Geum.ru

В рамках программы "пушкин" при поддержке министерства иностранных дел франции и посольства франции в россии ouvrage réalisé dans le cadre du programme

Вид материалаКнига

Содержание


X. от entwurf k traumdeutung
Подобный материал:
1   ...   10   11   12   13   14   15   16   17   ...   45

In-put, то, что привнесено из внешнего мира, Фрейда не удовлетворяет, ему нужно импровизировать. И тогда он вводит

156

дополнительный механизм, ω. Последний раз уже говорилось о том, что перед нами всего лишь эффекты записи.

Речь идет о том, чтобы сконструировать все из энергетических представлений, то есть из того соображения, что нельзя вынуть из шляпы кролика, его туда предварительно не посадив. Чтобы что-то вышло, нужно, чтобы что-то прежде вошло. Исходя из этого мы все и построим. Речь идет, скорее всего, о системе восприятия. Не будем преждевременно называть ее сознанием. Впоследствии Фрейд действительно смешивает ее с системой сознания, но для этого ему приходится вводить дополнительную гипотезу. Почему? Потому что ему нужны не только те стимуляции, что от внешнего мира исходят, ему нужен сам внешний мир. Ему нужен внутренний аппарат, который отражал бы не только исходящие от внешнего мира возбуждения, но его, если хотите, структуру.

Фрейд не гештальтист — нельзя приписывать ему все достоинства сразу — но он прекрасно чувствует теоретические требования, которые гештальтистскую конструкцию породили. И в самом деле, чтобы живое существо при первом же столкновении с миром не погибло, оно должно располагать неким адекватным его отражением. А это и означает, что схема эта опирается на самом деле как раз на то, что получит впоследствии наименование гомеостаза. Представление о нем уже присутствует здесь в понятиях подлежащего сохранению равновесия и зоны-тампона, поддерживающей возбуждение на одном уровне и служащей, следовательно, тому, чтобы регистрировать плохо, а то и чтобы не регистрировать вовсе. То есть регистрироваться-то оно регистрируется, но при этом фильтруется. Понятие гомеостаза, таким образом, уже присутствует здесь, предполагая на входе и выходе нечто, именуемое энергией.

Оказывается, однако, что схема эта неудовлетворительна. Если нервная система действительно осуществляет фильтрацию, то фильтрация эта организованная, прогрессивная и предполагает наличие определенных каналов. Ничто, однако, не дает повода думать, что каналы эти всегда идут в функционально полезном направлении. Совокупность всех этих каналов, всех событий, всех произошедших в ходе развития индивида инцидентов образует ту модель, которая и задает собой меру Реаль-

157

ного. Это и есть Воображаемое? Да, это должно быть именно оно. Однако как таковое оно предполагает наличие гештальтов, предрасполагающих живой субъект к определенного рода связи с типичной, именно ему отвечающей формой, предполагает биологическое сопряжение индивида с образом его собственных видовых черт, с образами того, что в определенной среде может, с биологической точки зрения, быть для него полезно. Всего этого здесь нет и следа. Есть лишь зона опыта и зона, где происходит его канализация.

По сути дела, память рассматривается здесь как последовательность энграмм, как совокупность серий проложенных каналов, и представление это оказывается неудовлетворительным, пока мы не введем в него понятие образа. Если мы предположим, что серия таких каналов, серия опытов вызывает в психическом аппарате, устроенном наподобие чувствительной фотопластины, некий образ, то само собой разумеется, что стоит какому-нибудь возбуждению, давлению, потребности эту серию реактивировать, как тот же самый образ немедленно возникнет вновь. Другими словами, любая стимуляция ведет к возникновению галлюцинации. Принцип функционирования аппарата φ — это галлюцинация. Вот что, собственно говоря, имеется в виду под первичным процессом.

Вся проблема заключается тогда в том, какая связь существует между галлюцинацией и реальностью. Фрейд оказывается вынужден восстановить систему сознания и ее парадоксальную, с энергетической точки зрения, автономию. Если увязывание одного опыта с другим производит галлюцинаторные эффекты, необходим корректирующий аппарат, проба на реальность. Эта проба на реальность предполагает сравнение галлюцинации с чем-то таким, что было получено в опыте и сохранено затем в памяти психического аппарата. В итоге Фрейд, пожелав систему сознания полностью исключить, оказался вынужден восстановить ее с еще более ярко выраженной автономией.

