Верхоглазова Елена Викторовна лекция

Вид материала

Лекция

Содержание Понятия интеллигентности А что же нового внесено современной мыслью Господствующий класс Антропологический материализм Человек – есть тайна! Человеку не нужна свобода! Проблема России - бюрократия Десять контрольных вопросов

Подобный материал:

• Чешенко Елена Константиновна. Матвей Коротаев, дк «Прометей», руководитель Тамеева, 32.3kb.
• Экономика Елена Викторовна Лекция 1 Тема, 756.6kb.
• Каменева Елена Викторовна – заведующая библиотекой средней школы №6 г. Лесосибирска, 186.95kb.
• Москаленко Елена Викторовна, учитель русского языка и литературы Донецкой специализированной, 54.22kb.
• Елена Викторовна Бовкунович, учитель химии муниципального общеобразовательного учреждения, 105.12kb.
• Костенко Елена Викторовна преподаватель первой квалификационной категории по классу, 1208.5kb.
• Савенкова Елена Викторовна 2 место Щербаков Артём, 2 класс моу гимназия №5, г. Волгоград, 293.39kb.
• Стрелкова Наталья Викторовна Хореографическому ансамблю «Калинка» г. Ногинск, дд (Ю), 68.01kb.
• Чернига Елена Викторовна Тема урок, 31.55kb.
• Шашкова Елена Викторовна Ход урок, 61.53kb.

Курс философии и философии Науки ХХI века

для СТУДЕНТОВ физического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова.

проф. М.В. Желнова

февраль - май, сентябрь - декабрь 2007, январь 2008, Москва

Лекцию подготовила студ. гр. № 518 группы Верхоглазова Елена Викторовна.


Лекция № 3 (17).

Философские идеи в России второй половины XIX века

с позиции наших дней

(Чернышевский и Достоевский, Писарев и К. Леонтьев, Михайловский и Рапоткин)


Выполнила студентка


Вопросы:

1. Философские идеи в России второй половины 19 века с позиции наших дней. Русский нигилизм как культурный проект подростка (Писарев). Историческое обсуждение концепта: невозможность возможного и возможность невозможного. О понятии интеллигентности и интеллигенции по-русски (Натан Эйдельман, А. Солженицын).
   

2. Философские идеи: Николая Чернышевского и Федора Достоевского. Легенда о Великом инквизиторе.
   

3. Философские идеи Дмитрия Писарева и Константина Леонтьева.
   

4. Философские идеи Николая Михайловского и Петра Кропоткина.
   

5. Соотношение цели, средств и результатов – роковой вопрос всякого революционера, либерала, консерватора, идеолога охранительства, путчиста, просто реформатора и лидера вообще.
   

Литература:

Учебно-справочная:

1. Канке Виктор Андреевич. «История философии». Москва, часть 7, «Русская философия. Марксизм-ленинизм», параграф 31 «Революционализм: демократы, народники, анархисты, марксисты. Русская идея, «Основные направления русской философии», с. 309-316
   

2. Эйдельман Н. «Эволюция сфер в России. Заметки историка», 2004.
   
3. Достоевский Ф.М. «Человек – есть тайна», Москва, Известия, 2003.
   
4. «Размышления о России и русских, вторая философия русского человека», Иванов, вып. 3, Москва, 2006 г. под редакцией Сенокосова.
   

Дополнительная:

1. Каменский А. Б. «Русские реформы: уроки истории», журнал «Вопросы философии», № 6, 2006, с. 21-39.
   
2. Евлампиев И.И. «Великий инквизитор, Христос и дьявол. Новое прочтение известной темы Достоевского», «Вопросы философии», № 3, 2006, с. 144-154.
   

Основная цель сегодняшней лекции


состоит в следующем: во-первых, я постараюсь довести до вас то новое, что стало известно к сегодняшнему дню об истории развития нашей страны во второй половине 19 века. А особенно, в области того, что принято называть философской мыслью.

И сразу надо сказать, что это будет противоречить и будет диаметрально противоположно тому, что вас учили в школе, потому что новые времена и по-новому. Речь всегда идет о борьбе такой охранительно - консервативной тенденции и либерально-революционной. Учебники в прошлом ставили акцент на революционности, поскольку обосновывали определенные идеи, а теперь все должно было аргументировать то, что Октябрьская революция 17-го года была необходима. И естественно противники такой концепции утверждали, что никакой великой Октябрьской революции не было, а был Октябрьский переворот Троцкого-Ленина, который сам по себе породил ряд противоречий, совсем он не был необходим, и пришло как бы реванш, ну а возникает тогда проблема, как утрясать эти разные подходы.

