Geum.ru

Сидоров Г. А. Хронолого-эзотерический анализ развития современной цивилизации (книга 3)

Вид материалаКнига

Содержание


Тайна идолов или ещё одно посвящение
Подобный материал:
1   ...   19   20   21   22   23   24   25   26   ...   34
Глава 22

ТАЙНА ИДОЛОВ ИЛИ ЕЩЁ ОДНО ПОСВЯЩЕНИЕ

Вся эта странная история с фельдшером пронеслась в моём сознании за несколько секунд. Раньше, вспоминая её, я невольно ловил себя на мысли, что старый фельдшер рассказал мне то же самое, что и бабушка-шаманка. Он поведал словами призрака, по сути, о тех же легендарных эндри или о квелях. Единственное, что меня смущало, так это мистическая упаковка повествования.

«А если её отбросить? - думал я. - Тогда речь пойдёт об одной и той же северной культуре. А также об одном и том же народе. Кстати, совершенно неизвестном старому фельдшеру».

Когда из Томска мне пришлось переехать в Сургут, я всерьёз стал думать о том, что хорошо бы поискать странных идолов. Тем более, что рисунок, где их можно найти, старик мне передал. Но на поиск у меня никак не оставалось времени. Всегда находилась какая-то срочная работа, которую невозможно было оставить. Честно говоря, я до конца не смог поверить старику. Поэтому найти идолов мне хотелось не для того, чтобы освободить чьи-то несчастные души от гнева жрецов-шаманов, а для того, чтобы убедиться самому, что они оставлены где-то в тайге людьми совершенно иной культуры. Естественно, о чёрном медведе, хранителе этих идолов, я тоже не думал. Тем более в тайге я бывал часто и никакие медведи на меня не охотились.
  • Вот что, - обратился я к своим лохматым друзьям, - в эту осень остаёмся дома. Ни на какой промысел не поедем. Придётся вам просидеть зиму в своей вольере. Но весной постараемся перебраться в Угут. Думаю, что это удастся. Меня директор Югаиского заповедника давным-давно приглашает к себе на работу. Там хорошая тайга. Рядом с заповедником много и лося, и соболя. Но самое главное в том, что с Малого Югана мы организуем экспедицию на Кульёган. И постараемся найти земляную пирамиду со вкопанными в её склон идолами. Если она на самом деле существует, мы её обязательно отыщем.

Зверовые лайки, слушая меня, смотрели в глаза, и мне казалось, что они понимают каждое моё слово.
  • Если же этой пирамиды нет - тоже хорошо! По крайней мере мы будем знать, что искать нечего, и старый фельдшер со мною некрасиво пошутил. Кстати, моя затея без вас может просто не осуществиться, - продолжал я свой разговор с собаками. - По легенде, пирамиду с идолами охраняет оборотень-медведь. Этот зверь будет пытаться убить вашего хозяина. И вам предстоит меня защитить. Это не простой косолапый, а очень коварный и страшный. Человек, только в медвежьем облике и таким как вы придётся нелегко.

Решение было принято! Вечером я написал письмо директору Юганского заповедника Игорю Кулешову, моему старому знакомому, и попросил его найти мне место в штате его ведомства. Через пару недель пришло от него послание, где Игорь предложил мне место в научном отделе. Теперь надо было благополучно доработать до весны, законсервировать свою квартиру и написать заявление на расчёт. В конце марта я был уже в Угуте. Маленький посёлок Угут, расположенный на правом берегу Большого Югана, недалеко от устья речки Угутки, оказался очень живописным. Вокруг него раскинулся величественный сосновый бор, рядом с ним чистое рямовое болото, а вверх по реке огромный старый кедрач. Директор заповедника нашёл для меня в качестве квартиры типовой старый хантейский домик. На первый случай он вполне годился. Но было ясно, что зимовать в нём будет туго. От такого жилья отказались даже ханты. Поэтому вместе с Игорем Кулешовым мы решили, что к зиме мне надо будет построить свой собственный дом. Кулешов, по моей просьбе, нашёл мне место под дом на берегу Югана, заплатил местным лесникам за лес, и с мая я взялся за строительство. Своим собакам рядом с домиком, где я жил, была возведена большая вольера. К тому же я часто их брал на стройку. Так что надолго мы не расставались. За собаками приходилось смотреть, потому что на нарядных чёрных лаек сразу же обратили внимание местные охотники.
  • Смотри, чтобы не отравили, - предупредил меня Игорь. - Такое у нас иногда случается. Хороших собак не терпят, тем более привозных.
  • Они у меня декоративные, для красоты! - ответил я, смеясь.
  • Опытных охотников не проведёшь, - покачал головой директор заповедника. - Они определяют собак по виду.