Я не утверждаю, что делать это он был не вправе. Но вы сами увидите, куда это его приведет. Какие же окольные пути придется ему искать, чтобы представить себе, как происходит опорное сравнение того, что дано в системе — системе-тампоне, умеряющей стимуляцию системе гомеостаза — с регистрацией

158

этих стимулов? К каким дополнительным гипотезам он вынужден будет прибегнуть? Именно дополнительные гипотезы и позволяют нам оценить трудности, перед лицом которых он оказался. Трудности можно, как это и сделал Валабрега, распределить по двум рубрикам: торможение (inhibition) и информация.

Первая схема психического аппарата в Entwurf'e

Психический аппарат в Traumdeutung

Воображаемая функция Я и дискурс бессознательного

159

Оптическая схема теории нарциссизма

Система со состоит из дифференцированных органов, которые не регистрируют приходящие из внешнего мира большие массивы энергии. Массивы эти — изменения температуры, давления и т. д. — могут оказаться столь значительны, что само сохранение живого существа окажется под угрозой. Если тампон больше не помогает, остается спасаться бегством. Но подобные случаи далеки от того, что нас с вами интересует. У нас речь идет об отношениях псюхэ с тонкими влияниями внешнего мира. Возьмем солнечную энергию — специализированный аппарат улавливает лишь определенную часть этого феномена. Он выбирает определенный уровень частоты, настраиваясь не на энергию как таковую — что было бы с нами, работай мы в режиме трансформаторов или фотоэлектрических датчиков? — а на период. Глаз, когда он воспринимает свет, улавливает куда меньше энергии, чем зеленый лист, который чего только с этим светом не делает!

Для идентификации качества Фрейду приходится, таким образом, допустить специализированный аппарат, что предполагает почти полное устранение притока энергии.

160

Вы прекрасно понимаете, что понятие исключительно перцептивной по своему характеру разрядки отвечает, на уровне этого аппарата, элементарному требованию симметрии. Фрейду приходится допустить, что тут налицо известное постоянство энергии и что привнесенное должно где-то найтись.

Особый акцент ставится, однако, на том, что между возбуждением и разрядкой перемещение энергии минимально. А почему? Да потому, что система должна быть от перемещений энергии максимально независима. Ведь задача системы как раз в том, чтобы отстраниться от этой энергии, выделить в ней чистое качество, то есть внешний мир, взятый в качестве простого отражения.

Чтобы между внутренним миром, где образ обусловлен содержанием памяти, где он, по природе своей, галлюцинаторен, и миром внешним могло иметь место какое-либо сравнение, чтобы существовал какой-то общий для них масштаб, необходимо, чтобы Я, потенцируя выполняемую им в качестве тампона функцию регуляции, создавало максимальные помехи для прохода энергии внутрь этой системы. То, что приходит в качестве стимула, уже в значительной степени отфильтрованного, должно быть отфильтровано вновь, чтобы можно было сравнить его с особыми образами, возникновение которых обусловлено той или иной потребностью. Вопрос в том, каков уровень давления этой потребности: навязывает ли она себя вопреки всякой очевидности, или же Я оказывается способно отфильтровать, отцедить количество перемещенной энергии настолько, чтобы очевидно стало, что образ неосуществим.

Другими словами, полагая вполне традиционно, что, исходя из рефлекса, он сможет постепенно вывести логическим путем всю последующую лесенку: восприятие, память, мысль, идеи, — Фрейд оказывается вынужден овеществить сознание-вос-приятие в определенной системе. Что вовсе не так уж абсурдно. То, что подобная дифференцированная система существует — чистая правда; мы уже имеем о ней некоторое представление и можем даже приблизительно указать ее место. В психическом аппарате Фрейд различает две зоны — зона воображения, памяти, или, точнее говоря, зона обусловленной памятью галлюцинации связана в нем со специализированной системой восприятия как таковой. Сознание есть отражение реальности.

161

Валабрега: — Да, но это становится очевидным гораздо позже. На этом этапе у Фрейда еще отсутствует то ясное представление о психическом аппарате, которое предложит он впоследствии вместе с системой восприятие-сознание.

Лакан: - Элементы — это и есть ω.

Валабрега: — Но это совсем не похоже по замыслу своему на то, что он впоследствии назовет психическими аппаратами.

