Geum.ru

Итика и экономическая динамика евразии: история, современность, перспективы материалы II евразийского научного форума (1-3 июля 2009 года) том I

Вид материалаДокументы

Содержание


Источники и литература.
Владимир уланов
Источники и литература
Анна абакунова
Подобный материал:
1   ...   15   16   17   18   19   20   21   22   ...   25

ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА.

  1. Андаласав М. Кавказ в эпоху глобальных геополитических трансформаций. www.islam.ru
  2. Большая Оксфордская Энциклопедия / Пер. с англ. У.В. Сапициной, А.И. Кима, Т.В. Сафроновой и др. – М.: ЗАО «РОСМЭН-ПРЕСС», 2008. – 664с.
  3. «Военный Дипломат», 2008, №4-5.
  4. Соколов Б.В. Сто великих войн. – М.: «Вече», 2005. – 544 с.
  5. Хайме Даремблюм. Латинская Америка: лавина проблем. www.inosmi.ru, 26 декабря 2008г.

ВЛАДИМИР УЛАНОВ


ГЕОПОЛИТИЧЕСКИЕ И ГЕОЭКОНОМИЧЕСКИЕ

ФЛУКТУАЦИИ И НАПРАВЛЕНИЯ

ЕВРАЗИЙСКОГО РАЗВИТИЯ


Основной идеей статьи является синергетическое предположение, что главную роль в формировании специфики развития социально-экономических систем играют отклонения (флуктуации) в представлениях об обществе у лидеров обществ, их честолюбие и стремление к доминированию в общественной среде, приводящие к излишней соревновательности лидеров[1] и, как следствие, неизбежным «ненормативным» отклонениям в политике и экономике. Дополненные природным феноменом следования человеческих субъектов за доминантами и друг за другом, эти отклонения, разрастаясь, определяют в итоге локальные и глобальные направления общественного развития. В совокупности эти вечные факторы («незнания», честолюбие, соревновательность и следование друг за другом и за доминантами) и определяют особенности осуществления «кооперативных» закономерностей (= законов) существования и развития общества. Следует подчеркнуть, что характерной чертой флуктуаций является их большее или меньшее несоответствие действительности, противоречие сущностному устройству и функционированию общества (если было бы иначе, общество было бы идеально работающей конструкцией). По этой причине общество всегда находится в околокризисной ситуации, хотя по некоторым параметрам оно может и прогрессировать, если реализующиеся идеи развития общества достаточно соответствуют его естественным принципам развития. Вариант, когда лидеры грубо манипулируют обществом, так же значительно сказывается на состоянии общества. В этом случае разросшаяся флуктуация (экономическая, политическая) определяет (в период выбора власти или после свержения прежней власти) новое направление развития общества. Необходимо помнить, что соревновательность определяется не только стремлением к доминированию, но и стремлением к самосохранению, которое, если нет основания к доминированию, заставляет идти на соглашение с оппонентами и доминантами. Процессы слабой синергетической самоорганизации общества («все образуется само собой») проявляют себя лишь при отсутствии в обществе значимых лидеров.

