Кафедра Истории Древней Греции и Рима Курсовое сочинение

Вид материала

Сочинение

Содержание 1. Эгалитарность или патриархальность? 2. Христианство – женская религия? Новый Завет Группы христианок 3. Женщина в миссионерской практике Иисуса 1. Харизма – Служение - Институт 2. Харизматические служения Когда же крестилась она и домашние ее Умоляю Еводию, умоляю Синтихию мыслить то же о Господе. Ей, прошу и тебя, искренний сотрудник, помогай им, подвизавшимся в благо Приветствуйте Прискиллу и Акилу, сотрудников Но имею немного против тебя, потому что ты попускаешь жене Иезавели, называющей себя пророчицею 1. Служения – институты Приветствую дома братьев моих с их женами и детьми, и девственниц, именуемых вдовицами. Если спрашивает кто, пусть отвечает не легко, исключая того, что касается веры, оправдания и упования на Бога. Между нами найдешь даже многих и мужчин и женщин, которые состареваются безбрачными, надеясь теснее соединиться с Богом. Очень многие отличаются всегдашним девством своего неоскверненного тела, и этим не тщеславятся. Вдовы и девственницы пусть постятся часто и молятся в церкви На девственницу не возлагается рука, ибо только ее заявление делает ее такой. Давшие обет девства и нарушившие обет, да исполнят епитимию двоебрачных. Девам же, соединяющимся жительством с некиими, аки с бр Origen. c. Cels.III.44 ... Полное содержание

Подобный материал:

• Программа вступительного экзамена в аспирантуру исторического факультета по специальности, 858.05kb.
• Урок истории в 10 классе по теме: «Цивилизации Древней Греции и Древнего Рима», 39.81kb.
• Ю. Г. Чернышов история древней греции и рима методические рекомендации, 333.95kb.
• Вопросы по Истории древней Греции и Рима для студентов 1 курса о/о, 2010–2011, 18.7kb.
• Обзорный тест по истории математики Математика древней Греции и Рима. 5 класс, 78.63kb.
• Персидский фактор в политической жизни Греции, 623.8kb.
• Кафедра социальной медицыны, экономики и организации здравоохранения, 312.56kb.
• Народный суд и афинская демократия, 609.56kb.
• Контрольная работа по дисциплине «История экономических учений» на тему «Различия, 199.46kb.
• Программа вступительного экзамена в аспирантуру нгу по специализации «всеобщая история», 715.87kb.

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

Кафедра Истории Древней Греции и Рима

Курсовое сочинение

студента IV курса

Волчкова Алексея

(заочное отделение)


на тему:


«Женские служения в раннем христианстве»


научный руководитель: д. и. н. Егоров А. Б.


Санкт-Петербург

2005 год

ПЛАН

1. Введение
   
2. Женщина-христианка в социально-культурном контексте I – III веков н.э.
   
   1. Эгалитарность или патриархальность?
      
   2. Христианство – женская религия?
      
   3. Женщина в миссионерской практике Иисуса.
      
3. Неинституциональные служения женщин;
   
   1. Харизма – Служение – Институт;
      
   2. Харизматические служения:
      
      1. Женщины в Евангелиях;
         
      2. Женщина - церковный лидер;
         
      3. Женщины - проповедницы;
         
      4. Пророчицы.
         
4. Женщина в кафолической Церкви:
   
   1. Диакониссы
      
   2. Вдовицы
      
   3. Девственницы
      
   4. virgines subintroductae
      
5. Женщины у еретиков;
   
6. Христианство – религия развратников?
   

6. Заключение
   

Введение


Вопрос о месте женщины в Церкви, ее функциях или ролях принадлежит к одному из самых острых и тяжелых для верного разрешения. Сложность эта проистекает даже не из очевидного факта недостатка фактологического материала, а из огромной политизированности этого вопроса в настоящее время. Появившееся в середине XX века феминистское движение, боровшееся за права женщин и достигшие в этом деле вполне определенных результатов, в гуманитарной науке проявило себя в виде подчас не совсем научно добросовестного стремления обосновать исторически справедливость своей политической и социальной программы. Очевидная польза от этого процесса состоит в том, что гуманитарная наука, пожалуй, впервые обратила серьезное внимание на целый ряд проблем, ранее рассматривавшихся как не вполне в научном смысле полноценные и заслуживающие внимание серьезного ученого. К ним относятся проблемы таких социально-культурных «структур» как брак, отношение к женщине, «мужественность» и «женственность» в истории, место женщины в различных социальных, политических, экономических, культурных и религиозных системах. Тем не менее, сложилась не очень для науки полезная ситуация, когда научные изыскания с традиционным для истории историко-критическим методом заменялись публицистическими по содержанию, историко-философские сочинения, обосновывающие вполне определенную систему политических взглядов.

