Информационное обеспечение русско-японской войны в провинции (на материалах Самарской губернии) 07. 00. 02 отечественная история

Вид материала

Автореферат

Содержание Методологическая основа исследования. Научная новизна исследования Основные положения, выносимые на защиту. Практическая и теоретическая значимость Апробация работы Основное содержание диссертации Первая глава («Информационное обеспечение в начале ХХ века») В первом параграфе Второй параграф Вторая глава («Информация в Самарской губернии о Русско-японской войне») Во втором параграфе

Подобный материал:

• Урок по истории России XX век в 9 классе. Тема урока: Внешняя политика. Русско-японская, 83.97kb.
• Конкурс на лучшую работу по русской истории «Наследие предков молодым. 2008», 322.74kb.
• Русской Православной Церкви в провинции во второй половине XIX- начале XX веков. (На, 563.5kb.
• Нереализованный план Второй русско-японской войны 1906 года               Если Россия, 2256.68kb.
• Тема: «Русско – японская война» Цели, 39kb.
• Органы политического сыска в борьбе с рсдрп и партией эсеров в 1902-1917 гг. (на материалах, 437.95kb.
• Церковь русской провинции в XIX веке (на материалах Воронежской губернии), 402.48kb.
• Тема: «Нужна ли нам маленькая победоносная война?», 72.95kb.
• Конкурс на лучшую работу по русской истории «Наследие предков молодым. 2008», 841.12kb.
• «Особенности первых российских революций 1905 -1907 гг.», 185.31kb.

. Энциклопедии, словари, справочники содержат толкования основных терминологических понятий, связанных с проблемой информационного обеспечения; перечень изданий периодической печати Самарской губернии времени Русско-японской войны, описание географического и социально-экономического положения Самарской губернии в начале XX в.⁴⁷

Материалы, вошедшие в источниковую базу исследования, различаются происхождением, функциональной направленностью и степенью достоверности. На основе их комплексного и критического анализа воссоздана широкая и достоверная картина информационного обеспечения Русско-японской войны в Самарской губернии.

Методологическая основа исследования. Комплексный анализ специфики механизма формирования оценок и представлений о Русско-японской войне у самарских крестьян и городских жителей диссертант старается выстроить с опорой на главные методологические принципы – историзм и научную объективность. Принцип объективности подразумевает изучение как всего корпуса источников, так и реального исторического материала по исследуемой теме во всем многообразии, без каких-либо заранее заданных оценочных суждений и конъюнктурных соображений⁴⁸. В соответствии с принципом историзма восприятие событий Русско-японской войны и выработка их оценок в провинциальном обществе изучается в процессе их возникновения, изменения и развития, что позволяет рассмотреть воздействие этих суждений на формирование общественного мнения, выявить закономерности информационного обеспечения общества в период Русско-японской войны и тенденции последующего развития; раскрыть специфику подходов различных политических групп к изучению данного исторического феномена и их влияние на последующую историографию.

Наряду с общенаучными методами (индукция и дедукция, анализ и синтез, классификация, аналогия, обобщение, идеализация) применялись специальные методы исторического познания: проблемно-хронологический, системно-структурный, сравнительно-исторический, историко-логический. С помощью данных методов в их совокупности изучена сложная и противоречивая картина отношения к Русско-японской войне провинциальных жителей в ее диалектическом единстве и противоположности; не только определены сущность и характерные особенности отдельных мнений, но и прослежены их динамика и эволюция, что дало возможность выявить цикличность восприятия различных этапов и событий войны, обусловленную объективными и субъективными причинами.

Научная новизна исследования заключается в комплексном анализе источников информационного обеспечения, содержание которых формировало представления самарского общества о Русско-японской войне. На основе не введенных в научный оборот или малоизученных материалов в диссертации раскрыта специфика механизма создания и трансформации сведений о Русско-японской войне, показаны пути формирования и взаимодействия оценок войны у крестьян и горожан Самарской губернии через разнообразные формы и способы информационного обеспечения. В исследовании выяснена роль информационной политики правительства, дан анализ ее эффективности на различных этапах войны; выявлено значение источников информационного обеспечения, доступных для провинциального населения; показаны мотивы и особенности изменения представлений о войне у крестьян, горожан и политических сил Самарской губернии. Впервые введен в научный оборот ряд источников.

