Фото В. Чепиги Пик Коммунизма с севера

Вид материала

Документы

Содержание На горных тропах памира Памир. Пик Ленина Перевал имени Крыленко Пик Ленина взят советскими альпинистами Загадки орографии Один из первых

Подобный материал:

• Рассказы альпинистов о восхождениях на пик Ленина, 2278.89kb.
• -, 496.63kb.
• Реферат по курсу свч по теме: «Цифровые фото- и видеокамеры», 224.6kb.
• Российская благотворительность в зеркале сми, 2292.9kb.
• План реферата: Ситуация, сложившаяся в России, явившаяся предпосылкой для создания, 422.55kb.
• План Введение большевистская партия после октября 1917г. Реализация политики "военного, 188.36kb.
• «военного коммунизма», 55.38kb.
• Призрак бродит по Европе призрак коммунизма, 481.56kb.
• Тема: «Состояние и перспективы культуры народов Севера в процессе производственного, 149.1kb.
• Аов 30 Под фото, 120.6kb.

Л. Бархаш

НА ГОРНЫХ ТРОПАХ ПАМИРА

Воспоминания о Николае Васильевиче Крыленко

«Экспедиции Н.В. Крыленко существенно расширили наши представления об оледенении и орографии Се­веро-Западного Памира...» (Из выступления академика Н.П. Горбунова)

«Здесь прошла замечательная картина того, что можно сделать и можно узнать за 3-4 года там, где не было ни дорог, ни вьючных троп, где пустынные низины смы­каются с высочайшими снежными нагорьями Памира. И прежде всего географический облик Таджикистана — то белое пятно, которое постепенно и упорно сжималось пла­номерной и долгой атакой отрядов альпинистов, геомор­фологов, картографов, фотограмометристов, географов и туристов...

В героической борьбе, трудности которой лишь отте­нялись эпически спокойными докладами Н.В. Крыленко и Н.П. Горбунова, сумевших объединить все эти силы в едином плане... мы узнали новый Таджикистан, с но­выми хребтами и новыми пиками... узнали ледяные реки в десятки километров длины... и отдельные звенья огром­ной производительной силы страны... И все же остались еще сотни тысяч квадратных километров, куда не ступала нога геолога или географа...» (Из выступления академика Л.Е. Ферсмана).

Мингитау

Это было летом 1927 г. Выйдя 9 августа из Кисловодска, мы направились пешеходной тропой по направлению к Эльбрусу, или Мингитау (Тысяча гор), как называют высочайшую вершину Кавказа балкарцы. Путь лежал по исключительно живописной местности: альпийские луга с травами выше человеческого роста уступали место доли­нам с нарзанными источниками — горячими и холодными.

Водопадами встретила нас река Малка, а в предгорьях Большого Кавказа уже горный ландшафт: сумрачные ущелья, перевальные тропы, и все выше над головой под­нимались сахарные вершины двуглавого Эльбруса.

Группу из пяти человек возглавлял Василий Логинович Семеновский, один из старейших горовосходите­лей, много сделавший для освоения нашей молодежью техники альпинизма. Значительную часть груза тащил ишак, приобретенный в одном из аулов еще под Кисло­водском.

Мы составили план: побродить по долинам и перева­лам Кавказа, подняться на вершину Эльбруса и встре­титься у подножия вершины с Н.В. Крыленко, чтобы посовещаться о выборе точек для строительства горных хижин. Старый большевик, соратник В.И. Ленина, быва­лый охотник и альпинист, много бродивший по горам Швейцарии еще во времена эмиграции, возглавлял в 1927 г. общество туристов. Слово Николая Васильевича в реше­нии вопроса о горных хижинах могло иметь большое зна­чение.

