А. Г. Дугин Обществоведение для граждан Новой России

Вид материала

Содержание

Понятие о «человеке». Человек как общественное явление.
Родовое определение. «Мыслящее животное» (Аристотель).
Человек как «политическое животное».
Связь в человеке мышления и деятельности.
Человек в религиозном обществе. Душа и дух.
Тело смертно, а душа – бессмертна
Бессмертие души в монотеизме. Тело как преграда.
Христианская антропология. Обожение.
Человек как существо моральное. Свобода воли.
Гуманизм Возрождения.
Жан Кальвин: «зло у человека внутри».
Человек в светской культуре Нового времени.
Биологический человек.
Новое время: от личности к индивидууму.
Максимальный гуманизм.
Минимальный гуманизм.
Минимальный гуманизм» лежит в основе либеральной культуры
Основные направления психологии. Физиологи и бихевиористы.
Психоанализ и гештальт-психология.
Свобода, риск и ответственность как основные параметры человеческого бытия.
...
Полное содержание

Подобный материал:

1 ... 37 38 39 40 41 42 43 44 45

Раздел 10. Человек и общество

10.1 Человек и его смысл

"И религии и философемы до сих пор старались говорить о том, каким образом и откуда возник человек, вместо того чтобы определить, что он есть".

М.Шелер

Понятие о «человеке». Человек как общественное явление. Мы привыкли считать, что человек – это нечто само собой разумеющееся и не требующее определений, объяснений и описаний. На самом деле, это далеко не так. В разных культурах и цивилизациях, на разных исторических этапах понимание человека существенно различается. Определение человека, его статус, его природа, его идентичность в огромной мере зависят от общества. Человек – это существо общественное; его самосознание, самоопределение и самооценка полностью формируются тем обществом и той культурой, где он живет. Одни общества понимают под «человеком» одно. Другие – другое. Осмысление природы, сущности и идентичности человека зависит от того мировоззренческого кода, который утвердился в каждом конкретном обществе.

Родовое определение. «Мыслящее животное» (Аристотель). Древне-греческий философ Аристотель (384 –322 до н.э.) определил человека как «мыслящее животное». Стремясь найти те признаки, которые фундаментально отличали бы человека от других видов, он в качестве главного выделил способность мыслить, наличие у людей ума, сознания, разума. При этом Аристотель признает в человеке и животное начало, которое сближает его со зверьми.

Древние греки были уверены в существовании иных мыслящих существ – богов, полубогов, духов и т.д. Но эти существа понимались как явления духовные и психические, не обладающие физическим организмом и материальностью. Только в человеке греки признавали сочетание мысли и животного начала. Мысль сближала человека с богами. Тело – с животными. Обладание обоими качествами представляло собой уникальную встречу двух природ, что ставило человека в центр мироздания, делало его «посредником» между мирами, промежуточным элементом, соединяющим материальное с нематериальным.

Такое определение человека подчеркивает его двойственность и дает возможность рассматривать и изучать его с биологической (животной) и рассудочной (духовной) стороны. Подобная двойственность в понимании человека в разных формах присуща всем культурам, религиям и научным теориям, так как наличие у человека разума и материального животного организма является наиболее несомненными и самоочевидными его характеристиками. Животное и мыслящее начала задают рамки всех возможных истолкований человека.

На одном полюсе человек приравнивается к чистому духу, разуму, сознания, где животное начало минимально. На другом -- человек видится как животное, но только с некоторыми анормально развитыми функциями, сформировавшимися в ходе эволюции в структуры логического мышления.

Человек как «политическое животное». Аристотель называет человека еще и «политическим животным». Этим он хочет подчеркнуть, что среда обитания человека является рукотворной и коллективной, в отличие от естественной среды обитания животных. Человек способен пребывать только в упорядоченном общественном пространстве, образцом которого является греческий «полис» («город»), откуда и произошел термин «политика». «Полис» есть человеческий мир, где действуют человеческие законы, определяющие нормы духовной и материальной культуры. В культуре важнейшую роль играют взаимосвязи между людьми, выстраивающие системы смыслов, содержания, ценностей. Люди получают от общества не только правила поведения, но и свое «я», так как само представление о личности, ее структуре и природе определяется в коллективном пространстве «полиса», понятого в широком смысле (как культура).

«Полис», «политика» у Аристотеля представляет собой, прежде всего, пространство «мысли», где разумная составляющая человеческого существа организует рассудочный порядок из животного хаоса, распространяя этот порядок на общество. Поэтому он и называет человека «политическим животным».

Связь в человеке мышления и деятельности. Человек есть существо деятельное. Деятельность есть приложение теоретических воззрений к окружающей среде. Какова философия общества, где живет человек, такова и структура деятельности, которая считается обязательной, престижной, почетной или позорной. Нет единого определения деятельности, как нет единого представления о человеке или о философии. В каждой культурной среде характер и смысл человеческой деятельности качественно различен.

Человек устроен так, что обязательно проецирует свое понимание мира на внешнюю среду.

Вся человеческая деятельность делится на две области – теоретическая и практическая. В отличие от расхожих представлений о различиях между «теорией» и «практикой», «теория» также представляет собой вид деятельности, причем более центральный и определяющий человека, нежели любой другой. Человек, как существо мыслящее, более всего ориентирован на «теоретическую практику». Основная работа проходит в сознании, в душе и духе человека. Философский труд является наиболее достойным видом «праксиса», где человек соприкасается со своей сутью как человека. Мысля, человек творит.

Но верно и обратное: творя, делая какую-то работу, человек мыслит. Основное различие между физическим трудом и мыслью состоит лишь в качестве среды: физическое действие расходует телесные силы и оперирует с плотными предметами, которые выступают как знаки; духовная деятельность потребляет силы души и осуществляется в тонкой стихии мыслей и интуиций, результатом чего является речь или текст, а иногда интуитивное понимание или волевая решимость.

Есть несколько теорий происхождения деятельности. Некоторые из них, например, христианская, воспринимают императив труда как наказание за грехопадение, т.е. труд сам по себе видится как нечто негативное, но, тем не менее, служащее делу спасения и искупления грехов. В евангельском сюжете повествуется о том, как палачи заставили Христа нести крест, на котором Он был распят, на Голгофу. Так, воплотившись в человека, даже Бог взял на себя тяжесть непосильного труда. Отсюда выражение – «неси крест свой». Это обязанность каждого христианина -- мужественно трудиться и справляться с препятствиями, так как это входит в условия человеческого существования. В рамках православной культуры честный труд становится путем ко спасению.

В марксистской философии природа труда осмысляется в духе дарвинизма, как следствие борьбы за выживание древними людьми. Вместе с тем, трудовая природа человека здесь наделяется позитивным нравственным началом: труд сам по себе есть благо, а отчуждение результатов труда – в форме присвоения прибавочной стоимости – есть зло. Так труд («праксис») становится этической и ценностной категорией, предопределяющей структуру всей марксистской идеологии.

