В. И. Прокопцов эдукология: принципиально новая наука образования
| Вид материала | Документы |
- Врезультате первой мировой войны и гражданской войны в России и Европе закладывается, 327.1kb.
- 1. Наука как элемент культуры. Функции научного знания в обществе в экономике. Специфика, 1421.27kb.
- Им эволюции природы и прогресса общества, было бы ошибкой обвинять его в нигилизме,, 98.14kb.
- Что такое философия?, 2098.43kb.
- В. И. Прокопцов, научный руководитель Межвузовского учебно, 5616.06kb.
- Темы курсовых работ по теории и организации афк адаптивная физическая культура новая, 33.2kb.
- Христова Николай Антонович Половодов 8-9062732980 новая религия входе своего развития, 80.16kb.
- Это возможность не только увеличить длину и объем волос, но и создать необычные цветовые, 533.08kb.
- М. Хазин, Е. Ижицкая. Рассуждения о последствиях кризиса. Введение. О неизбежности, 834.78kb.
- Наука о воспитательных отношениях, возникающих в процессе взаимосвязи воспитания, образования, 892.22kb.
Конец смыслонесущей вставки
–––––– * * * ––––––
«остро» обсуждаемых в последнее время, «принципиально несовместимых» философско-логико-методологических концепций и/или концептуальных моделей. В качестве медиатора в этом процессе использован сконструированный автором (на основе концепции о синтагме А.И. Ракитова, 1977), опубликованный более десяти лет тому назад и с тех пор интенсивно развиваемый синтагмо-интегра-тивный, суть диалектико- и/или созидательно-эклектический метод-подход (одно название которого многих повергает не только в смущение, как в аналогичном случае говорит К.Э. Оливера в отношении термина «эдукология», но и буквально в шок, как говорит В.М. Аллахвердов в отношении своих работ) – СИМПТОМ: Эдукологии. Здесь и сейчас приведу лишь два примера данной интеграции.
ПРИМЕР ПЕРВЫЙ
В своих работах в качестве определенных оснований автор широко использует системологические концепции в целом и особенно обстоятельную, на наш взгляд, концепцию Перечудова1–Сагатов-ского2 о «системной деятельности». В этом контексте последняя используется в качестве ключевого слова в заглавии первого фрактала данной работы. С другой стороны, нами не менее широко используются, вслед за М.М. Субботиным3 и Л.С. Цеснеком4, концепции, концептуальные модели и/или конструкта Ж.Деррида5. В частности, некоторые из них в качестве ключевых используются и в данной публикации. Вместе с тем автору и непонятна, и неприемлема ничем не обоснованная, по его твердому убеждению, бескомпромиссная критика деконструктивизма Ж.Деррида со стороны В.Н. Сагатовского. А также неприемлема резко негативная позиция последнего в отношении эклектики как таковой; тем более, что сам этот на деле является, с одной стороны, мягко говоря, «стихийным» эклектиком, с другой – в определенном отношении последователем Деррида. Так это или не так, судите сами из осмысления и анализа следующих извлечений:
ОСР-Б: Философия развивающейся гармонии
(философские основы мировоззрения)
ПРЕДИСЛОВИЕ
Приступая к написанию Части третьей своей «философской трилогии», я могу уже определенным образом учесть опыт работы над первыми двумя и предупредить читателя о том, что можно и чего не следует ждать от предлагаемой его вниманию заключительной части.
1. Работа в целом замышлялась как авторский курс, как реализация предоставленной в то время (Часть первую я начал писать в 1990 г.) возможности отойти от догматических схем в изложении философии… Последующие две Части содержат в себе «Авторский курс», но не сводятся к нему, ибо целый ряд идей «созревал» в процессе написания… Так что можно считать, что я представляю «философскую систему» (как это ни «немодно» в наше время), авторскую концепцию, лежащую, в том числе, и в основе моей преподавательской деятельности…
…4. Искомая «простота глубины» требует ориентации на целостность истины (В.П.), а не на оригинальность», «новизну» ради новизны и утверждения своей позиции за счет отрицания других. Здесь каждый автор может себя проверить: радуется он или огорчается, встретив у других общие с ним мысли. Я – радуюсь. «Критика отвлеченных начал» Вл. Соловьева остается для меня основной методологической установкой: синтез положительных моментов различных парадигм, каждый из которых необходим, а все вместе достаточны для решения проблемных ситуаций мировоззрения (что и отличает системный подход от эклектики). Системный и мировоззренчески ориентированный синтез – вот что необходимо.
