Решение страсбург

Вид материала

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6

A. Допустимость

92. Суд отмечает, что данная жалоба не является явно безосновательной в рамках статьи 35 § 3 Соглашения. Далее он отмечает, что она не является недопустимой на любых других основаниях. Следовательно, она должна быть признана допустимой.

Б. По существу дела

1. Доводы партий

(a) Заявитель

93. Заявитель утверждал, во-первых, что требования к минимальному количеству членов и региональному представительству были необоснованными в соответствии со вторым пунктом статьи 11. В частности, они были необоснованными и не преследовали никаких законных целей. Наложение таких требований на политические партии не могло быть обосновано интересами национальной безопасности. Также они не были необходимы для предотвращения беспорядков или преступлений, или для защиты прав и свобод других.

94. Далее Заявитель оспорил решения, принятые государственными властями и судами. Он оспаривал тот факт, что проверки количества его членов небрежно осуществлялись властями. Проверки были несистематическими и не следовали никакой единой методики или четко-определенным правилам, установленным законом. Членов Заявителя опрашивали по телефону об их статусе члена и некоторые из них были запуганы властями. Власти потребовали, чтобы региональные отделения предоставили многочисленные документы, отличительные для каждого регионального отделения. Процедура ликвидации не была состязательной, так как Заявителю отказали в возможности предоставить доказательства, указывающие на количество его членов. Заявитель настаивал на том, что у него 63,926 членов и 57 региональных отделений, 51 из которых включали 500 членов. Поэтому он соблюдал законное требование к минимальному количеству членов и региональному представительству.

95. Заявитель наконец утверждал, что его ликвидация не только нарушила его свободу объединений, но также ограничила его свободу на участие в выборах, так как в соответствии с Российским законодательством политические партии были единственным видом общественного объединения, имеющего право назначать кандидатов на выборы в государственные органы.

(б) Правительство

96. Правительство заявило, что вмешательство было предусмотрено законом, а именно разделом 3 § 2 и разделом 41, с внесенными поправками в них, Закона о политических партиях и раздела 2 Закона, вносящего поправки в другой закон, (см. пункты 33, 34 и 54). В частности, вышеуказанные положения требовали, чтобы к 1 января 2006 г., все политические партии увеличили количество своих членов до 50,000 человек и количество членов их региональных отделений до 500 человек. Также из этих положений следовало, что, если партия не увеличила количество своих членов, она должна была реорганизоваться в общественное объединение или былть ликвидированной. Применяемая внутригосударственная правовая норма была понятной и выражалась в определенных условиях, что Заявитель мог предвидеть, что невыполнение вышеуказанных требований приведет к его ликвидации.

97. Чтобы оправдать наложение требований к минимальному количеству членов и региональному представительству на политические партии, Правительство сослалось на их особый статус и роль в качестве объединений, участвующих в выборах и представляющих интересы граждан в государственных органах. Они утверждали, что данные требования преследуют законную цель защиты конституционных принципов Российской Федерации и прав и интересов других лиц. Их “необходимость” была подтверждена Конституционным судом (см. пункты 55 и 56). В частности, требования к минимальному количеству членов и региональному представительству продвигали процесс объединения политических партий, создавали предпосылки для учреждения крупных, сильных партий, препятствовали чрезмерному парламентскому разделению и, таким образом, обеспечивали нормальную работу парламента, и содействовали стабильности политической системы. Вышеуказанные требования не были дискриминационными, так как они не препятствовали появлению различных политических программ и применялись в равной степени ко всем политическим партиям, назависимо от идеологии, целей и задач, изложенных в их уставах, и не ослабляли саму суть права граждан на свободу объединений в качестве политических партий, которые не соблюдали требования, и имели возможность реорганизоваться в общественные объединения. Правительство также утверждало, что нужно было учитывать особые черты социальной и политической ситуации, преобладающей в современной России, при определении, были ли законные требования, наложенные на политические партии, обоснованными (оно сослалось на дело Игоря Артемова против России (решение), № 17582/05, 7 декабря 2006 г.).