Гедонистическая теория (учение о «наслаждении» как о высшей цели жизни – от греч. «гедоне», «наслаждение») рассматривает труд как чисто негативное явление, в котором выражается чисто внешняя необходимость, ограничивающая человеческую свободу, а высшей ценностью, напротив, является отдых и свободное время. Свобода в таком случае есть не свобода труда, но свобода от труда.

В разных философских учениях труду придается разное значение: где-то он воспринимается как нечто принудительное и внешнее, где-то как форма свободного выражения творческого начала, где-то как жизненная потребность человека, где-то как социальная необходимость, где-то как нравственный долг.

Единой теории деятельности не существует, в силу разнообразия культурных кодов и цивилизационных контекстов.

Человек в религиозном обществе. Душа и дух. Рассмотрим, как понимают человека религиозные культуры. Религиозные общества по своему типу делятся на две разновидности: монотеистические и немонотеистические. В каждой из этих систем существует различное представление о фундаментальной структуре человека.

Древние общества, где преобладали «естественные религии», главным в человеке считали духовные элементы, «душу». В религиозных культурах Древности человек приравнивается к его душе, а физическая составляющая считается «не очень значимым дополнением» – как одежда или предмет обихода. Тело понимается как временный инструмент души.

Тело смертно, а душа – бессмертна. В большинстве древних религиозных обществ бессмертие души понимается как ее существование до получения физического тела и после смерти. Все основное внимание при изучении человека падает на его душу. Человек здесь и есть душа, а значит, обладание человеческим телом, не является основным признаком. Отсюда вытекает теоретическая возможность человека перевоплощаться в разные тела, в том числе и нечеловеческие. В пифагорейской теории «перевоплощения», а также у буддистов и индуистов считается, что душа человека может вселиться в животное или даже в неодушевленный предмет. Сам Пифагор, по преданию, рассказывал, что в прошлых жизнях он был петухом.

Сама душа описывается в религии как имеющая в себе дав различных элемента: собственно индивидуальная душа, способная чувствовать и переживать, и сверхиндивидуальный бесстрастный дух, который есть прямое проявление божественного начала в человеке.

Души проходят через физические рождения, совершенствуются или, напротив, деградируют, меняются, страдают и радуются. Дух же остается неизменным, воплощая в себе постоянство божественной вечности. Душа – это малое «я» человека. Дух – его великое «я».

В таком представлении о человеке тело играет вспомогательную роль. К физической жизни, и соответственно к физическим потребностям, страданиям, желаниям и страстям в «естественных религиях» отношение ритуальное: сами по себе ценности они не представляют и вызывают не больше внимания, чем предметы личного быта. Смерть есть лишь эпизод, приключение, за которым следует новое рождение.

Бессмертие души в таких обществах понимается буквально, и культ предков призван установить прямые контакты живых с умершими. Вместе с тем, это формирует своеобразное «экологическое» отношение к природе: ведь населяющие ее существа -- вплоть до мельчайших -- могут таить в себе человеческие души. В буддизме эта теория развита до своего логического предела, и буддистские отшельники и монахи, стремящиеся не причинять вреда никаким живым существам, стараются даже не делать резких жестов – ведь они могут невзначай стать причиной гибели летающей в воздухе мошкары.

Бессмертие души в монотеизме. Тело как преграда. Бессмертие человеческой души в монотеистических религиях (иудаизм, христианство, ислам) существенно отличается от «естественных религий» (даосизм, конфуцианство, индуизм, язычество и т.д.). Здесь человеческая душа также мыслится бессмертной, но это бессмертие ограничено с одной стороны, идея перевоплощений в разные тела отсутствует. Бог-Творец создает душу вместе с телом, до этого души не существует. Душа переживает смерть и продолжает, будучи раз сотворенной, жить вечно. После смерти она пребывает в особых областях невидимого мира (в раю или в аду), ожидая там Воскресения и Страшного Суда.

Особенностью монотеистических религий является идея, что земная жизнь не просто эпизод в череде перевоплощений души, но место ее решающего испытания: если душа, воплощенная в тело, правильно проживает земной срок и выполняет подвиги Веры, то после смерти она «спасается» (попадает в рай). Если она сбивается с правильного пути, после смерти ей грозят «страдания» и «ад». И этой посмертной участи уже ничто не может изменить.

В монотеистических религиях роль земного существования -- и соответственно тела – резко возрастает. Но тело становится важным не само по себе, а из-за того значения, которое имеет для души правильное прохождение испытания физическим бытием. В монотеизме человек это тоже, в первую очередь, душа, но тело здесь не второстепенный малозначимый элемент, а некое антагонистическое начало, препятствие, обладающее своей логикой и своим бытием. Укротить плоть, подавить ее голос и ее желания, подчинить ее душе, а затем и преобразить ее с помощью высшего внутреннего света – таковы этапы человеческой судьбы в монотеистических религиях. Двойственность человеческой природы, состоящей из бессмертной души и смертного тела, приобретает здесь новый драматизм.

Христианская антропология. Обожение. Христианское учение о человеке (христианская антропология) дополняет общее монотеистическое представление о бессмертной душе, созданной Творцом вместе с телом, важнейшим элементом, отсутствующим и в иудаизме, и в исламе – идеей воплощения Бога. Христиане верят, что в человеке Исусе Христе воплотился сам Бог, Бог-Сын, второе Лицо Пресвятой Троицы. Это было высшей формой Божьего милосердия и любви, так как отныне люди получили возможность не просто посмертной награды за праведное бытие (эта возможность была открыта и для ветхозаветных праведников), но и перспективу обожения. «Бог стал человеком, чтобы человек стал Богом», так определяли сущность Воплощения святые отцы Церкви (Иреней Лионский (130-202), Афанасий Великий (298-373), Григорий Богослов (380-381) и другие).

До Христа человеческая душа – даже в случае праведников -- после смерти была размещена в особом пространстве (ад), где условия ее пребывания различались -- от нейтральных до мучительных («геенна огненная»). Только отдельные избранные пророки -- Енох и Илия – были взяты Богом на небо. В аду же пребывал и сам Адам, и патриархи, и праведники. Лишь Воплощение Христа в человеческой природе радикально изменило сам статус человека, включая его плоть. Так как Бог осенил человечество своим присутствием, воскрес и взошел на небо в человеческом теле, то человечество получило возможность пойти тем же путем. В этом и состоит великий смысл жертвы Бога, страдания и распятия за людей. Христос искупил человеческую природу и дал ей шанс обожения.

