Все только начинается Клайд считал, что ему здорово повезло. Не всякому доведется вот так, запросто, буквально с улицы устроиться к гному
| Вид материала | Документы |
- Ему не повезло: все попытки уйти из жизни вслед за погибшим сыном не увенчались успехом, 4950.09kb.
- Не повезло племени лярвов с вождем. Ну, что суров ладно, а вот то, что при нем холодать, 17.85kb.
- Как же здорово, когда все только начинается! Например путешествие, 27.9kb.
- Все кончилось в тот же вечер, что и началось. Тогда я затрепыхался; до сих пор беспокоюсь., 98.27kb.
- Сегодня начинается курс лекций, который я читаю для всех, кто хочет побольше знать, 300.22kb.
- Перевод с английского, 3131.91kb.
- Работая с детьми не первый год, я все чаще отмечаю, что «все новое это хорошо забытое, 82.79kb.
- Дано мне тело, 6054.78kb.
- Нравственные искания Андрея Болконского по роману, 28.78kb.
- Самый драгоценный дар, который человек получает от природы, здоровье. Недаром в народе, 91.98kb.
Вокан исчез в густой поросли так бесшумно, будто был духом леса. Седди покачал головой и вздохнул. Еще совсем недавно лучшим следопытом среди братьев считался он сам. Отец забрал его в караван сразу после Праздника Новых Мечей, и к лесу верхнего материка Седди был привычен так же, как и к холодным гулким коридорам шахт.
Теперь, конечно, ему уже так не бегать. Нельзя сказать, что он совсем обуза для друзей, но даже Марусенька, вон, косится на него с жалостью.
Впрочем, кроме стрелявшей глазами Марусеньки, никто больше на гнома не смотрел. Спешные сборы стали привычными за последние дни. Объединенная общей угрозой пестрая толпа, долбившая тыквы на полянке в горах, разом превратилась в сплоченный отряд. Планы составляли и обсуждали на ходу. Рассиживаться, зная, что у врага есть верховые страйдеры, и даже драконы, было черезчур самонадеянно. Уходили не по дороге – по холмам, через дикие рощи, порой пробиваясь с боем, порой усыпляя монстров на своем пути.
На ходу решили и вопрос с караваном. Кто-то ведь должен был отправиться туда, где их ждали родные, рассказать о плаванье, о товарах на складе, и о новой напасти.
Лемвен и Тиэрон отказались наотрез. У этой парочки все еще бурлило желание отомстить за отца и Доникора, и они не сомневались, что оставаясь рядом с теми, кого ищет Торионел, рано или поздно они встретятся с ним лицом к лицу. Седди теперь был ходок тот еще, тем более по лесу. Да и на складе большую часть товара они положили на имя Вокана – братец со всеми кладовщиками был на ты, и умудрялся порой получить скидку там, где другой получал только очередную наценку.
Потому-то старший брат Сеодора сейчас пробирался по заросшему кустарником оврагу, выводящему к перекату на Ирисной реке. Там начиналась тропа, вкруговую выводящая к хутору гусятников. Караванщики обнаружили ее пару лет назад, и искренне надеялись, что больше никто этой дороги не знает. Там-то Вокан надеялся пробраться к своим, избежав любопытных глаз в городах и на крупных трактах.
А отряд двигался дальше на северо-восток, обходя стороной не только крупные поселения, но даже охотничьи заимки в лесу. Цель их путешествия – заброшенный торговый форпост – была выбрана в надежде на то, что об этом месте все давно забыли. Описание форта и безопаного пути к нему нашел когда-то в эльфийской библиотеке Сэйт. И запомнил – просто, на всякий случай. Описание составили когда-то купцы, покидавшие Приграничье во время Огненного Мора. Кузьма обеспокоился, но подхватят ли они там древнюю заразу, но Вивиан заверила его, что мор был наслан заклятием, и сохраниться столько веков никак не мог.
Почему-то вышло так, что караванщики, которых было столько же, сколько Марусенькиных друзей, считая ее саму, с самого начала оказались в отряде «на новеньких». Опытные путешественники и следопыты, они последовали за Кузьмой и Клайдом, они слушали советы Сэйта и рассуждения Вивиан, как какие-то новобранцы. До сих пор у них был свой путь, своя тайна и свой враг. И вдруг оказалось, что есть кто-то, у кого счет к общему врагу длинее, путь запутаннее, а тайна... еще не раскрытая, она явно стояла за всеми действиями новых товарищей. Теперь же, после ухода Вокана, караванщики остались в меньшинстве, и незаметно перешли под негласную опеку друзей. Марусенька старалась держаться поблизости от Седди, в то же время не показывая ему, что готова в любую секунду подхватить увечного гнома. Клайд даже покосился на подружку несколько раз, удивленный ее молчаливостью. Между Марусенькой и Клайдом, тоже держа Седди в поле зрения, двигался Кузьма. Кряжистый гном разговаривал мало, и только по делу.
Клайд оказался в паре с Тиэроном. Темный сдержанно обсуждал с магом все подробности происходящего, но его искреннее дружелюбие искупало немногословность, и Клайд охотно рассказывал, рассуждал и предполагал, не касаясь, конечно, своей тайны.
Вивиан держалась поближе к Клайду, но шла почти боком, обернувшись к Леми. Девушки негромко, но азартно обсуждали что-то. До Клайда долетали обрывки фраз, ни капли не прояснявшие предмет их беседы: «И тут вытачка до пояса... и еще лавандового масла... конечно, пух лучше... нет, не рисовая мука... золотистого оттенка... и магической энергии берет меньше...».
С другой стороны от Клайда двигались светлые эльфы. Шагая почти в ногу, они большую часть времени были погружены в мрачное молчание. Клайд со стыдом вспоминал момент, когда он вцепился в рукав Сэйта, уверенный, что тот сейчас бросится на Аннарина. Но названный братишка вытащил свой кинжал не для этого. Он протянул его рукояткой к назвавшему свое имя эльфу и сказал очень просто и горько:
– Мама умерла, Ари. Этот кинжал она просила передать тебе. Он принадлежал твоему отцу. Тебя зовут не Аннарин Торионел, а Аннарин Фрэкей.
От тона его голоса, казалось, стынет в жилах кровь. Он всю свою боль вложил в эти несколько слов, и блестящий боец, высокий воин, только что гордо стоявший перед всеми, с рыданиями принял у него потертый охотничий кинжал.
С тех пор Аннарин больше походил на тяжелобольного. Он сторонился всех, особенно Леми, словно боясь замарать их одним только своим присутствием. Голова его была низко опущена, походка тяжела и неровна. Только Сэйту он позволял находиться рядом с собой.
