Программа 68-ой научно-практической конференции студентов, магистрантов и аспирантов белорусского

Вид материала

Содержание

Научный руководитель – Бабкина Е.В., к.ю.н., доцент
Секция «Международное частное право»
О.Г.Гаврилова, студ. 5 к.
Дударева А.А., студ. 3 к.

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 25

Литература

Мещанова М.В., Правовое регулирование внутреннего рынка Европейского Союза. Мн. 2010. – 145 c
[Электронный ресурс]. – 2008. – Режим доступа:

ссылка скрыта Дата доступа: 25.04.2011

Дистрибьюторский договор и антимонопольное законодательство Европейского союза

Степанчикова Ю.С., аспирант ФМО,

Научный руководитель – Бабкина Е.В., к.ю.н., доцент

Основными законодательными актами Европейского Союза (далее – ЕС), регламентирующими исключение дистрибьюторских договоров из сферы действия антимонопольных ограничений, являются Регламент Европейской комиссии № 330/2010 от 20 апреля 2010 г. по применению статьи 101(3) Соглашения о функционировании Европейского Союза по категориям вертикальных соглашений и практик (далее – Регламент 330/2010), Регламент Комиссии от 27 мая 2010 г. по применению статьи 101(3) Соглашения о функционировании Европейского Союза по категориям вертикальных соглашений и практик в области автомобильного транспорта № 461/2010 (далее – Регламент 461/2010).

Дистрибьюторский договор, являясь договором между двумя или более сторонами, которые осуществляют деятельность по распределению на различных уровнях одного и того же вида продукции, подпадает под определение «вертикального договора», приведенного в п.1 ст. 1 Регламента 330/2010, следовательно, на основании п. 1 ст. 2 представляет собой исключение из сферы действия антимонопольных ограничений. Для распространения на дистрибьюторский договор такого режима к договору предъявляется ряд требований. Руководство по вертикальным ограничениям (Guidelines on Vertical Restrains) 2010 года является приложением к Регламенту 330/2010, выступает своего рода комментарием к нему и имеет ключевое значение при анализе условий договора. В соответствии с п.1 ст. 3 Регламента доля как поставщика, так и дистрибьютора на соответствующих рынках не может превышать 30 %, что является новеллой по сравнению с ранее действовавшими регламентами, в которых учитывалась лишь доля поставщика. Также в некоторых случаях применяется требование, по которому годовой оборот стороны в договоре не может превышать 50 миллионов евро (п.2 ст.2).

Исключение, предусмотренное Регламентом 330/2010 для дистрибьюторского договора, не распространяется в случае, если договор имеет целью установить: 1) запрет дистрибьютору определять цену продажи товара; 2) ограничение территории, на которой либо круга лиц, которому дистрибьютор будет в дальнейшем продавать товары, 3) ограничение способности дистрибьюторов, работающих на уровне розничной торговли, продавать товары конечным потребителям, 4) запрет на сотрудничество и заключение договоров для дистрибьюторов между собой, 5) ограничение права поставщика-производителя запасных частей поставлять данный товар конечным потребителям, обслуживающим и ремонтным мастерским, которые не уполномочены дистрибьютором на проведение ремонта и обслуживание товара (ст. 4). Дистрибьюторский договор, содержащий хотя бы одно из выше названных условий, будет считаться противоречащим нормам антимонопольного законодательства, и в соответствии со ст. 101(2) Соглашения о функционировании Европейского союза признаваться ничтожным.

Запрет поставщику устанавливать ограничение территории либо круга лиц, которому дистрибьютор может перепродавать товары, действует с рядом исключений. Одним из таких исключений является разрешение поставщику в соответствии со ст. 4(b)(i) Регламента 330/2010 запрещать дистрибьютору «активную торговлю» на территории либо кругу лиц, которых поставщик «закрепил за собой», либо за другим дистрибьютором. В Руководстве по вертикальным ограничениям (п. 51) вводятся дефиниции «активная и пассивная торговля», дается разъяснение по поводу того, как «закрепляется» территория либо круг лиц. «Закрепленными» территория либо круг клиентов считаются тогда, когда поставщик договаривается о поставках товаров только одному дистрибьютору на определенной территории (определенному кругу лиц). Так, исключительный дистрибьютор защищен от продаж на закрепленной за ним территории (кругу лиц) другими дистрибьюторами либо самим поставщиком.

