А жизнь так коротка
| Вид материала | Документы |
- Н. И. Вавилов: "Жизнь коротка надо спешить" (рассматриваемые вопросы: малоизвестные, 67.52kb.
- План: Організаційний момент > Перевірка готовності Подання нового матеріалу > Підведення, 38.86kb.
- Сочинение на тему «я выбираю жизнь», 13.32kb.
- А. С. Раутиан Самое замечательное, что может быть в человеческой жизни, 792.34kb.
- Романтика космоса, 1113.61kb.
- План Введение. 3 Основная часть. 4 Что такое «компьютерная революция»? 4 Этапы революции., 90.65kb.
- Михаил Юрьевич Лермонтов родился в 1814 году. Жизнь его была коротка и трагична, 135.94kb.
- Жизнь, посвященная познанию тайны фотосинтеза, 135.96kb.
- Жизнь коротка, если считать, что названия жизни она заслуживает лишь тогда, когда дарит, 214.46kb.
- А. И. Солженицын «Крохотки», 730.85kb.
Глава 4
Леон вернулся домой поздно. После спортзала к брату в больницу ездил. С Иваном все в порядке. Рана неопасная для жизни, и здоровье у него крепкое. Дела на поправку идут. В отдельной палате он лежит. Два милиционера его охраняют. И врачи у него самые лучшие. Все это благодаря Графу. Сделал он Ивана козлом отпущения, теперь вот заботится. Хоть за это спасибо...
Иван косо на него смотрит. Бандитом один раз назвал. И ведь, как ни крути, прав он. Да, Леон бандит. Самый натуральный. И с этого скользкого пути сворачивать не помышляет. Да и не дадут ведь...
Он уже ложился спать, когда противно запищал пейджер. Высветилось сообщение. «Сбор. Срочность один. Точка номер четыре». Срочность один — это значит ни секунды промедления. Точка номер четыре — это кафе «Береста». До него пять минут на тачке...
Только разделся — и снова одеваться. Но Леон над этим не задумывался. Он мигом натянул штаны, майку, кроссовки. В прихожей кожанку еще накинул и ствол из тайника в обувном ящике достал, за пояс штанов приладил — там у него специальный ремень с кобурой. Все, к выходу готов...
— Ты куда? — окликнул его на пороге отец.
В туалет вышел. Ну и шел бы себе. Чего спрашивать...
— Да к девчонке нужно одной съездить, — буркнул Леон.
— А не поздно?
— Я ж не цветы ей дарить еду...
— »Женилка» чешется?
— Ага, угадал...
Бегом спустился по лестнице: лифт — это ловушка, им его учили не пользоваться. Пробежал через двор, на дороге тормознул тачку.
— На Пугачева, командир, — небрежно обронил он, удобно устраиваясь на заднем сиденье.
Спереди в незнакомой машине ездить нежелательно. Это также одна из дежурных предосторожностей. Неспокойно сейчас в городе, призрак опасности за каждым углом.
Проехали с километр, когда водитель стал вдруг притормаживать.
— Э, ты чего? — спросил его Леон.
— Не видишь, тачку ловят...
Какие-то два типа в кожанках останавливали машину. Потенциальные клиенты для частника или подстава?..
— Только тормозни, я тебе в черепе дырку сделаю. — Леон вынул пистолет, клацнул затвором.
Это произвело впечатление. Водитель резко ударил по газам, и машина пронеслась мимо несостоявшихся пассажиров.
На месте Леон сунул частнику купюру и вышел из машины. В кафе за столом уже сидели Будильник, Кот, Бес и Супец. С Леоном пятеро. Не хватало Мизинца, Ржаного, Карла и Бобра. Балык десятый, но он не подойдет, у него уважительная причина — рану ему в больнице «лепилы» зализывают.
— На вот, пивка тяпни, — катнул ему через стол банку «Туборга» Будильник. — Для рывка...
Старается держаться раскованно, но чувствуется внутреннее напряжение. Наверняка тревога не учебная. Какое-то конкретное дело затевается — мандраж пробирает «звеньевого».
