Доклад Общероссийского общественного движения «За права человека»
| Вид материала | Доклад |
- Общественного Движения «За права человека», 2088.14kb.
- -, 2199.99kb.
- Введение, 321.7kb.
- Введение, 659.2kb.
- Введение, 670.11kb.
- Введение, 2876.89kb.
- Манасыпов Фарит Сабитович. Автор-составитель доклад, 607.29kb.
- Доклад о положении с правами человека в республике татарстан в 2009 году введение Составитель, 620.16kb.
- Общероссийского Общественного Движения творческих педагогов «Исследователь», председатель, 77.02kb.
- План мероприятий общероссийского общественного движения «медицина за качество жизни», 92.72kb.
Д
оклад Общероссийского общественного движения «За права человека»о состоянии содержания заключенных в России в 2004-2005 гг.
РОССИЙСКИЙ
«АБУ-ГРЕЙБ-2»
(Кровавые дни и ночи Льгова)
Доклад
Общероссийского общественного
движения «За права человека»
о состоянии содержания заключенных в России в 2004-2005 гг.
Содержание:
1. Вступление
1.1. Кризис российской системы исполнения наказания.
Л.А. Пономарев Исполнительный директор Общероссийского общественного движения «За права человека».
1.2. Идем на Голгофу.
А.М. Любославский, председатель Гражданского комитета защиты заключенных ООД «За права человека».
2. Режимные зоны – закрытые зоны бесправия: нарушения прав заключенных в 2004-2005 годы
2.1. Системный характер нарушений прав заключенных.
2.2. Письма из неволи – свидетельства преступлений сотрудников системы исполнения наказания.
2.3. Накануне Льговского кризиса: ситуация в российских регионах.
3. Кровавые дни и ночи Льгова
3.1. Правда о событиях в Льгове.
3.2. «Они нарисовали на лбу моего сына мишень и целились».
Письма из курских мест лишения свободы.
3.3. «Жизни заключенных колонии угрожает реальная опасность».
Заявление адвоката Е.Л. Липцер.
3.4. Объяснения заключенных М. Марченко, В. Князева, И. Облаухова по поводу событий в Льговской колонии ОХ-30/3.
4. Дело политзаключенного адвоката М.И. Трепашкина
4. 1. Обращение ООД «За права человека» к Г.М. Резнику.
4.2. Образец обращения к Президенту РФ в поддержку М.И. Трепашкина.
4.3. Обращение ООД «За права человека» к Генеральному прокурору РФ.
5. Выводы и рекомендации
6. Приложения
6.1. О разрешении конфликтов с помощью гражданского общества.
Татьяна Рудакова, председатель Межрегиональной общественной организации «Матери в защиту прав задержанных, подследственных и осужденных».
6.2. О результатах визитов правозащитников в исправительные учреждения региона. Обращение к начальнику УФГСИН МЮ РФ по Орловской области В.А. Суровцеву.
6.3. Драма «Яблоневки».
Обращение ООД «За права человека» от 5 мая 2005 г.
7. Август-сентябрь 2005 года. Нарушения прав заключенных в местах лишения свободы – ситуация накаляется. Дополнение к Докладу.
Вступление
1.1. Кризис российской системы исполнения наказания
В июле 2004 года Общероссийское общественное движение «За права человека» подготовило доклад «Российский Абу-Грейб» – о кризисе пенитенциарной системы Российской Федерации. Название доклада ассоциировалось с бесчеловечным и унизительным обращением американских и английских тюремщиков с пленными в багдадской тюрьме. Слово «Абу-Грейб» стало международным символом пыточного застенка.
В апреле-мае 2004 года – в апогее скандала вокруг содержания арестованных в Багдаде, российской общественности стали известны факты произвола тюремных властей, приведших к акциям протеста заключенных в колониях и тюрьмах Иркутской и Челябинской областей. Для подавления ненасильственных акций протеста в виде голодовок был использован спецназ Минюста, зафиксированы массовые избиения заключенных.
Доклад «Российский Абу-Грейб-2» составлен на основе анализа писем и обращений, полученных Движением «За права человека» из мест лишения свободы, и по итогом посещений экспертами Движения Александром Михайловичем Любославским (председатель Гражданского комитета защиты заключенных) и Борисом Еремеевичем Пантелеевым (Санкт-Петербургский Комитет помощи заключенным) колоний в Орловской и Свердловской областях и Льгове – в разгар июньского кризиса.
В процессе подготовки доклада разразились драматические события в Льговской колонии ОХ-30/3, когда протест против произвола администрации принял форму массового членовредительства (по разным данным – до 800 человек). Именно поэтому доклад получил второе название «Кровавые дни и ночи Льгова».
При подготовке первого доклада «Российский Абу-Грейб» мы убедились, что именно администрация мест заключения провоцировала осужденных на возмущения бесчеловечным обращением: избиения, истязания, моральные и физические надругательства, связанные с регулярным раздеванием догола, и даже прямые угрозы изнасилования осужденных, принуждение к вступлению в секции дисциплины и порядка, незаконное уменьшение хлебного пайка, создание системы постоянных мелочных придирок, многочасовые маршировки под флейту и барабан… Цель этого самоуправства – сломить волю осужденных к отстаиванию своего достоинства, своих прав. Ответ был легко предсказуем – многочисленные членовредительства в знак протеста, вплоть до вскрытия вен и брюшной полости, голодовки. Несколько массовых акций протеста прошли в местах лишения свободы Владимирской, Иркутской, Ленинградской, Челябинской областей.