98. Далее Правительство утверждало, что свобода объединений не была абсолютной. Политические партии обязаны были соблюдать государственный закон, а власти имели право наблюдать за деятельностью партий, чтобы убедиться, что она соответствовала законным требованиям. Так как Заявитель нарушил требования к минимальному количеству членов и региональному представительству, и, таким образом, нарушил права и интересы тех партий, которые выполняли эти требования, было необходимо ликвидировать его. Ликвидация не была автоматической, так как Заявителю дали выбор, либо довести количество его членов и членов его региональных отделений до требуемого законом, с внесёнными поправками, чтобы сохранить свой статус политической партии, либо реорганизоваться в общественное объединение. Однако, он не воспользовался этим выбором и, следовательно, был подвергнут ликвидации. Также стоило отметит, что Заявитель не был ликвидирован, и на него не был наложен запрет вследствие экстремистской деятельности. Поэтому он мог учредить новую партию с тем же названием. Члены Заявителя могли либо создать новую партию, либо присоединиться к другой существующей партии.

99. Наконец, Правительство утверждало, что процедура ликвидации была справедливой и состязательный, государственные суды изучили и оценили доказательства, предоставленные партиями, и приняли обоснованные решения.

2. Судебная оценка

100. Общей позицией между партиями является то, что ликвидация Заявителя означала вмешательство в его права в соответствии со статьей 11 Соглашения. То, что вмешательство было “предусмотрено законом”, исключительно разделами 3 § 2 и 41 § 3 Закона о политических партиях и разделами 2 §§ 1 и 4 Закона, вносящего поправки в другой закон, (см. пункты 33, 34 и 54) не оспаривалось.

101. Далее Суд решил, что Правительство и Конституционный суд основывались на нескольких целях, чтобы оправдать ликвидацию Заявителя вследствие несоответствия требованиям к минимальному количеству членов и региональному представительству, а именно на защите демократических учреждений и конституционных принципов Российской Федерации, обеспечении ее территориальной целостности, прав и интересов других (см. пункты 55, 56 и 97). Он считает, что защита территориальной целостности тесно связана с защитой “национальной безопасности” (см., например, Объединенная коммунистическая партия Турции, приведенный выше, § 40), в то время как защита демократических учреждений государства и конституционных принципов относится к “предотвращению беспорядков”, концепция “порядка” в рамках французского издания статьи 11, охватывающей “институционный порядок” (см. Баскская националистическая партия –региональная организация против Франции, № 71251/01, § 43, ECHR 2007 VII, и, с необходимыми поправками, Горзелик и другие, приведенный выше, § 76). Суд готов согласиться с тем, что оспариваемые законные требования и ликвидация Заявителя вследствие невыполнения этих требований, были направлены на защиту национальной безопасности, предотвращение беспорядков и защиту прав других, и, следовательно, преследовали законные цели, изложенные во втором пункте статьи 11 Конвенции.

102. Остается определить, было ли вмешательство “необходимым в демократическом обществе”. Суд повторяет, что ввиду существенной роли, которую играют политические партии при соответствующем функционировании демократии, исключения, перечисленные в пункте 2 статьи 11, где рассматриваются политические партии, должны толковаться точно; только убедительные и неопровержимые доводы могут обосновать ограничения, наложенные на свободу объединений таких партий (см. прецедентное право, изложенное в п. 76-78). Также важно то, что вмешательство в рассматриваемое дело было радикальным: партия Заявителя была ликвидирована с немедленным вступлением в силу. Такая решительная мера требует очень серьезных оснований, прежде чем ее посчитают соразмерной преследуемой законной цели; она принимается только в самых серьезных случаях (см. Объединенная македонская организация Илинден – ПИРИН и другие против Болгарии, № 59489/00, § 56, 20 октября 2005 г., с ссылкой на нее).

