Содержание

Вид материала

Содержание

Подобный материал:

1 ... 19 20 21 22 23 24 25 26 ... 49

ОБ ОБЩИХ ТЕРМИНАХ

§ 1. Хотя существуют только единичные вещи, но

большая часть слов тем не менее состоит из общих терминов, так как невозможно (§ 2), чтобы каждая отдельная

==288

вещь могла иметь свое особое, отдельное название; кроме

того, для этого потребовалась бы такая чудовищная память

по сравнению с которой память некоторых полководцев

умевших назвать по имени всех своих солдат, была бы ни-

чем. И это возросло бы до бесконечности, если бы каждое

животное, каждое растение и даже каждый листик

растения, каждое зерно, наконец, каждая песчинка

которые нам нужно было бы назвать, должны были получить

свои названия. А как назвать части по видимости

однородных вещей вроде воды и железа?

§ 3. Кроме того, эти особые названия были бы

бесполезны, так как главная цель языка заключается в том

чтобы возбудить в душе того, кто меня слушает идею

сходную с моей. Поэтому достаточно сходства, которое

дается общими терминами.

§ 4. Одни только названия отдельных предметов „g

могли бы также служить ни для расширение наших

знаний, ни для того, чтобы судить о будущем на основании

прошлого или об одном индивиде на основании другого

§ 5. Однако так как нам часто необходимо упоминать

некоторых индивидов, в особенности человеческого рода

мы пользуемся собственными именами, даваемыми также

странам, городам, горам и другим различиям по месту

Дают же барышники имена своим лошадям, как и Александр

своему Буцефалу, чтобы суметь отличить ту или

иную отдельную лошадь, когда ее нет у них перед пазами.

Т е о ф и л. Эти замечания правильны, и некоторые из

них совпадают с только что сделанными мною. Но

я прибавлю в дополнение к тому, что я - сказал что

собственные имена первоначально были нарицательными

т. е. что они произошли от общих названий, как имена Брут

Цезарь, Август, Капитон, Лентул, Пизон, Цицерон Эльба

Рейн, Рур, Лейна, Окер, Буцефал, Альпы, Бреннер или

Пиренеи. Известно, что первый Брут получал это имя

вследствие своей кажущейся тупости, что Цезарем

называли ребенка, извлеченного путем чревосечения из

утробы матери, что название "Август" означало слово

выражающее почитание, что Капитон означало "большеголовый", как и Буцефал, что Лентул, Пизон и Цицерон были именами, дававшимися вначале тем, кто выращивал преимуществу известные сорта овощей. Я говорил уже что означают названия таких рек, как Рейн, Рур, Лейна Окер известно также, что в Скандинавии тоже все реки

10 Лейбниц, т.2

==289

называются Эльбами. Наконец, Альпы - это горы, покрытые

снегом (чему соответствует album, blanc, [т. е. белый]),

а Бреннер или Пиренеи означают большую высоту,

так как bren у кельтов значило "высокий" или "глава"

(как Бренн), подобно тому как brinck у немцев Нижней

Саксонии еще сейчас значит "высота", и имеется Бреннер

между Германией и Италией, подобно Пиренеям между

Галлией и Испанией. Поэтому я решился бы утверждать,

что почти все слова первоначально были общими

терминами, так как очень редко может встретиться, чтобы

без оснований придумывали специальное название для

обозначения того или иного индивида. Можно, таким

образом, сказать, что имена индивидов были видовыми

именами, которыми за свои преимущества или за что-нибудь

иное наделялся какой-нибудь индивид, вроде того

как имя Большеголовый давалось тому из жителей города,

который имел наибольшую голову или который считался

самым уважаемым из всех известных большеголовых

людей. Таким же образом даются даже родовые названия

видам, т. е. мы довольствуемся общим или более неопределенным термином для обозначения более частных видов, если мы не обращаем внимания на отличия: так, например, мы довольствуемся общим названием "полынь", хотя существует столько различных видов ее, что один из

Богенов 259 написал об этом специальную книгу.