Эта идея ложится в основу христианской антропологии, где земное бытие получает еще большее значение, чем в других монотеистических религиях: здесь происходит решающий выбор, который определяет не только относительные параметры посмертного существования, но и открывает возможность святым, подвижникам и благочестивым христианам стяжать высшее небесное достоинство.

Драматизм душевной жизни в земных условиях, свойственный монотеизму как таковому, именно в христианстве достигает своей кульминации.

Человек как существо моральное. Свобода воли. Христианство сформировало развитое учение о структуре человека, его природы и его души. Человек был создан Богом свободным, а значит, имеющим право выбора между добром и злом. Это делает саму природу человека сопряженной с моралью. Каждое действие человека есть решение проблемы добра и зла. Он в любой ситуации выбирает либо зло, либо благо. Это и есть жизнь человека: постоянная борьба между добром и злом. Человек может как обратиться к своему Творцу, так и отвернуться от него. В этом состоит напряжение человеческого бытия.

Первочеловек Адам пребывал в раю и был покорен Богу, выбирая благо. В этих условиях его свободный выбор совпадал с благом. Но вкусив запретного плода с древа познания добра и зла, Адам сделал шаг в противоположном направлении – он нарушил запрет, уклонился в сторону зла (не случайно, в истории с соблазнением Еввы участвует «падший ангел», сатана). За этим последовало «изгнание из рая», Адам и его потомство были принуждены отныне проживать последствие свободы, употребленной во зло. Отсюда на всех потомках Адама лежит неизгладимый след – «первородный грех». И хотя природа людей может быть направлена и ко благу, «первородный грех» как камнем тянет ее ко злу. При этом душа человека остается по-прежнему свободной, и в этом состоит ее главное свойство. Зло, даже получающее большую власть над человеком, всегда остается для него чем-то внешним. Оно воздействует на душу, но не является ее частью. Поэтому в любой – даже самой отчаянной -- ситуации у человека есть выбор: он может сказать злу нет и обратиться к Богу, выбрав добро.

Воплощение Христа многократно укрепило благое начало, дало человеческой душе надежную точку опоры, снабдило ее новым духовным оружием, призванным противодействовать силам зла. Но и после Боговоплощения человек остается свободным. Он может воспользоваться благодатным даром, а может его отринуть. Главная задача человека, как ее понимает христианская антропология, состоит в «синергии» (греч. «син» -- «вместе» и «ургия» -- «дело»), «со-работничестве» человека с Богом. Бог дает человеку благодать, идет в сторону человека, а тот своей свободной волей делает усилия, чтобы идти навстречу Богу.

Такое понимание человеческой природы было и остается основой православной традиции, католическая схоластика вплоть до эпохи Возрождения и часто позже понимала человека сходным образом.

Гуманизм Возрождения. Существенно меняется представление о человеке в период Ренессанса. Здесь впервые рождается концепция гуманизма, в которой достоинство человека и его свободная воля начинают толковаться в духе «естественных религий» -- как благость, со-природность Богу. Это характерно не только для художников и философов Возрождения, но и для католической иерархии: так в 1458—1464 годах папский престол занимает писатель-гуманист Эней Сильвий Пикколомини (Пий II) (1405-1464). Здесь идея выбора между добром и злом смещается в сторону того, что душа человека блага сама по себе, и что Вочеловечивание Христа настолько изменило глубинную природу человека, что стерла «первородный грех» и сделала ее благой. Человек в таком понимании спасается и сам по себе, без помощи Бога, если следует за зовом своей души.

Жан Кальвин: «зло у человека внутри». Против такого подхода жестко выступили вожди европейской Реформации, которые вели системную борьбу с католическим пониманием христианства. Предводитель швейцарских протестантов и систематизатор протестантского вероучения Жан Кальвин провозгласил прямо противоположный взгляд на человека. У него человек был сущностно греховным существом. Кальвин отрицает за человеком «свободу воли», так как это, по Кальвину, делало бы его «равным Богу». «Первородный грех» полностью определяет природу человека, учил Кальвин. Зло у человека внутри и составляет его суть. Бог может спасти человека, но это зависит только от самого Бога, человек здесь не причем. На этом основании Кальвин строит протестантский догмат о «Предопределении». Согласно ему, человек никакими усилиями не может изменить своей участи, и лишь обязан подчиняться религиозной организации, которая будет систематически подавлять зло, живущее в нем – не столько ради спасения, сколько ради соблюдения Божественных установлений. Остальное же – дело Предопределения.

Так, вместе с кальвинизмом, оказавшим огромное влияние на западно-европейскую культуру и философию и сформировавшим основы мировоззренческого кода протестантских стран – Англии, Голландии, Швеции, Норвегии, Пруссии, позже США, в Европе утвердилось представление о злой природе человека, о «зле внутри». Такое понимание разрывало с фундаментальным представлением всех монотеистических религий о «свободе воли», как главном качестве человека, о его моральной природе. Отныне человек был лишен права «свободного выбора» -- ведь если бы ему это право предоставили, он непременно воспользовался бы им ко злу – исходя из своих природных эгоистических и греховных наклонностей. Поэтому Кальвин считал, что протестантское общество должно быть построено таким образом, чтобы подавлять зло и греховную природу своих членов и принуждать их к соблюдению христианских норм. Сам Кальвин, порицавший инквизицию, жег тех, кого считал «еретиками» на костре.

На этой кальвинистской теории «злой природы человека» основана политическая философия Томаса Гоббса -- с ее знаменитым тезисом «человек человеку волк» и призывом создать Государство-Левиафана, чтобы укротить естественное зло в человеке.

Человек в светской культуре Нового времени. В Новое время появляется радикально иное понимание человека. Христианское представление о человеке лишается его божественного измерения. Идея бессмертия души, а затем и ее самостоятельное бытие ставится под сомнение, а затем и вовсе отвергается, как «не подтвержденное научными данными».

Светская антропология зарождается в Европе эпохи Просвещения на развалинах христианской культуры. Ни одна религия, кроме христианства, не уделяет такого драматического внимания земной жизни человека. И этот драматизм, уникальность земных условий и их центральность сохраняются даже тогда, когда религиозная составляющая, учение о душе и ее земном задании, отбрасывается.

В католичестве, у идейных вождей Возрождения и среди лидеров Реформации человек понимался в его отношении к Богу, хотя и толковался совершенно различно. В Новое время он остается один на один с самим собой. Но предшествующие религиозные учения о человеке влияют и на его понимание в рамках светской культуры.

От классического монотеистического принципа «свободы воли» остается идея свободы как ценности. Но выбор здесь осуществляется уже не между Богом и сатаной, а между рассудочными и отвлеченно нравственными началами – справедливостью, добротой, милосердием и т.д. Так возникает светская мораль – в ней есть выбор, но нет Бога. Рассудок человека здесь видится как инстанция нейтральная и способная выносить взвешенные суждения.