Во-вторых, я постараюсь показать, что именно тогда сложились те вопросы, отражавшие возникшие проблемы, которые, по сути, решали проблему и обсуждали тезисы, концепты исторически невозможность возможного и возможность невозможного. Хотя сами эти люди они этого, может быть, и не ощущали. В этом вся и проблема. Она всегда присутствовала и раньше, но все-таки в это время она вышла на первый план «Что нас ждет?». Конечно, вопрос глупый по причине того, что невозможно предвидеть, но обсуждать его всегда приходится. Это одна из центральных проблем, а тем более она всегда интересна и заражает революционную молодежь. А, в самом деле, можно предвидеть что-нибудь, или нельзя? цель оправдывает средства для достижения этой цели или средства извращают цель и ставят совсем другие цели? какие результаты получаются, они хотя бы в чем-то соответствуют тому, за что боролись люди? Вот эти темы тогда сложились, и хотя вы сейчас слушаете всякие рассуждения современных политических деятелей, ничего особенного нового они по сравнению с тем не говорят, и не могут сказать, потому что они живут в традициях нашего менталитета.


Первый вопрос


Особенности русского нигилизм второй половины XIX века

Что же это за специфика идеи второй половины 19 века. Обычно это связывают с так называемым русским нигилизмом, который, естественно, противостоит течению, которое считает что это вредно, что это есть беда общества. Ну и происходит борьба идей. Вы должны теоретически где-то когда-то читать литературу, наверное, читали. Не знаю, Чернышевского вряд ли, в школе не преподавали «Что делать?». Но слышали, что есть Достоевский, кино смотрели «Братья Карамазовы», про четырех братьев, все-таки понимали, что там происходит какой-то спор. Только тогда это был горячий спор, люди переживали все это непосредственно. «Отцы и дети», Обломов, «Накануне». Здесь рождалась вот эта идея такого разночинца, студента. Это сейчас нельзя учиться много, а раньше свободно поступали, никаких экзаменов сдавать вступительных не надо: заплати деньги определенные – учись, если есть. Проучился 1-2 курса, а потом со второго курса учись хоть до окончания века, два – три – четыре - пять. Зарождался такой слой людей, студенчество такое: дети разорившихся дворян, поповские дети, священнослужителей, из крестьян относительно разбогатевших. Все это и создало слой разночинца, как они стали называться официально.

И как всегда они были носителями идей. Ну а какие основные идеи? Основные идеи складывались: зачем нужна эта религия? Не знаю. А если религии нет, если Бога нет, то за мной наблюдать некому, почему я должен поступать по заповедям. Если Бога нет, то все дозволено. Я теперь все делаю, а если я все делаю, то возник проблема: «Что я могу сделать, а что не могу?». И старые русские вопросы: кто виноват, и что делать? Но я никогда не могу быть виноват, значит, ищи, кто виноват, и что делать.

Возникают эти вопросы сейчас? Они и есть те же самые. А во что упираются? Вы те же проблемы. То, что кажется возможным, оно будет или нет? Если подойти научно, все объясняюще, то получается, что должно быть то, что по науке. И возникает идея: я изучу естественные науки, я буду знать все процессы, я все объясню. И вот прогресс наук принесет счастье всем людям. Польются как из Рога изобилия всякие блага, и всем будет хорошо. Но тогда все остальное надо отрицать. И вот этот процесс происходит.


«Проекты подростка» по Писареву
Ну и здесь все-таки нужно себе представить, что у нас укрепилось такое мнение, но оно обоснованно. Его идею выразил Писарев, был такой писатель, журналист, рано умер на Рижском взморье. Очень был популярен среди студенчества, который, в общем-то, сформулировал, что на самом деле все эти идеи - это проекты подростка. Есть такое понятие «подросток», вот он от старого оторвался и к новому идет САМ. Это хорошо, но что он может придумать? Может придумать какую идею? А зачем мне учителя? Надо самому все знать. Вот такая классическая формула, которую высказывал Базаров, герой знаменитого литературного произведения. Такой грубый, который съедал два фунта хлеба, считали, выпивал много кваса. Его спрашивали: «Хорошо, вот вы здесь что-то говорите, а вы знаете мнение других?». «А зачем мне знать мнение других? У меня есть собственное мнение». Вот это и есть идея нигилизма. Зачем? Я все знаю сам сейчас, здесь. Вот это - простые решения принимать. А что такое? Занимайся наукой, старых всех разогнать, царя свергнуть – мерзавца, бедность защищать – я сам оттуда. Вот я должен участвовать в революционном движении. Это очень интересные идеи.

А на этом фоне появилось понятие интеллигенции по-русски. Сам термин «интеллигенция» пришел с Запада из философии Шилинга и потом у Гегеля она прослеживается. Идея такая: есть в мире все-таки какой-то разум, дух. В этом мире не все случайно, проходит какая-то мысль и вот мысль эта реализуется, надо ее поймать, надо понять, как построен мир, куда он идет. Если вы этот интеллект мировой схватите, то тогда и придете к правильному какому-то решению. Другое дело к чему это приходит. Эти идеи легли на русскую почву: шилингианство есть российское, гегелианство российское, кантианство есть российское. Все эти идеи мы по-своему переделываем.