С точки зрения психологической, флуктуации в поведении лидеров объясняются стремлением сохранить или обрести доминирование прямо или вследствие оппозиции главному доминанту. Это типично как для внутренней, так и для внешней политики. Вся политика «вращается» вокруг доминантов с целью их разрушения (устранения угрозы) или объединения с ними (обретения выгодной позиции в среде, в конечном итоге - экономической позиции). В экономике ситуация несколько иная: в ней также нет четких представлений, каким должно быть оптимальное экономическое общество, но экономисты стремятся не уничтожить друг друга (это удел политиков), а использовать чужие достижения в своих особых экономических подходах и целях. В такой ситуации идейные флуктуации мировых лидеров оказывают решающее влияние на всю мировую политико-экономическую сферу. В большинстве случаев «флуктуационного развития» именно экономика определяет политическое развитие и политические действия, и это кажется естественным, но может быть и обратное, когда экономика работает на идеи политических лидеров. Пример: в 60-е годы XX века производящая сфера США тотально работала на «лунную программу», выдвинутую президентом Дж. Кеннеди, чтобы высадкой на Луну, этой козырной картой, «стукнуть русских по носу» - показать, что только Америка может носить титул единственно великой страны. За приставку «Великая страна», «руководитель Великой страны» всегда боролись многие политические деятели. И если для России, Китая, Индии, Ирана приставки «великая», «великий» естественны и достаточно естественны, то словосочетания «великая Албания», «великий Курдистан», «великая Румыния» прямо указывают, что честолюбие является главным двигателем в политике и характерной чертой в менталитете многих народов. Показательным в этом плане является поведение доминирующих и рядовых стран Евросоюза, в особенности Польши и Прибалтийских стран, а также Украины и Грузии в отношениях с Россией. Всех их объединяет стремление иметь с ней свою «равновеликость». Это стремление столь велико, что лидеры упомянутых стран готовы стать вассалами других стран-доминантов, если это дополнительно прибавит им политического и любого другого роста по сравнению с Россией. На этой основе базовые страны Западной Европы союзничают с США, страны Центральной и Восточной Европы стремятся в Евросоюз, что позволяет им «иметь» своё «превосходство» над Россией. В действительности это не может дать глубокого успокоения. Россия, хоть и ослабевшая, существует, и комплекс неполноценности у малых стран остаётся: они не могут полномасштабно иметь и осуществлять то, что присуще исключительно большим странам, таким как Россия. По этой причине малым европейским странам необходимо хотя бы унижение России. Ни одна из указанных стран не стремится повернуться в полной мере к России, и каждая делает что-то против неё. В историческом плане показателен пример «братской» Болгарии, которая обязана России своей государственной свободой и трижды крупно предававшей Россию в течение XX века (Болгария прямо становилась на сторону прямых военных врагов и политических оппонентов России). Вышесказанное показывает, что многое, что осуществляется в геополитике, существует потому, что есть Россия, а также в противовес России. В этом смысле геополитика в значительной степени и с неизбежностью «вращается» вокруг России - самой большой страны мира, и на этой основе, соответственно, формируются и развиваются геополитические векторы. Аналогичная ситуация связана с США: азиатские страны, находящиеся в американской геополитической «тени» (Иран, Афганистан, Пакистан и др.), стремятся выйти из-под оказываемого на них давления и войти в союз с ШОС (Шанхайская организация сотрудничества России, Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана и Китая). Сама ШОС сформировалась как некий азиатский аналог Евросоюза против политического давления США. Формирование БРИК (организации сотрудничества Бразилии, России, Индии, Китая) по своим целям аналогично Евросоюзу: в определённом смысле равновеликие «без пяти минут развитые страны» стремятся объединиться, в первую очередь, против мирового «демократического» диктата США. Сходная ситуация с другой великой страной – Китаем: окружающие Китай страны (даже Тайвань) не стремятся в тесный союз с Китаем. Международное положение Японии ещё хуже: страны тихоокеанского бассейна не стремятся к консолидации с Японией, помня её былое милитаристское величие.