Основные положения, выносимые на защиту.

1. Правительство использовало все имеющиеся в России виды информационного обеспечения, чтобы сообщить населению о начавшейся Русско-японской войне и сформировать патриотическое отношение к ней. Информационная политика правительства заключалась в разъяснении причин и целей войны, описании противника, в формировании «образа врага». Эффективная в начале войны, осуществляемая на волне патриотического подъема, правительственная пропаганда не смогла перестроиться в период неудачного хода войны и потеряла свою актуальность. В контексте последующих революционных событий Русско-японская война стала восприниматься как настоящий «знак беды».

2. Политические силы в Самарской губернии по-разному понимали и оценивали значение Русско-японской войны. Социал-демократы и эсеры относились к войне отрицательно: они считали ее империалистической, несправедливой, захватнической, винили в ее развязывании правящие круги России. Правые, напротив, считали войну справедливой и были уверены, что Россия непременно победит, если народ сплотится вокруг «веры, царя и Отечества». Либералы группировались вокруг земства и с началом войны прекратили критику правительства, сосредоточились на организации помощи раненым и семьям военнослужащих. Поражения русской армии и флота, начавшаяся революция усилили оппозиционность земства, что выразилось в призывах к прекращению войны и требовании народного представительства. Через «свои» средства массовой инфор­ма­ции каждая из политических партий и группировок старалась воздействовать на народные массы, прививая им свою позицию по отношению к войне, что по-разному влияло на социальное поведение населения губернии.

3. Средства массовой информации в годы Русско-японской войны были разнообразны и по видам (газеты и журналы, листовки и плакаты, публицистика и художественная литература, «дешевые книжки для народа» и т.д.), и по идеологической, политической направленности. Основу информационного обеспечения Русско-японской войны для крестьян Самарской губернии составили патриотические лубки и устная информация, которую можно подразделить на проправительственную (от духовенства) и антиправительственную (от «умных людей»), а для горожан – местные газеты.

4. Интерес к военной теме не был постоянным в самарском провинциальном обществе и определялся содержанием новостных сообщений с театра боевых действий. Для основной массы обывателей к осени 1904 г. война отошла на второй план, уступив место первой русской революции. Трагедию войны остро переживали те самарские городские и крестьянские семьи, из которых были призваны военнослужащие.

Практическая и теоретическая значимость исследования заключается в том, что содержащиеся в диссертации материалы дополняют сведения об истории российской провинции (Самарской губернии) времен Русско-японской войны. Материалы диссертации могут быть использованы при подготовке исследований о внутренней политике Российской империи начала ХХ в., истории Русско-японской войны, а также в процессе преподавания курсов «Международные отношения в ХХ веке», «История России ХХ в.», «Самарское краеведение», различных спецкурсов и дисциплин специализации.

Апробация работы. Основные положения работы отражены в 16 публикациях, а также изложены в докладах на международных, российских и региональных конференциях 2004 – 2008 гг.: «Платоновские чтения: Всероссийская конференция молодых историков» (Самара, 2004, 2005, 2006, 2007); «Клио и Победа: К 60-летию победоносного окончания Великой Отечественной войны 1941  1945 гг. (Областная научная конференция)» (Самара, 2005); «Ознобишинские чтения: Международная научно-практическая конференция» (Инза, 2006, 2007, 2008); «Наука. Творчество: Молодежная научная конференция» (Самара, 2006); «I Урало-Поволжская историческая ассамблея» (Самара, 2006); на ежегодных конференциях студентов, аспирантов и преподавателей исторического факультета Самарского государственного педагогического университета и других вузов Самары (2004 – 2009).

Структура диссертации. Работа состоит из введения, двух глав, выводов к главам, заключения, списка источников и литературы, приложений.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении обосновываются актуальность темы, хронологические рамки, формулируются предмет, объект, цель и задачи, выносимые на защиту основные положения исследования; даются историографический обзор, характеристика источниковой базы; раскрываются методология и научная новизна исследования; обосновывается его практическая значимость; сообщается информация о структуре работы и формах апробации материалов диссертации.

