Валентина осеева динка 1-2 динка динка прощается с детством валентина осеева динка динка 1

Вид материала

Документы

Содержание Последняя капля Поминай как звал и... Потрясающие новости Поздним вечером

Подобный материал:

• Валентина Осеева, 149.45kb.
• Япредлагаю провести конкурс на лучшего знатока истории возникновения Дня Святого Валентина., 57.46kb.
• Тенетилова Валентина Сергеевна доцент кафедры технологии и предпринимательства Вид, 105.73kb.
• Абрамова Валентина Михайлівна, 246.09kb.
• В. Осеева отомстила, 171.1kb.
• Семченко Валентина Федоровна, г. Омск. Предмет: Алгебра Класс: 8 Раздел : «Квадратные, 123.28kb.
• Читаем летом! 1 класс, 7.58kb.
• Валентина Георгиевича Мичурина. Цель конкурс, 881.88kb.
• Валентина Георгиевича Мичурина. Цель конкурс, 880.67kb.
• Антонова Валентина Викторовна г. Горно-Алтайск 2008 г. Развитие творческих способностей, 365.12kb.

Глава пятая


ПОСЛЕДНЯЯ КАПЛЯ


- Раз-два, взяли! Раз-два, взяли!

Грузчики вкатывают бочку на палубу и, установив ее в ряду других,

возвращаются. Ленька, шатаясь от усталости, идет рядом с ними. Улучив

момент, он быстро наклоняется к Динке и шепчет:

- Иди отсюда. Я скоро...

Грузчики наваливаются на последнюю бочку.

- Давай, давай, робя... Сейчас пошабашим и пойдем обедать, - подбадривают

они друг друга.

- А ты, воробей, не мешайся тута! Чего под ногами вертишься? - сердится на

Леньку пожилой грузчик.

- Чего вертишься? Знай свое место! Я те поверчусь! - подхватывает хозяин.

Динка с беспокойством смотрит, как, вытянувшись в струнку и упираясь

руками в бочку, Ленька изо всех сил старается помочь рабочим.

- Раз-два, взяли! - кричат грузчики, и с каждым вскриком бочка рывком

двигается с места и, поворачиваясь железными боками, медленно катится

наверх...

Над Волгой снова проносится резкий гудок буксирного парохода.

- Живей, черти! - срываясь с места, кричит хозяин. Грозный окрик его

пугает Леньку, и, поскользнувшись на гладких, обкатанных сходнях, он

растягивается во всю длину позади бочки.

- Ты что - пьяный? - в бешенстве кричит хозяин и взмахивает веревкой.

- Не смей! - бросается Динка, и хлесткий удар обжигает ей спину...

Болезненный, резкий крик девочки мгновенно подымает на ноги Леньку.

- Не трожь! - яростно кричит он, сжимая кулаки и подступая к хозяину. - Не

трожь! Кровопивец! Палач! Грузчики удивленно переглядываются.

- Не трожь ее! - вне себя орет Ленька.

Искаженное злобой и отчаянием лицо его синеет от крика, поднятые кулаки

заставляют хозяина отступить, но, придя в себя от неожиданности, он

разражается отборной руганью и, схватив Леньку за плечи, скручивает ему

назад руки.

Онемевшая от ужаса Динка забывает жгучую боль в спине; спотыкаясь и падая,

как подбитая птица, она бросается на помощь. Черный глянец хозяйского

сапога ослепляет ей глаза, крик Леньки удесятеряет силы... Ухватившись за

рукав хозяина и упираясь ногами в согнутую спину мальчика, она добирается

до злодейской бороды и, вцепившись в нее обеими руками, соскальзывает вниз.

- Грузчики! Грузчики! Робя! - отчаянно кричит она, чувствуя, как рядом из

последних сил бьется Ленька.

Лицо хозяина багровеет, он встряхивает головой и, освободив одну руку,

хватает девочку за волосы.

- Робя! Робя! - стонущим криком зовет Динка; руки ее слабеют, но грузчики

уже со всех сторон сбегаются на помощь.