Таким образом, в соответствии со ст. 4 Регламента 330/2010 поставщик имеет право запретить «активную торговлю» товаров на определенных территориях (кругу лиц) со стороны дистрибьютора, что соответствует определению исключительного дистрибьюторства. Соответственно на данном этапе развития права ЕС условие об исключительном дистрибьюторстве может быть включено в договор, что не было возможным ранее. Вариант, предложенный в п. 12(b) Типового дистрибьюторского контракта Международной торговой палаты, в целом соответствует антимонопольному законодательству ЕС, тем не менее, на наш взгляд, требует корректировки. Необходимо запретить дистрибьютору продавать товар не на любой территории (кругу лиц), кроме той, что закреплена за ним, а лишь на тех, которые закреплены за поставщиком и его дистрибьюторами. Запрет не может распространяться на «пассивную торговлю». В соответствии с Руководством по вертикальным ограничениям к «пассивной торговле» относится общая реклама, продвижение товара, в том числе посредством сайта. Так, если покупатель нашел дистрибьютора через Интернет и заказал через сайт товар, то такая продажа будет считаться формой «пассивной торговли» и не может быть запрещена со стороны поставщика.

Вышеприведенный анализ позволяет сделать вывод о том, что расширение изъятий в антимонопольном регулировании в рамках ЕС, закрепленных в Регламенте 330/2010, соответствуют представлениям Международной торговой палаты о дальнейшем прогрессивном развитии торгового права, способствуют развитию принципа свободы договора и заслуживают внимания в процессе совершенствования отечественного антимонопольного законодательства.

Секция «Международное частное право»

1 место:

Свободные лицензии на программное обеспечение

Екатерина Иванова студ. 4 к.,

научный руководитель – Леанович Е.Б. доцент, к.ю.н.

«Свободные» лицензии (от англ. open, free) представляют собой право использовать программное обеспечение (далее – ПО) для ЭВМ, изображения, музыку свободно, включая возможность его воспроизведения, изучения, переработки, с условием их дальнейшего некоммерческого распространения.

Наибольший спрос и обсуждение получили свободные лицензии на программное обеспечение. При использовании ПО со свободной лицензией программный код, лежащий в основе таких программ, доступен пользователям для того, чтобы они могли читать его, вносить в него изменения и создавать новые варианты ПО, включающие эти изменения. В данном случае принято называть такое ПО программным обеспечением с открытым исходным кодом.

В основе проекта свободных лицензий лежит метод, называемый «copyleft» (сохранение права копирования). Идея copyleft состоит в том, что запуск программы разрешен всем, ее копирование, изменение и распространение измененных версий, но существует запрет на добавление собственных ограничений. Таким образом, основополагающие свободы, которые определяют «бесплатность ПО» гарантированы всем, кто имеет копию; они становятся неотъемлемыми правами. [1]

В настоящее время существует большое количество свободных лицензий. Видится наиболее удобным рассмотреть их и классифицировать в зависимости от производителя.

Согласно законодательству Республики Беларусь права на компьютерные программы охраняются авторским правом (ч. 10 п. 1 ст. 993 ГК). Поэтому основными нормативно-правовыми актами, содержащими положения об охране компьютерных программ, будут:

- Гражданский кодекс Республики Беларусь 1999г.

- Закон РБ «Об авторском праве и смежных правах» 1996г.

В Республике Беларусь передача имущественных прав на компьютерную программу осуществляется в рамках лицензионного договора и авторского договора (п. 1 ст. 984 ГК; ст. 25 Закона). Авторский договор является более специализированным при передаче прав на компьютерные программы. Однако также возможна передача прав по таким договорам: договор уступки исключительных прав, договор о создании и использовании результатов интеллектуальной деятельности, договор купли-продажи экземпляра компьютерной программы. Кроме того, в гражданском законодательстве закреплен принцип свободы договора (п. 7 ст. 2 ГК). Стороны могут заключить договор, в котором содержатся элементы различных договоров, предусмотренных законодательством (п. 2 ст. 391 ГК). Условия договора определяются по усмотрению сторон в порядке и пределах, предусмотренных законодательством (п. 3 ст. 391 ГК).

Для определения возможности заключения и присоединения в Республике Беларусь к такого рода договору как свободная лицензия на программное обеспечение, видится необходимым сопоставить основные принципы, предусмотренные договором свободной лицензии и авторским (лицензионным) договором.