Понятия

интеллигентности

и

интеллигенции
Отсюда, естественно, должно было бы возникать понятие «интеллигентность». Интеллигентность никакого отношения к интеллигенции не имеет. Мы называем человека интеллигентным, когда он ведет себя определенным образом, образован, внешне он проявляет уважение к другим, относительно скромен, он понимает свое внутреннее превосходство над обыденными размышлениями. Говорят, он интеллигентный, вежливый – это одно, а в России родилось другое, что вот есть интеллигенция – это слой людей, который выделился из народа, который тем или иным способом живет за счет народа и тем не менее есть власти, которые препятствуют хорошей жизни народа, являются эксплуататорами и нужно помочь народу, принести ему счастье, освободить от внешних бюрократических и внешних всяких сил самодержавия и создать новое общество. Вы понимаете, что в основе это идеи того, что потом будет называться социализмом лучшего общества. Вот основное.

А что же нового внесено современной мыслью? А внесено следующее: теоретически не знаю, чувствовали ли вы или не чувствовали, чему вас учили в школе, но не так давно это было. Насколько в вашей школе преобразовались идеи прошлого, мне, конечно, не доступно. Но все-таки во всех учебниках основная идея была такой: было некое самодержавие, что были эксплуататоры, помещики, кулаки, капиталисты, которые эксплуатируют бедный несчастный народ, пьют его кровь, а сами ничего не делают и только если есть подъем масс, который все сметает, и только тогда происходят какие-то изменения, происходят революции. Вот они и составляют суть истории. Массы создают суть истории. А господствующий класс – он пассивен, он только реакционен и говорит, что только надо все сохранять. Эту концепцию, против нее и восстают современные историки.


Господствующий класс

И народные массы

(кто же двигает историю?)
Уже покойный Эйдельман, за ним многие, но он впервые написал работы, которые подходят с другой стороны. Что революции и реформы не могут быть снизу, только снизу. Что в том-то и трагедия, что всегда господствующий класс и самодержавие, прежде всего, пыталось делать эти реформы и все цари гибли, потому что они пытались реформировать, но как раз вот эти снизу идущие, не обязательно какие-то силы простого народа, но этот элитный слой их не поддерживали. Не поддерживали все. И те, кто хотели, чтобы не было этих реформ. И, помните: «распалась цепь великая одним концом по барину другим по мужику», Некрасовские стихи. И что же получается? Не шло. Но и революционеры не понимали, что реформы им предлагают, что как-то можно и средне, нельзя все отрицать. Вот это основная идея.

В прошлый раз я уже вам рассказывал, цепочку мы просмотрели, как все русские цари погибли по сути дела не своей смертью. И против них выступали и вот внутренние силы. Ну, например, знаете, что народники революционеры в 1881 году 1 марта все-таки убили Александра II, но суть в том, что он был великий реформатор. Когда начинают изучать, что же он там сделал. Я не говорю об освобождении крестьян, судебная реформа. Но ужас состоит в том, я не знаю, слышали ли вы или нет, что вообще браки морганатические, в смысле царские, они такие условные, они нужны для того, чтобы сохранить трон, преемственность, наследников. Они чаще всего лишены внутреннего, каких-то отношений. Но только к Александру III и Николаю II относится семья, любовь и всякие такие вещи, поэтому Александр II был наследником много из того, что было в русской истории.

Вот чтобы вас немного повеселить: у Александра I была жена, ну императрица, которою он совершенно не интересовался, прямо терпеть не мог. Она где-то увидела красивого офицера, у них роман был, и все это скрывали, хотели все сжечь. Она писала свои переживания, мысли, но это все хотели уничтожить. Но знаете как у нас всегда, уничтожали-уничтожали, а в конце концов так и не уничтожили. Становится очевидным из всего этого, что он встречались, романтически все должно быть. Вот ночью лестницу подставляли, влезали в окно, офицер-красавец, правда, он умер рано, больной был. А теперь выясняется, следующее: и все у них проходило, и никак не могли поймать их. Ведь охрана и все такое. Оказывается, по тайному указанию самого Императора подносили лестницу, охраняли свидание. Вот такие бываю смешные истории, но реальные. А также Александр II, вы слышали и, наверное, видели, кинофильм есть на эту тему, что он тоже с супругой в натянутом отношении, на таком уровне, что у него была вторая жена, княгиня Долгорукая, от нее было двое девочек.