В 1927 г. комсомол положил начало развитию массо­вого туризма в нашей стране. Началось с экскурсии ком­сомольского актива Москвы в Ленинград, организованной «Комсомольской правдой». 600 человек молодежи специ­альным поездом прибыли в город Ленина. Там их тепло встретили ленинградские комсомольцы, показали все, чем богат Ленинград: памятники революции, передовые предприятия, культуру и быт молодежи. Массовка имела огромный успех, вызвала много откликов и предложений. И «Комсомольская правда» заговорила на своих страни­цах о туризме и экскурсиях. Прошло несколько месяцев, и уже осуществляется идея о создании массового турист­ского общества. Во главе организационного бюро, а позд­нее Центрального совета Общества пролетарского туризма и экскурсий (ОПТЭ) становится Н.В. Крыленко. В ру­ководстве общества объединились молодые рабочие — лю­бители путешествий, активные комсомольцы, географы и краеведы. Наладилось производство палаток и рюкзаков, байдарок, ледорубов и кошек.

Николай Васильевич Крыленко — Генеральный Про­курор республики, а позднее народный комиссар юсти­ции — мог, конечно, уделять буквально минуты работе ОПТЭ, но, обладая умением молниеносно схватывать и разрешать самые сложные вопросы, оказывал большую помощь молодому обществу.

Нам не удалось встретиться и посовещаться с Н.В. Крыленко на «вершине Эльбруса», как шутливо он предлагал нам еще в Москве. Пришлось опередить его на несколько дней. Меня удивило следующее: в августе 1927 г. десятки палаток белели по склонам Кругозора. Население палаток — и маститые ученые, и молодые ту­ристы — мечтало покорить одну из вершин Мингитау, но удавалось это очень немногим. Из нашей пятерки двое также повернули назад, не достигнув высоты 5000 м.

Н.В. Крыленко почти без акклиматизации (он про­шел два перевала из Сванетии в Балкарию) поднялся на вершину Эльбруса да еще потянул с собой 16-летнего школьника-комсомольца Стаха Ганецкого, который также поднялся на вершину, но при подъеме морально робел перед такой высотой. А спустя два года Станислав стано­вится уже постоянным спутником Николая Васильевича на Памире и уверенно поднимается на шеститысячники.

Памир. Пик Ленина

В 1928 г. мы видим Н.В. Крыленко в составе советско-германской экспедиции на Памир, приуроченной к 200-летию Академии наук СССР. С 1871 г., когда естество­испытатель А.П. Федченко, начав научные исследования Памира, открыл Алайский и Заалайский хребты, Памир посещали лишь отдельные энтузиасты-исследователи и во­енно-научные экспедиции. Ныне на Памир отправился мощный отряд, куда входили 26 квалифицированных со­ветских специалистов: геолог Д.И. Щербаков, профессор Н.Л. Корженевский, геодезисты И.Г. Дорофеев и К.В. Исаков, метеоролог Р.Р. Циммерман, зоолог А.Н. Рейхарт, астроном И.Я. Беляев, альпинисты Н.В. Крыленко, О.Ю. Шмидт и другие и 11 человек не­мецкой группы, куда входили такие ученые, как геоде­зист Финстервальдер, геолог Нет, зоолог Рейниг, языко­вед Ленц и альпинисты.

Академик Д. И. Щербаков так оценивает итоги работ экспедиции 1928 г.: «Большой результат дали совместные работы советских и германских исследователей в районах Центрального и Западного Памира: составлена топогра­фическая карта, обследованы районы озера Кара-Куль, бассейны рек и ледников Танымаса, Кара-Джилги, лед­ника Федченко, обследованы перевальные пути от лед­ника Федченко в долину Ванча, установлено мощное оле­денение на границе Западного Памира, обнаружены ме­сторождения ряда полезных ископаемых и выполнено много других работ.

Советские и германские альпинисты совершили около 30 восхождений на вершины от 5000 до 6000 метров, 7 восхождений на вершины выше 6000 метров. Кроме того, немецкие альпинисты Э. Альвейн, К. Вин и Э. Шнейдер в быстром темпе поднялись 25 сентября 1928 года на пик Ленина...» К сожалению, немецкие альпинисты после вос­хождения были направлены в город Ош, в больницу с тя­желыми обморожениями ног.