Исторически сложилось, что одной из наиболее привлекательных для феминистски настроенных исследователей областей знаний оказалась история раннего христианства. Эта особая заостренность феминистской критики на вопросах происхождения христианства проистекает из того, что христианская средневековая культура традиционно осуждалась ими как наиболее мужецентричная и нетерпимо настроенная по отношению к женщине и женскому. Как получилось так, что христианство, догматически провозглашающее равенство полов перед лицом Бога, тем не менее, исторически оказывается подчас силой наиболее нетерпимо настроенной по отношению к женщине и женскому. Феминистские ученые объясняли этот нонсенс тем, что вводили в научный оборот следующую схему, которая в общих чертах может быть сформулирована следующим образом.

Иисус является основателей истинно освобождающей женщину религии. Тем не менее, весть Иисуса о равенстве женщины и мужчины оказалась непонята или забыта ранней Церковью. Эта идея была слишком революционна для тогдашнего мира; Церковь же была настроена на покорение всего мира. Неизбежной издержкой этого колоссального по своим масштабам процесса была большая восприимчивость Церкви к культурным шаблонам и стереотипам своего времени. Церковь завоевывала Римскую империю извне, при этом сама Империя захватывала Церковь изнутри, «заражая» ее своими идеями философского, социального и политического порядка. По мере усвоения Церковью категорий позднеантичного патриархального общества, в ней самой возникает реакция, протестные движения, стремившиеся сохранить верность эгалитарным идеалам учения Иисуса. В этих «еретических» течениях женщины обладали особой властью и влиянием. Они могли быть священниками, пророчицами и учителями в этих обществах. «Большая» же Церковь, имевшая традиционно недоверчивое отношение к женской, довольно специфичной, религиозности, последовательно проводила политику подчинения женщин-христианок мужским институциональным служениям. Утверждавшаяся в ходе борьбы с «ересью» «большая Церковь» оказывается автором христианской истории. Иначе говоря, в итоге христианским оказалось исключительно то, чему Церковь IV века дала право быть таковым. Возникает новая научная тема: «забытая» история Церкви и попытка ее восстановления посредством «деконструкции» традиционной истории.

Надо сказать, что курсовое сочинение прошлого года было написано под определяющим влиянием подобного рода чрезвычайно обаятельных мыслей и сочинений. Признаться, на определенном этапе предлагаемые в этих работах схемы обладают определенной научной ценностью. Однако во время работы над курсовым сочинением этого года мы все более убеждались в том, что эти схемы отнюдь не универсальны и обладают ограниченным полем научной применимости.

В ходе работы над курсовым сочинением этого года нам удалось сформулировать основные замечания, корректирующие гендерный (а именно так он называется) подход:

1. Как нам кажется, наиболее опасной является столь соблазнительная простота предложенной схемы. Работая над источниками, нам часто приходилось убеждаться как в работоспособности предложенной концепции, так и в ее чрезвычайной ограниченности. Обощаемая гендерным подходом историческая реальность оказывается много сложнее и разнообразнее.

2. Мы очень сомневаемся в том, что даже самая талантливая научная концепция может быть основой какого-либо политического или культурного мировоззрения. Гендерный подход чрезвычайно идеологичен, он слишком зациклен на определенную систему взглядов, существующую в современном мире.

3. Наиболее серьезным проявлением идеологичности феминистского подхода является его подчеркнутая ориентированность на проблемы пола и секса. Всем авторам монографий о «женщине в ранней Церкви» хочется напомнить об идеологической предвзятости самого подхода к исследуемой проблеме. При всей моей симпатии к уважаемым исследователям, проблема женщины в ранней Церкви является далеко не первостепенной и не магистральной в ходе исторического становления Церкви.

4. В свою очередь, сам гендерный подход опасен тем, что обещает дать исследователю универсальный метод для решения абсолютно разноплановых проблем, начиная от толкования Писания и заканчивая анализом устоявшихся субкультур традиций современных российских тюрем.

При всем при этом не устаем повторять, что ряд ключевых моментов решается феминистской школой абсолютно верно. Мудрость исследователя, надо думать, состоит в здравом подходе и некой сдержанности перед лицом универсальных притязаний феминистского подхода.

Курсовое сочинение прошлого года «Брак и семья в христианских апокрифах II – IV веков» касался вопроса раннехристианского дискурса о браке и социальных ролей женщины в первоначальном христианстве. Сочинение этого года также посвящено феномену «женщины - христианки», но рассматривает его с иной стороны. В социальном пространстве семьи женщина могла оказаться женой, любовницей, матерью, женщиной, отказавшейся от брачного будущего, то есть избравшей путь девственной жизни и т.д. Социальное пространство раннехристианской экклесии давало женщине новые роли: роль проповедницы, пророчицы, религиозного лидера, вдовицы, девственницы, супруги служителя и т.д. Представленное сочинение посвящено изучению именно этих, религиозных, ролей женщины. Иначе говоря, если объектом нашего исследования является женщина – христианка I – III веков н.э., то предметом оного – ее роли в христианской общине - экклесии. Для обозначения исполняемой продолжительное время социальной роли в экклесии будем использовать слово служение, (ministry).