На этом пути постоянно приходится преодолевать соблазн объяснить все посредством чего-то одного – от экономики до астрологии (найди, мол, соответствующий «цикл» и получишь единственно научное понимание природы и общества). Одним из следствий такого соблазна является принесение в жертву очередной моде элементарного уважения к преемственности. Многие сейчас решили «начинать с нуля», заменяя отсутствие серьезных идей сногсшибательной терминологией. Меня не удовлетворяет «истматовская парадигма» в понимании жизни общества, тем более, личности, но думаю, что в этой области неразумно «сбрасывать с корабля современности» всю советскую философию. 11-й тезис Маркса по-прежнему не вызывает у меня возражений, если философское объяснение даст адекватное обоснование тем базовым культурно-мировоззренческим ценностям, во имя которых стоит изменять этот мир.
5. И, наконец, о содержании термина «антропология», вынесенного в заглавие части третьей. Для меня это философское учение о социально-антропологической целостности, представляющее собой органическое единство отдельного и совокупного человека (личности и общества). Таким образом, предпринимается попытка как-то объединить социальную философию и философскую антропологию (что, разумеется, не исключает возможности их самостоятельного – в определенных интервалах абстракции – развития и изложения).
6. Применение к данному предмету категориальной модели сущего, разработанной в части второй, позволяет наметить общую структуру третьей части. Общая последовательность изложения материала будет достаточно традиционной: общая концепция социально-антропологической целостности, ее статика, динамика, развитие и в заключение – мировоззренческие следствия. Иными словами, восхождение от абстрактного к конкретному – от категориальных основ социально-антропологической теории до «прикладных» мировоззренческих основ Ответа на Вызов современности. Новизна заключается в трактовке предмета (человек и человечество, антропологическое и социальное вместе), наполнение указанных «традиционных блоков и ориентации на взаимодополнительный синтез основных онтолого-методологических подходов в социальной философии, философской антропологии и философии истории. У меня нет нужды делать эту новизну оригинальной по форме. Напротив, я хочу, чтобы она была понятна любому думающему, а не играющему в тексты читателю, стремящему мыслить в контексте реальных проблем, стоящих перед обществом и личностью, не утратившей чувства ответственности.
1. СОЦИАЛЬНО-АНТРОПОЛОГИЧЕСКАЯ ЦЕЛОСТНОСТЬ:
ОБЩАЯ КОНЦЕПЦИЯ
Понятие социально-антропологической целостности. – Критический анализ основных подходов. – Взаимодополнительность базовых уровней и форм организации человеческого бытия. – Базовые структуры и фундаментальные противоречия социально-антропологической целостности.
1.1. ПОНЯТИЕ СОЦИАЛЬНО-АНТРОПОЛОГИЧЕСКОЙ ЦЕЛОСТНОСТИ
Единство социального и антропологического. – Проблемная ситуация социоантропогенеза. – Конституирующая схема. –
1.2. КРИТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ ОСНОВНЫХ ПОДХОДОВ
Монокаузальные доминанты: идеализм (субъективный и объективный); материализм (натурализм: космизм, географический детерминизм, биологизм; социологизм: экономический материализм, технический детерминизм). – Теория факторов и системно-целостный синтез.
Меньше всего мы претендуем в этом параграфе на какую-то деятельность рассмотрения исторических и современных точек зрения на природу человека и общества. Наша задача в другом:
1) обозначить основные логически возможные и исторически реализовавшиеся объяснительные принципы, пользуясь нашей конституирующей схемой как основанием классификации; 2) выявить положительные моменты каждого из подходов на примере их наиболее ярких проявлений; показать их вклад в будущую целостную социально-антропологическую концепцию; 3) показать несостоятельность их претензий на то, чтобы быть монистическими, абсолютно исчерпывающими принципами объяснения; 4) продемонстрировать отличие предлагаемого синтетического подхода от эклектической «теории факторов». Обобщая сказанное, наша цель состоит в том, чтобы наметить ориентиры пути между крайностями редукционизма (сведения САЦ к одному из «отвлеченных начал) и эклектики (В.П.)…
…Интересно, правда, отметить, что и некоторые бывшие марксисты сейчас делают упор именно на технологическую сторону. Так, по мнению А.И. Ракитова, будущее России определяется тем, насколько мы сумеем, опираясь на высокие технологии, обеспечить освоение всех природных, энергетических, человеческих, интеллектуальных ресурсов (все через запятую!) и внедрить в образование ориентацию на индивидуальную деятельность (см.: Ракитов А.И. Будущее России: социально-технологическая модель // Общественные науки и современность. 1996. № 2). Но высокие технологии (роль которых – служебную – умалять, понятно, не надо) могут и осчастливить, и погубить мир. И тем более эффективно, чем более энергичными будут «интеллектуальные ресурсы», ориентированные на инновации, – все зависит от того, какие субъективные ценности стоят за этой интеллектуально-инновационной энергией…
…Традиционный материализм, право же, был как-то солиднее. В самом деле, модель общественной жизни, предельно краткое изложение которой дано Марксом в предисловии к «К критике политической экономии», является наиболее четкой из всех известных мне моделей. Но, как бы не открещивались марксисты, эта модель сделана с позиций именно экономического материализма. Мы уже видели, что «чистых» позиций, признающих действие одного и только одного фактора, вообще не существует…
2. СОЦИАЛЬНО-АНТРОПОЛОГИЧЕСКАЯ ЦЕЛОСТНОСТЬ
КАК СУБЪЕКТ ЖИЗНЕДЕЯТЕЛЬНОСТИ
Проблемы и исходные понятия. – Природный уровень. – Социальный уровень. – Психологический уровень. – Синтез.
