Лихорадка грез

Вид материала

Рассказ

Подобный материал:

• Термин лихорадка возник очень давно, 359.78kb.
• Термин лихорадка возник очень давно, 352.7kb.
• Распостранение инфекций в мире, 113.91kb.
• 1. Как создать мир грез, 2505.06kb.
• Об усилении мероприятий по санитарной охране территории г. Москвы, 1695.11kb.
• Крымская геморрагическая лихорадка крымская геморрагическая лихорадка (кгл), 19.03kb.
• Якова Обухова «Введение в основы символдрамы», 166.35kb.
• Приказ 5 ноября 2004 г. N 488 об усилении мероприятий по санитарной охране территории, 1724.34kb.
• Реферат на тему «Жёлтая лихорадка», 52.93kb.
• Арбовирусы (нейровирусы), 80.01kb.

Глава 7


Защитные заклятья дали мне пинка под зад, стоило мне только попробовать покинуть это место.

– Ой! – Я отскочила, словно резиновый мячик от кирпичной стены и приземлилась на лужайку.

Ну, или на то, что осталось от лужайки, в грязь. Я находилась в Темной Зоне. Не зима, а Тени высосали из этого двора всю жизнь. Матушка природа оставляет траву даже в самые суровые времена. Тени же не оставляли ничего. Должно быть, Бэрронс принес меня сюда после того, как они захватили все окрестности. Что может быть лучше, чем спрятать от врагов оружие в самой глубине вражеской территории? Учитывая, что у них было негласное соглашение не трогать друг друга.

Я сняла свой МакНимб: было достаточно светло, поэтому он мне не понадобится, пока не наступит ночь, и я надеялась, что Тени, опустошившие эту территорию, перебрались на более плодородную почву. В общем, я прицепила его к карабину на рюкзаке и почесала голову. Казалось, мой череп вот-вот расколется от этих защитных контуров. Зубы ныли, скальп болел. Я даже не успела заметить, как все произошло. Я прищурилась. Серебряные руны тускло поблескивали на дорожке, которую я только что попыталась пересечь. Защитные контуры – это такие подленькие штуки, которые обычно сложно заметить, – этим утром были двойными, покрытыми толстым слоем изморози. Но сейчас, когда я знала, что они там, я могла разглядеть сигнальное мерцание тонкой работы Бэрронса, исчезающее на западе и востоке по обеим сторонам дома. Хотя я и знала, что он был весьма дотошным, я обошла все по периметру, выискивая брешь.

Не было ни одной.

Я решила, что всему виной, должно быть, некое нарушение: то, что защитные контуры отбросили меня так резко. Бэрронс защитился по полной. Но он никогда не запирал меня. Я ступила на слегка покрытую льдом дорожку в другом месте.

И снова отлетела назад, мои зубы стучали, в ушах звенело.

Выругавшись, я села. Спокойствие. Если я и не была полна решимости свалить раньше, то собиралась это сделать сейчас.

– Он оградился и от меня тоже, МакКайла. Иначе я бы давно пришел за тобой.

Голос В’лейна опередил его появление. Только что у меня перед глазами был только воздух, и вот – уже колени В’лейна. На мгновение я сфокусировала там взгляд. Женщина, прошедшая через то, через что прошла я, должна была испытывать ужас, но только не я, не так, как могла бы та, другая женщина.


В’лейн – Видимый, один из предполагаемых «хороших» парней, если так вообще можно назвать эльфа, но он так же был и смертельно сексуальным эльфом, таким же, как и те мастера убивающей похоти, которые совсем недавно низвергли меня к нижайшему общему знаменателю. Все члены королевских домов эльфов, неважно, светлого двора или темного, могут при помощи секса превратить смертного в

При-йю

. И так же, как и его темные, смертоносные Невидимые собратья, в своем естественном блеске В’лейн был слишком прекрасен, чтобы человек мог смотреть прямо на него. И я не исключение. Темные принцы заставили мои глаза истекать кровавыми слезами. В’лейн тоже мог, если бы захотел.


С того дня, как мы с ним познакомились, он применял ко мне свое «умри-от-секса» притяжение в разных вариациях. И хотя я теперь знала, каким «мягким» было его принуждение по сравнению с тем, что он мог сделать в своих попытках заставить меня помочь ему выследить Синсар Дабх, мы вели непрекращающееся сражение по поводу той формы, которую он мог принимать в моем присутствии. И когда он излучал слишком сильную сексуальную энергию, я всегда настаивала, чтобы он ее «приглушал».

Я подняла взгляд на неизменно совершенное лица Принца Видимых, готовя себя к неизбежной реакции.

Ее не было.