Им не было нужды рассказывать друг другу длинные саги. Оба знали правду во всех подробностях – просто до сих пор смотрели на нее с разных сторон. Теперь запутанная головоломка сложилась, и вся тяжесть неискупимого предательства легла на плечи Аннарина. А вся жгучая боль прощения – на плечи его младшего брата. Он-то знал, каков был лорд Торионел в своей бесконечной злобе, но не мог понять, как его брат мог быть так слеп – все эти долгие годы. Жалость и удивление сквозили в его взгляде. Братья словно поменялись возрастом – Аннарин был ведомым, и ждал слова, жеста Сэйта, что бы с готовностью отозваться. И снова подавленно опустить взор. Их диалог был более понятен Клайду, чем щебетание девушек:
– В ту зиму был буран, но мама пошла...
– Вся была в снегу... я помню...
– Они с моим отцом поженились...
– Даже не упоминал про тебя никогда... до нападения на караван.
– У него не получилось ни таской, ни лаской...
– Я видел, что они едут куда-то с клеткой...
– Вот эту татуировку...
– А я даже слова ему не сказал поперек...
– Это не трусость, я думаю...
– Это гораздо хуже...
– Ты можешь звать меня Сэйт или...
– Или – я еще не заслужил... Сибайх. Мама тебя так назвала?
– Нет, отец. Это на наречии темных – Сын Заката.
– Да, я мог бы догадаться...
– Ты мог бы догадаться обо всем еще по своему имени. С чего бы тебя называть так, если твой отец жив?
– Анна Рин – дар памяти? То...рионел говорил, что это всего лишь родовое имя.
– Врал как всегда. Нет такого имени в высших родах, поверь мне.
– А Торионелы не из высших. Тоесть, ведь мой настоящий отец был из того же рода, двоюродный брат Торионела, так?
– Фрекэй – это ветвь рода Торионел, точно. Но по маме ты... оба мы... из высших.
– Торионел просто бредит высшей властью.
– Ему до трона как келтиру до Баюма. Было три ветви наследников престола, и из них уцелело только две. Торионелы не в родстве ни с одной, даже косвенно. Разве что, через тебя.
– А я... мы в родстве?
– Да, в дальнем. По маме. Пятиюродные племянники троюродного брата наследника. Ну, если бы наследник существовал.
– Говорят, он существет. Жрецы хранят его тайну и ждут исполнения пророчеств. Сиб... Сэйт. А мама из какого рода была? Она говорила?
– Говорила. Мне кажется, она знала, что мы встретимся с тобой. Знаешь, у нее был Дар. Небольшой. Потому она и сказала мне, хоть замужняя эльфийка и теряет имя своего рода.
– Не только замужняя. Обрученная и родившая дитя – тоже.
– Ну да. Поэтому я ношу имя твоего и своего отца – в память об обоих.
– Так ты не скажешь мне ее род? Я понимаю, я опозорил...
– Ева сохрани! Я просто заболтался! Мама была из рода Тирулма. Ты мог бы взять себе это имя в память о ней. Поскольку я уже несу два имени...
Аннарин вздрогнул и замер на узкой тропе, так что Седди и его опекуны – Кузьма и Марусенька – чуть не налетели на него. Сэйт заботливо подхватил брата под руку. Жалость к этому сильному, взрослому эльфу, так глупо исковеркавшему собственную судьбу, перевешивала в младшем брате обиду и горечь.
– Что с тобой? – спросил Сэйт, пропуская гномов вперед. Клайд во всю вертел головой и уже не скрывал, что заинтересован разговором братьев. Даже девушки замолчали.
Аннарин поднял маленький кинжал, который почти не выпускал из рук все эти дни, и быстрым движением провел по обеим ладоням, делая ровные, глубокие надрезы. Сэйт судорожно вздохнул, но не отвел глаз. Обряд принятия имени можно было делать и так, на лесной тропе, без жрецов в торжественных одеяниях. Главное – не испугаться боли, крови, и доверять тем, кто свидетельствует с тобой вместе перед богами.
Измученный угрызениями совести Аннарин, видимо, не мог ждать, когда ему доведется совершить обряд в Храме. И доверял своим спутникам – и брату – полностью.
Путешественники окружили эльфа, затаив дыхание. В обоих горстях уже набралась кровь, когда Аннарин срывающимся голосом произнес:
– Я, урожденный Аннарин Фрекэй, силой своей крови перед всеми богами подтверждаю желание принять имя рода моей матери, Торвен Тирулма, да будут свидетелями мне мои... друзья!
С этими словами он сложил ладони вместе. Простой обряд обычно заканчивался короткой вспышкой магии. Кровь исчезала с ладоней именуемого, раны затягивались, а обладатели магического зрения читали в его ауре новый узор.
Но Аннарин забыл про Чашу. Металлическая полусфера как обычно возникла из ничего, когда его ладони коснулись друг друга. Кровь плеснула на узорчатый ободок, яростно зашипела, испаряясь, и вдруг два огненных жгута обвили ладони эльфа. Тот вскрикнул, но не разнял рук. Обряд еще не свершился. Пламя, казалось, прожигает руки до кости, но ни дыма, ни запаха не появлялось. Только жгучая, ледяная резь, которую Аннарин терпел из последних сил.
Все закончилось внезапно. Пламя опало, боль отступила, и кровь испарилась с ладоней. Боги приняли новое имя. А взамен поперек линий жизни и судьбы у эльфа отпечатались два полукруга – след исчезнувшей Чаши.
Оцепенение спало с присутствующих. Девушки бросились осматривать ожоги Аннарина, которые, впрочем, больше походили на татуировку, сделанную несколько лет назад, чем на свежие раны.
Сэйт и Клайд наперебой потребовали разъяснить, что это за Чаша. Кузьма немедленно отправил Марусеньку и Тиэрона в разведку в обе строны от тропы – проверить «есжли кого не того этот фейрверк переполошил».
Вивиан тоже недоумевала, что же нарушило обряд. Такие имяположения в кланах по весне, когда молодые бойцы принимают присягу, проводят сотнями. Обычно боги благосклонны к принятию нового имени, но если уж обряд не удается, никого не жжет ледяное пламя. Просто кровь сворачивается и падает из ладоней грязным комком, отвергая сказанную клятву. Жрецы рекомендуют тогда пройти обряд очищения и попытать удачи с другим именем, ибо это неугодно... Постойте!
– Анна... рин! – запнувшись на имени эльфа, торопливо сказала девушка. – Но почему ты клялся всем богам разом? Разве не Эйнхазад дают клятву светлые эльфы?
