Geum.ru

Хх век: вызовы времени и ответы России

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
В. В. Алексеев

ХХ век: вызовы времени и ответы России

На наших глазах ушел в Лету ХХ век, канула в небытие советская эпоха. И в этой связи невольно в памяти встают слова из стихотворения Анны Ахматовой: «Когда погребают эпоху, надгробный псалом не звучит. Крапиве, чертополоху украсить ее предстоит». Создается впечатление, что нечто подобное происходит с ХХ столетием нашей Родины. Если оно еще не заросло чертополохом, то, к сожалению, уже засеяно им. Идеологи разных мастей с завидной быстротой меняли оценку нашего Отечества от воспевания идей коммунизма до их шельмования. От апологетики либерализма до признания важности государственных начал в социально­­экономическом развитии государства. За ними послушно следовала интеллигенция, в том числе и историки. С моей точки зрения, либеральный подход к нелиберальной истории России представляет огромную сложность. Поэтому надо строго научно во всем разобраться. Суждений много, но истина одна, и она всегда конкретна.

Так в чем же эта истина, в чем конкретность того, что произошло с Россией в ХХ в.? Ответить на этот вопрос можно лишь, абстрагируясь от всевозможных «измов», старых и новых, с позиций строгой науки и самое главное, конкретики исторического процесса. Мы привыкли рассматривать исторический процесс сквозь призму устоявшихся концепций или модных политических лозунгов. Мне думается, что надо исходить прежде всего из конкретики исторического процесса и попытаться найти в нем то главное, что являлось движущей силой развития государства на том или ином этапе истории.

Рассматривая судьбу России в ХХ столетии, необходимо остановиться на ключевом вопросе — взаимодействии между модернизацией и революцией. У нас в стране написана гора трудов на проблеме Октябрьской революции, но нет четкого ответа на вопросы: почему она произошла и к чему она привела Россию? Главная проблема заключается в том, чтобы понять: революция и модернизация — это синонимы или антиподы в истории России? Если найдем правильный ответ, то будем лучше понимать историю России и, видимо, нам проще будет прогнозировать ее будущее.

Основополагающей тенденцией мирового развития в ХХ столетии было завершение модернизации — перехода от традиционного, патриархального, аграрного общества к современному, индустриальному, а теперь уже постиндустриальному. Революция и либеральные реформы — это есть формы проявления главной генеральной линии. Все остальное, в том числе репрессии, коллективизация и многие другие вещи, плохие и хорошие были попутными событиями главной закономерности эпохи. В наших же трудах часто попутные события выходят на первый план, а авторы забывают о главной тенденции, которая породила эти события.

На пути модернизации, конечно, было много трудностей, но судьбу России без ее учета представить довольно­таки трудно. Рассмотрение истории России с позиции теории модернизации позволяет увидеть, что она вошла в ХХ в. аграрной, а вышла индустриальной страной. Здесь уместно вспомнить цитату, приписываемую У. Черчиллю, о том, что Сталин «принял Россию с сохой, а оставил ее с атомным оружием». Без модернизации это невозможно было сделать.

Говоря о модернизации, необходимо учитывать, что она привела к многочисленным войнам за источники ресурсов для самой себя, к невероятной гонке вооружений, к появлению общества массового потребления. По оценке российского экономиста М. Я. Лемешева, 80% совокупного общественного продукта человечество производит абсолютно бесполезно, прежде всего для военных целей. Кто­то голодает, а кто­то потребляет лишнее. Общество дошло до того, что паразитирует само на себе. И тем не менее модернизация — это свершившийся факт цивилизационной значимости, как бы мы к нему ни относились.

При оценке современности, места России в ней, я исхожу из своей трактовки исторического опыта. По моему мнению, опираясь на него, можно решить проблему исторической прогностики. Сейчас много публикуют разных прогнозов — от предсказаний волхвов и юродивых до строгих математических расчетов. При этом часто в стороне остается то, на основе чего следует делать прогноз. Это сам исторический процесс, который таит в себе безусловные наметки будущего. Прошлое, настоящее и будущее тесно связаны между собой. Эту связь не всегда замечают, но она таит в себе не только оценку прошлого, но и элементы будущего, которые надо уловить.