Он стоял передо мной с полностью отключенной смертельной эльфийской сексуальностью. Впервые с тех пор, как я его встретила, я смогла посмотреть прямо на него, впитывая его нечеловеческое, великолепное совершенство, не поддаваясь его воздействию. В’лейн был настолько похож на мужчину-человека, насколько мог: в джинсах, ботинках и свободной льняной наполовину расстегнутой рубашке. Он был абсолютно нечувствителен к холодной погоде, хотя, возможно, он сам и являлся ее причиной. Эльфы способны своим настроением влиять на погоду. Его красивое мускулистое золотокожее тело было не более совершенно, чем у любого из моделей, чьи имена на слуху. Его длинные золотистые волосы не сияли дюжиной соблазнительных оттенков иных миров. Его безупречные симметричные черты украсили бы обложку любого журнала. Единственное, что указывало на его эльфийскую природу – эти бездонные, древние, радужные глаза. На него все еще стоило посмотреть: смуглый, сексапильный мужчина с чужими пылающими глазами. Но безумного желания сорвать с себя одежду не было, я не почувствовала ни намека на похоть и уж точно не собиралась, ослабев, упасть на колени.

И он сделал это даже без моей просьбы.

Я не собиралась его благодарить. Это было меньшим, что он мог сделать после того, что его раса со мной сотворила.

Он изучал меня, пока я изучала его. Его глаза чуть сузились, затем бесконечно расширились, что на человеческом лице означало бы слишком мало, но на лице эльфа это было выражение изумления. Я задумалась, почему. Потому что я выжила? Неужели мои шансы были столь невелики?

– Я наблюдал за этими защитными контурами и ощутил вмешательство. Я рад видеть тебя, МакКайла.

– Спасибо за спасение, – сказала я холодно. – Как приятно знать, что ты появился именно тогда, когда ты был мне нужен. Ой, погоди, – я издала короткий резкий смешок. – Теперь я вспомнила. Ты этого не сделал. Твое имя буквально развалилось и сгорело, как только я попыталась его использовать.


Если бы он не поместил на мой язык свое имя, я бы не была столь бесстрашна той ночью. Уверенность в том, что Принц Видимых будет доступен по щелчку моих пальцев, переместится из ниоткуда и унесет меня в безопасное место, усыпила мою бдительность. Я чувствовала себя неуязвимой, в то время как этого нельзя было делать. И когда он был мне нужен больше всего, я потерпела неудачу. Было бы лучше, если бы я не рассчитывала на него. Лучше бы Дэни была рядом в ту ночь.

Она

смогла бы унести меня в безопасное место.


Он развел руки, ладонями вверх, и склонил голову в жесте подчинения.


Я фыркнула. «Круче-только-яйца» Принц Видимых склонял голову передо

мной

?


– Тысячи извинений не смогут возместить ущерб, который мои сородичи посмели нанести тебе. Мне больно даже думать о том, что ты… – Он смолк и склонил голову еще ниже, будто не мог заставить себя продолжать.

Это был абсолютно человеческий жест.

И я ни капли в это не верила.

– Итак, – я поднялась с земли и отряхнула свой новый кожаный плащ. – И как же ты оправдаешься за то, что подвел меня на Хэллоуин? Бэрронс заявил, что застрял в Шотландии. На самом деле он сказал, что это было «сложно». Это было сложно, В’лейн? – спросила я ласково, закидывая пушку за плечо. Она упал в мой рюкзак. Мне нравился массивный успокаивающий вес моего оружия и боеприпасов.


Он поморщился от моей интонации, заметив ложку дегтя в бочке меда. Пока я была занята тем, что являлась

П

рий-ей

, В’лейн, очевидно, занимался обогащением своего репертуара человеческих выражений. Но все-таки эта мимика отличалась от той, что он демонстрировал вначале. Слишком разнообразна для эльфа.


Радужные глаза встретились с моими.

– Чрезвычайно.

Я сунула в руки в карманы штанов.

– Продолжай, – улыбнулась я.

Он не мог сказать ничего такого, что заставило бы меня вновь доверять чему-то столь же загадочному и обманчивому, как имя эльфа на языке, но мне хотелось посмотреть, как далеко он мог зайти в попытках вновь завоевать мое расположение.

– Моим приоритетом была Эобил, МакКайла. Тебе это известно. Без нее все остальное не имеет значения. Без нее стены никогда не будут восстановлены. Она наша единственная надежда на воссоздание Песни Созидания.


У эльфов был матриархат, и только Королева Видимых владела магией Песни Созидания. Я знала очень мало о Песне – только то, что именно с ее помощью были выкованы стены тюрьмы для Невидимых сотни тысяч лет назад. Примерно шесть тысяч лет назад, когда между нашими расами был заключен Договор, распределяющий сферы влияния на нашей планете, Эобил подлатала эти древние стены, разделяющие эльфийскую и человеческую реальности. К несчастью, ее неумелое вмешательство ослабило стены тюрьмы, что позволило Дэрроку – Гроссмейстеру – обрушить их

полностью

на Хэллоуин.


Так почему бы Эобил просто не пропеть и не вернуть их обратно?

А потому что Король Невидимых в типично эльфийской воинственной манере убил древнюю Королеву Видимых, прежде чем та смогла передать свои знания следующей. Эобил, последняя из длинной вереницы королев, чья власть ныне была не так сильна, понятия не имела, как пропеть Песнь Созидания. Им была нужна я – экстраординарный ОС-детектор – чтобы найти единственный из оставшихся в мире ключей к воссозданию Песни: Синсар Дабх, смертоносную книгу, в которой хранилась темная магия Короля Невидимых. Король почти приблизился к ее разгадке, но его смертная возлюбленная покончила с собой, и он прекратил свои эксперименты по созданию темной половины эльфийской расы.