Развитие идей Возрождения в отрыве от религиозного начала дает представление о «естественном праве». Человек хорош сам по себе, учат теоретики «естественных прав» (в частности, Жан Жак Руссо), особенно в его «диком состоянии» (отсюда теория «доброго дикаря», который еще не испорчен цивилизацией). И задача общества – вернуть человека к его естественности и природе, где все гармонично и прекрасно. В таком подходе человеческий разум наделяется «спасительным» качеством, считается доказательством возвышенной природы человека надо всеми остальными животными видами.

Протестантские теории легли в основу человека как эгоистического злодея, движимого жаждой наслаждения. В умеренной форме такое понимание человека легло в основу номинализма, либерализма, прагматизма и утилитаризма, озабоченных лишь тем, чтобы уберечь от проявлений злой природы одного человека других людей. Инструментами такой защиты сторонники данного понимания человеческой природы видят государство, право, представительскую демократию, общественный договор, гарантирующий всем «равенство возможностей», рынок. Природа человека здесь видится как нечто слепое и неразумное, организованное инстинктами и грубыми плотскими желаниями.

Биологический человек. В рамках атеистического представления о человеке возникают такие представления, где животное телесное начало считается преобладающим, а сам человек как вид истолковывается как стадия эволюции животного мира. Постепенно на этом основании складывается «теория эволюции» (Ч.Дарвин (1809--1882)), согласно которой человек является биологическим видом, сложившимся в ходе развития других животных видов, а ближайшей к человеку ступенью эволюции считается человекообразные обезьяны (гориллы, шимпанзе и др.). В основе эволюции видов, по Дарвину, лежит «борьба за выживание». В ней выживают сильнейшие, способные адаптироваться к окружающей среде и постоянно меняющимся условиям.

В теории Дарвина сходятся некогда противоположных взгляда на природу человека – возрожденческое и кальвинистское. Человек, как высокоразвитое животное, является естественным, а значит, таким же невинным в своих поступках, как животные. С другой стороны, в протестантской этике именно эти животные качества и осмыслялись как зло. Но поскольку к животному понятия морали неприменимы, то теория Дарвина закладывала основы совершенно специфического понимания человека, где его духовное (рассудочное) начало окончательно утрачивало самостоятельность, а следовательно, духовные и моральные аспекты человека утрачивали самостоятельное бытие, превращаясь в побочный эффект эволюции.

Теория эволюции получила признание и статус научной дисциплины, а с ее выводами согласились большинство современных ученых, как в естественных науках (биологии, зоологии), так и в гуманитарных. И либеральные, и социалистические, и марксистские, и нацистские идеологии, как правило, признают теорию эволюции, и строят свои представления о человеке на ее основании.

«Этология», человек как животное. В ХХ веке теорию эволюции довел до логического предела немецкий биолог и антрополог Конрад Лоренц (1903-1989), основавший отдельную науку – «этологию» (греч. «ethos» -- «привычка», «обычай»). Согласно этологии, врожденные животные инстинкты влияют на человека гораздо больше, чем принято считать, и предопределяют многие (если не все) стороны рассудочной и психической деятельности. Этологи доводят до конца идеи эволюционистов, стараясь объяснить наличием инстинктов практически всю человеческую деятельность – культуру, историю, модели общественного поведения, агрессивность, волю. Способность людей мыслить в этологии рассматривается как отточенные видовые стратегии для реализации животных инстинктов, возведенные в статус «сознания». Для этологов человек – это просто «высоко организованное животное».

В этологии вопрос о человеческой морали вообще снимается с повестки дня. Так представлений о человеке как о двойственном существе, в котором соучаствую духовное и телесное начало, сводится только к одной – телесной -- составляющей. Здесь мы имеем обратный полюс представления о человеке как о бессмертной и вечной душе, не зависящей от тела, которое было характерно для «естественных религий».

Новое время: от личности к индивидууму. Становление современной западно-европейской культуры при переходе от фазы традиционного общества к обществу модерна шло по линии постоянного возвышения индивидуального начала, пока оно не встало во главе всех остальных ценностей.

Чтобы понять логику изменения понимания человека на протяжении Нового времени, следует различать два понятия: «личность» (греч. «persona») и «индивидуум» (лат. «individuum»).

«Личность» может рассматриваться как совокупность различных факторов, – духовных, материальных, этнических, социальных и т.д., – объединенных вместе в виде цельного начала. Личность это не только человек, но и Бог (в христианской религии). Можно толковать как личность народ, государство и т.д. В православном учении есть понятие «соборной личности», т.е. особого лица, образуемого совокупностью верующих. Церковь является такой «соборной личностью».

Индивидуум (лат. дословно «неделимый») есть отдельное человеческое существо, взятое в отрыве от какого бы то ни было духовного, социального или этнического контекста. Это отдельный человек как таковой, принятый за неразложимую цельность, не имеющую частей.

В западно-христианской традиции индивидуалистическая тенденция получила большее развитие, чем в восточной (православной). Православие сохранило понимание личности, каким оно встречается в святоотеческом предании. Поэтому в нем есть место как индивидуальному, так и соборному началу (оба относятся к личности). В западной культуре ценность личности постоянно возрастала, постепенно утрачивая ее «составные» («соборные») элементы и превращаясь в индивидуума.

Важным этапом в этом процессе была Реформация, которая именно индивидуального человека (а не церковную традицию и иерархию как в католицизме) сделала высшим критерием в определении истины, коль скоро именно индивидуальное толкование Священного Писания было поставлено во главу угла. Параллельные процессы в Новое время наблюдаются в области политики, государства и права, экономики, а также других сферах общества, где индивидуум начинает рассматриваться как наивысшая ценность.

Максимальный гуманизм. Коль скоро, представление о Боге, о бессмертии души и высших мирах отвергается, земное человеческое существование и индивидуальность из временного и инструментального явления превращается в самоцель. Так рождается теория «гуманизма» (лат. «homo» - «человек»), где человек оказывается в центре всей ценностной системы. Надо заметить, что центральная позиция человека в мире не является открытием западно-европейской культуры Нового времени. По настоящему новым данном случае является помещение в центр человека, понимаемого исключительно как индивидуум. Поэтому принято различать два типа «гуманизма» -- максимальный и минимальный.

В рамках «максимального гуманизма» центральная позиция человека в мире, безусловно, признаваемая, может толковаться как функция от какой-то превосходящей индивидуум духовной, материальной или социальной силы. Акцент здесь падает на принадлежность человека к более широкой коллективной общности (этнической, социальной, религиозной, классовой и т.д.), которая наделяет его жизнь смыслом, дает ему готовую мировоззренческую матрицу, модели поведения, традиции и т.д.

