П. М. Деревянко (главный редактор), О. А. Ржешевский (заместитель главного редактора), Л. Б. Валев, А. А. Горегляд, И. И. Жигалов, С. П. Козырев, А. Ф. Рыжаков, В. И. Салов, В. А. Секистов, В. Т. Фомин

Вид материала

Содержание

1. Изучение опыта войны и развитие советской военно-теоретической мысли
2. Организационное укрепление и техническое оснащение Советских Вооруженных Сил

Подобный материал:

1 ... 24 25 26 27 28 29 30 31 ... 43

Глава двадцатая. Развитие Вооруженных Сил СССР (сентябрь 1939 — июнь 1941 гг.)

1. Изучение опыта войны и развитие советской военно-теоретической мысли

Начавшаяся вторая мировая война вызвала необходимость углубленного изучения опыта боевых действий и дальнейшего развития советского военного искусства. Кампании в Польше и Западной Европе, финляндско-советский военный конфликт давали возможность проверить и уточнить разработанные военно-теоретической мыслью стратегические и оперативно-тактические принципы, оценить достоинства и недостатки военного искусства армий капиталистических держав. Это необходимо было сделать для того, чтобы внести обоснованные изменения в организацию, вооружение и боевую подготовку войск.

Генеральный штаб, научно-педагогические коллективы академий, органы военной печати, внимательно следя за развертыванием военных событий на Западе, стремились определить их характерные черты, сделать по ним первые выводы. Уже спустя два месяца после поражения Польши, в декабре 1939 г., журнал «Военная мысль» — орган Наркомата обороны СССР — опубликовал статью, обобщавшую опыт германо-польской войны. Статья отметила некоторые особенности боевых действий вермахта в Польше: массированное применение танков и авиации, нанесение глубоких рассекающих ударов, приводящих в итоге к окружению противника, высокие темпы наступления и другие. Вскоре статьи, содержавшие анализ опыта войны в Польше, появились в других военных изданиях — «Военно-историческом журнале», «Военном зарубежнике», газете «Красная звезда».

Военная печать быстро отозвалась и на кампанию в Бельгии, Голландии и Франции. Вскоре после ее окончания «Военно-исторический журнал» поместил статью известного военного исследователя М. П. Галактионова, в которой освещался опыт сражений во Франции. Статья привлекала внимание тем, что анализировала действия немецко-фашистских войск на направлении главного удара. Автор подводил читателя к выводу, что ключ к успеху операции «Рот» дал вермахту захват Амьена, которым завершилось рассечение сил противника{1232}.

В конце 1939 г. Военная академия имени М. В. Фрунзе выпустила первый сборник материалов, содержащих анализ германо-польской войны, а в 1940 г. — второй, посвященный военным действиям в Западной Европе. Они использовались как учебные пособия в органах военного управления, академиях и войсках. [408] Первые советские публикации о второй мировой войне обращали внимание прежде всего на то новое, что она давала для военного искусства: на способы ведения и формы боевых действий войск, боевое применение видов вооруженных сил, действия танков, авиации и т. п.

Существенный сдвиг в изучении опыта войны и развитии военно-теоретической мысли произошел после Пленума ЦК ВКП(б), состоявшегося в марте 1940 г. На Пленуме были всесторонне обсуждены итоги и уроки войны с Финляндией. Спустя некоторое время этот же вопрос был вынесен на рассмотрение расширенного заседания Главного Военного Совета, на которое были приглашены руководящий состав округов и армий, профессорско-преподавательский состав академий, работники центрального аппарата Наркомата обороны. На основе решений Пленума ЦК ВКП(б) участники заседания подвергли тщательному анализу опыт боев с белофиннами и операций вермахта в Польше. Главный Военный Совет поручил группе высших командиров подготовить материалы по узловым проблемам оперативного искусства и тактики, вытекавшим из практики боевых действий Советской Армии и из опыта польской кампании.