В рамках данной работы мы попытаемся ответить на следующие, обладающие большой важностью вопросы:

- какие основные служения могла иметь христианка в I – III века н.э.;

- изменялись ли эти роли и, если да, какова была динамика этих изменений и чем она была обусловлена;

- в чем состояли эти служения, каково было их происхождение и дальнейшая судьба;

- отличались ли женские служения кафолической Церкви и еретических сообществ;

- можно ли говорить об особенной привлекательности раннего христианства для женщин.

Кроме вышеперечисленных проблем на страницах сочинения мы уделим внимание вопросу, не имеющему прямого отношения к теме женских служений в ранней Церкви, тем не менее, внутренне с ней глубоко связанному. Речь идет о попытке выяснить природу, степень вероятности и возможные источники тех слухов, которые циркулировали в античном обществе и касались предполагаемой половой распущенности христиан и практикуемых ими на собраниях беспорядочных половых связях.

К исследованию женских служений мы обратились в рамках принятого нами направления научной работы: попытке реконструкции устройства экклесии I – IV веков. В связи с этим, на страницах предложенного сочинения нами будут заново поставлены вопросы о:

- взаимоотношении института и харизмы в раннем христианстве;

- природе конфликта кафоличности и гетеродоксии;

- об уникальности и традиционности христианства в религиозном контексте поздней античности.

Методология, используемая нами в данной работе, состоит из традиционных приемах работы историка с имеющимися в его распоряжении источниками. Сюда относится филологический анализ, научная критика, индуктивный и дедуктивный метод, метод научного моделирования и т.д.

Источниковый материал, используемый нами на страницах курсовой работы состоит из корпуса Новозаветных документов, сочинений Мужей апостольских, апологетов, церковных писателей II – III веков. Как неоднократно отмечалось, вопросы церковной организации рассматривались античными христианскими авторами чрезвычайно редко. Первый труд, целиком посвященный вопросам «правильной» организации местной Церкви, Didascalia Apostolorum, появляется лишь в конце III века. До этого времени мы имеем дело с разнообразием местных традиций, невыясненностью терминологии, отсутствием понятий «клир», «чин» и т.д. Проблем женских служений наиболее часто касались североафриканские авторы Тертуллиан и Киприан Карфагенский. Церковные авторы освещали разные стороны женских служений именно так, как они осуществлялись в кафолической Церкви. Что касается женских служений в еретических группах, то мы имеем исключительно свидетельства их ортодоксальных оппонентов (Тертуллиан, Ириней Лионский, Евсевий Кесарийский), которым часто бывает очень тяжело верить, когда они сообщают нам о своих религиозных оппонентах. При работе над курсовым сочинением мы пользовались греческим текстом Нового Завета, русскими переводами сочинений церковных писателей, и английским переводом нескольких сочинений античных христианских авторов , до сего дня не переведенных на русский язык.

Композиционно наше сочинение состоит из Введения, Заключения и четырех неравнозначных по объему глав: «Неинституциональные служения женщин», «Женщина в кафолической Церкви», «Женщина у еретиков» и «Христианство – религия развратников?». Глава «Неинституциональные служения женщин» посвящена вопросу о вероятных служениях женщин в христианских общинах первого века нашей веры, в период слабой институционализации Церкви, обилии харизматических, основанных на личном даровании служений. Вторая глава, «Женщина в кафолической Церкви», имеет своей целью выяснить основные служения-институты, которые могли занимать женщины в эпоху институционализации христианства, складывания из множества христианских экклесий кафолической Церкви, противостоящей гетеродоксальным течениям и претендующей на аутентичность своей проповеди проповеди Иисуса, основателя христианства. В глава «Женщины у еретиков» мы выясним характер женских служений у еретиков, попытаемся определить их отличие от женских институтов ортодоксальной Церкви и связь с харизматическими служениями апостольской Церкви. В последней главе нашего курсового сочинения мы обратимся к чрезвычайно сложному для разрешения вопросу относительно широко распространенного в языческом мире слуха о половой аморальности христиан и возведении ими этой аморальности в одну из составляющих христианской религиозной практики.


Глава I

Женщина - христианка в социально-культурном контексте I – III веков н.э.


1. Эгалитарность или патриархальность?


Вся литература, изученная нами по вопросу о роли женщин в раннем христианстве в зависимости от своих основных выводов и заключений делится на две части. Подавляющее большинство придерживается взгляда на христианство как на «эгалитарную» религиозную традицию поздней античности, утверждавшую равенство между мужчинами и женщинами не только религиозное, но и социальное. Гораздо меньшее количество исследователей придерживаются более взвешенной позиции по отношению к данному вопросу; на страницах своих сочинений они постулируют не эгалитарность христианства в какие-то этапы его развития, но его традиционность. Поскольку культура, социальная жизнь поздней античности была патриархальной в большей или меньшей степени, то и раннее христианство было таким же «патриархальным» (в большей или меньшей степени) религиозным движением.