Чтобы сделать правильные выводы из сказанного, рассмотрим, к чему могут привести идейные флуктуации и политические амбиции государственных лидеров в ближайшем будущем. Евросоюз и США завуалировано продолжают экономическое, политическое и военное продвижение в восточном направлении, последовательно принимая и готовясь принять в НАТО бывших союзников России, создавая тем самым от Балтики до Каспия пояс враждебно настроенных к России государств, способных к экономической блокаде России и, по ситуации, к военным действиям против неё. Особенно негативно положение с более чем братской Украиной, правящая политическая элита которой поставила себе прямую цель быть в Евросоюзе и НАТО. Это с неизбежностью приведет к существенному экономическому давлению на Россию и весьма серьёзному стратегическому военному дисбалансу между Россией и НАТО в пользу НАТО. Плохими остаются отношения России с отошедшей от неё Грузией, которая с подачи США и Евросоюза уже воевала с Россией в 2008 году, стремясь вернуть себе провозгласившие независимость Абхазию и Южную Осетию. Грузия продолжает готовиться к новой войне с Россией. Ей отводится роль активатора военного мятежа на Северном Кавказе с отделением его от России и распространением военных действий на территорию России с кавказского направления. Обострившаяся в 2009 году ситуация в Дагестане и Ингушетии вследствие усиления террористической деятельности указывает на то, что Запад продолжает подрывную террористическую работу на Северном Кавказе. Очевидно, что готовится к дестабилизации и Чеченская Республика. Политическими мотивами продиктована также экономическая активность Запада в этом районе (прокладка нефтяных и газовых трубопроводов из района Каспия в обход России). Цель перечисленных действий, как и инициирование Западом украинских газовых демаршей против России в последние годы, – подрыв российской экономики, разрушение России. В такой ситуации лишь экономические интересы российской прозападной олигархии и прогерманские настроения российской политической элиты (В. Путина и его сторонников) удерживают Россию около Европы. Эта позиция российской политики, которая готовит себе и азиатский театр деятельности, имеет свой стратегический резон: при процветании Европы выгодны отношения с ней, при ухудшении ситуации в Европе Германия может отойти в сторону России, фактически превратив Евросоюз в «материал» на западе от России. Союз Германии и России способен придать мощный импульс развитию самой Германии, которая таким образом всё же сможет вырасти до великой державы в союзе с Россией и около России. В Евросоюзе Германия никогда великой не станет. Великой России естественно быть в союзе с великой Германией, Франции и Англии – нет. Это – факт, основанный на человеческой психологии, особенности которой преодолеть невозможно. Для сравнения: Украина «уходит» от России потому, что она не имеет, в отличие от Германии, потенциала и традиций великой страны и в обозримое время ею не будет, даже в союзе с Россией (для этого необходима существенная внутренняя консолидация возможностей активного развития). И это подталкивает значительную часть не самых проукраинских политиков к соединению с ЕС и НАТО.

Несмотря на огромные внутренние трудности развития, создаваемые в России прозападной частью её элиты, в XXI веке Россия имеет шансы стать успешной на фоне меняющего традиции и теряющего темпы развития Евросоюза. Если учесть, что современная наука находится в застойном состоянии, основной технологический разрыв между Западом и Востоком всё же не возрастает, а сокращается (это видно на примере развития хотя бы Китая). Следовательно, отставание Востока и России от Запада вполне может смениться на их доминирование. Этому способствуют и определённые шаги, предпринятые Россией на стратегическое сближение с Китаем в последние годы (в частности – создание ШОС). С возникновением ШОС идея окружения России враждебными воинственными государствами в значительной степени теряет смысл: Китай уже заявил, что готов с согласия России направить свои войска «на дальние расстояния» в соответствии со стратегическими интересами. Это означает, что в случае значительного военного конфликта Европа до Ла-Манша может стать китайской оккупационной зоной. По этой же причине всё менее актуальной становится идея разгрома России исламскими боевиками с южного направления из Афганистана и Пакистана (стратегическая концепция, которую вплоть до последнего времени стремились и ещё стремятся реализовать США и Евросоюз).