Первая глава («Информационное обеспечение в начале ХХ века») содержит два параграфа, в которых рассматриваются средства массовой информации в России начала ХХ в. и, в частности, в Самарской губернии.

В первом параграфе («Основные виды информационного обеспечения в России начала ХХ века») определяются понятия «информация», «информационный подход», «информационное обеспечение», в связи с проблемой цензуры (гражданской и военной) и свободы слова характеризуются источники информации в России начала прошлого столетия. На рубеже ХIХ – ХХ вв. понятия «информация» в нынешнем его толковании еще не существовало (в справочных изданиях того времени нет данного термина), однако это не означает, что не было самого явления. В диссертации применяется гуманитарный подход к определению понятия «информация» (позиция Д. И. Блюменау), учитывается, прежде всего, его семан­ти­че­ское содержание, то есть исследуются механизмы снабжения населения сведениями о Русско-японской войне.

Царское правительство России, политики и дипломаты были убеждены в неизбежности военного конфликта с Японией; для народа же война оказалась совершенно неожиданной и непонятной, особенно в провинциях, удаленных от восточных границ Российской империи (в частности, в Самарской губернии).

Правительство и власть верно и оперативно выстроили в этих условиях информационную политику, задачи которой заключались в следующем: довести до общества, до каждого взрослого человека факт начала войны, разъяснить ее причины и цели, дать представление о противнике (сформировать «образ врага»), мобилизовать народ на борьбу с врагом. Для решения этих задач были задействованы все существовавшие в начале XX в. способы донесения информации до потребителя: пресса (газеты и журналы), книги (публицистические и художественные произведения, дешевые брошюры), листковая литература (листовки и небольшие брошюры), наглядные материалы (плакаты, лубки, открытки), официальные документы (указы, постановления, обращения власти к населению, всевоз­можные документы дело­произ­водства и т.д.), почта, телеграф, устная агитация.

В России начала ХХ в. существовали следующие типы газет: «большие», «малые» и «дешевые», а также «информационные» газеты для всей страны (таковыми были «Новое время» и «Русское слово»). Давать злободневную информацию о событиях  это функция газет; комментировать, обобщать газетную информацию – преимущественно задача журналов. В начале XX в. русский журнал существенно изменился: стал еженедельным и тоньше по объему. От газеты тонкий еженедельник взял оперативность подачи информации, а от толстого журнала  «обобщающее освещение». Тонкие еженедельники дифференцированы по специализации; всевозможные обзоры, помещавшиеся в них, являлись перепечаткой из материалов ежедневных газет. Данный вид прессы способствовал визуализации представлений о событиях. Во время Русско-японской войны появились в России пять тонких иллюстрированных еженедельников, специально освещавших события войны⁴⁹.

Диссертация содержит примеры того, как в произведениях художественной и публицистической литературы 1904 – 1905 гг. отражались события Русско-японской войны и их восприятие. Писатели и журналисты разделились на два лагеря: на «патриотов» (сторонников войны, призывавших к сплочению во имя победы над вероломным врагом) и «пацифистов» (противников войны как из либерального, так и революционно-демократического лагеря, раскрывавших ужасы, несправедливость войны, ратовавших за ее немедленное прекращение).

Далее дается анализ «дешевых книжек для народа», составивших особую группу массовой литературы начала ХХ в. «Дешевые книжки» представляли собой сборники различных материалов; при этом источники, которые послужили их основой, обычно не указывались. В диссертации выяснено, что чаще всего это были официальные донесения; телеграммы и статьи военных корреспондентов; материалы прессы (отечественной и иностранной); различные словари и справочники; монографии, научные и научно-популярные статьи, художественные произведения. «Дешевые книжки» отражали весь российский политический спектр начала ХХ в. – от крайне правых, черносотенных идей до откровенно левых, марксистских взглядов. Среди издателей «дешевых книжек» четко выделялись следующие группы: «частная инициатива», «военные», «правые», «левые», «благотворительные общества». Наибольшее значение имела «частная инициатива». Авторы, в основном придерживавшиеся либеральных воззрений и лояльные к власти, стремились сыграть на подъеме общественного интереса к событиям на Дальнем Востоке, удовлетворить его и при этом заработать деньги. Подчеркивалось, что часть прибыли (либо вся выручка от издания) направляется на «усиление российского флота», «в кассу Красного Креста», «в помощь больным и раненым воинам», «в пользу детей-сирот» и т.д. Авторы и издатели таким образом выражали патриотические чувства, стремились помочь своей стране в борьбе с дальневосточным врагом, поддерживали патриотический настрой населения.

