Geum.ru

Григорий Долуханов порно, Или тату от рафаэля (рассказ)

Вид материалаРассказ

Содержание


Дни мои летние
Припев они с капитаном милиции Анатолием Анатольевичем Анатольевым, ставшим для Рафаэля «Просто – Толян», пели хором
А я вспоминаю любимые лица.»
Подобный материал:

Григорий Долуханов

ПОРНО,

Или ТАТУ ОТ РАФАЭЛЯ


(РАССКАЗ)

Молодой художник Кальченко кормился главным образом заказами на татуировки. Спрос на его живопись пока оставлял желать лучшего. А, говоря по обывательски, всякого рода пошлые нательные рисунки держали его наплаву. Приходили в основном молодые женщины студенческого возраста. Платежеспособные, как говорится, по полной программе «упакованные», с модными дамскими сумочками набитыми «зеленью». Он их «про себя» называл «мажориками». У кого – то из них были богатенькие родные папочки или мамочки, отчимы или «папики» - спонсоры. Он дорожил клиентками. Угождал, ублажал и даже развлекал демонстрацией своих картин и нередко песнями под гитару собственного сочинения.

Девчонки слетались к нему по вечерам со всех концов Харькова. Как «ночные бабочки» на знаковых всем известных городских «точках»… Он держался с богатенькими девушками почтительно, но не лебезил, не нудил, не ныл, ничего не клянчил. И никогда не торговался. Называл цену за работу. От «чаевых» отказывался, лишние деньги возвращал. Многие девчата им были увлечены, хотели с ним переспать. Некоторым он легко позволял себя затащить в постель. Но далеко не всем.

Однажды пришла девица модельной внешности из «Кулька» - института культуры. Третьекурсница с актерского факультета. Он ей уже когда – то изобразил за триста долларов звезду на правой ягодице и симпатичного «прикольного» дракона на предплечье. На сей раз ей за чем – то потребовался маленький изящный ключик на … лобке. Он сказал, что ей будет больно. Очень больно. «Потерплю. Я терпеливая!» - пообещала она и попросила угостить ее «чем – нибудь покрепче.» Он предложил ей виски. Она выпила и сказала: «Я заплачу триста евро за маленький рисуночек в интимном месте. Моему старому козлу понравится…»

Он выполнил злосчастный заказ, взял деньги. Но на следующий день к нему явился «мент». Это был капитан из налоговой полиции. Сказал, что «поступил сигнал о незаконной предпринимательской деятельности». Познакомились поближе. Выпили по три рюмочки коньячка. Разговорились «по душам». Рафаэль Кальченко показал «гостю» свои картины. Спел под гитару для него сочиненный еще в школе свой «Вальс надежды»:

«Падают листья

Желтые, красные.

Кружатся мысли

Самые разные.


Мысли нелепые

С грустью немою.

Дни мои летние


Слышу, как море.


Падая, листья

Смотрят на землю.

Кружатся мысли

Все каруселью.


Листьев круженье

Дарит надежду…

Танец осенний

Трепетно нежный.»

Припев они с капитаном милиции Анатолием Анатольевичем Анатольевым, ставшим для Рафаэля «Просто – Толян», пели хором:


«Под музыку ветра вальсируют листья,
А я вспоминаю любимые лица.»

Всякий раз, когда Кальченко пел эту песню под перебор гитарных струн перед его глазами возникала старая фотография из семейного альбома. Единственная, запечатлевшая всю его семью: живых еще молодых родителей, не старую счастливую бабушку и его – маленького Рафаэля с надувным детским спасательным кругом на побережье Крыма…

Они еще выпили. Рафаэль дал капитану сто долларов со словами «Толян, это тебе за хлопоты, не обижайся!» Капитан начал как бы отказываться: «Неудобно, мы же уже друзья…» Рафаэль его убедил «железным» аргументом: «Мы же знакомому доктору за визит платим, а чем хуже милиционер?» Капитан взял деньги и рассказал «по секрету, как другу», что его одна сучка «спалила», разозлившая своего покровителя с большими звездами на погонах. «Она взбесила моего шефа звездочкой на заднице и ключиком на переднице…»