– Но я... – Аннарин вскинул на нее недоуменный взгляд. – Я не мог оскорбить ни одного из богов, что покровительствуют вам всем!
– Нужно было тогда добавить: кроме Паагрио, раз среди нас нет орков! – рассмеялся Клайд. – Но эта странная чаша... Мне кажется, это она исказила обряд.
– Или помогла завершить его. – возразил Аннарин, демонстрируя полукруглые отпечатки на ладонях. – Я ощущал себя так, будто что-то во мне подверглось проверке и было признанно годным.
– Вроде голема на профилактике? – уточнил Седди.
– Ну да. – кивнул эльф. – Разобрали, сверили с чем-то и собрали обратно – живи, мол.
Он выглядел несравненно веселее. Гнетущая его тяжесть собственной вины была если не снята полностью, то существенно уменьшена содеянным. И голова уже не висела ниже плеч. Леми засмотрелась на него, и, получив локтем в бок от своего брата, покраснела до ушей.
Рассказывая все, что они сами знали о Чаше Клайду и компании, эльфы увлеклись и перебивали друг друга и Седди. Но в результате они уставились друг на друга в недоумении. Получалось, что про Чашу они почти ничего не знают.
– Ари! – вспомнила Леми. – А Мать Олай сказала тебе, от кого ее нужно беречь? Я помню, она обещала.
– Да, сказала. Но непонятно. Беречь от мастера, вот что она сказала. Это слово на их диалекте, означает любого ремесленника, от механика до ювелира.
– Просто мастера? – задумчиво прищурилась Леми. – Ничего-ничего больше?
– Мастера, который захочет ее починить, как-то так.
– Значит, никому ее не показывай, да и все. – кивнула эльфийка. – А я надеялась она знает что-то...
– Да это же просто пророчество, помнишь? Те, кто оставлял Чашу в Глазе Бури, передали его островитянам, а те пересказали мне, и все.
– Может быть, что-то важное забылось за столько веков? – задумался Сэйт. – Пророчества вообще довольно туманны, и тем не менее, они сбываются.
– Никого там нет! – оглушительно завопила в этот момент Марусенька, выкатываясь из кустов. – И никого мы не переполошили!
– Теперь-то точно нас и в Орене услышали. – проворчал Тиэрон, выходя следом за ней. – Но в округе действительно пусто. Только какой-то шум на севере. Чуть левее нашего пути.
– Надеюсь, не про наши души шум. Тут не так далеко Башня Гордыни, гама там хватает, как и желающих, этим новым зачарованным оружием отправить самого Баюма в выморок. – махнул рукой Кузьма. – Но двигаться будем поосторожнее.
Отряд снова растянулся по тропе. Говорить не хотелось. Клайд и Сэйт по очереди присматривались, прищуривая глаза, к новым линиям в ауре Аннарина. Сэйт, шагая между двух братьев – единоутробного и названного – напевал чуть слышно свою считалочку про пауков. Ари еле заметно усмехался, косясь на него. Вивиан задумчиво перематывала на ходу бинт, так и не пригодившийся эльфу. Остальные двигались молча, переваривая произошедшее.
Резкий крик наверху привлек их внимание. Густые деревья скрывали небосклон, но в редких прогалинах светилась дневная синева. При первых же звуках сверху Кузьма и Клайд отступили с тропы к могучему стволу, Лемвен выхватила свои недавно перекованные мечи, Тиэрон шагнул в тень кустов, тоже выхватив оружие, Седди и Сэйт встали на обочине спиной к спине, словно охотились вместе пару месяцев, Вивиан перехватила посох, проверяя эликсиры в кошелях на поясе, и только Аннарин и Марусенька шагнули на открытое пространство, высматривая в небе то, что издавало такие вопли.
– Ой!!! – в своей манере заверещали гномишка, перекрывая шум в небе. – Ой! Там дракон дерется с кем-то белым! Ой! Падают оба! Сюда!
От ее криков или от увиденного Аннарин очнулся и с гномишкой под мышкой, отскочил с тропы под прикрытие ветвей. Сверху крутился огненный клубок, в котором темное чешуйчатое тело сплелось с ослепительно белым. Полыхало магическое и обычное пламя, и все это то судорожными рывками поднималось вверх, то падало ниже и ниже, прямо на лес.
– Уходить надо, пока не поздно! – мрачно предрек Кузьма. – Не наше это дело, кто там с кем воюет. В этих местах испокон веку покоя не было.
– Тут через болото только одна тропа. – покачал головой Сэйт. – Если уйдем с нее, можем утонуть или на злобных тварей напороться. И форт не отыщем. А эти двое не на нас охотятся.
– Ну, поглядим... – неопределенно отозвался гном, помахивая секирой. Воцарилась напряженная тишина, прерываемая только шумом небесного сражения. Бойцы поглядывали в узкие просветы меж ветвей, а маги торопливо наделяли всех защитками.
– Я сбегаю, посмотрю? – просительно глядя то на дядьку, то на Клайда, пискнула изнывающая от любопытства Марусенька. – Ну одним глазком!
– Я тебе... – начал было Кузьма, и в этот миг в сотне шагов от них раздался глухой удар тяжелых тел, рухнувших на землю. Затрещали сломанные стволы, заверещала какая-то птица. Гулкий рев перешел в предсмертный хрип и стих. Лес качнулся еще раз, как бы прислушиваясь, и снова замер. Будто и не было ничего.
– Вместе пойдем! – решительно сказал Клайд, выдвигаясь из-под дерева на тропу. – Мало ли что... – неопределенно оправдал он свои действия. Но никто не возражал. Все двинулись плотной группой, готовясь к любым сюрпризам.
На месте падения они сразу различили засыпанного листьями дракона. Он был мертв, и мертв был его всадник, свесившийся через поручни боевого седла. Ненужные больше Свитки Оживления, торчащие из раскрытой сумки, шевелил ветер. Видимо, всадник прожил немного дольше дракона – ровно на столько секунд, сколько требуется, что бы расстегнуть поясной кошель.
Не сговариваясь, Клайд и Тиэрон подняли погибшего и положили его на траву. Человек, немолодой, с растерянным выражением лица, в легком доспехе, не выглядел охотником за сокровищами Башни Гордыни. Ни могучего оружия, ни зачарованных лат, зато полная сумка свитков и лучших почтовых кристаллов.
– Посланец чей-то? – предположил Седди, выворачивая карманы убитого. Вивиан удивленно уставилась на гнома. Тот слегка смутился, но сказал, не опуская взгляда:
– Ежли кому, что уже без надобности, то не след добро разбрасывать. А коли вдруг найдем имя или адрес, где хозяина искать – отдадим честь по чести. Так у нас в караване заведено, и я разницы не вижу. Сюда он после выморока вряд ли вернется.