Протесты правозащитников привлекли всеобщее внимание к происходящему в системе исполнения наказаний. Стало очевидно, что именно действия тюремщиков спровоцировали цепную реакцию акций протеста. Но некоторые руководители ГУИН, «спасая лицо», не нашли ничего лучше, как обвинить во всем правозащитные организации, приписав им связь с криминалитетом и заговор с целью дестабилизации ситуации в местах лишения свободы. Состоялся судебный процесс с заместителем начальника ГУИНа генералом Валерием Краевым – в защиту чести и достоинства правозащитников. Во многом именно из соображений дискредитации правозащитников, высокопоставленные представители тюремного ведомства Калинин и Краев обрушивались в прошлом году на правозащитные организации, обвиняя их во всех смертных грехах. А тем временем, начальники уголовно-исполнительных учреждений с удовольствием ездят в западные страны, «учась» работать с гражданскими визитерами.
Правозащитные организации, Движение «За права человека» по каждому обращению о нарушениях прав из мест заключения направляли заявления в прокуратуру и управления исполнения наказания. Однако, вместо расследования и наказания виновных от адресатов приходили стандартные ответы: факты не подтвердились. В единичных случаях, когда признавалась «несоразмерность применения» спецсредств, уголовного преследования виновных не было.
В июле 2004 года по инициативе Движения «За права человека» в Музее Общественном центре имени А.Д. Сахарова прошел Круглый стол о ситуации в системе ГУИНа. В нем приняли участие правозащитники, представители прокуратуры, Министерства юстиции, ГУИНа, журналисты. Представители власти обещали принять меры и взаимодействовать с правозащитниками. Все это осталось пустыми обещаниями. И в конце июня 2005 года произошли драматические события в Льговской колонии ОХ-30/3.
Льгов – небольшой город в Курской области, где спецучреждения, по сути, являются градообразующими предприятиями. За несколько дней Льгов обрел мировую известность. Сотни заключенных решились на членовредительство и объявили голодовку, требуя уголовного преследования чинов администрации колонии, истязавших заключенных. Первые результаты расследования, проведенного экстренно созданной Общественной комиссией по расследованию льговских событий (Движение «За права человека», Московская Хельсинкская группа и Межрегиональный благотворительный комитет «За гражданские права»), вскрыли чудовищную картину произвола в колонии. Испугавшись скандала и цепной реакции в других колониях, власти спешно отстранили двух самых одиозных деятелей из руководства Льговской колонии. Но когда общественный интерес несколько ослаб, начались новые пытки и угрозы, начальник колонии Бушин вернулся к исполнению своих обязанностей, а прокуратура отказала заключенным в их требованиях о возбуждении уголовных дел. Попытки скрыть страшную правду привели к тому, что директор Федеральной службы исполнения наказаний Юрий Калинин, вопреки прямым доказательствам, включая медицинские справки о проникающих ранениях в область легкого, заявляет о том, что заключенные в Льговской колонии делали себе только «поверхностные надрезы»
Подробно о льговских событиях будет рассказано в этом докладе дальше.
Изучив многие десятки обращений к правозащитникам из мест заключения, можно сделать вывод, что некоторое улучшение обстановки в колониях, тюрьмах и изоляторах достигнуто в результате «разгрузки» мест заключения, в результате амнистии, когда на свободу вышло порядка 300 тысяч человек, и некоторого улучшения финансового и процессуального положения, в том числе, гуманизации Уголовного и Уголовно-исполнительного кодексов. Однако параллельно с этим произошло резкое ухудшение ситуации с фактическим соблюдением прав заключенных (при некотором расширении их на бумаге). Оно связано с непрекращающимися усилиями администрации мест заключения «сломать» заключенных, заставить их делать то, что не предусмотрено законом и официальными правилами: записываться в «актив», проходить издевательские «строевые подготовки» и тому подобное. Это является причиной значительного числа жалоб со стороны заключенных. Используются самые жестокие и унизительные методы, чтобы заключенные утратили человеческое достоинство, чувствовали себя бесправными, полностью покорными администрации. Не зря у Льговской колонии ОХ-30/3, как и у колонии ОД–1/6 (поселок Федулово Владимирской области) печальная слава «пресс-зон».
Особая жестокость проявляется в борьбе с «диссидентами» – заключенными, настаивающими на соблюдении прав, или ставшими мишенью властей, как это происходит с политическим заключенным адвокатом Михаилом Трепашкиным, которого сразу после ареста – в результате подброса оружия – поместили в чудовищные условия каменного мешка, а затем содержали в камере, кишащей паразитами. После суда, в грубом противоречии с Уголовно-исполнительным кодексом, гарантирующим отбытие наказания в родном регионе (конкретно, в Москве, где у М. Трепашкина семья и пятеро детей) или в регионе, где был вынесен приговор, больного Трепашкина отправили из Подмосковья в колонию-поселение в Свердловской области. А приговоренного к 15 годам по сфабрикованному обвинению в шпионаже калужского исследователя И.В. Сутягина – отправили в Мордовию.
Прокуратура практически покрывает беззакония тюремных властей. В этом мы видим общую логику путинского правления, когда и люди, и структуры, почувствовавшие себя, в результате либеральных преобразований на рубеже веков, полноправными гражданами, субъектами социально-экономической и политической жизни, были нарастающим давлением государства и даже прямыми репрессиями (индивидуальными и массовыми) вновь возвращены в положение запуганных и дезинформированных подданных. И происходит это, в первую очередь, в местах лишения свободы.