Крупной вехой в изучении опыта войны и развитии военного искусства явилось совещание высшего командного состава, которое было проведено по указанию ЦК ВКП(б) наркомом обороны Маршалом Советского Союза С. К. Тимошенко в конце декабря 1940 г. На совещании, созванном для обсуждения итогов боевой подготовки войск за 1940 г. и докладов по актуальным проблемам оперативного искусства и тактики, состоялся большой принципиальный разговор об основных направлениях развития советской военной теории и повышения боеспособности войск.

Итоги боевой учебы подвел начальник Генерального штаба генерал армии К. А. Мерецков. С докладом «Характер современной наступательной операции» выступил командующий войсками Киевского Особого военного округа генерал армии Г. К. Жуков, «Характер современной оборонительной операции» — командующий войсками Московского военного округа генерал армии И. В. Тюленев, «Использование механизированных соединений в современной наступательной операции и ввод механизированного корпуса в прорыв» — командующий войсками Западного Особого военного округа генерал-полковник танковых войск Д. Г. Павлов, «Военно-воздушные силы в наступательной операции и в борьбе за господство в воздухе» — начальник Главного управления ВВС Советской Армии генерал-лейтенант авиации П. В. Рычагов, «Бой стрелковой дивизии в наступлении и обороне» — инспектор пехоты генерал-лейтенант А. К. Смирнов. Совещание носило творческий характер, в выступлениях смело выдвигались новые теоретические положения, в основе которых лежал научный подход к осмысливанию боевого опыта Советской Армии и армий капиталистических держав.

В центре внимания участников совещания находились проблемы организации и ведения наступательной операции армией и фронтом. Освещая эти проблемы, генерал Г.К.Жуков подверг анализу опыт действий немецко-фашистских войск в Польше и Западной Европе, говорил о возможностях фронта, армии вести современную наступательную операцию, о ее размахе и темпах. В докладах генералов Д. Г. Павлова и П. В. Рычагова, в сущности дополнявших доклад генерала Г. К. Жукова, рассматривались крупные оперативно-тактические вопросы боевого применения танков и авиации в наступательной операции. Учитывая опыт начавшейся мировой войны, докладчики в решении этих вопросов исходили из идеи массированного использования новых средств вооруженной борьбы. П. В. Рычагов привлек внимание участников совещания к такой важной проблеме, как завоевание авиацией господства в воздухе, и изложил взгляды на методы его достижения в современной войне. [409]

Совещание занималось также рассмотрением проблем организации и ведения оборонительной операции. В своем докладе генерал И. В. Тюленев отметил слабую разработанность теории обороны на оперативном уровне (армия, фронт) и выдвинул предложения, которые послужили развитию этой теории. Он изложил требования, которым должна отвечать оборона армии и принципы ее построения, привел расчеты плотностей полевой и противотанковой артиллерии. Как указал в докладе генерал А. К. Смирнов, оборона стрелковой дивизии должна опираться на батальонные районы обороны, хорошо оборудованные в инженерном отношении.

В дискуссии на совещании приняли участие 60 человек. Все они в той или иной мере дополняли или уточняли выдвинутые в докладах положения.

Заключение по итогам совещания сделал Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко. Он одобрил основные идеи докладов, в некоторые положения внес уточнения. Они касались, в частности, роли фронтового объединения в решении задач стратегического масштаба.

Несколько позднее под руководством наркома обороны была проведена большая стратегическая игра, разбор которой состоялся в Кремле в присутствии И. В. Сталина и других членов Политбюро ЦК ВКП(б).

Совещания по изучению и обобщению опыта начавшейся мировой воины и боевых действий военно-морских сил проводились Народным комиссариатом Военно-Морского Флота. Первое такое совещание состоялось в октябре 1940 г. в Ленинграде. Оно было созвано Главным морским штабом и проходило под руководством заместителя наркома адмирала И. С. Исакова. На нем присутствовали ответственные работники наркомата и профессорско-преподавательский состав Военно-морской академии. Совещание сделало важные выводы из опыта боевого применения флота, которые были использованы для разработки директив и указаний наркома Военно-Морского Флота по боевой подготовке на 1941 г. Эти выводы позволили уточнить целый ряд положений временного Наставления по ведению морских операций, введенного в действие 26 ноября 1940 г.