– И только я могу найти Книгу, которая ей так нужна, чтобы сделать это, – холодно произнесла я. – И кого же из нас можно пустить в расход?

Его глаза постоянно щурились, и он оглядывался по сторонам. Розовая Мак такого бы даже не заметила. Но я больше не была ею. Выпрямив спину, я встала с ним нос к носу через защитный контур. Если бы я смогла пробиться сквозь него и схватить В’лейна за горло, я бы это сделала.


– О Боже! Ты на самом деле подумал и решил, что меня! Ты знал, что я в беде, и не помог! – прорычала я. – Ты верил, что я это переживу! Или ты решил, что со мной будет проще иметь дело, если я буду

Прий-ей

?


Его радужные глаза полыхнули.

– Я не мог быть в двух местах одновременно! Меня заставили выбирать. Королева не пережила бы эту ночь. Ее выживание было главным приоритетом.

– Ты сукин сын! Ты знал, что они идут за мной.

– Я не знал!

– Лжец!

– К тому времени как я узнал, что они планировали, было уже слишком поздно, МакКайла! Несмотря на все мое могущество, я не смог предвидеть, насколько опасным стал Дэррок. Никто из нас такого не предвидел. Мы были уверены, что стены будут продолжать ослабевать. Мы даже знали, что в Самайн удастся вырваться еще большему числу Невидимых, но мы не верили, что Дэрроку удастся обрушить стены полностью. Он не только сотворил невозможное, он исхитрился заблокировать всю магию эльфов так же тщательно, как разрушил все человеческие электросети. В тот момент ночью никто из нас не мог перемещаться. Никто не мог изменить форму. Никто не мог обратиться к нашей данной при рождении магии. Мне пришлось нести королеву в новое убежище на человеческих, – сказал он глумливо, – ногах.

– Пока я лежала на своей человеческой заднице и твои, эльфийские, – глумливо произнесла я, – сородичи трахали мне мозги и едва не убили меня.

– Но им это не удалось, МакКайла. Не удалось. Помни это. Ты как королева в своем праве.

– То есть цель оправдывает средства? Это то, что ты думаешь?

– А разве нет?

– Я выстрадала, – проскрежетала я зубами, – Ужасающие, непроизносимые вещи.

– И тем не менее, ты стоишь сейчас здесь. Плечом к плечу с Принцем Видимых. Впечатляюще для человека. Возможно, ты становишься той, кем должна стать.

– То, что меня не убивает, делает меня сильнее? Ты считаешь, что я должна сделать именно такой вывод?

– Да! И радоваться этому.


– Давай-ка я тебе вот что скажу, – я схватила в кулак ворот его рубашки. – То, что меня обрадует, так это день, когда последний из вас будет

мертв

.


Он как-то странно замер. Целиком.

Я потрясла его. Он не пошевелился.


Я моргнула, и тут до меня дошло. Он был заморожен. Я его «обнулила». Нуль – это редчайший талант

ши

-видящих, и, если верить Ровене, я – последняя из оставшихся в живых Нулей. Я могу заморозить эльфа простым касанием рук. Я могу включить или выключить эту способность по своему желанию, точно так же, как эльфийские Принцы могут контролировать свою смертоносную эротичность. Я даже не подумала про эффект Нуля, но очевидно, моя враждебность по отношению к его расе вообще, вылезла наружу в желание обнулить. Поскольку он был полностью заморожен, я ударила его несколько раз, вымещая ярость на все эльфийское.


Затем я сосредоточилась на моем

ши

-видящем центре и заставила его расслабиться.


Мускул дернулся на его совершенном лице. О да, он весьма продвинулся в человеческой мимике.

– Бить меня было вовсе необязательно.

Упс. Я забыла, что они только замирали, когда я их обнуляла, но не оставались бессознательными. Ну и ладно.

– Зато это было здорово.

– Отлично сработано, МакКайла, – сдержанно проговорил он.

– То, что я тебя заморозила? Я проделывала это и раньше.

– Я не об этом, – он взглянул вниз на мою руку.

Я тоже туда посмотрела. А потом еще дальше, на свои ноги.

Я была за чертой защитного контура. Я перешагнула через него и даже не заметила. И не только это. Я держала Принца Видимых за ворот и не была возбуждена. Неважно, какую форму В’лейн принимал в прошлом, я никогда не стояла так близко к нему без того, чтобы не сражаться со непреодолимым желанием заняться с ним сексом. Прямо здесь и сейчас, даже когда он слегка уменьшал свое воздействие. Ну, настолько, по его словам, насколько он мог.

Я потянулась к нему. Прижалась к его совершенному эльфийскому телу. Он тут же прилепился ко мне, скользнул руками вокруг меня и уткнулся лицом мне в волосы. Он был тверд, готов.

Я ничего не почувствовала.