По данным генерала Юрия Калинина, начальника Федеральной службы исполнения наказания (до 2004 года Главное управление исполнения наказания (ГУИН) Министерства юстиции РФ), по состоянию на 1 июля 2005 года в учреждениях уголовно-исправительной системы (УИС) содержатся в общей сложности 797,4 тыс. человек, из них:
- в исправительных колониях – 621 тыс. человек;
- в следственных изоляторах и тюрьмах – 161,8 тыс. человек;
- осужденных-женщин – 48,6 тыс. человек;
- осужденных-несовершеннолетних – 14,5 тыс. человек;
- осужденных за убийство – 113 тыс. человек;
- осужденных за умышленное причинение вреда здоровью – 89 тыс. человек;
- осужденных за изнасилование – 21 тыс. человек;
- осужденных за разбой – 82 тыс. человек;
- заключенных с психическими отклонениями и низким интеллектом – 71 тыс. человек;
- заключенных с повышенной возбудимостью – 66 тыс. человек;
- заключенных, склонных к суициду, – 29 тыс. человек.
Оставляем на совести тюремного начальства психологические характеристики заключенных. Необходимо только отметить, что, гнетущая атмосфера переполненных камер следственных изоляторов, где и составляют первые формуляры на заключенных, не способствует ровному и спокойному, «невозбудимому» поведению. К тому же, срабатывает давняя советская привычка представлять в документах людей, склонных отстаивать свое достоинство, свою правоту, как девиантов. Полагаем, что к статистическим данным в трех последних позициях надо относиться критически. Например, после акции отчаяния в Льгове количество «склонных к суициду» могло увеличиться на несколько сотен. А все последующие «вскрытия» доведенных до отчаяния заключенных могут быть оправданы суицидальной «склонностью», а не продолжением попыток сломать человека.
В 2005 году в России действуют 320 следственных изоляторов тюремного типа (СИЗО) и учреждений, действующих в режиме следственных изоляторов, 8 тюрем, 760 колоний – режимных учреждений исполнения наказаний. В общей сложности в 1025 закрытых режимных учреждениях уголовно-исправительной системы (УИС) содержатся около 800 тысяч человек.
По отношению к 1997-2000 годам численность заключенных в России снижена почти на четверть (тогда она превышала миллион человек). Следует сказать, что некоторые проблемы содержания заключенных стали решаться: меньше жалоб приходит на неисполнение рациона питания, недостаток постельного белья, перегруженность камер и помещений, в которых размещаются осужденные. Превышены нормы наполнения СИЗО Тульской, Ростовской областей, Кабардино-Балкарской Республики. В остальных регионах положение с этой проблемой терпимое. При этом надо отметить, что ситуация в СИЗО (созданных, в основном, на базе старых советских или даже царских тюрем) куда хуже, чем в колониях.
Учитывая системный характер нарушений прав заключенных, не совсем верно связывать надежды на улучшение положения осужденных только с широкой амнистией. Новая «разгрузка» зон, где за истекший год рост числа заключенных составил 100 тысяч человек, разумеется, временно облегчит положение. Но при этом, останутся главные причины нарушения прав заключенных: отсутствие контроля гражданского общества над местами лишения свободы и стремление администрации учреждений ФСИН к превращению заключенных в бесправную и легко управляемую массу.
Сказанное не отменяет необходимости проведения новой широкой амнистии. Издевательская амнистия 2005 года – к «60-летию Победы в Великой Отечественной войне», когда свободу получили 262 человека, сыграла свою роль в обострении ситуации в местах заключения – осужденные, приговоренные к сравнительно небольшим срокам и рассчитывавшие выйти на свободу, испытали жестокое разочарование.
Несмотря на общие карательные тенденции в пенитенциарной политике, в системе мест лишения свободы существуют отдельные учреждения, в которых ситуация в области обеспечения прав заключенных достаточно благополучная. Есть регионы, где, как бы ни складывалась «оперативная обстановка» в местах лишения свободы, спецназ Минюста не вводится, конфликты разрешаются местной администрацией. По данным правозащитников, это Краснодарский край и Орловская область. Возможно, есть и другие. Особенно важно подчеркнуть, что подобная стабилизация связана с активным взаимодействием властей с гражданскими структурами.
Существенную пользу в улучшение положения с соблюдением прав заключенных может внести давно подготовленный законопроект, вводящий гражданский контроль в закрытых (режимных) учреждениях, в первую очередь, в местах заключения, но он до сих пор лежит без движения.
Лев Пономарев,
Исполнительный директор
Общероссийского общественного движения
«За права человека»
1.2. Идем на Голгофу
В народе говорят: от сумы и от тюрьмы не зарекайся. И не зарекаемся: российские города переполнены нищими, российские тюрьмы – всяким людом: севшим за дело, не за дело, за правду, за неправду и так далее. После решения суда, после кассационного обжалования судебного приговора неминуемо наступает второй этап – длительное житие в режимном закрытом от общества учреждении. А это уже не попытка сломать человека. Это настоящая пытка. Здесь, на пороге в колонию, человек должен решить: стоять ли ему как прежде, рискуя жизнью, или приспособиться и услуживать, или откровенно и много платить. Правившие в зоне при прежнем режиме воры в законе, как могли противостояли системе в целом и произволу советской лагерной администрации, соблюдая при этом, конечно же, личные и корпоративные интересы. Но воры давно и успешно переквалифицировались в бизнесменов в обширной сфере черного рынка, и при попытке их ареста повсеместно откупаются. В зоне остался «гражданин начальник».