– А я думаю, – озирая небо в пробитую падающим драконом прореху в кронах деревьев, возразил Аннарин – Что вернется, и как можно скорее. И не один, поверьте. Что бы всадник да бросил дракона, не попытавшись его оживить?
– Ну, я тогда туточки все положу. – вздохнул Сэдди, по гномской привычке уже рассортировавший имущество всадника на аккуратные кучки.
– Не стоит. – мотнул головой Ари. – Эти вещи, если ты оставишь их, послужат нашим врагам. Поэтому забирай все, что сможешь поднять.
Разумеется, доспех погибшего, оказался защищен заклинанием, не позволявшим снять его с трупа. Благодаря этой защите, попавшие в выморок возвращались к жизни не голыми, а в том же снаряжении и одежде, в котором приняли малую смерть. Но иногда магия давала сбой, отмечая место чьей-то гибели утерянными перчатками, сапогами или кусками лат.
Бойцы сноровисто подобрали все разложенные гномом вещи и распихали их по своим мешкам.
– Точно уверен, что это враг? – спросил Кузьма у эльфа. – А то я мародерством рук не марал отродясь.
– Значок на шлеме. – пожал плечами Ари. – Это разведчик Торионела. А вот что он делает здесь – я бы очень хотел знать.
– Будем надеяться, что это просто совпадение. – хмуро молвил Клайд.
– Какое-то странное совпадение. – возразила Вивиан. Остатки ее пророческого Дара иногда давали о себе знать смутным беспокойством, более ясной, чем у всех, интуицией. – Давайте уйдем поскорее! Всадник мог уже поднять другого дракона, и не одного.
– А кто его убил-то? – неожиданно спросила Марусенька.
Все невольно шарахнулись от темной туши ящера. Слабый, еле различимый шелест раздался из-под раскинутого черного крыла.
– Пойдем, пойдем. – перешла на шепот Вивиан. – Оно еще живое!
– Надо глянуть! – нерешительно предложит Кузьма. – Ежли оно против наших врагов, то может нам поможет?
– Все твари в мире против наших врагов. – усмехнулся Аннарин. – И против нас заодно!
Но мы можем и глянуть, что бы знать точно! – он подобрал обломанный сук и откинул им перепонку крыла, как постельничий в замке откидывает простыни на огромной хозяйской кровати.
Из-под черной кожи, покрытой щепками и листьями, навстречу взорам друзей явилось ослепительно-белое оперение. Темные пятна крови только подчеркивали его неестественную белизну. Все отступили назад. Существо было еще живо. Оно силилось привстать на четвереньки, упираясь в податливую лесную почву могучими руками. Его совершенное бронзовокожее тело казалось ожившей мраморной статуей – не только из-за идеальных очертаний, но и из-за рамеров. Ростом существо было более чем вдвое выше любого из разумных Адена. Его безукоризненное лицо могло бы являть собой образец мужественной красоты, если бы не свойственное многим человекообразным монстрам выражение безликого равнодушия.
Белые поножи скребли траву, все больше пачкаясь, но существо, даже истекая кровью, не оставляло попыток приподняться и достать своим копьем находящихся рядом живых.
Аннарин, раскинув руки, заставил всех отступить назад, медленно, шаг за шагом. При этом никто не мог оторвать взора от лица необычного монстра. А тот, будто чувствуя их взгляды, вперился своими бездушными глазами в их лица. Идеально очерченные губы шевельнулись, силясь произнести что-то.
Клайд почувтвовал, как пот стекает у него по спине. Невероятная жуть охватила его. Он ясно вспомнил свое детское потрясение, когда ему впервые довелось услышать говорящего монстра. Не шепелявившего тупо одни и те же грязные словечки, как гоблины, не мычащего, как низшие орки, не взлаивающего, как оборотни...
В Магической Школе иногда появлялись бывшие ученики, ставшие могучими волшебниками. И порой они привозили что-нибудь – в подарок или для забавы учеников.
В тот раз мрачноватого вида мужчина с щегольской бородкой привез закрытую плотной тканью клетку. В ней сидело невиданное на Острове существо – матриарх степных ящероидов.
Множество учеников бросило все свои дела и собралось поглазеть на диво. Зеленокожая самка стояла посреди зачарованной клетки, горделиво поводя своей змеиной головой из стороны в сторону. Ее почти человеческая фигура была задрапирована в довольно искусно вытканую робу, а голову украшал ритуальный убор из перьев. Казалось, монстр так туп, что не понимает, где находится. Самка порой шипела и пыталась атаковать учеников магией, а порой стояла неподвижно, словно не видя никого вокруг. За решеткой она была совсем не страшна, но мало кто из начинающих магов хотел бы встретить такое в чистом поле.
После того, как все разошлись, Клайд под каким-то предлогом проскользнул в помещение с клеткой. Он больше боялся того, что его застанут учителя, чем что тварь причинит ему какой-либо вред. Но вплотную к решетке подходить не рискнул. Некоторое врея они стояли молча – маг-недоучка с облезлым посохом и матриарх, неразумное порождение древней магии.
Потом существо плавно и неспешно развернулось в сторону Клайда. Неуловимо женственное движение заставило почти позабыть о ее змеиной морде, приковав взгляд к изгибам мощной, как у высшей орчихи, фигуры. Качнув бедрами, она наклонилась с высоты своего помоста к мальчику, так что под тканью робы явственно проступили две округлости груди.
Эта биологическая несообразность вывела Клайда из очарованного состояния. Может быть, то была хитрость или примитивная природная магия, но рассчитана она была на мужчину, а не на пацаненка, еще играющего по вечерам в солдатики. Клайд оглянулся на дверь, собираясь отправиться восвояси. Но в этот миг матриарх заговорила. Ее немного шипящий, резкий голос потом всегда вспоминался Клайду, когда ему доводилось охотиться на ящероидов. Все еще покачивая бедрами, самка произнесла с живой болью в голосе:
– Отпусти меня, человек! Отпусти, отпусти, мои дети ждут меня! Открой замок, пока они не погибли без меня! Мои дети, мое племя! Отпусти, отпусти, не убивай!
Мальчик был потрясен настолько, что бросился бежать, не сказав ни слова ни монстру, ни учителям. Куда потом увезли клетку и что было с матриархом, он не знал. Первое потрясение давно прошло.