§ 6. Ф и л а л е т. Ваши замечания относительно происхождения собственных имен совершенно справедливы,

но если мы перейдем к происхождению имен нарицательных

или общих терминов, то Вы, несомненно, согласитесь,

что слова становятся общими, если они являются знаками

общих идей, а идеи становятся общими, если путем

абстракции отделить их от обстоятельств времени, места

и других обстоятельств, которые могут приурочить их

к тому или иному отдельному существованию.

Т е о ф и л. Яне отрицаю этого применения абстракций, но оно скорее пригодно, если подниматься от видов к родам, чем от индивидов к видам. В самом деле (как бы парадоксально это ни казалось), мы не можем обладать знанием индивидов и найти способ точного определения индивидуальности каждой вещи, не сохраняя ее самой, так как все обстоятельства могут повториться; самые незначительные различия остаются нами незамеченными; место и время не только не в состоянии служить для определения, но, наоборот, нуждаются сами для своего определения

К оглавлению

==290

3,1

в содержащихся в них вещах. Самое замечательное в этом

то, что индивидуальность заключает в себе бесконечность,

и только тот, кто в состоянии охватить ее, может обладать

знанием принципа индивидуации той или иной вещи; это

объясняется влиянием (в правильном его понимании),

оказываемым друг на друга всеми вещами вселенной.

Правда, этого не было бы, если бы существовали демокритовские атомы, но в таком случае не было бы также

разницы между двумя различными индивидами с одинаковой

фигурой и одинаковой величиной.

§ 7. Ф и л а л е т. Однако вполне очевидно, что у детей идеи лиц, с которыми они разговаривают (если остановиться на таком примере), подобны самим этим лицам и только единичны. Идеи матери и кормилицы отчетливо запечатлены в их душе; названия "няня" и "мама", употребляемые детьми, относятся исключительно к этим лицам. Впоследствии, когда со временем дети заметят, что на свете очень много других существ, похожих на их отца и мать, они образуют идею, в которую, как они полагают, равно входят все эти отдельные индивиды, и этой идее они. Подобно другим, дают название "человек".

§ 8. Таким же путем они приходят к более общим

названиям и понятиям: так, например, новая идея

животного образуется не от прибавления чего-нибудь,

а лишь благодаря устранению формы и других особых

свойств, присущих человеку, причем удерживается идея

тела, обладающего жизнью, чувством и самопроизвольным

движением.

Т е о ф и л. Отлично, но это лишь доказывает только что мною сказанное. Подобно тому как ребенок переходит

посредством абстракции от наблюдения идеи "человек"

к идее "животное", так он пришел от более специфической

идеи, которую он наблюдал в лице своей матери или отца

и ряда других людей, к идее человеческой природы. Чтобы

убедиться в том, что он вовсе не имел точной идеи данного

индивида, достаточно лишь учесть, что небольшое сходство

способно легко его обмануть и заставить его принять за

свою мать другую женщину. Вы знаете историю лже Мартина

Герра, обманувшего своим сходством в соединении

с ловкостью жену и близких родственников подлинного

Мартина Герра и долгое время сбивавшего с толку судей

даже тогда, когда настоящий Герр уже явился.

§ 9. Ф и л а л е т. Таким образом, вся эта тайна родов и видов, с которой возятся так много в школах и на которую

10*

==291

3,111

вне их по справедливости обращают так мало внимания, вся

эта тайна, повторяю, сводится исключительно к образованию

более или менее обширных отвлеченных идей, которым

дают определенные названия.

Т е о ф и л. Искусство группировать вещи в роды и виды имеет немаловажное значение и оказывает большую помощь как суждению, так и памяти. Вы знаете, какое значение это имеет в ботанике, не говоря о животных и других субстанциях и не говоря также о моральных и логических существах, как их некоторые называют. От этого

зависит добрая часть порядка, и многие дельные авторы

пишут так, что все их рассуждения могут быть сведены

к делениям и подразделениям; при этом они пользуются

методом, имеющим отношение к родам и видам и служащим

не только для запоминания вещей, но и для того, чтобы

находить их. И те, кто расположили всякого рода понятия

по определенным категориям и подразделениям, сделали

очень полезное дело.