Парень в тельняшке вырывает из рук Гордея Динку и передает ее товарищам.

- Отпусти парня, слышь! Отпусти мальчонку! - с бешенством кричит он,

пытаясь разжать железные руки хозяина.

- Не вступай! Худо будет! - угрожающе кричит Гордей, еще крепче стискивая

мальчика.

Голова Леньки бессильно падает, губы синеют... Грузчики молча обхватывают

Гордея сзади и валят его на пол. Парень в тельняшке выносит из толпы

Леньку и ставит его на ноги. - уходи отсюда. Бери сестренку, - торопливо

говорит он, возвращаясь к товарищам.

Грузчики расступаются... Гордей молча поднимается с пола. Жилетка его

расстегнута, ворот рубахи оторван, сбившаяся клочьями борода в пыли.

- Где приказчик? Тащи его сюда! Пусть делает расчет немедля! - командует

парень в тельняшке.

Грузчики вытаскивают с баржи перепуганного приказчика.

- Братцы! Ребятушки! Давай по чести, по совести! - вопит упирающийся

приказчик.

- Знаем мы твою совесть! Плати за погрузку! С бочки плати! - со всех

сторон наседают на него грузчики.

- Плати с бочки! - командует парень в тельняшке. - Нам твоего не нужно, но

и своего мы не упустим!

Сломленный Гордей тяжелым, мутным взглядом окидывает возбужденные суровые

лица грузчиков и молчит.

Приказчик дрожащими руками отсчитывает деньги. Пожилой староста артели

степенно прячет их в бумажник.

- А теперь поспешай! - насмешливо говорит хозяину парень в тельняшке. - Да

гляди, боле сюда не заявляйся! Ракам скормим!

Гордей тяжелыми шагами подымается на баржу, приказчик трусливо семенит к

выходу. Один из грузчиков швыряет ему вслед помятый картуз.

- Эй ты, заяц! Цилиндру свою забыл! - смеются рабочие, убирая сходни.

Буксирный пароход дает три коротких гудка. Между причалом и баржей растет

глубокая черная щель.

Гордей выпрямляется и окидывает взглядом палубу.

- Ленька! - зычно кричит он.

"Ле-ень-ка!" - откликается за Волгой насмешливое эхо.


Глава шестая


ПОМИНАЙ КАК ЗВАЛ И...


От пристани медленно удаляются две фигуры. Ленька идет впереди; Динка,

всхлипывая, тащится сзади. Ноги у нее словно перебиты, голова не

поворачивается, спина горит.

Ленька подходит к берегу и, опустившись на колени, погружает в воду

занемевшие руки.

- Как работать буду? - с отчаянием бормочет он, двигая в воде острыми

локтями и поворачивая ладони. - Суродовал он меня!

Динка, всхлипывая, присаживается рядом.

- Ну, чего плачешь? - расстроенно спрашивает Ленька. - Зачем полезла не в

свое дело? Динка всхлипывает еще горше.

- Мало с кем я подерусь, дак ты и будешь завсегда соваться?

Динка поднимает залитое слезами лицо и молча кивает головой. Ленька

отворачивается и безучастно смотрит на хлопотливый буксирный пароходик,

который тащит за собой плот и баржу. Палуба на барже загромождена бочками.

Ленька подается вперед, глаза его расширяются, щеки вспыхивают.

- Макака! - кричит он, вскакивая на ноги и указывая рукой на Волгу. -

Баржа уходит! Гляди, гляди! Уходит!

Динка силится разглядеть баржу, но слезы застилают ей глаза, и она ничего

не видит.

- Уходит! Уходит! - торжествующе говорит Ленька. - Без меня уходит! Я

теперь вольный человек! - Он вытягивает вперед руку и трогает свои

мускулы: - Работу найду! Туда-сюда кинусь! Много денег заработаю! Всего

тогда накуплю тебе, Макака!

- А чего ты накупишь? - всхлипывает Динка.

- Чего хошь, того и накуплю! Игрушков али обновы какие! - весело обещает

Ленька.

