Что бы ни говорили, разведка это первая древнейшая профессия
| Вид материала | Документы |
- Александр Розенбаум стал знаменит сразу, с первой же записанной им кассеты, 57.16kb.
- Первая, в которой автор льёт много воды и пробует свои силы, 426.22kb.
- 1. Моя будущая профессия – социолог Моя будущая профессия – социолог, 76.53kb.
- Ритуал как древнейшая социальная семиотика, 215.95kb.
- Оценивание экзаменационной работы по русскому языку, 132.83kb.
- Литературный вечер, посвящённый творчеству С. А. Есенина. Подготовили: Копицына, 57.74kb.
- Украинская народная сказка «Колосок», 143.56kb.
- К семинару по Ветхому Завету, 9.94kb.
- Настоящие причины мирового финансового кризиса, 317.59kb.
- Реферат на тему: «Я и моя профессия», 10.03kb.
генералу де Голлю.
Даже много лет спустя Жозефина неохотно рассказывала о том, как ей удалось
выявить Хайнца Рейнерта, гестаповца, который руководил охотой на перебежчиков из
Франции. Он постоянно курсировал между
ЖОЗЕФИНА БЕЙКЕР
423
французской границей, Мадридом и Лиссабоном под видом германского бизнесмена
Георга Рунке. В течение нескольких месяцев агенты союзников не могли его
разоблачить. Жозефине это удалось. Установила она и другого опасного гестаповца,
Карла Клумпа, который с помощью франкистской полиции выловил нескольких беженцев
и передал их эсэсовцам, ожидавшим на французской стороне границы. Они погибли в
германских концлагерях. Но многие обязаны своей жизнью и свободой Жозефине.
Немцы так никогда и не узнали, кто разоблачил Рейнерта и Клумпа.
В Лиссабоне Абтей установил контакт со своим бывшим шефом Палуалем. Тот выехал
из Парижа в Виши и делал вид, что поддерживает марионеточное правительство
Петена, в то время, как на самом деле организовывал разведывательную сеть
генерала де Голля на неоккупиро-ванной территории Франции. Ему в помощь была
направлена Жозефина Бейкер.
Она довольно неохотно обратилась к правительству Виши за разрешением на въезд в
Марсель под предлогом организации выступлений в оперном театре. Впервые она не
хотела выступать во Франции, заявив: "Я не буду играть там до тех пор, пока
последнего нациста не вышвырнут из Франции!" Но вынуждена была согласиться с
Абтеем, что принесет гораздо больше пользы, если сделает вид, что дружелюбно
относится к предательскому режиму Петена - Л аваля, и уже в декабре 1940 года в
переполненном марсельском театре она пела в оперетте Оффенбаха "Креолка". В
Марселе Жозефина содействовала организации подпольной группы.
По приказу Лондона Абтей и Жозефина, отказавшаяся принять от английской разведки
вознаграждение в сумме одной тысячи фунтов стерлингов, отправились в Северную
Африку. К этому времени были подготовлены планы высадки десанта в Алжире.
Вторжение в Оран и Алжир было отложено до ноября 1941 года, но руководство
союзных разведок в Лондоне нуждалось в подробной информации о положении в этом
районе. В начале 1941 года Жозефина прибыла в Алжир и много месяцев
гастролировала по Северной Африке. По вечерам и ночам она пела в кабаре и
театрах, а в "свободное время" собирала ценную информацию, в которой нуждалась
военная разведка, - о береговых укреплениях, размещении войск и общеполитической
ситуации. В Марокко у нее состоялась секретная встреча с Би Бахином, братом
султана, поддерживавшим союзников. В Маракеше она заручилась поддержкой Эль Глав
Паши, старого берберского вояки, который впоследствии стал близким другом Уин-
стона Черчилля.
Бейкер выполнила много деликатных миссий, включая раздачу взяток бедуинским и
берберским шейхам. Частично эти деньги были ее собственными. Жозефина обворожила
Муллу Ларби Эль Алуи, хитрого визиря Марокко, настолько, что он стал снабжать ее
ценной информацией. Она приобрела друзей среди высокопоставленных офицеров из
окружения генерала Нога, вишистского и прогерманского генерал-губернатора. Они
тоже снабжали ее информацией, которая сразу же передавалась в Лондон. Это было
рискованно, ведь корпус Роммеля к тому времени оттеснил британскую армию почти
до окрестностей Александрии.
424
100 ВЕЛИКИХ РАЗВЕДЧИКОВ
Жозефина побывала всюду: в Агадире, в Фезе, в Тунисе. Она пересекла Ливию и
согласилась петь для германских солдат с целью установить контакт с шефами
движения Сенусси, которое наносило ущерб итало-германским войскам в пустыне.
В любой момент этих "гастролей" она могла быть разоблачена немцами как агент
союзников и расстреляна.
Зимой 1941-1942 года, находясь в Касабланке, Жозефина заболела. Болезнь
официально признали паратифом, но почти бесспорно она стала жертвой попытки
отравить ее. Агенты германского абвера подозревали ее в том, что она по меньшей
мере симпатизирует де Голлю, если не является шпионкой союзников. Но вследствие
широкой популярности Жозефины ни нацисты, ни итальянцы не смели арестовать ее,
ибо это вызвало бы возмущение во французской Северной Африке, где фашисты
стремились получить поддержку от официальных вишистских чиновников и
коллаборационистов. Несколько месяцев жизнь Жозефины висела на волоске не только
из-за болезни, но и потому, что пока она лежала в госпитале, самолеты союзников
почти ежедневно бомбили Касабланку, и бомбы падали в непосредственной близости
от госпиталя.
Наконец началось вторжение союзных войск. За три дня и три ночи сто пятьдесят
тысяч американских и сто сорок тысяч солдат Англии и Свободной Франции
высадились с десантных судов на пляжи Северной Африки.
Когда генерал Патон во главе союзных армий прибыл в Касабланку и услышал, что
она больна, он послал ей букет цветов и записку со словами: "Жозефине Бейкер,
которая так доблестно помогала нам".
Хотя актриса все еще была очень слаба, она настояла на том, чтобы дать гала-
концерт в Клубе Свободы. Среди зрителей было много видных военачальников союзных
войск: фельдмаршал Александер, генералы Кларк, Патон, Андерсон, адмирал
Кенингхем. В течение нескольких недель Жозефина выступала для американских и
английских солдат, после чего получила новое секретное задание.
Палуаль, бывший начальник Абтея, прибыл в Северную Африку с полковниками Риветом
и Дюкрестом. Перед ними стояла задача разобраться в ситуации, сложившейся на
французских подмандатных территориях - Сирии и Ливане, где перед французами
встала серьезная проблема арабского национализма.
Союзники имели теперь сильные позиции на Среднем Востоке, но это не повлияло на
арабов, мечтавших о национальнй независимости. Агенты Гитлера и Муссолини
всячески старались использовать настроения арабов в своих интересах - создать
"второй фронт" для английской армии в Египте.