Леон перехватил банку, вскрыл, припал к ней губами, сделал два полных глотка. Пивка для рывка... А вот водки для заводки не будет — не тот случай...
В течение десяти минут прибыли все остальные. «Звено» было в сборе.
— Ну чо, братва, потянем дело? — выдавливая из себя удаль, спросил Будильник.
— Что за дело? — подобрался Кот.
— Щас в одно место прокатимся, Вагонетка наводку дал. Пять козлов телок в баньке мочалят. Жару им надо поддать...
— Жару — это как? — хмуро спросил Мизинец.
Здоровый пацан, метра два роста в нем, плечи на ширину шкафа, бицепсы как гири. Никак не соответствовал этот пацан своей кличке.
— А так, в расход козлов...
Все встало на свои места. Не махалово намечается, а мочилово. Снова кровь... Что ж, к этому всегда нужно быть готовым.
И все же Леону сделалось не по себе. Все его естество противилось мокрому делу. Только ноги сами несли его к машине, рука сама открывала дверцу. Отказаться от участия в кровавой акции он не мог — обвинят в трусости, а могут и пулей угостить. Примерно так же думали и остальные. У всех пацанов на лицах каменные маски. Никто не хочет убивать, но и отступать западло...
Первой пошла машина с Будильником, за ней потянулись остальные. Через час «девятки» остановились на безлюдной площади посреди старого, почти заброшенного парка на западной окраине города. Будильник собрал всех вокруг себя. Открыл багажник своей машины.
— Бес, Мизинец, Булат... — кивнул он на автоматы.
Леон послушно взял «АКМСУ», закинул за плечо. Усилил свое вооружение и Будильник. Страшновато ему с одной «тэтэшкой»...
Леон заметил, как подрагивают его пальцы. Да что греха таить, его самого колотило будь здоров.
— Кот, Супец, Карл... Номера менять, живо...
Минут через десять на «девятках» стояли фальшивые номера. А еще через четверть часа машины резко тормознули возле городского банно-прачечного комбината. Леон знал, есть тут коммерческая сауна. Это вотчина Баула, его «быки» себя безраздельными хозяевами здесь чувствуют. Даже охрану не выставили.
Ночь, вокруг ни души. Фонарь сиротливо светит, под ним одиноко «БМВ» не первой молодости стоит. Рядом встали три «девятки», захлопали дверцы. Девять крепышей в кожанках быстрым шагом гуськом двинулись по бетонной дорожке, прямиком в сауну.
Дверь, разумеется, была закрыта. Но она открывалась внутрь. Это хорошо.
Леон мощным ударом ноги вышиб дверь. И тут же отскочил в сторону. Бес первым ворвался в широкое жерло тускло освещенного коридора. За ним устремился Мизинец. Третьим пошел Леон. Четвертым должен был идти
Будильник — автомат у него как-никак. Но он почему-то остался в арьергарде. Ну да, тылы прикрывать...
Леон, Бес и Мизинец шли плечом к плечу, на всю ширину коридора. И каждый готов был в любую секунду надавить на спусковую скобу. Никто из них не мучил себя моральными угрызениями. Вопрос, зачем им все это, остался за выбитыми дверьми. Сейчас они настроены были на единую волну. Убивать! Убивать или погибнуть...
Коридор упирался в раздевалку. Дверь распахнулась прямо перед носом смертельной троицы. На пороге возник закутанный в простыню мордоворот. В зубах дымится сигарета. В глазах удивление и вопрос. Но спросить он ничего не успел.
Три короткие очереди пропороли ему грудь и брюхо. Громила подался назад, из дырок в его теле струями била кровь. Зрелище тошнотворное. Но Леон не чувствовал отвращения. Он вообще ничего не чувствовал. Сейчас он был роботом — как будто душу из него вынули...
Ввалились в душевую с мраморным бассейном. И в это время из парилки выскочила еще одна жертва. Бауловец слышал грохот автоматных очередей — его глаза наполнены были животным ужасом. Короткая очередь, и на его голой груди образовались сразу три дырки. Бедняга завалился на бок и рухнул в бассейн.