В западно-европейской культуре изначальное понимание гуманизма постепенно меняется. Сам гуманизм появляется в эпоху Возрождения, но это гуманизм максимальный. В центре -- образ «совершенного человека», «гения», «творца», «бого-человеческой» личности, в которой воплощен мировой дух (Джордано Бруно (1548-1600)). Это – человек, но человек, наделенный высшей сверхчеловеческой силой -- «героическим энтузиазмом».

К разновидностям «максимального гуманизма» могут быть причислены многие позднейшие идейные течения, которые вдохновлялись «возрожденческим» идеалом человека, рассматривая его как выражение высшей силы. Часто эта сила понималась не как нечто «мистическое» и «натурфилософское», а как историческое, общественное или национальное. Марксизм или европейский фашизм понимали человека в категориях «максимального гуманизма»: для марксистов человек был выражением класса, а для фашистов – нации (для германских национал-социалистов – расы). Русская религиозная философия дает нам другие примеры «максимального гуманизма», осознанного в церковно-православном духе – «цельность» у Хомякова, «соборность» у Киреевского и т.д.

Минимальный гуманизм. «Минимальный гуманизм» рассматривает человека как индивидуума, лишенного какого бы то ни было дополнительного, коллективного измерения. Индивидуум здесь равен только самому себе, самоидентичен, самотождественен.

« Минимальный гуманизм» лежит в основе либеральной культуры, и постепенно в западном обществе он заменяет собой прежние формы, которые были чаще всего разновидностями «гуманизма максимального». Даже в религиозной философии в Европе индивидуум постепенно замещает собой личность, что дает место либеральным толкованием религиозных текстов, и даже цензурирование «Священного Писания» в тех фрагментах, которые могут показаться для определенных индивидуумов «неполиткорректными», как это имеет место в некоторых протестантских изданиях.

Современная западная идеология «прав человека» есть стремление придать «минимальному гуманизму» правовой, легальный характер, превратив ценность в юридическую норму.

Один из классиков либеральной мысли Карл Раймунд Поппер (1902-1992) называл общества, основанные на принципе «максимального гуманизма», «закрытыми», «тоталитарными», «несвободными». В то время как противоположная установка – «минимальный гуманизм» -- воплощена в идеале «открытого общества» (англ. «open society»), отождествляемого с современными либеральными демократиями западного образца.

Своего предельного развития принципиальные установки «минимального гуманизма» достигают в эпоху постмодерна.

Основные направления психологии. Физиологи и бихевиористы. В европейском гуманистическом проекте Нового Времени место души занимает «психология» (греч. «псюхе», дословно «бабочка», так как бабочка была у греков символом «души», освобождающейся после смерти или во сне от тела, как бабочка от кокона), т.е. набор психических качеств и свойств человека, которые представляют собой проявления его индивидуальности. Получает развитие психологическое толкование человеческой мысли, культуры, поведения. Если в традиционном обществе духовная сфера считалась чем-то самостоятельным, обладающим строгой структурой и внутренним порядком, то отныне она представляется игрой психологических свойств отдельных индивидуумов. Новое время представляет человека как совокупность тела, изучаемого анатомией и биологией, и сознания, изучаемого философией. Психология занимается промежуточным уровнем человеческой личности – всем, что находится между биологической анатомией и мышлением. Роль психики и структуру ее устройства разные психологические школы понимали по-разному.

Ранние материалисты, например, философ и медик Ж.Ламетри (1709-1751), считал человека совершенной машиной (его программная книга так и называлась «Человек-машина»), а его предшественник Декарт к «машинам» причислял животных. Это механическое понимание человеческого организма лежит в основе всей современной медицины, которая вслед за первыми врачами-физиологами (Сантори, Бальви и др.) видит в мускулах и суставах человека рычаги, в легких – меха, в глазах – зеркала, в печени – очаг и т.д. В такой картине психика человека занимает небольшое место и ее проявления сводятся либо к животным инстинктам, либо к зачаточным проявлениям рассудка.

В XIX веке внимание к психике человека неуклонно росло. Дарвиновская теория подводила к тому, что у человека, как у высокоразвитого животного, должны были бы быть врожденные инстинкты, представляющие собой низшие этажи психической деятельности. На этой основе постепенно сложилась психологическая теория «бихевиоризма» (англ. «behavior», «поведение»), согласно которой психику человека следует рассматривать как «поведение», т.е. систему ответов на внешние стимулы, открывающую врожденные или приобретенные инстинкты. «Бихевиоризм» изучает поведение человека как совокупность организованных инстинктов.

Психоанализ и гештальт-психология. Основу более фундаментального подхода к человеческой психике, рассматриваемой как самостоятельная и сложно устроенная сфера заложил австрийский психолог и психиатр Зигмунд Фрейд (1856 - 1939), разработавший направление психоанализа. Фрейд развил теорию «подсознания», где, по его мнению, в младенческом и даже пренатальном (утробном) состоянии формируются основы человеческой психики, которые позже дают о себе знать в виде многообразных комплексов. В основе человеческой психики, по Фрейду, лежат чувства наслаждения (желания) и страха (смерти, пустоты), «эрос» и «танатос».

Содержание мифологий, религии и произведений искусства Фрейд толковал как наивное описание этих простейших комплексов и тех ситуаций, в которые они воплощались в семье. Символизм, сновидения, говорки, непроизвольные жесты, психические и умственные расстройства Фрейд сводил к проявлению подавленных желаний, скрытых комплексов, травматических ситуаций, пережитых в раннем детстве. Фрейд разработал методы лечения психических расстройств, состоящие в воспоминаниях пациентов о ситуациях раннего детства или о сновидениях, которые истолковываются врачами-психоаналитиками и помогают больным восстановить механизмы нормальной психической жизни. Полное излечение и достижение нормы сам Фрейд считал невозможным в принципе.

Идеи Фрейда продолжил его последователь Карл Густав Юнг (1875-1961), который развил представление о самостоятельности психики до логического предела, разработав концепцию «коллективного бессознательного», своего рода «коллективной души», где сосредоточены символы, психические архетипы, основные мифологические и сновиденческие сюжеты. Идеи Юнга (обобщенные в направлении «психологии глубин») напрямую перекликаются с мистическими учениями, которые сам Юнг усердно исследовал, и религиозными представлениями о душе и духовном мире как самостоятельных реальностях.

Параллельно «психологии глубин» развивалось другое направление, также рассматривавшее психику человека как самостоятельное и цельное явление (в отличие от функционального или даже «животного» ее понимания в «бихевиоризме») – гештальт-психология. Название образовано от немецкого слова «Gestalt» -- «образ». Основателем и главным теоретиком гештальт-психологии является Макс Вертхаймер (1880-1943). Согласно этому направлению, человеческая психика устроена прямо противоположным образом, нежели рассудок. Рассудок склонен разделять явления, мысли, предметы и события, «анализировать» их (по-гречески «анализ» значит «раз-деление»), а психика, напротив, соединяет все в цельные образы, «гештальты». На этом основании психологи этой школы исследовали психику как человеческую способность к порождению и восприятию цельных образов.