В январе 1943 года Рузвельт и Черчилль встретились в Касабланке для обсуждения
вопроса об открытии второго фронта в Европе. Жозефина была искренне тронута,
получив приглашение в американское консульство, где происходила встреча. Но она
вынуждена была отказаться, так как уже имела указание отправиться в Бейрут и
встретиться там с французским посланником.
Задание на этот раз было иного рода, чем те, которые она выполняла раньше. Ей
надо было теперь работать не против нацистских или италь-
ЖОЗЕФИНА БЕЙКЕР
425
янских шпионов, а против арабских националистов и революционеров. Амин, муфтий
Иерусалима, бежал в Германию. Но его сторонники серьезно подрывали французское и
британское господство. В Ираке и Сирии восстание Рашида Али, которое, как
считали западные разведки, инспирировано и профинансировано Германией, было
подавлено в 1941 году. Но его последователи снова подняли голову. Это были члены
Арабской лиги Ибрагима Ваззани, в которую были внедрены и нацистские агенты.
В конце 1943 года, уже после полного поражения Роммеля в Северной Африке, снова
начало разгораться пламя вражды арабов к Франции и Британии. У английской
разведки имелись данные, что большую роль в этом играют эмиссары, засланные
немцами через Турцию. Жозефину попросили выяснить детали всего этого дела.
Через Ливию и Египет она направилась в Багдад и Бейрут, где комендант Бруссе из
французской секретной службы вывел ее на связь с британской разведывательной
службой на Ближнем Востоке. Она теперь выдавала себя за арабку и, сопровождаемая
марокканским принцем Си Менхеби, помогла выявить ряд нацистских агентов в этом
районе, в том числе двух женщин-агентов гестапо, Аглаю Нойбахер и Паулу Кок.
Западные авторы, описывая эту миссию Жозефины Бейкер, безусловно лукавят,
приписывая мощный подъем национально-освободительного движения арабских народов
действиям германских агентов и эмиссаров. Это был закономерный процесс. И то,
что Жозефина помогла разоблачить нескольких агентов, не особенно повлияло на ход
освободительной борьбы против колониальных режимов Англии и Франции. Тем не
менее ее искусству разведчицы надо отдать должное.
Выполнив задание, Жозефина вернулась в Алжир, по пути она дала несколько
концертов для солдат, отдыхавших после трудно достигнутых побед над войсками
Роммеля. Ее восторженно приветствовали в Каире, Александрии, Мисурате, Тобруке,
Бенгази, Триполи. В Алжире ее принял сам генерал де Голль.
Италия капитулировала, и на Западе полагали, что война идет к концу, благо почти
все германские войска были сосредоточены на восточном фронте.
25 августа 1944 года Вторая французская бронетанковая дивизия вошла в
освобожденный Париж. Жозефина вернулась в свою любимую Францию, но не в свой
замок в Дордони. Она следовала за наступавшей армией, поддерживая солдат своим
искусством. Пела в Страсбурге, Мецце, Кольмаре через несколько часов после их
освобождения.
После капитуляции Германии Жозефина как "специальный агент" ушла в отставку, но
как любимая певица продолжала выступать перед французскими, английскими и
американскими войсками в оккупационных зонах Германии. В Париже генерал де Голль
вручил ей Крест Лотарингии и Медаль Сопротивления. Он также прислал ей письмо, в
котором благодарил за "великолепную работу и службу в самые тяжелые для Франции
времена".
Замок в Дордони отреставрировали, но его прежних обитателей там уже не было.
Одни из них умерли в застенках гестапо, другие от голода.
Достигнув зрелого возраста, Жозефина Бейкер посвятила себя воспитанию своих
девяти приемных детей. Среди них были француз, араб, негр, испанка. Дети
сопровождали ее во всех поездках.
426
100 ВЕЛИКИХ РАЗВЕДЧИКОВ
С годами ее взгляды изменились. Если в 1940-е годы она выступала как противница
движения за национальное освобождение арабов, правда, видя в этом "руку
Берлина", то в 1960-70-е годы стала ярой сторонницей борьбы негров за свои
права. Приехав в США, участвовала в демонстрациях в защиту прав негров, хотя в
то время в негритянском движении многие видели "руку Москвы".
Автору довелось встретиться с Жозефиной, когда она надумала побывать в Советском
Союзе, чтобы там рассказать о борьбе негритянского народа в США. Мы сидели в
моем нью-йоркском офисе и обсуждали детали поездки, сдабривая разговор
традиционным русским угощением, икрой и водкой, которые ей очень нравились. Как-
то получилось, что разговор зашел о войне, и она с гордостью сказала, что
генерал де Голль лично вручил ей орден и медаль за участие в движении
Сопротивления. К сожалению, больше мы на эту тему не говорили, и о том, за что
она получила награды, я узнал намного позже.
Но Жозефина заболела, и поездка ее не состоялась. Хотя нельзя исключить и того,
что учитывая ее прошлое, болезнь могла оказаться "дипломатической". Скорее
всего, кому-то не хотелось, чтобы она поехала в нашу страну.
ГЕВОРК ВАРТАНЯН
(род. 1924)
Вскоре после начала Великой Отечественной войны, 25 августа 1941 года, советские
и английские вооруженные силы совместно провели стремительную военную операцию.
Две советских армии вошли в Иран с севера и заняли его северные провинции, а с
юго-запада одновременно вступили подразделения британских войск. Они без потерь
продвигались вперед и 17 сентября встретились в столице Ирана Тегеране. В 1942
году два иранских порта были заняты американской армией.
Причин для вторжения в Иран было несколько. Первая - иранское правительство
симпатизировало гитлеровской Германии и могло нанести с тыла удар по Советскому
Союзу. Вторая - в Иране работало огромное количество немецких агентов,
представлявших угрозу для нашей страны. Третья - Иран был удобным транзитным
путем для поставок в СССР американских военных грузов.
Некоторое время спустя Иран присоединился к антигитлеровской коалиции. Несмотря
на это немецкая агентура Канариса и Шелленберга продолжала работать в этой
стране, и борьба с ней шла почти до конца войны.
Осенью 1943 года союзники приняли решение провести в Тегеране конференцию
руководителей трех держав - СССР, США и Англии - Сталина, Рузвельта и Черчилля.
Место было выбрано после долгих переговоров и споров как наиболее удобное для
всех стран.
Немецкая агентура узнала про подготовку конференции и информировала об этом
руководство Германии. Гитлер принял решение о прове-
ГЕВОРК ВАРТАНЯН
427
дении операции "Длинный прыжок" - так немецкие разведчики назвали намеченное
покушение на лидеров "Большой тройки" во время Тегеранской конференции.
Организацию покушения Гитлер поручил своему любимцу Отто Скор-цени.