Прозрачная вода покраснела. Но Леон этого не видел. Ноги сами несли его в банкетный или «трахальный» зал. Оттуда послышались выстрелы. Несколько пуль пробили закрытую дверь из мореного дуба. Бес вскрикнул, покачнулся. Автомат вывалился из его рук и гулко стукнулся о кафельный пол. Леон даже не взглянул на него — не до этого. Он всадил в дверь длинную очередь, а затем ударил по ней ногой. Она распахнулась и открыла доступ к цели. Снова пистолетные выстрелы. Голопузый громила с красной рожей стрелял в него из пистолета. Одна пуля просвистела над ухом. Мазила...
Справа грохотнул автомат. Голопузый дернулся, отлетел к стене. Его голова была превращена в кровавое месиво. Мизинец стрелял отлично... В банкетном зале были еще двое бауловцев. Безоружные, они жались в один угол и с ужасом смотрели на налетчиков. В другом углу сбились в кучу три голозадые девки. Эти едва держались на ногах от страха. Леон отошел в сторону, освобождая проход для тех, кто шел за его спиной. Кот, Ржаной и Бобер — у этих пистолеты. Но это вовсе не значит, что их руки должны остаться чистыми. «Тэтэшки» с грохотом забились в их руках. Все двадцать четыре патрона из трех магазинов ушли в цель, и почти все впились в человеческую плоть. Бездыханные тела бауловцев распластались на полу. Все, дело сделано, можно уходить... Но Будильник так не считал. Когда с боевиками Баула было покончено, он нарисовался на переднем плане. Глаза блестят, на губах победная улыбка, автомат на изготовку. Крутизна... Только где он раньше был?..
— Чо, твари, дотрахались? — рыкнул он на девок. Леон не слышал его. Все внимание на убитых бауловцев. Истерзанные трупы, кровь и мозги на кафельной стене — мерзкое зрелище. Но тошнота к горлу не подкатывала. Зато был страх. Ведь когда-нибудь так могут поступить и с ним. И лежать ему на окровавленном полу с пулей в голове... От гнетущих мыслей его отвлек грохот автоматной очереди. Стрелял Будильник. По девкам. И этих превратил в кровавое месиво, весь магазин на них извел. Вот ублюдок!.. — Зачем? — грозовым голосом спросил Леон. Ярость душила его. И ненависть. Только усилием воли он удержался от желания пустить Будильника на корм червям. Вот кого бы он убил с удовольствием... — Ты чо, Булат, не врубаешь? — растерянно посмотрел на него Будильник. — Они же свидетели... Довод резонный. Но «звеньевой» все равно ублюдок... — Да?.. Тебе видней... — А ты чо это, бочку на меня катить вздумал? — оправился от растерянности Будильник. Леон промолчал. Не о чем ему говорить с этим ничтожеством... — Возбухают тут некоторые... Иди лучше в парилке посмотри... Распоряжение «звеньевого» исполнять не хотелось. Но в парилку он пошел. А вдруг там действительно кто остался. И хуже всего, если девка... Но там было пусто... Беса в душевой уже не было. Его простреленное тело утащили в машину. Что с ним — живой он или ласты склеил, — оставалось только гадать. Сауну Леон покидал последним. И в машину позже всех сел. — Что с Бесом? — спросил он Кота, который уже выжимал сцепление. Надо было как можно скорее рвать отсюда когти. — Да в левую бочину пломбу закатали, — не оборачиваясь, отозвался тот.
Машина рванулась с места и полным ходом пошла вслед за тачкой Будильника. Коту сейчас было не до Леона. Все внимание на дорогу.
— Жить будет... — уверенно заявил Мизинец.
— А ты что, врач? — грубо оборвал его Леон.
— Да нет, — стушевался тот.
— В больницу его надо...
— Да Будильник говорил...
— Будильник, Будильник, — презрительно скривился Леон. — Только и умеет, что девок будить...
Мысленным взором увидел тех девок из баньки. Всех троих. Смазливые, молодые, попки такие аппетитные, и все остальное очень даже ничего... Им бы жить, мужиков ублажать. А Будильник, мразь, их из автомата... Урод мутнорылый!..