103. Вначале Суд отметил, что Заявитель, учрежденный в 1990 г., был одним из самых старых российских политических партий. В его уставе или программе не было ничего, чтобы предположить, что это не демократическая партия. Никогда не утверждалось, что в течение семнадцати лет его существования Заявитель когда-либо прибегал к незаконным и недемократическим методам, одобрял применение насилия, стремился определить демократическую и плюралистическую политическую систему России или преследовал цели, которые были расистскими или могли нарушить права и свободы других. Единственной причиной его ликвидации было невыполнение требований к минимальному количеству членов и региональному представительству.

104. Суд должен установить, была ли ликвидация Заявителя вследствие невыполнения вышеуказанных требований соразмерна законным целям, продвигаемым Правительством. Однако он должен сначала изучить, служила ли возможность реорганизоваться в общественное объединение, предусмотренное в данном законе, противовесом негативным последствиям вмешательства.

(a) Возможность реорганизации в общественное объединение

105. Суд принял к сведению аргумент Правительства, что Заявителю была дана возможность реорганизоваться в общественное объединение. Однако, Заявитель посчитал неприемлемым, что объединение должно быть принудительным, чтобы принять правовую форму, которую его учредители и члены не преследовали, считая, что такой подход, если он применялся, снизит свободу объединений учредителей и членов, чтобы представить его либо несуществующим, либо не имеющим практической ценности (см. Жечев против Болгарии, № 57045/00, § 56, 21 июня 2007 г.).

106. Суд повторяет, что политические партии имеют особый статус. Будучи единственным видом объединения, который может прийти к власти, политические партии имеют право повлиять на весь режим в своих странах. Политические партии отличаются от других организаций, которые вступают на политическую арену (см. Рефах Партизи, приведенный выше, § 87), своими предложениями общей социальной модели, которую они ставят перед избирателями, и правом выдвигать эти предложения, как только они приходят к власти.

107. Важно, что в России политические партии – это единственные субъекты, которые могут назначать кандидатов на выборы на федеральном и региональном уровне. Реорганизация в общественное объединение, таким образом, лишила бы Заявителя возможности баллотироваться. При условии, что участие в выборах было одной из основных целей Заявителя, указанных в его уставе (см. п. 10), статус общественного объединения не соответствовал бы его призванию. Суд соглашается, что для Заявителя было важно сохранить статус политической партии и право назначать кандидатов на выборы, которой влек за собой этот статус.

108. Дальше Суд должен установить, на фоне данных событий, необходима ли ликвидация Заявителя вследствие невыполнения требований к минимальному количеству членов и региональному представительству в демократическом обществе. Он будет рассматривать оба требования по очереди.

(б) Невыполнение требования к минимальному количеству членов

109. Первым основанием для ликвидации Заявителя было его невыполнение требования к минимальному количеству членов, которое впервые было выдвинуто в 2001 г., когда требовалось, чтобы политические партии имели не меньше 10,000 членов. В 2004 г. требуемое минимальное количество членов было увеличено до 50,000 человек. В 2009 г. в местное законодательство снова внесли поправки, предусматривающие постепенное снижение минимального количества членов до 40,000 человек к 1 января 2012 г. Минимальное количество членов регионального отделения также было изменено (см. п. 30-39).

110. Суд отметил, что требование к минимальному количеству членов не является неизвестным среди государств-членов Европейского совета. Законодательство, по крайней мере, тринадцати государств устанавливает требование к минимальному количеству членов политических партий (см. п. 62). Однако, даже если ни один общий европейский подход к проблеме не будет найден, это нельзя рассматривать как решение вопроса (см. Кристин Гудвин против Соединенного Королевства, № 28957/95, § 85, ECHR 2002 VI). Суд отметил, что требуемое минимальное количество членов в партии в России – самое высокое в Европе. Чтобы проверить, не является ли оно несоразмерным, Суд должен оценить причины, выдвинутые законодателем и Конституционным судом для обоснования.