Особое место в истории психологии занимает учение французского психолога и психоаналитика Жака Лакана (1901-1981). Лакан связал формирование базовых аспектов психики у младенцев с освоением языковых структур. Большое влияние идеи Лакана оказали на структуралистов и постструктуралистов.

Развивая учение Лакана философ Ж.Делез и психо-аналитик Ф.Гваттари разработали теорию «поверхности», как символического пространства, находящегося там, где проходит невидимая грань между телом и сознанием. Психология «поверхности» рассматривает само сознание как продукт сложной «репрессивной» надстройки над простейшими импульсами, поднимающимся из глубин тела, а возникновение первичных смыслов помещает на саму эту «поверхность». Философские концепции «ризомы» и «тела без органов» основываются на этих психологических концепциях.

Свобода, риск и ответственность как основные параметры человеческого бытия. Постановка индивидуального человека во главу угла общества наделяет его набором новых свойств, которых он не имел в религиозных культурах. Человек в религии всегда взаимодействует с объективными духовными силами – совокупно называемых «Промыслом Божьим». Бог (или Первоначало в немонотеистических религиях) постоянно участвует в бытии человека – и извне, через направление логики внешних событий, и изнутри – через энергию его души, связанной тысячью нитей со структурами духовного мира.

В светской культуре человек остается один на один с бытием, лишенный внешней и внутренней опоры. Он мыслится совершенно свободным от каких-либо фундаментальных форм, предопределяющих его судьбу. Таким образом, жизнь человека наполняется чрезвычайной ответственностью и огромным риском.

В минимальном гуманизме у человека нет задания, которое он должен был бы осуществить перед лицом объективной инстанции, выступающей в качестве судьи (перед Богом, перед Судьбой, перед своей душой и т.д.) Он предоставлен сам себе и оказывается в среде холодных отчужденных сил, действующих на него извне и изнутри («ад – это другие», писал Ж.-П.Сартр). Это порождает трагичность человеческого бытия, окруженного стихией «ничто» и обреченного на безвозвратную гибель, отсутствие у него какого бы то ни было объективного смысла. Внешняя свобода постоянно растет, а внутреннее содержание индивидуума остается прежним, либо обнаруживает свою ничтожность. Сартр также называл современного западного человека «тюрьмой без стен».

Трагизм, который несет в себе минимально-гуманистическая традиция Нового времени, особенно остро переживали философы-экзистенциалисты (М.Хайдеггер (1889-1976), Ж.П.Сартр (1905-1980), А.Камю (1913-1960), К.Ясперс (1883-1969) и т.д.).

Утилитаризм. Экономический человек. Гедонизм. Параллельно этой «трагической» (пессимистической) традиции в оценке европейского минимального гуманизма (как нигилизма), другие философские школы, напротив, прославляли процесс освобождения человека от «предрассудков» прошлых эпох, обещая «новый и лучший мир».

Освобождение человека от духовных надстроек, свойственных религии, и от учения о душе, сделало земную жизнь областью приложения всех человеческих сил, которые следовало отныне тратить только на конкретные, понятные и достижимые цели:

материальное обогащение,
техническое совершенствование,
получение максимального удовольствия.

Это приводит к утилитаризму и прагматизму. Ценностью объявляется то, что полезно, удобно, ведет к наслаждению и комфорту -- в пределе то, что развлекает и веселит.

Вынося за скобки трагический гуманизм экзистенциалистов, остается оптимистический гуманизм прагматистов и позитивистов, которые видят только прикладные и технические стороны освобождения индивидуума. Так у экономиста Адама Смита появляется теория «экономического человека», которая рассматривает человека только как участника рыночного процесса. Единственная мотивация «экономического человека» -- эгоистическая погоня за комфортом и наслаждением. Его разум направлен на оптимизацию прибыли и повышение эффективности своей деятельности, на усиление своего господства над окружающей средой и извлечение из нее максимальной выгоды.

«Экономический человек» ко всему относится прагматично и утилитарно, принимая только полезное, и отбрасывая все остальное, как излишнее. Классический для капиталистического общества тип предпринимателя воплощает в себе именно такую фигуру.

Социал-дарвинизм. «Человек человеку волк». Сочетание либеральной теории «экономического человека» с идеями Дарвина о «борьбе за выживание» как движущей силе эволюции дало направление социал-дарвинизма.

Наиболее ярким выразителем «социал-дарвинизма» стал английский философ и социолог Герберт Спенсер (ссылка скрыта- ссылка скрыта). Спенсер считал, что общество для человека является тем же самым, чем природа для животных, и в обществе в полной мере действуют законы «естественного отбора» -- «выживает сильнейший». По Спенсеру, каждый может делать, что пожелает для удовлетворения своих эгоистических интересов, и сильные добиваются в этом больших результатов, чем слабые, которые обречены на поражение. Однако, если всех поставить в равные стартовые условия и запретить одному человеку нарушать свободу другого, то социальная борьба, протекающая, в первую очередь, в сфере рынка, будет «справедливой», и общества, на ней основанные, будут процветать и развиваться.

В отношении проигравших действует циничный принцип «vae victis» (лат. - «горе побежденным»).

«Свобода для» и «свобода от». Такое прагматическое отношение к человеку и обществу изначально отказывается выносить какое-либо суждение о внутреннем мире человека, о его верованиях и убеждениях, о его смысле и содержании, так как все это не имеет никакого отношения к «борьбе за выживание» и может быть, теоретически, каким угодно. Либерализм в принципе считает внутренний мир человека делом сугубо индивидуальным, и не выносит по этому поводу никаких нормативных суждений, утверждая лишь главный принцип – свободу. Причем «свобода» здесь понимается двояко. Английский философ Джон Милль (1806-1873) различает «свободу от» (англ. «liberty») и «свободу для» (англ. «freedom»).

«Свобода для» соответствует содержательной части человека, которую либерализм не рассматривает, оставляя на произвол каждого конкретного индивидуума. «Свобода от», напротив, является конкретной нормативной категорией либеральной идеологии, которая призвана устранять общественные, законодательные, политические и иные преграды для осуществления индивидуумом любых видов деятельности, приносящих ему удовлетворение, наслаждение или прибыль. Единственным ограничением такой свободы («свободы от») одного индивидуума является «свобода» другого индивидуума.

Те политические и общественные системы, которые обеспечивают и гарантируют человеку «свободу от», считаются «прогрессивными» и «развитыми», независимо от того, что происходит в сознании и душе людей таких обществ («свобода для» либеральную философию вообще не касается).

