Культурный террор

1   2   3

Перечень стратегических столкновений американской администрации с геополитическими интересами Лондона за прошедшее время весьма обширен. Администрация США хотела положить конец кровавому хаосу в Северной Ирландии. Великобритания ответила яростной обструкцией. «ИРА», в которую проникли британские секретные службы и которая контролируется ими, инспирировала террористические акты, чтобы остановить процесс освобождения в Северной Ирландии. Администрация Клинтона уже с начала избирательной кампании 1992 г. стремилось к справедливому миру на Балканах. Англо-французское «сердечное согласие» с помощью генерального секретаря ООН Бутроса Гали снова и снова саботировало американские усилия по установлению мира. Министр торговли США и близкое доверенное лицо Клинтона Рон Браун погибли в странной авиакатастрофе в бывшей Югославии.

Администрация США, так или иначе, стремится к урегулированию арабо-израильского конфликта, чтобы решить свои проблемы в этом регионе, не раздражая арабский мир. Но управляемые из Нью-Йорка и Лондона еврейские террористические группы в свое время убили премьер-министра Ицхака Рабина, что сделало возможным избрание правительства Нетаньяху-Шарона, а сегодня различными путями регулярно срывают мирные переговоры на Ближнем Востоке.

Правительство США в целом стремится к конструктивному сотрудничеству с Китаем и поддерживает мирное решение проблем между Пекином и Тайванем. Британская же стратегия нацелена на дестабилизацию Китая вплоть до распада Китая и создания «буферных государств» в Тибете и в Синьцзяне.

Американцы не участвовали в инспирированной англичанами кампании «за права человека» для дестабилизации Нигерии и Судана.

США предприняли решительные меры против международной торговли наркотиками и, что еще важнее, против отмывания наркоденег, что вызвало серьезнейшее беспокойство в Лондоне и в контролируемых англичанами «оффшорных» финансовых зонах.

Именно Лондон втянул Соединенные Штаты в иракскую войну, выливающуюся сегодня в международный политический скандал.


Это только некоторые из важных событий длинного списка, который еще можно было бы пополнить. Но этот перечень должен ясно показать, почему нужно говорить о глубоком стратегическом противоречии между британским истеблишментом и истинными американскими интересами. Случайные высказывания американских или английских дипломатов, в которых просматриваются противоречия, ничего не меняют в этом реально существующем стратегическом противостоянии. И в контексте этого стратегического противостояния нужно рассматривать волну террористических актов в США или направленных против американских учреждений и граждан за границей. Конечно, не стоит думать, что Америка девственна и непорочна. Отнюдь. Она защищается и выживает, используя «запрещенные» приемы еще масштабнее других. Просто понимание современных процессов очень усложняет плотное переплетение финансово-политических элит различных стран в единые группировки, для которых нет национальных границ и национальных интересов. Незабвенный товарищ Сталин определял их как «космополитов».


Концепция терроризма как стратегического оружия в скрытой войне между державами не нова. История знает много примеров направляемого государствами терроризма как инструмента скрытой борьбы между ними. В 19-м веке особенно отличился в этом лорд Палмерстон, министр иностранных дел и премьер-министр Великобритании, который использовал международную «революционную» сеть, группирующуюся вокруг «молодой Европы» Джузеппе Маззини, а также операции Давида Уркварта на Балканах и на Кавказе для дестабилизации великих держав континентальной Европы, причем здесь особенно важную роль играли террористические акты, в частности, в России.

Новое качество и значение терроризм и применяемые им методы нерегулярного ведения войны приобретают во время холодной войны. То, что мы сегодня называем современным «культурным» терроризмом, возникло в эпоху «взаимно обеспечиваемого ядерного уничтожения» в период с 1949 по 1989 гг. Скрытое ведение войны, включая использование террористических форм борьбы, между сверхдержавами в ожидании обычной или даже атомной войны было до конца 1989 г. основой военно-политических стратегий как НАТО, так и Варшавского пакта. В рамках патовой ситуации атомных и неатомных военных потенциалов нерегулярное ведение войны получило стратегический приоритет, поскольку оно было скрытым, косвенным, гибким и не слишком дорогостоящим.