- Я хочу обновы, - смаргивая слезы, говорит Динка. Ей нравится незнакомое

слово. - А какие они, эти обновы? - спрашивает она, заинтересовываясь

будущими подарками.

- Обновы-то? - Ленька морщит лоб и склоняет голову набок. - Ну, полботинки

с галошами али ситец, а то, бывает, и шелк. Я на одной барыне видал -

тахта называется. Как парус, вкруг человека стоит. Красиво! Я тебе тахту

куплю! - говорит Ленька и, заложив руки в карманы, гордо закидывает голову.

Изорванная рубаха клочьями свисает с его мальчишеских плеч, старые

холщовые штаны пестрят заплатами, но Динке кажется, что Ленька

действительно неописуемо богат и все может.

- Не надо паруса, - говорит она. - Лучше купи дом. Большой дом для, всех

сирот... Чтоб они там жили... Чтобы их никто но бил...

- Куплю и дом! - с гордой уверенностью говорит Ленька. - Светлый дом на

тысячу окон! Соберу сирот, настановлю им всяких кушаньев вдоволь... Ладно

так будет? - с улыбкой спрашивает он, присаживаясь на корточки и

заглядывал Динке в глаза.

- Ладно, - говорит она, всхлипнув.

- А коли ладно, так не плачь... Больно он тебя зашиб? - участливо

спрашивает мальчик.

- Больно...

- Но спине вдарил?

- По спине... и голову оторвал... - жалуется Динка. Ленька мрачно

задумывается. Разговор смолкает. Динке надо торопиться домой; она

вспоминает, что мама уже давно дома и, наверное, ищет ее, но дорога

кажется девочке такой длинной, ей так трудно подняться. И, ощущая свое

бессилие, оно снова начинает плакать.

- Не плачь... Меня инда в пот кидает от твоего плача, - нервничает Ленька.

Солнце красным шаром уже садится за Волгой, когда Динка добирается домой.

Проводив ее до самой дачи, Ленька горячо советует:

- Ты намочи полотенец и приложи его к спине! Он у тебя весь жар вытянет за

ночь, и к утру оздоровеешь...

Динка молча кивает головой и с жалостью смотрит на озабоченное лицо

Леньки. Нет, не оздоровеет уже она, не поможет ей мокрый полотенец! Не

живут люди на свете без спины и без шеи. А у нее ничего уже этого нет. И

недаром говорят, что когда человек умирает, то душа его расстается с

телом. Динка сама чувствует, как, протянув через ее спину костлявые

пальцы, смерть уже вытаскивает из ее тела бедную душу.

- Прощай, Лень, - тихо говорит она, но не уходит. Что-то еще хочется

сказать ей своему другу Леньке, какие-то последние слова. Она хочет

сказать, как говорят взрослые: "Не поминай лихом", но слова эти затерялись

в ее памяти и взамен их напрашиваются другие. - Прощай, Лень. Поминай как

звали, - скорбно говорит она и, не оглядываясь, бредет к своей калитке.


Глава седьмая

ПОТРЯСАЮЩИЕ НОВОСТИ


У калитки слышится громкий голос Кости:

- Я же сказал вам, что ничего не случилось. Мама приедет с последним

пароходом. Ай-яй-яй, как не стыдно! Стоят и плачут как маленькие.

- Я не плачу, - говорит Алина. - Это Мышка...

- Я тоже не плачу, но мама никогда не опаздывала так... - прерывающимся

голосом оправдывается Мышка.

- Никогда не опаздывала, а сегодня опоздала. И всегда может так случиться,

потому что у мамы много всяких дел. И ты должна это понимать... Ой, Мышка,

Мышка!.. Глаза у тебя распухли, нос стал красный, как клюковка. А ну,

посмотри на меня! - присаживаясь на корточки и заглядывая Мышке в лицо,

шутливо говорит Костя.

Девочка, смущенно улыбаясь, прячется за Алину. Динке хочется незаметно

проскользнуть через калитку, но Костя сразу видит ее поникшую фигуру.