Человек в марксизме. Классовая антропология и коммунизм. Марксизм предлагает свой взгляд на человека. Маркс и Энгельс принимали учение Дарвина и ввели его в свою теорию как непреложную истину. Но с их точки зрения, человек, вступая в общество, перестает быть природным явлением и становится явлением общественным. А так как общество марксисты понимают как классовое, то и человек, полностью формируемый обществом, становится не биологическим, а классовым существом. Между пролетариатом, классом тружеников, и эксплуататорскими классами, постепенно разверзается бездна, укрепляемая развитием производительных сил и производственных отношений.

Некоторые марксисты продлевают эту логику до того, что утверждают классово-антропологический дуализм, считая пролетариат особым типом человечества, классовое сознание которого объединяет в себе субъект и объект (Д.Лукач (1885-1971)). Пролетариат, в котором пробудилось «классовое сознание», порождает «нового человека». У «нового человека» материальная основа мира (сама материя) непротиворечиво отражается в сознании.

Освобождение человека труда, главной фигуры марксистской антропологии, проходило различные диалектические стадии (напоминающие этапы развития Абсолютного Духа у Гегеля, чью диалектику Маркс ввел в свое учение). Вначале на стадии «пещерного коммунизма» люди были равны, но их сознание находилось на примитивном уровне. Потом в обществе стали складываться имущественные отношения, основанные на неравенстве, а постепенно появились полноценные классы – эксплуататоров и эксплуатируемых. Процесс развития общества закабалял людей труда все больше и больше, пока не привел к появлению промышленного пролетариата, которому суждено было стать революционным классом.

Пролетарий воплощает в себе человека в его чистом виде – как творческую энергию. Осознав, что «ему нечего терять, кроме своих цепей» и вооруженный марксистской теорией, «разоблачающей сущность капитализма как присвоение эксплуататорскими классами прибавочной стоимости, порожденной трудом», пролетарий призван осуществить социалистическую революцию и построить новое общество, где труд будет свободен от механизмов отчуждения. Дальнейшее развитие человека в условиях социалистического общества должно, по Марксу и Ленину, привести к коммунистическому обществу, где в человеке больше не останется никаких следов прежних социальных укладов, и следовательно, содержанием человека будущего станет свободное творческое начало. В коммунизме будет царить полное материальнео равенство, свобода и творческое единство. Человек коммунизма будет счастливым и сознательным. История «закончится».

Расовая антропология. Свое представление о человеке было и у идеологов расизма, которые в значительной степени повлияли на германский национал-социализм и (гораздо меньше) на итальянский фашизм. С точки зрения расовой теории (Ж.Гобино (1816-1882), Х.Чемберлен (1855-1927) и т.д.), статус человека определяет раса. Расы, по мнению самих расистов, бывают «высшими» и «низшими». К «высшим» расам относятся «арийцы» («индо-европейцы»). К «низшим» -- «негры». «Желтая» и «красная» расы стоят посредине.

Идея сравнивать культуры различных рас между собой на основании какого-то единого критерия, сама по себе является абсурдной, так как за эталон сравнения берутся те параметры, которые наиболее развиты у тех, кто это сравнение осуществляет. «Неполноценность» низших рас означает лишь их культурные или биологические отличия, но никак не может быть основанием для построения иерархии – уровень технического развития, комфорта и т.д. становятся критерием оценки только тогда, когда им придан статус ценности. А это, в свою очередь, напрямую зависит от истории конкретных обществ. Цвет кожи, строение черепа и специфические особенности фигуры никак не могут быть критериями для сравнения цивилизаций.

Человек получает свое значение, свой смысл и свой статус в зависимости от культурного контекста. Представители индо-европейских (т.е. собственно арийских) народов индусы, персы, армяне или таджики прожили свою многовековую и многотысячелетнюю историю в типично азиатских цивилизациях, где ценности техники, индивидуализма и комфорта не приобрели никакого значения. А их «расовые родственники» в Западной Европе, напротив, постепенно возвели эти ценности на высшую ступень. Расовая антропология никак не объясняет такого рода несоответствия и ведет к ложной идее «расового неравенства». С практическим применением расовых теорий человечество столкнулось в Германии Гитлера, что окончательно дискредитировало подобного рода идеи, несостоятельные в теории и отвратительные на практике.

Сверхчеловек. Кризис человека в западно-европейской культуре привел некоторых мыслителей к мысли о необходимости преодоления человека как вида. Ницше дал такое определение: «человек есть нечто, что следует преодолеть». Ницше считает, что кризис человека не есть случайность. Человек, по Ницше, узурпировал статус бытия для самого себя, и мир вокруг него это бытие потерял. Затем и сам человек в мире без бытия утратил свою собственную бытийную природу, стал «нигилистом», «последним человеком».

Чтобы выйти из кризиса, Ницше предлагает «расчеловечить мир», открыть сознание реальности как таковой, без предшествующей «гуманистической» цензуры. Ницше отвергает религию, мораль, рассудок, культуру как «человеческое-слишком-человеческое», заслоняющее и подменяющее бытие. Но такое столкновение с чистой реальностью под силу только «Сверхчеловеку», существу, приход которого Ницше относит в будущее.

Человек и бытие. Идеи Ницше развивает Мартин Хайдеггер. Хайдеггер видит традиционный гуманизм исчерпанным, и предлагает мыслящим людям выйти на новый поиск бытия за пределами установок гуманистической культуры. В том числе и через новое обращение к стихии сакрального начала, вкус которого западно-европейская культура утрачивала из века в век, пока не «расколдовала мир окончательно».

Хайдеггер пишет в «Письме о гуманизме»: «Сущность человека состоит в том, что он есть нечто большее, чем человек, понятый как разумное существо. (…) Человек живет по соседству с Бытием.» Снова открыть это «соседство» -- высшая задача человека. В противном случае он исчезнет в ничтожности современного «нигилизма».

Гендерные исследования. В последние десятилетия получили широкое распространение гендерные исследования («gender» -- лат. «пол»), рассматривающие человека через его половую идентификацию. Европейские марксисты, считающие, что все в человеке зависит от общества, предложили рассматривать «пол» не как врожденное свойство человека, а как результат воздействия социальной среды и воспитания. Некоторые направления феминизма, развивающие гендерную тему, напротив, пришли к выводу, что сама структура мышления и самоощущения мужчин и женщин является фундаментально различной, и культура, наука и само общество в настоящее время представляют собой чисто мужскую конструкцию. В этой конструкции эталоном человека берется мужчина, и уже отталкиваясь от него, выносятся суждения о человечестве, в том числе и о женской его половине. В противовес этому феминистки предложили свою версию антропологии, где в качестве образца берется женский архетип с его типичными свойствами –

интуитивным и образным мышлением,
цельным схватыванием мира,
стремлением к «мирному» (неагрессивному) решению конфликтных ситуаций,
уникальным опытом вынашивания в собственном теле нового живого существа и т.д.

