Бориса Леонидовича Вяземского. Сама по себе лотаревская книга
| Вид материала | Книга |
СодержаниеСемья Василъчиковых-Вяземских считает своим приятным долгом Владимира Ивановича Похваленого, Валерия Дмитриевича Терехина |
- Паспорт: серия №, выдан 200, 155.09kb.
- Отношение Бориса Леонидовича к долгу писателя? Ответы на эти вопросы в доклад, 67.93kb.
- Шарамон Шалила "Рейки", 1929.13kb.
- Андрея Леонидовича Козика Приветственное слово декана юридического факультета уо фпб, 136.39kb.
- Нп «сибирская ассоциация консультантов», 158.17kb.
- Шалыгина Оксана Васильевна моу дод детская школа искусств Тарского муниципального района, 101.54kb.
- 1. Общая цель всякого стремления. Частные цели отдельных видов человеческой деятельности, 30.59kb.
- Р. Киплинг «Маугли», «Рикки-Тики-Тави», «Кошка, которая гуляла сама по себе», 4.83kb.
- -, 66.65kb.
- Сказка о воде хаоса, 36.55kb.
Недоумение моей матери, так и не нашедшей ответа на поставленный ею вопрос, исходило, быть может, из роковой иллюзии, а именно, что «народ нас любил». И почему, спрашивается, ему было нас не любить? Ведь поколениями мы росли вместе, играли друг с другом, с детства в нас развивали чувство ответственности перед крестьянами, дворовыми, слугами, учили, что наши привилегии оправданы лишь по мере того, как мы взамен отдаем народу наши заботы, наши знания, нашу материальную помощь в беде и тому подобное. Мой дед Вяземский был, очевидно, требователен, и его, очевидно, не только уважали, но и боялись. Но ведь сама эта требовательность была нацелена на создание образцового хозяйства, которое обеспечивало служащим улучшенные условия работы и жизни, служило бы примером для самих крестьян и помогло бы им и свое хозяйство улучшить. Помнится рассказ моей матери, как однажды, при объезде окрестностей, у деда поломалось колесо, и пока кучер поехал за помощью, дед разговорился с незнакомым крестьянином, обрабатывающим тут же свое поле. Дед начал его расспрашивать про местных помещиков; наконец дело дошло до него самого: «Говорят, что князь хороший хозяин, много делает для народа, вот новую больницу, новую школу построил и т.д. — Верно! — Ну что, нравится ли это народу? — Конечно, нравится, но ведь он это сделал не для народа... — А для кого же? — Для спасения души!» И дед потом возмущался: «Что ни делай, благодарности никакой, и обязательно объяснят это по-своему!» А ведь дед вырос в деревне, всю жизнь занимался хозяйством у себя и в Императорских Уделах, считался образцовым хозяином и тут, и там... Но даже это не помогло ему «понять» свой народ.
Очевидно, не в этом было дело. А если так, то в чем?
Ответ, быть может найден в поразительном замечании крестьянина, пришедшего арестовать Бориса во дворе лотаревской усадьбы, большевистскому агитатору, только что амнистированному из сибирской ссылки, фальшивомонетчику Моисееву:
— Мы хотим у князя его землю забрать; он ее добровольно нам не даст, и придется его убить, но мы его убьем с уважением. Наступит время, и вашего брата мы тоже убьем. Но уже без всякого уважения!
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Ровно 77 лет спустя после убийства дяди Бориса, в августе 1994 года, я в сопровождении двух племянниц (внучек его брата Дмитрия и моей матери) отправился в паломничество по лотаревским местам.
В Грязях нас встретила делегация от местных властей, заранее подготовленных нашим добрым другом, архитектором-реставратором Л.И.Кубецкой, которые потом нас трогательно опекали и всячески облегчали объезд бывших родных мест.
Первые же наши шаги возвратили меня в обстановку неизгладимой кровавой трагедии. Переступив порог заднего хода Грязинского вокзала, я оказался у крутой деревянной, с железными перилами лестницы, ведущей двумя этажами выше в контору станционного смотрителя, откуда озверелая толпа выволокла дядю Бориса...