Вопрос состоял в чем? В марте было совершено покушение, а в мае, он должен был подписать указ об изменении всяких престолонаследий, не исключено, что она могла стать новой императрицей, правда там мальчиков не было, но это ничего там всегда можно было что-то переделать и подписать этот указ о всяких вольностях. А тут его убивают. Вот что такое история. А вот так получилось. Я вам рассказывал, как и почему он погиб-то? Потому что первое его покушение было, когда Рысаков бросил бомбу, все разорвало, он остался жив, ничего не повредил, вышел и хотел посмотреть, что это такое. Посмотрел и шел около ограды, остался такой Николай Аркадьевич Броневицкий, который подошел, и они оказались рядом. А особой характеристикой тех взрывных устройств, они были несовершенны. Их можно было взрывать, только бросив бомбу вниз, как умывальник: должен быть удар. Вот он бросил эту бомбу между собой и императором, и император погиб и он погиб. Что это такое? Значит все, причем как идет история: это мелкопоместный польский дворянин, которого разорили всякими польскими подавлениями восстаний. Кто знал, что там когда-то что-то произойдет, поляков разогнали, поместья разорили. И вот единица эта пошла, она пришла и изменила нашу историю. Вот какая проблема интересная. Или там Александр III, вы же знаете, что у Владимира Ульянова, был брат Александр, которому стоит памятник на Петербургском Университете. Вот знал ли он, да вот было задумано покушение, вот оно было раскрыто. Знал ли император, подписывая смертный приговор, что он выносит приговор самому себе. Но это еще ладно тогда не явно, но окончательно своим наследникам и Николаю II и всем-всем его домочадцам.

Вот как идет история, поэтому вот это сверху тоже нужно учитывать, все реформы всегда пытаются начать сверху, и смысл этого потом войдет в такое понятие «революционная ситуация». Сверху должны начинать всегда все преобразования, если на верху все гладко, то никогда ничего не бывает, а вот когда начинает заваруха на верху, вот тогда-то все и начинается, вот поэтому он выдвинул эту идею.

Так же Солженицын описывает всю историю. Он ведь в основном описывает исторические события, у него тоже получается главным событием был не октябрь 17-го года, а октябрь 16-го года. Попробуйте создать концепции, которые можно показать в таком виде. Описано все, и нам нужно с этим разобраться. А разобраться можно, скорее всего, по именам.


Второй вопрос


Вот, прежде всего, у нас начнем с философских идей Николая Чернышевского. Это философия новых людей, если вы помните. Но читали вы – не читали, но есть такой роман «Что делать?» и там сны Веры Павловны о том, что будет новое общество, там будет все хорошо, что будут хрустальные дворцы, люди будут любить друг друга. Ну а принесут все это революционеры, поэтому нужно готовиться к революционным действиям, революционер должен спать на досках, гвозди вбивать, чтобы он привыкал к трудностям и прочее. А Чернышевский был последователем немецкого философа Людвига Фейербаха, его так называемого антропологического материализма. Идея состояла в следующем: не надо заниматься этими немецкими идеями, что дух какой-то бродит, а надо исходить не из идеалов этих, а из конкретного человека, эта концепция называется «туизм» от слова «два». Это значит что, есть один человек и есть другой человек и нужно создать новую религию. Если традиционно, говорил Фейербах, люди все пытались понять, как Бог создал человека, то задача антропологического материализма показать, как человек создал Бога, а он и создал - отразил обыкновенные отношения между людьми: два человека не могут быть, есть всегда и третий. А что такое человек? Нет отвлеченного человека, есть семья, отношения мужчина - женщина, вот это и есть религия, любить надо друг друга, быть разумным эгоистом, человек не может не быть эгоистом, он всегда эгоист, но разумным надо быть. Вот это вот «ту», ты и я, мужчина и женщина. Высмеивали всегда его концепцию, что она очень радужная, отношения какие-то, любовь. И вот на этом фоне появляются дети, эта троица перенесена куда-то. И вот по образу человека создано божество и это представление о Троице.


Антропологический материализм

Людвига Фейербаха
Итак, Н.Г. Чернышевский в своем романе «Что делать?» обрисовал общую картину научных достижений, как потом все это должно произойти. Все-таки обрисовал достаточно реалистическую картину. Он был редактором журнала «Современник» и придумал такой способ: цензура, а он берет произведение Шлосса, в то время было знаменитое произведение в 18 томов о чем-то и вот начинает излагать как бы историю, переведенную с иностранного, постепенно в журнал, но так сам переводит, как сейчас восстановлено, был сделан параллельный перевод, что он переделал, добавлял такую революционную направленность, добавляет то, чего у Шлосса нет. Делает его работу совсем другой, но это трудно поймать, но не нравится уже кому-то, и его начинают подозревать, и действительно известны ряд его высказываний и, в конце концов, выискивают у него дома неопубликованные, но опасные заметки. Такие известные его высказывания: «Прогресс это не тротуар Невского проспекта». Действительно, в конце 19 века Невский проспект тротуар и проезжая часть были очень гладкие, их делали из дубовых срезов, выкладывали многогранники. Это гораздо ровнее каменных или булыжных мостовых. Другое – «Революцию нельзя делать в чистых перчатках», а что в конце - концов ему инкрементировали, то что у него была знаменитое выражение «К топору зовите Русь». Это было уже серьезно, он был сослан в Саратов и больше оттуда не вернулся. Но вот это был такой одного типа, Владимир Ильич Ленин заявил это, «Что если говорить о том когда же я стал революционером», - ссылался на то, что роман Чернышевского «Что делать?» «Перепахал мою душу», - говорил Ленин. Ну и, видимо, так перепахал, что все это перевернулось определенным образом. Вот это было одно течение.

