Предисловие от редакторов
| Вид материала | Документы |
СодержаниеИз воспоминаний Д. Л. Попова Из воспоминаний В. В. Хлебовича |
- Предисловие редакторов русского издания, 732.37kb.
- Результаты опроса среди руководителей компаний, главных редакторов сми и влиятельных, 203.27kb.
- От редакторов русского издания, 12579.28kb.
- Содержание предисловие 3 Введение, 2760.07kb.
- От редакторов, 6704.84kb.
- Выступление Л. С. Макарона на встрече руководителей печатных сми, 137.05kb.
- Томас Гэд предисловие Ричарда Брэнсона 4d брэндинг, 3576.37kb.
- Электронная библиотека студента Православного Гуманитарного Университета, 3857.93kb.
- Объем программы и занимаемое место на диске Системные требования, 127.06kb.
- Е. А. Стребелева предисловие,, 1788.12kb.
Из воспоминаний 46 Д. Л. Попова 47
Впервые на Ряжков я попал в 90-м году. Кстати, Нинбург – первый человек, которого я встретил на Ряжкове. Тогда он еще не был таким… Кажется он был черным. Да, черная борода, черные волосы. Я приехал в сентябре 90-го года, тогда кончились сигареты, а талонов еще не было. И вот я приехал, он меня подвел в печке, а там разложены кучки: вот тут, говорит, у нас такой-то табак, тут такой-то, а тут турецкий.
Мы не так много и общались. Он заходил ко мне, или я… По-дружески. Общались как хорошие соседи. Но он очень интересный человек. Интересный во всем. И сама внешность интересная, такая сразу привлекающая к себе внимание. И человек интересный. Когда я приехал только, ничего не знал – ни кто тут живет, ничего. Приходил к нему – а что это я тут за фигню поймал? Что это я за пенопласт поймал? А, говорит, это не пенопласт, это икра… иглокожих каких-то, что ли. Я уже не помню. Он очень интересно рассказывал. Вообще, я понимаю, почему он мог так детей заинтересовать. Хотя как-то я слышал, как он ругался на детей. Я как раз доски укладывал на тачку, только уложил, уравновесил... А тут слышу его голос: «Мать вашу! Чего орете на пол-острова?!». Ну, я тачку выронил, все эти доски у меня посыпались.
Вообще, его группа всегда была самой дружной, целеустремленной. Ребята знают, чем они занимаются, зачем сюда приехали. Пожалуй, я ни в какой другой группе этого не видел. И в группе Полоскина, которая как бы ответвление, все равно чувствуется этот Нинбурговский принцип. Видно направленное движение. Все делается четко, упорядоченно. Бывает, придешь, попросишь помочь – тут же находятся люди. Правда, они отрываются от другой работы, и сразу думаешь – может, не надо было. Но они без лишних разговоров, ковыряний в носу приходят… Вот такие вот шкеты начинают таскать тяжелые вещи. Смотришь – уже все готово, идут обратно.
Сначала мне казалось, он направлен только на науку. А потом он стал открываться мне с других сторон. Как-то он меня поразил. Рассказывал, как он диплом писал по семге, ездил по Терскому берегу – очень интересно рассказывал. Про поморов, про их быт. Я не думал, что он так это все знает. Или заговорили как-то о происхождении саамов. Вот, говорю, не могу найти, где бы про это прочитать. Он говорит: «подожди!». И начинает: Иванов об этом писал то-то, Петров, там – что-то другое. То есть где-то у него это все в голове было. Действительно, он очень интересовался историей края, где он работал. Был патриотом этого края, который для меня родной, а для него нет, но он все равно был его патриотом. Знал больше, чем многие местные. Про Соловки очень интересно рассказывал. Про людей тамошних. Вот, говорит, священнослужитель там такой, интересный мужик… Вообще, люди ему были интересны. И ко всем он относился хорошо, никогда ничего такого не говорил. Нет, ну бывало, конечно, скажет: «Сволочь же он. Но интересный мужик!..» И всегда старался сгладить. Начнешь бывало, что такой-сякой, а он говорит – да, но вот все же… Никогда ни с кем не ссорился. Насколько я знаю, ни с кем из заповедниковского начальства не поссорился.