В августе 1943 года на парашюте в районе Тегерана приземлился опытный немецкий
разведчик Роман Гамота. Он сразу связался с главой германской резидентуры
Францем Майером. В помощь им была заброшена группа из шести немецких
"коммандос". Они высадились в районе города Кум, в семидесяти километрах от
Тегерана, до которого добирались более двух недель. С собой они имели много
снаряжения и оружия, которое вначале везли на десяти верблюдах, а потом
переложили на грузовик. Члены группы перекрасили волосы в черный цвет,
переоделись в иранскую одежду и разместились на конспиративной квартире, ожидая
прибытия главных исполнителей операции "Длинный прыжок".
Между тем советская разведка не дремала. Одно из первых сообщений о замыслах
немцев поступило от разведчика Николая Кузнецова, который действовал в немецком
тылу, в Ровно, под именем обер-лейте-нанта Пауля Зиберта. Ему проболтался об
этом штурмбанфюрер СС Уль-рих фон Ортель, который приглашал "своего друга Пауля"
на одно "дельце" в Тегеран. Кузнецов отказался, а Ортель прибыл в иранскую
столицу и присоединился к Майеру и Гамоте.
Поступали в разведку сообщения и из других источников - от иранцев, немца, и
очень интересные - от семнадцатилетнего Амира, руководителя "легкой кавалерии".
Приближался день открытия конференции. Разведка приняла нужные меры. Действия
основной группы диверсантов оказались в поле зрения советской и английской
разведок, и за ними установили наблюдение. Работа их радиостанции была
запеленгована, радиограммы перехвачены и дешифрованы, после чего группу
арестовали.
Узнав о провале группы, Гитлер передумал направлять в Тегеран главных
исполнителей операции "Длинный прыжок", и она была отменена. Об этом решении
Гитлера стало известно только впоследствии, уже после войны. А тогда, в 1943
году, об этом не знали и вполне резонно полагали, что у немцев есть запасные
варианты, и покушения все же следует опасаться.
Поэтому, когда лидеры трех стран съехались в Тегеран, Сталин предложил Рузвельту
поселиться в советском посольстве. Рузвельт принял предложение, а Черчилль очень
ревниво отнесся к этому и признал:
- Сталин перехитрил нас и выиграл этот раунд.
Вернувшись в Вашингтон, президент Рузвельт на пресс-конференции сказал:
т
428
100 ВЕЛИКИХ РАЗВЕДЧИКОВ
- Маршал Сталин заявил, что, возможно, будет организован заговор с целью
покушения на жизнь всех участников конференции. Он просил меня остановиться в
советском посольстве, чтобы избежать необходимости поездок по городу... Немцам
было бы довольно удобно разделаться с маршалом Сталиным, Черчиллем и со мной в
то время, когда мы проезжали бы по улицам Тегерана, поскольку советское и
американское посольства находятся друг от друга на расстоянии полутора
километров.
Конференция прошла успешно, приняла очень важные решения, и ее работе никто не
помешал.
Операция немцев провалилась благодаря успешной работе нашей и английской
разведок, в том числе и группы Амира - Геворка Вартаняна.
В "Очерках истории российской внешней разведки" об Амире очень интересно
рассказал Л.П. Костромин. С любезного разрешения автора я изложу историю Амира.
Кое-что поведал мне и сам ныне здравствующий Амир.
Отец Амира был иранским подданным и сотрудничал с советской разведкой. Семья
жила в Ростове-на-Дону, а когда Амиру исполнилось шесть лет, по заданию разведки
перебралась в Иран. Отец стал преуспевающим коммерсантом, почти никогда не
пользовался деньгами Центра, сам зарабатывал на все расходы. Он создал
агентурную сеть и оказывал действенную помощь советской разведке.
Его несколько раз арестовывали по подозрению в шпионаже, но доказать этого не
могли и выпускали на свободу.
Он был настоящим патриотом Советской России и своих детей воспитывал в том же
духе. Именно под его влиянием Амир, тогда еще совсем молодой, шестнадцатилетний
мальчишка, в 1940 году стал разведчиком.
Его первым учителем был советский резидент И.И. Агаянц.
Амир выполнил первое задание - подобрал группу друзей и единомышленников. Они
были молоды, отважны, охотно шли на риск. В ре-зидентуре их в шутку назвали
"легкая кавалерия", может быть, и потому, что по городу они передвигались на
велосипедах. Других средств передвижения у них не было, только в 1942 году
появился немецкий трофейный мотоцикл "Цюндапп".
По заданию Агаянца группа действовала как бригада наружного наблюдения, а иногда
и как отряд быстрого реагирования, "способный выполнять специальные задания".
Всего лишь за пару лет с помощью группы Амира было выявлено четыреста лиц,
связанных с германскими разведслужбами.
Юный возраст участников группы сбивал с толку тех, за кем они наблюдали; никому
и в голову не приходило, что какие-то мальчишки-велосипедисты могут за кем-то
следить. Не всегда дело ограничивалось слежкой, иной раз приходилось участвовать
в опасных операциях, когда жизнь юношей висела на волоске. Время было военное,
жестокое, и они знали, что их сверстники в партизанских отрядах так же отважно
дрались с врагом.
Именно группа Амира выследила скрывавшегося в Тегеране немецкого резидента
Майера. Захватить его советской разведке, правда, не удалось: буквально под
носом нашей группы захвата он был арестован анг-
ГЕВОРК ВАРТАНЯН
429
лийской разведкой, которая тоже вела охоту за ним. Так или иначе, он был выбит
"из игры", а два его радиста арестованы.
Во время поиска Майера Амир с друзьями установили его пособников, которые
предоставили тому убежище и готовились дать убежище другим немецким агентам. С
помощью "семерки" Амира был обнаружен и арестован и главный помощник Майера Отто
Энгельке. Лишившись руководителей и радиосвязи, германская разведка к концу 1943
года резко ослабила свою деятельность.
Еще до этих арестов резидентуре стало известно, что некий немецкий коммерсант
(ему дали кличку "Фармацевт") ведет активную разведывательную деятельность и
тайно встречается с высокопоставленными иранцами. Однако следившая за ним группа
Амира никаких его встреч не засекла. Тогда стали внимательно наблюдать за его
домом и обнаружили там брата-близнеца "Фармацевта". Один из братьев выходил из
дома, уводил группу наблюдения за собой и спокойно шел в бар или в кино, где ни
с кем не встречался. А второй, убедившись, что группа ушла, тоже выходил из дома
и направлялся на нужную встречу.
Обнаружился и еще один интересный немец, по имени Вальтер. Он был владельцем
букинистической лавки, куда постоянно заходили иранские офицеры, которые
покупали и продавали книги. Возникло подозрение, что эта лавочка является
"почтовым ящиком" немецкой рези-дентуры.
Ребята из группы Амира стали посещать лавочку и познакомились с Вальтером. Он
действительно оказался держателем немецкого почтового ящика, но в победу
Германии не верил, считал нападение на Россию грубой ошибкой фюрера, которая
приведет к катастрофе.
