНУТ КОРАБЛЬ

Обе шлюпки отчалили от "Испаньолы" около половины второго, или,

выражаясь по-морскому, когда пробило три склянки. Капитан, сквайр и я

сидели в каюте и совещались о том, что делать. Если бы дул хоть самый

легкий ветер, мы напали бы врасплох на шестерых мятежников, оставшихся на

корабле, снялись бы с якоря и ушли в море. Но ветра не было. А тут еще

явился Хантер и сообщил, что Джим Хокинс проскользнул в шлюпку и уехал

вместе с пиратами на берег.

Мы, конечно, ни минуты не думали, что Джим Хокинс изменник, но очень

за него беспокоились. Матросы, с которыми он уехал, были так раздражены,

что, признаться, мы не надеялись увидеть Джима снова. Мы поспешили на

палубу. Смола пузырями выступила в пазах. Кругом в воздухе стояло такое

зловоние от болотных испарений, что меня чуть не стошнило. В этом

отвратительном проливе пахло лихорадкой и дизентерией. Шестеро негодяев

угрюмо сидели под парусом на баке. Шлюпки стояли на берегу возле устья

какой-то речонки, и в каждой сидел матрос. Один из них насвистывал

"Лиллибуллеро" [английская шуточная песня].

Ждать становилось невыносимо, и мы решили, что я с Хантером поеду на

разведку в ялике.

Шлюпки находились справа от корабля. А мы с Хантером направились

прямо к тому месту, где на карте обозначен был частокол. Заметив нас,

матросы, сторожившие шлюпки, засуетились. "Лиллибуллеро" смолкло. Мы

видели, как они спорят друг с другом, очевидно решая, как поступить. Если

бы они дали знать Сильверу, все, вероятно, пошло бы по-другому. Но,

очевидно, им было велено не покидать шлюпок ни при каких обстоятельствах.

Они спокойно уселись, и один из них снова засвистал "Лиллибуллеро".

Берег в этом месте слегка выгибался, образуя нечто вроде небольшого

мыса, и я нарочно правил таким образом, чтобы мыс заслонил нас от наших

врагов, прежде чем мы пристанем. Выскочив на берег, я побежал во весь дух,

подложив под шляпу шелковый платок, чтобы защитить голову от палящего

солнца. В каждой руке у меня было по заряженному пистолету.

Не пробежал я и ста ярдов, как наткнулся на частокол.

Прозрачный ключ бил из земли почти на самой вершине небольшого холма.

Тут же, вокруг ключа, был построен высокий бревенчатый сруб. В нем могло

поместиться человек сорок. В стенах этой постройки были бойницы для ружей.

Вокруг сруба находилось широкое расчищенное пространство, обнесенное

частоколом в шесть футов вышины, без всякой калитки, без единого

отверстия. Сломать его было нелегко, а укрыться за ним от сидящих в срубе

- невозможно. Люди, засевшие в срубе, могли бы расстреливать нападающих,

как куропаток. Дать им хороших часовых до побольше провизии, и они

выдержат нападение целого полка.

Особенно обрадовал меня ручей. Ведь в каюте "Испаньолы" тоже неплохо:

много оружия, много боевых припасов, много провизии, много превосходных

вин, но в ней не было воды.

Я размышлял об этом, когда вдруг раздался ужасающий предсмертный

вопль. Не впервые я сталкивался со смертью - я служил в войсках герцога

Кемберлендского [герцог Кемберлендский - английский полководец, живший в

середине XVIII века] и сам получил рану под Фонтенуа [в битве при Фонтенуа

(1745), в Бельгии, английские войска потерпели поражение от французов], -

но от этого крика сердце мое сжалось. "Погиб Джим Хокинс", - решил я.

Много значит быть старым солдатом, но быть доктором значит больше. В

нашем деле нельзя терять ни минуты. Я сразу же обдумал все, поспешно

вернулся на берег и прыгнул в ялик.

К счастью, Хантер оказался превосходным гребцом. Мы стремительно

понеслись по проливу. Лодка причалила к борту, и я опять взобрался на

корабль. Друзья мои были потрясены. Сквайр сидел белый, как бумага, и -

добрый человек! - раздумывал о том, каким опасностям мы подвергаемся из-за

него. Один из матросов, сидевших на баке, был тоже бледен и расстроен.

- Этот человек, - сказал капитан Смоллетт, кивнув в его сторону, -

еще не привык к разбою. Когда он услышал крик, доктор, он чуть не лишился

чувств. Еще немного - и он будет наш.

Я рассказал капитану свой план, и мы вместе обсудили его.