Мне доводилось в прошлом веке много раз близко видеть зоны и тюрьмы в Иркутской области. А в апреле 2005 года удалось в качестве председателя Гражданского комитета защиты заключенных посетить сразу пять колоний в Свердловском регионе. Впечатление удручающее. Я не увидел разницы между общим режимом, строгим и особым. Все они особо строгие. Бараки один от другого отгорожены высокими железными решетками. При входе в ограждение барака, как при входе в мавзолей, стоят навытяжку дружинники. Передвижение осужденных по зоне только строевым шагом, в ногу, вытягивая носочек зэковского ботинка. Осужденный, назначенный командиром, выкрикивает команды: «Колонна, шагом марш! Левое плечо вперед!»… В присутствии начальника колонии, строй осужденных чеканит шаг и фразу: «Здрая жлаем гржднин начальник!». При муштре на плацу колонна репетирует хором: «Да зрастует админстрация колонии!».
Ни в каком Уголовно-исполнительном кодексе, в том числе и российском, такого не вычитаешь. Режим в российском ГУИНе не общий, не особый. Он военизированный, жестокий и, другого слова не подберешь, – человеконенавистнический. Осужденного, прибывшего этапом в зону по приговору суда, ломают сразу на пороге. Если он согласен вступить в секцию дисциплины и порядка, он пишет заявление и идет в барак. Несогласного тянут в ШИЗО. Причину для протокола находят тут же, и осужденного, как правило, сразу избивают. После 15 суток штрафного изолятора вменяют военную муштру. Среди осужденных люди разного возраста, есть старые и больные. В строй ставят всех. Военная муштра позволяет администрации колонии сразу выявить людей, склонных к защите своих прав и собственного достоинства. Люди знают, что в колонии надо ходить строем, но муштра противозаконна. Тех, кто «много знает», лишают переписки, опасаясь, что он начнет отправлять жалобы на администрацию, водворяют снова в ШИЗО. После нескольких ходок в штрафной изолятор администрация колонии присваивает непокорному осужденному статус «злостного нарушителя режима». Этот ярлык позволяет администрации посадить осужденного по любому поводу без следственных и судебных действий, без предоставления защитника сразу на 6 месяцев в так называемое ПКТ, помещение камерного типа, а затем еще на год в ЕПКТ – единое помещение камерного типа.
В результате, почти в каждой зоне, кроме бараков, которые являются общежитиями, отдельно выгорожены еще 4 тюрьмы. Первая тюрьма – это ШИЗО до 15 суток, каменный, холодный, сырой. Там у осужденных даже в зимнее время обычно отбирают теплую одежду, а во многих колониях вообще раздевают на все 15 суток и держат человека в трусах, на воде и хлебе. Такая операция называется «Пытки холодом». Здоровых осужденных и больных туберкулезом не редко содержат в одной камере, чтобы заразить туберкулезом человека здорового. Когда 15 суток заканчиваются, а осужденный не сдается, по-прежнему не соглашается писать заявление в секцию, или маршировать и кричать на плацу: «Да здравствует доблестная администрация!», ему приносят постановление о продлении срока еще на 15 суток, и так до 60-70 суток без выхода. Вторая тюрьма – это ПКТ на 6 месяцев. Третья – ЕПКТ на 12 месяцев без следствия и суда. А судьи кто? Судья здесь – Гражданин начальник! Четвертая тюрьма называется СУС – специальные условия содержания. Здесь обычный барак, разгороженный на небольшие камеры, но камеры под засовами и замками. Тюрьма! В СУСе держат вообще бессрочно, по два-три года.
Во всех закрытых помещениях колонии людей лишают правовой литературы, лишают переписки, а если переписка есть, то она жестко контролируется. Осужденных лишают передач или незаконно уменьшают их количество в году, лишают свиданий с родственниками. Не редко, особенно при операциях с применением спецподразделений или ОМОНа, при обыске помещений этих людей жестоко избивают. Медики, работающие в зоне, побои, как правило, не фиксируют. Прокуроры, которые обязаны надзирать за содержанием осужденных, бессильны против системы, а фактически способствуют ее процветанию. Они нередко размещают свои кабинеты в одном помещении с ГУИНом. Они с сотрудниками ГУИНа как братья, вместе обедают, не исключено, что и дружат семьями.
Уголовно-исполнительный кодекс РФ дает осужденным право обжаловать в суде действия должностных лиц администрации. Но попробуй из тюремной камеры достучаться до районного басманного или мещанского суда. Родители осужденных тоже в суды не идут, поскольку их сыновья и мужья находятся в зоне фактически в качестве заложников, которых в любое время могут в отместку заточить под замки, искалечить пытками или убить. И не докажешь! В России не зафиксировано ни одного судебного процесса над военными, где бы осуждалось убийство осужденного.
Гражданский комитет защиты заключенных ежемесячно получает от осужденных России и их родственников десятки писем с просьбой спасти заключенного от произвола, помочь сохранить ему или группе осужденных здоровье и жизнь в зоне ГУЛАГА, который ныне именуется как ГУИН или ГУФСИН... Меняются вывески, а режимы остаются не просто жестокими – они становятся беспощадными.
Александр Любославский,
председатель Гражданского комитета защиты заключенных
ООД «За права человека»
2. Режимные зоны – закрытые зоны бесправия: нарушения прав заключенных в 2004-2005 годы
2.1. Системный характер большинства нарушений в местах лишения свободы
1. Издевательское и унижающее человеческое достоинство обращение – осужденных повсеместно принуждают к доносительству и вступлению в добровольные самодеятельные организации, заставляют без повода маршировать, часто и безосновательно применяется незаконная поза «растяжка» (положение распятого). Под предлогом личных обысков осужденных заставляют раздеваться догола и приседать. Тот факт, что после таких унизительных процедур у осужденных, как правило, ничего запрещенного не находят, говорит о том, что этот прием используется администрацией не из «режимно-оперативных» соображений.