Псевдо-жизнь, как-бы-разум монстров в разных проявлениях, типа строений, ремесел, иерархии и религии уже не изумляли его. Но он все еще был не готов услышать от них разумную речь. Это порождало в нем сомнения в своей правоте, в правоте всех, кто пытался очистить мир от магических созданий...
– Нарушенное равновесие! – звучным, ни капли не искаженным страданиями или болью голосом произнесло белое существо, убившее дракона. – Подойдите, смертные, я еще успею убить вас!
Отряд продолжал пятиться, и монстр, досадливо мотнув головой, снова попытался приподняться. Силы его были на исходе. Но он мучал свое тело раз за разом, пытаясь заставить дотянуться до живых.
– Глупцы! – он говорил без малейших эмоций, и этот равнодушный голос завораживал. – Я должен убить и я убью. Потом. Вы будете умирать долго. Подойдите – я дам вам быструю смерть.
Вивиан отодвинула Аннарина и шагнула к монстру, не замечая вцепившихся в нее Клайда и Леми. Ее личико было сосредоточенно. Маг осознал – его подруга не околдована тварью, она просто трезво оценивает свои возможности – и возможности монстра.
– Кто послал тебя? – спросила она почти так же холодно, как и умирающий.
– Высшие силы. Равновесие не должно быть нарушено. Вы несете в себе пять пророчеств. Они не должны сбыться. Нам нужно искупить. Нужно вернуть себя. Подойди, Пророчица, и умри!
– Какие пророчества? – крикнула Лемвен из-за спины Вивиан.
– Пророчество о трех королях. Пророчество Бездны. Пророчество Огня. Пророчество Стражей. И твое личное маленькое пророчество, Целительница. Подойди, мое копье очень острое, острее бритвы. – хотя голос существа оставался равнодушным, казалось, что оно издевается.
– Расскажи нам о пророчесвах! Мы должны знать! – воскликнул Клайд.
– Жизнь за каждый рассказ, человечек! И начну я с тебя, согласен?
– Но... – Клайду не хотелось отказом прерывать откровения монстра. – Если я умру, я не услышу рассказа. Неравный обмен.
– Хорошо. Вот Пророчество о трех королях:
«Потомок стихий четырех,
Когда перерезаны корни,
Соберет разделенное вместе
И потерю народам вернет.
Наполнится Чаша ответом,
И крылья беду отведут.
Один возвратится из тьмы,
Другой же поднимется в небо,
А третий все нити сплетет.»
Монстр замолчал. Его прекрасное тело перестало судорожно подергиваться, откинувшись назад, на бок. Взмахнули белые крылья, сложились за плечами. Мышцы спины расслабились, и только руки из последних сил приподняли наконечник копья на уровень груди Клайда. Бесстрастные глаза существа не отрывались от глаз мага.
Клайд ощутил неимоверное желание подойти и позволить отточенному металлу войти в свою плоть. «Всего лишь выморок...» – вяло думалось магу.
Подойти близко, коснуться этой гладкой кожи, все еще сияющей неземным светом, позволить этим совершенным рукам сделать с собой что угодно... то, что нужно. Этому прекрасному созданию виднее. Человек должен только подчиняться. Так сладко, так всепоглощающе покоряться этому взгляду, что хочется застонать от переполняющего душу счастья. Разве его коротенькая жизнь сравнима с мудростью, которую подарило им это создание Света?
Огромные пальцы коснулись плеча мага. В них уже не было прежней силы, отрывавшей головы разумных, как ребенок обрывает одуванчики на лугу, но Клайда парализовало от одного только бесконечного восторга. Оно коснулось его! Не побрезговало! Его, смертного, грязного, касаются эти дивные руки, и даже не причиняют боли, хотя маг согласен быть выпорошенным заживо ради еще одного касания.
Ему хотелось прижаться к огромной ладони, как бездомному щенку к выловившим его из сточной канавы рукам. И в то же время он не смел побеспокоить могучее существо своими движениями. Одно лишь маленькое сожаление шевельнулось в нем: что он не может, не смеет разделить это счастье со своими друзьями. Наверное, они простят его. Ведь не Клайд сделал этот выбор. Но переживут ли они серую пустоту, которая поглотила мир вне ослепительного белого света, одарившего мага касанием? Бедолаги...
Клайд нерешительно нашел взглядом копье. Он обещал отдать свою жизнь, и сделает это с радостью, но могущественный медлит. Быть может, жалкому человечку следует надеться на копье самому? Или эта наглость оскорбит высшее существо?
Предвкушая новые касания обожаемых рук, пусть даже несущие смерть, Клайд чуть не плакал от счастья. Скорее! Убей меня! – молил в нем один голос. Нет! Помедли еще немного! Дай мне насладиться каждым мигом рядом с тобой! – вторил ему другой. Душа мага звенела, как струны арфы, со всех сил зажатые в кулак.
Светлый прекрасный воин, бронзовокожий, ослепительный, крылатый, наклонил, наконец, свое копье и медленно потянул человека за плечо к бритвенно-острому наконечнику. Какие-то голоса звучали в отдалении, и Клайду показалось, что это его друзья поют восторженный гимн. Слезы счастья уже вовсю катились по щекам мага, и он старался дышать осторожнее, что бы не испортить торжественный момент дурацким всхлипом.
Металл прорезал ткань и живую кожу под ней, но это было настолько неважно, что Клайд еле-еле обратил на это внимание. Он смотрел не отрываясь в это обожаемое лицо перед собой и с трудом удерживался от шага навстречу этому взгляду. Только желание продлить прикосновение подольше останавливало его. Если бы ему приказали – шагни, он сделал бы это, едва расслышав слова. Никогда, ни во сне, ни наяву, Клайду не было так хорошо. Кроме одного несуществующего места, где золотой, а не белый свет, падал на деревянные стены, и пахло сосновой смолой, и теплые губы... Все это было неправдой, вся жизнь мага была обманом, цепью потерь, горьких пробуждений! Но теперь-то он обрел истиное счастье!
Сверкающий светом взгляд внезапно погас. Тяжелые веки упали, и копье вывалилось из могучей руки. Клайд потянулся было за выскользнувшим из его плоти металлом, но силы оставили его, и он рухнул прямо на белые перья, подобно плащу укутывавшие создание Света, одновременно сходя с ума от наслаждения от прикосновения к нему и от ужаса что нарушил свое слово... не смог умереть...
Пахнущая болотом вода потекла по лицу Клайда. Живот несильно болел, в душе была пустота, подобная мокрому пеплу на месте сгоревшего сказочного дворца. Кузьма встревоженно вглядывался в лицо друга, а маг никак не мог понять, что случилось. Они снова охотятся в болотах? Какой прекрасный сон ему приснился, что-то светлое, огромное...