А им противостоит другое, это тоже идеи, которые по началу были социалистические, в России к середине 19 века был такой кружок петрашевцев, вы, наверное, это знаете. Они проповедовали социалистические идеи, в этот кружок входил Достоевский. Как всегда такие кружки рано или поздно закрывались, арестовывались, и суд был над всеми ними, и происходила «гражданская казнь» – выводили на эшафот, приговаривали к смертной казни, ломали шпагу над головой и ссылали, это считалось наказанием, лишение дворянства и всяких других таких вещей. Но когда Достоевский оказался на каторге, в тюрьме, он увидел тот народ, за который он борется. И в «Записках из Мертвого дома» и всех других получилось, что этот самый народ, за который надо отдавать жизнь, что он совершенно не тот, как представляет человек, что есть некий подпольный, почвенный, но человек, совсем другой.


Человек – есть тайна!
Что же такое он из себя представляет? «Человек – есть тайна», - писал Достоевский. Как понять нашего русского человека? Да дайте вы ему все: да пусть у него есть, что есть и пить, пускай он может делать, что хочет, только сидеть и наслаждаться жизнью – нет, все равно этот человек из одной только неизвестной никому подлости именно вам сделает гадость. Вот он нашел, что нет этого идеального человека, что это какой-то другой мир, подпольный есть. И, знаете, нашел выражение его в «Преступлении и наказании». Что нет ничего недозволенного, почему я, молодой сильный человек у меня все впереди в будущем, что я не могу ничего сделать. И что есть какая-то старушка, у которой есть деньги. Но мне они нужны, а не ей, ей все равно умирать. Тюкнуть ее обухом топорика и все – я решил все свои проблемы. Но потом начинаются переживания. Но у кого-то есть переживания, а у кого-то нет переживаний.

Это одна его идея великая: внутри возникает что-то такое. Но что же все-таки, вскрыв это, и все романы и создал свой классический роман «Братья Карамазовы». Карамазовщина называется. Что там описано, мы не будем заниматься историей четырех братьев, но нам важно обсудить классический отрывок из этого произведения, который называется «Повесть о великом инквизиторе». Это спор двух братьев – Алеши, верующего монаха и Ивана – бунтаря, которого разъедают все эти проблемы. Вы, наверное, видели это, и в кино идет, спор о знаменитом примере, который приводит Иван: вот помещик, что-то случилось, мальчик совершил проступок и его приказали затравить собаками. И вот эта известная фраза и Иван говорит: «Вот если бы только одна слезинка ребенка, то это было бы неоправданное зло на Земле». И его брат Алеша, верующий, настоящий верующий: «Расстреляй его, как же так ты же не противопоставишь зло насилию, и говорит, хочешь, я тебе расскажу маленькую поэмку:


Человеку не нужна свобода!

Человек жаждет чуда.
Где-то в 16 веке вдруг на Землю в Испанию явился вдруг Христос и что же он видит, все как-то живут, его встречают, он радуется, идет и видит открытый детский гробик с семилетней девочкой одного знаменитого гражданина, он ее исцеляет, все его приветствуют. И делает такие подвиги, как и ранее и вдруг появляется великий инквизитор, старик, которому неизвестно сколько лет, который давно мог сойти с ума на своей идее и он велит арестовать Христа и заключить в темницу. А что же он ставит ему в вину? Позже, старец является к нему в темницу и между ними происходит такой разговор: что ты наделал? Ведь ты принес людям свободу, ты ведь в чем их наставлял? Что человек должен быть свободен и сам решать! А эти люди свободные вполне и между тем сами принесли свободу свою и покорно положили ее к нашим ногам – не нужна им эта свобода, ты сильный, а люди слабые. Никто из нас этой свободы не выдерживает: постоянно решать, по существу, основные пути своей жизни. Это же малые дети, они в лучшем случае могут выдвинуть идею, что надо прогнать учителя, выгнать из класса. Но представь себе, что будет с детьми, если они выгонят учителя. Через некоторое время они не будут знать, что делать. Это невозможно, это и ведь есть малые дети. А что же мы сделаем? Им нужно другое. Ты себя вспомни. Помнишь, как тебя испытывал дьявол, заставляя тебя броситься с вершины храма и обещая, что он тебя поддержит, но ты сказал – нет, тебе посулили все блага мира – ты сказал нет. Но этим люди не могут быть такими. Что же им нужно? Им нужно как раз всего-навсего чудо. И мы били их, чтобы выбить из них эти идеи, и чтобы чудо совершать, что мы только не придумывали. Да людям просто нужна тайна, они не могут рассуждать нормально, а вот тайна, заговоры какие-то, нужна тайна и, наконец, им нужен авторитет. Они же жалкие дети, они не могут без авторитета, они отдадут все за кусок хлеба – всю ту свободу, которую ты им добыл. А если я сейчас тебя поведу к ним, то они и тебя, когда осознают, что ты им обещал, они сами тебя сожгут здесь и будут угольки под тебя подгребать, чтобы поярче, поэтому нельзя их трогать, они должны быть в таком состоянии. Мы с трудом смогли усмирить такое буйное тысячемиллионное стадо и грех-то в том, что теперь нельзя выводить их из такого состояния. Он сказал это и отпустил Христа. Иди, сказал он. Христос ничего не ответил, поцеловал его в лоб и ушел.