2. Несоразмерные, чрезмерно суровые наказания. Создана практика, по которой такие дисциплинарные меры воздействия, как водворение в ШИЗО, ПКТ, ЕПКТ, СУС, применяются нередко сотрудниками исправительных учреждений не в воспитательных целях, а для подавления всяческого инакомыслия, даже, если оно проявляется в законных формах. Этому способствует не только расплывчатость и неконкретность уголовно–исполнительного законодательства, но и недостаточный контроль как со стороны правозащитников, вызванный отсутствием федерального законодательства в этой области, так и почти полное отсутствие контроля со стороны государственных институтов надзора.
3. Все чаще происходят избиения осужденных – одним из характерных примеров необоснованного применения сотрудниками физической силы являются события в Льговской колонии общего режима (учреждение № ОХ–30/3), происходящие в ней, как следует из проведенного нами расследования, уже давно. В этой колонии практикуется принуждение осужденных к вступлению в самодеятельные добровольные организации. Эти тенденции принимают массовый характер. Мы получили недавно сообщение о массовом избиении 5 июля 2005 года прибывших этапом заключенных в крытой тюрьме УШ 385/Т города Балашов (Саратовская область). Вновь прибывшие: Р.Р. Вилиев, И.Г. Бузурюк, Г.О. Аланин, А.Э. Артюньян, С.А. Ветюшов, А.А. Калупаев, А.А. Ершов, С.Р. Габибли, Е.Ф. Миннигрецкий, А.А. Гаджиев подверглись жестоким пыткам и издевательствам со стороны сотрудников учреждения. Заключенные подали заявления в областную прокуратуру, однако, на справедливое решение никто не надеется, т.к. ранее возбужденные заместителем прокурора области Задковым Г.И. против сотрудников УШ-385/Т восемь уголовных дел за подобные преступления прекращены.
Из печально известной «пресс-зоны» в поселке Федулово Владимирской области (ОД–1/6) поступила информация о том, что осужденный Сохвадзе Тимур откусил язык в знак протеста против издевательств и избиений.
4. Бездействие и халатность прокуратуры – правозащитники знают немало случаев, когда явные нарушения в местах заключения прокуратурой или не замечались или покрывались. Например, есть свидетельства того, что надзирающий прокурор присутствовал при избиениях осужденных, фактически одобряя эти избиения. Генеральная прокуратура пересылает обращения правозащитников о бездействии региональных прокуратур… региональным прокурорам.
5. Распространена неотправка жалоб и заявлений или невыдача писем. Зачастую заключенные вынуждены передавать письма и жалобы незаконным путем, давая администрации повод для наказания. Нам известен случай, когда осужденный отправил более двадцати жалоб в надзорные инстанции и ни на одно обращение не получил ответа.
6. Медицинское обслуживание – квалификация медицинских сотрудников, зачастую, недостаточна. Осужденным необоснованно запрещают передавать в медицинских передачах препараты и лекарства. Нередки случаи отказа в оказании помощи.
7. Бытовое и материальное обеспечение – во многих колониях осужденные испытывают серьезные неудобства, вызванные не только объективными трудностями. Плохая работа банно-прачечных комбинатов: в некоторых колониях белье из прачечной возвращают со вшами или слегка сполоснутым, осужденные вынуждены мыться под холодной водой.
Некачественное приготовление пищи и недовложение продуктов в котел. Например, в Мурманской колонии № ОЮ–241/23 в котел вместе со свежими продуктами вываливают, с целью экономии, объедки. Плохая работа магазинов, в некоторых, как в уже упоминавшейся мурманской, например, магазин работает по два-три дня в году.
8. Равнодушное отношение сотрудников пенитенциарной системы к осужденным во всех сферах внутренней жизни колонии. В первую очередь, это относится к организации личного досуга. Например, в нарушение действующего законодательства, осужденным почти повсеместно запрещают приобретать теле и радиоприемники или получать их от родственников. Существенное ограничение в осуществлении своего права на отпуск с выездом к месту жительства и т. д.
Борис Пантелеев,
Санкт-Петербургское отделение
ООД "За права человека"
Далее мы публикуем выдержки из писем заключенных, подтверждающие, что нарушения прав человека в местах лишения свободы носят системный и массовый характер.
2.2. Письма из неволи (выдержки) – свидетельства преступлений сотрудников системы исполнения наказания
А-12.4. Александров Андрей Викторович, 1976 г.р., 9 лет строгого режима. Осужден Балашихинским горсудом Московской области. Под стражей с 02.2004 года в Челябинской области, г. Копейск, п-к Потанино, ЛВ 48/15, ШИЗО, камера 21.
— По неизвестным мне причинам, с не вступившим в законную силу приговором, я был этапирован в Челябинскую область, в ЛВ-48/15, помещен в ШИЗО на строгие условия содержания. Администрация ЛВ-48/15 заставляет меня делать физические упражнения, диктуемые по громкоговорителю. Зарядка используется, как элемент давления на осужденных. Если заключенный не выполняет какое-либо упражнение, его закрывают в ШИЗО. Администрация заставляет маршировать на плацу с песней, приветствовать хором администрацию, как на параде. Но закон не обязывает меня участвовать в подобных «парадах».