Клайд содрогнулся, и еле успел наклониться в сторону от Кузьмы. Его долго выворачивало, пока желудок не закололо, и во рту не появился горький вкус желчи.
– Что это было? – прохрипел он, утираясь замечатено пахнущей влагой и жизнью мокрой тряпкой.
– Их называют архангелами. – ответил ему голос Аннарина. – Глаза мага еще плохо фокусировались, и эльф казался ему размытым темным силуэтом.
– На самом деле они никакие не архангелы, конечно! – своим замедленным тоном вклинился Сэйт. Явно братишку пробивало на долгую историю, но у Клайда не было сил выслушивать книжные обороты.
– Скажи просто – кто это?
– Просто? – запнулся Сэйт, протягивая Клайду кружку с холодным отваром трав. – Монстры, как и все прочие. Только очень могущественные.
– А что оно со мной сделало?
– Очаровало, я думаю. А убить не успело, потому что кровью истекло.
– Убить?
– Ну, копьем он тебя тыкнуть успел, но девочки тебя уже починили. – уточнил из –за спины Тиэрон.
– А почему... я так хотел... – Клайд запнулся, не находя слов для описания своего восторга и всепоглощающего восхищения архангелом.
– Ну, наверное, он из последних сил в эту магию очарования вложился, а ты был ближе всех. К тому же в глаза ему смотрел.
– Он так долго... не убивал меня... – коснулся живота Клайд.
– Долго? Парень, да все заняло считанные секунды! Ты шагнул вдруг к нему, прямо под удар, он и начал бить, да сомлел. А я уж секиру достал – успокоить его. – пояснил Кузьма.
– Да? – глупо удивился Клайд. – А мне казалось, прошло полчаса или больше. Он держал меня, держал, касался... – былой восторг отзывался в нем чудовищной брезгливостью, снова затошнило.
– Да, девчонкам полегче пришлось, видно на всех у него магии не хватило. – покивал Кузьма, помогая Клайду встать.
– Девчонкам? – Клайд медленно, что бы не упасть, повернул голову.
Вивиан, Лемвен и Марусенька предстали его взору, но в каком виде! Заплаканные лица, растрепанные волосы, распухшие губы.
– Эй! – слабо улыбнулся Клайд. – Что это с вами?
Все три как по команде отвели от него глаза.
– Да ничего такого, парень, ты не думай. Прилипли они к архангелу тому, как котята, и пищали от радости, вот и все. – успокоил друга Кузьма.
Однако, вспоминая собственные ощущения, Клайд живо вообразил, как должна была подействовать очаровывающая магия на девушек. Если ему, мужчине, монстр представлялся могущественным повелителем Света, то им, видимо, самым желанным мужским существом в мире. Бедняжки! Не удивительно, что им неловко смотреть на Клайда после этого.
Тем временем Аннарин озабоченно торопил друзей. Прошло довольно много времени, и всадник погибшего дракона мог уже подлетать к месту боя с подкреплением.
– Хорошо, что он не видел нас. Довольно и того, что на наш след наведет нюхач. – приговаривал эльф.
Когда все закинули торбы на плечи, оказалось, что Марусенька все еще сидит возле мертвого архангела, перебирая белоснежные перья на его крыльях.
– Ты чего? – сердито прикрикнул на нее Кузьма, а Седди неожиданно смутился и покраснел.
– Я просто посижу еще чуть-чуть... – сказала гномишка отстраненным, мечтательным тоном.
Все остолбенели. С закрытыми глазами архангел казался спящим, и бездушный взор больше не портил его лицо. Просто очень красивый мужчина с обнаженным торсом и с белым плащом из перьев на плечах. Ростом с дом. Марусенька на его фоне смотрелась совсем игрушечной. Она гладила его перья и вздыхала – губы трубочкой, будто старается не заплакать. Наконец, магическая сила исчерпалась, и фигура архангела растаяла в воздухе. Гномишка неторопливо поднялась и посмотрела на всех с вызовом.
– Мне никто никогда так не нравился, и мне все равно, что это просто магия была. Дядька, где такие водятся?
– Такие водятся в Башне Гордыни, на верхних этажах. Подрастешь, натренируешься – можешь присоединиться к каким-нибудь искателям кладов, без конца штурмующих бессмертного Баюма. – ответил ей вместо Кузьмы Сэйт.
– Я... – гномишка выглядела разочарованной в прямом смысле: чары монстра окончательно сползали с нее. Прежде всего она покраснела до свекольного цвета. Потом отшвырнула прочь белое перышко, зажатое в кулаке и топнула ногой.
– Все равно он красивый! – словно кто-то с ней спорил, заявила гномишка.
– Пойдем. – мягко отозвалась Вивиан. – По дороге я расскажу тебе об архангелах. Они такие же создания магии, пронизывающей наш мир, как и прочие монстры, но их возникновение не было чьим-то замыслом или капризом. Они ведь действительно были когда-то тем, чем мы увидели их в грезах: созданиями Света, высшими существами, слугами богов. В монстров они обращены теперь в наказание за гордыню и нерадивость.
– Уй, как это? – позабыв обо всем на свете, гномишка подхватила мешок и затрусила по тропинке рядом с Вивиан, заглядывая снизу девушке в лицо. Остальные двинулись сделом за ними. Все молча ожидали окончания рассказа, заинтригованные не меньше Марусеньки. Только начитанный Сэйт кивал головой, словно потдверждая сказанное.
– Да, ангелы и архангелы были посредниками между богами и смертными. Их выбрали из смертных и дали им могущество, что бы они следили за равновесием в нашем мире. Эти духи оберегали священные места, источники светлой магической силы от бездумного использованияи. И источники темной силы, возникающие хаотично, они должны были тоже прятать от смертных.
Вначале они были истиными воинами Света. Часто помогали в безнадежных ситуациях, спасали народы. Например, говорят, что несколько эпидемий были остановлены именно ангелами и архангелами. Все радовались, если видели пролетающего в небе ангела. Люди в восторге стали строить для них малые алтари и даже храмы.
Но происхождение из смертных оставило на ангелах свой отпечаток. Не сразу, но постепенно стремление к почестям и власти захватило их. Они являлись на обряды в своих храмах и купались в чувствах молящихся, как в потоке магической энергии. Ходят легенды, что в это время они начали уносить с собой женщин, якобы принимая их в жертву себе. Было это забытое влечение плоти, или те несчастные действительно умирали в руках ангелов, отдавая свою жизненную силу воинам Света, трудно сказать. Слухи о потомках ангелов ходили по Адену, но возможно, раса артеас тогда еще не полностью покинула наши земли.