В начале декабря в Москве под руководством народного комиссара Военно-Морского Флота адмирала Н. Г. Кузнецова состоялось второе совещание. Оно было более представительным, чем первое. На него были приглашены помимо ответственных работников наркомата и профессорско-преподавательского состава Военно-морской академии командующие флотами и флотилиями, члены военных советов, командиры ряда соединений. Совещание заслушало и обсудило доклад адмирала И. С. Исакова «О характере современной войны и операций на море»{1233}.

В результате обмена мнениями было выработано единое понимание содержания и особенностей морских операций, проводящихся флотом самостоятельно или совместно с сухопутными силами. Самостоятельно Военно-Морской Флот мог вести операции по уничтожению сил флота противника в море, по нарушению его морских коммуникаций, защите своих морских сообщений, а также против баз и береговых объектов. Действуя совместно с сухопутными войсками, флот был способен обеспечивать поддержку приморского фланга армии, осуществлять десантные и противодесантные операции, вести борьбу с противником в шхерных районах. Кроме того, флот мог проводить минно-заградительные, тральные и разведывательные операции.

С заключительным докладом на совещании выступил нарком ВМФ. Подводя итоги обсуждения вопроса о характере современной войны и боевых [410] действий на море, он отметил, что «сложное комбинирование операций при очень тесном, умелом и сложном взаимодействии целого ряда сил и средств является системой в современных морских операциях»{1234}. Нарком обобщил результаты боевой подготовки флотов за 1940 г. и определил задачи на 1941 г., указав на особую важность оперативно-тактической подготовки сил флота.

Совещания руководящего состава армии и флота явились школой формирования единого стратегического и оперативно-тактического мышления у руководящих военных кадров. В докладах и выступлениях участников совещаний, в стратегической игре нашли воплощение идеи, которые были характерны в то время для советского военного искусства. Они послужили основой для конкретизации мобилизационных и стратегических планов, уточнения уставных положений и содержания боевой подготовки войск.

Материалы совещаний наряду с публикациями, обобщавшими опыт начавшейся мировой войны и боевых действий Советской Армии, с достаточной полнотой отразили состояние советской военной теории. Не было ни одной крупной проблемы общей военной теории, стратегии и оперативного искусства, которая в то время не получила бы развития под воздействием обобщенного опыта военных действий.

Советская военно-теоретическая мысль продолжала придерживаться той точки зрения, что в будущем вооруженном столкновении СССР придется встретиться с коалицией империалистических государств, причем война примет бескомпромиссный классовый характер и в ней будут преследоваться самые решительные цели. Развивая это общепризнанное в 30-е годы положение, военная мысль дала ориентацию на два наиболее вероятных направления агрессии против СССР. Одно из них — главное — шло с запада, со стороны фашистской Германии, другое — с востока, со стороны империалистической Японии.

Первые операции мировой войны позволили уточнить содержание начального периода войны, его значение для хода и исхода вооруженной борьбы. Начальный период рассматривался как отрезок времени от начала военных действий до вступления в сражения основной массы вооруженных сил. Отмечалось, что агрессор будет стремиться нанести удар заранее отмобилизованными и уже развернутыми для наступления войсками. Мероприятия, составлявшие раньше основное содержание этого периода, например мобилизация, осуществлялись теперь в довоенное время. Это давало оперативно-стратегические преимущества нападающей стороне и резко повышало значение первых операций для хода вооруженной борьбы.

Однако советской военной теории не удалось создать последовательной концепции начального периода войны в том ее виде, который вытекал из опыта военных действий на западе. Она допускала, например, возможность проведения мобилизационного развертывания уже после начала войны, недостаточно конкретно занималась изучением таких вопросов, как ведение стратегической обороны, вывод войск из-под первого удара.

В канун Великой Отечественной войны перед советской военной теорией не стояло проблемы, какому способу ведения вооруженной борьбы отдать предпочтение: стратегическому наступлению или обороне. Взгляд на наступление как главный способ боевых действий, с помощью которого только и можно добиться победы в вооруженном столкновении, оставался незыблемым. Это положение получило подтверждение в первых операциях и кампаниях мировой войны, в период финляндско-советского военного конфликта. [411]

Своеобразие советской концепции наступления состояло в том, что она исходила из идеи ответного удара по противнику. Эта идея отвечала природе и сущности Советского социалистического государства, кровно заинтересованного в сохранении мира и не собиравшегося нападать на какое-либо государство.