Анатольев ушел и больше его Кальченко не видел. Уже давно. Но и заказы пропали. Как – будто кто – то проклял или сглазил. Приходила только натурщица – Фира. Но что с нее было взять, кроме поразительного сходства с «Мадонной» великого Мастера кисти?… Кальченко взял, что мог. Он написал ее портрет маслом на холсте. Фира на картине была изображена обнаженной с зеркальцем в руке…

Фира не была альтруисткой. Даром она не работала и ни с кем не спала. Но Рафаэль ей нравился. Как мужчина. Причем, как подлинный – с автопортрета художника средневековья из Урбино, так и похожий на него тезка из Харькова. С такими же тонкими чертами лица, как нарисованными, длинными вьющимися волосами до самых плеч, большими выразительными глазами. Только не карими, как у настоящего Рафаэля. Зелеными похотливыми, как у мартовского кота…

В последний раз Фира у него была дня три назад. Он уже тогда был, мягко выражаясь, в крепких объятиях финансового кризиса, строжайшей экономии жалких остатков «былой роскоши» - дорогих напитков, сигарет, консервированных деликатесов: красной икры, крабов, грибов. Доходов у него практически не было. Он надеялся продать новую картину с помощью своего предприимчивого знакомого Эдика по прозвищу «Фокус». Но чувствовал, что его «Мадонне» чего – то не хватало, какого – то, может быть, последнего штриха, мазка, детали… Он думал над этим. И додумался до подписи под обнаженной Фирой: «Мадонна Нового Рафаэля». Фира одобрила: «Круто, но точно в цель, в покупателя… Эдику должно понравится. Он такие «фокусы» любит… Говорит, лохам нужны имена, а не картины… А у тебя и то, и другое. Только денег у тебя нет. Ты бы мне хоть натурой заплатил что ли?» Сказала и взяла должок натурой красавца Рафаэля. Живого. Тоже мартовского. Но родившегося на пять веков позже настоящего Мастера. В украинском русскоговорящем городе, которому всего – то триста пятьдесят лет…

Это лето было жарким и утомительным в Харькове. Не работалось. Не жилось. Вспоминалось все самое плохое. Часто одолевала хандра. Тоска по беспечному детству, в котором была его бабушка с добрыми васильковыми глазами. Он называл ее: «Мапа!» Она была для него и мамой, и папой… Долго. До самого ее конца. За несколько недель до его окончания художественного училища. Он помнил, как вернулся после занятий и нашел ее в постели похолодевшей, застывшей, как из воска…

А родителей Рафаэль знал лишь по рассказам бабушки, да по сохранившимся фотографиям. Они погибли на «черном» континенте. Разбились в загадочной авиакатастрофе. В старой пожелтевшей от времени вырезке из областной газеты он много раз читал лукавый текст о том, что «…вертолет с харьковскими экспертами – консультантами по оружейной технике потерпел крушение в результате удара молнии…» И чем больше перечитывал, тем меньше верил, что в гибели его родителей виновата была африканская гроза…