К числу исследователей, видящих в роли женщин в христианстве нечто революционное, относятся Говард Ки¹, Родни Старк², Элизабет Кларк³, Лиза Беллан-Бойер⁴, Карри Пиццинати⁵, Элизабет Шлюссер Фиоренца и др. При всем многообразии предлагаемых ими трактовок истории женского участия в раннехристианской экклесии, их объединяет общее представление о нетрадиционно - высоком положении женщин в первоначальном христианстве.

1. В своих рассуждениях они исходят из существования универсальной гендерно ориентированной морали, существующей в поздней античности. Так, уделом мужчин была всякого рода духовная, интеллектуальная, социальная активность. Социальным пространством женщины был дом ее мужа. Мужчине принадлежало публичное пространство, женщине – частное, семейное.

2. На этом фоне Христос, как и Павел проводят совершенно революционную для тех времен политику – предоставляют женщинам те роли учениц, проповедниц, религиозных лидеров, которые были недоступны им в окружающем иудейском и античном обществе. Благовестие о преодолении «мужского и женского»⁶ в Церкви реализовывалось не только в доктринальном отношении, но и на уровне социальной и организационной практики Церкви. Эти изменения проявлялись в том, что женщины часто играли очень важную роль в процессе христианской миссии.

3. Именно поэтому христианство оказывалось особенно привлекательно для женщин; утверждается, что женщин количественно было гораздо больше в раннехристианских экклесиях, чем мужчин. Христианство позволяло женщинам покинуть свой дом-тюрьму и играть публичную, традиционно мужскую роль.

4. Однако по мере того, как Церковь, распространяясь по миру, покоряла мир, мир одновременно покорял и ее саму, умеряя радикальный эгалитаризм и заставляя Церковь приспосабливаться под социальные шаблоны и правила окружающего общества. Женщина постепенно вытесняется со всех основных служений в Церкви, пространство для реализации ей своих религиозных дарований становится все меньше. Женщина является угрозой для форсированно идущей институциализации Церкви. Для одних этот процесс начинается с самого Павла⁷, для других с его последователей, написавших т.н. «Пастырские послания» (1,2 Тим. и Тит)⁸.

4. В итоге, женщина, занимающая активную религиозную позицию в Церкви, маргинализируется и вытесняется на периферию Церкви, то есть в ереси, схизмы, а в дальнейшем в монашество.

Оппонентами «эгалитаристов» являются такие ученые, как Элизабет Кастелли⁹, Кейт Хопкинс¹⁰, Джон Элиотт¹¹. Критика построение «эгалитаристов», осуществляемая ими на страницах своих исследований, восхищает своей научной выдержанностью и взвешенностью. Эти ученые подвергают сомнению вышеперечисленные научные построения на следующих основаниях:

1. Ученые – «традиционалисты» справедливо обращают внимание на неуместную в научной работу публицистичность работ своих оппонентов. Безусловно, публицистичность делает их работы предельно интересными и захватывающими, тем не менее, часто создается ощущение, что исторические работы ученых – эгалитаристов являются способом научно доказать верность своих общественно-политических взглядов. Ученые должны быть благодарны феминистским настроениям середины, второй половины XX века за открытие новой перспективы в изучении церковной истории. Воистину, никакая общая работа по истории раннего христианства уже не может обходить молчанием проблемы семьи, женских служений, развития аскетических настроений, их природы. Тем не менее, для историков XIX, начала XX века эти проблемы были неизвестны или в лучшем случае маловажны. Но существует, на наш взгляд, правило, согласно которому, ученый, который по своим убеждениям может быть феминистом, консерватором, агностиком, коммунистом, не имеет право оказываться таковым во время своей научной деятельности. А именно так, указывают, историки – «традиционалисты» часто оказывается в случае с учеными – «эгалитаристами». Это неизбежно вредит их научной работе, так как делает их исследования

2. излишне идеологичными. Эти иссдедователи спокойно используют термины «эгалитаризм», «патриархальность», «публичность», «угнетение женщины» и др., забывая, что эти понятия, прекрасно работающие в нашей жизни, могут оказаться совершенно неприменимы для времени I – III веков н.э.. Джон Элиотт в своей работе «The Jesus Movement Was Not Egalitarian But Family-Oriented» остроумно указывает на этот момент: «Искать эгалитаризм в н овозаветных общинах и, соответственно, во всем древнем мире в целом также бесполезно, как искать современные иголки в древнем стоге сена». Понятия «эксплуатации женщин», «поиск женщинами новых социальных ролей» могут быть как угодно хороши и правильны при описании женских движений конца XIX века или середины XX, но, позвольте заметить, женщина II века, ставшая христианкой, имела какие угодно соображения, только не стремление приобрести новые социальные роли и повысить свой социальный статус.