. . . 2.5. СИНТЕЗ
Сущность человека. – «Закольцованность», «разврат» и «спираль». – Становление относительно сущности и реальное состояние САЦ.
Представим соотношение рассмотренных выше уровней САЦ в виде таблицы…
…Что же является сущностью, определяющим основанием этой многомерной целостности, основанием синтеза всех ее уровней? В ответе на этот вопрос необходимо избежать крайностей монизма и десубстанциализирующей эклектики (В.П.). Монизм хочет увидеть сущность в каком-то одном из начал, выводя из него и редуцируя к нему все другие. Эклектика (В.П.) вообще не видит организующего начала и все сводит к хаотическому, «мозаичному» взаимодействию (В.П.). Принимая идею взаимодействия начал, мы хотим представить его как системное и взаимодополняющее взаимодействие и, стало быть, имеющее какую-то организующую основу. Человек является не только многомерной, но и резонансной целостностью, единство которой «не образует самостоятельной сферы. Оно есть разрыв, знание, пустое «насквозь» опосредование» (Плесенер Х. Ступени органического и человек. Введение в философскую антропологию // Проблема человека в западной философии. М., 1988. С. 127). Взаимодействие всех уровней доопределяется спонтанным самотворчеством.
При этом ни самотворчество, ни взаимодействие сами по себе недостаточны для получения результата, адекватного человеческой сущности. Но если сущность человека есть единство взаимодействия, которое дает определенные устойчивые и взаимосогласованные результаты (гармонию), и спонтанность, которая порождает нечто непредвиденное (развитие), то такое единство не может быть ничем иным, кроме развивающейся гармонии. Альтернативой является распад человеческой целостности, энергетика которого сильнее энергии распада атома. Таким образом, возможность развивающейся гармонии (чтобы достичь единства с миром, человек должен иметь его внутри себя) может быть названа положительной сущностью, а глубинным основанием человеческого бытия является возможность выбора.
Стремление удержать устраивающие нас результаты свершившегося взаимодействия склоняет нас к выбору абсолютной устойчивости, превращению человеческой жизни в безотказно функционирующую машину, построению идеального космоса. Спонтанность, не считающаяся ни с чем, приводит к выбору своеволия в хаосе77 (с оправданием или смутной надеждой, что какой-то порядок из этого выйдет, или с отрицанием любого порядка в принципе; но последнее есть безответственная фраза, если оно не реализуется в разрушении всего, сопровождающемся самоубийством)78. Признание того, что в космосе есть принципиальная неопределенность и возможность доопределения, приводит к третьему выбору: диалога и сотворчества человека и мира (и всех уровней внутри САЦ), т.е. к выбору антропокосмической развивающейся гармонии. Доопределение, понятно, означает также и нарушение и вызывается недовольством, но его желаемый результат – шаг в направлении становящегося всеединства (В.П.), а не возрастающей неопределенности. Такой выбор (В.П.) есть содержательная интерпретация положительной сущности (В.П.), и именно он задает комплексную норму САЦ. Философская мысль XX столетия двигалась именно в этом направлении…
…«Социально-антропологическая целостность» – это, пожалуй, такой же аванс самому себе, как и название «homo sapiens». Такими мы можем быть, многие из нас успешно идут по этому пути, но в целом человечество и его подразделения – это, скорее, симбиотическая совокупность, чем нашедшая свое воплощение особая целостность. Его отдельные уровни сосуществуют друг с другом в силу сложившихся обстоятельств, взаимной адаптации, частичного соответствия чьим-то проектам. И человек, и человечество – это субъекты, становление которых, переход от биологического существования к подлинной социально-антропологи-ческой, соответственно комплексной норме, далеко не закончены. И либо мы сумеем добиться органического единства здорового тела, достойного социального лица («не потерять лицо») и уникального лица духовной индивидуальности, либо верх возьмет движение к глобальной катастрофе.