С мая месяца тихий Угутский край нарушила своим появлением Юганская экспедиция. Нефтяники прибыли из Сургуга внезапно на нескольких гигантских Ми-6 и сразу же занялись строительством своего экспедиционного посёлка. За два месяца рядом с Угутом были поставлены чехословацкие общежития У.Н.И.М.О., срублена большая баня. Стала работать мощная электростанция. Прошло немногим более полугода и население Угута удвоилось. Кто только в геологический посёлок ни приехал: несколько бригад азербайджанцев, нефтяники из Татарии, Башкирии, Оренбургской области. Прибыли специалисты из Белоруссии, Украины, Молдавии. Мало было своих - сибиряков: два-три тюменца и человек пять из Омска. В короткий срок власть на территории Угутского сельского совета стала принадлежать не местному выбранному органу, а начальнику Юганской экспедиции Гря- зину и его замам. Такой вот тихий переворот сразу же отразился на местном населении. Молодые горячие парни из Украины и Азербайджана с первых же дней своего пребывания взялись за наивных хан- тейских и местных русских девушек, а те, кто повзрослее и поопытнее, занялись интенсивной скупкой у охотников не сданной государству пушнины. Директор угутского отделения Сургутского КЗПХ Александр Логинов понимал, что теперь основное количество добытого соболя окажется не у него, а у тех кто «дюже гроши любит». А потом самолётами улетит на Украину или в Молдавию. Но что он мог, этот несчастный директор пушно-меховой артели? Практически ничего. Таковы были новые реалии, и с ними приходилось считаться. Администрация Юганского заповедника во главе с Игорем Кулешовым хорошо понимала, что очень скоро заповедник окажется в положении осаждённой крепости. Вокруг него вырастут десятки буровых. И если не дай Бог под Юганским заповедником окажется нефть, то что его ждёт, ещё неизвестно.

Я наблюдал за всем, что происходило в посёлке и вокруг заповедника и торопился к зиме успеть построить свой дом. В него я хотел перевезти свою библиотеку и зимой засесть за чтение тех книг, список которых составил для меня дядя Ёша. Работа в заповеднике, которой я занимался, меня не угнетала. Она была достаточно интересной и занимала совсем немного времени. Параллельно с ней я, следуя совету бабушки Нюры, занимался сбором хантейских легенд и сказок. Сначала ханты меня сторонились. Но поняв, что я сибиряк и никакого отношения к деятелям экспедиции не имею, стали охотно мне их рассказывать. Я записывал местный фольклор в толстую коричневую общую тетрадь. Вскоре все угутские ханты хорошо знали: если Алексееч пришёл с тетрадкой, надо ему что-то рассказать, он уважает хантов. К тому же сам из Томской области - значит почти свой. Никто, ни русские, ни местные ханты не догадывались, что по сути я веду двойную жизнь. Днём работаю в заповеднике, вечером рублю сруб своего дома, но всё это только фон, главное для меня был сбор информации о реках, впадающих в Кульёган. От малоюганских хантов я узнал, что на Куль- ёгане почти всё хантейское население давным-давно вымерло, а те, кого пощадила болезнь, переселились на Малый Юган, Вах и Ларьёган.

«Значит, всё-таки был фельдшер, - думал я. - Оспа и туберкулёз на Кульёгане свирепствовали. Осталось выяснить последнее: узнать имеются ли сведения о маячке? Местных угутских хантов на эту тему спрашивать было бесполезно. Если они что-то и слышали, то от людей, которых сейчас уже нет, поэтому сослаться не на кого. Следовательно, лучше пожать плечами и сделать вид, что их это не касается. И тогда я рискнул: решил спросить директора заповедника. В Угуте он живёт давно, ханты его уважают, может он что-нибудь слышал? На мой вопрос охотятся ли малоюганские ханты в урманах Кульёгана Игорь Иванович просто сказал:
  • Ни Киняминские, ни Сурлумкинские, ни Асмановские ханты на Кульёган никогда не ходят, хотя угодья там, я слышал, хорошие. По их убеждению, на притоках Кульёгана иногда маячит.
  • Что это значит? - поинтересовался я.
  • Говорят, что людей иногда по ночам преследуют души потерявшихся, - засмеялся Кулешов.
  • Что за потерявшиеся?
  • Те, которые якобы заблудились. Это, конечно, трёп. Я здесь полжизни прожил и не помню, чтобы хант или местный кержак потерялись. У одного малоюганского шамана я как-то спросил про маячку. И знаешь, что он мне ответил? - серьёзно взглянул на меня Игорь Иванович. - Что маячка - не ушедшие в потусторонний мир души людей «аус-ях».
  • Кого-кого? - переспросил я.
  • «Аус-ях» - железных людей далёкого прошлого. Они, по хантей- ским преданиям, жили тогда, когда хантов здесь ещё не было.