Поднявшись на второй этаж, я в свою очередь взялся за перила, за которые он тщетно хватался, и медленно спустился вниз, пытаясь мысленно восстановить в своем воображении эту страшную сцену. Да и воображать не надо было. Ведь ровно ничего за прошедшие годы не изменилось. То же ветхое здание. Та же лестница. Те же железные перила. Быть может, их и не меняли, и Борис — а теперь я — держались за те же самые...
Снаружи кипела жизнь. Кто-то чем-то торговал. Кто-то кого-то встречал, приветствовал, сопровождал, но в голове у меня вертелась все та же сцена — падающее тело дяди и орущая в ожидании его прикончить внизу орава... И, несмотря на множество других, более отрадных впечатлений и встреч во время нашей поездки, эта жуткая картина меня не покидала за все время моего пребывания на Тамбовщине...
К нашему приезду Грязинский краеведческий музей создал в нескольких комнатах экспозицию на тему — «Вяземские на Тамбовщине»: собрал коллекцию фотографий, призовых дипломов знаменитого лотаревского коннозаводства и документов (которые я взялся дополнить из спасенных и вывезенных нами за границу семейных архивов), и чудом уцелевшего и теперь в музей возвращенного, когда-то расхищенного лотаревского добра (например, удивительно красивый с громадным рупором разноцветный граммофон, серебряный прошлого века тульский самовар...).
Из Липецка к нам присоединился местный священник отец Игнатий (Стаднюк), который нас затем повсюду сопровождал и служил панихиды по покойным нашим родственникам и — по моей просьбе — по всем русским людям, независимо от их политического цвета, которые погибли во время «великой стражды земли русской».
Мы начали наш объезд с построенной моим дедом Вяземским больницы, которая и ныне считается образцовой, и близлежащей могилы ее многолетнего главного врача, доктора Шафрана, который начал работу еще при моей семье, и про которого местное население и по сей день вспоминает с благодарностью. Замечательный современный главный врач больницы, доктор Шилет Урилов и ее персонал делают все, чтобы сохранить традиции, заложенные моим дедом. Наша семья, растроганная увиденным, обещала оказывать больнице, которой присвоенно имя князя Вяземского, всяческую помощь.
Затем мы поехали в Княжью Байгору, где жили наши родственники двоюродные Вельяминовы и где свое детство провел — он был круглым сиротой — мой дед Вяземский. От уютной маленькой усадьбы, построенной в том же псевдо-«тюдоровском» стиле, что и соседнее Лотарево, остался всего лишь случайно замеченный в зарослях обгорелый кирпич. В отличие от большинства жителей соседних с Лотаревым сел, с радостью кинувшихся глумиться над арестованным Борисом и грабить его усадьбу, байгоровцы не отозвались на трезвон набата, и никто из них в бесчинствах, не говоря уж о самом умерщвлении дяди, не участвовал. Да и байгоровская голубая с белым красивая церковь в стиле русского барокко почти не пострадала. Когда гонения на религию в СССР прекратились, она вскоре была отремонтирована, к нашему приезду казалась почти новенькой, и по праву именно там мы отслужили перед толпой местных жителей нашу первую поминальную панихиду в родном краю.
Зато лежащее поближе к Лотареву село Коробовка, откуда происходило большинство погромщиков, грабителей и, возможно, терзателей Бориса, произвело менее отрадное впечатление. Его не скрасил теплый прием явно дельной, преданной своим односельчанам председательницы и ее коллеги, директорши большой, новой, с иголочки, безупречной сельской школы. Правда, буквально за углом ютилась ее двухкомнатная предшественница, в которой провели свои последние часы вместе Борис и Лили Вяземские, в чьи окна впились местные жители и из которой на следующий день дядю Бориса увезли в Грязи на растерзание. Я переступил порог, обошел скромное помещение и взглянул в запыленные окна, стараясь вообразить себе, что они могли тогда увидеть поверх голов глумящейся толпы. Все казалось нормальным, до жути нормальным: проселочная аллея, окаймленная двойным рядом тополей; безбрежные поля; вдали какие-то избы, за ними перелески и за углом большое, построенное дедом красно-кирпичное узорчатое, но ныне разваливающееся здание нашего местного храма, из колокольни которого росло дерево, — усыпальница семьи Вяземских.