3. Сочинения Говарда Ки, Родни Старка, Элизабет Кларк, Лизы Беллан-Бойер, Карри Пиццинати, Элизабет Шлюссер Фиоренцы доступны критике на том основании, что они склонны преувеличивать влияние идеологического момента на социальную жизнь обществ I – III веков. Какие бы мы ни читали аскетические по настроению и эгалитаристские по духу сочинения II – III веков , мы не имеем права забывать, что в 90% мы имеем дело с риторикой и дискурсом, особой моделью представления и осмысления объективной реальности. Когда, например, Татиан Ассириец пишет о том, что среди христиан существуют женщины-философы, учителя и поэты¹², то его слова нельзя принимать за чистую монету. Его цель – показать оппонентам-язычникам, что у христиан женщины – не безграмотные блудницы, как многие думали, а люди, не чуждые языческой образованности и интеллектуального творчества. Татина, кроме того, уж никак не собирался проинформировать исследователей XX века о гендерном составе христианских общин его времени. Когда христианка слушала на собрании слова апостола Павла о том, что во Христе все люди образуют новое творение, где «нет уже иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе»¹³, то она не следовала примеру феминисток второй половины XX века и не начинала требовать от епископа «женского священства», социальных и культурных прав. Оставались существовавшие социально-экономические реалии, которые делали немыслимыми ни эти требования, ни саму мысль о возможности этих требований. В вопросе организации Церкви, гораздо большее влияние имели не доктринальные положения, а конкретные социально-экономические условия конкретного региона в конкретное время.

4. Не вызывает понимания и то, что историки – «эгалитаристы» часто склонны рассматривать христианство как что-то существующее «параллельно» окружающему миру, абсолютно оригинальное и новаторское. Джон Элиотт утверждает историческую невероятность того, чтобы эгалитаризм Иисуса взялся ниоткуда и вскоре после его смерти опять вернулся в никуда¹⁴, добавим от себя, чтобы опять вернуться через двадцать веков. Как бы того не хотелось христианам, христианство во все периоды своего исторического существования остается слишком традиционной религией.

5. Тезис о существовании гендерно ориентированной морали в античном обществе в свое время оказался чрезвычайно полезным и плодотворным для исследования античного общества. Тем не менее, многие взвешенные историки призывают использовать его осторожнее, тщательно избегая схематизаций и излишних обобщений. Никто, кажется, не собирается оспаривать ту истину, что позднеантичное общество было патриархальным. Но эта патриархальность имела целый спектр различных проявлений.

Кроме этих замечаний, носящих общеметодологический характер ученые - «традиционалисты» занимались подробной критикой доказательной базы «эгалитаристов». Кейт Хопкинс и Джон Элиотт доказали безосновательность ряда сделанных Родни Старком и его последователями заключений. По их мнению, слишком смело говорить о том, что:

- «христианские женщины» имели более высокий статус, чем их языческие соседи;

- «христианские девушки» позже выходили замуж и имели большую свободу в выборе своего мужа;

- аскетизм раннего христианства был следствием того, что женщин было большинство в раннехристианских общинах.

Тезису о том, что женский элемент преобладал в христианских общинах, посвятим отдельный раздел нашего сочинения.

В вышеизложенном споре «эгалитаристов» и «традиционалистов» при желании можно разглядеть извечный спор универсалистов и номиналистов. Элизабет Кларк, Родни Старк верили, что существуют абстрактные «универсалии», одной из которых являются «женские служения». Эта «универсалия» имела свое историческое развитие, определявшееся доктринальным и организационным развитием Церкви.

«Номиналисты» обращают внимание на необозримое разнообразие исторической реальности, которая не поддается каким-либо обобщениям. Так, не существует никаких «женских служений», существуют лишь множество женщин, разного социального статуса, богатства, имеющие различные связи и личный авторитет, живущие в разных обществах (Египет, Рим, Сирия, Палестина, Малая Азия), ожидавших от женщин подчас совсем разного, которые выполняли очень разные функции в христианских экклесиях I – III веков.

На наш взгляд, оба подхода имеют свои преимущества и одинаково не свободны от недостатков. Если «универсализм» историков – «эгалитаристов» рискует в своих крайних проявлениях оказаться публицистически – пропагандистским манифестом, то «номиналистское» отношение к историческому процессу может превратить историческое исследование в унылую работу по сбору не поддающегося никакому обобщению фактологического материала. С другой стороны, «универсализм» симпатичен своей способностью к обобщению материала, к выявлению исторических законов и очерчиванию исторических процессов. «Номинализм» с помощью своей критики позволяет сделать эти обобщения более научно взвешенными и здравыми, освобождает их от идеологической заостренности и тенденциозности. Именно таким «методологическим» подходом мы собираемся следовать на страницах нашего сочинения.

В конце работы мы вернемся еще раз к спору сторонников «эгалитарианского» и «традиционного» христианства, чтобы окончательно оценить верность их подходов и обоснованность выводов.


2. Христианство – женская религия?