– Артеас? Крылатые люди? – перебила Вивиан Марусенька. – Но разве это не сказочки? «Давным давно, когда гиганты из камней варили вино и артеас летали повсюду...» – так все сказки начинаются!
– Теперь это сказки. – наполовину согласилась девушка. – А тогда артеас еще торговали с Аденом, и порой их видели в полете.
– А они точно не дети ангелов? – задумчиво произнесла гномишка.
– Нет, скорее наоборот. Ангелы могли быть созданы из лучших воинов артеас, доказавших свою преданность богам...
– Марусь, ну подумай сама – у медведя и элпи могут быть дети? – назидательным тоном вмешался Кузьма. – Не-ет, а почему?
– Потому что медведи не живут там, где элпи? – предположила гномка.
– Да нет же. Потому что рост у них разный. Разве у мамочки-элпи медвежонок в животе поместится, подумай сама.
Гномишка, видно, подумала как следует. Потому как зашипела, покраснела и начала нервно озираться назад.
– Не бойся! – поддразнил ее Клайд. – На тебе он все равно бы не женился.
– Слава Марф... – буркнула Марусенька, и тут же купилась на подначку. – Почему это?
– Да потому что эти архангелы уже не живые, а монстры. – коряво пояснил Клайд, сам смутившийся от обсуждения такой скользкой темы. Да еще эти яркие воспоминания о могучих руках, о сияющей бронзовой коже...
– Думаю, – произнес маг вслух. – Что когда они уносили смертных женщин, тем было уже неважно, как и для чего ангелы их используют. Умирали они счастливыми, это точно.
Девушки смущенно покивали, не желая больше обсуждать это.
– А боги-то почему сразу не вмешались?—недоуменно пожал плечами Седди. Ему тоже не нравилось, куда уводил разговор, но не высказать распиравшее его возмущение он не мог.
– Это ж получается, что ангелы сами нарушали то равновесие, которое стеречь должны? Пустили гоблинов в кладовую, как у нас говорят!
– Да, боги не вмешивались до поры до времени. Ведь не взирая на злоупотребления, ангелы справлялись с охраной источников светлой и темной силы. А несколько сотен жизней ничего не значили для высших сил, ибо войны и болезни уносили гораздо больше. К тому же, умирая счастливыми, смертные души не взывали к своим Стражам об отмщении.
– Так боги знали про это или нет? – переспросил Седди.
– Трудно сказать. Мы ведь считаем, что боги всемогущи, так? Значит, они знали, но не вмешивались. А каков был их замысел – этого нам не понять.
– Ангелы могли быть посланы смертным как испытание? – изумилась Лемвен.
– Почему нет. – пожал плечами Сэйт. – Очень поучительная история получается, недаром эту легенду запрещали рассказывать в Адене несколько сотен лет подряд.
– Запретная легенда? Ух ты! – Марусенька захлопала в ладоши.
– Тише ты! – усмехнулась Вивиан. – Да, до тех пор, пока эльфика Нариэль не пробудила Баюма, про падших ангелов старались не вспоминать.
– Говорят, эльфийка была не одна в Башне Гордыни, вот откуда всем стало известно о переродившемся императоре. – задумчиво произнес Тиэрон.
– Со мной учился парнишека. – неуверенно вставил Клайд. – Он утверждал, что его собственный прадед проследил за Нариэль, искавшей клад Баюма. Парень был из старинного рода магов, у них сохранились семейные летописи за много веков... но мальчишки всегда хвастаются, так что я не знаю, правда ли это.
– Следил, и что? – переспросил темный эльф.
– Ну, Нариэль была известной искательницей сокровищ, и в команду к себе никого никогда не брала. Вот прадед того парнишки, когда ее заметил в лесу, решил пробраться следом. Очень часто клады оказывались так огромны, что один искатель сокровищ не мог унести все. Тут-то бы этому прадеду и удалось поживиться...
Башня Гордыни тогда стояла пустая, как высохшая кость. Нариэль нашла какие-то руны на стене внизу. Они вдруг начали светиться, и эльфийка читала написанное вслух. Но следивший за ней маг прятался далеко от нее и ничего не разобрал. Потом она стала пробираться наверх. Он следовал за ней, держа Свиток Перемещения наготове. Клады часто охраняли свирепые монстры, а ввязываться в чужую драку маг не собирался.
– Разумный какой был дедуля... – фыркнула с презрением Лемвен.
– Такие типы до сих пор попадаются. – покачал головой Тиэрон. – Крысы самые настоящие!
– Ну да, маг не был образцом благородства и доблести, но именно он все видел и рассказал в Гильдии Магов. Как Нариэль наткнулась на зачарованное копье и испачкала его своей кровью, как из камня вышел Баюм и появились охраняющие его монстры, в том числе ангелы и архангелы...
– А Нариэль погибла? – пискнула Марусенька.
– Да, весьма нехорошей смертью. – сухо кивнул Клайд.
– Так это все правда, что Баюм разорвал ее живьем и выпил жизненные силы досуха? – передернулся Тиэрон.
– Ну, тот парень говорил, что так оно и было. – Клайд махнул рукой. – Может, это был и не его прадед, но кто-то ведь это видел?
– А может, люди все придумали – и про Нариэль, и про возрождение Баюма. Император был на верхушке Башни всегда, просто раньше на материке кипели войны и бойцам было не до поиска старых кладов. – предположил Седди.
– Может и так. – маг не спорил. Древние легенды никогда не были его коньком.
– Так что же там с ангелами? – нетерпеливо подергала Вивиан за рукав робы гномишка.
– Когда Баюм начал строить свою Башню Гордыни, ангелы должны были вмешаться в это. Во-первых, он заложил фундамент в месте небывалой силы. Во-вторых, он пригласил тайно темных жрецов, и они приносили человеческие жертвы для укрепления стен магией. Два источника силы рядом – темный и светлый – создавали возмущение магии на всем севере материка, но ангелы в то время уже считали ниже своего достоинства затыкать каждую магическую дырку. К тому же, проникнувшись собственныи величием, они полагали, что у жалких смертных не получится выстроить такую Башню.
Тридцать лет строилась Башня, и тридцать лет воины Света игнорировали ее, занялтые собственными делами. Рассказывают, что хитрый Баюм нарочно для этого построил далеко на юге огромное капище, где ежедневно справлялись обряды во славу ангелов и приносились им жертвы – магические и кровавые. Воины Света слетались туда, как пчелы на мед...
– Скорее, как мухи на... эх! – крякнул Кузьма и замолчал.