Приведу два примера блестящих исторических прогнозов, сделанных на основе исторической конкретики. Наш великий соотечественник Лев Толстой предупреждал, что если в России рухнет вера, то она погрузится в царство водки, денег и разврата. Так и случилось, когда дважды рушилась вера, сначала в православие и царя, а затем в социализм и коммунизм. Второй пример — выдающиеся прогнозы Ивана Ильина, которые были опубликованы в Париже в середине 1950 х гг. о том, что произойдет с Советским Союзом после его развала. То, что он писал, абсолютно так и происходило в начале 1990 х гг. В одном случае он предсказывал, что упорные попытки водворить демократический строй после тоталитарной тирании сначала приведут к всеобщей подкупности и продажности, всплыванию новых антикоммунистических тиранов. В другом случае писал о развале на 20 государств, пока что образовалось 15. Следовательно, глубокое знание исторического процесса дает возможность сделать начальные шаги по прогнозированию будущего, а это более реальные шаги, нежели абстрактные математические формулы. Однако, необходимо помнить, что только на историческом материале трудно получить окончательный прогностический результат. Дело в том, что после свершения тех или иных событий, происходит накладывание на них других. Если учесть то событие, от которого мы отталкиваемся, и те наложения, которые на него произошли, вот тогда можно предсказать, как это скажется на будущем.

Теперь обратимся к судьбоносному выбору России в начале ХХ в., потому что мир подходил тогда к апогею модернизации. А Россия, начав при Петре I свою модернизацию, скомкала ее, затем немножко продвинула после реформ 1860 х гг., и на пороге ХХ в. не было ясности, каким путем идти дальше. Шли бесконечные дискуссии между западниками и славянофилами. Но ясности не было. Народники исповедовали теорию аграрного крестьянского социализма. Представьте себе, если бы этот путь победил, где бы оказалась страна. Социал­­демократы оценивали развитие России с точки зрения классовой борьбы, диктатуры пролетариата. Это была политическая перспектива, а что делать с экономической? Если вы пороетесь в их работах, то найдете у Ленина в послереволюционных сочинениях зарождение некоторых элементов модернизации. А раньше­то ведь ничего не было, доминировала классовая борьба, мировая революция.

Если говорить об официальной политике царизма, то он не препятствовал развитию промышленности. Россия имела в этой области крупные результаты, но у правительства не было четкой позиции на цивилизационный путь развития в ХХ в. Сейчас поднимается очень высоко роль П. А. Столыпина, но возьмите двухтомник его сочинений, где сосредоточены основные мысли реформатора, и вы найдете там только аграрные проблемы. Если бы Россия встала на такой путь, то где бы она оказалась в индустриальном ХХ в. Поэтому вывод один: вступая в ХХ в. Россия не имела ясной концепции своего развития. Все это породило страшную трагедию, которая вылилась в революцию начала ХХ в., растянувшуюся на целое столетие.

Пожалуй, в этом нет ничего удивительного, потому что век спустя судьба России оказалась в аналогичном положении. В конце ХХ в. с энтузиазмом громили тоталитаризм, то было правильно и необходимо, но возникал вопрос: что дальше? И мало кто задумывался над тем, каким путем Россия должна идти? Спорили о демократии, о либерализме, но ведь формы реализации этих понятий разные в разных странах. В результате не удалось избежать в конце ХХ в. типичного российского парадокса, который был сформулирован еще в ХIХ в. и звучал так: в России «созданное вчера считалось дурным завтра и создавалось сегодня то, что было уничтожено вчера». Исторический опыт свидетельствует, что при такой практике из системного кризиса не выбраться. Ей должен быть положен конец на пути своевременного осознания мировых тенденций и реальности их воплощения на российской почве.

Изучая историю Российской революции, много копаются в деталях, сильно их преувеличивая. Сколько написано о немецких деньгах, которые привели Ленина и его партию к власти. А почему забывают о Троцком и американских деньгах, которые привели его к власти? Сам Троцкий писал, что если бы осенью 1917 г. в Питере не было Ленина и меня — не было бы Октябрьской революции. Известно, что социалистическая революция в России не имела достаточных социально­­экономических предпосылок. В определенной мере она была спровоцирована зарубежным влиянием. Мне здесь приходят на ум слова Бисмарка, который говорил, что никогда ничего не затевайте против России, потому что она на все ваши хитрости ответит непредсказуемой глупостью. Видимо, большевистский переворот 1917 г. отразил именно то, о чем говорил Бисмарк.