Что ещё в особенности «флуктуирует» в Евразии? Восточное направление от Каспия: Иран, Афганистан, Пакистан, Северная Корея и …Япония! Всё - по причине присутствия США в этом протяженном регионе. Наиболее интересны флуктуации японской политики: в июне 2009 г. японский парламент утвердил Южные Курилы японской территорией. Сразу возникает вопрос, почему не Северо-восточный Китай или Корейский полуостров? Вывод напрашивается однозначный: Япония «созрела», чтобы, обострив отношения с Россией, обзавестись собственной атомной бомбой и выправить военный дисбаланс в регионе: атомное оружие есть и у Кореи, и у Китая, и у России и, следовательно, должно быть у Японии. Заявка на Курилы необходима и для того, чтобы подготовить мировое и японское общественное мнение к локальному военному выступлению Японии против России в соответствующий момент. Тогда, когда агрессия против России будет подготовлена с европейского, кавказского, афганского, пакистанского и японского направлений (считается, что воевать на всех возможных фронтах Россия не готова). С этой же целью США пытались установить в Польше при радарной поддержке из Чехии не только противоракеты, но и ракеты первого удара. Возможное размещение подобных ракет на Украине делает вышеуказанный вариант развития событий крайне опасным для России: все стратегические цели в европейской части России в случае военного конфликта будут поражены в кратчайшее время. Ясно, что в таком масштабном военном столкновении погибнет значительная часть населения России и приграничных с Россией стран, в особенности, исламских, которые будут использованы, а затем добиты Западной коалицией как конкуренты. Под ударом окажется значительная часть территории и населения Китая и Индии (удар исламских боевиков спланирован и против этих стран), что, конечно же, входит в планы Запада. Это будет Победа Запада над Востоком. Для удара по европейской части России (в том числе, с кораблей флота Армии США) планируется использование противоракет и новейших высокоскоростных крылатых ракет, способных перемещаться со скоростью 6000 км/час (100 км/мин; 1.7 км/сек), которые могут представлять для России серьёзную угрозу. Испытания этих летательных аппаратов США провели в июне 2009 года.

Могут ли быть другие сценарии развития событий? Могут. В целом, несмотря на некоторые успехи, концепция уничтожения России Западом начинает выдыхаться из-за её чрезмерной опасности. Ракеты в Польше могут не появиться (мысль автора июня 2009 г.). Кавказ может стать спокойнее при условии, что просыпающийся от исторического религиозного сна Ислам примет в мировом масштабе не агрессивную, а мягкую форму (это может быть при коррекции позиции Ирана и, далее, Саудовской Аравии в религиозном вопросе). В этом случае возможно возникновение прогрессивного ислама и евроислама и существенное изменение политики Евросоюза в пользу России.[2] При такой конфигурации отношений объединённая Евразия (в том числе с объединением вокруг ШОС Ирана, Афганистана, Пакистана и других стран) способна значительно повлиять на политику США в Восточном полушарии Земли. Япония при таком раскладе сил окажется в весьма непростом геополитическом положении. Ключевым событием в этом сценарии является религиозное смягчение Исламского мира, начиная с Ирана. Противостояние Пакистана и Индии при мягком исламе (и в союзе с ШОС) значительно снизится. Северокорейская «флуктуация» разрешится объединением Севера и Юга Кореи при сохранении их определённой автономии сразу же, как только Северная Корея обзаведется эффективным ракетно-ядерным оружием. В такой ситуации Япония вынуждена будет развернуть собственные «ядерные силы сдерживания», и Корея, Китай и Япония заключат экстраординарные соглашения о предотвращении военного конфликта. Американцам придётся отступить в Пёрл Харбор. Проблема Курильских островов окажется замороженной (при наличии атомного оружия Японии воевать с Россией станет опасно). В целом, мировая и евразийская геополитическая ситуация с азиатского направления может выявиться относительно спокойной. Но она же, ближе к середине XXI века (без смягченного Исламского мира), может обостриться при вводе военно-морских сил НАТО в освободившийся ото льда арктический бассейн, вследствие борьбы Западных стран с Россией за северную нефть и природный газ. В этом случае Россия окажется почти в кольце военного окружения и опасность военного столкновения России с Западом возрастёт до критического состояния. Что может этому помешать? Активное развитие ортодоксального Ирана в политико-экономическом и военном плане. Появление атомного оружия у Ирана и, затем, у Саудовской Аравии может сильно изменить соотношение сил в Евразии и в мире в целом, так как на мировой «гладиаторской» арене появится мощный агрессивный Исламский игрок, который поставит в трудное положение Запад, Россию, Индию, Китай и остальной Восток. Военная нестабильность в мире существенно возрастёт. Но наиболее сильно и, главное, в позитивном направлении, изменится ситуация в мире при объединении сил России и Германии. Именно объединение России и Германии способно радикально изменить Западную политику. Смягчение Ислама не менее важно для позитивного развития Сообщества.