Посмотрев на директора заповедника, я понял, что Игорь Иванович в то что ему рассказал хантейский шаман, искренне верит.
  • Это интересно, Георгий Алесеевич, хорошо бы с ней, с маячкой встретиться и самому понять о каких «аус-ях» идёт речь, - продолжил Кулешов.
  • Неужели такое можно организовать? - не скрывая своего интереса к странной легенде, спросил я его.
  • Знаешь что, - поняв мои намерения, сказал директор. - Как только в Угуте появится Николай Кинямин из юрт Киняминых, что на Малом Югане, я тебя с ним познакомлю. Парень - молодец! После армии, без предрассудков. Вы друг другу понравитесь. В этом я уверен. Он тебе и про маячку расскажет и свозит туда, где она водится. Кстати, в заповедник должны на днях придти «Бураны» и «Казанки» с моторами. Так что ставь рядом со своим домом ещё и гараж, - закончил он разговор.

И действительно, через неделю катером из Сургута пришли в заповедник и снегоходы и мотолодки. Так я получил от своей администрации и «Буран», и с мотором «Вихрь-30» «Казанку 5-м». Теперь можно было и летом по воде, а зимой по снегу ехать куда угодно. Но из Угута я пока не торопился. По словам Кулешова, вот-вот в посёлке должны появиться Киняминские ханты. Те самые, охотничьи угодья которых доходят на востоке до Кульёгана.

И вот в середине июля вместе с директором заповедника ко мне на работу пришёл крепкий, красивый, молодой хант. Он был одет по- летнему во всё национальное: лёгкая суконная куртка, такие же штаны и на ногах, вместо традиционных сапог, кожаные лёгкие нырики.
  • Знакомься! - представил гостя Игорь Иванович. - Это Николай Кинямин, один из лучших охотников нашего промхоза.
  • Николай! - протянул мне свою руку молодой хант.
  • Вы тут беседуйте, а я пошёл по делам, - раскланялся директор заповедника.

Я предложил Николаю сесть. По-быстрому вскипятил чай.
  • Как будешь пить? - спросил я его. - По-купечески или как мы?
  • По-купечески, - улыбнулся гость.

Я пододвинул ему заварку и спросил:
  • До вас ещё экспедиция не добралась?
  • Пока нет, но по плану через год-два собираются ставить буровую рядом с юртами, - вздохнул охотник. - Тогда нашим девкам - конец!
  • Это почему? - поинтересовался я.
  • Как почему? - удивился Николай. - Киняминские мужики все охотники, осенью пойдём на промысел. А буровики с водкой к дочерям и жёнам... Они так всегда делают. И на Торум-Ягуне, и на Агане.
  • Тогда оставьте кого-нибудь для охраны юрт!
  • Буровики с него и начнут спаивать посёлок, - засмеялся охотник. - Он их сам и приведёт в наши дома.
  • Вот так дела! - растерялся я. - Что же тогда делать?
  • Пока не знаю, — попивая чай сказал мой новый знакомый. - Может уйти придётся.

-Куда?
  • Или вниз, или вверх. Лишь бы подальше от буровых.
  • Но у нефтяников под рукой вездеходы - ГТТ или газушки, - напомнил я. - А то и вертолёты.
  • Это так, - вздохнул охотник, - пока экспедиции не было, мы жили хорошо. А сейчас не знаю, что будет.
  • А если переехать на Кульёган? - посмотрел я на задумавшегося ханта. - Это уже Нижневартовский район и там нет никаких экспедиций.
  • На Кульёган никто из наших не поедет, - сказал Николай. - Знаешь, как переводится с хантейского «Кульёган»?
  • Откуда же мне знать? Я ведь не хант.
  • Кульёган переводится как река духов. «Куль» - это злой дух или чёрт.

«Вот оно что? - подумал я про себя. - Оказывается даже реку ханты назвали по маячке. Однако пытались на ней жить...»

Не прошло и часа, как, поняв друг друга, мы с Николаем Кинями- ным стали друзьями. Я подарил ему ненужные мне бочки под топливо и поделился кое-каким нужным ему столярным инструментом. Он в свою очередь пригласил меня к себе в гости и пообещал познакомить со стариком-сказателем народных хантейских сказок...

Из беседы со своим новым товарищем я понял, что Николай никакой маячки не боится. Побаивается он только жадных до пушнины и молодых красивых женщин - работников буровых. Но больше всего меня обрадовало то, что Николай Кинямин - абсолютный трезвенник.

«Если так, то он человек вполне надёжный, - думал я про себя. - И не зря Игорь Кулешов мне его посоветовал. Умный директор всё, выходит, обдумал. Какой же он молодец!»