К моменту нашего посещения семейный склеп был полузатоплен грунтовыми водами, но по надписям на саркофагах в нишах можно было восстановить, кто там захоронен. Последним был нашедший там, боюсь, лишь временный покой Дмитрий.
Охранявшая полуподземный склеп группа Кановы, воспроизводящая знаменитую «Pieta» Микеланджело, которую мой дед приобрел, путешествуя по Италии, давно уже перекочевала в Петербургский Эрмитаж, но этим самым уцелела, и ее теперь там реставрируют.
Перед входом в коробовскую церковь, недавно заново освященную, но еще полуразрушенную, наш батюшка отслужил опять панихиду — для меня самую значимую. Тут, помимо как всегда прелестной, красиво одетой и прекрасно себя держащей детворы, немногочисленных, явно верующих, крестившихся и вместе с нами певших прихожан и многих просто любопытных, я заметил немало публики, еле скрывавшей свою враждебность, даже теперь, почти сто лет спустя. Очевидно, среди них были и потомки арестовавших, возможно, даже терзавших Бориса. Один, уже пожилой, от нас буквально не отставал. И когда он назвался, я узнал фамилию одного из тогдашних злодеев. Но ведь из многочисленного населения Коробовки только единицы показали себя на высоте.
Бывший начальник местной милиции, знаток и любитель истории здешних мест, любезно взялся меня провезти по всей территории бывшего лотаревского имения. Еще перед приездом меня предупредили, что от самой усадьбы почти ничего не оставалось и что последние фундаменты были недавно снесены «ради эстетики». Но такого опустошения я, честно говоря, не ожидал, не ожидал и того, что мы должны будем подолгу блуждать по окрестностям, прежде чем найдем песчаную, всю в ухабах, недавним дождем измытую проселочную дорогу, которую, как сказали, проложили перед усадьбой. От окружавших когда-то дом парка и сада не было, конечно, и следа. Вся местность заросла густым кустарником, из которого кое-где торчали более благородные породы деревьев. И вдруг, у перекрестка, я увидел показавшуюся мне знакомой старую, обросшую терновником яблоню. В фотоальбоме Мама такая же стояла перед задним балконом дома, и на нижней ветви висели детские качели. И коли так, то где-то поблизости должен был стоять и сам дом. Поехали дальше. Внезапно мне показалось, мелькнуло что-то зеленое за канавой под орешником. Я крикнул: «Стоп!» Мы вылезли из машины, и, немного порыскав среди сорняков, я вытащил облицованный зеленой эмалью кирпич. И тут я вспомнил, что в материалах следствия как-то мимоходом упоминался зелеными кирпичами облицованный фасад лотаревского дома! Я держал в руке единственную оставшуюся часть этого фасада. Этот зеленый кирпич, вместе с байгоровским, сейчас передо мной, когда я пишу эти строки. Ничего другого от всего Лотарева мы не нашли.