§ 10 Ф и л а л е т. При определении слов мы пользуемся родовым именем или ближайшим общим термином;

делается это для того, чтобы избавиться от перечисления

различных простых идей, обозначаемых этим родовым

именем, а иногда, может быть, и от стыда сознаться в своей неспособности сделать это перечисление. Но хотя определение через род и видовое отличие, как выражаются логики, есть кратчайший путь, однако, на мои взгляд, можно сомневаться в том, чтобы это был наилучший путь; во

всяком случае это не единственный путь. В определении

человека как разумного животного (определении, которое,

не будучи, пожалуй, самым точным, однако в достаточной

мере служит настоящей цели) вместо слова "животное"

можно было бы поставить его определение. Это показывает,

как мало необходимо правило, требующее, чтобы определение

состояло из рода и видового отличия, и как незначительна выгода от его строгого применения. И языки не всегда образовывались в согласии с правилами логики,

чтобы значение каждого термина можно было ясно и точно

выразить двумя другими терминами; составители этого

правила поступили дурно, дав нам так мало согласных

с ним определений.

Т е о ф и л. Я согласен с Вашими замечаниями; однако

по многим соображениям было бы лучше, если бы

определения состояли из двух терминов; это, несомненно,

значительно сократило бы работу, и все деления можно

==292

3, III

было бы свести к дихотомиям, являющимся лучшим видом

делений и оказывающим большую помощь изобретательству,

суждению и памяти. Однако я не думаю, что логики

всегда требуют, чтобы родовое имя или видовое отличие

указывались одним словом; так, например, термин

"правильный многоугольник" может сойти за родовое имя

квадрата, а в случае круга родовым именем может быть

плоская криволинейная фигура; видовое отличие заключалось

бы тогда в том, что все точки окружности одинаково

удалены от определенной точки - центра. Впрочем,

следует еще заметить, что очень часто родовое имя может

быть заменено видовым отличием, а отличие - родовым

именем. Так, например, квадрат есть правильный четырехугольник, или четырехугольная правильная фигура,

и, следовательно, родовое имя и видовое отличие различаются только как существительное и прилагательное; то же самое было бы, если бы вместо того, чтобы сказать "человек есть обладающее разумом животное" (animal raisonna ble), язык позволял сказать, что "человек есть обладающий животностью разу " (rational animable), т. е. Разумная субстанция, наделенная животной природой, между тем как духи - это разумные субстанции, природа которых не животна или не обща им с животными. Возможность этой

замены родового имени видовым отличием и обратно

зависит от изменения порядка подразделений.

§ 11. Ф и л а л е т. Из только что сказанного мною

следует, что то, что называют общим и универсальным,

вовсе не принадлежит действительному существованию

вещей, а создано разумом.

§ 12. Сущности каждого вида не что иное, как

отвлеченные идеи.

Т е о ф и л. Мне не вполне ясна необходимость этого

вывода, так как общность состоит в сходстве единичных

вещей между собой, а сходство это есть реальность.

§ 13. Ф и л а л е т. Я уже сам собирался Вам сказать, что эти виды основаны на сходствах.

Т е о ф и л. Почему же в таком случае нам не искать

в сходстве также сущность родов и видов?

§ 14. Ф и л а л е т. Мое утверждение, что сущности

являются созданиями разума, покажется менее странным,

если принять во внимание, что во всяком случае имеются

сложные идеи, представляющие у разных людей очень

часто различные собрания простых идей, и то, чем

3,111

==293

является, например, скупость в понимании одного

человека, не есть скупость в понимании другого.

Т е о ф и л. Сознаюсь Вам, что редко я так мало

признавал силу Ваших выводов, как в данном случае,

и меня это огорчает. Если люди не согласны в значении

слова, то разве это меняет самые вещи или их сходства?

Если один применяет слово "скупость" к одному сходству,

а другой - к другому, то это будут два различных вида,

обозначенные одним и тем же словом.