Кроме Кинямина у меня появились ещё три друга. На этот раз из экспедиции. Одного звали Гриша, другого Федя. Оба парня оказались честные, простые и не привязанные, как молдаване или азеры к деньгам. Они приехали в Сургутский район, как говорится в известной песне - за туманом и за запахом тайги. Третьим мои другом оказался переселенец из Ирана, чистокровный перс по имени Бежан. Он приехал в Сургутский район зарабатывать и не скрывал этого. Но с другой стороны, Бежан не был жадным, давал всем без разбора взаймы, и порой сам забывал кому. Он был трудолюбивым, весёлым и не падким на местных девчонок. Один раз Бежан мне сказал:
  • Я, Георгий, настоящий мусульманин. Предпочитаю жить по Корану, а не по тому, как его истолковывают. А Коран говорит, что надо относиться к людям какой бы они ни были веры честно и справедливо, тогда и Аллах к тебе тоже расположится.

Все трое моих друзей после своей работы часто приходили ко мне, чтобы помочь со строительством. Благодаря им, мой дом уже к июлю был под крышей. Осталось сделать окна, двери и сложить печь.

Однажды, в разгар работы, ко мне подошли мужчина и незнакомая женщина.
  • Антропологи из Москвы, - представились они. - Семья Яблоневых. Занимаемся обскими уграми. Нас послал к вам директор заповедника. Сказал, что вы тоже антрополог, хотя и не имеете специального диплома,
  • Учился антропологии на дому, - улыбнулся я им. - У профессора Розова.
  • У Василия Сергеевича? - оживились муж с женой. - Мы его хорошо знаем! Он из ТГУ.
  • Разве вы не слышали, что в Томском университете больше нет кафедры антропологии? - спросил я их.
  • Потому вы и учились у Розова в частном порядке? - спросила женщина.
  • Совершенно верно, - спрыгнул я с лесов.
  • Моё имя Пётр Данилыч, а её Татьяна Владимировна, - представил себя и жену старший Яблонев. - Можно просто Петя и Таня.
  • Моё имя Георгий или Юрий - всё равно, как вам больше понравится, - поклонился я гостям.
  • В таком случае давайте сразу к делу, чтобы у вас не отнимать времени, - посмотрел на жену Пётр Васильевич. - У нас к вам такой вопрос, - обратился он ко мне. - Вы в Ханты-Мансийском округе живёте несколько лет, и у вас должно было сложиться своё мнение относительно антропологии местных угров. Нас интересует ваше мнение.
  • Моё? - удивился я.
  • Да, ваше, потому что мы читали обе ваши статьи на счёт генетических связей телеутов с алтайцами.
  • Но там больше генетики, чем антропологии.
  • Тем не менее, без знаний полученных от Розова вы бы их не написали, - улыбнулась Татьяна Владимировна.
  • Надо же, как мир тесен? - удивился я. - Вы даже мои статьи сумели прочесть.
  • Нам их порекомендовали умные люди. Ну а каково ваше мнение?
  • Видите ли, я кранологическими измерениями не занимался, поэтому всё, что скажу, будет на глаз, - растерялся я.
  • Это не менее важно, - подбодрила меня Татьяна Владимировна.
  • На мой взгляд, у хантов единый антропологический тип до сих пор не сложился, - подумав, сказал я. - На некоторых реках живут хантейские семьи очень похожие на североамериканских индейцев. Эпикантус почти не выражен, горбоносые, высокие с длинными конечностями и шеями. Таких хантов я встречал на Солыме. В других местах у местного населения преобладают монголоидные признаки: низкий лоб, выраженный эпикантус, короткая шея, и небольшой рост. Такие ханты живут здесь на обоих Юганах. Но есть среди них и такие, которые ничем не отличаются от нас русских. Хотя уверен, что русских предков у них не было. Почему так, ещё не понял, - закончил я свой монолог.
  • То же самое видим и мы, - сказал Пётр Данилыч. - И не можем понять, почему такая разница? Более всего удивляет типично европеоидный тип.
  • Надо привлечь генетиков, - посоветовал я.
  • В том-то и дело, что привлекли, - улыбнулась Татьяна Владимировна.
  • Ну и что? — посмотрел я на антрополога.
  • А то, что у хантов с европеоидными признаками даже кровь первой или второй группы. И по генетике они типичные славяне или германцы.
  • Может всё-таки межрасовые гибриды? - спросил я.
  • Возможно, - согласились антропологи. - Но вот в чём загвоздка. По легендам этой группы, они живут на Тромагане, Агане и Вахе, их далёкие предки пришли на эти реки, но не с юга, а с севера и тогда, когда никаких новгородцев в Сибири ещё не было. Потому что в преданиях рассказывается об охотах на овцебыков и мамонтов. Сказания же остальных хантов и манси говорят, что их предки когда-то кочевали в степях и были кочевниками, как современные монголы или буряты.
  • Вы рассказали мне удивительные вещи, - поблагодарил я своих гостей. - Я совсем недавно занялся местным фольклором, с этого момента займусь ими вплотную.
  • Только не торопитесь публиковать, - посерьёзнел Пётр Данилович. - Иначе можно накликать такую на себя беду, что и из заповедника выгонят.
  • На Луну что ли? - спросил я.
  • И на Луну! Вы просто не знаете, какие в науке подводные камни.
  • Запомните, - сказала Татьяна Владимировна. - Нас, историков, изо всех сил заставляют признать, что к востоку от Урала, на севере и в Сибири белой расы никогда не было. С Афанасьевской и Андронов- ской культурами наши контролируемые с Запада научные круги кое- как смирились, слишком много находок, от них никуда не денешься! Но всё, что касается севера Азии и Америки - настоящее табу! Артефактов здесь больше, чем в степях и на юге. Но среди болот в тайге отыскать их намного сложнее. К тому же, государство неофициально запретило ими заниматься.
  • Как это? - не понял я.
  • Очень просто - оно не финансирует такие изыскания и всё тут, - вздохнула Татьяна Владимировна. - Поэтому, чтобы вы не нашли, до поры до времени, придержите при себе. Афишировать не надо. В крайнем случае можете вызвать нас, - кивнула она на мужа. - Мы всё бросим и приедем.
  • Хорошо, - сказал я. - Мне нужен только ваш адрес.
  • Вот он, не потеряйте, - протянул мне заранее написанный листок бумаги Пётр Данилыч.