«Кто виноват и что делать? - вопросы вечные для русского человека. Стоп! А я – то тут причем? Я же, вроде, хохол, а не москаль? Один хрен – дурак дураком! Мазохист и подкаблучник! Привык заниматься самоедством, самокопанием, сомневаться в себе, жалеть себя и в глубине души желать, чтобы сильная умная любящая женщина все за меня решала… Как бабушка раньше… Да! Я бы хотел этого! И мне не стыдно в этом признаться самому себе. Кто сказал, что мужчина обязан быть сильным? Почему? Многие хотят казаться сильными. Чтобы женщины любили. А меня они и так любят! За что? Есть, наверно, за что…» - размышлял Кальченко. Его мыслительный процесс прервал звонок в дверь. Пришел Эдик. Он выглядел усталым с красными глазами и трехдневной щетиной.
  • Я на минуту, по делу. Фира сказала, что ты «на мели», но у тебя для меня есть что – то стоящее. Покажи!
  • Смотри сам, узнаешь? – спросил Кальченко, указав на картину на стене.
  • Это поразительно! Такая б…, блин, бывают же такие «многостаночницы» с ангельскими лицами и формами Мадонны! Фира, хоть и стервозная корыстная б…, блин, я от нее тащусь… Покупаю! У меня и клиент на это уже есть, то есть клиентка…
  • Кто?
  • Ты не знаешь! Одна б…, блин, но богатая… Живопись любит. Рафаэля обожает. Настоящего…
  • Ты подпись почитай, Эдик!
  • Я в курсе подписи… Мне Фира шепнула про ваш фокус с новым Рафаэлем… Мы с ней за три часа пастельного режима обо всем успели потолковать, всем косточки перемыли… Насплетнячались, натрахались, наругались, наспорились – все успели!
  • О чем спорили?
  • О пользе порнографиии…
  • Ты – за?
  • Я всегда на стороне жизни. А она у нас какая есть сегодня… Такая – не простая…
  • Какая такая?
  • Как власть… А власть, как целка – хулиганка…
  • Это как?
  • После каждой оргии – зашивается, крестится, зарекается… Не жизнь – сплошное порно…
  • Куда это вас с Фирой в постели занесло?…
  • Ладно, я пойду… Предложу твою «Мадонну Нового Рафаэля» одной столичной… Она завтра уезжает, хочу успеть… Я с ней в муниципальной галерее вчера познакомился на презентации фотовыставки «Семь чудес Харькова»… Да, этой б…, блин твоя картина понравилась, она мне сама сказала. Эта, ну, ты должен помнить с небом в крестах над храмом…
  • Она там до сих пор висит? Это же была моя дипломная работа…А потом…
  • Да, помню, тебе за нее на выставке премию дали от горсовета и грамоту… Твоя бабушка очень гордилась бы… Я тебе дам сейчас «штуку баксов» и побегу. А то эта б…, блин, бизнес – леди, мать ее, соскочит…

Он дал Рафаэлю тысячу долларов, взял портрет Фиры в образе Мадонны и ушел. Через минут сорок явилась Фира. Счастливая, торжественная - «вся на понтах», как «прима – лебедь» на пуантах, возвышенная, хоть и с голыми ногами в прозрачной кофте с торчащими сосками, в «римлянках» с выпирающими пальцами с «кричащим» ярко желто – синим педикюром.
  • Ты только не пугайся, я пришла тебе сделать предложение…- сказала Фира с порога, разуваясь.
  • А как же Эдик?
  • Эдика я не люблю. Хотя мне с ним хорошо в постели…
  • А со мной не очень хорошо, поэтому ты решила сделать мне предложение? Нормальная женская логика…
  • С тобой мне не только в постели классно – везде! Но я же не в загс тебя зову. Давай поживем вместе, я буду о тебе заботиться, может все получится, как в Голливуде со счастливым концом… Рафаэль, а давай ты мне «Звезду Давида» подаришь…Ну, тату мне сделаешь на плече… Нет – на заднице, давай…

Она быстро все с себя скинула и улеглась на живот на раскрытом диване, уткнувшись лицом в подушку. Он стремительно разделся и буквально налетел на нее, как после, не приведи Господи, отсидки долгого срока…

Умиротворенные они лежали рядом, глядя в потолок.
  • Так ты подаришь мне «Звезду Давида»?
  • Не сегодня?
  • А когда?
  • Потом!
  • Когда потом?
  • Потом когда – нибудь!
  • Я же уйду сегодня?
  • Зачем? Ты же хотела остаться?
  • Я не думала, что ты… Получается счастливый конец, как в Голливуде?
  • Я не знаю. Я только знаю, что счастливый конец получается только там, где в него верят… Такой вот этот Happe end!

Они спали и улыбались во сне. Новый Рафаэль и его харьковская «Мадонна». Останутся ли они вместе надолго или только на одну эту ночь? Утро вечера мудренее…


Адрес моего сайта:

doluhanov.bexelpard.com