Перед нашим отъездом мне передали, что в коробовской больнице лежит их ветеран, девяностопятилетний старик, который еще очень бодр и который, узнав о моем прибытии, просил меня его посетить. Я провел с ним несколько часов, и наша встреча была записана скорописью и заснята на видеопленке. Оказалось, подростком, сидя на дереве, он видел, как толпа ворвалась во двор лотаревской усадьбы, как арестовали и увезли Бориса. Возможно, он и был тем мальчишкой, на которого сперва Борис, а затем один из крестьян прикрикнул: «Слышишь, что князь говорит, слезай с дерева». Многое он помнил точно. Кое-что позабыл. Уж больно давно это все было. Под конец я его спросил, почему, захватив имение, поделив весь живой инвентарь, разграбив усадьбу до «последней кочерги» (как вспоминал Горшков), нужно было разрушить все здания, конюшни, хлева, которые ведь были бы нужны и захватчикам. Старик усмехнулся: «Поймите же, никто тогда еще не верил в продолжительность революционной власти. Думали, хозяева вернутся, отберут обратно. А так, если и попытаются, нечего будет отбирать». И я вспомнил очередной, приписываемый Ленину завет: «Разрушайте птичьи гнезда, тогда птицы не вернутся». Но и тут Ленин оказался неправ. Лотаревское гнездо было действительно разрушено до последнего почти кирпича. Но менее чем сто лет спустя местное население взялось спасти то, что уцелело. И главное, восстановить историческую культурную преемственность, веками Вяземскими перед этим создаваемую. Обеспечив тем самым ее передачу будущим поколениям.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Имеется в виду особняк гр. Софьи Владимировны Паниной (Фонтанка, №7), тетки Б.Л.Вяземского, в котором жили Вяземские и Васильчиковы. О С.В.Паниной см.: Васильчиков Г. Графиня С.В.Панина — последняя владелица Марфина. — «Наше наследие». 1994, №29—30.
2 Вел. кн. Николай Михайлович написал письмо императору Николаю II в защиту убийц Распутина (кн. Юсупова, вел. кн. Дмитрия Павловича и др.). Был за это сослан Николаем II в свое имение. Расписываясь у вел. кн., Вяземский тем самым выражал ему свою солидарность.
3 Вел. кн. Елизавета Маврикиевна (1865—1927), урожд. принцесса Сакс-Альтенбургская, супруга вел. кн. Константина Константиновича (1858—1915), известного поэта и переводчика, президента Российской Академии наук. Молодые Вяземские были дружны с ее детьми, в особенности с кн. Игорем Константиновичем.
4 Сергей Федорович Платонов (1860—1933) — известный историк, академик.
5 Ново-Томниково — имение Воронцовых в Тамбовской губернии.
6 Гр. Илларион Иванович Воронцов-Дашков (1837 — 1916), дед со стороны матери Елизаветы Дмитриевны Вяземской (Лили), генерал-адъютант, министр Императорского Двора (1881 — 1897), наместник на Кавказе (1905-1916).
7 Адишка — младший брат Б.Л.Вяземского, кн. Владимир Леонидович Вяземский (1889—1950), в описываемое время офицер Лейб-гвардии Гусарского полка. Эмигрировал в 1919 г.
8 Поездка была связана с обязанностями Б.Л.Вяземского в качестве председателя мобилизационной комиссии.
9 Грязи — ближайшая от Лотарева узловая железнодорожная станция.
10 А.В.Бланк (из французов-гугенотов) был другом и соседом Вяземских. Его предок, известный архитектор Карл Бланк, участвовал в переделках Коломенского дворца. Имение Бланков Аннино прилегало к р. Матыра, на противоположном берегу которой находилась станция Грязи.
11 Ася — супруга Дмитрия Леонидовича Вяземского, Александра Павловна (1895—1976), урожд. гр. Шувалова. Эмигрировала в 1919 г.
12 Александр Иванович Шингарев (1869—1918) — один из лидеров кадетской партии, врач. Депутат 2-й и 4-й Гос. Дум, министр земледелия в 1-м, министр финансов во 2-м составах Временного правительства. Убит в Мариинской тюремной больнице матросами.
13 Кн. Георгий Евгеньевич Львов (1861 — 1925) — премьер-министр и министр внутренних дел двух первых составов Временного правительства. Эмигрировал.
14 Александр Иванович Гучков (1862—1936) — один из основателей партии октябристов. Председатель 3-й Гос. Думы, военный и морской министр в 1-м составе Временного правительства. Эмигрировал.
15 Максим Моисеевич Винавер (1862—1926) — присяжный поверенный и журналист, кадет, один из политических лидеров российских евреев. Эмигрировал.
16 Софья Ивановна Вяземская (1892 — 1958), урожд. гр. Воронцова-Дашкова, супруга В.Л.Вяземского. Эмигрировала в 1919 г.