Принципиальным является вопрос взаимодействия между революцией и модернизацией. Хочу подчеркнуть, что революция, возглавляемая большевиками, с позиции цивилизационного подхода к историческим процессам, преследовала две противоположные цели. С одной стороны, она уничтожила феодальные пережитки, которые тормозили модернизационный переход. С другой стороны, она свергла нарождающиеся буржуазные отношения, и тем самым нарушила естественное течение этого процесса. В первом случае было историческое завоевание, а во втором — историческая ошибка. Такой парадокс порождался тем, что большевики приняли побочное противоречие эпохи (классовую борьбу, острота которой впоследствии была преодолена за счет технического прогресса), за основное (переход от традиционного общества к современному).

После краха мировой пролетарской революции перед большевиками встал вопрос, что делать дальше? ­В политическом руководстве страны по этому вопросу шли острые дебаты. Многие деятели продолжали мыслить революционными категориями, недооценивали тенденций мирового экономического развития. И все же победила линия на индустриальное развитие страны. Она оказалась верной для России. Это был путь ее модернизации. Этот факт оценивается по­разному. Есть точка зрения о том, что страну перенапрягли, и это верно, но что оставалось делать, если она на сотню лет отстала от Запада. Если бы не форсировали модернизацию, то чем бы кончилась Вторая мировая война для СССР? По признанию многих, даже западных экспертов, — неизбежным поражением.

Нынче модно критиковать влезание СССР в ядерную гонку вооружений, но у него не было другого выхода. С ним бы произошло то, что случилось с Россией в начале 1990 х гг. Мне пришлось работать в комиссии по рассекречиванию документов советского атомного комплекса. Они раскрывают глаза на то, что в действительности происходило с Россией в те годы. Возникает резонный вопрос: ну, если мы были глупые и влезли в атомную гонку напрасно, то почему же десятки других государств овладели атомным оружием. Было бы странно, если бы великая Россия не сделала то же самое на том фоне. Это тоже вопрос ее судьбы в ХХ в.

Глобальные цивилизационные изменения в России не могли не породить острую конфронтацию в обществе. Поскольку русская революция начала ХХ в. не решила модернизационных задач, то ее многочисленные жертвы в значительной степени оказались напрасными. Предстояла полоса новых острых социальных конфликтов, и они стали нарастать по ходу большевистской модернизации тридцатых годов, но не переросли во второе издание открытой гражданской войны, а обрели форму массовых репрессий, которые унесли дополнительные миллионы человеческих жизней, что было эквивалентно продолжению революции.

Принято считать, что сталинские репрессии являлись следствием внутрипартийной борьбы и особых черт его личного характера. Это, конечно, так, но на данных ­вопрос необходимо смотреть глубже. Очевидно шла борьба не только за социалистические преобразования в их различных толкованиях, а за неклассическую скоропалительную советскую модернизацию, которая и породила скрытую форму гражданской войны. Крестьянство и частично рабочие (выходцы из села) преследовались и тысячами уничтожались за отстаивание деревенского образа. Интеллигенция, духовенство, часть военнослужащих карались за сопротивление варварским методам модернизации, разрушающей многовековой уклад русской жизни, а представители новой бюрократии — за недостаточное, а иногда и излишнее рвение по осуществлению карательных мер. По существу шла гражданская война всех против всех. Это была кровавая драма борьбы аграрной и индустриальной цивилизаций, в результате которой победила модернизация, а не социализм.

Поэтому российскую модернизацию ХХ в. необходимо воспринимать такой, какой она есть без прикрас и очернений, поскольку аналогичные процессы в других странах также имели большой негатив и Россия не стала исключением. Печальным итогом ХХ в. для нее является ошибочный отказ большевиков от основополагающей тенденции века, связанной с модернизацией, и переход к иллюзиям социализма в его начале, а затем еще более мучительный поворот от них либерал­демократов в конце века к ценностям далеко ушедшего за это время Запада. Вот такая, по выражению Ельцина, «загогулина» случилась с Россией в ХХ веке.