Была ситуация, когда уже Вадим /Хайтов/ ездил. Они застряли где-то в Воронке /Вороньей губе/. Уже темно было. И Нинбург тут бегал, готов был уже разве что не топиться. Я говорю ему, что подожди, вот утром станет светло… А он мне отвечает: «Да, и по волнам приплывут их трупы». То есть, вроде, на словах он говорил спокойно, шутил даже, но переживал так, будто там его родные дети.
Из воспоминаний В. В. Хлебовича
Сблизились мы типично – на Ряжкове, куда я старался попасть при каждом удобном случае. Там я впервые увидел его с ребятами “в деле”. Поразился естественности, романтичности и прагматичности отношений и дел. Поэтому потом всегда радовался участию в беломорских экспедициях своей подросшей дочки Наташи. И мой внук, ныне священник о. Александр, по первому образованию биолог, тоже прошел у Нинбурга школу беломорских экспедиций. Осмелюсь утверждать, что эти экспедиции и общения в лаборатории во многом определили жизненные интересы и даже стиль жизни очень многих ребят.
Евгений Александрович Нинбург для меня более чем яркая личность. Он – уникальное явление. Рамки этого явления, его поле, - обучение практическим приемам и теоретическим основам гидробиологии многих поколений школьников с обязательной их работой в специфических условиях самостоятельных экспедиций на Белом море.
Чтобы подготовиться к экспедиции нужно, чтобы школьник (начиная с 6-7 класса!) заранее приобрел некоторые профессиональные навыки – знал орудия и способы лова планктона и донных организмов, приемы разборки и фиксирования материала, умел примерно ориентироваться в названиях групп организмов. Обязательным было владение лодками – весельными и парусом. С собой следовало взять все, что нужно и для быта на острове, где нет ни нянек, ни столовой. Ребята должны научиться варить кашу, мыть посуду, пользоваться спальниками, зашивать дыры на одежде, знать аптечку, грамотно упаковывать рюкзаки. И, что особенно важно, уметь дружить и помогать друг другу.
До сих пор страшусь представить себя на месте воспитательницы детсадика или учительницы первоклашек, ведущих по улице своих подопечных – а вдруг потеряется кто, а вдруг кто из них побежит в сторону.
А ведь со старшеклассниками не легче – переломные возрасты, самоутверждения.
А у Евгения Александровича и его помощников-учеников все получалось. И работа, и быт, и праздники с подручными-подножными лакомствами (черника, грибы, тресочка) и обязательными песнями.
В каждом биологическом институте Петербурга сейчас работают прошедшие школу кружка и беломорских экспедиций многочисленные ученики Нинбурга. Только в моем родном Зоологическом институте РАН их не менее десяти, включая самого директора.
Кроме многочисленных учеников, помнящих и сохраняющих заложенные им традиции, Евгений Александрович оставил нам свои замечательные книги. Как его последний привет дошла до меня тоненькая книжечка, изданная в 2006 году Фондом дикой природы (WWF) “Технология научного исследования. Методические рекомендации”. Название говорит само за себя. Этой брошюрой Евгений Александрович прочно закрыл брешь, десятилетиями зиявшую в нашем университетском образовании. Хорошо помню, как в Зоологическом институте замечательный педагог профессор А.А.Стрелков каждый год собирал молодых аспирантов, недавних выпускников вузов, и каким откровением для них была его лекция с азами тех положений, которые, наконец, так четко изложены Евгением Александровичем. Уверен, что сейчас любой естественник, не только биолог, будь то студент, аспирант или уже научный сотрудник должны иметь на своем столе эту книжку.