«Девятка» Будильника въехала во двор городской больницы. Две другие машины потянулись следом. Въехали в темный закоулок между зданием и палисадником.
Первым из машины вывалился сам «звеньевой». Из второй машины он вытащил Ржаного, затем подошел к последней.
— Мизинец, Булат, за мной, живо...
На Леона он даже не взглянул. Нарочно рожу от него воротит. Мстит за ненавидящий взгляд там, в сауне. Да пошел он...
— »Скорострелки» в машине оставьте, — распорядился он и повернулся к ним спиной.
И широко зашагал, направляясь к входу в приемное отделение. Леон, Мизинец и Ржаной двинулись за ним. Раненый Бес остался в машине. Что-то непонятно...
— Молодые люди, сюда нельзя! — поднялась им навстречу толстая тетка в белом халате.
— Где хирург, который дежурный? — грозно надавил на нее взглядом Будильник.
А страху на обывателя он нагнать умел.
— Я могу вызвать... — стушевалась тетка.
— Ну так суетись, чего встала?
Будильник достал двадцатидолларовую купюру и сунул ей в боковой карман. И угрозой, и пряником ее подстегнул.
— Инструменты с собой пусть захватит... У нас тут человек в машине, на железяку напоролся...
— Так его сюда надо, — снимая телефонную трубку, сказала тетка. — В хирургическое, на операцию...
— Нетранспортабелен он, поняла?
Нетранспортабелен... Леон усмехнулся. Не знал он, что «звеньевому» знакомы такие слова. Ненулевой у него, оказывается, интеллект...
— Ну да Анатолий Михайлович разберется, — махнула рукой тетка...
Минут через десять появился хирург, кривоногий лысый дядька с важным лицом, а с ним медсестра, смазливая девица в голубом халате. Врач тащил тяжелый железный ящик с инструментами. Он бы ни в жизнь его не взял, но тетка из приемной открытым текстом сказала, что ему причитается полста баксов. Так ей Будильник велел.
Если хирург и его помощница думали, что им придется делать операцию прямо на улице, то они ошибались.
— Где пострадавший? — грубо спросил врач.
— А вот. — Будильник ткнул ему в живот ствол пистолета.
— Не понял...
— Счас поймешь... Пакуйся в тачку, живо... — Он открыл заднюю дверцу машины, где находился раненый Бес, и втолкнул туда хирурга. — А ты, киска, сюда...
Его помощнице он показал на свою машину. Девка быстро смекнула что к чему — артачиться не стала. Затравленно глядя на Будильника, она села в его «девятку». А тот все геройствовал.
— Ну чо, видали, как дела делать надо?.. Все, по коням...
Он сел на заднее сиденье рядом с пленницей. Одной рукой обнял ее за плечи, а второй захлопнул за собой дверцу.
Ржаной сел в одну тачку с Мизинцем — в его «девятке» сидели четверо. Из них один раненый, другой врач.
И снова в путь. Через полчаса машина Будильника въехала во двор двенадцатиэтажного дома на южной окраине Задворска. Глубокая ночь. Естественно, двор был безлюден. И ни одно окошко не светится.
И снова Будильник собрал всех вокруг себя. И посыпались указания. Карл, Кот и Супец занялись тачками — нужно было снять старые и поставить «родные» номера. Затем отогнать машины на платную автостоянку в полукилометре от дома. И своим ходом вернуться сюда. Времени им отпускалось всего ничего...
Ржаной и Бобер взяли на себя хирурга и медсестру. Сам Будильник достал из машины большую спортивную сумку — в ней помимо прочего упакованы были четыре автомата. Леону и Мизинцу достался Бес. Его пришлось поднимать на восьмой этаж. Хорошо, лифт работал. Ловушка это или нет, но таким подспорьем не воспользоваться грех — в Бесе почти центнер весу. Вместе с ними в лифте ехал и Будильник.