Ф и л а л е т. Даже когда дело касалось самого близкого нам вида субстанции, с которыми мы имеем самое тесное знакомство, то не раз возникали сомнения относительно рожденного женщиной плода, человек ли это или нет, вплоть до того, что спорили, нужно ли кормить его и крестить; этого не могло бы быть, если бы отвлеченная идея или сущность, к которой относится название "человек", была делом природы, а не изменчивым

и неопределенным собранием простых идей, соединяемых

разумом вместе, - собранием, с которым он связывает

известное название, после того как обобщил его путем

отвлечения. Таким образом, в действительности каждая

отдельная отвлеченная идея есть отдельная сущность.

Т е о ф и л. Извините меня, если я скажу Вам, что Ваша речь ставит меня в затруднительное положение, так как я не вижу в ней никакой связи. Если мы не всегда можем судить по внешности о внутренних сходствах, то разве они от этого менее реальны? Если сомневаются, человек ли урод, то потому, что сомневаются в его разуме. Когда убедятся, что он обладает разумом, то теологи велят его крестить, а юристы - кормить. Правда, можно спорить

о низших видах в логическом смысле, которые изменяются

благодаря случайностям внутри одного и того же

физического вида или родовой группы, но нет никакой

надобности определять их; их можно даже изменять до

бесконечности, как это видно по большому разнообразию

апельсинов и лимонов, которые знатоки умеют различать

по названиям и отличать. То же самое происходило

с тюльпанами и гвоздиками, когда эти цветы были в моде.

Впрочем, соединяют ли люди те или иные идеи или нет

и даже соединяет ли их в действительности природа или

нет, это не имеет никакого значения для сущностей, родов

и видов, так как дело идет в таком случае о возможностях,

независимых от нашей мысли.

§ 15. Ф и л а л е т. Обыкновенно предполагают реальное

==294

3,111

строение вида, к которому принадлежит каждая вещь,

и нет сомнения, что должен существовать такой вид, от

которого должна зависеть каждая совокупность простых

идей или качеств, сосуществующих в этой вещи. Но так

как, очевидно, вещи распределяются по классам или видам

под известными названиями лишь постольку, поскольку

они соответствуют известным абстрактным идеям, с которыми

мы связали это название, то сущность каждого рода

или вида оказывается тоже не чем иным, как абстрактной

идеей, обозначенной родовым или видовым названием.

И в таком смысле слово "сущность" употребляется чаще

всего. По-моему, было бы неплохо обозначать эти два рода

сущностей двумя различными словами и называть первую

сущность реальной, а вторую - номинальной.

Т е о ф и л. Мне кажется, что Вы вводите чрезвычайное новшество в обычное словоупотребление. До сих пор действительно говорили о номинальных и каузальных, или реальных, определениях, но, насколько я знаю, только о реальных сущностях. Если же и говорили о номинальных сущностях, то имея в виду ложные и невозможные сущности, которые только кажутся сущностями, но в действительности не являются таковыми. В качестве

примера этого можно было бы взять сущность правильного

десятигранника, т. е. правильного тела, ограниченного

десятью плоскостями. Сущность есть на самом деле не что

иное. как возможность того, что полагают. То, что считают

возможным, выражается определением, но это определение

только номинально, если оно не выражает в то же время

возможности, так как в этом случае можно сомневаться,

выражает ли данное определение нечто реальное, т. е. возможное, пока опыт не придет нам на помощь и не покажет

этой реальности a posteriori, если вещь действительно

находится в мире. Этого достаточно при отсутствии

основания, которое позволило бы познать реальность

a priori, выяснив возможную причину или происхождение

определяемой вещи. Таким образом, мы не вольны

соединять идеи, как нам хочется; производимое нами

сочетание должно оправдываться либо разумом, показывающим

возможность его, либо опытом, показывающим его

действительность, а, следовательно, также возможность.

Для того чтобы лучше отличать сущность от определения,

следует принять во внимание, что у вещи только одна

сущность, но зато несколько определений ее, выражающих

ту же самую сущность, подобно тому как то же самое

3,111

==295

строение или тот же самый город могут быть представлены

различными изображениями в зависимости от того, с какой

стороны их рассматривают.