Но экспедиция 1928 г. открыла лишь часть завесы, скрывавшей тайны Памира. Необходимо было продол­жать. Группа ученых во главе с Н.П. Горбуновым на­правила в правительственные органы проект экспедици­онного и стационарного изучения природных ресурсов Памира в течение ближайших лет, начав в первую оче­редь с исследования горных богатств. Учитывая труднодоступность горных областей «Крыши мира», предполага­лось, что в помощь ученым на Памир отправятся группы альпинистов. Проект был одобрен правительством.

В 1929 г. на Восточный Памир выехала геологическая партия, возглавляемая профессором Д.В. Никитиным. За­дача ее — исследовать на золотоносность южные склоны Заалайского хребта, и в частности долину Саук-Сая. Еще в 1916 г. геологи установили в этих районах наличие ко­ренного золота, и в ущелье Джургучек была начата раз­работка месторождения золота российскими предпринима­телями с участием иностранного капитала. Поскольку до­быча золота давала довольно скудные результаты, дельцы акционерного общества, по сведениям профессора Д.В. Никитина, вели разработку лишь для отвода глаз, а на самом деле занимались скупкой золота из россыпей у местного населения, что было во много раз выгоднее. После Октябрьской революции деятельность акционерного общества прекратилась.



Участники экспедиции на Памир в 1928 г. В Москве перед отъездом.

Справа налево: О.Ю. Шмидт, Н.В. Крыленко, Н.П. Горбунов и др.

По заключению Д.В. Никитина, современная добыча золота — крупицы по сравнению с тем, что добывалось в далеком прошлом из месторождений так называемого Памиро-Дарвазского золотоносного пояса. Нашим геологам удавалось обнаруживать древние отвалы от промывки зо­лота, достигавшие несколько километров в длину и десят­ки метров по мощности. Римский историк Плиний Стар­ший (23-79 гг. н. э.) в своих трудах упоминает о золоте Дарваза и Каратегина. В недавнее время геологами обна­ружены в Центральном Памире россыпи, которые по содержанию золота отвечают богатым россыпям Урала и Сибири («Труды Таджикской комплексной экспедиции АН СССР», 1932).

Вместе с партией Д. В. Никитина в экспедиции 1929 г. на Восточном Памире участвовала группа альпинистов, возглавляемая Н. В. Крыленко. В состав группы входили: топограф С. Герасимов, зоолог В. Шель, молодые альпинисты А. Поляков, С. Ганецкий, В. Никитин и автор этих строк.

Какие задачи ставил Д.В. Никитин перед альпини­стами? Предстояло разведать и проложить удобный для каравана путь по реке Саук-Сай и леднику Большой Саук-Дара с обследованием прилегающих ущелий и ледников и нанесением всего этого района на карту. Отдельной зада­чей стояло разведать путь до седловины Заалайского хребта, пройти, насколько удастся, по пути немецких аль­пинистов и подняться па пик Ленина.

Начав путь из Ферганы 8 августа, мы верхом пере­секли два перевала, Алайскую долину и на пятый день оказались в ущелье Джургучек, где находилась основная база всей экспедиции. Переход проходил благополучно. Из Джургучека Н. В. Крыленко направил группу топо­графа С. Герасимова на запад для топографической съемки в районе горного узла Гармо. С ним ушли аль­пинисты. На базе осталось несколько человек для охраны тыла на случай появления басмачей, а я вместе с Кры­ленко направился на разведку пути по реке Саук-Сай, вверх до ледника.

Путь оказался довольно сложным. В результате жар­ких дней и интенсивного таяния ледников уровень воды в Саук-Сае был очень высок. Тропа, проложенная дикими козами и золотоискателями, была во многих местах раз­мыта или уходила глубоко под воду. Переправляться, учи­тывая бешеную силу течения, было бы неоправданным риском.