Работники резидентуры вплотную занялись Вальтером и вскоре завербовали его. Он
был одним из тех, кто сообщил о планах покушения на руководителей "Большой
тройки".
Ребята Амира первые узнали и сообщили о десанте передовой немецкой группы,
прибывшей для участия в покушении, и помогли ее разоблачить.
Англичане, хотя и были союзниками СССР, вели одновременно враждебную работу
против нашей страны. Под видом радиоклуба они создали разведывательную школу,
где готовили шпионов для засылки в советские республики Средней Азии и
Закавказья.
По заданию резидентуры Амир внедрился в эту школу и получил там хорошую
разведывательную подготовку, которая пригодилась ему в дальнейшем. Его научили
многому, что должен знать и уметь разведчик: двусторонней радиосвязи, тайнописи,
тайниковым операциям, пользованию шифрами, методам вербовки агентуры.
Амир и его друзья собрали подробную информацию о школе и о ее курсантах. Стало
известно, что после окончания шестимесячных курсов выпускников обычно направляли
в Индию, где они совершенствовали мастерство и тренировались в прыжках с
парашютом. После этого их забрасывали на территорию СССР.
Благодаря группе Амира стали известны многие из выпускников школы. Почти всех их
поймали после заброски в СССР. Часть из них согласилась работать на нашу
разведку и передавать англичанам дезинформацию. Так получилось, что школа не
только работала вхолостую, но и наносила хозяевам вред. В результате она была
закрыта.
430
100 ВЕЛИКИХ РАЗВЕДЧИКОВ
Помощницей Амира, а впоследствии его женой стала шестнадцатилетняя девушка Гоар.
Они прошли вместе большой путь в советской разведке, работали в разных странах
мира. Недавно отметили золотую свадьбу.
Гоар помогла выявить много фашистских агентов. Она также сумела найти тайную
квартиру, где фашистская разведка скрывала двух советских летчиков-изменников.
Они угнали свои самолеты из Баку в Иран, и немцы собирались переправить их в
Германию, но летчики были арестованы и понесли наказание.
Группа Амира действовала до конца 1940-х годов.
Сам же он, как сказано выше, вместе с женой работал за рубежом многие годы и
продолжает свою службу и сегодня. К сожалению, еще не настало время рассказать о
всех делах Геворка Вартаняна.
Геворку Андреевичу Вартаняну присвоено высокое звание Героя Советского Союза,
Гоар награждена орденом Красного Знамени.
УИЛЬЯМ ВАРВИК КОРКОРАН
(1884-?)
Его называют "американским мастером шпионажа № 1", и ему приписывают спасение
Лондона от немецких ракет ФАУ благодаря тому, что он обнаружил местонахождение
германской военной базы на острове Пе-немюнде в Балтийском море. Уже после войны
он сумел отыскать место, где прятался один из военных преступников Иоахим фон
Риббентроп.
Уильям Варвик Коркоран, Билли, родился в Вашингтоне в сентябре 1884 года.
Закончил Джорджтаунский университет - альма-матер многих американских
дипломатов. Позже закончил университет в Лилле и говорил по-французски как
истинный француз - редкое качество для американских дипломатов.
Родители умерли рано, Билли оказался богатым наследником и как таковой не лишал
себя удовольствия наслаждаться лошадьми, автомобилями, яхтами, вел жизнь
плейбоя.
Его жизнь резко изменилась, когда ему встретилась католическая монашенка,
ставшая его приемной матерью, хотя он не был католиком. Коркоран отбросил все
забавы, к тому же свое богатое наследство почти полностью он к тому времени уже
растранжирил.
Как раз в это время редактор газеты "Вашингтон пост" предоставил ему место
репортера. Билли бегал по городу в поисках происшествий, описывал жизнь воришек
и продажных политиков. Когда началась Первая мировая война, он, проникнутый
духом ненависти к прусскому милитаризму, бросил свою работу и записался во
французский иностранный легион. После вступления США в войну перешел в
американские экспедиционные войска. Там стал старшим лейтенантом, редактором
газеты для американских солдат. К концу войны был награжден Военным крестом,
французской медалью и получил свидетельство о нетрудоспособности по
инвалидности.
Прошли годы. В 1936 году Коркоран оказался в Швеции. Занимая скромную должность
генерального консула в Гетеборге, в обязанности
УИЛЬЯМ ВАРВИК КОРКОРАН
431
которого входило оформление виз, регистрация браков и наследственных дел, он, в
действительности, являлся агентом американской разведки. Коркоран стал им
задолго до того, как прибыл в Швецию. Ему довелось побывать в Калькутте, Бомбее,
Мадрасе, Варшаве, Алжире, Гибралтаре, Ямайке и в Испании. Он был "одиноким
волком", работал без подчиненных или начальников, был, так сказать, "резидент
сам по себе".
Благодаря своему легкому, общительному характеру Коркоран завел много друзей
среди шведов. С их помощью он познакомился с капитанами всех шведских судов,
ходивших между Швецией и Германией. Поэтому имел полную информацию о том, что
присходило в портах Балтийского моря. Как-то раз германская контрразведка
прослышала про тайные связи консула и заявила протест шведским властям. Консулу
сделали замечание, но в действительности Швеция и сама была заинтересована в
том, чтобы выяснить, что же происходит на Балтийском побережье. Поэтому
замечание носило чисто формальный характер, и шведы отнюдь не вмешивались в его
действия.
Но он изменил тактику. Благодаря знакомству с владельцами судов и капитанами
Коркоран смог установить контакт с матросами, механиками, поварами, стюардами и
начал получать от них информацию.
Несколько месяцев спустя Коркоран приподнял занавес над какой-то тайной,
проникнуть в которую сначала не мог. Его собеседники рассказывали о десятках
катеров и моторных лодок, отплывающих в неизвестное место, расположенное
примерно в шестидесяти милях к северо-востоку от Штеттина. Вскоре Коркоран
выяснил, что речь идет о небольшом острове Пенемюнде, и попросил своих друзей
точно определить его координаты на карте. Он узнал еще одну деталь: никто из
работающих там не смел покинуть остров, а визитеры туда не допускались.
Однажды у него на пороге взорвалась бомба. Сам Коркоран не пострадал. Шведские
газеты писали, что германские секретные службы планировали похитить и
ликвидировать Коркорана, "сующего нос в чужие дела". Его называли самым опасным
американским шпионом. Сообщалось, что как раз в эти дни газета "Правда" якобы
опубликовала статью советского посла в Швеции Александры Коллонтай, называвшей
его "мастер шпионажа № 1 дяди Сэма". Скорее всего, это была провокация немецкой
разведки.
Между тем Коркоран не был уверен, что именно в Пенемюнде Гитлер готовит оружие,
которым намеревается завершить войну в двадцать четыре часа.