Ещё немного поговорив ни о чём, супруги Яблоневы удалились.

«Вот те раз! - думал я. - Оказывается в научных кругах тоже не всё ладно. Явный раскол. То, о чём говорил дядя Ёша Солганик. Эти двое представители параллельной науки. Пытаются грести против течения или что-то хотят понять для себя? Скорее последнее, иначе бы меня не предупреждали».

Перед своим отъездом Яблоневы ещё раз навестили меня и попросили посетить юрты Рускинские и Кочевые на Тромагане.
  • И хорошо бы вам побывать на озере Пикуто, - добавила Татьяна Владимировна. - Вы там убедитесь в том, о чём мы вам говорили.

Я им пообещал, что когда-нибудь обязательно в тех местах побываю.

Всё это произошло через месяц после отъезда в Москву моих знакомых антропологов. Рано утром ко мне на работу пришли двое незнакомых хантов.
  • Тут, Юра, вот какое дело, - сказал тот, что постарше. - Нас послали к тебе сказать, что надо похоронить людей.
  • Каких людей? - спросил я. - Кто ещё умер?
  • Умерли люди давно...
  • Ничего не понимаю? Объясните толком! - потребовал я.
  • В десяти километрах выше юрт Коганчиных обвалился яр, - начал свой рассказ незнакомец. - И из него показались деревянные долблёные гробы, а в них люди.
  • Ну и что? Возьмите их и похороните по обычаю!
  • Мы не можем их похоронить, - сказал хант помоложе.
  • Почему? У вас что, рук нету? - возмутился я. - Ко мне, за двадцать километров приехали, чтобы я чьи-то кости похоронил!
  • Мы не имеем право хоронить тех людей потому, что это не ханты, - наконец закончил свою мысль старший посланник.
  • А кто же они? Если русские, то идите в сельский совет, при чём здесь я?
  • Они не русские и похоронены давно, когда ни хантов, ни русских на Югане ещё не было, - сказал хант помладше.
  • Вот те раз! - вскочил я как ошарашенный. - Где это? Я сейчас же еду!
  • Правая сторона Югана, перед юртами Каюковыми. Мы из этих юрт, поэтому тебя проводим, - обрадовались ханты.
  • А кто вас ко мне послал? - спросил я.

Услышав мой вопрос, ханты тут же отвернулись.

«Непонятно, - подумал я. - Послал тот, который не хочет, чтобы я

его знал. Но по всему видно, человек, который меня понял. Оказывается, я нахожусь под пристальным наблюдением. И кого? Кого-то из хантов! Чего не ожидал, того не ожидал! Чудеса да и только!» - смеялся я над собой, собираясь в дорогу.

Через несколько минут на двух дюральках я и два моих знакомых ханта помчались вверх по Большому Югану.

«Что же меня ждёт? - волновался я. - Неужели ханты не соврали? Может им показалось?»

За кормой ревела «тридцатка», впереди на полных оборотах мчалась «Казанка» моих проводников. Но вот, наконец, и долгожданный яр! Ханты не соврали. Всё было так, как они мне рассказали. На песке у моих ног лежал разрушившийся от падения человеческий скелет.

«Кости почти чёрные! Сколько же им лет?» - пришла в голову мысль.