При этом признавалась исключительная важность захвата и удержания стратегической инициативы с начала военных действий. Однако эту проблему до конца решить не удалось, так как ее требовалось согласовать с идеей ответного удара, которая исходила, в сущности, из того, что в начале войны необходимо прибегнуть к обороне.

Опыт начавшейся мировой войны позволил конкретизировать некоторые особенности стратегических наступательных действий, в частности было определено, что массированное применение танков и авиации усиливает динамику военных действий, увеличивает пространственный размах и темпы наступления. Военная теория уточнила роль фронта в наступлении. Было признано, что фронт стал «оперативно-стратегической организацией», то есть объединением, в функцию которого входят и планирование боевых усилий армий, и руководство ими в процессе операции{1235}. Советская военно-теоретическая мысль разрабатывала вопрос о координации усилий нескольких фронтов и военно-морского флота для достижения крупной стратегической цели. Учитывалось, что в вооруженном столкновении с сильным противником, каким была фашистская Германия, ответный удар потребует ряда операций, согласованных во времени и пространстве, проведенных по единому замыслу и под единым командованием.

Для эволюции взглядов на формы стратегических наступательных действий было характерно то, что предпочтение отдавалось мощному фронтальному удару на большую глубину, который должен был привести к рассечению стратегического фронта противника и созданию предпосылок для уничтожения его по частям. Признавалась важность и таких форм стратегических наступательных действий, как двусторонний охват с целью окружения противника, нанесение отсекающего флангового удара на приморских направлениях и другие.

Первые кампании второй мировой войны дали немало материала для размышлений над такими проблемами, как использование в стратегической операции сухопутных сил, воздушно-десантных войск, взаимодействие наземных сил с военно-морским флотом и т. п. Было ясно, что основная роль в достижении победы принадлежит сухопутным силам. Именно они принесли вермахту успех в Польше и Франции. Причем характер задач, решавшихся сухопутными войсками, был таким, каким его еще в 30-е годы видела советская военно-теоретическая мысль. В стратегическом наступлении они во взаимодействии с авиацией прорывали оборону противника, уничтожали его живую силу и боевую технику, овладевали важнейшими стратегическими объектами и рубежами, создавая условия для новых наступательных операций. В обороне сухопутные войска, как это было в Польше и Франции, принимали на себя основную тяжесть в отражении наступления ударных группировок противника и препятствовали развитию прорыва в глубину.

Советская военно-теоретическая мысль отметила, что принципиально новым в применении сухопутных сил явилось массирование подвижных войск на направлениях главных ударов и стремительное продвижение этих войск вперед. Было признано целесообразным создавать для ведения [412] наступления подвижные группы фронтов, армий (мехкорпуса, конно-механизированные армии), а в оборонительных операциях — группы подвижных войск для нанесения мощных контрударов. На декабрьском совещании 1940 г. в дискуссии по этому вопросу высказывалась мысль о создании ударных армий в составе нескольких механизированных корпусов.

Советская военная теория, удерживая за собой приоритет во взглядах на роль воздушно-десантных войск в современной войне, поставила вопрос об их массированном использовании в стратегической наступательной операции. Считалось, что наиболее подходящей организационной формой этого рода войск мог бы явиться воздушно-десантный корпус. Один или два таких корпуса могли придаваться фронту, наступавшему на главном направлении. Крупные воздушные десанты мыслилось выбрасывать в оперативной глубине, чтобы они, захватив важные объекты и рубежи, обеспечивали успешное наступление подвижных групп фронта, армий.

Изучение действий войск в германо-польской войне и кампании в Западной Европе позволило советской военной теории уточнить взгляды на боевое применение военно-воздушных сил. Обратила на себя внимание такая его особенность, как массирование сил на направлениях главных ударов. Большой интерес вызвало осуществление военно-воздушными силами самостоятельных операций.