Я отстранилась и взглянула на него. И снова его глаза сузились и расширились. Изумление. Почему? Что его так удивило, когда он меня впервые увидел? То, что я выкарабкалась из состояния

При-йи

? Или что-то большее, что ему сложно было постичь?


Я приподнялась на цыпочки, наклонила его голову и поцеловала. Его ответ был мгновенным, в нем был весь опыт ста сорока тысяч лет сексуальной практики, но ни капли трудноуловимой, смертоносной «умри-от-секса» способности эльфа.


Я отклонилась назад и уставилась на него. Я чувствовала сильнейшее сексуальное возбуждение, исходящее от него, но не большее, чем могло исходить от любого другого мужчины. И снова мускул на его челюсти дернулся. Было ли такое возможно, что он себя

не

приглушал? Я слышала, что если постоянно принимать яд и не умереть, ты получаешь иммунитет. Я наглоталась достаточно эльфийского яда?


– Не приглушай себя, – потребовала я.

– Я. Не. Приглушен.

Он еще никогда не выглядел таким обломанным.

– Ты лжешь!

Может ли это оказаться правдой? Неужели все, через что я прошла, дало мне иммунитет к сексуальному принуждению, исходящему от эльфов?

– Нет, МакКайла.

– Я тебе не верю, – я не буду снова себя успокаивать верой во что-то, что не могло быть правдой и глупить, чтобы оно могло быть использовано против меня.


– Я тоже не поверил бы в это. Ни один человек еще не вернулся из состояния

При-й

и

, и, хотя я и рад, что тебе удалось выкарабкаться после того, что с тобой сотворили, я отнюдь не испытываю восторга, что я теперь вынужден предстать перед тобой без чар, без блеска славы, данных мне от рождения. Это были Невидимые, МакКайла, самые последние из отбросов, темнейшие из моей расы, омерзительные. Я – Видимый, и мы абсолютно не такие. Я надеялся, что однажды, когда ты станешь мне доверять, ты позволишь мне разделить с тобой экстаз от того, что такой как я, рядом с тобой. Без боли, МакКайла, и без платы. Но такому не бывать. Ты не представляешь, каким изысканным мог бы стать этот опыт, и теперь никогда не узнаешь.


– Дерьмо собачье, – сказала я. Игры на играх сидят и играми погоняют. Такой моя жизнь не станет. Лгал ли он для того, чтобы нанести удар в спину тогда, когда я буду этого меньше всего ожидать?

– Ты выстрадала полную, неприкрытую мощь трех Принцев Невидимых. Они были внутри тебя. Не могу даже представить, что это с тобой сотворило.

– Четырех, – рыкнула я. – И не стоит напоминать, где они были. Я и так в курсе.

Его глаза сузились в щелки и сверкнули нечеловеческим огнем.

– Четырех? Их было четверо? Кто был четвертый? Бэрронс? Скажи мне!


Я вздрогнула. Такая мысль мне и в голову не приходила. Четвертый, тот, кто скрывал себя от меня, был четвертым Принцем Невидимых. Или нет? Четвертый был эльфом. Или нет? Все мои способности

ши

-видящей отключились из-за того, что я накануне ела мясо Невидимых, чтобы получить эльфийскую силу и без проблем убежать от погромов. И честно говоря, я не могла поклясться, что четвертый был эльфом. Я только знала, что он отличался чрезвычайной сексуальностью.


Почему он прятал свое лицо? Все, что я заметила, – это проблеск кожи, мускулы и татуировку.

Татуировка.

– Это не мог быть Бэрронс. Он был в Шотландии в ту ночь.

Ярость В’лейна леденила воздух. Температура упала так резко, что мой следующий вдох обжег легкие.

– Не всю ночь, МакКайла. Ритуал Келтаров, который был призван удержать стены между нашими реальностями, был сорван. Круг камней, в котором со дня заключения Договора между королевой и человеком из Келтаров, проводились тайные обряды, был уничтожен, замещен миром Эльфов. Последний раз Бэрронса видели в полночь на Самайн. Он запросто мог оказаться в Дублине до рассвета.


Ух! Тогда почему он тут же не пришел за мной? Почему он не выследил меня по клейму, которое поставил на моем затылке, и не спас меня? И кстати, сколько времени ему

понадобилось

для того, чтобы забрать меня из моего ада в аббатстве? Те дни были в моей памяти как в тумане.


– Бэрронс не тусовался с Невидимыми или ГМ. Они его терпеть не могут. Даже больше, чем ты.

– Разумеется, – в радужных глазах В’лейна таилась насмшека.

– Напомни мне еще раз, – сказала я приторно-сладким голосом, – а, собственно, почему так?

Он мне никогда не рассказывал, и я не думала, что он сделает это теперь. Но так или иначе я это выясню. Я собиралась так или иначе выяснить все.

Мне нужно было обдумать то, о чем говорил В’лейн. В моем непредсказуемом, зачастую необъяснимом мире, я должна была обдумывать все. Не только то, что у Бэрронса было что-то вроде соглашения с Тенями, но и откуда у него были колоссальные знания о том, чего «смертные никогда не видели, потому что заключенные в тюрьму всегда были» Невидимой частью эльфийской расы. Он был гораздо старше, чем мог быть человек, и я совсем недавно застукала его выходящим из Зеркала Невидимых, которое стояло у него в кабинете в книжном магазине, выносящим убитую с особой жестокостью женщину.