От колоды-гроба почти ничего не осталось, а из песка пустыми глазницами смотрел на меня абсолютно европеоидный череп!

«Надо же! - осмотрел я его. - Умеренно круглоголовый, высокий лоб, большие глазницы, выступающие носовые кости и абсолютное отсутствие скуластости! Типичный череп сармата, или скифа, а может киммерийца...»

Я стал осторожно вынимать из воды и песка разбросанные разрозненные кости. Молодые ханты увидев, что я занялся делом, пожелали мне удачи и поехали к себе в юрты. Через час я собрал почти весь скелет. Были потеряны фаланги пальцев рук и частично ног. Очевидно, их унесло водой. Но меня это не огорчило. Перебирая и просеивая руками песок, я извлёк из него бронзовый втульчатый наконечник!

«Тагарская культура! А может какая-то другая, ещё более древняя? - размышлял я. - Ведь тагарцы так далеко на севере не жили. Может усть-полуйская или потчевашская*? Но обе эти культуры представлены людьми уральской расы. Во всяком случае, так доказывают ортодоксальные историки. Но если я нашёл бронзовый наконечник стрелы рядом со скелетом европеоида, значит историки врут: и потчевашцы, и усть-полуйцы не могли быть с монголоидными признаками уральской расы. Хорошо бы отыскать ещё что-нибудь, - думал я, копаясь в песке.

Наконец, мне повезло: мои пальцы нащупали бронзовую пряжку и ещё один наконечник стрелы. Больше я ничего не нашёл.

«Откуда же мог выпасть этот гроб со скелетом?» - взглянул я на вершину яра и вдруг увидел ещё две колоды-гроба, которые показались из песка сантиметров на двадцать-тридцать.

От времени дерево колод почернело. Поэтому на белом песке их было хорошо видно. Но меня удивило другое: от колод до вершины яра было метров пятнадцать-двадцать!

«Они что, на такую глубину закапывали своих мертвецов? - поразился я. - Или здесь что-то не то?»

Почти по отвесной стене яра я вскарабкался на его вершину и стал его изучать. Хоть берег и был покрыт мелким сосняком, но мне всё равно удалось увидеть очертания упирающегося в реку огромного кургана. Длинного и высокого, точно такого, какие я видел на водораздельном болоте недалеко от поймы Тыма.

«Теперь всё ясно! Ханты абсолютно правы, их предками здесь и не пахнет, - обрадовался я своему открытию. - А скелет оказался в воде по причине подвижки реки. Когда-то курган стоял от Югана далеко. Но шли века или даже тысячи лет и река подступила к кургану и стала его мыть. Часть насыпи обвалилась и обнажила захоронение. С Югана курган кажется высоким яром. На самом же деле в этом месте яра никакого и нет».

Я опустился к своей лодке, положил мешок с найденными костями в шакшу. Завёл мотор и помчался стрелою в Угут.

Приехав в посёлок и вызвонив Яблоневых на переговоры, я кратко рассказал им о своей находке.
  • Георгий Алексеевич, ждите, вылетаем, - послышался взволнованный голос из трубки Петра Данилыча.

Через два дня оба антрополога были уже в Угуте.
  • Надеюсь, вы никому не рассказали о том, что нашли, - вместо приветствия, подавая мне руку спросил Яблонев.
  • Нет, конечно! - улыбнулся я. - Знают только каюковские ханты, но у них принято помалкивать.
  • Хорошо! А теперь покажите найденные кости, - стали доставать из чемодана свои измерительные приборы антропологи.

Я раскрыл мешок и вынув из него череп, поставил его перед учёными.
  • Вот это да! - ахнула Татьяна Владимировна. - На вид череп киммерийца или сармата, аланы были более длинноголовы.
  • Долихокефальное строение черепов указывает на южные гены. Этот, - указал на стоящий перед ним череп Пётр Данилыч. - Типичный представитель севера.

Через несколько минут антропологи измерили найденный мною череп и стали рассматривать остальные кости.
  • Вот, посмотрите, - показала на какие-то еле заметные бурые пятнышки на костях Татьяна Владимировна. - Это ведь охра! О чём это говорит? Да о том, что покойника перед похоронами покрыли красной охрой. Часть краски осела на его костях. Обычай, который сохранился со времён Верхнего палеолита! Причём, двадцать пять- тридцать тысяч лет назад он был распространён по всему северу Евразии. Вы, наверное, помните захоронения палеолитического князя в Сунгире? Его скелет тоже был весь покрыт красной охрой, - посмотрела на меня Татьяна Владимировна.
  • Взгляните, какой интересный наконечник стрелы, - показал жене мою находку Пётр Данилыч. - Похож на классический скифский. Тоже втульчатый, но длиннее и тяжелее скифского.
  • Какие же луки у них были, чтобы стрелять такими мощными стрелами?
  • Думаю, мы их луки увидим, вернее то, что от них осталось.
  • Из размытого кургана торчат ещё два гроба-колоды, - сказал я.
  • Знаете что, коллеги, - смерил меня и жену своими пронзительными глазами учёный. - О находке пока ни слова. Нас всё равно не поймут, а курган сравняют с землёй! И за одно могут начать по всей Сибири поиски таких вот родовых курганов. Для их уничтожения средства обязательно найдутся. Надо вот что сделать: взять одну-две косточки для радиоуглеродного анализа. Чтобы определить возраст. Это очень важно. А остальные кости предать земле. Лучше всего в том же родовом кургане, только с другой стороны, где не моет.