Он продолжал рутинную работу, в частности, раздобыл копии счетов фирмы SKF,
поставлявшей шарикоподшипники из нейтральной Швеции в воюющую Германию. Узнавшие
об этом союзники потребовали от
432
100 ВЕЛИКИХ РАЗВЕДЧИКОВ
Швеции немедленного прекращения этих поставок. То, что утечка информации дело
рук Коркорана, доказать не удалось (и действительно, сам он не крал эти
документы), за кражу счетов и их "утечку" на Запад были приговорены к трем годам
заключения норвежец и два шведа.
По наводке Коркорана самолеты союзников теперь днем и ночью летали над Пенемюнде
- делали аэрофотосъемку, имитируя свои полеты рейдами на бомбежку Берлина или
Штеттина.
Нацисты были уверены, что никто не знает ни о Пенемюнде, ни о том, что там
скрывается. Они были достаточно умны для того, чтобы не применять против
самолетов зенитную артиллерию, считая, что густые леса надежно маскируют все,
что там происходит.
Однако появлялось все больше и больше фотографий и сообщений моряков о
таинственных взрывах на острове. В конце июля 1943 года Кор-коран сообщил в
Лондон обо всем, что ему стало известно о Пенемюнде. (Надо заметить, что
информация Коркорана была не единственной.)
В ночь на 17 августа 1943 года шестьсот тяжелых английских бомбардировщиков
появились над Пенемюнде. Немцы решили, что и они летят на Берлин или Штеттин, но
на этот раз ошиблись.
Воздушная армада обрушила страшный удар на остров - бомбила его сорок минут.
Сорок сборочных цехов превратились в руины, лаборатории были разрушены,
пятьдесят зданий повреждено. Из семи тысяч ученых и инженеров пять тысяч были
убиты. Погибли шеф исследовательских и технических работ генерал-майор Вольфганг
фон Шамье-Гли-зенцки, начальник штаба люфтваффе генерал Ешонеке, знаменитый
летчик генерал Эрнст Удет, любимый ас немцев.
Англичане потеряли на обратном пути сорок один самолет.
По мнению Черчилля, это был один из поворотных пунктов войны. Ракетный центр был
выведен из строя, что спасло не только Лондон, но, возможно, предотвратило
бомбардировку летающими ракетами восточного побережья США.
За свою работу Билли Коркоран был награжден по достоинству, правда, и после
такого триумфа он не осознал в полной мере значения того, что произошло.
После Победы он продолжал исполнять обязанности консула. Однако без его
вмешательства Риббентроп мог бы дожить свои годы спокойно где-нибудь в
Аргентине. А дело было так.
В порту Гетеборга стоял океанский лайнер "Гринсхольм", который ходил под флагом
Красного Креста. Среди пассажиров лайнера была некая фрау Йенке. Официально она
числилась женой дипломата, коммерческого советника немецкого посольства в
Анкаре. Коркоран, ознакомившись со списком пассажиров, предположил, что герр
Иенке наверняка должен что-то знать о местонахождении немецкого посла фон Па-
пена.
Он выяснил, что фрау Йенке - сестра Риббентропа. Она была помещена под надзор
полиции в один из отелей Гетеборга. Коркоран, блестяще владевший французским,
посетил фрау Йенке, выдав себя за бежавшего из Франции сторонника Лаваля и
Петена. Он сказал, что хочет пробраться в Аргентину, что имеет надежных друзей в
Германии которые ему в этом помогут. Он поинтересовался, не хочет ли фрау
Иенке, чтобы ее брат тоже уехал в Южную Америку.
"РОБИН"
433
- Можете ли вы помочь мне пробраться в Германию? - спросила фрау Йенке.
Коркоран обещал сделать все, что в его силах.
Тогда фрау Йенке поделилась с ним, что, когда Иоахим фон Риббентроп был простым
коммивояжером, торговавшим шампанским, у него был друг, виноторговец из
Гамбурга. Она хотела повидать его, потому что была уверена, что тот поможет
разыскать ее брата.
Мы добавим к этому, что Риббентропа в это время разыскивали и спецслужбы всего
мира.
"Шведские друзья" организовали фрау Йенке поездку в Германию. Она получила
разрешение покинуть Швецию и направиться в английскую зону оккупации Германии.
Без труда разыскала в Гамбурге знакомого виноторговца. Тот радушно принял ее,
накормил, напоил и сообщил о местонахождении ее брата - он в меблированных
комнатах по соседству. Фрау Йенке незамедлительно отправилась по указанному
адресу, и сама не ведая того, привела туда за собой агентов полиции союзных
войск, которые и арестовали бывшего министра иностранных дел гитлеровской
Германии. Позднее Иоахим фон Риббентроп был приговорен Нюрнбергским трибуналом к
смертной казни и повешен.
К числу заслуг Коркорана можно отнести и потопление нескольких германских судов
в проливах Каттегат и Скагеррак. Немецкий консул в Норвегии был его агентом, и с
его помощью Коркоран установил, где находятся нефтяные базы и завод тяжелой
воды, узнал маршруты и расписания движения судов.
Через знакомых моряков Коркоран также выявил нефтяные базы в тридцати милях от
Пенемюнде, в устье реки Одер. Их тоже разбомбили.
Но самой большой своей заслугой Коркоран считал спасение жизней пяти тысяч
беженцев из Германии. Почти всех ему удалось отправить в США, он не отказал
никому.
В 1946 году Коркоран вышел в отставку и спокойно дожил свой век, окруженный
детьми и внуками, в одном из американских городков неподалеку от Вашингтона.
"РОБИН"
(1893 -после 1963)
Мы не знаем и, возможно, никогда не узнаем подлинного имени этого человека. Он
просил секретную службу, с которой был связан, никогда не обнародовать о нем
никаких данных. Однако его работа заслуживает того, чтобы рассказать о нем.
"Робин" был агентом британской военной разведки, одновременно сотрудничал с УСО
- Управлением Специальных операций в годы войны и участвовал в движении
французского Сопротивления, что не очень приветствовалось его патронами.
Он родился в Берне, столице Швейцарии. Его мать была уроженкой Эльзаса, отец -
швейцарец еврейского происхождения. В юношеском возрасте вместе с родителями
переехал в Париж. Получив образование,
434
100 ВЕЛИКИХ РАЗВЕДЧИКОВ
занялся бизнесом и к началу Второй мировой войны уже являлся видным деятелем
международного бизнеса и весьма состоятельным человеком. От матери он
унаследовал голубые глаза и светлые волосы, от отца - высокий рост и
атлетическую фигуру, в общем, имел внешность "настоящего арийца". Приятели, а
потом и немцы, так и называли его - "настоящий ариец".
В июне 1940 года Франция капитулировала и была оккупирована немецкими войсками.