Лакан: - Я полагаю, напротив, что аппараты эти, как таковые, здесь уже налицо. Разве стал бы он присваивать им буквенные обозначения ψ, φ, ω, если бы уже тогда не различал их в качестве аппаратов?

Валабрега: — Впоследствии он выделит уже в самой системе ψ два базовых элемента; они-то и дадут нам пресловутый психический аппарат.

Лакан: - Но в прошлый раз я как раз и пытался вам показать, что для того, о чем идет речь в Traumdeutung, термин "пси/хический аппарат" уже неудовлетворителен, ибо в этой работе дает уже о себе знать иное, временное измерение

Валабрега: — Говоря об это и реальности, следует различать три случая. В первом из них, когда в момент появления показателя реальности Я находится в состоянии желания, происходит разрядка энергии в том или ином специфическом действии. Этот первый случай соответствует просто-напросто удовлетворению желания. Во-вторых, появление призрака реальности совпадает с ростом неудовольствия. Система ω порождает защитную реакцию, находящую выражение в побочной нагрузке.

Лакан: - Это означает, что количество энергии, проходящей через несколько нейтронных фильтров, достигает минимальной интенсивности на уровне синапсов — это не что иное, как электрическая схема. Если ток у вас идет по трем или четырем проводникам вместо одного, то сопротивление в каждом из них потребуется меньшее, пропорционально количеству проводников. И, наконец, в третьих, если ни один из первых двух случаев не имеет места, нагрузка может происходить без помех, в соответствии с преобладающей в данный момент тенденцией.

162

4

Суждение, мысль и т. д. представляют собой столкнувшиеся с запретом энергетические разрядки. Этой конструкции Фрейд всегда и придерживается, когда называет мысль действием, сохраняемым на уровне минимальной нагрузки. Это своего рода симуляция действия. Что отражение мира тут имеет место, это надо признать, поскольку опыт обязывает нас признать наличие нейтрального восприятия — я имею в виду нейтрального с точки зрения нагрузки, то есть восприятия с минимальной нагрузкой.

Психология животных обязана своими успехами тому, что в мире животного, его Umwelf'e, ей удалось выделить силовые линии и конфигурации того, что является для этого животного изначально притягательным, что отвечает его потребностям, то есть тому, что называют еще его Innenwelt'ом — структуре, связанной с сохранением его формы.

Ссылок на энергетический гомеостаз здесь недостаточно. Потребности краба иные, чем потребности кролика, и интересы у них тоже совсем разные.

Попробуйте, однако, исследовать поле восприятия кролика, краба или птицы. Предложите крысе или утке что-нибудь чрезвычайно для нее желанное — пищу или любой другой объект, который служил бы удовлетворению одной из ее потребностей, — и поставьте этот объект в систематическое соответствие с той или иной формой или цветом. Вас поразит, какое количество самых разных вещей утка или даже краб способны воспринять, пользуясь при этом не только чувствами, подобными нашим собственным: слухом, зрением и т. д., — но и другими аппаратами чувственного восприятия, антропоморфного аналога которым найти невозможно, как, например, у кузнечиков. В любом случае вы сразу отметите, что находящееся в распоряжении такого животного поле чувственного восприятия исключительно обширно по сравнению с тем, что выборочным образом принимает участие в образовании его Umwelt'a. Другими словами, дело здесь не в простой коаптации Innenwelt'a с Umwelt'oм, не в том, что во внешний мир заранее привносится некоторая соответствующая потребностям структура. Зона сознания, которой обладает каждое животное — мы говорим сознание, имея

163

в виду факт восприятия внешнего мира посредством системы чувств, — гораздо обширнее, нежели то, что может быть выстроено в качестве заранее сформированных ответов на его основные потребности.

В определенном смысле это соответствует тому, что представляет нам эта схема в качестве обобщенного чувственного слоя. Человек располагает о реальности куда большей информацией, нежели может он получить из непосредственной пульсации собственного чувственного опыта. Но ему того, что я называю заранее проложенными путями, как раз не хватает. Человек начинает с пустого места. Тому, что дерево горит и что кидаться с высоты не следует, он должен научиться сам.