«Надо же, - подумал я. - Антрополог сказал то же самое на что намекали ханты. Их лидер видимо не лыком шит, знает что делать! Вот бы его отыскать?»
  • Нам надо будет перезахоронить ещё два гроба, - напомнил я.
  • Что же, перезахороним, - согласилась со мной Татьяна Владимировна. - Вскроем, посмотрим, сфотографируем и уберём подальше от реки.
  • Подальше от злых и жадных человеческих глаз, - уточнил её муж.
  • Мы пойдём уговаривать, чтобы вас отпустили, вашего директора, - сказала Татьяна Владимировна. - А вы попробуйте найти где- нибудь палатку, лопаты и всё остальное.
  • Игоря Ивановича уговаривать не надо, - засмеялся я. - Он человек с понятием, догадается без слов. Я к нему сам схожу. А что касается палатки и лопат - всё это нас ждёт в лодке. Так что переодевайтесь и готовьтесь к поездке. А я сбегаю к Кулешову.

К размытому кургану мы подъехали под вечер. Наскоро поставили палатку, натаскали хворосту на костёр и направились изучать захоронения.
  • Действительно, курган! - не переставал удивляться Пётр Дани- лыч. - Но громадный-то какой! Намного больше степных аналогов. Интересно, сколько же ему лет?
  • По костям или по дереву колод узнаем, - успокаивала его Татьяна Владимировна.

Я показал, в каком месте был найден скелет, показал уцелевшие куски колоды.
  • Похоже лиственница, - попробовал ногтем обломок гроба антрополог. - Но почему она всё-таки сгнила?
  • Дело всё в песке, - показал я на склон. - Он выделяет что-то такое, что съедает любое дерево и кости. Скелет уцелел только благодаря колоде.

Назавтра, забравшись на яр, мы выкопали из песка обе колоды- гроба. И с помощью верёвки и наскоро сооружённого ворота вытянули их на вершину яра. На всё это дело у нас ушло около четырёх часов.
  • Ну что, готовь фотоаппарат! - обратился к жене Пётр Данилыч. - Будем вскрывать.

Я тоже достал свой «Зенит» и, подойдя к антропологу, взялся за крышку. Сначала верхняя часть колоды не шевелилась, пришлось приложить некоторое усилие. Но вот она поддалась и мы увидели разрушенное временем захоронение воина. В верхней части колоды лежал в согнутой позе на правом боку покрытый краской скелет. Рядом с его черепом виднелись груды каких-то мелких косточек. Очевидно, они когда-то были нашиты на одежде. Сбоку от скелета лежали остатки лука. Чтобы изучить их Пётр Данилыч осторожно перебрал пальцами всё что уцелело. В этой позе и сняла его Татьяна Владимировна.
  • Фотографии передашь в КГБ или в Академию наук? - спросил антрополог, поднимая голову.
  • Ни туда, и ни туда, - улыбнулась она шутке мужа. - Фото сохранится для нашего семейного архива.
  • А если кто в него залезет? - посмотрел на жену серьёзно Пётр Данилыч.
  • И пусть попробуют доказать, что захоронение это прямых потомков древних арктов. Скажем, одно из андроновских захоронений. Труп на боку, всё как надо.

Во время своей полемики муж с женой на секунду забыли, что они не одни. И теперь смотрели на меня, раскрыв глаза и не зная, что сказать.
  • Понимаете, Георгий Алексеевич! - опомнилась Татьяна Владимировна. - Про арктов и что вот они, - показала она на скелет, - их прямые потомки, вы ничего не слышали.
  • Да, конечно, - сказал я. - Мне в детстве медведь на ухо наступил.
  • Это наше личное мнение, - дополнил её муж. - Не научное.
  • А что значит научное? - спросил я. - Где муссируется несусветная ложь? И эта ложь силовыми методами навязывается массам? Я знаю столько следов древней сибирской цивилизации потомков ариев, что вам и не снилось. В одном месте своими глазами видел и даже обмерил двенадцать таких вот курганов. Целый некрополь! И даже побывал на развалинах сибирского города. Так что меня не бойтесь. Не сдам. И смеяться не буду, - закончил я.