17 Павел Николаевич Милюков (1852—1943) — историк и публицист. С 1907 г. — председатель ЦК партии кадетов, редактор ее газеты «Речь». Депутат 3-й и 4-й Гос. Дум., министр иностранных дел в 1-м составе Временного правительства. Эмигрировал.
18 Николай Виссарионович Некрасов (1879—1940) — лидер левого крыла кадетской партии. Занимал министерские посты почти во всех составах Временного правительства. После октября 1917 г. служил Советскому правительству. В конце 30-х годов был репрессирован за «саботаж».
19 Александр Федорович Керенский (1881 — 1970) — адвокат, депутат 4-й Гос. Думы, глава партии трудовиков, с 1917 г. — эсер. Зам. председателя Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов, министр юстиции в 1-м составе Временного правительства. С июля 1917 г. — глава Временного правительства, Верховный главнокомандующий. Эмигрировал.
20 Дом Воронцовых на Дворцовой набережной, №10 в Петербурге.
21 Осиновая роща — имение матери Б.Л., кн. М.В.Вяземской, вблизи ст. Левашово под Петербургом. Д.Л.Вяземский устроил там зверинец, включавший и стадо зубров. Усадьба сгорела в 1991 г.
22 Кн. Игорь Константинович (1894—1918) — см. прим. 3. Погиб в Алапаевске — был сброшен в шахту — вместе с вел. кн. Елизаветой Федоровной и некоторыми другими членами царской семьи. Барклай де Толли — приятель Вяземских.
23 Гр. Сергей Дмитриевич (1844—1918), гр. Екатерина Павловна, урожд. кн. Вяземская (1849—1929), гр. Павел Сергеевич (1871 — 1943) — Шереметевы — дед, бабушка и дядя Е.Д.Вяземской. Подробнее о С.Д., Е.П. и П.С.Шереметевых, их роли в сохранении культурного наследия Вяземских, см.: Снытко Н. Остафьево. — «Наше наследие». 1988, №6, а также Павлова Е. «И Шереметев благородный». — «Наше наследие». 1994, №32.
24 Имеется в виду московский дом Шереметевых на углу Воздвиженки и Шереметевского пер. (в советское время — ул. Грановского).
25 В.В.Алехин — профессор, заведовавший в Лотареве местным экспериментальным питомником луговых трав.
26 Изгиб реки, где находились заливные луга — пастбища для лошадей лотаревского хозяйства.
27 Часть лотаревского имения.
28 М.М.Охотников — председатель Усманской уездной управы, против которого в то время «левыми» велась кампания.
29 Речь идет о реквизиции для военных нужд лошадей, подвод и т.п.
30 Мая — сестра невестки Б.Л.Вяземского, А.П.Вяземской (Аси), гр. Мария Павловна Шувалова (1894—1973).
31 Офе — Ольга Федоровна Вельяминова, родственница Б.Л.Вяземского.
32 Соседнее с Лотаревым село.
33 Управляющий лотаревским имением Н.И.Кобышев.
34 Фогельман — один из временных управляющих. Аркадак — имение Вяземских в Балашевском уезде Саратовской губернии.
35 Ольга Владимировна и Мария Владимировна Вельяминовы, двоюродные сестры Б.Л.Вяземского. О.В. погибла от шальной пули во время Октябрьского переворота в Москве. М.В., выйдя замуж за английского офицера, долго жила в Индии. Скончалась в Англии в 1970-х годах.
36 Кн. Дмитрий Александрович Оболенский (1882—1964) — Городищенский уездный предводитель дворянства. В начале июля 1917 г. женился на М.П.Шуваловой (Мае). Их сын — известный византинист Д.Д.Оболенский, профессор Оксфордского университета.
37 Гр. Александр Васильевич Гудович (1869—1919) — Кутаисский губернатор, приятель Б.Л.Вяземского. Был женат на Марии Сергеевне Шереметевой (ее мать — Екатерина Павловна, урожд. Вяземская). Расстрелян в 1919 г. как заложник после убийства Урицкого.