На этом заканчивается, говорит Иван, поэмка моя. Подумай, и, кстати говоря, хоть этот Иван и бунтарь, Алеша, его брат, подошел и поцеловал его в лоб.

Вот такая поэмка. Возникает вопрос: что возможно и невозможно в этой ситуации? Это и есть знаменитая постановка вопроса. Вы думаете, что это идея, написанная о второй половине 19 века, не актуальна в наше время. А может быть людям действительно свобода то и не нужна. Им нужно чудо! Все и сразу! Может им и нужно какую-то тайну, какой-то авторитет. Когда встает вопрос, что все дозволено, то творцом становится человек. Вот это вот знаменитая идея, которую поставил Достоевский в своем знаменитом романе. В этом его величие. Это не частная проблема, а это суть дела, глубинная, которая будоражить людей, как только они начинают о ней задумываться.


Третий вопрос


Но это только две фигуры. Теперь посмотрим на следующие, которые у нас есть. Философия Писарева. Это такой журналист, как я говорил, но он был лидер молодежи, он довел многие идеи нигилизма до крайности. Его известное выражение: «А зачем нам Пушкин, надо изучать естественные науки, вот лягушка, она имеет большую ценность, дрыгая своей ножкой, когда вы сыплете на нее соль, для понимания мировых процессов, чем мировая поэзия». Или, а как же, задает молодежь вопрос, нужно как-то разрушать старое. «Бей на лево, бей направо – что разобьется, то должно было разбиться. А что не разобьется – то, значит, и не должно было разбиться. Но ты не бойся, бей налево, бей направо». Вот такой вот предреволюционный лозунг. Ну конечно таких аудитория любила, такого будущего бунта. Всякие сказки он не любил, это слюнтяйство и в дальнейшем эту мысль выразил Маяковский: «Зачем нам нужна поэзия и культура, гвоздь в сапоге важнее всех фантазий Гете. Вот вы мне про Гете, про высокое, а у меня гвоздь в сапоге, больно, ходить нельзя. Вот чем надо заниматься».

Это такая вот революционная крайность.

Другая реакционная линия Константина Леонтьева. Это линия такого византийского консерватизма. В чем она состоит эта идея? Вот он уловил вторую половину 19 века, что Российская Империя как раз достигла своего апогея, расцвета, но уже ее судьба была предрешена и она пошла по нисходящей. И он выдвинул идею консервативного эстетизма. Надо понимать события не с точки зрения разума, а сточки зрения эстетики. Вот это византийское богатство, сила, мощь государства, самодержавие, победа на Балканах (он был послом, в Византии представителем, утверждал, что все стадии проходят все социальные организмы: зарождается, расцветает и потом идет к низу). Вот сейчас Россия идет уже к низу, спускается со своей вершины. И место того, чтобы разжигать все это, нужно немного притормозить и он, поскольку он был эмоциональный человек, все бросил, пошел в монахи в Оптину Пустынь, так и умер в монашеском состоянии. Но эта его идея классическая правда «Россию надо подморозить», она вошла в историю, потому что многие так мыслят, охранительно, что надо подморозить. Многие и сейчас думают, зачем нам это все, подморозить бы надо. Вот это его основная идея. Это консервативная реакция на революционные идеи. Такого православно-консервативного эстетизма.