3. УНИВЕРСАЛЬНЫЕ СТРУКТУРЫ ЖИЗНЕДЕЯТЕЛЬНОСТИ
Инвариантная структура. – Аксиологическая структура. – Результирующая подсистема. – Подсистема непосредственной реализации. – Обеспечивающая подсистема. – Синтезирующая подсистема.
. . . 3.6. СИНТЕЗИРУЮЩАЯ ПОДСИСТЕМА
Идея синтеза. – Соразмерность: порядок и красота. – Сопричастность духа: святое и любовь. – Проблема перекосов в синтезе и «искривления» деятельности; философско-мировоззренческая деятельность: смысл жизни и мудрость.
Человеческая жизнь, в силу ее динамичности и постоянного развития, в наибольшей степени чревата возможностью неожиданных кризисов и «поломок». Поэтому поддержание своей целостности суть ее постоянная забота. Осмысление этой ситуации предполагает три основных подхода, которые с некоторой долей условности могут быть обозначены как постмодернистский, материалистический и идеалистический. Первый из них фактически означает отказ от решения, поскольку ориентируется на самодостаточность каждого мига, каждой акции субъекта, а гарантией определенного порядка объявляет то, что эти миги и акции – не более чем проявления некоего самодостаточного же текста. Второй, стремясь найти объективно измеряемую и управляемую основу, гарантией целостности объявляет экономический базис; третий роль доминанты отводит высшим духовным ценностям.
В таком общем плане я – сторонник идеалистического подхода. То, что я в нем безусловно разделяю, может быть выражено следующими положениями: «Бесспорно, экономика есть необходимое условие жизни, без экономического базиса невозможна никакая умственная и духовная жизнь… Но цель и смысл человеческой жизни лежит совсем не в этом необходимом базисе жизни. То, что является наиболее сильным по своей безотлагательности и необходимости, совсем не является от этого наиболее ценным» (Бердяев Н. Человек и машина // Вопросы философии. 1989. № 2. С. 148). «Культ человека, не ограниченного в деятельности и нравах высшими, надчеловеческими духовными ценностями, неизбежно приводит в области искусства – к культу крайнего индивидуализма, в области науки – к культу оторванного от жизни знания, в области хозяйства – к культу хищничества, в области политики – к культу личности» (Флоренский П.А., цит. по Шубкин В. Трудное прощание // Новый мир. 1989. № 4. С. 144)…
…Переходя к рассмотрению мировоззренческой и философской деятельности, я формулирую следующий тезис: в идеале эти виды представляют собой единство честной рефлексии и конструктивного синтеза – философско-мировоззренческую деятельность, хотя в реальности они достаточно часто оторваны друг от друга.
Мировоззренческая деятельность принимает в себя «сигналы» от всех других видов деятельности и определенным образом упорядочивает их, задавая вершину иерархии базовых ценностей, которые в ценностно-ориентированной деятельности образуют правду – жизненное кредо данного субъекта. Такой вершиной иерархии ключевых ценностей является смысл жизни – доминанта среди других жизненных смыслов субъекта. По содержанию эти доминанты и те мировоззрения, в которые они развертываются, могут быть различными, но функция мировоззренческой деятельности остается идентичной: задавать смысложизненную направленность отношению человека к миру.
Если доминанта формируется сугубо стихийно и/или рефлексия деятельности в целом является предвзятой и односторонней, то частичный характер мировоззрения неизбежен: доминанта не представляет собой жизнедеятельность в целом и, стало быть, организуемое ею мироотношение неизбежно получает «перекосы»… Но ситуация усложняется тем, что имеет место «искривление» деятельности, когда данная деятельность на самом деле не служит провозглашенной базовой ценности, но является суррогатом или иллюзией по отношению к своему сущностному идеалу…
…«Искривление» деятельности на мировоззренческом уровне находит свою адекватную форму: создается некий миф. Проблема мифа требует, конечно, специального серьезного обсуждения. Здесь я ограничусь некоторыми соображениями, непосредственно касающимися иллюзорных форм мировоззрения. Есть миф и миф: «Мифы Древней Греции» и «Миф XX столетия» А. Розенберга. Мифы древности воспринимаются нами как поэтические сказки, в метафорах которых содержится порой серьезная мировоззренческая символика (к примеру, образы, связанные с триадой: мировое дерево, триединый Бог), но современники воспринимали их как картину мира. Миф в смысле Розенберга – это уже сознательная пропагандистская подделка. Миф выражает то, что наиболее близко субъекту (является, по А.Ф. Лосеву, наиболее полным раскрытием личности).