- И Динка ревет! - всплескивая руками, говорит он. - Ну, знаете, братцы,

это уже трио!

Мышка переглядывается с Алиной и тихонько прыскает от смеха. Но Динку не

веселит Костина шутка, она озабочена тем, чтобы пройти, не зацепившись ни

за кого своей спиной. Она боится, что кто-нибудь, дурачась, схватит ее за

руку, обнимет за шею...

- Дайте мне пройти, - жалобно просит она, останавливаясь в калитке и

беспомощно озираясь вокруг.

- Куда тебе пройти? - весело спрашивает Костя, поднимаясь и делая шаг ей

навстречу.

Но Динка машет на него руками и разражается громким плачем.

- Ну! - возмущенно говорит Костя. - Это уже чересчур! Да я вас всех троих

уважать перестану! Большие девчонки - и ревут по каждому поводу! Алина!

Прекрати раз и навсегда эти крокодиловы слезы!

- Динка! Прекрати сейчас же! - испуганно кричит Алина.

- Я прекращу, - плачет Динка. - Но дайте мне пройти, не трогайте меня

никто!

- Да иди, пожалуйста, иди, кто тебя трогает! - удивляется Костя и,

отступая в сторону, шутит: - Когда начнешь тонуть в своих слезах, крикни!

Я подъеду на лодке.

- Одной лодки нам мало, Костя! - смеется Мышка.

- Нам пароход "Гоголь" нужен! - острит Алина.

А Динка, стараясь не показать, как больно ей идти, с трудом преодолевает

ступеньки и, добравшись до своей комнаты, садится на край постели.

"Умираю... - тоскливо думает она. - Сидя умираю... Прощайте все..."

А в саду слышен громкий голос Кости и смех сестер. Динка чувствует вдруг

глубокую жалость и любовь ко всем тем, кого оставляет навсегда. Она видит

перед собой заплаканные лица матери и Мышки, испуганные глаза Алины и

притихшую Катю. Она слышит громкие причитания Лины.

"Не плачьте, не плачьте!" - говорит она им, складывая на груди руки. Ей

хочется сказать каждому что-то хорошее, так же как Леньке... Но в сердце

ее вдруг возникает мучительное беспокойство. Дедушка Никич! Она так

обидела его и теперь умирает, не помирившись. Вот, скажет он, какая!

Пришла, накричала, натопала и теперь как ни в чем не бывало умерла...

Динке вспоминается папина карточка, спрятанная в сундучке. Она даже не

взглянула утром на эту карточку. Надо пойти взглянуть и отдать ее дедушке

Никичу.

"Надо обязательно пойти, - думает Динка, но каждое движение причиняет ей

резкую боль. - Нет, не помирюсь я уже с Никичем, не посмотрю на папу, и

никто не узнает, как мне было жалко их..."

Девочка боком сползает с кровати и, сцепив зубы, направляется к двери;

терраса кажется ей очень длинной, а ступеньки крутыми. Кроме того, она

боится встретить Катю. Но Кати нигде не видно...

Сумерки уже окутывают сад, и у Никича горит огонек. Динка присаживается за

палаткой и вынимает из сундучка папину карточку. Лица его уже почти не

видно...

"Прощай, папа!.. Так и не увиделись мы с тобой", - хочет сказать Динка, но

чьи-то тихие голоса спугивают ее. Она кладет карточку на колени и

прислушивается. Может, Никич не один?

Но голоса смолкают.

"Прощай, папа!" - снова начинает Динка, но до ее слуха неожиданно долетает

взволнованный шепот Алины:

- А если я узнаю, увижу его?

- Если увидишь, то сейчас же скажешь об этом Никичу, - тихо отвечает ей

голос Кости.

Динка мгновенно забывает обо всем на свете и прижимается ухом к жесткому

брезенту. Но в палатке уже не слышно голоса Алины. Там один Костя... Он

тихонько откашливается и стучит пальцами по столу.