Положение договора	Договор свободной лицензии	Авторский договор (Лицензионный договор)
Предмет договора	Передача прав на использование компьютерной программы: ее воспроизведение, распространение, переработку. Почти во всех лицензиях передаются именно эти правомочия.	Передача имущественных прав на объект интеллектуальной собственности. В данном случае использование компьютерной программы может включать в себя: право на воспроизведение, распространение, прокат, переделку, переработку, перевод. Перечень имущественных прав не является закрытым, т.е. иное использование компьютерной программы возможно.
Форма договора	Компьютерные программы, передаваемые по свободной лицензии, распространяются, как правило, через Интернет. Такие программы находятся в свободном доступе для скачивания, свободно передаются пользователями ЭВМ. Такие условия передачи программ обусловлены безвозмездностью их передачи (в большинстве случает). В связи с этим договор свободной лицензии заключается в электронной форме.	Авторский договор должен быть заключен в письменной форме (п. 1 ст. 27 Закона). В законе оговорено, что при продаже экземпляра компьютерной программы договор будет считаться заключенным, если его условия изложены соответствующим образом на экземплярах программы. Однако мы редко можем говорить о продаже программ под свободной лицензией и о изложении условий договора на экземплярах таких программ. Можно принять заключение договора он-лайн аналогией письменной формы, которая будет считаться соблюденной при помещении условий договора на упаковку экземпляра программы. Также можно говорить об электронном документе, который приравнивается по юридической силе к документу на бумажном носителе (ч. 1 ст. 22 Закона «Об электронном документе и электронной цифровой подписи»). Если в соответствии с законодательством Республики Беларусь требуется, чтобы документ был оформлен в письменной форме, то электронный документ и его копия считаются соответствующими этому требованию (ч. 3 ст. 22 Закона «Об электронном документе и электронной цифровой подписи»). Однако электронный документ будет иметь юридическую силу, если он будет подписан электронной цифровой подписью. Придание юридической силы иностранным электронным документам возможно при наличии международного договора Республики Беларусь о взаимном признании таких документов(ч. 1 ст. 30 Закона «Об электронном документе и электронной цифровой подписи»). Тем не менее, о форме лицензионного договора законодатель ничего не говорит.
Язык договора	Свободные лицензии действуют только на английском языке.	Официальными языками Республики Беларусь являются русский и белорусский. Нет указаний в законодательстве на обязательное их использование при заключении договора и иностранным лицом.
Территория действия договора	Не указываются в договоре свободной лицензии	Должна быть указана территория. При отсутствии в авторском договоре условия о территории, на которую распространяется действие этого права, действие передаваемого по договору права ограничивается территорией Республики Беларусь (ч. 3 п. 1 ст. 26 Закона).
Срок действия договора	Не указываются в договоре свободной лицензии	Должен быть указан, в противном случае договор считается заключенным только на пять лет (ч. 2 п. 1 ст. 26 Закона).
Возмездность договора	Договор свободной лицензии предполагается безвозмездным. Часто компьютерные программы под свободной лицензией находятся в свободном доступе. Поэтому такие договоры часто не содержат положений о вознаграждении.	Авторский договор должен содержать существенное условие о его возмездности (п. 1 ст. 26 Закона). Если свободные лицензии рассматривать как авторский договор, и в них не будет содержаться условие о вознаграждении, то такой договор будет считаться незаключенным (п. 1 ст. 402 ГК). Однако лицензионный договор не требует обязательного указания вознаграждения.
Иные существенные условия договора	Договор свободной лицензии в качестве одного из существенных условий предусматривает следующие ограничения для лица, которому передаются права: дальнейшее «свободное» распространение программы и ее производных, открытие доступа к коду программ, невозможность коммерциализации программ.	Согласно белорусскому законодательству существенными условиями договора являются те, в отношении которых по заявлению одной из сторон должно быть достигнуто соглашение (ч. 2 п. 1 ст. 402 ГК). Встает вопрос: будет ли такое ограничение считаться правомерным? Неправомерным считается ограничения, которые могут нанести неоправданного ущерба нормальному использованию произведения и необоснованно не ущемляют законные интересы правообладателя (п. 4 ст. 16 Закона и ч. 2 п. 3 ст. 983 ГК).

Действующие положения законодательства Республики Беларусь не позволяют сделать однозначный вывод о недействительности свободных лицензий. В целом, если основываться на действующих принципах права, можно говорить о возможности заключения договором свободных лицензий на территории Республики Беларусь, гражданами Республики Беларусь. Следует добавить, что многое будет зависеть от судебной практики, ожидается, что она будет развиваться в сторону признания допустимости договоров на свободное программное обеспечение.

Литература:

Стефан Дж. Дэвидсон «Пособие по программному обеспечению с открытым исходным кодом для предпринимателей и юристов» 2004,
А. Жемчугов «Перспективы свободных лицензий в России».
Распоряжением Правительства Российской Федерации от 20.10.2010 г. № 1815-р «О государственной программе Российской Федерации «Информационное общество (2011 - 2020 годы)»
Закон Республики Беларусь «Об авторском праве и смежных правах» 1996 г.
Гражданский кодекс Республики Беларусь 1999г.