Советская военно-теоретическая мысль находила, что авиация как вид вооруженных сил могла решать крупные оперативно-стратегические задачи: поддерживать (прикрывать) действия войск, бороться с оперативными резервами противника, обеспечивать выброску десантов; осуществлять подрыв экономической мощи противника, дезорганизацию его политического и военного управления, нарушать стратегические перегруппировки войск; совместно с войсками ПВО страны обеспечивать нормальную деятельность тыла.

Завоевание господства в воздухе и ранее считалось важнейшей задачей авиации. Теперь же было признано, что оно может потребовать проведения самостоятельных воздушных операций, целью которых станет уничтожение самолетов противника в местах базирования.

Хотя боевой опыт и теоретические исследования указывали на большую важность массированного применения авиации, ее реорганизация в крупные оперативные и оперативно-стратегические объединения не была осуществлена. Накануне войны лишь в Дальнебомбардировочной авиации, которая была средством Верховного Главнокомандования, имелись авиационные корпуса. Остальные ВВС состояли из дивизий и отдельных бригад окружного и армейского подчинения.

Интенсивно развивалась теория военно-морского искусства. Морские сражения начавшейся мировой войны давали возможность сопоставить ее с военно-морским искусством вступивших в войну государств. Советская военно-морская теория соответствовала концепциям оперативно-стратегического применения сил флота в войне, которые отражали характер и особенности войны на море.

На силы флота возлагалось проведение как самостоятельных, так и совместных с сухопутными войсками и авиацией операций. При проведении совместных операций с сухопутными войсками флоты и флотилии намечалось передавать в оперативное подчинение командующих фронтами и армиями. Советская военная мысль, исходя из конкретных условий действий флота, определила оптимальное сочетание родов сил флота с учетом тенденции к возрастанию роли подводных лодок.

Крупным достижением советской военно-морской мысли явилось обоснование стройной системы приведения сил флота в боевую готовность в случае возникновения опасности нападения на страну. [413] Война в Европе, особенно воздушная «битва за Англию», заставила во многом по-новому взглянуть на роль и значение войск ПВО страны. Опыт массированного применения бомбардировочной авиации воюющими сторонами позволил советской военной теории сделать важный вывод о создании зон противовоздушной обороны на всю глубину возможного радиуса действий бомбардировщиков противника. Эти зоны должны были объединять в себе соединения и части войск ПВО страны, имея главной задачей прикрыть важнейшие оперативно-стратегические направления, крупные политические и промышленные центры, железнодорожные узлы, войска, штабы и базы снабжения. Была выдвинута и обоснована идея пунктового прикрытия объектов артиллерией и авиацией, которая легла в основу организации ПВО страны.

Наряду со стратегией развивалась теория оперативного искусства. Принятые на вооружение советской стратегией принципы, в частности принципы преимущества наступления перед обороной, массирования сил и средств на главных направлениях, взаимодействия видов вооруженных сил и другие, пронизывали собой и оперативное искусство. Оно развивалось по пути, проложенному еще в 30-е годы теорией глубокой операции.

Проанализировав действия групп армий и фронтов, военная теория пришла к выводу, что оперативные возможности войск наиболее полно могут быть реализованы во фронтовой наступательной операции. Фронт, как высшее оперативное объединение, мог обеспечить наиболее эффективное использование различных родов войск, особенно танковых и механизированных, авиации, десантных войск, а также взаимодействие их с флотом. Основным способом действий признавался фронтальный удар. Весьма важным оперативная мысль считала нанесение фланговых ударов с целью охвата и окружения войск противника.

Согласно оперативным взглядам размах фронтовой наступательной операции мог достигать по глубине до 250 км, ширине — до 300 км, по темпам — 10 — 15 км для стрелковых соединений, а для подвижных — 40 — 50 км в сутки. Продолжительность операции равнялась 15 — 20 суткам. Фронт, как предполагалось, должен иметь в своем составе 4 — 6 общевойсковых армий, в том числе 3 — 4 ударные, 8 — 10 танковых и моторизованных дивизий, 15 — 30 авиационных дивизий и другие средства усиления.