По какой причине Бэрронсу понадобилось превращать меня в

При-йю

, а затем возвращать назад? Для того, чтобы иметь возможность поизображать героя? Вдруг стать героем дня, в надежде укрепить мою слепую веру раз и навсегда? Не то чтобы это не сработало, но тогда почему бы ему не оставить меня

Прий-ей

и не использовать? Он мог бы прекратить попытки вернуть мой разум на полпути, оставить меня болтаться где-то посередине между сознанием и бессознательностью, но способной более или менее нормально функционировать в состоянии

При-й

и

, и я бы делала все, что он захочет, только чтобы снова и снова заниматься сексом. Я бы таскалась по свету, охотясь за Темной Книгой, покоряясь, как рабыня, каждому его приказу.


Но он этого не сделал. Он вернул меня

полностью

. Освободил меня.


– Чего хочет Бэрронс, МакКайла? – мягко спросил В’лейн.


Того же, чего хотел В’лейн и каждый, кого я встретила с тех пор, как приехала в Дублин:

Синсар Даб

х

. Но ни я, ни Бэрронс не могли к ней прикоснуться. Я могла ее выследить, а он верил, что у меня есть необходимый потенциал, при должной тренировке, чтобы, в конечном счете, заполучить ее в руки.


Я не верила, что Бэрронс был четвертым. Это было не в его стиле. Но не было ли это его представлением о «должной тренировке»? Как далеко Бэрронс может зайти, чтобы получить то, чего он хотел? Он был наемником до мозга костей, постоянно пинал меня, стараясь сделать меня суровей, сильней. Чтобы я стала такой, какой он сам хотел меня видеть.

Теперь у меня был иммунитет к убивающим сексом эльфам. Я могла пройти через защитные руны. Я была сильнее, чего могла бы стать, пройдя через то, что могло либо убить меня, либо сделать сильнее. Испытательный полигон: умри или эволюционируй.

Размышлять дальше в подобном духе было для меня просто кошмаром.

– А может, четвертым был ты, В’лейн? Откуда мне знать, что это не так?

Мою кожу окатил мороз. Когда я задрожала, кристаллики льда посыпались на прогулочную дорожку, словно маленький снегопад.

– Я был со своей королевой.

– Это ты так говоришь.

– Я никогда не причинил бы тебе вреда.

– Ты постоянно сексуально мной манипулируешь.

– Только в приятных пределах.

– По отношению к кому?

Его лицо напряглось.

– Ты не понимаешь мою расу. Видимые и Невидимые не выносят друг друга. Мы не вступаем в отношения. И даже сию минуту мы сражаемся, как сражались до того, давным-давно.

– Это ты так говоришь.

– Как мне сделать, чтобы ты не беспокоилась, МакКайла?


– Никак. – Я не могла никому доверять. Полагаться на кого-то, кроме себя. – Я не знаю, кем был в тот день четвертый, но я

непременно

узнаю. И когда это случится… – Я нащупала успокаивающую тяжесть своей пушки и холодно улыбнулась. С помощью эльфийского оружия или человеческого, я отомщу.


– О да, ты изменилась. – В’лейн изучал меня сузившимися глазами. – Как такое могло случиться? – прошептал он.

– Что? – Требовательно спросила я. Мне не нравилось то, как он на меня смотрел. Очарованный взгляд эльфа не предвещал ничего хорошего.

– Гляди на меня. Я верю, ты сможешь.

Было ли в его голосе неохотное уважение? Он замерцал и внезапно стал чем-то иным.

Я увидела нечто, похожее на то, что было тем утром в церкви, когда трое Принцев Невидимых кружили вокруг меня, постоянно изменяя форму. Мой разум не мог воспринимать то, что я видела, и я предположила, что это было его истинное обличье, которое имело больше измерений, чем был способен воспринимать человек.

Но в отличие от Принцев Невидимых, В’лейн не менял форму за формой. Он принял одну статичную. По крайней мере, я думала, что она статичная. Она не изменялась. Статика и изменение – так эльфы характеризуют все. Например, если человек умирает, они говорят «перестает существовать». Они совершенно не понимают, что такое потеря жизни. Они расценивают это как «изменение». Все они хладнокровные ублюдки.


Мои глаза видели В’лейна, но мозг его не воспринимал. Мы придумали только те слова, которые были нам нужны, и мы никогда не видели ничего подобного. Энергия, но многомерная? Я ни черта не знала об измерениях, только те крохи, которые преподавали в школе о космосе, времени и материи. Мой мозг пытался постигнуть то, что было перед моими глазами… объять это... он почти разрывался пополам, пытаясь увязать картинку с понятными мне образными стереотипами. У меня ничего не получалось найти, и чем больше я безуспешно пыталась искать, тем больше это сводило меня с ума, и, чем больше это сводило с ума, тем больше мне хотелось найти нужный образ. Замкнутый круг. Набирающий скорость.