§ 18. Ф и л а л е т. Я думаю, Вы согласитесь со мной, что в простых идеях и в идеях модусов реальная и номинальная сущности всегда тождественны, но они всегда

совершенно различны в идеях субстанций. Так, фигура,

ограничивающая пространство тремя прямыми, есть

и реальная и номинальная сущность треугольника, так как

это не только отвлеченная идея, с которой связано общее

название, но также истинная сущность, или существо

самой вещи, основание, из которого вытекают ее свойства

и с которым они связаны. Совсем не то с золотом. Реальное

строение его частей, от которого зависят его цвет, вес,

плавкость, огнеупорность и т. д., нам неизвестно, и так как мы не имеем никакой идеи этого строения, то не имеем

и никакого названия, которое было бы знаком его. Между

тем это те качества, на основании которых эта вещь называется золотой и которые являются ее номинальной сущностью, т. е. которые дают ей право на это название.

Т е о ф и л. Я предпочел бы утверждать, согласно общепринятому словоупотреблению, что сущность золота есть

то, что делает его золотом и что придает ему те чувственные качества, на основании которых мы узнаем его и которые составляют его номинальное определение; между тем как мы имели бы реальное и каузальное определение его, если бы могли объяснить эту внутреннюю структуру или

устройство. Однако номинальное определение здесь является

также и реальным, но не само по себе (так как оно не

раскрывает a priori возможности или происхождение тела),

а благодаря опыту, так как мы на опыте узнаем, что есть

тело, в котором все эти качества соединены вместе; без этого можно было бы сомневаться, совместим ли такой большой вес с такой ковкостью, подобно тому как можно до сих пор сомневаться, возможно ли стекло, которое было бы ковким в неразогретом состоянии. Я не согласен, впрочем, с Вашим мнением, что здесь есть разница между идеями субстанций и идеями предикатов, а именно что определения предикатов (т. е. модусов и объектов простых идей) всегда в одно и то же время реальны и номинальны, а определения

субстанций лишь номинальны. Я охотно соглашаюсь с тем,

что труднее иметь реальные определения тел, являющихся

субстанциальными сущностями, так как их внутреннее

строение менее заметно. Но это относится не ко всем

==296

3,III

субстанциям, так как мы обладаем столь же глубоким

познанием истинных субстанций или единиц (как Бог или

душа), как и большинства модусов. Впрочем, существуют

предикаты, которые столь же мало известны, как

и внутреннее строение тел; так, например, желтое или

горькое - это объекты простых идей или наглядных

представлений, а мы тем не менее обладаем лишь

неотчетливым знанием их. Это встречается даже в математике, где один и тот же модус может иметь как номинальное определение, так и реальное. Не многим удалось правильно объяснить, в чем состоит отличие этих двух видов определений, которое должно также обнаружить различие между сущностью и свойством. По-моему, это отличие состоит в том, что реальное определение показывает возможность определяемого, чего не дает номинальное определение. Определение двух параллельных прямых как находящихся в одной и той же плоскости и никогда не пересекающихся, хотя бы их продолжать до бесконечности, есть лишь номинальное определение, так как прежде всего можно было бы усомниться, возможно ли это. Но лишь только мы поняли, что можно провести на плоскости

прямую, параллельную другой данной прямой, если только

следить за тем, чтобы острие карандаша, чертящего

параллельную линию, оставалось всегда на одинаковом

расстоянии от данной прямой, как мы тотчас же видим, что

это вещь возможная, и узнаем, почему они обладают

свойством никогда не пересекаться, составляющим их

номинальное определение, но являющимся признаком

параллелизма лишь тогда, когда обе линии прямые, между

тем как если бы хоть одна из них была кривой, то они могли бы никогда не пересечься и однако не были бы в силу этого параллельными. '

§ 19. Ф и л а л е т. Если бы сущность была чем-то

иным, чем отвлеченная идея, то она не была бы извечной

и нетленной. Может быть, не существует в мире единорога,

сирены, точной окружности.

Т е о ф и л. Я уже сказал Вам, что сущности вечны, так как дело идет при этом только о возможностях.

Глава IV

Blog

Содержание

Содержание