111. Пояснительные записки к законопроекту о политических партиях, решения комитетов Государственной Думы и постановления Конституционного суда (см. п. 31, 32, 55 и 56) обосновывают введение требования к минимальному количеству членов и его последующего увеличения, при необходимости укрепить политические партии и ограничить их количество, чтобы избежать несоразмерной траты бюджета во время проведения избирательных кампаний, и предотвратить чрезмерное парламентское разделение, и, при этом, способствовать стабильности политической системы.

112. Эти аргументы не убедили Суд. Он отмечает, что политические партии России не имеют безоговорочного права на прибыль от государственного финансирования. В соответствии с местным законодательством только те политические партии, которые принимали участие в выборах и получили больше 3% голосов, имеют право получить государственное финансирование (см. п. 51). Существование определенного количества мелких политических партий, поддерживаемых относительно небольшими частями населения, не представляет значительное финансовое бремя на государственное казначейство. По мнению Суда финансовые соображения не могут служить обоснованием для ограничения количества политических партий и допущения выживания только крупных, известных партий.

113. Что касается второго аргумента, относительно предотвращения чрезмерного парламентского разделения, Суд отмечает, что в России это достигается путем введения 7% избирательного порога (см. п. 50), который является одним из самых высоких в Европе (см. Юмак и Садак против Турции [GC], № 10226/03, §§ 64 и 129, 8 июля 2008 г.). Также важно то, что право политической партии на участие в выборах не является автоматическим. Только те политические партии, которые заседают в Государственной Думе или предоставили определенное количество подписей, чтобы показать, что у них есть широкая общественная поддержка (200,000 подписей в соответствующее время, недавно снизилось до 150,000 подписей), могут назначать кандидатов на выборы (см. п. 49). При таких обстоятельствах Суд не убежден, что, для того чтобы избежать чрезмерного парламентского разделения, было необходимо наложить дополнительные ограничения, такие как требование к высокому минимальному количеству членов, ограничить количество политических партий, имеющих право участвовать в выборах.

114. Суд также не может согласиться с аргументом, что только те объединения, которые представляют интересы значительной части общества, имеют право на статус политической партии. Он полагает, что небольшие группы меньшинства также должны иметь возможность учреждения политических партий и участия в выборах с целью получения парламентского представительства. Суд уже решил, что, хотя личные интересы должны подчиняться интересам группы, демократия не просто означает, что взгляды большинства должны всегда преобладать: нужно достичь равновесия, которое обеспечит справедливое и надлежащее отношение меньшинств и устранит любое злоупотребление доминирующим положением (см. Горзелик и другие, приведенный выше, § 90). Выбор избирателей не должен ограничиваться и отличаться, политическим партиям должна быть предоставлена возможность представить своих кандидатов на выборы (см., с необходимыми поправками, Юмак и Садак, приведенный выше, § 108).

115. Далее Суд заметил, что местное законодательство требует, чтобы политические партии не только подтвердили их соблюдения требования к минимальному количеству членов на момент их учреждения и регистрации, но также они должны впоследствии предоставлять ежегодные отчеты органу государственной регистрации, не только касающиеся их деятельности, но также подтверждающие количество их членов (см. п. 52). Власти также имеют право проводить проверки раз в год и выдавать предупреждения или начинать процедуру ликвидации политической партии, которая имеет недостаточное количество членов (см. п. 53 и 54). Суд неспособен разглядеть обоснование для таких инвазинвых мер, подвергающих политические партии частым и всеобъемлющим проверкам, и постоянной угрозе ликвидации на официальных основаниях. Если такие ежегодные проверки направлены на то, чтобы убедиться, если у партии настоящая поддержка среди населения, результаты выбора будут самой лучшей мерой такой поддержки.