Выслушав меня, муж с женой переглянулись. И переводя разговор на другую тему, Пётр Данилыч сказал:
  • Лук-то сложно-составной. Из рога, дерева и сухожилий. Потому и наконечники такие тяжёлые. Андроновцы делали их из кремня. А эти бронзовые! Но по виду, время одно. Где-то три тысячи лет до н.э. Хотя точно может сказать только радиоуглеродный анализ...

Мы осмотрели наконечники стрел. Рядом с ними нашли изящный бронзовый топор и лезвие ножа.
  • Нож и топор из чёрной бронзы, - заметил доктор наук. - Вот бы взять анализ всех этих изделий.
  • Так возьмите, что вам мешает? - не понял я учёного. - Вы ведь в столице живёте. Это я - у чёрта на куличках!
  • Ты, молодой человек, живёшь по сравнению с нами на свободе. Кто тебя контролирует? Кулешов? Да он сам такой же, как ты. А мы всю жизнь под микроскопом. Анализ, конечно, сделаем, но не в Москве. Может в Болгарии или в Польше. Словом подпольно.
  • А меня с ним познакомите? Простите за наглость, - спросил я историков.
  • По тому, что ты нам сейчас рассказал, мы обязаны тебя с ним познакомить, - улыбнулись москвичи. - Мы видим, что ты наш союзник.
  • Второй гроб вскрывать будем? - спросил я учёных.
  • Наверное не стоит, - решили они.
  • Зря беспокоить не надо. Керамика и в этом захоронении неплохо представлена, - осмотрела Татьяна Владимировна стоящие у ног скелета горшочки. Так что давайте будем хоронить.

Мы закрыли колоду и перенесли её на пятьдесят шагов в начало кургана. Потом там же оказался и второй гроб.
  • А что будем делать со скелетом? - спросил я своих союзников.
  • Хорошо бы что-нибудь соорудить для него наподобие гроба? - посмотрела на меня с надеждой Татьяна Владимировна.
  • Из бересты пойдёт?
  • Конечно! - обрадовалась женщина.

Я взял топор, нашёл старую трухлявую берёзу, без труда снял с неё кору и сделав из бересты что-то наподобие тубуса, наполнил его костями.
  • Всё, думаю наши предки будут довольны, - закончил я работу. - Давайте предадим их земле.
  • Мы только «за»! - отозвались доктора наук.

Через три часа интенсивной работы с перезахоронением было покончено.
  • Если из кургана вывалятся ещё гробы, думаю ты и без нас справишься, - сидя у горящего костра, заметил Пётр Данилыч.
  • Надеюсь, что справлюсь, - кивнул я головой. - Дело не хитрое. Но может так случиться, что я скоро отсюда уеду.
  • Это куда же? - глядя в огонь, спросил меня Яблонев.
  • Сам пока не знаю, - пожал я плечами.
  • А зачем дом строишь? - перешла на ты Татьяна Владимировна.
  • Наверное, людям. Тем кто меня заменит.
  • Вот оно что? Значит, ты намного серьёзнее, чем мы думали, - посмотрел мне в глаза Пётр Данилыч. - Вот что, с этого момента ты тоже с нами на «ты». Будешь «выкать», обидимся, - серьёзно сказал он. - А теперь послушай: есть в мировой политике круги, которые превратили науку в средство достижения цели. Эти круги, используя авторитет продажных учёных, не важно на Западе или у нас в СССР, стараются скрыть от общества то истинное прошлое, которое может превратить обманутых и забитых рабов в свободных людей. Нашей задачей является сохранение для будущих поколений истинного. Ты же знаешь: кто помнит прошлое, тот владеет и будущим. Мы, - кивнул на свою соратницу жену. - Являемся хранителями пути к будущему. Трудная задача, очень трудная, особенно в условиях тотальной лжи, но выполнимая! Надо только научиться беречь крупицы знаний. Не показывать их тем, кто может многие факты легко уничтожить. Думаю, что когда-нибудь наступит рассвет! Придёт наше время. И тогда всё, что мы накопим, станет достоянием всего человечества. И мировую историю придётся переписать заново! Грандиозная задача, но мы должны идти в этом направлении!

Стояла тихая летняя ночь. У воды суетилась мошка, звенели комары. На небе горели миллиарды звёзд. А у пылающего костра сидели трое искателей истины и рассуждали о будущем человечества.

Через три дня антропологи укатили в Москву. А через полтора месяца на моё имя в Угут пришла от них телеграмма: «две с половиной - три тысячи лет до н.э. Афанасьевское время. Вся бронза таймырская. Желаем успеха! Твои друзья Петя и Таня».