А-12.4. Афанасьева Ольга Владимировна, г. Уфа, СИ-1, работает в обслуге, прачка.
— Отказали в УДО, для чего мне придумали и объявили выговор от 3.09.04 г. за пачку супа на рабочем месте. Администрация не хочет отпускать меня на свободу досрочно только потому, что никто на стирку белья тюремщиков добровольно не идет.
В-12.4. Весенев Алексей Николаевич, 1981 г.р., осужденный по ст. 158 ч.3 к 3 годам, отбывает наказание в г. Владимире, в уч. ОД 1/7, ОД 1/6, ОД 1/5, ПКТ.
— Из СИЗО 33/1 меня этапировали 24.07.03 г. в лагерь строгого режима, в пос. Федулово, учреждение ОД 1/7. Это концлагерь – иначе не назовешь! 11 августа 2003 г. в ШИЗО забежали сотрудники администрации Толокнов, Шушкин, Князев, Мельников, Кочетков, Кочетов, Мочалов и др., все пьяные, и беспричинно начали всех зверски избивать руками, ногами, резиновыми палками, табуретками. С 24 декабря 2003 года по 16 апреля 2004 избивали почти ежедневно. После массовой голодовки протеста в колонию вынужден был приехать прокурор областной прокуратуры Шайков.
Цитируем постановление старшего следователя Владимирской прокуратуры по надзору за соблюдением законов Кривого А.М.: «Рассмотрев материал проверки заявлений осужденных Гурьева И.В., Весенева А.Н., Гращенко А.В., отбывающих уголовное наказание в учр. ОД 1/7, УСТАНОВИЛ: …Из заявления Весенева усматривается, что он был избит 24.12.03 г., 7.01.04 г., 21.01.04 г. В отобранном объяснении Весенев подтвердил показания Гурьева по факту избиения его и сокамерников 24.12.03 г.. Пояснил, что его избивали Бычков и еще два сотрудника… Вернувшись через час, в том же составе, вновь подвергли их избиению. Весеневу Бычков нанес 2-3 удара кулаками. После этого, поставив их лицом к стене, сотрудники стали оскорблять их нецензурной бранью, обещали надругаться (изнасиловать). Уходя из камеры, один из сотрудников одел Коняшину на голову урну и несколько раз по ней стукнул палкой.
Медработник-женщина, делавшая 24 и 25.12.03 г. обход, несмотря на просьбы, отказалась зафиксировать телесные повреждения. 26 декабря сотрудники снова угрожали физической расправой, в результате Гращенко, Гасаян, Коняшин, Климаков и Гурьев вскрыли себе вены. После медицинской помощи осужденные вновь были подвергнуты избиению сотрудниками учреждения Крестьяниновым, Столяровым и др. за то, что вскрыли себе вены…». Старший следователь Владимирской прокуратуры в своем постановлении описывает пытки и избиения осужденных на 4 страницах мелкого компьютерного текста, на полстранице он приводит объяснения обвиняемых в преступлении сотрудников учреждения ОД 1/7, и постановляет: «1. Отказать в возбуждении уголовного дела по заявлениям осужденных Гусева, Весенева, Гращенко о совершении преступления, предусмотренного ст.286 ч.3 УК РФ, по основаниям п.1 ч.1 ст. 24 УПК РФ за отсутствием события преступления».
Г-12.4. Гурьев Игорь Викторович, 1976 г.р., осужден по ст.158 п.2 на 4 года 6 месяцев. Владимирская область, пос. Мелехово, ИУ ОД 1/7, затем ОД 1/6.
— Находясь в исправительном учреждении ОД 1/7 в помещении камерного типа, камера 11, был избит 24.12.03 г сотрудниками администрации. Именно с 24.12.03 года исправительное учреждение ОД 1/7 приобрело статус особого режима. Были избиты сокамерники Коняшин, Климаков, Весенев. Нас били руками, ногами, резиновыми палками. Били якобы за то, что не был сделан доклад по камере, о котором мы впервые слышали при избиениях. 26.12.03 нас били снова за то, что мы – Госоян, Климаков, Коняшин, Весенев, Гращенко, Гурьев в знак протеста вскрыли себе вены. Нам зашивали вены, перевязывали, но снять следы побоев отказались. 7.01.04 нас били снова, младший инспектор Князев одел мне урну на голову, а другой младший бил по урне резиновой дубинкой. 2.03.04. наши камеры посетил прокурор Владимирской области Шайков, велел написать жалобы. Мы написали, просили возбудить уголовное дело по фактам избиений. 22.03.04 Гурьева и Весенева вызвали в отдел безопасности, и настаивали на том, чтобы мы отказались от заявлений. 13.04.04. люди в масках зашли в камеру, с ними начальник отдела безопасности Бычков Р.С., растянули меня в шпагат, и стали под пытками спрашивать, какие жалобы у меня есть на администрацию, снова били. 19.04.04 меня увезли из учреждения ОД 1/7 в ОД 1/8. Туда мне пришел ответ из прокуратуры Владимирской области, где сообщалось, что факты избиений осужденных не подтвердились.
Д-12.4. Душин Сергей Юрьевич, 1972 г.р., осужден по ст. 162 ч.2 и 222 ч.4 к 7 годам 6 месяцам. Отбывает срок с 3.12.99 г. до 3.6.07 в учреждении ЖХ-385/7 Республика Мордовия, п. Сосновка.