Российские листовки были официальными и неофициальными, последние делились на либеральные и радикальные (по российским политическим партиям). Проведенный в диссертации анализ содержания листовок большевиков и эсеров показывает, что их взгляд на войну в целом и ее отдельные ключевые моменты диаметрально противоположен официальному освещению событий.

Информационно-пропагандистское значение листовок, плакатов, лубков, открыток, слухов нельзя недооценивать, учитывая низкий уровень грамотности населения провинции. Зачастую именно листовки и наглядные способы информации создавали представления о войне у малограмотного крестьянства и пролетариата (хотя у рабочих уровень грамотности был все-таки выше и, следовательно, они имели больше возможностей получать информацию из газет).

Итак, в процессе анализа состояния информационного обеспечения в период Русско-японской войны установлена тесная взаимосвязь цензуры и свободы слова; выяснено, что цензура не справлялась с возложенными на нее функциями, но при этом людям начала прошлого века казалось, что свободы слова в Российской империи нет. Основную информацию образованная публика черпала из газет и журналов: газеты давали событийную составляющую информации, а журналы – аналитическую. До малограмотной крестьянской среды бóльшую часть информации несли листовки, плакаты, лубки, слухи.

Второй параграф («Источники информационного обеспечения в Самарской губернии в начале ХХ века») содержит обзор основных средств массовой информации в Самарской губернии, где в 1904  1905 гг. выходили следующие легальные периодические издания: газеты «Самарские губернские ведомо­сти», «Самарская газета», «Самарский листок объявлений», «Самарский курьер»; журналы «Врачебная хроника Самарской губернии», «Сведения о ветеринарно-санитарном состоянии Самарской губернии», «Самарские епархиальные ведомости». Нелегальные газеты начала ХХ в. представлены изданиями самарских социал-демократов и эсеров. Самарский комитет РСДРП выпускал нелегальные газеты («Сызрань», «Борьба», «Политическое обозрение») и три листка («Крестьянский листок», «Солдатский листок», «Типографский листок»). Самарский комитет партии социалистов-революционеров издавал с января 1905 г. нелегальную «Крестьянскую газету».

Проводники правительственной информационной политики в Самарской губернии – газета «Самарские губернские ведомости», журнал «Самарские епархиальные ведомости», а также лубки, некоторые «дешевые книжки», публиковавшиеся в газетах официальные военные телеграммы, проповеди священников.

Газеты наиболее оперативно и полно сообщали о состоянии дел на дальневосточном театре боевых действий. Официальную точку зрения отражали «Самарские губернские ведомости», но они проигрывали либеральной «Самарской газете» в оперативности освещения событий Русско-японской войны: задержка составляла более трех дней (это связано с тем, что «Самарские губернские ведомости» выходили всего два раза в неделю, а не ежедневно, как «Самарская газета»). Официальная газета отличалась известной сухостью подачи материала, делала упор на официальные же источники, мало привлекая сообщения зарубежных информагентств, ибо они оценивались как «неофициальные», стало быть, неблагонадежные. «Самар­ская газета» в этом плане выгодно отличалась: ее информативность значительно выше, она выходила ежедневно, активно использовала информацию зарубежных информ­агентств и либеральных столичных изданий и, в целом, больше внимания уделяла теме войны, нежели «Самарские губернские ведомости». В диссертации доказано, что в «Самар­ской газете» сильным было эсеровское влияние, в связи с чем газета не допускалась в провинциальные библиотеки-читальни.