Хирург успел в пути поколдовать над Бесом. Наложил повязку на рану, вкатал ему дозу элениума. Наркотик приглушил боль и затуманил сознание. Ничего не соображая, Бес тупо смотрел то на Леона, то на Мизинца.
— Чо, Бес, кайф ловишь? — гоготнул Будильник, когда тот остановил взгляд на нем.
Бес ничего не ответил. Только скривился. Больно ему. А этот урод к нему с дурацкими вопросами.
Восьмой этаж. Бронированная дверь с глазком. Квартира номер сто сорок один. Будильник достал ключи — залязгали замки. Вход свободен.
— Сюда его...
Леон и Мизинец втащили Беса в квартиру. Не хило. Коридор пенопленом аккуратно обшит. Люстра под потолком. Две комнаты. В них тоже порядок — только мебели почти никакой. Там, куда внесли Беса, только диван-кровать, стол и пара стульев. И еще раскладушки в ряд стоят и матрацы в углу свалены.
Беса уложили на диван. Минуты через три появился врач и его помощница.
— Давай, доктор, начинай, — распорядился «звеньевой», кивком головы указывая на раненого. — Не починишь пацана, голову свинчу...
— Я попрошу без угроз, — недовольно посмотрел на него хирург.
Неважно, где он, у себя в больнице или в заложниках у бандитов. Главное, он при исполнении своих обязанностей. И от него зависит жизнь человека. Он незаменим. И пока он не сделает свое дело, ему ничто не угрожает... Правильно мыслит доктор. И молодец, что утер нос Будильнику... Леон посмотрел на него с одобрением.
— Жить будет? — угрюмо спросил у него Бобер.
Он больше всех переживал за Беса.
— Должен, — почесал переносицу «лепила». — Пуля навылет прошла — это хорошо. Но есть один неприятный момент... В общем, нужна операция...
— Так в чем же дело? — набычился Будильник. — Хватай скальпель да начинай...
— Здесь нет таких условий, как в стационаре, — покачал головой хирург. — И потом, мне нужно кое-какое оборудование и препараты...
— У тебя же чемодан...
— Этого мало...
— Что надо, то и будет, — осклабился Будильник и полез в карман. — А стационар отпадает...
В его руке появились две стодолларовые купюры.
— Это тебе для начала, — сунул он их врачу в карман халата. — И говори, что надо...
— Тут целый список...
— Давай, рисуй...
Хирург пожал плечами, достал из внутреннего кармана листок бумаги и ручку, протянул их помощнице.
— А мы пока со своими делами разберемся... — Будильник зацепил взглядом Мизинца и Ржаного. — Хватайте все это барахло, — показал он на раскладушки и матрацы. — И в ту комнату...
Во второй комнате из мебели были только диван, кресло-кровать, журнальный столик и тумба, на которой стоял японский телевизор и видеомагнитофон. Обои на стенах свежие, пол чистый, нигде ни пылинки. Шторки на окнах аккуратные. Уютно, словом. Но весь уют куда-то исчез, когда комнату загромоздили раскладушками, побросали на пол матрацы. И одеяла появились, и постельное белье.
— Не хата, блин, а казарма, — заметил Мизинец.
— На тюфяки залегаем, братва, такие вот дела... — объяснил Будильник.
— А где здесь тюфяки? — удивленно глянул на него Ржаной.
— Да хрен его знает, — пожал плечами «звеньевой». — Вагонетка сказал, на тюфяки залегаем, типа конспирация. Вот и понимай...
— Можно вас на минутку? — послышался из коридора вежливый голос хирурга.
На «вы» к Будильнику обращается. На хрен бы его лучше послал...
Леон видел, как врач протянул «звеньевому» какой-то список. Они о чем-то поговорили, и «лепила» вернулся к раненому. Будильник нарисовался в комнате.
— Ты! — ткнул он пальцем в грудь Бобру.
— Чего?.. — буркнул тот.
— И ты! — выбор пал и на Мизинца.
— Ну...
— Не нукай, не ты, а тебя запрягают... — Будильник протянул Бобру докторский список. — Все, что здесь нацарапано, сюда притащить...