Родни Старк в своей статье «Reconstructing the Rise of Christianity: the Role of Woman» утверждает следующее: «Древние источники и современные исследователи единогласно признают, что первичное обращение в христианство среди женщин случалось чаще, чем среди мужчин»¹⁵. Этот тезис чрезвычайно широко распространен в исследованиях сторонников идеи уникальности христианства в античном обществе. Надо сказать, эта мысль имеет основание в имеющихся в нашем распоряжении исторических источниках.

Ориген цитирует сочинение «Правдивое слово» своего оппонента Цельса, в котором тот описывает характер христианской миссии в его время:

Мы видим что в частных домах шерстобитчики, сапожники, валяльщики, самые грубые мужланы, в присутствии старших и более разумных господ не смеют рот раскрыть, но когда им удается заполучить к себе отдельно детей и каких-либо глупых женщин, они им рассказывают удивительные вещи¹⁶.

Татиан Ассириец предает широко распространенное в его время суждение о том, что христиане «занимаются пустяками среди женщин и юношей, среди девиц и старух…»¹⁷.

Наконец, Минуций Феликс пишет в своем «Октавии» о том, что язычники упрекали христиан в том, что они «набирают в свое нечестивое общество последователей из самой грязи народной, из легковерных женщин, заблуждающихся по легкомыслию своего пола»¹⁸.

Вот, пожалуй, и все свидетельства о «преобладании женского элемента» в античном христианстве, которыми мы располагаем.

Сразу обратим внимание, что все это свидетельства враждебных по отношению к христианству сторон. Поэтому они могут быть как объективно беспристрастными, так и враждебно тенденциозными.

Если историки – «эгалитаристы» (Родни Старк, Говард Ки, Элизабет Кларк, Лиза Беллан-Бойер, Карри Пиццинати, Элизабет Шлюссер Фиоренца) склонны принимать эти свидетельства за чистую монету, то их оппоненты настроены гораздо критичней. Нам удалось познакомиться с работой Юдифь Лье «‘Attraction Of Women’ In/To Early Judaism And Christianity: Gender And The Politics Of Conversion», как раз посвященной вопросу привлекательности христианства для женщин. В своем исследовании она утверждает, что упреки язычниками христиан в том, что их учение привлекает многих женщин, были «очевидно тенденциозны и всегда имели политическую природу»¹⁹.

Античные критики использовали риторический прием, имевший своей целью дискредитировать Церковь и лишить ее всякого авторитета в глазах античного общества. Надо сказать, что еще со времен событий 186 г. до н.э., описанных Титом Ливием²⁰, существовал устойчивый стереотип относительно «суеверия». «Суеверие» в отличии от «религии» отличалось кроме иррациональной природы, склонностью к заговорам, опасностью для общества еще и определяющей ролью женщин в них.

«То, с чем мы имеем дело, есть риторический прием, который идентифицирует женщин с ненормативной или маргинализированной религиозностью», - утверждает Юдифь Лье.

Кейт Хопкинс также называет тезис о преобладании женщин в Церкви «литературным клише»²¹, за который мы должны быть благодарны античным критикам Церкви.

Не доверяющие эти сообщениям древних исследователи обращают внимание на то, что историки не обладают никаким, даже самым общим, статистическим материалом относительно состава христианских общин в древности. Если даже вопрос о численности населения в Римской империи остается абсолютно неясным, то что говорить о такой сложной проблеме, как гендерный состав христианских экклесий в I – III века. Юдифь Лье обращает внимание на то, что «никакое из литературных свидетельств не может рассматриваться как объективный статистический отчет относительно приверженцев религиозного движения»²².

Кроме того, необоснованно говорить о наибольшей привлекательности для женщин христианства по сравнению с иными религиозными традициями поздней античности. Вспомним, что античный мир имел свою «женскую» религию – культ Исиды, пришедший из Египта и получивший особое распространение в I – III веках н.э..

Таким образом, тезис о преобладании женщин в христианстве или же об особой привлекательности христианства для женщин оказывается довольно спорным и едва ли доказуемым.

Если вопрос с количеством женщин в христианском движении I – III веков можно считать в принципе ясным, то обратимся к гораздо более деликатной и трудной для разрешения проблеме. Речь идет о том, как изменялось участие женщин в христианской жизни в изучаемый нами отрезок времени. Как и в предыдущем вопросе, у нас нет ровно никаких свидетельств древности, которые бы освещали процесс «увеличения» / «уменьшения» женского участия в жизни Церкви. Тем не менее, в процессе работы над сочинением мы разработали некоторый методологический инструмент, позволяющий делать заключения о том, как изменялось влияние женщин на церковную жизнь I – III веков.

В нашем распоряжении нет статистических данных, никого из древних христианских писателей не интересовал вопрос о том, увеличивалось или уменьшалось количество женщин, имеющих важные функции в Церкви в истории. Тем не менее, у нас в распоряжении есть источники, которые так или иначе касаются реалий современной им церковной жизни и упоминают имена христиан и христианок, каким-либо образом заслуживших того, чтобы их имена не были забыты и оказались запечатленными в труде какого-либо писателя. Соотношение мужских и женских имен в рамках одного исторического труда определенного времени и будет показывать степень участия женщин в церковной жизни.