По рассмотрению возможных вариантов геополитики возникает вопрос: может ли геоэкономика подправить геополитику? Геоэкономические изменения в первой половине XXI века будут определяться, с одной стороны, всё ещё свободной рыночной и биржевой игрой и флуктуациями на сырьевых и товарных рынках, рынках ценных бумаг, создающими кризисные экономические ситуации. С другой стороны, возрастанием контроля за рыночно-финансовыми операциями, за конкуренцией и деятельностью банков и монополий с целью предотвращения глобальных кризисных ситуаций. Продолжится проникновение развитых экономических субъектов в деятельность друг друга, освоение более развитыми странами территорий менее развитых стран (в частности Китаем - Африки). При застое в науке и инженерии основные развивающиеся страны в ходе своей экономической трансформации выйдут на уровень развитых стран, и борьба за лидерство станет в значительной степени бессмысленной: мир станет «многополярным», Развитому Востоку и Развитому Западу необходимо будет договариваться друг с другом. Демографическая проблема окажет серьёзное влияние на общее экономическое развитие: главной мировой проблемой станет разрастание населения при дефиците технообусловливающих ресурсов. Это потребует свёртки либерального (радикального) капитализма в глобальном масштабе и переходу к новым оптимальным формам государственного капитализма (правильного социализма), к формированию в развитых странах Управляемого общества [3]. Основной проблемой для элит всех развитых стран станет не подавление конкурентов (это не спасёт от ресурсно-экономической катастрофы), а объединение на основе выявляемых радикально новых технологических возможностей существования человека. На указанной основе геоэкономика, безусловно, окажет весьма значительное влияние на геополитику.

С середины XXI века, вследствие усложнения условий существования человечества в планетарном масштабе, флуктуационность в экономике и политике должны уступить место взаимовыгодному расчету в мировой деятельной элите. Старая Техногенная Цивилизация начнёт трансформироваться и распадаться с выявлением новой (Развитой) формы общества.


ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА:

  1. Уланов В.П. Новое общество – ориентир принятия решений // Труды российских и американских ученых: развитие взаимопонимания и сотрудничества в различных областях научной деятельности [The work of Russian and American Academicians: Development of Mutual Understandings and Cooperation in different Fields off Science and Research]: сборник статей. - Казань: Каз ГАУ, 2007. - С. 92 -96.
  2. Уланов В. П. Ислам и Исламский мир: историческая специфика и возможности развития / Социология и аграрное право // Вестник Казанского ГАУ, 2009., № 1 (11); - Казань: Издательство Казанского ГАУ, 2009. - С. 173-175.
  3. Уланов В. П. Управляемое общество //Аграрно-экономическая наука – сельскохозяйственному производству (материалы юбилейной научной конференции). – Казань: Изд-во КГСХА, 2003. С. 256-263.; Уланов В.П. Управляемое общество // Современная социально-экономическая среда: человеческое измерение. – Казань: Казанский государственный университет им. В.И. Ульянова-Ленина, 2004. С. 255-258.