«Самарские епархиальные ведомости» по заглавию являются газетой («ведомости»), а по форме, содержанию и структуре – журналом, их можно классифицировать как «тонкий официальный еженедельник», отражавший позиции местного православного духовенства. Информация о Русско-японской войне подавалась в неофициальной части (в рубрике «Церковная жизнь в других епархиях») и представляла собой заметки, перепечатанные из других изданий; причем вопросы о войне часто связывались с темой священника на войне, веры в Бога, жертвенности. Тема войны как таковая не была ведущей для журнала: в нем за полтора года военных действий не появилось ни одной аналитической статьи, посвященной конфликту России и Японии. «Самарские епархиальные ведомости» призваны не столько информировать читателя, сколько поучать, направлять на путь истинный. Все публикуемые материалы служили укреплению формулы «за веру, царя и Отечество». Церковь была мощным институтом укрепления самодержавия, и ее журнал осуществлял официальную пропаганду.

Самарские социал-демократы и эсеры через контролируемые ими источники информации стремились внушить народу отрицательное отношение к Русско-японской войне и побудить его к неповиновению властям. Противоположную позицию занимали правые силы, уверенные, вопреки всем поражениям, в справедливости войны и конечной победе России. Патриоты призывали сначала завершить войну, а затем приступить к внутренним реформам. Земство находилось в оппозиции, особенно во второй половине войны. Либералы, группировавшиеся вокруг земства и в мирное время критиковавшие правительство, с началом войны прекратили критические выступления и сосредоточились на организации помощи раненым и семьям военнослужащих. Разногласия политических сил Самарской губернии обострились в период Русско-японской войны; в противовес правительственной политике оппозиционные партии и группировки призывали прекратить кровопролитную войну и выдвигали требование народного представительства.

Фонды Самарского областного художественного музея (СОХМ), по подсчетам диссертанта, сделанным на основании инвентарной книги музея, хранят 193 лубка, посвященные Русско-японской войне и выпущенные девятнадцатью различными издательствами Москвы и Петербурга. Тематически лубки классифицированы автором диссертации так: «батальные» (115 шт.), «сатирические» (32 шт.), «парадные / героические» (30 шт.), «повседневная военная жизнь» (14 шт.), «желтая опасность» (2 шт.).

В диссертации рассмотрены слухи, касающиеся Русско-японской войны. Установлено, что слухи распространялись преимущественно в крестьянской среде и выражали ее интересы и чаяния. С началом революции, к весне 1905 г. слухи стали руководством к действию, и крестьяне-бунтовщики охотно ими пользовались; не случайно поддержку находили именно те слухи, которые как-то «лигитимизировали» их действия. Нередко слухи формировались на основе антиправительственных листовок эсеров и социал-демократов, что лишний раз доказывает значимость данного источника информации в крестьянской среде. Вообще во время войны были повсеместны различные разговоры, толки, отражавшие недовольство населения войной, царем, чиновниками, создавшимся положением; нередко недовольство проявлялось в виде нецензурных реплик.

Итак, жителям Самарской губернии информацию о Русско-японской войне поставляли 12 местных газет и три журнала; издания других регионов; научно-популярная, мемуарная, публицистическая и художественная литература; плакаты, лубки и открытки; листовки и устные сообщения различных информаторов. Все указанные источники информационно насыщены. У губернских обывателей был достаточно разнообразный круг источников, из которых они могли получить интересующие их сведения о ходе войны на Дальнем Востоке.

Вторая глава («Информация в Самарской губернии о Русско-японской войне»), как и первая, содержит два параграфа.

В первом параграфе («Русско-японская война и самарское крестьянство») рассмотрен вопрос об источниках сведений о событиях на Дальнем Востоке и отношении к ним самарского крестьянства. Царский манифест о начале войны с Японией был зачитан во всех церквях губернии, которую война затронула, главным образом, призывом запасных и новобранцев. Согласно финансовым документам Уездных по воинской повинности присутствий Самарской губернии, в 1904 г. новобранцев было 11.004 человека, а в 1905 г. – 12.972 человека. Не война явилась причиной тяжелого положения самарской деревни, но именно она обострила социально-экономические проблемы. Их до крайности усугубила ошибочная система комплектования войск: так называемые «частные» мобилизации запасных (особенно старших сроков) привели к тому, что целые деревни по Самарской губернии оставались без работоспособного мужского населения, поэтому призванные очень тревожились за судьбу своих семейств. В Российской империи были силы, в лице которых недовольные могли найти поддержку и участие: нелегальные партии эсеров и социал-демократов. Через свои информационные средства они проводили в массы оппозиционную точку зрения.