1 место:

Принцип конфиденциальности в международном коммерческом арбитраже

О.Г.Гаврилова, студ. 5 к.,

научный руководитель – Бабкина Е.В., к.юр.н., доцент

Конфиденциальность всегда рассматривалась как одно из преимуществ международного коммерческого арбитража по сравнению с разрешением споров в государственных судах.

В доктрине и в арбитражной практике сложилось два противоположных подхода к данной проблеме. Согласно классическому подходу, существует «подразумеваемая конфиденциальность, вытекающая из частноправовой природы арбитража» (Dolling-Baker v Merret (1990), Hassneh Insurance Co of Israel v Mew (1993)). Такого подхода придерживаются Англия, Швейцария, Франция. Однако последней тенденцией в развитии международного коммерческого арбитража выступает отказ от презумпции конфиденциальности и введение ряда исключений для данного принципа (Esso Australia Resources Limited v Plowman (1994), Al Trade Finance v Bulgarian Trade Bank (2000)).Такой подход характерен для стран англо-саксонской системы права (Австралия, США).

В решениях арбитражных институтов, а также в регламентах некоторых из них нашли закрепление следующие исключения из принципа конфиденциальности: необходимость защиты своих прав, защита правосудия или публичного интереса, наличие явного или подразумеваемого согласия другой стороны, необходимость исполнения судебного определения.

Лишь некоторые арбитражные регламенты в той или иной мере регулируют вопросы конфиденциальности (регламенты ВОИС, Лондонского международного арбитражного суда, Миланской палаты международного и национального арбитража, Международного арбитражного центра Дубая). Выбирая тот или иной регламент при составлении арбитражной оговорки, сторонам необходимо учитывать сферу действия положения о конфиденциальности данного арбитражного регламента, а именно: на кого и на что распространяется обязанность соблюдать конфиденциальность. Единого подхода к данному вопросу в арбитражной практике не сложилось. Как правило, обязанность соблюдать конфиденциальность распространяется на арбитражный институт, арбитров, экспертов, свидетелей и лишь в некоторых случаях на стороны. Предметом положения о конфиденциальности может быть сам факт арбитражного разбирательства, процессуальные и иные документы, существо спора, имена участников разбирательства, решения арбитражного суда.

Регламент Международного арбитражного суда при Белорусской торгово-промышленной палате регулирует вопросы конфиденциальности лишь в самом общем виде. В ст. 13 Регламента «конфиденциальность рассмотрения дел» закреплена как принцип, который далее раскрывается в ст. 16 Регламента: «Разбирательство дела ведётся конфиденциально, если состав суда по просьбе или с согласия сторон не принял решения рассмотреть его публично. Члены президиума МАС, другие его постоянные сотрудники и запасные арбитры могут присутствовать в закрытом заседании. Суд может допустить на закрытые заседания также указанных стороной лиц (кроме представителей, действующих на основании доверенности), но не более двух с каждой стороны. Участники закрытых заседаний обязаны хранить в тайне всю полученную по делу информацию, о чём предупреждаются единоличным арбитром или арбитром-председателем». Аналогичные положения содержит в ст. 12 и 16 Регламент Международной палаты арбитров при Союзе юристов. Таким образом, арбитражные институты Республики Беларусь скорее придерживаются классического подхода и не содержат детальной регламентации вопросов конфиденциальности.

Отсутствие закрепления в выше указанных регламентах средств правовой защиты, которыми может воспользоваться сторона в случае нарушения конфиденциальности, также может вызывать практические трудности. В мировой арбитражной практике встречаются следующие средства защиты – судебный запрет, меры по предварительному обеспечению иска и возмещение убытков. Однако стороны, как правило, сталкиваются с проблемой обоснования необходимости применения судом той или иной меры, доказывания наличия и размера убытков, а также причинной связи между нарушением конфиденциальности и убытками. Нередко арбитражные суды ссылаются на отсутствие у них компетенции на рассмотрение спора о конфиденциальности в случаях, когда их регламенты не содержат правового регулирования данного вопроса.

Во избежание проблем, которые могут возникнуть в связи с нарушением конфиденциальности, сторонам договора можно порекомендовать следующее: включать положение о конфиденциальности в договор; заключать отдельное соглашение о конфиденциальности; при составлении арбитражной оговорки выбирать регламент, который содержит наиболее детальную регламентацию обязанности соблюдать конфиденциальность.