В качестве «тестовых» документов мы выбрали корпус документов Нового Завета и исторический труд Евсевия Кесарийского «Церковная История». Новый Завет показывает нам соотношение мужского и женского участия в христианстве, каким оно было в конце I века, сочинение Евсевия иллюстрирует нам то, как это соотношение виделось историку начала IV века, работающему с дошедшими до него документами. В отличии от многих феминистских критиков мы не видим оснований «подозревать» Новый Завет и Евсевия в намеренной тенденциозности. Также мы не склонны считать Евсевия «историком победившего патриархализма в Церкви, переписывающим историю христианства в интересах мужской партии»²³.

Новый Завет доносит до нас имена 33 женщин и 153 мужчин. Иначе говоря, 17,74% всех имен принадлежит женщинам. Обратившись к именам христиан (109 мужских и 29 женских), мы обнаруживаем, что процент женщин оказывается еще более большим - 21,8%. Иначе говоря, для новозаветных авторов, каждый пятый человек, поверивший в Иисуса как Христа и сделавший нечто, чтобы его имя не затерялось, была женщина. Всех христианок, имена которых донесли до нас страницы Нового Завета, можно разделить на четыре группы:

1. Носительницы церковного служения (пророчицы, проповедницы, лидеры местных общин, хозяйки домовладения или их жены) 14 имен.

2. последовательницы Иисуса из Евангелий 7 имен.

3. Христианки, имена которых неясны (просто христианки ?) 6 имен.

4. Родственницы евангельских персонажей 2 имени.

Их всех 29 христианок лишь две являются «плохими» христианками (пророчица Иезавель и Сапфира), из которых Сапфира не была сознательным врагом Церкви, а совершила грех вместе со своим мужем Ананией по причине жадности.

Теперь перейдем к «Церковной Истории» Евсевия Кесарийского. Всего в «Церковной истории» Евсевия Кесарийского мы встречаем 22 женских имени. Много это или мало? По нашим подсчетам, мужских имен Евсевий приводит 394. То есть из общего числа всех «персонажей» «Церковной истории» Евсевия женщинам принадлежат 5,28%. Если же мы обратимся исключительно к именам христиан, доля упомянутых женщин будет еще меньше – 4,76%. То есть для епископа IV века, известного церковного деятеля, крупного политика Евсевия история Церкви представляется исключительно как плод исключительно мужской активности. Участие женщин в этой истории для него минимально. Едва ли стоит видеть в Евсевии злостного фальсификатора, правящего дошедшие до него документы с той целью, чтобы всячески замолчать роль женщин в истории Церкви. Видимо, в имеющихся в его распоряжении документах женских имен просто не было. Далее, было бы интересно разобраться с теми христианками, имена которых Евсевий доносит до нас. Итак, из этих 22 имен лишь 15 принадлежат христианкам. Условно все приведенные Евсевием владелицы имен можно сгруппировать в 3 группы.

1. Самая большая группа – «мученицы» 9 имен

2. «спутницы еретиков» 3 имени

3. новозаветные христианки²⁴ 2 имени.

Среди имен мужчин-христиан, упомянутых Евсевием, больше всего принадлежат церковным епископам, затем – учителям и богословам, далее – мученикам и еретикам и раскольникам. О чем это говорит? Мужской деятельностью в Церкви Евсевий видит служение управления и учительства. Характерно, что 9 из 15 женских имен принадлежат мученицам. Мученичество – подвиг, во-первых, не требующий от христиански особой образованности, во-вторых, предшествующей мученичеству активной церковной деятельности, в-третьих, тот поступок, в котором женщина может походить на мужчину, руководствуюсь мужскими добродетелями мужества, смелости и стойкости.

	Новый Завет	«Церковная История»
Все женщины	33 имени (17,74%)	22 имени (5,28%)
Христианки	29 имени (21,8%)	15 имен (4,76%)
«Плохие» христианки	2 имени (6,45%)	3 имени (20%)
Группы христианок	- церковные служители - евангельские ученицы - христианки, статус которых не ясен	- мученицы - спутницы еретиков - новозаветные христианки

На основании проведенного нами анализа мы имеем основания сделать ряд выводов:

- от I к IV веку мы наблюдаем уменьшение активного участия женщин в жизни христианства;

- существенно меняются их роли. В Новом Завете женщины имеют активные служения. Для Евсевия активная позиция порочна, ибо таковой обладают спутницы еретиков. Мученицы, как было замечено – сугубо «молчаливое» служение;

- женская религиозность заметно маргинализируется и приобретает негативный оттенок. Для Нового Завета «плохой» христианской оказывается каждая 15 женщина, для Евсевия – каждая 5.