Если человек воспринимает миф именно как символическое проецирование на мир своей субъективности, не исключая, что в этом процессе будут открыты и истины о мире, то, на мой взгляд, это адекватное восприятие возможностей мифа. В данном случае он может быть одной из форм выражения мировоззрения, может быть, наиболее личностной формой, но не более того… Поэтому нельзя согласиться с распространенным ныне мнением такого типа: «У каждого свой «миф о мифе», укорененный в мифе о мире» (Осаченко Ю.С., Дмитриева Л.В. Введение в философию мифа. М., 1994.
С. 112). Это все те же вариации на тему «каждый прав по-своему».
Миф о мире может содержаться в мировоззрении, но не является абсолютно адекватной формой его бытия. Достаточно поставить вопрос: «А насколько мудр этот миф, любезный вашему сердцу?» или, иными словами: «А мудро ли само ваше сердце?». Возможности «перекосов» деятельности в целом, таящиеся в признании смыслом жизни, мировоззренческой доминантой той или иной отдельной (отдельных) ценности, как и возможности становления такого мировоззрения мифически-иллюзорным, могут и должны быть отрефлектированы. И это, понятно, задача философии, ориентированной на любовь к мудрости.
Мудрость без рефлексивной позиции – редкий дар, да и то «работающий» лишь в достаточно традиционных ситуациях. Но и рефлексия без сердечной интенции к мудрости – беспочвенна, превращается в «игру в бисер». Мудрость, адекватная сложности современной эпохи, может быть только синтезом исходной правды мировоззрения и философской рефлексии. А это, в свою очередь, возможно лишь тогда, когда оба эти движения совпадают в своей направленности на целостное и конструктивное созидание: ведь мудрость и есть духовная основа именно такого рода жизнедеятельности. «Быть философом, – писал Г.Торо – значит не только тонко мыслить и даже основать школу, для этого надо любить мудрость, чтобы жить по ее велениям в простоте, независимости, великодушии и вере. Это значит решать некоторые жизненные проблемы не только теоретически, но и практически».
Философ, стало быть, в идеале должен обладать изначальной интекцией на развивающуюся гармонию целого, на свой ответственный вклад в это общее дело, а не на самоутверждение через одно из внешне эффективных или карьерно-престижных «отвлеченных начал». Но ведь и здесь возможны подмена ценностей и «искривление» деятельности. Поэтому рефлексия философа должна быть предельно честной (В.П.) не только к анализируемым им мировоззренческим парадигмам, но и прежде всего к самому себе (В.П.), к своему я-образу, к своим собственным «предрассудкам». Естественно, невозможно добиться ни полной объективности, ни полного преодоления и даже осознания своей субъективности в ее неизбежной ограниченности. Но в пределе необходимо стремиться к этому.
Исходные интуиции и категориальная работа философа должны быть осенены именно любовью к мудрости, а не самодостаточному мудрствованию. Только тогда он – вместе с представителями той консорции148, в которой происходит стихийная переоценка ценностей и рождается новое мировоззрение, – действительно сможет прийти к мудрости, соответствующей определенному объему целокупной жизнедеятельности (т.е. не к абсолютной, «законченной» и «на все времена», в чем так часто обвиняют сторонников целостного подхода?). Делаем честно то, что значимо; а значимо для таких философов то, что вытекает из фундаментального настроя на любовь к бытию, благоговение перед жизнью: возрастание соборности в этом мире на пути развивающейся гармонии.
Я сознательно противопоставляю эту простую и «наивную» позицию деконструктивистской страсти к «изобличению» всего и вся (В.П.), к игре на снижение, за которой подсознательно (а для кого-то и сатанински осознанно) стоит месть за свою маргинальную ущемленность, желание самоутвердиться через всеобщее отрицание или, по крайней мере, «красиво» и «трагично» изображать готовность к гибели на пиру во время чумы… Если у философа нет потребности рефлексировать во имя созидательного целостного идеала, а у идеолога, вырабатывающего мировоззрение, нет потребности в честной оценке того, что он делает, то философия обречена на игру слов, а идеология – на частность. То, чем я занят, – это и рефлексивно-аналитическая расчитка почвы для будущего мировоззрения, и синтезирующее участие в его создании.