– Да, уже мало хорошего оставалось в них тогда. Но своего Баюм добился. Ангелы почуяли беду только когда император поднялся на самый верх Башни Гордыни и обратился со своим дерзким требованием в богам.
Белые крылья гремели по всему небу, сонмы воинов с копьями мчались со всех сторон к Башне, но они опоздали, явившись как раз в миг гнева богов. Баюм был проклят в своем бессмертии, а ангелы низвергнуты из высших существ в обычные монстры. И навеки привязаны к Башне Гордыни.
– А что это он твердил про возвращение? – спросил Клайд, потирая плечо, которого касалась ручища архангела.
– Эти существа сохраняют свою память – или часть памяти. Они смутно помнят, кем были когда-то, и иногда пытаются заслужить прощение богов. Но делают это хаотично и странно: то слетят вниз и разрушат Храм в маленькой деревушке, то пытаются напасть на Баюма, вместо того, что бы защищать его...
– А зачем им его защищать-то? – изумилась Марусенька.
– Да в наказание, глупая! – пояснил Кузьма. – Нарочно, что б им обиднее было.
– А... ну понятно. – неопределенно протянула Марусенька.
– Было пророчество. – медленно произнес Сэйт. – Что Баюм может быть убит навсегда и освобожден от проклятия богов. Душа его обретет покой, а Башня Гордыни рухнет. Но кто может убить бессмертного, неизвестно. Вот ангелы и защищают императора от всех подряд.
– А что еще за пророчества он упоминал тут? – поинтересовался Седди. – Я из них только одно знаю, про нашу Лемвен. – и он сдержанно хихикнул, получив от эльфийки ножнами меча пониже спины.
– А я знаю только часть того пророчества, которое он прочитал. – задумчиво добавил Клайд. – Мне о нем говорил Наставник в Школе Магии, но ему были известны только первые четыре строчки.
– Пророчества Стражей и Бездны упоминаются в наших летописях. – пояснил Сэйт. – Но только их названия. Они оба как-то связанны с Пророчеством трех королей. Но я тоже всегда думал, что оно не трех королей, а одного.
– Ну да. – согласилась Лемвен. – Мне еще бабушка говорила – дескать, предсказано было, когда вернется наш король, да понять никто не может.
– Не ваш, а наш. – смущенно поправил ее Сэйт.
– А вот и наш! – уперла руки в боки темная эльфийка. – Какое моей бабушке было дело до светлоухих, подумай сам!
– А какое было дело нашим летописцам до правителя ваших нор! – огрызнулся светлый.
Аннарин растерянно переводил взгляд с девушки на брата и обратно. Неожиданный спор грозил перерасти в драку, но тут оба спорщика рассмеялись собственной горячности и перевели дух.
– Что-то где-то напутали с этим пророчествои, точно вам говорю! – пожала плечами Вивиан.
– Нужно будет в Гильдии рассказать о полном тексте. – согласился с ней Клайд. – Правда, понятнее-то он от полноты не стал.
– Стоит ли доверять словам монстра? – возразил Аннарин. – Если верить тому, что рассказала нам Вивиан, эти существа должны быть хуже чем безумны. Их смертное прошлое, их сияющее могущество и их наказание – все перемешано в головах этих самых ангелов.
– Но тем ценнее его слова! – горячо воскликнула Вивиан. – Быть может, они помнят текст без искажений, хотя и не понимают, что он означает.
– Не понимают или не знают? – задумался вслух Сэйт.
– Понимают как-то не так. – поправилась девушка. – Ну подумай сам, какое отношение к пророчеству можем иметь мы с вами? Наша смерть не принесла бы ангелам прощения богов, но искаженный ум белого воина этого не осознавал.
– А как архангел попал сюда, в лес, так далеко от Башни Гордыни? И почему дрался с драконом Торионела? – практичный Кузьма не отвлекался на разгадывание древних загадок, ему хватало тех, что были в настоящем.
– Ну, может быть дракон пролетел слишком близко от Башни и архангел бросился в погоню с тупым упорством монстра. Вот и залетел так далеко в чащу. А после гибели противника, истекая кровью, понес про нас всякий бред, кашу из своих размытых воспоминаний. Он нас мог принять за кого угодно: за королей, за Баюма, хоть за големскую мамашу. – предположил Клайд.
В этот миг над головами отряда раздался тоскливый звук, подобный реву десятка медных труб. Друзья мгновенно кинулись под защиту плотных зарослей, не проявляя больше праздного любопытства, один раз уже чуть не окончившегося для них бедой.
Прижавшись спинами к покрытым мхом стволам кряжистых деревьев, они с трепетом наблюдали, как далеко в небе, различимые урывками в просветах, к месту недавнего боя с драконом, летели ослепительно-белоснежные фигуры архангелов. Друзья насчитали пять или шесть совершенных бронзовых тел. Фигуры закружились над лесом, высматривая что-то.
Одновременно из-за дальних гор появились боевые драконы. Всадники прибыли на помощь своему соратнику. Видимо, они привезли с собой мага или Свитки Оживления, потому что настречу своим из чащи взлетел давешний павший в схватке с архангелом ящер.
Оба крылатых отряда устремились на противника. Закипела яростная битва, шум которой разнесся над лесом как рев бури.
– Ну, на этот раз уходим очень быстро! – скомандовал Кузьма. – Ты, Муська, не собираешься туда отправиться перышки подбирать?
– Вот еще! – фыркнула Марусенька. – Я ж просто заколдованная была, дядь!
– Ну и ладушки. Уговаривать тебя у нас времени нет. – кивнул гном и тяжелой трусцой устремился по лесу, стараясь перебегать от дерева к дереву, но не терять из вида тропу. Остальные молча, сберегая дыхание, бросились за ним.
Клайд хотел было использовать свое любимое «Хождение с ветерком», но Вивиан остановила его жестом. Не стоило рисковать привлекать внимание дерущихся. И архангелы, и всадники на драконах могли учуять всплеск магической энергии. Кто бы ни победил в воздушном бою, друзьям вовсе не улыбалось дожидаться встречи с ними... Шум битвы медленно удалялся. Притихший лес погружался в сумерки. Влажная земля, покрытая папоротниками, то и дело подсовывала бегущим под ноги коряги, кочки и промоины. Друзья помогали упавшим подняться, и бегство продолжалось.
Через несколько часов, перемазанные в грязи, усталые, голодные, путешественники различили среди деревьев темный силуэт полуразрушенного форта. Озираясь то на лес за спиной, то на таящие опасность небеса, они пересекли заросшую белыми цветами поляну и укрылись под оплетенными плющом и покрытыми мелкой порослью кустарника каменными сводами низкого строения.