116. Суд также отмечает неясность, созданную изменениями в требовании к минимальному количеству членов за последние (см. п. 109). Обязательство привести количество членов в соответствие с часто меняющимся местным законодательством, связанное с регулярными проверками количества членов, наложило несоразмерное бремя на политические партии. В этом отношении Суд принимает к сведению мнение Венецианской комиссии о том, что изменение сроков и условий для получения и сохранения статуса политической партии может рассматриваться, как предоставление возможности неоправданной ликвидации политических партий (см. п. 58). Это также относится к Процессуальному кодексу Венецианской комиссии, который предупреждает о риске того, что частые изменения в избирательном законодательстве будут восприниматься, правильно или неправильно, как попытка манипулировать избирательными законами в пользу партии у власти (см. п. 61).

117. В связи с этим Суд заметил, что введение требования к минимальному количеству членов и его дальнейшее увеличение было одним из аспектов политической реформы 2001 г., другие меры которой состояли, в частности, из повышения избирательного порога от 5% до 7% и наложения запрета на избирательные блоки и независимых кандидатов от участия в выборах (см. пп. 48 и 50). Может присутствовать небольшое сомнение, что все эти меры имели явное влияние на возможности для различных политических сил эффективно участвовать в политическом процессе и, таким образом, повлияли на плюрализм. В частности, тот факт, что только пятнадцать политических партий из сорока восьми смогли выполнить требование к минимальному количеству членов (см. п. 35), показывает результат такого увеличения.

118. Суд повторяет, что поскольку власти вводят значительные ограничения на права политических партий, и, в частности, поскольку такие изменения оказывают негативное влияние на оппозицию, требование, чтобы Правительство предоставляло доказательства, демонстрирующие, что поправки были обоснованными, является тем более обременительным (см., с соответствующими поправками, Таназе против Молдовы, № 7/08, § 169, ECHR 2010 ...). Что касается данного дела, не было предоставлено никакого убедительного пояснения увеличению минимального количества членов.

119. В свете всего вышесказанного, Суд не может принять мнение, что требование любого минимального количества членов было бы оправданным, пока оно не позволило бы учредить только одну политическую партию (см. п. 55). По мнению Суда, требование к минимальному количеству членов было бы оправданным только, если бы оно позволило свободное учреждение и функционирование множества политических партий, представляющих интересы различных групп населения. Важно обеспечить доступ разным партиям к политической арене на условиях, которые позволят им представлять свой электорат, привлекать внимание к своим главным заботам и защищать свои интересы (см., с соответствующими поправками, Христианская народная демократическая партия против Молдовы,№ 28793/02, § 67, ECHR 2006-II).

120. Возвращаясь к определенным обстоятельствам дела Заявителя, Суд отмечает, что Заявитель существовал и участвовал в выборах с 1990 г. Он согласовал количество своих членов и прошел процедуру повторной регистрации после введения требования к минимальному количеству членов в 2001 г. Однако Заявитель был ликвидирован в 2007 г. после радикального пятикратного увеличения минимального количества членов. Суд считает, что такая радикальная мера, как ликвидация на официальной основе, применяемая к давно-учрежденной и законопослушной политической партии, такой как Заявитель, нельзя считать “необходимой в демократическом обществе”.

(в) Недостаточное количество региональных отделений

121. Второй причиной ликвидации Заявителя было заключение властей о том, что у него не было достаточного количества региональных отделений с более 500 членами, как того требовали действующие законные положения.

122. Требование, что политическая партия должна иметь региональные отделения в большинстве российских регионов, было как требование к минимальному количеству членов, введенное впервые в 2001 г. (см. п. 30). Из постановления Конституционного суда от 1 февраля 2005 г. следует (см. п. 55), что его обоснованием было предотвратить учреждение, функционирование и участие региональных партий в выборах, которые, по мнению Конституционного суда, были угрозой территориальной цельности и единства страны. Соответственно, Суд должен определить, совместим ли запрет, наложенный на региональные политические партии, с Конвенцией.