АННА АБАКУНОВА


НЕКОТОРЫЕ АСПЕКТЫ ИЗУЧЕНИЯ

МАССОВОГО УНИЧТОЖЕНИЯ ЛЮДЕЙ В ХХ ВЕКЕ


ХХ век, как никакой другой, «пестрит» различными этническими конфликтами, этническими чистками, геноцидами…Особенно ужаснуло человечество способность людей быстро и технично, без излишних эмоций и сожаления, уничтожать миллионы людей в достаточно короткий промежуток времени только за то, что эти люди «не того» происхождения. И наиболее яркий пример, после которого мировая общественность и международные организации, наверное, впервые задумались о возможности что-то изменить, – Холокост – организованное и планомерное уничтожение еврейского населения нацистами и их союзниками в годы Второй мировой войны [2, c. 20]. Именно после Холокоста была подписана Конвенция о геноциде в 1948 году, где было дано первое определение понятия «геноцид» В Статье II говорится: в настоящей Конвенции под геноцидом понимаются следующие действия, совершаемые с намерением уничтожить, полностью или частично, какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу как таковую: а) убийство членов такой группы; b) причинение серьезных телесных повреждений или умственного расстройства членам такой группы; c) предумышленное создание для какой-либо группы таких жизненных условий, которые рассчитаны на полное или частичное физическое уничтожение ее; d) меры, рассчитанные на предотвращение деторождения в среде такой группы; е) насильственная передача детей из одной человеческой группы в другую [12]. Из этого определения непонятно, все ли эти действия в совокупности расцениваются как геноцид, или же только одно или несколько из них. Т.е., цитируя слова израильского ученого Е. Бауэра «не ясно, когда массовое убийство становится геноцидом» [1, c. 14]. К 2000-ым годам произошло некоторое переосмысление термина «геноцид» с одной стороны, а с другой – появилось около десятка других терминов для обозначения массового убийства людей, одни из которых служили для конкретизации того или иного случая уничтожения, появление же других было обусловлено стремлением ученых найти и провести тонкую грань между геноцидом и другими массовыми истреблениями. Так появились термины «этнические чистки» [6], «этноцид» [11], «политицид» [3; 6], «демоцид» [8; 9] и другие. На конференции в Стокгольме, которая была посвящена предупреждению геноцида и проходила 27 января 2004 года, Е. Бауер предложил четыре типа случаев, по которым можно определить явление как геноцид: первый – геноцид, согласно с определением Конвенции 1948 г.; второй – политицид, который является массовым убийством за политические, экономические или социальные убеждения; третий – этнические чистки с целью устранения этнической группы как таковой; и четвертый – глобальные, направленные на геноцид идеологии, которые распространяют смертоносную пропаганду и практикуют массовые убийства [1, c. 17].

Таким образом, мы видим, сколь неоднозначным есть вопрос о дефиниции термина «геноцид» и о корректном употреблении его в том или ином случае.

В данной статье мы будем придерживаться термина «геноцид» в отношении всех наиболее известных случаев массового уничтожения людей в ХХ веке, а именно: уничтожение армянского народа, истребление евреев и цыган во время Второй мировой войны, массовые убийства во время войны в Югославии, события в Руанде и Дарфуре и др.

В статье не будет рассмотрен тот или иной аспект массового уничтожения людей, а, скорее, будут поставлены вопросы, на которые пока, на наш взгляд, невозможно найти однозначные ответы. Наше внимание будет уделено не «участникам» геноцидов (т.е. жертвам и убийцам), а, прежде всего, той части населения, которая непосредственно в самом геноциде участия не принимала, но, тем не менее, так или иначе, стала причастной к нему.

Как известно, существует схема деления всех участников геноцидов на 3 группы – палачи, жертвы и свидетели. Такую классификацию ввел исследователь Рауль Хилберг при изучении Холокоста по отношению к «действующим лицам» этой трагедии [4]. Однако подобное разделение можно экстраполировать и на другие геноциды. Большинство работ, посвященных теме уничтожения людей, освещает либо действия палачей (подготовку к уничтожению, организацию и проведение политики уничтожения, непосредственное участие в массовых убийствах и т.п.), либо судьбу и поведение жертв (способы, которыми те были уничтожены, этапы уничтожения, количество уничтоженных и т.п.), и не так много исследований посвящены как внешним обстоятельствам, повлиявшим на геноцид, так и людям, стоящим между жертвами и палачами.

Таких людей исследователи называют по-разному: свидетели, наблюдатели, соседи, третья часть. На английском языке они – стоящие рядом, или стоящие около (bystanders). Однако в этом случае возникает вопрос, стоящие рядом где? С одной стороны или с нескольких? И если с одной, то с чьей?