Часть крестьянства («наиболее передовая», по революционной классификации) на фоне тяжелого экономического положения не только открыто выражала недовольство войной, но и сотрудничала с революционными агитаторами и пропагандистами: распространяла нелегальную литературу, укрывала агитаторов, активно участвовала в революционных сходках и собраниях, вступала в ряды революционных партий. В связи с войной крестьяне, в основном, отрицали и критиковали существующие порядки, призывали запасных и новобранцев «не ходить на войну», а односельчан – ничего не жертвовать на нее, не платить податей и налогов.

Устная информация в значительной мере базировалась на первоначально кем-то прочитанных печатных источниках. Газета «Самарские губернские ведомости» специально ориентировалась на информирование сельского населения о дальневосточных событиях. В работе выявлен несомненный интерес к войне со стороны крестьянства. Народ встретил войну, которую не ждал, с недоумением, но скоро патриотические чувства стали нарастать. Появилась масса лубочных картинок, изображающих победы русского оружия; военная карикатура грубо и цинично высмеивала врага, а уличные продавцы военных телеграмм ежедневно выкрикивали о новых «наших» победах. Правительственная агитация способствовала патриотическому воодушевлению масс.

До лета 1905 г. социал-демократическая деятельность в самарской деревне практически отсутствовала. Самарские социал-демократы считали, что они влияют на крестьянство, агитируя солдат. И, действительно, к последним обращено большое количество листовок, имевших внушительные тиражи. Результативность работы в массах по распространению нелегальной литературы ясно чувствуется уже в марте 1905 г., а к концу того же года самарские социал-демократы выходят на выпуск отдельных воззваний огромными по местным условиям тиражами (десятки тысяч экземпляров). В своей антивоенной пропаганде РСДРП апеллирует скорее к рабочим, нежели к крестьянам; причины войны видит в столкновении империалистических интересов Японии и России; в меньшей степени склонна рассматривать Японию как пострадавшую сторону.

На основе выявленных диссертантом данных в исследовании оспаривается мнение советских историков о том, что численность и роль эсеров в Самаре значительно меньшие, нежели социал-демократов; доказывается приблизительная равнозначность их влияния на население через листовки и газеты. Проведенное в процессе исследования сравнение лозунгов эсеров и социал-демократов показало, что, в общем, они похожи: и там и там – нет войне, капиталистам, самодержавию, да – народной воле и народному правлению, революции. Однако нельзя не заметить, что лозунги эсеров в 1904  1905 гг. даже более радикальны, чем у социал-демократов. Листовки эсеров на тему Русско-японской войны строятся, как правило, по одной схеме: сначала идет поучительная притча на бытовой сюжет, понятный для простых крестьян; с этой притчей-эпизодом сравнивается война на Дальнем Востоке; действия притчи переносятся на события войны, в результате сложные геополитические построения сразу упрощаются, становятся понятными крестьянину, так как сюжеты в основном связаны с обыденной деревенской жизнью; далее в листовке следует разбор ситуаций войны, приводятся убедительные примеры ее ужасов, страшных жертв, бедствий, которые она несет народу. С точки зрения эсеров (как и социал-демократов), виновны во всех бедах царь и его правительство. По сравнению с правительственными и либеральными газетами и журналами, листовки социалистов-революционеров представляют совершенно другое видение военной ситуации на Дальнем Востоке и внутри страны. Многие факты представлены эсерами по-иному или вообще перевернуты «с ног на голову»: четко просматривается следование партийным установкам, а не исторической правде явлений, связанных с Русско-японской войной. Причина подобного освещения событий обусловлена задачей эсеровских листовок – побудить народ к неповиновению, поднять его на революцию, используя в числе прочих аргументов непопулярность войны.