После нескольких неудачных попыток, получив не­сколько ушибов от ударов о камни, мы начинали караб­каться по довольно крутым склонам ущелий, чтобы найти обходный путь. Нужно отдать справедливость Николаю Васильевичу: в походах он не допускал ни малейшей привилегии для себя. Он строго требовал, чтобы весь груз распределялся равномерно. Сверх общего груза Н. В. Кры­ленко обычно нес еще ружье с патронами, фотоаппарат, но ни разу не было слышно от него ни малейшей жа­лобы на усталость или претензии.

Мы взбирались на плато, всхолмленное отрогами За­алайского хребта, изрезанное боковыми ущельями, подни­мались и спускались много раз. Удавалось иногда выйти к берегу Саук-Сая и пройти сравнительно короткий отрезок пути, не залитого водой. А затем опять вверх и вниз карабкаемся по склонам.

На плато приходилось переправляться через притоки, стекавшие с ледников Заалайского хребта. Большие не­приятности доставила нам переправа через притоки Комансу и Чакманташ. С помощью веревки мы пере­правляли рюкзаки и переправлялись сами. На второй переправе, когда Николай Васильевич попытался встать ногами на один из валунов на дне реки, камень неожи­данно подался. Николай Васильевич рухнул в воду, и его понесло бешеным потоком прямо на валуны, высовывав­шиеся из воды метрах в двадцати ниже. Решали секунды. Выручила веревка. Николай Васильевич, весь мокрый, но невредимый, уже на берегу.

Немного отдохнув и подсушившись, мы продолжали путь. Иногда мы пересекали небольшие лужки с сочной высокой травой. Здесь привольно чувствовали себя кийки (дикие козы). Нередко мы слышали предостерегающий свист. Это был сигнал вожака об опасности. И стадо начи­нало быстро уходить обычно вверх по склону, стремясь укрыться в скалах. Николай Васильевич брался за ружье, но стрелять не решался. Нести неопределенное время на себе тушу кийка сверх наших довольно тяжелых рюкза­ков было бы легкомыслием. Мы ограничивались тем, что с некоторой завистью смотрели и любовались, как строй­ные, красивые животные легко и непринужденно преодо­левают весьма крутые склоны.

Снова вверх и вниз. Более всего задерживают нас стены ущелий, сложенные конгломератами. Зацепиться было негде. Оставалось только рассчитывать на крючья.

Солнце клонится к закату. Мы спускаемся по крутой скалистой стене и выходим на берег Саук-Сая. Ставим па­латку и разводим небольшой костер. Я дежурю у чайника и котелка, где варится суп из концентрата. Николай Ва­сильевич забрался в палатку и что-то пишет в записной книжке. Во всех походах и переходах, как бы ни был тяжел день, Н.В. Крыленко ежедневно уделял записям по крайней мере часа два на биваке независимо от того, стояла ли палатка в живописном ущелье, на каменных склонах или на фирне. Утром, выйдя из палатки, чтобы набрать воды для чая, я увидел шагах в тридцати от места нашего ночлега свежие следы, похожие на коша­чьи. Вышел из палатки Николай Васильевич.

— Снежный барс бродил около нас ночью, — Сказал он. — Хорошо, что барс первым не нападает на людей, а то палатка не спасла бы!..

Еще несколько дней довольно тяжелого пути, и мы вышли к леднику, запиравшему долину. Дальше путь был возможен только для пешеходов, но не для лошадей.

Основное задание разведки было выполнено.

26 августа весь отряд, оставив в районе Каинды и Танымаса геологическую группу, выступил к верховьям Саук-Сая. С отрядом шла группа топографов, чтобы нанести на карту весь прилегающий район до седловины Заалайского хребта. Топографам помогали альпинисты А. Поля­ков, С. Ганецкий и В. Никитин. Николаю Васильевичу и мне приходилось уточнять путь, что особенно было важно, когда отряд, оставив лошадей под ледником, сту­пил на бугристый, разбитый трещинами ледник Большой Саук-Дара. 29 августа наши палатки на леднике уже были в снегу. Еще шесть дней пути, и мы пробираемся по глубокому снегу под седловиной Заалайского хребта, на высоте около 6000 м. Температура достигала ночью 27° мороза. Из всего отряда остались здесь четыре человека. Остальных Николай Васильевич вынужден был отпустить еще раньше, так как у них появились признаки горной болезни. Хорошо чувствовали себя Поляков и Ганецкий. Очень стойко держался Николай Васильевич. Он регу­лярно вел свой дневник при свете складного фонарика. Его несколько тревожило, выдержит ли палатка, когда ветер достигал, казалось, ураганной силы и легкая ткань могла разорваться.