Теория оперативного искусства уточнила роль армейской наступательной операции. Общевойсковые армии по своему назначению подразделялись на ударные и сковывающие. Ударная армия могла иметь 14 — 18 стрелковых дивизий, один механизированный или кавалерийский корпус, 10 — 12 артиллерийских полков резерва Главного Командования (РГК) и 2 — 3 авиадивизии. Предполагалось, что глубина армейской операции составит 75 — 100 км, а ширина полосы наступления — 50 — 80 км. Рекомендовалось иметь на 1 км фронта до 40 танков поддержки пехоты и 50 — 100 орудий и минометов.

Армейскую наступательную операцию намечалось проводить в три этапа. Первый этап составлял прорыв тактической зоны обороны противника; второй — ввод в прорыв подвижной группы армии, выброску воздушных десантов и развитие успеха в оперативной глубине; третий — овладение рубежом для последующего наступления. Наступление мыслилось как мощный удар и быстрое продвижение вперед всех родов войск, действия которых согласованы по времени и рубежам. Войска ориентировались на достижение решительной победы. Однако принятая схема действий армии упускала из виду переход войск в наступление после продолжительной обороны из положения непосредственного соприкосновения с противником. [414] Это упущение не было случайным. Оно вытекало из недооценки трудностей переключения основных усилий войск на ведение оборонительных действий. Из поля зрения органов военного руководства фактически выпадало рассмотрение стратегической обороны, так как будущие действия Советской Армии и Военно-Морского Флота представлялись почти исключительно как наступательные. Как говорил на декабрьском совещании 1940 г. генерал И. В. Тюленев, советское военное искусство в то время не располагало обоснованной теорией обороны, которую можно было бы поставить в один ряд с теорией и практикой глубокой армейской наступательной операции. Проблема оборонительных действий войск на начальном этапе войны рассматривалась лишь для части стратегического фронта и под углом зрения задач, стоявших перед армиями прикрытия.

Переход армии к обороне допускался в трех случаях: на второстепенном направлении, когда требовалась экономия сил для подготовки наступления на главном направлении; на главном направлении, если оказывалось, что противник обладает превосходством в силах и средствах, а обороняющимся нужно выиграть время для изменения соотношения сил; в том случае, когда представлялась возможность перед переходом в наступление ослабить силы противника. Таким образом, проведение армией оборонительной операции рассматривалось лишь с точки зрения обеспечения операции наступательной.

Построение армейской обороны вытекало из требований, что она должна сдержать наступление крупных сил противника, быть противотанковой, противоартиллерийской, противовоздушной, противодесантной и обладать большой активностью. Армия могла обороняться в полосе 80 — 100 км и иметь три зоны обороны: передовую оперативную зону заграждений глубиной 25 — 50 км, тактическую оборонительную зону — 20 — 30 км, оперативную оборонительную зону — 20 — 30 км. Тактическая зона обороны считалась главной. В ней сосредоточивались основные силы и средства обороны. Предполагалось, что в этой зоне наступление противника будет сломлено. Оперативная зона включала зону маневра армейских резервов и тыловой армейский рубеж. Она предназначалась для борьбы с крупными подвижными силами, прорвавшимися через тактическую зону. Оперативная зона имела оборудованные в инженерном отношении противотанковые районы, заграждения и отсечные позиции.

Боевой состав армии в обороне на важном операционном направлении мог достигать 12 — 15 стрелковых, 1 — 2 танковых, 1 авиационной дивизий, 4 — 5 артиллерийских полков РГК и других средств усиления. Армия строила оборону, располагаясь, как правило, в один эшелон с выделением в резерв 1 — 2 дивизий, в том числе танковой.

Армейская оборонительная операция представлялась как искусно организованные боевые действия войск сначала в передовой оперативной зоне и, если врагу удастся ее преодолеть, то в главной — тактической зоне обороны. Затем ослабленный враг попадал под мощный фланговый контрудар сил армии и фронта, который сокрушал противника.