123. Перед этим Суд сделал ударение на том, что не может быть никакого обоснования для препятствования создания общественного объединения или политической партии исключительно потому, что они пытаются публично обсудить ситуацию части населения государства, или даже защищают сепаратистские идеи, путем призыва к автономии или расколу части территории страны. В демократическом обществе, основанном на правовой норме, должна быть предоставлена соответствующая возможность выражения политических идей, которые оспаривают существующий порядок без обсуждения принципов демократии и реализация которых отстаивается мирным путем, среди прочего, через участие в политическом процессе. Какими бы ни были шокирующими и неприемлемыми, утверждения лидеров и членов объединения могут предстать перед властями или большинством населения, и какими бы незаконными ни были их требования, они не появятся с целью гарантии ликвидации объединения. Основным аспектом демократии является то, что она должна допускать проведение различных политических программ, которые должны предлагаться или обсуждаться, даже когда они ставят под сомнение путь, по которому на сегодняшний день развивается государство, при условии, что они не нанесут вреда самой демократии (см. Таназе, приведенный выше, § 167; Объединенная македонская организация Илинден – ПИРИН и другие, приведенные выше, §§ 57-62; Объединенная коммунистическая партия Турции, приведенная выше, § 57; и Социалистическая партия и другие против Турции, 25 мая 1998 г., §§ 45 и 47, Отчеты 1998-III).

124. Суд также решил, что проблема может возникнуть в соответствии с Соглашением, если внутреннее избирательное законодательство было направлено на лишение региональных партий парламентского представительства (см. Юмак и Садак, приведенный выше, § 124). Следовательно, важно, чтобы региональным партиям было разрешено существовать и баллотироваться, по крайней мере, на региональном уровне.

125. Суд также ссылается на руководящие положения Венецианской комиссии, которая считает, что требование регионального или территориального представительства политических партий является проблематичным, и рекомендует, что законодательство должно предоставлять возможность создания партий на региональном и местном уровне (см. пп. 58 и 59).

126. Далее Суд отметил, что очень мало государств-членов Европейского совета запрещают создание региональных партий или требуют, чтобы политическая партия имела определенное количество региональных и местных отделений (см. пп. 62 и 64). Грузия – единственная страна, которая явно запрещает создание региональных политических партий. Две страны, Украина и Армения, требуют, чтобы политическая партия имела определенное количество региональных отделений, в то время как еще две страны, Молдова и Румыния, требуют, чтобы политические партии имели членов, проживающих в определенном количестве регионов. Суд считает, что обзор практики в государствах-членах Европейского совета раскрывает всеобщее согласие, что должно быть разрешено учреждение региональных партий. Однако, несмотря на данный консенсус, другой подход можно обосновать, когда существуют особые исторические или политические соображения, которые представляют необходимой более ограничительную практику (см. Таназе, приведенный выше, § 172, и, с соответствующими поправками, Рефах Партизи, приведенный выше, § 105).

127. Суд принимает во внимание ссылку Конституционного суда на особый исторически-политический контекст России, характеризующийся нестабильностью ново-созданной политической системы, сталкивающейся с серьезными вызовами от сепаратистских, националистических и террористических сил (см. п. 55). Суд делает акцент на особой позиции России, которая относительно недавно вышла на тропу демократического перехода. Суд признает, что, вероятно, есть определенный интерес в гарантировании того, что, после распада Советского союза и проведения демократической реформы в 1991 г., были приняты меры по обеспечению стабильности и разрешению учредить и укрепить хрупкие демократические учреждения. Соответственно Суд не исключает того, что в следующих после распада Советского союза последствиях запрет на учреждение региональных политических партий может быть обоснованным.