Литература:

1. Lawrence Т., Confidentiality and disclosure of the proceedings/T. Lawrence//Litigation and arbitration. - 2009. - P. 14-19

2..Crookenden S., Who should decide arbitration confidentiality issues/S. Crookenden// Arbitration International. - Volume 25, № 4. – 2009. - P. 603-614

3. Kyriaki N.,Confidentiality in International Commercial Arbitration/ N. Kyriaki. – Berlin: Springer Verlag , 2010.- P. 28-41

2 место:

Интеллектуальное пиратство в сети Интернет на примере использования протокола BitTorrent

Дударева А.А., студ. 3 к.,

научный руководитель -- Леанович Е.Б., к. юр. н., доцент

Интеллектуальное пиратство – несанкционированное правообладателем распространение материала, защищённого авторским правом, такого как программное обеспечение, музыкальные композиции, фильмы, книги, компьютерные игры [1].

Классическое представление о компьютерной сети – это несколько серверов (программное обеспечение, принимающее запросы от клиентов), выполняющих каждый свою функцию и большого числа клиентских машин. Такая архитектура компьютерной сети получила название клиент-серверной. Минусы такой архитектуры очевидны – практически вся нагрузка ложится именно на ресурсы сервера и в случае выхода его из строя доступ к его ресурсам не получит ни один клиент.

Протокол же BitTorrent используется в пиринговой сети, в которой отсутствуют выделенные серверы. Например, в сети есть 9 машин, при этом каждая может связаться с каждой. Каждая из этих машин может посылать запросы на предоставление каких-либо ресурсов другим машинам в пределах этой сети и, следовательно, выступать в роли клиента. Будучи сервером, каждая машина должна быть способной обрабатывать запросы от других машин в сети, отсылать то, что было запрошено [4].

Таким образом BitTоrrent — пиринговый сетевой протокол для кооперативного обмена файлами через Интернет.

Информация о необходимых для поиска файлах распространяется в других файлах с расширением .torrent (это значит определитель местонахождения) ресурса, которые можно скачать с сайтов в Интернете. Так что поисковиками в данном случае служат именно сайты.

Далее при запуске этого файла клиент пытается установить соединение с сервером, который выдает адреса клиентов, подключенных данному серверу, у которых есть необходимая информация. Клиенты соединяются друг с другом и обмениваются сегментами, частями файлов. Для эффективной работы сети BitTorrent необходимо, чтобы как можно больше клиентов были способны принимать входящие соединения [3].

Стоит отметить, что описанный принцип работы протокола проходит без непосредственного участия человека. Программы сообщают необходимые сведения, программы же отправляет запросы, собирает информацию по частям и распространяют ее.

Использование данного протокола популярным шведским сайтом The Pirate Bay, повлекло за собой судебные тяжбы с большим количеством звукозаписывающих компаний (Warner Brothers, EMI, Colombia Pictures, 20th Century Fox, Sony BMG и др.).

Если руководствоваться классическим подходом в праве интеллектуальной собственности, то прав автора веб-сервер The Pirate Bay не нарушал, так как на нем располагается не сам объект авторского права, а лишь информация о нем. Протокол BitTorrent действует в пиринговой (одноранговой) сети, которая, в отличие от обычных многоранговых (клиент-серверных) сетей, не подключена к централизированному компьютеру. Данное обстоятельство делает практически невозможным привлечение к ответственности The Pirate Bay, так как здесь он – лишь посредник, обеспечивающий техническую возможность обмена информацией, независимо от того, является ли она легальной или нет. Создатели технологии не могут нести ответственности за нелегальное использование информации конечными пользователями, а те, в свою очередь, не будут нести ответственности из-за технической сложности вычисления конкретного нарушителя-пользователя.

Предлагаются различные способы решения возникшей проблемы. Во-первых, ввести плату за результаты интеллектуальной деятельности в абонентскую плату за услуги провайдеров и внедрить контроль за трафиком в целях идентификации произведений и лиц, их использующих [4]. Во-вторых, привлекать к ответственности как единичных пользователей, так и Интернет-провайдеров. В-третьих, привлекать к ответственности за нарушение авторских и смежных прав владельцев либо создателей пиринговых сетей. В-четвертых, исходя из аналогии Интернета и телевидения, осуществлять организацию коммерческого оборота Интернет-ресурсов на основе его окупаемости за счет рекламы.

Представляется наиболее целесообразным использование первого способа. В то же время, нельзя забывать о том, что пиратство невозможно искоренить и уничтожить полностью. Война с ним представляется бессмысленной, поскольку научно-технический прогресс чрезвычайно упрощает информационные обмены. Выход видится в легализации свободного или облегченного доступа к произведениям при соблюдении прав авторов.

Blog

Программа 68-ой научно-практической конференции студентов, магистрантов и аспирантов белорусского

Содержание