Таким образом, советская военно-теоретическая мысль, активно отозвавшись на события начавшейся мировой войны, за короткие сроки сумела с достаточной полнотой определить характерные особенности развертывавшихся военных действий. Были конкретизированы и получили развитие важнейшие положения военного искусства. Хотя советская военная теория оказалась несвободной от целого ряда недостатков, ее выводы и обобщения во многом обогатили практику строительства вооруженных сил. Специфической особенностью развития советской военной теории являлось то, что почти одновременно с обобщением опыта мировой войны шло внедрение в жизнь научных рекомендаций. Разрабатывался новый Полевой устав, проект которого вышел в июне 1941 г., вносились [415] изменения в боевые уставы родов войск. Нападение фашистской Германии произошло в тот момент, когда внедрение в практику новых военно-теоретических положений началось во всех штабах и соединениях.

2. Организационное укрепление и техническое оснащение Советских Вооруженных Сил

Опасность быть втянутым в мировую войну, возраставшая по мере расширения фашистской агрессии в Европе и усиления военных приготовлений милитаристской Японии в Маньчжурии, потребовала от Советского государства осуществления крупных мероприятий по повышению обороноспособности страны и боеготовности армии и флота.

1 сентября 1939 г. Верховный Совет СССР принял Закон о всеобщей воинской обязанности, который закрепил переход армии и флота на кадровый принцип комплектования и организации. Закон установил новые сроки службы для рядового и младшего начальствующего состава: в сухопутных войсках и авиации — до трех лет, на флоте — до пяти лет. Призывной возраст по новому закону понижался с 21 года до 19 лет, а для окончивших полную среднюю школу — до 18 лет.

Введение всеобщей воинской обязанности имело важное значение для укрепления оборонной мощи Советского Союза. Оно позволило значительно увеличить численность Вооруженных Сил, повысить уровень обучения войск, готовить многочисленные людские резервы.

Одновременно с осмысливанием уроков первых кампаний войны в Европе, а также опыта боевых действий Советской Армии органы военного управления разрабатывали предложения по реорганизации Вооруженных Сил и повышению их боевой готовности. В Наркомате обороны были созданы комиссии по военно-воздушным силам, автобронетанковым войскам, партийно-политической работе, штатно-организационной структуре войск, военному снабжению, командным кадрам, боевой подготовке и другие. Они выработали рекомендации, на основе которых ЦК ВКП(б) и Советское правительство приняли важные решения об улучшении руководства Вооруженными Силами, их техническом оснащении, обучении и воспитании.

Были произведены изменения в руководстве Советской Армией. 8 мая 1940 г. Президиум Верховного Совета СССР назначил народным комиссаром обороны Маршала Советского Союза С. К. Тимошенко. Бывший нарком обороны Маршал Советского Союза К. Е. Ворошилов возглавил Комитет Обороны при СНК СССР.

Маршал С. К. Тимошенко, незадолго перед этим успешно руководивший боевыми действиями советских войск в вооруженном конфликте с Финляндией, приобрел богатый боевой опыт. Он приступил к выполнению своих обязанностей, получив задачу устранить недостатки в организации и подготовке войск, выявленные в ходе боевых действий Советской Армии.

Перестройка органов военного управления проходила под непосредственным руководством ЦК ВКП(б). В середине 1940 г. партийно-правительственная комиссия, изучив работу руководящих органов армии, указала на пути ее совершенствования. Было установлено, в частности, что Положение о Народном комиссариате обороны, утвержденное правительством в 1934 г., устарело, не соответствует структуре армии и не отражает современных задач{1236}. Во второй половине 1940 г. штатная организация Народного комиссариата обороны подверглась изменениям, обеспечивавшим [416] превращение его в более гибкий орган управления Советской Армией.

Структура Генерального штаба была приведена в соответствие с его возросшей ролью в разработке планов обороны, организации и вооружении войск, руководстве боевой подготовкой и обобщением опыта войны. Основные отделы Генерального штаба были реорганизованы в управления. В январе 1941 г. он состоял из восьми управлений (оперативного, разведывательного, организационного, мобилизационного, военных сообщений, устройства тыла и снабжения, укомплектования войск и военно-топографического) и четырех отделов (укрепленных районов, военно-исторического, кадров и общего). В центральном аппарате Народного комиссариата обороны наряду с Генеральным штабом имелись главные управления, управления, различные инспекции, отдел материальных фондов и бюро изобретений.