"Куда ушла Алина? Кого она должна увидеть?" - с беспокойством думает Динка

и, морщась от боли, пытается встать. Но в палатке снова слышны голоса. Там

почему-то появляется Катя. Но Катя говорит так тихо, что Динка боится

пошевельнуться. "О чем говорит Катя? Может, она видела, что я сижу за

палаткой?" - с ужасом думает Динка и, торопливо пряча в сундук карточку,

хочет скорее уйти... Но голос Кости привлекает ее внимание.

- Я не понимаю, о чем ты говоришь... Выйти замуж за нелюбимого человека...

Зачем? Почему? - громко и взволнованно спрашивает Костя.

- Я уже говорила тебе... Марине трудно, у нее трое детей... Алина больная.

Динка распускается с каждым днем...

"Ого! - думает Динка. - Нашла о чем говорить! Да я уже не распускаюсь, я

умираю..." - горько думает она, прижимаясь головой к палатке.

- Ты не понимаешь... Саша уже, может быть, не вернется... Я выхожу замуж

ради детей. Это мой долг, Костя... Марина заменила мне мать... - тихо

говорит Катя. Она говорит, как больная, и Динка с тревогой вслушивается в

ее слова.

- И ты... не думаешь обо мне? О нас? Ты разлюбила меня, Катя? - глухо

спрашивает Костя.

Голос Кости вызывает у Динки слезы. "Противная Катька!" - думает она. Но

Катя тоже плачет.

- Я не нужна тебе. Костя... - говорит она прерывающимся голосом. - Я

никому не нужна, кроме Марины и ее детей.

- Неправда! - кричит Костя. - Ты знаешь, что я люблю тебя... И ты хочешь

разбить нашу жизнь! Ты хочешь выйти замуж за чужого человека! Но я не

допущу этого! Ты сегодня же напишешь ему письмо...

Катя падает головой на стол, и где-то, почти рядом, Динка слышит ее

рыдания.

"Коська! - хочет крикнуть она. - Не обижай Катю!" Но Костя уже не кричит и

не сердится.

- Ты сейчас же напишешь отказ... - твердо повторяет он. Но Катя не дает

ему договорить.

- Поздно, поздно... - рыдает она. - Тебя так долго не было... Я дала

согласие... Он завтра приедет...

Динка широко раскрывает глаза... И голос Кости снова переворачивает ее

сердце.

- Никогда, - с отчаянием говорит Костя, - никогда я не думал, что ты

можешь нанести мне такой удар... Ты знаешь мою жизнь, но у меня была

мечта... А теперь... ты, Катя... - Костя, не договорив, выбегает из

палатки, и Динка, остолбенев от ужаса, слушает рыдания Кати.

И потому, что она не знает, кто виноват в этой ссоре, ей одинаково жаль

обоих. Но Катя так плачет, что Динка начинает тихонько вторить ей по ту

сторону брезента.

- Кто там? - испуганно спрашивает Катя; рыдания ее обрываются.

Динка поспешно выползает из своего убежища и, скрываясь за кустами, идет в

дом. Кости уже нет.

- Oн сказал, что будет ждать маму на пристани и проводит домой, - сообщает

Мышка.

Динка с трудом забирается в свою постель.

"Нет, нельзя мне умирать, - думает она, вспоминая ссору в палатке. - Надо

прогнать Катиного жениха... Но как пригнать? Может, опять начнется драка?"

Динка осторожно дотрагивается до своей спины и, нащупав горячий, набухший

рубец, пугается: "Что делать? Я же совсем не могу драться! Может, взять

длинную палку, а самой спрятаться за забором и просто шпынять этого жениха

палкой, когда он полезет в калитку?"


Глава восьмая

ПОЗДНИМ ВЕЧЕРОМ


Костя встречает Марину на пристани. Дачники, приезжающие с последним

пароходом, торопятся домой; перегоняя друг друга, они разбегаются по

разным направлениям, и Костя с Мариной остаются одни.

- Ну как? - спрашивает Костя.

- Все хорошо, - отвечает Марина и, ничего больше не поясняя, начинает

рассказывать малозначащие городские новости, потом спрашивает о детях.