Самым большим пробелом в нашей подготовке оказа­лось отсутствие утепленной обуви. Кожаные горные бо­тинки не выдержали экзамена. На морозе кожа твердела, как железо, ноги в ботинках замерзали, а растирания по­могали на короткое время — это заставило нас спуститься.

Спустившись, Николай Васильевич раздобыл валенки и решил довести до конца попытку подняться на пик Ленина и водрузить на вершине бюст человека, которому Н. В. Крыленко был глубоко предан. Так как сопровож­давшие Николая Васильевича альпинисты не могли больше задерживаться на Памире, его спутниками вызва­лись быть сотрудники геологической группы Н. Латкин и Д. Иванов и красноармеец Нагуманов, участник совет­ско-германской экспедиции 1928 г.

Неудача постигла Николая Васильевича со спутни­ками. Ссылаясь на горную болезнь, с высоты около 6100 м выбыл Д. Иванов, еще около 300 м продержался и затем выбыл Н. Латкин, и, наконец, на высоте около 6600 м окончательно сдал и пошёл вниз Нагуманов.

«Я не помню другого такого момента в своей жиз­ни, когда бы чувство такого полного отчаяния, беспо­мощности, бессилия охватывало меня так, как охватило сейчас...» — пишет Н. В. Крыленко в своих воспоми­наниях.

14 сентября, около двух часов дня. До вершины оста­ется 530 м. Николай Васильевич продолжает подъем. Он двигается медленно, ровным шагом, тяжело выдыхая воз­дух и останавливаясь через каждые 10-15 шагов. Путь был неровным. Встречались оледенелые участки, где при­ходилось пускать в ход ледоруб. Местами встречались не­большие впадинки, заполненные свеженаметенным сне­гом, куда глубоко уходила нога. Свистел и выл подняв­шийся с середины дня ветер, забрасывая альпиниста снежной пылью.

Кошки плохо держатся на валенках. Много раз при­ходится наклоняться и подвязывать их вновь и вновь. Хорошо, что догадался оставить полушубок на месте рас­ставания с Нагумановым. На этой высоте каждый лиш­ний грамм чувствуется. Крыленко смотрит на часы. Пя­тый час дня. Альтиметр показывает высоту 6850 м. Остается 280 м до вершины.

Сила еще есть. Утих ветер. Установилась ясная, ти­хая погода. Через три часа есть надежда добраться до вершины.

Но спускаться придется в полной темноте, без ве­ревки, одному, без всякой надежды на своевременную по­мощь. «Благоразумие взяло верх», — пишет Н. В. Кры­ленко в своих воспоминаниях. И, достигнув высоты, на которой не был еще ни один советский альпинист, усилием воли он поворачивает назад. У Крыленко хва­тило еще сил, чтобы полюбоваться при спуске той красотой гор при солнечном закате, теми дивными пано­рамами гор, какими может любоваться только горовосхо­дитель.

Уже ночью, напрягая последние силы, Крыленко подо­шел к палатке, где его с волнением и беспокойством ожи­дали товарищи.

Перевал имени Крыленко

Утром 15 сентября Латкин и Иванов начинают осторожно спускаться по южному склону хребта, по старым следам, на ледник Большой Саук-Дара, к палаткам геологической партии. Н. В. Крыленко не торопится спускаться. Он вни­мательно вглядывается в рельеф северного склона хребта. Стоит ли попытаться исследовать возможность спуска на север, в Алайскую долину? На глаз спуск возможен. Крутые участки склона чередуются с горизонтальными участками-террасами. Крутизну можно обойти, в крайнем случае поработать здесь ледорубом. Наиболее реальную опасность представляли лавиноопасные участки. Но по­года уже второй день держится ясная, безоблачная, мо­розная.