Сразу же признаем, что наш метод чрезвычайно схематичен и подвержен строгой научной критике. Но надо помнить, что задача его: не «посчитать», а «показать». Он не может ответить на вопрос «сколько», зато неплохо показывает «больше» или «меньше». Метод показывает «траекторию», задает общие рамки исследованию. К заполнению этих рамок мы приступим в дальнейших главах.


3. Женщина в миссионерской практике Иисуса


Деятельность Иисуса, как и развитие раннего христианства происходило в рамках греко-римского общества первых веков нашей эры, в котором мужской взгляд на женщину был по преимуществу негативным. Исследователи часто говорят о гендерной разделенности позднеантичной морали и деятельности человека. Так, наряду с сугубо «мужскими» добродетелями ( гражданская активность, ум, мужество) существовали и «женские» (стыдливость, скромность, покорность мужу). Сферой деятельности мужчин было «публичное», женского – «частное», «домашнее».

Так, сохранившиеся источники раннего иудаизма вполне согласуются друг с другом в своем негативном отношении к женщине. Например, Иосиф Флавий утверждает, что Закон предписывает женщине быть подчиненной мужчине во всем (Ag.Ap.2.25§201), Филон в своих трактатах рассматривает женщин и женское как образец слабости (Op.Mind.151-52; Quaest.in Gen.1.33). Предназначение женщины, согласно Филону – жить дома и мечтать о уединении (Spec.Leg.3.169-77; Flacc. 89). В протофарисейской работе второго века до н.э. Книге Сираха утверждается, что «лучше злой мужчина, нежели ласковая женщина, — женщина, которая стыдит до поношения» (Сир.43.14). Наконец, общеизвестен факт, что среди трех благословений, которые иудей должен был произносить в течение дня, находилось одно, в котором иудей благодарил Бога за то, что он – не женщина (t.Ber.7.18). Подобное отношение к женщине в иудейской позднеантичной культуре является вполне традиционным для греко-римской макрокультуры позднеантичного средиземноморья.

В этих случаях мы имеем дело, с культурно-социальными шаблонами, с помощью которых общество своего времени определяет для себя, что есть «хорошо» для каждого человека эпохи, какое поведение от него ожидается.

На фоне этого патриархального, мужецентричного общества учение и практика Иисуса могут показаться радикально новыми. Многие исследователи так и полагают. Но будет полезным разобраться с темой «новизны» учения Иисуса относительно женщин подробнее. Если мы обратимся к истории Его проповеди, то мы увидим, пожалуй, три основных момента, которые позволяют говорить об уникальности отношения Иисуса к женщинам. Вкратце они могут быть выражены следующим образом:

- Иисус видит в женщинах полноправных учениц.

- Иисус допускает возможность того, что женщина при известных обстоятельствах может быть учителем, проповедником и религиозным авторитетом.

- перед Богом, о котором учит Иисус, нет никакой разницы между мужчиной и женщиной.

Пожалуй, этими положениями исчерпывается оригинальность отношения Иисуса к женщинам. Но ведь патриархальность и ориентированность на мужское позднеантичного общества имеет далеко не только религиозные основания. Скорее (не побоимся повторить некоторые мысли Карла Маркса) религия, философия, этика следовали, осмысляли сложившийся социальный и экономический порядок. Иисус не был тем, кто отверг существовавший патриархальный, эксплуатирующий женщину, порядок. Существующий социальный строй меняется лишь с помощью социальной революции. Скорее, Иисус был тем, кто проповедовал такое учение, которое позволяло женщине эмансипироваться «внутренне». Отныне появлялась такая сфера, где женщина, отодвинутая на периферию социальной, экономической, интеллектуальной жизни тогдашнего общества, могла чувствовать себя равной с мужчиной. Это были отношения с проповедуемым Иисусом Богом.

«Иисус может быть назван реформатором патриархального общества, но не тем, кто отверг патриархальную ориентацию этого общества»²⁵, - пишет Бен Витерингтон.

Некоторые моменты учения и практики Иисуса могут быть названы в некоторой степени радикальными для иудейского общества. Но мы должны помнить, что позднеантичное средиземноморье при всей его очевидной патриархальности вовсе не было однородным. Оно состояло из целого ряда во многом различных местных региональных культур, также патриархальных, но в разной степени и по-разному. По всей видимости, Иудея и Греция являлись наиболее патриархальными регионами, женщины в которых имели меньше всего прав. С другой стороны, мы должны помнить, что существовали другие районы, женщины которых имели гораздо более доступных ролей и положений. В Малой Азии и Египте женщина в семье могла иметь свое собственное имущество, а приданное, полученное ее мужем, оставалось при ней после развода. Римские законы значительно облегчали развод. Римское общество относилось одобрительно к образованию девочек. Элементарное образование было доступно даже для детей из низших сословий. В Малой Азии, Египте или в Македонии женщины могли иметь свой частный бизнес, состоять на публичных должностях. Ориентальные культы, наводнившие Империю, давали женщинам обилие женских религиозных ролей.

Для подобных районов отношения Иисуса к женщинам уже не были столь оригинальны и новы.