Остатки английских войск из Дюнкерка отправились в Англию. "Робин" раздумывал о
своем будущем: вернуться ли в Швейцарию и с помощью многочисленных друзей
продолжить бизнес; перебраться ли в Великобританию, а может быть, и в Америку,
где заняться тем же; или остаться во Франции и включиться в борьбу с
оккупантами. Он выбрал третий путь. Еще до отъезда британского посольства из
Парижа (10 июня 1940 года) Робин установил контакт с британской разведкой, но
предупредил: "Я буду работать вместе с вами, но не для вас",
Уходя, англичане оставили "Робину" радиопередатчик и связного-бакалейщика,
содержавшего лавку в пригороде Парижа. Кроме того, они снабдили его документами
на имя Жака Вальтера, эльзасского немца.
Оккупировав Париж, немцы, конечно, установили там свои порядки, но вели себя
далеко не так, как на оккупированных советских территориях. Во французских
городах продолжались торговля, нормальное денежное обращение, действовали
театры, музеи, метро, бары и рестораны, проводились показы мод, на
бензоколонках, пусть в ограниченном количестве, но можно было приобрести бензин,
по расписанию ходили поезда (в том числе скорые и курьерские), существовал даже
туризм - можно было выехать на отдых к морю.
Пользуясь этим, "Робин" несколько раз выезжал на побережье. Где-нибудь в
укромном месте его брала рыбацкая лодка и доставляла на корабль Королевского
военно-морского флота, где он встречался с офицерами английской разведки и
передавал им информацию. Она почти всегда представляла для них немалый интерес,
так как к этому времени "Робин" свел знакомство со многими немцами, главным
образом из числа офицеров-хозяйственников, которые принимали его "за своего".
На одной из встреч, в начале лета 1942 года, "Робин" сообщил, что познакомился с
немецким капитаном Данекером, представлявшим в Париже Адольфа Эйхмана, который
возглавлял нацистское ведомство по "окончательному решению еврейского вопроса",
то есть уничтожению евреев не только в Германии, но и во всей Европе
(впоследствии, 31 мая' 1961 года, Эйхман будет повешен в Израиле). "Робин"
сказал своим патронам, что хотя он и будет продолжать работать вместе с
британской разведкой, но сейчас главную роль видит в спасении от уничтожения се-
фардской общины во Франции.
Сефарды были дальними потомками испанских и португальских евреев, которые
перебрались во Францию еще во времена испанской инквизиции. Они давно расстались
с верой отцов, не следовали их обычаям, да и внешне не очень походили на евреев.
Как правило, это были высокообразованные и часто очень богатые люди. У них
существовала своя община, и ее руководители, зная о контактах "Робина" с
немцами, умоляли его что-то предпринять для их спасения.
I1!1........"
"РОБИН"
435
"Робин" начал действовать.
Через капитана Данекера Жак познакомился с другими людьми из окружения Эйхмана.
Встречался с ними в далеко неформальной обстановке, для чего располагал
достаточными деньгами. Однажды, выбрав момент, намекнул, что "эти проклятые
евреи" очень богаты и могут каждому из них "отстегнуть" неплохую сумму только за
один росчерк пера, признающий их французами. "Если же их убьют, - добавлял он, -
вы ничего не получите, так как их деньги запрятаны слишком далеко".
Немцы слушали, качали головами, говорили "я-я", но не соглашались с ним,
ссылаясь не только на свое начальство, но и на авторитет Канта, Ницше и Гёте.
Однако с увеличением предлагаемой суммы их убежденность в правоте своей миссии
ослабевала, и, наконец, была достигнута договоренность: за миллион долларов,
положенных на секретный счет в швейцарском банке, все сефарды во Франции будут
считаться французами и получат документы, в которых не будет упомянуто их
еврейское происхождение.
Но сделка удалась только частично: СД узнало о ней, и переговоры прервались.
Однако лично Жака Вальтера этот провал не коснулся: ведь он оказался только
посредником, оставаясь лояльным "арийцем", уважаемым в немецких кругах. К тому
же его щедрость и общительность привлекла немецких офицеров, изголодавшихся по
сытой и вольготной жизни.
Среди знакомых "Робина" было много представителей русской белой эмиграции,
которые охотно сотрудничали с немцами и ждали того времени, когда они проложат
путь в "белокаменную матушку Москву". "Робин" часто бывал у них в гостях.
На одном из вечеров он познакомился с солидным, элегантно одетым немцем,
которого ему представили как "высокопоставленного представителя рейхсминистра
Шпеера (министра экономики, промышленности и вооружения), профессора".
Разговорились, выпили. Своей внешностью и манерами Робин вызывал к себе симпатию
и доверие. Немец поделился тем, что в Париже он совсем недавно и не успел
вкусить прелестей этого города, особенно ночных. Он признался, что любит приятно
провести время, и особенно хорошо, когда есть что выпить и много милых девушек.
- А почему бы не начать прямо сейчас? Давайте сбежим от этих старушек, от
которых пахнет нафталином, - предложил "Робин".
Сказано - сделано. Вскоре двое мужчин оказались на Елисейских полях. Уже в
третьем баре немец сказал:
- Я уверен, герр Вальтер, что вы сумеете сделать мое пребывание в Париже очень
увлекательным.
436
100 ВЕЛИКИХ РАЗВЕДЧИКОВ
Немец оказался слаб на спиртное и попросил "Робина" проводить его домой. В
шикарном "мерседесе", принадлежавшем немецкому штабу, шофер-эсэсовец доставил
новоиспеченных приятелей в гостиницу "Ру-аяль Монсо", где остановился немец.
Прощаясь, договорились встретиться через два дня. "Робин" понимал, что "герр
профессор" может представить интерес для разведки, и раздумывал, как лучше
действовать - самому или пристроить ему в "подружки" девушку-француженку, члена
движения Сопротивления. Но от последней мысли он отказался, так как, во-первых,
не хотел получать информацию через посредника, а во-вторых, не очень доверял
женщинам-шпионкам.
Когда "Робин" вторично встретился с герром профессором, тот был в униформе
штандартенфюрера СС, но тотчас переоделся и заявил, что ненавидит свою форму,
хотя и вынужден носить ее.
После нескольких туров по кафе и барам они так подружились, что "Робин" провожал
его домой и в полубессознательном состоянии укладывал спать. Однажды, когда
профессор захрапел, "Робин" решился открыть его папку. Хотя некоторые документы
и имели гриф "Секретно", особого интереса они не представляли. Важными "Робину"
показались контракты с французскими заводами. Вскоре оны стали очередными целями
для ВВС Англии.
С тех пор кутежи "Робина" с профессором стали постоянными и происходили два-три
раза в неделю. В результате чего участились диверсии на заводах, выполнявших
немецкие заказы, и авианалеты на эти заводы.
Однажды герр профессор в веселой компании вдруг завел с "Робином" разговор о
войне. Он что-то упомянул об африканском корпусе Роммеля и предстоящих операциях
на Средиземном море. Той же ночью, уложив профессора спать, "Робин" обнаружил в
его папке письмо из Берлина, в котором говорилось, что через несколько дней из
Южной Италии в сопровождении итальянского конвоя должны быть отправлены запасные
части для танков, изготовленных на заводах Франции. "Эти запчасти, - говорилось
в письме, - приобрели теперь первостепенное значение для Северо-африканского
фронта".