— В ЖХ-385/7 прибыл 23.2.01 г. и сразу столкнулся с злоупотреблениями администрации: за отказ подписать документы о неприменении спецсредств был водворен на 5 суток в ШИЗО с формулировкой «за нетактичное поведение». С марта 2001 по февраль 2003 года трудился на неоплачиваемых работах. 3 февраля 2003 года приехала невеста Пильчевская Наталья Александровна с целью заключения брака. Вместо бракосочетания, которое не состоялось по вине администрации, так как дали неправильную информацию по предоставлению необходимых документов, разрешили свидание на 4 часа. По истечению 2 часов сотрудницы комнаты свидания Левина и Ежова предприняли попытку прервать личное свидание. Участники свидания подверглись унизительному моральному давлению и угрозам, при досмотре передачи продукты питания были приведены надзирателями в негодность.
На следующий день осужденный Душин был вызван на вахту Левиным А.И., мужем сотрудницы комнаты свидания Левиной, и избит. Вслед был составлен фиктивный акт на водворение в ШИЗО на 15 суток. Медицинским освидетельствованием следов избиений обнаружено не было. 19 февраля Душин был освобожден из ШИЗО, а 20 – состоялось бракосочетание, 24-го, сразу после окончания свидания с женой, Душину запретили выходить в промзону и определили на работу в комендантскую бригаду без оплаты труда и вскоре водворили в ШИЗО за отказ работать в выходные и сверхурочное время.
Накануне очередного свидания с женой 9.07.03, после 13-дневной голодовки протеста, Душин снова был отправлен в ШИЗО якобы за то, что во время прогулки разговаривал с сокамерником, хотя в тот день их на прогулку не выводили. После выхода из ШИЗО, по причине тотальной цензуры, Душину удалось передать жалобу через посетившую их зону комиссию от общественных организаций. За это он был переведен в помещение камерного типа, где подвергался постоянным избиениям и унижениям: по два раза в день его заставляли раздеваться догола и приседать по нескольку раз, держали в камере, где батарея топилась ровно на столько, чтобы в ней вода не замерзала, на стенах была влага. В банный день на мытье выделялось 3-5 минут на человека. Осужденных заставляли заучивать, подписывать и повторять «клятву», в которой в первых строках речь шла о признании своей вины. В середине текста говорилось об отеческой заботе со стороны администрации. Завершался текст клятвой о досрочном освобождении, чего никак не могло случиться с осужденными, отбывающими срок в ПКТ. Эта «клятва» служила поводом для дальнейших избиений и издевательств над осужденными.
Е-12.4. Ефимов Евгений Владимирович, 1977 г.р., 457630, г. Верхнеуральск Челябинской области, учреждение ЛВ 48/Т-1.
— 21 апреля 2004 г. был избит спецназом. После вмешательства правозащитных организаций на администрацию было возбуждено уголовное дело, но чем оно завершилось – никому из заключенных неизвестно. Массовых избиений больше не было. Содержание по-прежнему ужасное: камеры переполнены, вентиляция отсутствует, духота, плохое освещение. В одной камере со здоровыми находятся двое туберкулезников. В ШИЗО застелили деревянные полы, но пытки продолжаются: заключенные сидят по 15 суток в трусах, робу не выдают, а в своих штанах не разрешают находиться, по этой же причине и не выводят на прогулки.
З-12.4. Звозников Роман Александрович, 1982 г.р. Учр. ОД 1/6 УИН, п. Мелехово Владимирской обл. И другие осужденные отряда №6, в том числе Савкин Сергей Вадимович, Фетискин Руслан Карлович – всего 12 осужденных.
— Администрацией учреждения ОД 1/6 пресекаются всякие возможности отстаивания осужденными своих прав и интересов. Жалобы с критикой в адрес администрации не отправляются адресатам. После посещения учреждения помощником прокурора Владимирской области 9.09.04 г. администрация ИУ незамедлительно организовала репрессии по отношению к осужденным, ранее подававшим жалобы. По сфальсифицированным рапортам были водворены в ШИЗО (штрафной изолятор) Чемия Кахабер Герантьевич, Фетискин Руслан Карлович, Халадзе Пата Дмитриевич, Дорин Сергей Владимирович, Сбытов Илья Геннадьевич, Гребейников Павел Васильевич, Оганесян Арсен Айказович, Крюков Сергей Анатольевич. Ночью стали устраивать обыски, двоих заключенных водворили в ПКТ (помещение камерного типа), один из них, Каширин Кирилл Дмитриевич был избит группой сотрудников администрации.
Осужденные жалуются на отсутствие лекарств, предметов первой необходимости. Медицинский персонал при осмотре и лечении руководствуется исключительно режимными соображениями, применяет просроченные препараты. Водворение в ШИЗО и ПКТ производится без медосмотра, либо с сфальсифицированным диагнозом. Жилые бараки находятся в аварийном состоянии, сырость и холод способствуют развитию туберкулеза. В приготовленной пище часто присутствуют тараканы. Молоко, пшеничный хлеб, овощи отсутствуют в рационе, норма сахара уменьшена на треть. О еще более серьезных нарушениях осужденные опасаются писать в данной жалобе. Они надеются на квалифицированную комиссию, и ждут ее с нетерпением!
М-12.4. Машков Николай Валентинович. 692778 г. Артем Приморского края, п. Заводской УЦ 267/20, 7 отряд.