Изучая архивные материалы, автор диссертации выяснил, что основу информационного обеспечения Русско-японской войны для сельского населения составляли патриотические лубки. Адресованные малограмотному населению лубки-плакаты, в отличие от листовок, представляли исключительно официальную (правительственную) точку зрения на войну; после мукденской катастрофы и разрастания революции внутри страны лубки, посвященные войне, практически не выпускались. Отказавшись от издания лубков во второй – самой напряженной и трагической – половине войны, правительство в значительной степени утратило возможность влиять на неграмотное большинство российского населения. Следствием этого стало распространение слухов, которые (иногда адекватные, чаще искаженные) разносились «по дворам»; в некоторых из них отражались и события Русско-японской войны. На конкретных примерах из публицистики и документов того времени диссертант показывает, что в малограмотной среде слухи имели большое значение именно как источник информации: слухи существенно влияли на сознание и социальное поведение людей, особенно в сельской местности.

Итак, рассмотренные в предыдущем параграфе (I.2) источники информационного обеспечения могли быть доступны крестьянам Самарской губернии. Однако при всем разнообразии информационных средств достаточными их назвать нельзя, так как абсолютное большинство самарских и иногородних изданий не доходило до деревни, да и уровень грамотности самарских крестьян не позволял им воспользоваться даже доходившей литературой. Основу информационного обеспечения Русско-японской войны для них составляли патриотические лубки и устная информация, которая по своему политическому характеру была двух видов: про­прави­тель­ственная (осуществлялась, главным образом, через духовенство) и антиправительственная (распространялась через «умных людей»). Хотя крестьянство проявляло интерес к войне, последняя так и осталась для него чужой и чуждой (кроме семей, в которых родственники были призваны на Дальний Восток). Начавшаяся революция заслонила собой неудачную войну; заключенный мир не привел к успокоению народа: бурные революционные события осенью 1905 г. характерны и для Самарской губернии.

Во втором параграфе («Содержание информации о Русско-японской войне и ее восприятие самарскими городскими обывателями») изучаются сообщения прессы о Русско-японской войне и отношение к ним горожан. Сведения о событиях на Дальнем Востоке жители Самары могли получать из семи местных газет и трех журналов, а также из тех же источников, что и крестьяне: изданий других городов и регионов, различной литературы, листовок, лубков, слухов. Основой информационного обеспечения Русско-японской войны для горожан являлись местные газеты (проправительственные официальные «Самарские губернские ведомости»; либеральные «Самарская газета» и «Самарский курьер»), а также личная информация непосредственных участников военных событий. В «Самарской газете» регулярно печатались списки земляков – убитых, раненых и пропавших без вести на войне с японцами. Внимание к военной теме у самарских обывателей, как и у крестьян, не было постоянным и колебалось в зависимости от новостных сообщений с театра боевых действий; те же, кого война не затрагивала напрямую, скоро потеряли к ней интерес.

В диссертации рассмотрены содержание и политическая направленность газетных сообщений о наиболее важных моментах войны⁵⁰.

Самарское население, как и вся Россия, крайне негативно восприняло нападение японских миноносцев на порт-артурскую эскадру в ночь с 26-го на 27-ое января 1904 г. Однако в Самарской губернии были силы, рассматривавшие эти события под совершенно другим углом зрения, – нелегальные партии эсеров и социал-демократов. Позиции РСДРП в Самаре в 1904 г. были слабы относительно крупных промышленных центров (Москвы, Петербурга, Одессы, Харькова), однако традиции социал-демократии существовали в Самаре достаточно давно (с 1890-х гг.). В городе параллельно действовали две организации: Самарский комитет РСДРП и Восточное бюро ЦК РСДРП. Самарские социал-демократы еще не поделились на большевиков и меньшевиков, и среди них вообще мало кто разбирался во всех партийных тонкостях. Они не чуждались плодотворно взаимодействовать не только с эсерами, но и либералами (конкуренция, конечно, сохранялась, как и полемика, однако некоторые практические вопросы конструктивно решались сообща).