Гендерные исследования в совокупности с психоанализом, в котором вопросы пола занимают центральное место, существенно расширили представление о человеке, показав фундаментальную значимость половой идентичности.

Проблема неравенства людей. Иерархия. Большинство учений о человеке утверждают неравенство людей. В традиционном обществе (особенно в «естественных религиях») социальные различия и иерархии основывались на уверенности в различии внутренней природы представителей высших и низших каст. Жрецы и воины (шире, аристократы) были «родственниками богов». Простолюдины связывались с низшими силами – духами, демонами и т.д.

В индуизме теория каст («варн») основана на их происхождении из разных частей тела «вселенского человека» -- «пуруши». Жрецы (брахманы) созданы из головы «пуруши». Воины (кшатрии) – из его плеч, рук и груди. Труженики и купцы (вайшьи) – из его бедер. Наемные рабочие, холопы (шудры) – из его ступней. Внекастовые существа (чандалы, парии) – из пыли под его ногами. В такой системе определенные люди – «чандалы» -- вообще не считаются людьми.

В монотеистических религиях преобладает идея сотворения человека (Адама) Богом-Творцом. Поэтому перед Богом все люди равны (по природе). При этом разные люди имеют разное место в бытии, в соответствии с Промыслом. Из любого положения можно достичь «спасения», но вместе с тем общественное неравенство остается нормой, которая признается юридически.

Каждая идеология, как признающая равенство, так и отрицающая его, в любом случае предлагает свою модель иерархии. Даже коммунисты в СССР выстроили жесткую властную вертикаль партийного управления на принципах «демократического централизма». В либерализме признается имущественная иерархия, а социал-дарвинизм, по сути, утверждает неравенство, основанное на силе. Расисты утверждали неравенство на основе расовой принадлежности. Религиозные политические системы, как правило, сохраняют традиционные сословные системы, а в некоторых случаях (например, Иранская революция аятоллы Хомейни (1900 - 1989)) выстраивают «теократические» иерархии, где главенство принадлежит духовным лидерам (муллам, аятоллам и т.д.)

В любом обществе неравенство людей наличествует как факт, но общественные и политические системы, культурные и мировоззренческие коды в каждом случае решают проблему неравенства по-своему.

Идея всеобщего равенства. Идея равенства людей возникает в Европе в религиозных сектах, проповедующих наступление «последних времен» и нового «золотого века». Большое влияние на это движение оказали идеи средневекового итальянского философа Иоахима де Флора (1132-1202), учившего о наступлении «третьего царства» -- «царства Святого Духа». По учению Иоахима де Флора, эпоха «Ветхого Завета» -- «эра Отца», «Нового Завета» -- «эра Сына», а сейчас близится новая эра – «эра Святого Духа». В эту «эру» должно наступить всеобщее равенство, все социальные иерархии упразднятся, и люди будут жить в условиях свободы и братства. От Иоахима де Флора эти идеи перешли к еретическим движениям Европы – от альбигойцев до чешских гуситов, а в период протестантской Реформации взяты на щит проповедником Томасом Мюнцером (1489-1525), основавшим в Тюрингии религиозную коммуну своих последователей -- «анабаптистов».

Несколько позже теорию равенства заимствовали утописты (Фурье (1772-1837), Сен-Симон (1760-1825) и т.д.), а от них Маркс и марксизм. При этом равенство людей понималось не как факт, а как задача социального переустройства, как цель революционных преобразований и воспитательной работы.

В либеральной теории равенство понимается как социальное «равенство стартовых возможностей» или «естественных прав». Люди признаются здесь равными изначально, но их участие в обществе выстраивает между ними имущественные и социальные иерархии (в самом факте существования которых для либерала, в отличие от социалиста, нет никакой моральной проблемы).

Пост-человек. Мутанты и киборги постмодерна. В культуре постмодерна представление о человеке как «индивидууме» («неделимом»), свойственное культуре модерна, уступает место представлению о человеке как «дивидууме» (т.е. о «делимом»). Человек в постмодерне есть не нечто цельное, но набор разрозненных импульсов, не имеющих общей оси. Постмодернисты говорят о «смерти человека» (Б.-А.Леви), о «смерти субъекта», о «теле без органов».

Не имея строгой видовой идентификации, человек постмодерна открыт самым разнообразным мутациям. Совершенствование генной инженерии подводит в плотную к искусственному созданию генома, что открывает возможность программировать личность до рождения, закладывая в нее те или иные желательные качества. Генные исследования дают шанс экспериментировать с человеческим организмом и дальше, не просто совершенствуя имеющиеся системы, но и создавая новые организмы на человеческой основе – мутантов. Техническая готовность ученых приступить в скором времени к производству мутантов отражена уже в том, что Евросоюз официально принимает законодательные акты, ограничивающие медицинские опыты, связанные с генными исследованиями и формально запрещает выведение новых «пост-человеческих» видов. Если нечто требует запрета, это уже является реальностью или станет ей вот-вот.

Совершенствование технических средств позволит в скором времени вживлять в человеческий организм искусственные органы, которые в одном случае будут восполнять работу больных (или отсутствующих по какой-то причине) органов, а в другом, совершенствовать деятельность имеющихся. Искусственный глаз может усовершенствовать зрение, искусственное ухо – слух, аккуратно вживленный «hard disc» -- память и т.д. Так складывается образ «киборга», «репликанта» -- получеловека-полумашины.

Если рассматривать человека как набор цифровых показателей, как своего рода «штрих-код», (а культура постмодерна так его и рассматривает), то можно предвидеть появление виртуальных дублей или клонов, замещающих человека в сетевых пространствах и регистрирующих все впечатления и переживания в банке данных.

Все эти темы, связанные с пост-человеком (мутанты, киборги, репликанты, клоны, виртуальные двойники и т.д.) сегодня являются типичными сюжетами научной фантастики. Но если вспомнить, что большинство технических изобретений, описанных в научной фантастике XIX века (подводные лодки, самолеты, связь на расстоянии и т.д.), в ХХ веке стали обыденными предметами обихода, нетрудно предположить, что появление «пост-людей» вполне может рано или поздно стать реальностью.

Тем более, что содержание человека, придававшее ему личностную или индивидуальную цельность, в культуре постмодерна постепенно упраздняется, а как ценность вообще перестает признаваться. Это видно, к примеру, в фильмах американского режиссера постмодерниста Квентина Тарантино, где гротескная череда смертей, жестокости, извращений, абсурда и патологии приобретает банально-развлекательный ироничный характер, разрушающий последние следы гуманизма.

Blog

А. Г. Дугин Обществоведение для граждан Новой России

Содержание