На следующее утро в Лондон ушла шифровка: "Чрезвычайно важно... Конвой
отправляется из Бриндизи в Бенгази 20 октября".
А в это время на северном побережье Африки, в Ливии, шла битва между войсками
генералов Роммеля и Монтгомери. Исход битвы оставался неясным, но его могли
решить танки Роммеля, многие из которых требовали ремонта, при условии, что
будут обеспечены боеприпасами и горючим.
Между 26 и 28 октября 1942 года британские ВВС, базировавшиеся на Мальте,
обрушились на нацистский конвой, получивший в документах британской разведки
название "конвой Робина". Суда с боеприпасами и три танкера были потоплены.
Роммель был вынужден начать отступление, которое впоследствии привело к
капитуляции.
Как-то раз, когда речь зашла о поражении немцев в Африке, профессор сказал
"Робину":
- Не волнуйтесь, еще не все потеряно. Погодите немного, и вы увидите. У нас есть
кое-что в запасе, - и он похлопал себя по карману.
"РОБИН"
437
После очередного кутежа "Робин" извлек из кармана кителя профессора бумагу с
самым строгим германским грифом "Чрезвычайно секретно. Государственный секрет
рейха", подписанную самим Шпеером. Он информировал профессора о том, что после
успешных экспериментов, проведенных в Пенемюнде по двум секретным проектам,
фюрер приказал начать строительство нового объекта в прибрежных районах Северной
Франции. Сооружения, - говорилось в письме, - должны быть наподобие укрытий для
подводных лодок с очень тяжелой бетонной крышей. Всю подготовительную работу для
строительства нового объекта надлежит закончить немедленно.
В письме не указывалось, о каких "секретных проектах" идет речь и для чего нужны
бетонные сооружения. "Робин" не имел ни малейшего представления о Пенемюнде, но
понимал, что речь идет о чем-то серьезном. Теперь нам известно, что в Пенемюнде
производились работы по производству и испытанию ракет "Фау-2", которые затем
обрушились на Лондон.
Английская разведка знала, что в Пенемюнде ведутся какие-то секретные работы, но
не имела представления о замыслах немцев. Сообщение "Робина" послужило для
англичан ключом к разгадке немецких планов бомбардировки Лондона и подтолкнуло к
изучению и сопоставлению других агентурных сообщений о Пенемюнде и работах на
побережье.
Вскоре профессор уехал в Северную Францию, и "Робин" с ним больше никогда не
встречался.
Сотрудничая с агентами полковника Букмастера из УСО (см. очерк), "Робин"
участвовал еще в одной операции - вскрытии сейфа военно-транспортной комендатуры
немцев в Шалон-сюр-Марне. Там было обнаружено и перефотографировано расписание
движения немецких военных составов по железным дорогам Бельгии и Северной
Франции. Оно стало и "расписанием" диверсий и бомбардировок на линиях немецких
железнодорожных перевозок.
К лету 1943 года швейцарская полиция арестовала "Робина" по обвинению в
нарушении нейтралитета Швейцарии, где была его основная фирма, но вскоре его
выпустили под залог. Суд оттягивали до окончания войны. Тогда его признали
виновным лишь в "технических нарушениях" нейтралитета Швейцарии, не нанесших
ущерба ее интересам, и освободили от наказания.
После войны "Робин" возобновил свой бизнес и стал главой крупной торговой фирмы.
При посещении Парижа английской королевой в 1957 году он был представлен ей в
числе всего лишь нескольких руководителей Сопротивления.
Бывший агент УСО, герой Сопротивления, капитан Питер Черчилль, ставший после
войны известным журналистом, писал о "Робине":
"Немногие люди могут посоперничать с "Робином" в удивительных делах, которые он
совершил..."
438
100 ВЕЛИКИХ РАЗВВДЧИКОВ
КЛАУС ФУКС
(1911-1988)
Клаус Фукс родился в городке Рюсельхейме, близ Дармштадта, 29 декабря 1911 года
в семье протестанта, доктора богословия Эмиля Фукса, воинствующего пацифиста.
После окончания средней школы Клаус учился в Лейпцигском университете, где стал
членом Социалистической партии Германии. В 1931 году он, как и его сестры и
брат, вступил в Компартию Германии. С приходом Гитлера к власти партия была
запрещена и ушла в подполье. Гестапо занималось розыском активистов, в том числе
и Клауса Фукса. В июле 1933 года ему пришлось эмигрировать во Францию, а затем и
в Англию. Его сестра Елизавета с мужем и брат Герхард с женой бежали в
Чехословакию, младшая сестра Кристель уехала в США.
В Бристоле Клаус жил у Рональда Гана, друга Советского Союза, известного
промышленника, с помощью которого Клаус был принят в качестве аспиранта в
лабораторию ученого-физика Невиля Мотта.
В декабре 1936 года Фукс защитил докторскую диссертацию. Затем работал в
лаборатории профессора Макса Борна в Эдинбурге, где написал ряд научных трудов.
В мае 1940 года, когда Англии угрожало гитлеровское вторжение, Фукс как немец
был интернирован. Из Англии его отправили в Канаду, где в тяжелых условиях он
содержался в лагере в Квебеке. Благодаря ходатайствам его друзей-ученых, в конце
декабря 1940 года он был освобожден и вернулся в Англию.
Там в это время под кодовым названием "Тьюб Эллойз" ("Трубный сплав")
разрабатывался проект создания атомной бомбы, в котором участвовали крупные
ученые. Профессор Р. Пайерлс, один из руководителей проекта, ознакомился с
трудами Фукса и, признав в нем талантливого ученого, привлек к работе, невзирая
на его политические взгляды.
В 1942 году Фуксу предоставили английское подданство и стали привлекать к особо
секретным работам. Он получил доступ к материалам английской разведки, в
частности о ведении аналогичных исследований в Германии, где Интеллидженс Сервис
имела ценного агента ученого Пауля Росбауэра.
После нападения фашистской Германии на СССР народы Англии и США требовали
оказать помощь Красной армии, открыть второй фронт. Однако руководящие круги
этих стран не торопились оказать эту помощь.
Клаус Фукс, как искренний друг СССР и противник нацизма, не мог мириться с таким
положением. В конце 1941 года он явился в советское посольство в Великобритании
и сообщил о ведущихся секретных работах и о том, что готов передать эту
информацию Советскому Союзу. Случилось так, что о его визите стало известно
послу Майскому, а он передал Фукса не резиденту НКВД Горскому, а резиденту ГРУ.
Так началась работа Клауса Фукса с советской разведкой. Сначала конспиративная
связь с ним поддерживалась через советскую разведчицу Рут Кучински (см. очерк о
ней). Они встречались в 1942-1943 годах каждые три-четыре месяца, и Фукс всегда
сообщал ценную информацию.