— Спускаемся прямо в Алайскую долину? — предла­гает Николай Васильевич Нагуманову. Тот отвечает со­гласием.

Нагруженные тяжелыми рюкзаками, альпинисты дви­нулись по северному склону вниз. Было 11 час. 30 мин. дня. Высота — 6000 м. Ноги уходили в снег почти до бедра. Стали попадаться крутые оледенелые участки. Аль­пинисты обходили их, делая зигзаги. Выйдя на снежный склон, заканчивавшийся внизу большой площадкой, ре­шили устроить спуск на полушубках, используя их в ка­честве «саней». Сказано — сделано. Началось стремитель­ное скольжение вниз. Но управлять «санками» не удалось: помешали тяжелые рюкзаки. «Мы понеслись с бешеной скоростью, — пишет Крыленко в своих воспо­минаниях, — неслись мы, что называется, кувырком. Не хватало воздуха, снег забивался в нос и рот. Мог быть трагический конец. Если не затормозим любым способом, не остановимся...»

Крыленко пытается распрямиться и сильным движе­нием погружает руки в снег до плеч. Это помогло. Оста­новка. Измученные «санным» спуском с тяжелым грузом, альпинисты добираются до площадки и здесь организуют отдых и ночлег. Около 4 часов дня. Спустились за четыре часа примерно на 1100 м.

16 сентября, продолжая спуск, альпинисты с осторож­ностью обходили краевые трещины: начинался ледник Ленина. Около 10 часов утра услышали журчание воды — впервые за 4 суток напились вволю, до этого обхо­дились талым снегом.

К концу дня расстались с царством ледниковых тре­щин и перешли на боковую морену, покрытую пожелтев­шей травой. Высота по альтиметру — 3750 м. Следова­тельно, с седловины спустились примерно на 2100 м. Отсюда хорошо были видны склоны под пиком Ленина. Разглядывая и фотографируя их, Н.В. Крыленко приходит к убеждению, что подъем на пик следует проводить имен­но здесь, с севера, со стороны Алайской долины, и брать направление именно к третьему ребру хребта, ближай­шему от пика.

Еще два дня пути по Алайской долине, сравнительно легкая переправа через реку Кзылсу, и измученные, го­лодные альпинисты были гостеприимно встречены кирги­зами ближайшего кочевья.

К югу возвышался Заалайский хребет со снежными вершинами, и среди них пик Ленина, а несколько восточ­нее пика хребет понижался, образуя седловину, именуе­мую ныне перевалом Крыленко.

Пик Ленина взят советскими альпинистами

Прошло около пяти лет, и Н. В. Крыленко снова оказался у подножия пика Ленина. На этот раз он возглавлял учебный поход военных альпинистов на Памир, организо­ванный в 1934 г.

С июля месяца командиры РККА проводили под руко­водством инструкторов учебные и тренировочные занятия на северных склонах Заалайского хребта, организовав лагерь у ледника на высоте 4200 м.

Во второй половине августа в лагерь прибыл Н.В. Кры­ленко. Следует заметить, что во всех памирских похо­дах он участвовал лишь в пределах своего обычного от­пуска, практически не имея времени для акклимати­зации.

Сильная воля, большая выносливость и использование выходных дней в Москве для туристских и охотничьих походов пешком, на лыжах, на байдарке помогли Николаю Васильевичу иметь некоторую тренированность, не отста­вать от товарищей и в горах. Исключительно бережливо и требовательно относился Крыленко к затратам времени в экспедициях — ни одного потерянного дня, ни одного впустую затраченного часа было законом для всех участ­ников его группы.