Неправда, конечно, что ему приходится учиться абсолютно всему. Но что знает он от рождения? Это не очень ясно. Вполне возможно, что он чему-то обучается, но совсем не так, как делает это животное. У него уже имеются определенные ориентиры, определенное знакомство, connaissance, с реальностью — то самое знакомство, которое именует Клодель со-рождением, co-naissance, и которое представляет собой не что иное, как Gestalten, рад заранее сформированных образов. Признания такого знакомства требует не только теория Фрейда, но и соображения из области общей психологии животного — аппарат нейтральной регистрации, выстраивающий определенное отражение мира, действительно существует, и не имеет значения, будем ли мы, следуя Фрейду, называть его сознательным, или нет.

Дело лишь в том, что у человека явление это приобретает те особые черты, которые мы называем сознанием, и происходит это по мере того, как вступает в игру воображаемая функция его Я. Человек видит это отражение с точки зрения другого. Для себя самого он — другой. Именно это и создает у вас иллюзию, будто сознание прозрачно для себя самого. В нем, в этом отражении, нас нет, а находимся мы в сознании другого, чтобы оттуда это отражение наблюдать.

Как вы убедились, предложенная Фрейдом рациональная схема психического аппарата до конца не разработана, что и делает наш сегодняшний разбор ее занятием неблагодарным. Фрейд здесь всего лишь расправляет крылья. Все, что он говорит здесь, носит характер

164

предварительный, двусмысленный, порою избыточный, но многое из этого окажется тем не менее плодотворным.

Понятие эквивалентности, например, здесь выглядит совершенно чужеродным. Существуют потребности, говорит Фрейд, и потребности эти вызывают у человеческих существ реакции, призванные их удовлетворить. Понятие это, вовсе не виталистическое и вовсе не введенное в психо-механистическую систему насильственно, является, по сути дела, энергетическим. Предполагается наличие в самом начале определенного количества нейронной энергии. Увязанная с опытом сновидения, концепция эта приведет, как вы убедитесь, к поразительному развитию этой схемы.

Все это кажется вам, конечно, стерильным и архаичным. Но для нас важно уловить в этой схеме то, что содержит в ней зерна будущего, что позволит Фрейду развить свою схему дальше. Дело совсем не в том, что Фрейд, как пытается убедить нас Крис, заменил механистический подход подходом психологическим – это грубое представление, которое ровным счетом ничего нам не говорит. Схему свою Фрейд оставил; в своей теории сновидения он, сам не отметив и даже не почувствовав разницы, развил ее далее, сделав тем самым тот решительный шаг, который и открыл для нас психоаналитическое поле как таковое. Никакого обращения Фрейда к органо-психологическому способу мышления не было – мысль его следует все тем же путем. Метафизика его, если можно так выразиться, остается неизменной, а вот схему свою он дополняет, вводя туда нечто новое – понятие информации.

Не бойтесь мысленно задержаться на этих неблагодарных моментах, помятуя о том, что перед нами лишь первые моменты творческой мысли, развитие которой откроет нам куда более широкие горизонты.

2 февраля 1955 года.

X. ОТ ENTWURF K TRAUMDEUTUNG

Энтропия в буквальном смысле. Парадоксы омеги. Все всегда налицо. Сновидение и симптом. Разговор с Флиссом.

Применение к оценке того или иного труда именно тех принципов, которыми автор в своем построении руководствуется, — вот основное правило всякой здравой критики. Так, например, Спинозу нужно постараться понять исходя из тех принципов, которые сам он выдвигает как наиболее пригодные для мышления и преобразования интеллектуальных способностей.

Другой пример — Маймонид, еще один мыслитель, подобравший для понимания мира кое-какие ключи. В трудах его мы находим прямые указания на то, каким образом следует вести исследования Применяя эти указания к работам самого Маймонида, нам удается понять, что именно он хотел в них сказать.

Таким образом, мы лишь следуем самому общему правилу, когда, читая Фрейда, пытаемся применить к его трудам те принципы понимания и осмысления, которые в них самих же и сформулированы.

1

Уже за три занятия до сегодняшнего я начал подводить вас к пониманию того, что означает в По ту сторону принципа удовольствия тот х, который именуется в ней, в зависимости от ситуации, то автоматизмом повторения, то принципом Нирваны, то инстинктом смерти. Вы помните, что я заводил речь об энтропии. Это не случайно. Фрейд и сам отмечал, что то, о чем он говорит, наверняка является чем-то именно в этом роде. Понимать его при этом буквально вовсе не нужно. Тем не менее ряд аналитиков, и не из последних, в этом деле опростоволосились.