- Я застал их у калитки... Динка и Мышка плакали, а Алина сдерживалась.

Ну, потом я их немножко развеселил и покричал на них, так что обошлось...

Но все-таки надо как-то приучить их к мысли, что вы всегда можете

запоздать, - сказал Костя.

- Я скажу, что иногда меня будут задерживать в редакции, - говорит Марина.

Они проходят через пустынную базарную площадь.

- Первая партия уходит через неделю, - оглянувшись, шепчет Марина.

- А вторая? - так же тихо спрашивает Костя.

- Вторая - неизвестно. Ждут начальство... Нам сообщат, - быстро говорит

Марина.

Сзади слышатся торопливые шаги, и мимо пробегают запоздавшие дачники.

- Вы сейчас зайдете к нам, Костя? - спрашивает Марина.

- Нет, - быстро отвечает Костя. - Я буду ночевать во флигеле у

Крачковских. Нужно постепенно приучить сторожа к моим ночевкам... У вас

есть что-нибудь для меня? - шепотом спрашивает он.

- Есть. Вы должны зайти, - так же тихо отвечает Марина. - Какой свежий

вечер! А днем было ужасно душно! - громко говорит она.

Они выходят на дачную аллею; кое-где сквозь деревья видны освещенные окна

разбросанных кругом дач, в тишине летнего вечера откуда-то издалека

долетает до них тихая музыка.

- Проходит лето... - с грустью говорит Марина, - Сегодня утром я в первый

раз заметила на листьях коричневые ободочки. Трава тоже поблекла... Я

совсем не видела лета, - жалуется она.

Костя молчит и думает о чем-то своем; Марина тоже замолкает Она очень

устала и переволновалась, но на душе у нее радостно

- В общем, я успокоилась, - говорит она, помолчав.

- А я забеспокоился, - серьезно отвечает Костя.

- Почему?

- Да потому что не все еще сделано!.. Да, кстати! Сегодня Алина наконец

получила то, что я ей обещал, - вспоминает вдруг Костя.

- Да? Но я немножко побаиваюсь, что она перестарается, - говорит Марина.

- Может, и перестарается, конечно, - соглашается Костя, - но зато я

совершенно уверен, что не пропустит...

- А вы серьезно думаете, что эта фигура может появиться на нашем горизонте?

- Я думаю, что может.

Разговор снова замолкает. Они подходят к калитке. Костя молча пропускает

Марину вперед. На террасе горит лампа, но дети уже легли. Кати тоже не

видно. Марина осторожно отворяет дверь в свою комнату, зажигает свечу и

достает из-за корсажа сложенный вдвое конверт.

- Здесь записки из камер... - тихо говорит она. Костя оживляется:

- От него тоже?

- Да, и от него... Он здоров, настроение бодрое, - коротко сообщает Марина.

- Вы просили ему сообщить о том, чтобы он был готов?

- Конечно.

- Ну, я пойду! Спасибо вам...

Марина снова провожает Костю до калитки.

- Если что-нибудь понадобится, я извещу вас, - говорит он, торопясь уйти.

Впервые за много лет дом Арсеньевых кажется ему чужим, и, одиноко шагая по

кратчайшей тропинке через лес, он чувствует себя разбитым и осиротевшим,

Но Марина не знает этого. Она просто удивляется, что Костя так быстро ушел.

На дорожке слышно тихое покашливание. Около террасы появляется Никич

- Пришла? Ну, слава богу! А я тут по-стариковски захандририл было...

Смотрю на часы и думаю: ну как не приедет она нынче! - тихо говорит старик.

- Вот глупости! - улыбается Марина. - Никогда не беспокойтесь за меня. Это

совсем лишнее.

Успокоенный Никич идет спать. Дети тоже спят. Одна Алина ждет мать.

- Что ты не спишь, Алина?

- Я сейчас лягу. У тебя все хорошо, мамочка?

- Все хорошо. Ложись скорей, уже очень поздно, - целуя се, говорит мать.