Наиболее удобным, на наш взгляд, является определение Ж. Семелина: таких людей он называет «третья часть» [10]. К этой «третьей части» относятся и те, кто сопротивлялся политике уничтожения; и те, кто стали сотрудничать с палачами; и те, кто помогали жертвам, спасали их; и те, кто просто молча наблюдал за происходящим, не предпринимая ничего ни за, ни против создавшегося режима (сюда входят и международные организации, и мировая общественность). Важность этой «третьей части» неоспорима: именно из-за них или благодаря их поведению и отношению к политике уничтожения других людей, подобная политика становилась возможной. Еще Л. Поляков в 1951 году отмечал важность третьей части как таковой [7]. Во многих случаях происходит отождествление (сопоставление, солидарность) некоторых людей «третьей части» с палачами. Таким образом и возникает явление сотрудничества (коллаборационизма). Действительно, быть на стороне сильных, иметь власть, или, во всяком случае, уж точно оказаться не в числе жертв – именно это (и в меньшей степени моральная сторона вопроса) привлекает к сотрудничеству с палачами, хотя, безусловно, существует и пласт других мотивов. Солидарность (отождествление, сопоставление) «третьей части» с жертвами (также как и помощь жертвам) может привести к тому, что насилие распространится и на этих людей [10, c. 103]. Именно поэтому спасение жертв, оказание жертвам помощи, гораздо менее распространено в условиях геноцида, чем явление коллаборации. Безмолвие же «третьей части» в отношении происходящего преследования жертв, открывает путь для еще большего насилия над последними со стороны палачей [10, c. 103]. Именно потому, что «промолчали» сильнейшие европейские страны, такие как Великобритания и Франция, промолчала Католическая Церковь, имеющая огромнейшее влияние, промолчали различные международные организации, промолчала мировая общественность, именно поэтому стал возможен Холокост – беспрецедентное по масштабам истребление целой нации – евреев. И подобное «молчание» касается не только Холокоста. В свое время такое отношение было и к армянскому геноциду, что объясняли ведением военных действий в Первую мировую войну и поэтому не предприняли ничего для спасения людей. Следовательно, такое «безмолвие» вполне можно расценивать как пассивный коллаборационизм. Из этого выводится еще одна проблема – проблема ответственности за случившееся и происходящее). После Холокоста международные организации, и, прежде всего ООН, стали принимать активное участие в предотвращении геноцидов. Тем не менее, засланные в Сербию голландские войска для предотвращения конфликта, ничего не смогли сделать, и мало того, сами стали жертвами произошедшего в Сребренице [5, c. 220]. Точно так же как бельгийские войска мало что смогли предпринять во время геноцида в Руанде. Ответственны ли эти войска, эти люди за то, что не только не были не в силе предотвратить массовые убийства, но даже не смогли защитить жертв? По большому счету, они сами стали жертвами. Ответственна ли страна в целом (в данном случае Нидерланды за Сербию и Бельгия за Руанду) за то, что не смогла как надо подготовить отправляемых в горячие точки людей? Если да, то какова степень ответственности как перед незащищенными народами, так и перед своими собственными воинами? На эти вопросы ответы пока не найдены.

Следующий аспект – это вопрос о том, как воспринимают люди, не проживающие в стране, где происходят массовые убийства и не видящие собственными глазами, происходящее? И возможно ли знать и видеть события таковыми, какими они на самом деле являются? Большинство событий мы узнаем из средств массовой информации – телевидения, радио, газет; получается, что именно журналисты формируют общественное мнение. Но журналисты тоже люди, они могут пользоваться непроверенной информацией, их можно подкупить, показать информацию с разных, выгодных для себя сторон, наконец, каждый человек видит событие по своему, отдает свои симпатии тому или другому действующему лицу, и таким образом то, что доходит до конечного потребителя – телезрителя, радиослушателя, читателя является субъективным взглядом журналистов. И здесь на первый план выступает великая, во многом недооцененная, роль пропаганды.