— Повсеместно ГУИН и Министерство юстиции Российской Федерации не позволяют осужденным пользоваться и иметь при себе юридическую литературу, особенно по правам человека. Получил от правозащитников заказную бандероль. Мы, осужденные, выражаем огромную благодарность Борису Пантелееву, Бабушкину А.В. за организацию Комитета «За гражданские права», кропотливую работу и отзывчивость к попавшим в беду людям, за издание уникального пособия «Карманной книжки осужденного», которая открыла нам свет на наши права. Нам очень хотелось бы иметь и другие: Карманную книжку жертвы пыток, Карманную книжку освобожденного и др. Если у вас есть возможность, вышлите нам Конституцию РФ. Мы также хотели бы знать, могут ли родственники звонить осужденному по междугороднему телефону за счет собственных средств, а также влияет ли на условно-досрочное освобождение (УДО) несогласие осужденного с приговором суда первой инстанции.
М-12.4. Митюкова Н.Ю., Енокян Агобек Карленович 1971 г.р., осужден по ст. 103, 108 на 10 лет общего режима 3.03.96 г. Наказание отбывает в г. Оренбург, ЮК 25/4 и многие другие осужденные – всего 92 письма. Цитируем письмо Енокяна:
— 14.7.04 объявил голодовку, туберкулезно-больной, 3-я группа инвалидности. Нам поменяли начальника колонии, поставили полковника Меркулова П.М. При первом же знакомстве начались угрозы: будете жить по моим законам, вы наслышаны кто я, и какой порядок я навел на ЮК 25/8 (трое осужденных умерли от побоев), если не хотите такого, то делайте, что я вам говорю, будете иметь дело со мной, буду отправлять на тюремный режим пачками…
Сразу же вышел приказ, отправить с каждого отряда по 10 человек. В этот список попал и я. Я не согласился и написал заявление Меркулову, объявил голодовку, как и многие другие. Когда к нам в ЮК 25/4 приезжали журналисты из газеты и телевидения, я высказался, объяснил причины неправомерного отправления на тюремный режим. В газете «Оренбургская неделя» написали мои слова: одноразовыми шприцами туберкулезников колют по 20-30 раз, лекарства дают просроченные, заставляют их пить не после еды, как положено, а до еды, причем непременно горстями, если отказываешься, могут закрыть в ШИЗО, кормят сечкой, перловкой, приготовленной на воде, хлеб дают не по норме, притом черный, молоко разбавляют водой, масла не дают.
Н-12.4. Никулин Виталий, 1978 г.р., осужден по ст. 158, ч. 2, 5 лет общего режима.
— Пишу письмо и подвергаю свою жизнь огромной опасности. Отправляю его через родных, так как ни одна жалоба в прокуратуру Челябинской области не ушла. После каждой попытки отправить жалобу законным путем, через спецчасть, я подвергался зверским избиениям и отлеживался неделями без пищи и питья. Причиной послужило мое участие в голодовке весной 2004 года. Я преследуюсь администрацией лагеря и непосредственно руководителями ГУИН Челябинской области.
Такой беспредел начался в лагерях с приходом начальником ГУИНа г-на Жидкова. Угрожают лишить меня чести, или убить, надеются, что покончу жизнь самоубийством. Не позволяют мне свидания с родными. Если что-то со мной случится, не верьте, что я сам лишил себя жизни… (Фамилия в этой информации изменена. Подлинник письма в Комитете защиты заключенных – на контроле).
С-12.4. Скогарев Ю.Н. 655016 Магнитогорск, Челябинская область, ЯВ 48/18 ЦПО. Жалоба на применение пыток, унижающих человеческое достоинство в ИК-1 г. Копейска персоналом учреждения ЯВ 48/1.
— Нет сил терпеть унижения и дискриминацию в правах. Обращался в прокуратуру Челябинской области, в Копейский суд, но эти органы игнорируют обращения, а порой и покрывают преступления, творимые в ИК-1. Наряду с регулярным избиением осужденных в условиях СУС (система усиленного содержания) в ИК-1:
— незаконно применяются наручники при посещении бани, вещевой каптерки, склада и т.п., что категорически противоречит нормам содержания осужденных в охраняемой зоне;
— при температуре 30 градусов тепла запрещают снимать верхнюю одежду во время прогулки;
— вопреки праву, у осужденных изъяли спортивную одежду;
— в камере размером 25 кв.м. содержится по 14 человек и более, на спальном месте сидеть и лежать запрещено, сидячих мест в камере – 8. В таких пыточных условиях люди содержатся годами;
— во время проверок в камере осужденные должны быть одеты по полной форме – в ботинках и головных уборах. Непонятно, какую варварскую культуру нам прививают?;
— проведение обысков почти ежедневное. После обыска осужденные разгребают общую кучу, разыскивая свои испорченные вещи, предметы личной гигиены. Часто исчезают продукты, сигареты, вещи;
— согласно ст. 95 ч.3 УИК РФ осужденным разрешено иметь по 10 книг и журналов, получать их в посылках и через книготорговую сеть. Устный приказ начальника: «Забрать все книги, оставить по одной!» здесь беспрекословно исполняется;
— каждый осужденный, который осмеливается написать жалобу прокурору, подвергается жестокому обращению, унижениям, избиению.
Ш-12.4. Шницар Евгений Григорьевич, 1978 г.р. 457630, Верхнеуральск Челябинской области, учреждение ЛВ 48/Т-1, тюрьма. Общий срок 8 лет, из них – 3 года тюрьмы.
— Нормы питания заключенных занижены, Администрация ссылается на приказы начальника ГУИНа Жидкова, но ознакомить нас с приказом в письменном виде – отказывается. На жалобы, направленные в прокуратуру, ответы не поступают. Возможно, эти жалобы и не были отправлены, зато авторы непременно попадают в ШИЗО. При водворении в ШИЗО осужденных раздевают до трусов и держат так по 15 суток, на прогулку не пускают.