38 Гр. Александра Илларионовна Шувалова, мать Аси и Маи, урожд. гр. Воронцова-Дашкова (1868—1969), тетка Е.Д.Вяземской. Эмигрировала.
39 Михайловское — имение Шереметевых в Подольском уезде Московской губернии.
40 Борис Александрович Сабуров (1906—1938) — сын Александра Петровича Сабурова и Анны Сергеевны Шереметевой, двоюродный брат Е.Д.Вяземской (Лили). Был репрессирован, погиб в лагере.
41 Николай Николаевич Львов (1867—1944) — земский деятель, кадет, принадлежал к правому флангу партии. Депутат всех, кроме 2-й, Гос. Дум. Участвовал с ген. Корниловым в Кубанском походе Белой армии. Эмигрировал.
42 Владимир Иосифович Гурко (1863—1931) — товарищ министра внутренних дел в правительстве П.А.Столыпина, член Государственного Совета. Эмигрировал.
43 Александр Васильевич Кривошеий (1857—1921) — министр земледелия во 2-м кабинете правительства П.А.Столыпина. Председатель Совета министров правительства ген. барона П.Н.Врангеля в Крыму в 1920 г. Эмигрировал.
44 Беа — кн. Борис Александрович Васильчиков (1860—1931) — министр земледелия в 1-м кабинете правительства П.А.Столыпина. Член Государственного Совета. Эмигрировал.
45 Гр. Борис Сергеевич и гр. Павел Сергеевич Шереметевы, дяди Е.Д.Вяземской. П.С., благодаря покровительству наркома просвещения Луначарского, стал хранителем родового имения Вяземских Остафьево (см. прим.26).
46 Кн. Николай Сергеевич Васильчиков (1883—1926) — свойственник Б.Л.Вяземского. Эмигрировал.
47 Лари — кн. Илларион Сергеевич Васильчиков (1881 — 1969) — муж Лидии Леонидовны Вяземской, Ковенский губернский предводитель дворянства, член Гос. Думы и в марте 1917 года ее Временного комитета, правительственный комиссар по реорганизации б. Императорского Красного Креста, участник Церковного Поместного Собора 1917 г. Эмигрировал в 1919 г.
48 Кн. Константин Константинович младший (1891 — 1918), брат Игоря Константиновича (см. прим. 22). Погиб в Алапаевской шахте.
49 Яков Сергеевич Исаков — двоюродный брат Васильчиковых.
50 Михаил Александрович Стахович — видный правый земский деятель. Один из основателей партии октябристов.
51 Адвокат Б.Л.Вяземского.
52 Николай Сергеевич Мальцев — дальний родственник Вяземских. Эмигрировал.
53 В рукописи отсутствует.
54 Владимир Владимирович Вельяминов — двоюродный брат Б.Л.Вяземского.
55 Управляющие имениями Вяземских.
Семья Василъчиковых-Вяземских считает своим приятным долгом
сердечно поблагодарить за помощь и гостеприимство, оказанные им
при посещении Лотаревских мест в августе 1994 года,
глав и представителей областной (г. Липецк), районной (г. Грязи Липецкой области)
и сельской (с.Коробовка Грязинского района Липецкой области) администрации:
Михаила Тихоновича Наролина, Владимира Тимофеевича Рощупкина,
Владимира Ивановича Похваленого, Валерия Дмитриевича Терехина,
Валентину Николаевну Щетинину, Людмилу Васильевну Коробову;
директора школы в Коробовке Эмму Григорьевну Семенову,
директора Грязинского краеведческого музея Светлану Семеновну Шулъгу,
главного врача больницы в Коробовке Шилета Натановича Урилова,
капитана МВД в отставке Валентина Валентиновича Качанова,
настоятеля храма Рождества Христова с. Княжья Байгора
протоиерея Игнатия Стаднюка.
Редакция благодарит
директора Государственной исторической библиотеки М.Д.Афанасьева за помощь в работе.