Конечно, благодаря СМИ, люди знают о событиях в мире, но также происходит некое спекулирование на отношении людей к тому или иному событию, «настраивание», «склонение» людей в ту или другую сторону, т.е. в конечном итоге манипулирование гражданами со стороны политиков, и как результат – выдача политической игры за мнение населения. Конкретный пример сказанному – отношение к Голодомору в Украине как к геноциду украинского народа. Вообще, если раньше страны старались скрыть факт геноцида, или, по крайней мере, не упоминать об этом, то на современном этапе наоборот, не только пытаются как можно полнее осветить факты истребления людей (что вполне понятно с точки зрения донесения свершившегося до мировой общественности с целью не повторения подобного в будущем, т.е. с целью извлечения уроков из случившегося), но и показать, что факт уничтожения людей в одной стране более ужасен, чем в другой, как по количеству жертв, так и по технологиям и изощренности морального и физического уничтожения. Таким образом, происходит некое «соревнование жертв», по типу «а наш геноцид страшнее» или «а наш геноцид больше геноцид, чем другой» («чей ваш», как вариант). В эту игру, например, активно включилась Украина. Изучая такое явление как Голодомор, правительство Украины активно добивается признанием Голодомора геноцидом именно украинского народа, хотя в 1932–33 годах в украинских селах жили и умирали, кроме самих украинцев, и русские, и белорусы, и поляки, и евреи, и представители других национальностей. Правительство Украины открывает уголовное дело против устроивших Голодомор Сталина, Кагановича, Молотова, которые давно умерли, вместо того, чтобы позаботиться о переживших голод и ныне живущих. Кроме того, тема Голодомора, как научное исследование, на несколько лет (в лучшем случае) выпала из научного контекста, ввиду своей политизации. Даже тем немногим свидетелям, которые еще живы – сельским бабушкам – уже так надоели постоянные расспросы (зачастую вопросы, которые задают одинаковы у разных интервьюеров), что они просто отказываются давать интервью, либо повторяют одно и то же, или то, что от них хотят слышать.

Также любое массовое истребление людей вот уже более 60-ти лет неизменно сопоставляется с Холокостом. И во многом – от приближенности или удаленности события по количеству жертв, характеру событий, основной идеи – зависит признание или непризнание факта массового уничтожения людей геноцидом. В этом отношении Холокост действительно стал уникальным. Безусловно, нельзя опровергнуть того, что подобного Холокосту в ХХ веке не было: люди уничтожали друг друга из-за материальных благ (хутту и тутси), из-за политических соображений (армянский геноцид), из-за социальных факторов (цыгане), из-за территориальных претензий (американские индейцы), из-за религиозных противоречий (еретики во времена действия инквизиции), по политическим разногласиям (сталинские репрессии) и т.п., однако в истории человечества не было факта уничтожения людей только потому, что эти люди родились «не той» национальности, т.е. за сам факт рождения. И в этом Холокост уникален. Однако каждое явление в мире уникально: войны Александра Македонского, Юлия Цезаря, Наполеона Бонапарта, Первая мировая, Вторая мировая – каждое из этих событий не повторялось в истории, просто все зависит от критериев, по которым мы сравниваем то или иное событие. Тем не менее, Холокост стал некоей парадигмой для сравнения. Возможно еще и оттого, что после Холокоста произошло моральное, нравственное, культурное переосмысление человеческих ценностей; человечество надеялось (и надеется до сих пор) вынести некие уроки из Холокоста, чтобы в будущем такого никогда не повторилось (знаменитый лозунг «Never Again» – «Никогда снова». Однако никаких уроков человечество, по-видимому, выносить не собирается, судя по тем случаям массового насилия и убийств, которые произошли в последние два десятилетия и не только в неразвитой (на что можно было бы списать) Африке, но и в прогрессивной Европе.

Итак, подведем итоги сказанному. Изучая массовые уничтожения людей, ученые сталкиваются со следующими вопросами:

- определение термина «геноцид» и релевантность его использования в различных случаях;

- употребление массы других терминов, сходных между собой в своих дефинициях;

- уместность сопоставления различных массовых убийств с Холокостом;

- изучение роли «третьей части» в массовом уничтожении людей;

- степень влияния СМИ на общественное мнение и качество доносимой информации;

- интернациональный контекст: роль и степень влияния международных организаций по предотвращению или прекращению массовых истреблений людей;

- проблема ответственности «миротворцев» за неумение или невозможность помочь жертвам конфликтов;

- «соревнование» за «свой» геноцид;

- вынесение уроков из уже случившихся трагедий для предотвращения подобного в будущем.

Все эти аспекты требуют дальнейшего изучения специалистами и, несомненно, должны быть обозначены не только в исследовательских работах, но и в публицистике, которая в большей степени доходит до населения любой страны, чем научные труды.