Она недовольна тем, что Алина каким-то болезненным чутьем всегда угадывает

дела взрослых. Нехорошо это - все-таки она еще девочка.

Из сада, медленно поднимаясь по ступенькам на террасу, входит Катя.

- Где ты была? - удивляется сестра. - Я только что приехала... Заходил

Костя...

- Я слышала... Он уже ушел?

- Конечно, ушел, - пожимает плечами сестра. Оставшись наедине с Катей, она

передает ей все подробности своей встречи с надзирателем тюрьмы, где сидит

Николай, товарищ Кости.

- Ты знаешь, старику очень трудно быть в роли надзирателя, он давно хочет

уйти и работает там только по нашей просьбе. Я много узнала от него

интересного... Между прочим, хорошо помнит Сашу... - Марина задумывается и

вдруг живо говорит: - Я у них обедала... И вот посмотрела бы ты на его

внучку! Такая девочка, меньше нашей Алины, а сама хозяйничает. Наварила

какую-то мучную похлебку, накрыла на стол. А дед, видно, за хозяйку ее

считает. "Подлей, говорит, горяченького". А потом пришел ее

брат-подросток. Он на мануфактурной фабрике работает. И вот смотрю, пошел

к ней за печку и вытаскивает из кармана цветные лоскутики. И она уже

открыла какую-то свою коробку, запела, замурлыкала... Ну просто прелесть!

Я подумала, что вот где спокойно и разумно растет ребенок. А мы отдали

себя в полное рабство нашим детям и растим неженок. Ну чего я, например,

как сумасшедшая лечу со службы домой? И почему мои дети стоят и ревут у

калитки? Все это интеллигентщина... - раздеваясь. говорит Марина и, с

удовольствием забираясь в постель, оживленно добавляет: - В общем,

впечатлений много! Разных! А главное, я как-то воскресла духом. Как будто

снова мы с Сашей молодые и нам надо мчаться куда-то на собрание... Вот что

значит повидать настоящих людей! А ты что молчишь? - вдруг

заинтересовывается она, вопросительно глядя на сестру.

- Мне нужно сказать тебе одну вещь... о себе, - нерешительно говорит Катя.

- Только ты не волнуйся и не сердись, , но... завтра приедет Виктор.

- Какой Виктор? - морща лоб, спрашивает Марина.

- Ну, Виктор... Сахарная голова... - хмуро поясняет Катя.

- Ах, тот! Зачем же он приедет? Ты ведь написала ему письмо... Ай-яй-яй!..

Неужели еще надеется, бедный? - с сочувствием говорит Марина.

Катю раздражает сочувствие сестры.

- Ни на что он не надеется, он мой жених! - словно бултыхнувшись с размаху

в холодную воду, неожиданно объявляет она.

- Подожди... Ты дала согласие стать его женой? - быстро и требовательно

спрашивает сестра. - Когда?

- Я написала ему письмо... - упавшим голосом отвечает Катя.

Марина, широко открыв глаза, молча смотрит на бледное, убитое лицо сестры

и, медленно сплетая и расплетая свою косу, тихо спрашивает:

- Зачем ты это сделала, Катя?.. Только не лги... В детстве ты всегда

говорила мне правду... Зачем ты это сделала? Катя закрывает лицо руками и

молчит.

- Катя, - бросаясь к ней, горячо говорит сестра, - скажи, что случилось? Я

видела, как ты металась эти дни, но я не понимала... У тебя что-нибудь

произошло с Костей?

- Нет-нет... - отворачиваясь, говорит сестра, и на глаза ее набегают

слезы. - Костя тут ни при чем. Я просто решила, что так будет лучше для

меня, для нас всех... Мы всегда будем вместе. Вместе будем воспитывать

твоих детей... - тихо говорит Катя. - Я смогу помочь тебе...

Марина с ужасом смотрит на нее и, опустив руки, медленно качает головой:

- Никогда ни я, ни мои дети не примут такой помощи. Слишком дорогой ценой

будет заплачено за нее, Катя... Но мне кажется - я все поняла...