Старого Редрута мы поставили в коридоре между каютой и баком, дав ему

не то три, не то четыре заряженных мушкета и матрац для защиты. Хантер

подвел шлюпку к корме, и мы с Джойсом принялись нагружать ее порохом,

мушкетами, сухарями, свининой. Затем опустили в нее бочонок с коньяком и

мой драгоценный ящичек с лекарствами.

Тем временем сквайр и капитан вышли на палубу. Капитан вызвал второго

боцмана - начальника оставшихся на корабле матросов.

- Мистер Хендс, - сказал он, - нас здесь двое, и у каждого пара

пистолетов. Тот из вас, кто подаст какой-нибудь сигнал, будет убит.

Разбойники растерялись. Затем, пошептавшись, кинулись к переднему

сходному тамбуру, собираясь напасть на нас с тыла, но, наткнувшись в узком

проходе на Редрута с мушкетами, сразу же бросились обратно. Чья-то голова

высунулась из люка на палубу.

- Вниз, собака! - крикнул капитан.

Голова исчезла. Все шестеро, насмерть перепуганные, куда-то забились

и утихли.

Мы с Джойсом нагрузили ялик доверху, бросая все как попало. Потом

спустились в него сами через кормовой порт [отверстие в борту] и, гребя

изо всех сил, понеслись к берегу.

Вторая наша поездка сильно обеспокоила обоих часовых на берегу.

"Лиллибуллеро" умолкло опять. И прежде чем мы перестали их видеть, обогнув

мысок, один из них оставил свою шлюпку и побежал в глубь острова. Я хотел

было воспользоваться этим и уничтожить их шлюпки, но побоялся, что Сильвер

со всей шайкой находится неподалеку и что мы потеряем все, если захотим

слишком многого.

Мы причалили к прежнему месту и начали перетаскивать груз в

укрепление. Тяжело нагруженные, мы донесли наши припасы до форта и

перебросили их через частокол. Охранять их поставили Джойса. Он оставался

один, но зато ружей у него было не меньше полудюжины. А мы с Хантером

вернулись к лодке и снова взвалили груз на спину. Таким образом, работая

без передышки, мы постепенно перетащили весь груз. Джойс и Хантер остались

в укреплении, а я, гребя изо всех сил, помчался назад к "Испаньоле".

Мы решили еще раз нагрузить ялик. Это было рискованно, но не так уж

безрассудно, как может показаться. Их, конечно, было больше, чем нас, но

зато мы были лучше вооружены. Ни у кого из уехавших на берег не было

мушкета, и, прежде чем они подошли бы к нам на расстояние пистолетного

выстрела, мы успели бы застрелить по крайней мере шестерых.

Сквайр поджидал меня у кормового окна. Он сильно приободрился и

повеселел. Схватив брошенный мною конец, он подтянул ялик, и мы снова

стали его нагружать свининой, порохом, сухарями. Потом захватили по одному

мушкету и по одному кортику для меня, сквайра, Редрута и капитана.

Остальное оружие и порох мы выбросили за борт. В проливе было две с

половиной сажени глубины, и мы видели, как блестит озаренная солнцем сталь

на чистом песчаном дне.

Начался отлив, и шхуна повернулась вокруг якоря. Около шлюпок на

берегу послышались перекликающиеся голоса. Хотя это и доказывало, что

Джойс и Хантер, которые находились восточнее, еще не замечены, мы все же

решили поторопиться.

Редруг покинул свой пост в коридоре и прыгнул в ялик. Мы подвели его

к другому борту, чтобы взять капитана Смоллетта.

- Ребята, - громко крикнул он, - вы слышите меня?

Из бака никто не ответил.

- Я обращаюсь к тебе, Абрахам Грей.

Молчание.

- Грей, - продолжал мистер Смоллетт, повысив голос, - я покидаю

корабль и приказываю тебе следовать за твоим капитаном. Я знаю, что, в

сущности, ты человек хороший, да и остальные не так уж плохи, как

стараются казаться. У меня в руке часы. Даю тебе тридцать секунд на то,

чтобы присоединиться ко мне.

Наступило молчание.

- Иди же, мой друг, - продолжал капитан, - не заставляй нас терять

время даром. Ведь каждая секунда промедления грозит смертью и мне, и этим

джентльменам.

Началась глухая борьба, послышались звуки ударов, и на палубу

выскочил Абрахам Грей. Щека его была порезана ножом. Он подбежал к

капитану, как собака, которой свистнул хозяин.

- Я с вами, сэр, - сказал он.

Они оба спрыгнули в ялик, и мы отчалили.

Корабль был покинут. Но до частокола мы еще не добрались.