КЛАУС ФУКС
439
Причем, как он впоследствии заявлял, это была информация только о той работе, к
которой имел отношение он сам. "Чужих" секретов он тогда не выведывал.
Информация Фукса в то время во многом повторяла то, что было известно советским
ученым, но она подтверждала, что США и Англия уже возводят промышленные объекты
для создания атомного оружия.
В конце 1943 года руководитель американских исследовательских работ в этой
области Роберт Оппенгеймер, знакомый с трудами К. Фукса и высоко ценивший их,
предложил включить его в состав британской миссии, которая должна была
участвовать в программе "Манхэттенский проект" по созданию бомбы.
Фукс по приезде в США был передан на связь с агентом резидентуры
НКВД Гарри Голдом ("Раймонд"), который регулярно встречался с ним в течение пяти
месяцев. Полученную информацию "Раймонд" сразу же передавал сотруднику
резидентуры Анатолию Яцкову.
Потом Фукс куда-то исчез. Его сестра сообщила Голду, что он срочно выехал на
"юго-запад США", но адреса не оставил. Голд вручил ей пакет для Фукса с просьбой
что бы он немедленно по возвращении связаться с ним.
"Юго-запад", куда внезапно уехал Клаус Фукс, был секретным городком Лос-
Аламосом, где в глубокой тайне трудились сорок пять тысяч ученых (в том числе
двенадцать нобелевских лауреатов), инженеров, техников, рабочих, охраняемых
специальными воинскими частями. Глава "Манхэттенского проекта" генерал Гровс
горделиво заявлял, что "туда и мышь не проникнет". Трудно что-либо сказать
насчет мышей, но советская разведка туда проникла. Помимо Клауса Фукса там
трудились еще несколько советских агентов, и имена еще не всех из них
рассекречены.
В январе 1945 года связь с Фуксом была восстановлена. Он передал расчеты,
размеры и чертежи "бэби", как ласково называли атомную бомбу ее создатели. Клаус
решительно отказался от какой-либо материальной поддержки и просил больше не
поднимать разговор на эту тему.
В июне и сентябре 1945 года с Фуксом состоялись еще две важные встречи, на
которых он передал информацию об испытаниях и усовершенствовании урановой и
плутониевой бомб.
Клауса Фукса очень высоко ценили в Лос-Аламосе. Глава теоретического отдела
"Манхэттенского проекта" Ганс Бете так охарактеризовал его: "Он один из наиболее
ценных людей моего отдела. Скромный, способный, трудолюбивый, блестящий ученый,
внесший большой вклад в успех Манхэттенской программы".
440
100 ВЕЛИКИХ РАЗВЕДЧИКОВ
В Лос-Аламосе и после окончания войны продолжалась работа по совершенствованию
атомной и по созданию водородной бомбы. Клаус Фукс принимал участие почти во
всех этих проектах.
В июне 1946 года английское правительство решило создать собственную атомную
бомбу, так как американцы не спешили делиться своими секретами, и попросило
вернуться из Америки наиболее ценных специалистов. В их числе оказался и Клаус
Фукс.
В Англии он был назначен главой отдела теоретической физики Научно-
исследовательского атомного центра в Харуэлле. Он стал членом многих комитетов и
комиссий, связанных с этой проблемой, в том числе комиссии по противоатомной
обороне Англии, а также участвовал в решении многих вопросов, связанных с
созданием атомной промышленности
В Англии Фукс был принят на связь сотрудником резидентуры внешней разведки
Александром Феклисовым, которому для этого пришлось приобрести познания в
области теоретической физики. Фукс понимал трудности молодого разведчика и
старался сообщать информацию в доступной для него форме. План каждой встречи с
ученым обсуждался и утверждался в Москве.
Клаус говорил, что судя по вопросам, на которые его просят дать ответ, советские
ученые уже стоят на пороге создания собственной атомной бомбы, и он очень рад
этому, так как она будет способствовать укреплению мира.
Всего с осени 1947 года по май 1949 года Феклисов провел с Фуксом шесть
продуктивных встреч, после чего тот перестал выходить на связь. Это случилось
уже после взрыва советской атомной бомбы.
Американские и английские спецслужбы, пораженные той быстротой, с которой в СССР
было создано атомное оружие, бросились искать источники утечки секретнейшей
информации. В процессе этих поисков были использованы показания предателя,
шифровальщика военного атташе в Оттаве И. Гузенко и другие данные. По ним
проходила сестра Фукса Кристель, которая несколько раз встречалась с неизвестным
лицом. На этом основании в сентябре 1949 года Фукс был взят в глубокую
разработку. Он это почувствовал и перестал выходить на встречи.
По указанию премьер-министра Англии Эттли английская контрразведка приступила к
интенсивным допросам Фукса. При этом его не отстраняли от работы, тем самым
усиливая психологическое давление на него со стороны коллег, от которых не
скрывали, что его допрашивают и подозревают в шпионаже.
В эти дни Фукс совершил непростительную ошибку: на вопрос одного из своих
друзей, Скиннера, имеют ли основание подозрения в шпионаже, он дал
невразумительный ответ. Он также решил, что "Раймонд" (Года) предал его.
Посчитав, что отпираться бессмысленно, Фукс на встрече с ведущим сотрудником
британской контрразведки Скардоном 13 января 1950 года признался в том, что
передавал Советскому Союзу информацию по атомной бомбе.
2 февраля 1950 года Клаус Фукс был арестован, и ему было предъявлено официальное
обвинение. Британские и американские газеты называли его "величайшим шпионом в
истории", "человеком, сокрушившим могущество Америки"... Суд состоялся 1 марта
1950 года, без присяжных,
КЛАУС ФУКС
441
в присутствии лишь одного свидетеля, упомянутого выше Скардона. Все
разбирательство заняло всего полтора часа.
Суд приговорил ученого к четырнадцати годам заключения, хотя сам Фукс ожидал
смертной казни. Было учтено, что американские атомные секреты он передавал не
противнику, а союзнику по войне.
Советское агентство ТАСС, как это водится в практике "шпионских дел", заявило,
что "Фукс неизвестен Советскому правительству и никакие "агенты" Советского
правительства не имели к Фуксу никакого отношения".
24 июня 1959 года, после девяти с половиной лет заключения, за примерное
поведение Клаус Фукс был освобожден из тюрьмы. Он сразу же направился в
Восточный Берлин, хотя имел много предложений от университетов Англии, Канады и
ФРГ.
26 июня 1959 года Фукс получил гражданство ГДР. Он был назначен заместителем
директора института ядерной физики, женился и активно включился в общественно-
политическую жизнь. Был избран членом Академии наук ГДР, членом ЦК СЕПГ, получил
государственную премию и орден Карла Маркса.
28 февраля 1988 года Клаус Фукс умер и был похоронен с почестями. К сожалению,
среди его наград, которые несли на красных подушечках участники траурной
церемонии, не было ни одной советской.