В начале 1941 г. были утверждены положения о главных и центральных управлениях Наркомата обороны. На начальников управлений возлагалась ответственность за боевую и мобилизационную подготовку определенного рода войск, своевременное его материальное обеспечение, совершенствование вооружения и техники и использование кадров. Для проверки боевой учебы войск создавались инспекции.

К началу войны Советская Армия имела 1 фронтовое, 16 окружных и 20 армейских управлений. С объявлением мобилизации предусматривалось на базе приграничных округов развернуть фронты, а на базе внутренних округов — резервные армии. Каждый приграничный округ включал 2 — 4 армии, отдельные механизированные и стрелковые корпуса, военно-воздушные силы, несколько полков артиллерии РГК, части специальных войск, тыловые части и учреждения.

Каждое армейское управление было рассчитано на руководство 2 — 3 стрелковыми корпусами. В случае войны в состав некоторых армий намечалось включить по одному механизированному корпусу и одной смешанной авиационной дивизии.

Реорганизацию претерпел и Военно-Морской Флот. Были укреплены управления и отделы Главного морского штаба. Флоты пополнялись новыми соединениями и кораблями, на Балтике строились новые базы. В 1940 г. были сформированы Дунайская и Пинская речные военные флотилии.

Одновременно с реорганизацией армии и флота проходило организационное укрепление и техническое переоснащение пограничных войск и войск НКВД, которым отводилась важная роль в обороне Советского государства.

Развертывание армии и флота потребовало увеличения численности командного, политического и инженерно-технического состава. Создавались новые и расширялись существовавшие военно-учебные заведения. Быстро росло число военных училищ. Только в 1940 г. было сформировано 42 училища. Всего к началу войны работало 19 академий, 10 военных факультетов при гражданских высших учебных заведениях, 7 высших военно-морских училищ, 203 военных училища и 68 курсов усовершенствования. В 1941 г. в военно-учебных заведениях и на курсах обучалось свыше 300 тыс. слушателей и курсантов{1237}. В первой половине 1941 г. было направлено в войска из училищ и академий почти 70 тыс. выпускников. Значительно расширилась сеть военно-политических училищ. К началу 1941 г. их стало 26. Однако командного состава накануне войны недоставало, так как шло быстрое увеличение численности Вооруженных Сил. [417]

Реорганизация армии и флота, в частности переход войск на новые штаты, вызвала большую перестановку кадров. Многие командиры среднего и старшего звеньев были повышены в должности или переведены на службу в технические рода войск. К началу войны они не успели приобрести опыта работы в новых должностях. Должности же командующих округами и армиями на 100 процентов были укомплектованы генералами, имевшими боевой опыт, 70 процентов из них закончили высшие военно-учебные заведения.

В августе 1940 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР в Вооруженных Силах было установлено единоначалие, упразднен институт военных комиссаров и введен институт заместителей командиров и начальников по политической части. Командир-единоначальник нес полную ответственность за обучение, материально-техническое обеспечение войск, воспитание личного состава.

Введение единоначалия укрепляло авторитет командира и улучшало условия для повышения боевой готовности войск. В мае 1940 г. были остановлены генеральские и адмиральские звания для высшего командного состава армии и флота, в ноябре 1940 г. — новые звания для рядового и младшего начальствующего состава.

Сложной задачей военного строительства являлось обеспечение оптимального соотношения между видами вооруженных сил. С одной стороны, требовалось продолжить усиленное развитие таких технически емких видов вооруженных сил, как авиация, войска противовоздушной обороны военно-морской флот. А с другой — необходимо было учитывать, что вероятные противники — Германия и Япония — имеют большие сухопутные армии и военные действия развернутся прежде всего на сухопутных фронтах. Был взят курс на то, чтобы при общем увеличении численности вооруженных сил еще быстрее возрастал удельный вес сухопутных войск. К началу Великой Отечественной войны он достиг четырех пятых общей численности армии и флота.

Blog

Содержание