Тезис о том, что терроризм 90-х годов является главным образом «социологическим феноменом», выросшим из «исламистского фундаментализма», служит удобным средством затушевывания истинных корней нынешнего терроризма. Эти корни лежат в афганской войне. В 80-е годы война в Афганистане была ярчайшим примером нерегулярной суррогатной войны между НАТО и Советским Союзом. Многим и сегодня непонятно советское решение о вторжении в Афганистан. Для этого, как минимум, нужно знать истинную роль таких советских руководителей, как Ю.В.Андропов. Американское и британское руководство вполне логично видело в афганской войне рычаг для дестабилизации Советского Союза в его собственном центральноазиатском терроризме радикальными исламистскими силами. Тогда имело хождение ключевое слово о «мягком подбрюшье» Советского Союза на его исламских территориях в Средней Азии, где образовался значительный потенциал нерегулярного ведения войны против советского государства.

Моджахеды, созданные и вооруженные под британским и американским руководством в 80-е годы в Афганистане, между прочим, называемые также «исламистскими афганцами», образуют теперь позвоночник для организации и проведения международного терроризма. Эти афганцы – примерно 30 000 человек – вербовались во многих исламских странах, а также в США и Англии. Их обучение и вооружение широко финансировались англо-американскими службами за счет наркоденег. Именно отсюда «вырос» террорист №1 Осама Бен Ладен.

Даже «контрас» в Никарагуа в своей значительной массе финансировались наркобизнесом, причем одни и те же самолеты доставляли «контрас» оружие и оборудование из США, а на обратном пути везли в США кокаин. Политическую ответственность и административный контроль над этими грязными операциями, включая операцию «Иран-контрас», нес тогдашний вице-президент Джордж Буш-старший, которому Рональд Рейган в начале 1981 г. передал верховный контроль над всеми секретными специальными операциями США. При Буше было основано много особых организаций спецслужб с частным статусом, которые на жаргоне секретных служб США называются «астероидами».

Эти спецорганизации секретных служб занимали ведущее положение в огромных поставках оружия Ирану и Ираку во время восьмилетней войны между этими двумя государствами. При этом между секретными службами из сферы НАТО и из сферы Варшавского пакта проявилась просто-таки невероятная сыгранность. В этом бизнесе с оружием секретных служб, как в Афганистане, так и в Никарагуа, в игру были постоянно включены наркосделки и операции с отмыванием денег. Поэтому не приходится удивляться, что секретные службы США покупали в коммунистических Восточной Германии, Польше и Венгрии оружие и боеприпасы для «антикоммунистических» «контрас».

После того как директор ЦРУ Билл Кейси стал практически нетрудоспособным, Джордж Буш-старший сделался неограниченным шефом действующей во всем мире сети «астероидов», которая работала в теснейшем сотрудничестве с британскими и израильскими спецслужбами. Группа «астероидов» часто не могла быть уверенной, на кого, собственно, они работают; часто им это было и все равно. Из этой среды британских секретных служб и англо-американских «астероидов» вербовались неформальные «старшие офицеры» террористов 90-х годов.

Война в Афганистане, продолжающаяся и сегодня, имеет для международного терроризма огромное значение. С окончанием советских военных действий в Афганистане моджахеды остались безработными, а на родине, где их вербовали, их по большей части не приветствовали. Афганцы занимались международной торговлей наркотиками и оружием, другие из них организовывали преступные акции. Сейчас эти афганцы являются резервуаром, откуда можно в любой момент черпать хорошо организованных террористических солдат.

Главный тезис работы Михеля Либига состоит в том, что ключ от терроризма 90-х годов находится в Лондоне. Бесспорно, что в настоящее время Лондон является координационным центром нового номинально «исламистского» террористического интернационала. Здесь концентрируются организаторские, пропагандистские и логистические руководящие центры практически всех «исламистско-фундаменталистских» группировок. Это относится к палестинской «Хамас», а также к аналогичным группировкам в Алжире, Египте, Саудовской Аравии, Пакистане и других арабских или исламских странах.

В результате всего вышеизложенного становится совершенно очевидно, что террор - это привилегия государственных систем. И здесь для нас важно не детальное исследование террористических «рядовых», не способных самостоятельно вести “культурные войны” и разрушать государства, а ответ на вопрос, какие политические интересы и с какой политической целевой установкой преследует в настоящее время продолжающий блуждать потенциал террористов?