Война с Японией способствовала прояснению сознания рабочих и возникновению интереса к политике. Она же явилась темой ряда листовок, выпущенных социал-демократическим комитетом. Были даже попытки проведения забастовок протеста против войны – на Жигулевском заводе, заводах Журавлева и Лебедева, но они носили еще совершенно неорганизованный характер.

С 12 по 21 августа 1904 года под Ляояном произошло сражение между Маньчжурской армией А. Н. Куропаткина и 1-й, 2-й, 4-й армиями японцев. Для Самары Ляоянское сражение – это, прежде всего, бесконечные мучительные ожидания весточки с фронта от родных и близких (солдат и офицеров Бугульминского и Бузулукского полков). Журналист «Самарской газеты» Молот (Э. Павчинский) в одной из заметок сетует на то, что письма на Дальний Восток и обратно идут бесконечно долго, а услуги телеграфа слишком дорогие⁵¹.

Ко времени сражения на реке Шахэ (с 22 сентября по 4 октября 1904 г.) относится отправка из Самары на Дальний Восток 244-го Борисовского полка – для провинциального города неординарное событие, напрямую связанное с войной и способствовавшее на некоторое время усилению интереса самарской публики к событиям Русско-японской войны.

Весть о сдаче Порт-Артура потрясла Самару. Официально «Самарская газета» известила своих читателей об этом печальном событии 23 декабря. Необходимо отметить гневный, обличительный характер статьи «Самара, 23 декабря 1904 г. Порт-Артур пал». Сдача Порт-Артура явилась той критической точкой, за которой накапливавшаяся горечь поражений и общее недовольство современной ситуацией в стране и городе выплеснулись наружу. До этого нельзя было себе представить, чтобы в газете, пусть и либеральной, но все же проходящей цензуру, могла появиться статья-листовка, причем листовка радикальной оппозиционной партии («Самарская газета» в годы Русско-японской войны находилась под влиянием эсеров).

17 января 1905 г. в Самаре началась первая политическая забастовка почти всех предприятий, при этом информация о войне активно использовалась в качестве аргумента обеими сторонами внутриполитического конфликта. Самарские патриоты обращались к трудящимся с призывом прекратить смуту, вернуться на рабочие места, не забывать традиционные, вечные ценности (православную веру в Бога; труд как главный долг и добродетель рабочего человека; народный патриотизм).

Финальной точкой в череде поражений российских армии и флота стала Цусима. Первое упоминание о Цусимском морском бое помещено 18 мая в «Самарских губернских ведомостях» в виде слуха, сообщаемого телеграммой из Нью-Йорка. И только в начале июня в той же газете появились достоверные сообщения о произошедшей катастрофе: статья «Газетная хроника о войне» (1 июня, перепечатана из «Русского инвалида») и «всеподданнейшие телеграммы» генерала Леневича и адмирала Энквиста (4 июня). Данные сообщения лишь восстанавливают общую картину боя и почти не содержат анализа. После Цусимской катастрофы стало ясно, что продолжать войну Россия не в состоянии (хотя фактически мир будет заключен только 23 августа): война проиграна, флот уничтожен, Порт-Артур захвачен врагом, в стране – революция, одним из требований которой было незамедлительное прекращение войны. Мир жизненно необходим как царскому, так и японскому правительствам, народы обеих стран устали от войны. Весть о заключении мирного договора пришла в Самару 24 августа 1905 г.

Итак, горожане Самары могли получать информацию о Русско-японской войне практически из тех же источников, что и крестьяне. Однако уровень грамотности горожан значительно выше, нежели у крестьян, следовательно, первые могли в большей мере воспользоваться предлагаемой информацией и осмыслить ее. Основой информационного обеспечения Русско-японской войны для горожан являлись местные газеты и личная информация непосредственных участников военных событий (письма, телеграммы, открытки, общение с солдатами и офицерами во время их побывок и отпусков). Значительный информационный повод оживлял внимание самарской публики к военной теме, и, наоборот, отсутствие такового снижало интерес. Для основной массы горожан к осени 1904 г. война отошла на второй план, уступив место более актуальным политическим событиям.

В