«Россию надо подморозить»

Четвертый вопрос


Следующая пара это Михайловский – представитель так называемых народников. Вот это движение «из народа», которое ратовало за то, что надо идти в народ, народ не принял, у них ничего не получилось. Идея простая: да, вот мы разночинцы, из народа, понимаем что делать, пошли в народ! А народ нас не принимает: выдает, избивает и убивает. Что делать? Так не пойдет. Что нужно сделать? Надо перейти непосредственно к действиям, создавать подпольные организации «Народная воля» и «Черный передел». Волю надо по-русски понимая, уничтожать самодержавие. А черный передел – значит нужно переделить землю, не спокойно реформами, а захватом этих земель. Но, вы знаете, что вот эти-то организации и совершили покушения. Всегда во главе стоят не снизу люди, а кто-то из генеральских дочерей, как Софья Перовская махала платочком. Все это генеральские, губернаторские дети, а вокруг них образуются вот такие организации, они довели до убийства Александра II. Но были более умеренные народники, возник спор об «индивидуальном терроре». Возможность и невозможность. Возможны ли пути, которые вы предлагаете, мирные – невозможны. А что будет? А выясняется, как мы теперь видим, что возможным оказалось то, что считалось невозможным. Тогда считалось в основной массе, что невозможно сдвинуть такую махину. Что такое самодержавие? Надо себе представлять – огромный организм, что там какие-то революционеры, взрывают чего-то, ну убили царя, ну другого наместника. Ну и что? Что-то это даст? Глупо! И вот возникает спор. Вот Николай Михайловский был представителем того мнения, что все-таки индивидуальный террор не надо производить. А как же быть? Он нашел такую хитрую формулу, такой народник, не очень резкий. Его концепция называется «полупозитивистская борьба за индивидуальность субъекта». То есть он одновременно не благосклонен к индивидуальному террору и одновременно не может выступить против бурлящей молодежи, которая хочет сто-то делать.

И вот с ним боролись марксисты. Есть такая работа В.И. Ленина «Что такое друзья народа и как они воюют против социал-демократов». Идеологом этих друзей народа и народников был Михайловский. С Лениным у него были споры. Что же он предлагал. Хитрую позицию, два момента нужно подчеркнуть. Первое: да, индивидуальный террор не нужен, но жизнь – есть жизнь, сложная ситуация, так он не нужен, но если все-таки складывается ситуация, когда один человек или группа лиц не могут больше терпеть, как их угнетают, то можно. В основу легли идеи эсеров. Не путать с новыми эсерами. Идея была: ладно, можно проводить террор, но его нужно во-первых, проводить умно, а это значит не просто так кого-то убивать, а надо добывать деньги на революцию. То есть если террор проводится, грабеж, экс-, назывался эксцессом, с целью добыть деньги для революции, то можно совершать – грабить банки. Но если деньги идут на революцию. Принцип был у эсеров: эсер не мог убегать с места преступления, там, где он кого-то убивает. Он открыто заявляет, и идет менять свою жизнь на жизнь этого чиновника, поэтому бежать он не может. Когда вам говорят, что эсеры бегают, прячутся – это не правда. Он откровенно идет и стреляет, никуда не бежит, он свою жизнь обменял: Каплан, Багров, все они такого типа. Меняю свою жизнь, я такой же, как и император и меняю свою жизнь.

А что же показала история? А социал-демократы, из которых вышли потом большевики - меньшевики, они были против индивидуального террора, поэтому когда их арестовывали, они, прежде всего, стремились доказать, что они не эсеры, а социал-демократы, в терроре не участвуют, хотя очень много грабили. Такой был Ткачук, который написал кодекс революционера, как нужно грабить.

Да, индивидуальный террор в то время не имел смысла, кроме добывания средств, а вот в массовый превентивный террор стал главной идеей после того, как была захвачена власть в России большевиками. Когда Троцкий устраивал гражданскую войну и огромные репрессии, тут это считалось бы эффективным. Троцкий презирал меньшевиков за то, что они не могли совершить настоящее преступление. А без таких преступлений, без уничтожения миллионов людей, революции сделать нельзя, она постепенно выдохнется.


Проблема России - бюрократия
Наиболее для нас интересным может показаться Кропоткин. Это представитель этико-гуманистического коммунистического анархизма. Вдумайтесь, коммунистический анархизм. Что это такое? Был Бакунин – анархист, разрушение тоже является творчеством. А этот другое – на научной основе нужно создать общество, которое учитывало все достижения науки-техники, и мирным путем создать общество. Но мешают не какие-то силы, а бюрократизм. Возникает государственная палата и Петр Алексеевич Кропоткин (есть такая станция метро), этот князь издавал маленькие журнальчики, дважды офицер, назначили его заместителем губернатора в Сибири. Он пытался реализовать какие-то идеи, но выяснилось, при ближайшем рассмотрении, что никого не интересует как надо бы, а как есть так и будет. Но он вошел в противоречие с Муравьевым, генерал-губернатором, выступил с рядом подозрительных книг «Записки революционера» издал после того, как его арестовали, посадили в тюрьму. Но он сбежал оттуда, уехал заграницу, прожил там всю жизнь и вернулся только после революции. Но что такое коммунистически этико-гуманистический? Надо быть по-человечески, без бюрократии. А для нас интересно другое, помимо этики, которую он создал. Он проповедовал знаменитую систему, которую придумал, систему других выборов – как у анархистов. Территория – на ней выбирать. Какая сложилась на территории ситуация – больше, меньше – не интересно. А нужно создать систему семерок, когда могли бы сразу люди отзывать своих кандидатов, без всяких промежуточных волокит и всяких промежуточных бюрократических зацепок. Собирается семь человек (нечетное число), они выбрали одного. Оставшиеся собираются семь – опять выбирают. И выборы идут не по территориальному признаку, а по нашему взгляду. Зато если что, мы можем снизу сразу возбудить процесс, недовольны мы – собралась наша низшая семерка – и можно дойти до высокой семерки.