Так было и на этот раз. Сейчас же по прибытии сде­лав блестящий, как всегда, доклад о международном по­ложении по просьбе командиров и инструкторов, Николай Васильевич поднимается, как и все, с солидным грузом на высоту 5200 м, где организуется промежуточный лагерь. А через четыре, дня, 23 августа, Крыленко ведет весь отряд — 24 человека, считая командиров, инструкторов и врачей, — на штурм пика. 29 августа отряд достигает вы­соты 7000 м, но в последние дни заметно ухудшилась по­года: сильные ветры, снегопады, резкое понижение тем­пературы, возникала опасность обморожения ног у ряда участников, чувствовалась недостаточная акклиматизация. А впереди еще несколько часов изнурительного подъема и перспектива спуска в полной темноте. Команда — спу­скаться! И отряд возвращается через два дня в свой ла­герь на высоте 4200 м.

Неужели пик Ленина останется недоступным для советских альпинистов? Конечно, нет. И Николай Василь­евич выделяет группу советских разведчиков с заданием проложить путь к вершине.

Восьмого сентября группа в составе инструктора В. Абалакова, командира группы летчика К. Чернухи и командира И. Лукина в 16 час. 20 мин. достигла вер­шины, где установила бюст В.И. Ленина.

Путь альпинистов был нелегким: сказывались послед­ствия непогоды. Значительную часть подъема протапты­вали путь инструкторы братья В. и Е. Абалаковы. К со­жалению, Е. Абалаков не участвовал во взятии пика. Когда двое участников восхождения поморозили ноги и ослабели, Е. Абалаков добровольно согласился отвести вниз двоих товарищей. Николай Васильевич отмечал как проявление большого героизма и самоотверженности по­ступок Евгения Абалакова.

Возникает, естественно, вопрос: мог ли Н.В. Крылен­ко, приняв участие в восхождении, подняться на вершину? Мне кажется, что на такой вопрос есть все основания от­ветить утвердительно. После подъема на высоту 7000 м 29 августа Николай Васильевич, учитывая свои волевые качества и физические способности, уверенно мог быть на вершине. Но, как начальник учебного похода, Крыленко считал себя не вправе иметь преимущество перед другими товарищами, возможно также желавшими подняться на вершину.

Учебный поход командиров РККА во главе с Н.В. Крыленко проходил в дальнейшем по долине реки Маркансу и районам Центрального и Восточного Памира.

Бойцы одной из пограничных застав, — любители шахмат пригласили Николая Васильевича, как известно­го шахматиста, на заставу провести сеанс одновременной игры в шахматы. Крыленко дал согласие. И вот в уста­новленный час он встретился на заставе с погранични­ками. Высота местности здесь около 4000 м. Возможно, что впервые в мире сеанс одновременной игры в шахматы проводился на такой высоте. На заставе оказались до­стойные противники Николая Васильевича. Помнится, одну партию он проиграл, три закончил вничью и три выиграл.

Загадки орографии

Академия наук СССР, продолжая начатые.в 1928 г. ком­плексные работы по исследованию Памира, направила в 1931 г. в восточную часть хребта Петра Первого рекогно­сцировочную группу с задачами географического описа­ния этого слабо изведанного района, составления топогра­фической карты и общей геологической характеристики.

В последующие годы (1932-1933) в связи с получен­ными результатами по исследованию природных ресур­сов Памира территория и объемы работ неуклонно рас­ширялись

«Однако работы геодезистов, астрономов и геологов...— писал академик Д.И. Щербаков,— проводились в суровых условиях высочайших хребтов, рассеченных глубокими ущельями, с бурными речками и ледяными языками в верховьях и требовали особой технической помощи... которую могли оказать только альпинисты, тренирован­ные и привыкшие к долгому пребыванию на больших высотах...» Поэтому в состав экспедиции 1931 г., как и в последующие годы, были включены группы альпинистов во главе с Н.В. Крыленко.