Бобра задание не расстроило. Напротив, ободрило. Он рад был угодить своему лучшему другану. Для Беса ведь нужны инструменты и лекарства, не для папы римского...
Мизинец взял из рук Бобра список, пробежался по нему взглядом.
— Я, конечно, не доктор, но где всю эту херомундию достать, знаю, — сказал он. — Главврач у меня знакомый есть... Только без «бабок» он не даст...
— »Бабки» — великая сила, — растянул губы Будильник.
Он прошел в коридор, поднял с полу брошенную им же сумку. Вернулся в комнату, вжикнула «молния» замка...
— Вот, это тебе, — он протянул Мизинцу свернутые жгутом и перетянутые резинкой стодолларовые купюры. — Ты сегодня в баньке не слабо баульских попарил... Держи, премия. Здесь три штуки.
Премия. Три тысячи баксов. Граф, а с его подачи Вагонетка и Будильник держали своих подчиненных не на одном энтузиазме. Сделал дело — загрузи карман бабками. Такой расклад устраивал всех. В том числе и Леона. Он не без удовольствия получил свои три зеленые тонны. По столько же обломилось Бобру и Ржаному. А еще Бесу и Коту причиталось. Короче, всем, кто валил баульских. Супец и Карл не сделали ни единого выстрела. На них было заготовлено по полторы штуки. Будильник мочканул
сразу троих. Наверняка для себя штук десять урвал. Как же герой, с девками лихо расправился...
Кроме премии, Бульдозер протянул Мизинцу банковскую упаковку двадцатидолларовых купюр. Это чтобы отовариться.
Скоро появились Карл, Супец и Кот.
— Ты! — выстрелил пальцем в последнего Будильник. — Снова хомут на тачку и вперед... Бобер тебе все в пути растолкует...
И чтобы подсластить ему остаток бессонной ночи, сунул ему на карман «бабки». Все три штуки. «Гуляй, нищета!..»
— Перекусить бы, в натуре, — прогундел Супец.
— Ага, типа супца бы похлебать, — сострил Карл.
— Не, лучше водочки с огурчиком, — мечтательно закатил глаза Ржаной. — А чо, мля, самый кайф...
— А хера тогда вы здесь третесь? — Будильник бесцеремонно хлопнул Супца по спине и протолкнул в коридор. — Шуруй на кухню, холодильник потроши... И водяру доставай, сегодня можно...
Все оживились. И у Леона, если честно, настроение поднялось. В самый раз сейчас на грудь принять. Ком на душе, может, рассосется...
Но прежде чем отправиться на кухню, взялись за раскладушки — нужно было расставить их в ряд и накидать на них матрацы.
— Диван мой, — наложил лапу на самое козырное место Будильник.
Возражать, конечно, никто не стал.
— А это мое, — Леон кивнул на кресло-кровать.
Никто даже косого взгляда на него не бросил. Братва его уважала, он чувствовал это. К нему прислушивались не меньше, чем к Будильнику. Только вот «отмашек» он не давал — не было у него такого права. А ведь он к этому стремился, и нечего кривить душой...
Все дело в Наташе. Он уже знал, кто она такая. Дочь самого Графа. И чем ближе Леон будет к Графу, тем ближе он будет к ней...
Супец управился с делом лихо. На кухне на обеденном столе лежал огромный кусок ветчины, три палки сервелата, полкруга голландского сыра, солидный шмат окорока — все это крупно нарезано. А еще с десяток банок армейской тушенки. Все вскрыты консервным ножом. И пол-литровая банка красной икры — крышка скручена. Ну и, конечно, гвоздь программы — литровая бутылка «Абсолюта».
— Дебил ты, понял? — наехал на него Будильник.
— А чего? — набычился Супец.
Этот среднего роста коренастый крепыш обладал неимоверной силой — подковы гнул. И руками махал крепко — мастер спорта по боксу, полутяжелый вес. Стрелять обучен. Одно плохо — почти полное отсутствие интеллекта.
— Холодильник жратвой на целую неделю затарили. А ты, дятел, за раз все схарчить хочешь?..