128. Однако, Суд считает существенным то, что запрет был введен не в 1991 г., а в 2001 г., через десять лет после того, как Россия начала свой демократический переход. При данных обстоятельствах, Суд считает тот аргумент, что мера была необходимой для защиты хрупких демократических учреждений России, ее единства и национальной безопасности, гораздо менее убедительным. Чтобы обосновать недавнее введение общих ограничений на политические партии, должны быть приведены неопровержимые доводы. Тем не менее, Правительство не предоставило никакого объяснения того, почему недавно возникли проблемы относительно региональных политических партий и почему таких проблем не было на ранних этапах перехода в начале 1990х гг. (см., похожую причину, Таназе, приведенный выше, § 174).

129. Суд считает, что, по прошествии времени, становится все тяжелее обосновать общие ограничения, накладываемые на политические партии. Становится необходимым переходить к оцениванию каждого отдельного дела, чтобы учитывать действующую программу и поведение каждой политической партии, а не угрозу, представляемую определенной категорией или типом партий (см., с соответствующими поправками, Таназе, приведенный выше, § 175, и Адамсонс против Латвии, № 3669/03, § 123, 24 июня 2008 г.). По мнению Суда, есть способы защиты российского законодательства, учреждений и национальной безопасности, а не наложение широкого запрета на учреждение региональных партий. Санкции, включая ликвидацию в самых серьезных случаях, могут налагаться на те политические партии, которые применяют незаконные и недемократические методы, поощряют насилие или продвигают политику, которая направлена на насилие или разрушение демократии, и нарушение прав и свобод, предоставляемых демократией. Такие санкции рассматриваются с определением вероятной угрозы национальным интересам, в частности, обстоятельств, основанных на определенной информации, а не действия на общем предположении, что все региональные партии представляют угрозу национальной безопасности.

130. Данное дело служит примером возможных правонарушений, присущих в запрете региональных партий, который, более того, основан на подсчете количества региональных отделений партии. Заявитель, всероссийская политическая партия, которая никогда не поддерживала региональные интересы или сепаратистские взгляды, чей устав гласил, что одной из ее целей было продвижение единства страны и мирного сосуществования ее многонационального населения (см. п. 10), и которая никогда не обвинялась в попытках подорвать территориальную целостность России, была ликвидирована на чисто формальном основании недостаточного количества региональных отделений. При данных обстоятельствах Суд не видит, как ликвидация Заявителя послужила достижению законных целей, установленных Правительством, а именно, предотвращение беспорядков или защита национальной безопасности или прав других.

(г) Общий вывод

131. Ввиду всего вышесказанного, Суд считает, что местные суды не предоставили “соответствующие и достаточное количество” причин, чтобы обосновать вмешательство в право Заявителя на свободу объединений. Ликвидация Заявителя вследствие невыполнения требований к минимальному количеству членов и региональному представительству была несоразмерной законным целям, перечисленным Правительством. Соответственно имело место нарушение статьи 11 Соглашения.

III. ЗАЯВЛЕННОЕ НАРУШЕНИЕ СТАТЬИ 6 СОГЛАШЕНИЯ

132. Заявитель подал иск в соответствии со статьей 6 § 1Конвенциия, что процедура ликвидации была несправедливой. Однако, учитывая все материалы в его распоряжении, Суд решил, что они не указывают на нарушение статьи 6. Из этого следует, что данный иск должен быть отклонен, будучи явно безосновательным, в соответствии со статьей 35 §§ 3 и 4 Конвенции.

IV. ПРИМЕНЕНИЕ СТАТЬИ 41 СОГЛАШЕНИЯ

133. Статья 41 Соглашения предусматривает:

“Если Суд считает, что имело место нарушение Соглашения или его Протоколов, и если местное законодательство рассматриваемой Высокой Договаривающейся Стороны допускает лишь частичную компенсацию, Суд должен, при необходимости, предоставить справедливую компенсацию пострадавшей стороне.”

Blog

Решение страсбург