Прекр

ащай

с этим бороться,

сказала я себе,

прекращай искать определение

,

просто смотри

.


Напряжение спало. Я смотрела.

– Ты оценила меня в истинной форме. Смертные не способны на такое, не потеряв рассудок. Отлично сработано, МакКайла. Разве это того не стоило? Ты бы не сделала этого снова?


К моему горлу подступила желчь. Ценой моей души? Вот о чем он думал? О том, что если бы мне был дан выбор, я бы

выбрала

пройти через то, что случилось на Самайн? Что я выбрала бы падение Дублина, разрушение стен, освобождение Невидимых, чтобы меня изнасиловали и превратили в животное, которое бы пришлось спасать сначала Дэни, а потом Бэрронсу?


– Я никогда бы не выбрала это!

Пострадала не только я сама. Как много людей было убито той ночью и с тех пор?

Он вернулся в человеческую форму.

– На самом деле? Ради такой силы? У тебя иммунитет ко мне – к Принцу эльфов. Ты невосприимчива к сексуальным чарам. Ты можешь смотреть на меня в истинной форме, не сходя с ума. Ты можешь проходить через защитные заклятья. Интересно, что еще ты можешь делать? Что за создание ты теперь?

– Я не создание. Я – человек и горжусь этим.

– Ах, МакКайла, только дурак сможет теперь назвать тебя человеком, – он исчез, но голос его еще звучал. – Твое копье в Аббатстве… Принцесса.

Смех заплясал в воздухе.


– Никакая я не принцесса, – фыркнула я, затем нахмурилась. – И откуда

тебе

известно, где находится мое копье?


– Приближается Бэрронс.

Слова были почти неразличимы в прохладном утреннем ветерке. Дуновение теплого, знойного воздуха, в резком контрасте с холодным зимним днем, ворвалось мне под рубашку и пощекотало вершинки моих грудей.

Я резко дернула свой плащ и застегнулась.

– Держись подальше от моей одежды, даже в виде такого горячего воздуха, как сейчас, В’лейн.

И снова смех.

– Если не хочешь видеть того, кто эксплуатировал тебя в твоей слабости, возможно, даже сделал тебя такой, иди на юго-восток, МакКайла, и побыстрей.

Моментальный снимок того, что было вчера поздней ночью, промелькнул перед моими глазами: я, обнаженная, обхватываю ногами лицо Бэрронса.

И я пошла.

Точные даты в моей голове, навсегда оставшиеся там, как шрамы на коже.

5 июля: день, когда Алина позвонила мне на сотовый и оставила безумное сообщение, которое я в результате услышала только по прошествии нескольких недель. Она была убита спустя несколько часов после того звонка.

4 августа: в полдень я впервые ступила в Темную Зону, а закончила день на ступенях «Книг и сувениров Бэрронса»


22 августа: ночью у меня случилось первое разрывающее мне череп столкновение с

Синсар Даб

х

.


3 октября: в тот день Бэрронс кормил меня Невидимыми, чтобы вернуть к жизни, и я прочувствовала на себе всю их отравляющую темную эльфийскую мощь.

31 октября: ну да, одного этого достаточно. Я была не в себе несколько месяцев.

Я не имела ни малейшего представления, какое сегодня число, и я пока не могла полностью восстановить свою память, но я знала, что никогда не забуду ни единой мельчайшей подробности.

Большая часть Дублина была поглощена Тенями, превращена в пустошь. Если в городе и был еще кто-то живой, кроме меня, он прятался где-то глубоко-глубоко.

Я часами бродила по зловещим пустынным улицам. Нигде не осталось ни единой травинки, ни кустика, ни дерева. Я знала, что мне не стоит терять времени, особенно потому, что Бэрронс был где-то поблизости, но мне нужно было это увидеть.

Я собирала картинки города как кирпичики, скрепляла и укладывала их в стены решимости: я буду жить, чтобы увидеть собственными глазами, как этот вызов человечеству увенчается провалом.

Несколько газет, оставленных на стендах, были датированы тридцать первым октября, последним днем, когда Дублин еще существовал. Город пал той ночью и больше не поднялся.

Витрины были разгромлены, окна выбиты. Повсюду было стекло, брошенные машины, некоторые валялись на боку, другие сожжены.

Самое ужасное – высушенные обертки (вскоре я бросила их считать), которые были разбросаны на улицах, перекати-поле человеческих останков, то, что Тени находили для себя непригодным.

Я бы заплакала, но, похоже, во мне больше не осталось слез. Я обходила книжный магазин за версту. Я не вынесу, если и он разрушен. Я предпочитала помнить его таким, каким видела в предпоследний раз, каким он был, запертый в полдень на Хэллоуин. Все на своих местах ожидает моего возвращения: толкнуть дверь, проверить почту, подсказать что-то любителям полистать журналы, зажечь огонь, забраться на честерфильдский диван с отличной книжкой и дожидаться первого покупателя.