Придавая большое значение совместному участию людей науки и альпинистов в исследовании Памира, Николай Васильевич с помощью Д.И. Щербакова добивался, чтобы в его группу входили и те и другие. И мы видим, что рука об руку работали альпинисты В. Воробьев, С. Ходакевич, А. Цак, Б. Фрид, С. Недокладов и дру­гие в отряде геохимика А. В. Москвина, альпинисты А. Поляков, С. Ганецкий — в группах геодезиста И.Г. До­рофеева и гидрографа И.Д. Жонголовича. Альпинисты, сами имевшие ученую степень, доктора наук Д. Церетели и Л. Маруашвили входили в группу Д. Щербакова и Т. Боровской. Геоморфолог К. К. Марков участвовал в горных походах вместе с Н. В. Крыленко и со мной. Бывали случаи, когда Н. В. Крыленко предостерегал людей науки, готовых в исследовательской работе идти на явный риск для жизни, и строго инструктировал аль­пинистов, чтобы они помогали ученым.

Под руководством Н. В. Крыленко в течение 1931, 1932 и 1933 гг. работал отряд, объединявший альпинистов и ученых на Западном Памире, в горных системах хребта Петра Первого, Академии Наук, ледников Фортамбек, Гандо, Гармо и других, с целью проведения географиче­ского описания, нанесения на карту, исследования при­родных ресурсов.

В частности, геодезист И.Г. Дорофеев, обработав результаты фототеодолитной съемки в горной системе хребта Петра Первого, установил ошибку немецких гео­дезистов, определивших, что пик Гармо — высочайшая вершина Советского Союза. Оказалось, что пик Гармо и вершина пик Коммунизма — разные вершины. Пик Гармо имеет высоту 6595 м, пик Коммунизма — 7495 м, являясь высочайшей вершиной Советского Союза, и расположен значительно севернее пика Гармо.

К таким же результатам пришли и геодезисты группы А. В. Москвина.

Следует отметить одну особенность горных хребтов Западного Памира. Сложенные в большинстве разрушен­ными породами, они представляют немалую опасность для горовосходителей. Нам пришлось испытать эту осо­бенность на себе. Ночью в горах сравнительно тихо. Ут­ром, лишь только солнечные лучи отогреют горные по­роды, оттаивает лед, скрепляющий обломки скал, и начи­наются камнепады и целые каменные обвалы. Обломки скал и камни летят со свистом, нередко с большой вы­соты, представляя немалую угрозу. В 1931 г. при пере­ходе Сагранского ледника, под перевалом Пеший, ударом камня был сбит с ног и потерял сознание А. Поляков. Его перетащили в безопасное место и передали на по­печение врачу экспедиции Г. Розенцвайгу. К счастью, А. Поляков не получил травм.

В 1933 г. на леднике Турамыс был сбит с ног ударом камня геолог-альпинист Д. Церетели. Н.В. Крыленко и мне удалось перетащить Церетели в укрытие.

Большую опасность представляли переходы по ледни­кам Северный Сагран, Шини-Бини, Фортамбек и др. Нам пришлось выходить с бивака в 3-4 часа утра, держаться середины ледника или подножия хребта. В дальнейшем мы постарались приспособиться к особенностям переходов в этих районах Западного Памира.

В 1933 г. основная часть наших работ по исследованию Западного Памира была выполнена. В это время на Па­мире, а точнее, в Горно-Бадахшанской автономной об­ласти, работали более 200 научных работников в отрядах Таджикско-Памирской экспедиции.

В настоящее время на территории области действуют семь электростанций, из них самая высокогорная гидро­электростанция Аксу. Проложены автомобильные дороги, строятся благоустроенные дома с электрическим освеще­нием, действует более 250 школ.

Все это неизмеримо по сравнению с 30-ми годами, когда мы видели лишь глинобитные постройки, примитив­ные светильники, неграмотное население.

Верный соратник В.И. Ленина, Николай Васильевич пользовался громадным авторитетом. Это был старший товарищ, державший себя со всеми ровно, всегда готовый прийти на помощь. Он был неприхотлив в походной жизни, терпеть не мог зазнайства, высокомерия, пре­небрежительного отношения.

Работа в экспедициях вместе с ним имела для всех нас большое воспитательное значение.

О. Николаева

ОДИН ИЗ ПЕРВЫХ