Нам интересно другое. Кто вставал с утра, звал свою жену и говорил, дайка прокатимся на роллс-ройсе, нужно съездить в город Дмитров, к князюшке, поговорить хочется. Вот садились и ехали – там поселился Кропоткин после революции. Тем, кто туда ездил – был Ленин. Они ездили с Надеждой Константиновной, у них были споры, и оттуда родилось, так как он на самом деле был анархистом, но и коммунистом, то есть не где-то я буду жить отдельно маленькими общинками. А все объединить надо, но только без бюрократов и они спорили. Кропоткин говорил, а что вы мне тут со своими всякими идеями, а у вас, что ваши совбюры? Ленин говорил, да, у меня мои совбюры, но как с ними бороться. Никак с ними он не мог бороться. Есть только у него работа «Как реорганизовать рабкрин» (рабкрин – рабоче-крестьянская инспекция). Идея была такая: ну почему у нас там все забюрократилось (где-то 20-21 годах), а что делать? Надо создать рабоче-крестьянскую инспекцию, где подобрать людей с заводов, от станка, крестьян из низших слоев, которые активные, из солдат. И образовать контроль над бюрократией. Но попробовали это сделать. Прошел год-два, и выяснилось, что эти честные, оторванные от работы люди сами же становились бюрократами, еще и хуже. Так как там были опытные, а эти принимали нелепые решения. Идея, конечно, красивая, но она показала, что то, кем были когда то люди и кем они стали на новом месте – совершенно разные люди, которые в том или ином виде получают власть. Они перерождаются, становятся теми, с кем они в окружении. И вот они спорили – это вошло в историю.


* * *

Краткие итоги лекции

(от конца к началу и снова от начала к концу)


И в конце, когда мы обсуждаем вопрос о невозможности возможного и возможности невозможного, возникает сформулированное соотношение «цель-средство-результат». Всякий революционер, как только начинает преобразовывать, сам процесс преобразования средства подавляют цель, на каком-то этапе он хочет быстрее решить, применяет методы – надо уничтожить, но тогда цель исчезает, если ты хочешь всем благ. Либерал говорит – надо свободу, но потихоньку выясняется, что он тоже предлагает вот это запретить, вот это нехорошо, а тогда все запрещать. Надо отличать консерватора от идеолога охранительства. Что это такое? На самом деле есть люди, которые говорят, что надо просто сохранить то, что есть - нет, консерватор говорит: изменять надо, но МЕДЛЕННО. Нельзя ничего не менять, надо, но насколько? Захотел Горбачев партию изменить и страну переделать – создать социализм с человеческим лицом. Выясняется, что ничего не получается. Но путчисты - тоже хотели, но захват власти, стрельба они цели как-то меняют или нет? Просто реформатор предлагает что-то изменить, а систему он собирается менять? Или только частичку реформами подделаешь. Ну и лидер вообще – это серьезная проблема. Только кажется, что лидер обладает какой-то абсолютной властью, да ничего подобного и люди вынуждены считаться с тем, что есть.

И вот эта проблема соотношения цели, средств и результатов, как обсуждение проблемы возможности невозможного, потому что получается ни коим образом не так, как хотелось бы и как задумано тем, кто это совершал.


Десять контрольных вопросов

К Лекции № 3

по курсу

«Философии и Философии Науки»

для студентов-физиков 2007 года.

1. В чем особенности понятия русского нигилизма?
   

2. Что такое «Проект подростка»?
   

3. Интеллигенция и интеллигентность. В чем принципиальное различие этих понятий?
   

4. В чем суть фразы: «Низы не могут, а верхи не хотят жить по-старому»?
   

5. В чем суть концепции «туизма»?
   
6. Нужна ли человеку свобода? (по роману Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы»).
   
7. Революционные крайности Писарева и Леонтьева.
   
8. Кто такие «друзья народа»?
   
9. Какова главная проблема России, по мнению Кропоткина?
   
10. Соотношение «цель-средство-результат».