Каждый уличный фонарь, мимо которого я проходила, был разбит, многие выворочены из своих постаментов, скрученные и брошенные, будто над ними постарались ярящиеся великаны. Тени не имели физической формы, поэтому я решила, что это дело рук какой-то иной касты Невидимых, которым нужно было быть уверенными в том, что, если вдруг каким-то образом электросеть будет восстановлена и запущена, ни одна лампочка не заработает.

Такими же ужасными, как и обертки (я съеживалась всякий раз, когда наступала на них, и они хрустели у меня под ногами), были груды одежды, сотовые телефоны, украшения, стоматологические мосты, протезы и кошельки. И каждая из таких горок становилась тайным могильным холмиком в моем сознании.

Но все же я не удержалась и кое-что подобрала.

Раскрытая финка поймала лезвием свет холодного утра и мое внимание. Я подозревала, что ее владелец пытался пырнуть то, что пырнуть невозможно, пока его пожирали Тени.

– Я найду этому хорошее применение, – сказала я кучке черной кожи, которую венчало ожерелье со стальными черепами. – Обещаю.

Я задвинула лезвие и сунула его в ботинок.


Моей следующей ценной находкой стал кусок живой плоти Невидимого, который валялся на дороге. Я не имела ни малейшего представления, откуда он тут взялся, как и почему, но явно его кто-то сюда притащил. Поедание плоти эльфов не только дает возможность обычному человеку их видеть, включая изначально невидимых Теней, как это может любая

ши

-видящая, но также дарует суперсилу, усиливает ощущения, наделяет способностью заниматься темными искусствами и чудесным образом исцеляться.


С помощью своей новой финки я нарезала мясо, затем остановилась у разграбленной аптеки, где натаскала банок из-под детского питания, помыла их и – вуаля, у меня наготове был новый запас суши из Невидимых. При условии, разумеется, что я попаду в достаточно катастрофическую ситуацию, чтобы я:


а) была готова пожертвовать своими талантами

ши

-видящей, которые, похоже, росли семимильными шагами;


б) позволила себе стать уязвимой для собственного копья, которое я надеялась заполучить обратно к концу дня любыми средствами;

в) снова захотела сунуть себе в рот любую часть Невидимого.

Делать все это у меня не было ни малейшего желания.

Я содрогнулась. Интересно: кажется, я уже излечилась от зарождающегося пристрастия к поеданию эльфийской плоти. Я взглянула на баночки из-под детского питания и шевелящееся в них содержимое с отвращением.

Оружие есть оружие, а любое оружие – хорошее оружее.

Вскоре я сидела в слегка помятом Рэндж Ровер Спорт. Я вымела из него обертки, стараясь, пока отстегивала ремни безопасности и аккуратно устанавливала сиденье, сильно не вглядываться в самую маленькую и в плюшевого розового игрушечного медвежонка, и рубашечку, на которой был нарисован дуб без листьев с надписью под ним: «Я ♥ папочку».

Я отправилась в аббатство, придерживаясь обочины, поскольку большая часть дороги была забита брошенными автомобилями. Я сжевала пару протеиновых батончиков, пока ехала, периодически притормаживая у заправок и круглосуточных магазинов, набивая багажник Ровера водой, едой, батарейками и на одной из стоянок – пластиковыми канистрами с бензином, которые оказались уже заполненными, что вызвало у меня смешанные чувства. Бензин был мне необходим, и я была за это признательна. Но не могла не обращать внимания на груды грубой рабочей одежды, бедренные протезы, ирландский рыбацкий свитер и ботинки рядом с тремя канистрами. Вышел ли отец семейства на закате, чтобы набрать бензина для того чтобы запустить электрогенератор? Ждали ли они его где-нибудь до сих пор, прячась в каком-нибудь темном углу?

Где-то через час после того, как я покинула город, я заметила нечто очень странное. Вначале, издалека, я приняла это за огромный, очень низко летящий причудливый самолет. Но стоило мне подъехать ближе, как я смогла разглядеть Невидимого Охотника и эльфа какого-то не виданного мной раньше типа, которые схлестнулись в битве. Они били воздух своими массивными крыльями, терзая друг друга зубами и когтями.

Это Невидимые дрались между собой или Видимые сражались с Невидимыми? Являлись ли еще Охотники хранителями эльфийских законов, как это было в далеком прошлом?


Я этого не знала, и мне было наплевать. Я просто хотела проскользнуть под ними, не замеченная их радаром. Охотники преследовали

ши

-видящих. Издавала ли я предательский запах? Было слишком поздно возвращаться, и мне было

нужно

двигаться вперед, поэтому я затаила дыхание и взмолилась всем богам, которых только могла припомнить, чтобы эльфы оказались слишком заняты своим сражением и не посмотрели вниз.


Должно быть, меня услышал один из языческих богов, потому что я проехала под ними без проблем, затаив дыхание и поглядывая на отражающуюся в зеркале заднего вида и постепенно отдаляющуюся битву. Я жадно втянула воздух, представляя себе, что мои руку ни капельки не трясутся.

– Полцарства за Копье, – пробормотала я.

Где-то за полчаса до аббатства меня ожидал другой сюрприз. Грязь сменила промерзшая трава.