166

Оказался среди них и Бернфельд — прекрасный аналитик, сумевший разглядеть подлинное детское воспоминание Фрейда за тем экраном анонимности, на который тот в своем рассказе о нем это воспоминание проецировал. Фрейд представил это воспоминание в закамуфлированном виде, приписав его одному из своих пациентов, но сам текст его — не совпадение с фактами биографии, а именно структура самого текста — позволили Бернфельду продемонстрировать, что о реальном диалоге с реальным пациентом речь в данном случае идти не могла, что имело место перемещение и что пример, как наглядно показывает сопоставление его с двумя или тремя сновидениями, описанными в Толковании..., наверняка заимствован Фрейдом из собственной жизни. Те, кто были свидетелями моего комментария к Человеку с крысами, с этим местом знакомы.

И вот этот самый Бернфельд, лет десять спустя после появления того важного для нас текста, который мы собираемся комментировать, публикует совместно с Фейтельбергом в International Journal of Psycho-analysis за 1931 год сообщение о чем-то таком, имени чему ни в одном языке подобрать нельзя. Подано это было, однако, в форме научного исследования. Сообщение было озаглавлено The Principle of Enthropy and the Death Instinct. Авторы его попытались изучить парадоксальную пульсацию энтропии внутри живого существа, точнее — на уровне нервной системы человека, сравнивая температуру церебральную с температурой ректальной. Им показалось, что они сумели при этом засвидетельствовать наличие парадоксальных вариаций, то есть не подчиняющихся принципу энтропии в том виде, в котором он действует, согласно физическим представлениям, в системах неодушевленных.

Читать об этом очень забавно — хотя бы потому, что перед нами наглядный пример заблуждения, в которое может ввести буквальное понимание теоретической метафоры.

Для Фрейда речь идет о том, чтобы постичь человеческое поведение. Задавшись этой целью, он спрашивает себя, нельзя ли воспользоваться для этого категорией, аналогичной тем, что применяются в физике. Вот здесь-то и вводит он измерение энтропии, реализующейся в том своеобразном акте коммуникации, который представляет собой аналитическая ситуация. И

167

все эти измерения нужно сохранить, если мы хотим к соображениям Фрейда прислушаться — ведь соображения эти относятся не только к живому существу, поддающемуся объективации в психическом плане, но и к значению его поведения, и притом именно в той мере, в которой это последнее оказывается вовлеченным в тот особый ряд отношений, который являют собой отношения аналитические, иначе как разновидность коммуникации просто немыслимые. Вот те рамки, в которых сравнение инстинкта смерти с энтропией имеет определенный смысл. Понимать же эту аналогию буквально, переводить ее в точные термины, имеющие хождение в физике, — напротив, совершенная бессмыслица, не менее абсурдная, чем действия обезьян-дактилографов у Бореля. К сожалению, подобные действия нам не раз еще придется наблюдать и со стороны аналитиков.

На протяжении четырех пройденных мыслью Фрейда этапов, о которых я вам уже говорил, — отмеченных, соответственно, неизданной рукописью, которую мы с вами заканчиваем комментировать — Толкованием сновидений, формированием теории нарциссизма и, наконец, работой По ту сторону принципа удовольствия, — одни и те же трудности и тупики воспроизводятся каждым заново, но уже в другой, видоизмененной конфигурации. Перед нами своего рода негативная диалектика, где в преобразованных формах настойчиво заявляют о себе все те же антиномии, — ей-то и предстоит нам последовать, чтобы предстал, наконец, перед нами в собственном своем облике тот независимый строй, который Фрейд, столкнувшись с ним, как раз и пытается формализовать.

После полутора лет занятий моего семинара вы прекрасно понимаете, что речь идет о строе символическом — с присущим ему строением, с его динамикой, с теми формами, в которых выступает он, навязывая человеческому существу и переживаемому им свой собственный порядок, свою, независимую, экономию. Именно в этом видится мне оригинальность фрейдовского открытия. Для тех, кто ничего не понимает, попытаемся выразить это в образной форме, определив символический строй как то высшее в человеке, что лежит не в нем самом, а вовне. И Фрейд, в процессе осуществляемого им синтеза, вновь и