- Нет-нет, ты ничего не поняла! - пугается сестра. - Нет, Катя, я поняла.

Ты не веришь, что вернется Саша... Ты боишься за меня, за детей... Ты не

веришь! - с болью говорит Марина. - Я всегда вижу в твоих глазах это

неверие... и, помнишь, тогда, когда я мерила любимое Сашино платье... и

всегда... Я только молчу, я не хочу говорить об этом, я очень берегу эту

уверенность в том, что Саша вернется, и в том, что все еще будет хорошо. Я

всегда смотрю вперед И вижу только хорошее... Я, Катя, вижу... - Марина

подняли голову, крупные слезы медленно катились из ее сияющих глаз. - Я

вижу не только себя и Сашу... Я такое хорошее вижу...

- Ну, так чего же ты плачешь? - обнимая ее, ласково усмехается Катя. -

Видишь хорошее и плачешь!

- Так от хорошего и плачут, - улыбнувшись и вытирая слезы, сказала Марина.

- Я от плохого не заплачу, нет! И я не боюсь жизни. Я не боюсь бедности!

Мне наплевать, что у меня нет денег! Я буду кормить своих детей мучной

похлебкой и не заплачу! Потому что вот тут у меня... - Марина прижала руку

к сердцу и замолчала.

Катя тоже молчала, думая о своем.

- Ну хорошо, - нетерпеливо сказала Марина. - Я считаю, что ты сделала

глупость, и надо ее исправлять. Жаль Виктора! Это действительно хороший,

мягкий человек. Но еще больше жаль Костю, Мне просто будет стыдно и больно

смотреть в глаза Косте, если он узнает, что ты собиралась сделать.

- Но он знает... я сказала ему, - с отчаянием прошептала Катя.

- Ты сказала? Ты решилась сказать любимому человеку, что выходишь замуж по

расчету?

- Я все сказала... и он ушел. Он уже не вернется... Все равно... у меня

уже ничего нет, Марина! - вытирая слезы, прошептала Катя.

- Да... На его месте я не простила бы этого, - безжалостно сказала Марина.

- Когда ты сказала ему?

- Сегодня...

- Бедный Костя! Он так поспешно ушел... Сейчас, конечно, не спит... А у

него столько дела, столько нужно ему душевных сил, напряжения! - задумчиво

сказала Марина и, глубоко вздохнув, махнула рукой. - Другая девушка пошла

бы за ним на край света...

Катя молча плакала. Старшая сестра накинула на себя халат и, выдвинув ящик

стола, бросила на стол конверт и бумагу.

- Что ты хочешь делать? - спросила Катя. Но Марина быстро-быстро

настрочила несколько строк, запечатала конверт и сухо сказала:

- Завтра я разбужу Алину и скажу, чтобы она передали это письмо Виктору. Я

прошу его, чтобы, прежде чем говорить с тобой о замужестве, он постарался

повидать меня. Вот и все!

Глаза у Кати посветлели.

- А я запрусь в своей комнате, - сказала она.

- Почему? Это совсем неудобно. Можешь поговорить с ним об отвлеченных

вещах.

- Ну, еще бы! Сидеть друг против друга, как два дурака! Мне совершенно не

о чем с ним говорить! - возмутилась Катя.

- А О чем же ты говорила бы, если бы он оставался твоим женихом? -

язвительно спросила сестра.

- Мало ли о чем! Прежде всего мы обсудили бы мое условие.

- Какое условие? - удивилась Марина. Катя вынула из-под подушки листок, на

котором крупным четким почерком было написано несколько слов.

- Я хотела поставить ему условие... - сказала она. Сестра взяла у нее из

рук этот листок и медленно прочла вслух:

- "Никогда не разлучать меня с теми, кого я люблю..." То есть с Костей? -

лукаво спросила она и, разорвав на мелкие части листок, бросилась в

постель. - Все это глупости, Катя! Давай спать!

Через полчаса обе сестры спали. По лицу младшей бродила счастливая улыбка.