По какой-то причине Тени здесь остановились.


Возможно, это было самое далекое место, куда им удалось добраться, и они спрятались в мрачных коллекторах или забились на день под поваленное дерево, чтобы с нетерпением дождаться ночи и продолжить проедать себе путь к аббатству. А может, грунт в этой части страны был невкусным, просоленным веками живущими тут

ши

-видящими. Может, Ровена и ее веселая компания что-то сделали, чтобы остановить их продвижение. Кто знает? Я же просто была рада увидеть хоть что-то, кроме грязи.


Следующий сюрприз объявился так быстро, что у меня не было шанса отреагировать.

В один миг я зимним ирландским днем ехала по такой узкой дороге, что только большой весельчак мог назвать ее двухполоской, а в следующий…


Я ехала по темному гладкому болоту, под тройным слоем густого дождливого тропического леса, оставляя за собой пенящиеся брызги. Я никак не могла понять, каким образом это случилось, и, что самое главное, почему я не тонула. Я знаю машины. Всех типов. Они – моя страсть. Рэндж Ровер Спорт был огромным коробом весом в 5700 фунтов

[8]

. Я должна была камнем пойти ко дну. Я выглянула из окна. Ничего, кроме воды под зловеще расцвеченным пространством.


Я моргнула. Что только что произошло? Меня окружали гигантские деревья, какие-то побеги поднимались с их стволов, они выглядели так, словно бриллиантовые орхидеи скрестили с осьминогами. Птицы размером с мой Ровер кружили над деревьями, хлопая кожистыми крыльями. Периодически они ныряли в воду своими клювами, вскидывали назад головы и сглатывали. У них были очень большие, очень острые клювы.

– В’лейн? – произнесла я недоверчиво.

Но тут не было даже намека на В’лейна. В’лейн устраивал «соблазнение», когда перемещал меня. Не «нарушающее покой» и не «потенциально смертельное», хотя именно эти фразы приходили в голову, когда он был рядом.

Но именно перемещение казалось наиболее возможным объяснением тому, что окружающий мир так неожиданно изменился.

Мимо проскользнула колибри. Она была размером с небольшого слона. Ее длинный остроконечный клюв был вполне пропорционален туловищу. Все ошибочно охают и ахают при виде миленьких, изящных, любящих пить подслащенную воду птичек, и далеко не каждому в моем мире известно, что колибри – хищники. Они принимают сладкую водичку, которую мы им предлагаем, только при условии, что она разогреет их аппетит к мясу.

Мясом была я.

Я вжала в пол педаль газа, уходя в занос на воде, уклоняясь от деревьев, птиц и вьющихся лоз. Я не смотрела назад, чтобы узнать, не гонится ли за мной кто-нибудь. Я просто ехала.


Внезапно я снова оказалась в Ирландии. Еще бы 12 футов

[9]

, и я бы врезалась в дерево.


Я дала по тормозам, проскользив по мертвой траве, и остановилась совсем близко от ствола. Мгновение я сидела, пытаясь отдышаться.

После того, как я увидела бредовую небесную битву эльфов, я подумала, что готова ко всему. Я ошибалась.

Я вылезла наружу, обошла Рэндж Ровер и уставилась на место, где я только что побывала.

Секунд двадцать у меня ушло на то, чтобы сообразить, как это рассмотреть.

Если прищуриться, осторожно скосить глаза и небрежно посмотреть по сторонам, будто подглядывая, можно увидеть серебрящееся измерение страны Фэйри – будто оно пытается спрятаться, а еще лучше устроить мне засаду – накладывающееся на наше.

Если воздух человеческого мира был прозрачен как стекло, воздух Фэйри был плотнее, его рябило, и он был каким-то блеклым.

Мне вспомнилась ночь Самайна, то, как я стояла на колокольне и смотрела, как человеческое измерение и измерение Фэйри состязаются за пространство в мире, не разделенном стенами.

Очевидно, мы проиграли несколько таких битв.

Это меня взбесило. Мне придется взять на заметку еще одну опасность. Темные Зоны были плохи сами по себе. А теперь появились еще и МЭВ: Межпространственные Эльфийские Впадины, которые ввинчивались в мои дороги, таясь и выглядя всеми из себя такими безобидными и кроткими в ожидании подходящего момента, чтобы сорвать покрышку или сломать ось неосторожному путешественнику, выкидывая вас в бесхозную землю с другими физическими законами, враждебными формами жизни и непонятными правилами уличного движения.

Я вернулась в Ровер и захлопнула дверь. Я продолжала вести машину, на этот раз пристальней приглядываясь к местности.

Какие еще сюрпризы мог принести мне этот день?

Я обдумала все потрясения, с которыми уже столкнулась: Бэрронс, занимающийся… ну тем самым, что он делал, с целью затащить меня обратно в реальный мир; открытие, что я теперь имею иммунитет к охранным заклятьям и смертоносному шарму эльфийских принцев; половина Ирландии, захваченная Тенями; небесные битвы эльфов; и теперь еще эти МЭВы.

Я бы ни за что не поверила, что самое сильное потрясение за этот день все еще ждало меня впереди.