. Эта книга

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 50 51 52 53 54 55 56 57 ... 61

Эзотеризм утверждает, что космос построен по иерархическому закону, а потому все единичные реальности и явления обладают качественно различным достоинством, всякая высшая ступень in nuce заключает в себе всю нисходящую цепь низших ступеней и каждую из них в отдельности. В силу этого всякое низшее может быть выведено из иерархически высшего

— 569 —

аналитическим суждением. Разность уровней иерархического достоинства и есть исходный источник всякой причинности вообще. Какую бы мы ни наблюдали причинную зависимость между явлениями, она всегда непосредственно или опосредованно возникает из одной или нескольких разностей иерархических потенциалов. В конкретно-эмпирическом причинность, как это правильно указал Кант, познается нами синтетическим суждением a priori из восприятия цепи последовательных явлений или состояний. Это значит, что причинность обнаруживается через посредство категории времени — в длительности его протяжения, в последовательности чередования его отдельных моментов. Но, с другой стороны, очевидно, что сущность причинности совершенно отлична от времени и последовательности чередования его моментов: состояния или виды явлений изменяются в протяжении времени, но это качественное их изменение составляет особую категориальную реальность. Если идея времени и его протяжения составляет нечто вполне определенное и специфическое, то принцип последовательности имеет более общий характер и одинаково приложим и к чередованию отдельных моментов времени, и к чередованию качественно сменяющих друг друга звеньев причинной цепи. Эзотеризм и объясняет это тем, что последовательность есть вообще синтетическая категория конкретного эмпирического, а потому всякая высшая реальность или начало, независимо от свойств и достоинства собственной природы, в этом конкретном эмпирическом обнаруживается необходимо через посредство категории последовательности. Отсюда и явствует, что связь причинности с. последовательностью вовсе не специфична особенно ей как таковой, а потому хотя мы и воспринимаем причинность сквозь призму последовательности, но, пользуясь только эмпирическим фактом последовательности, нельзя прийти к идее причинности. Этой идее в конкретно-эмпирическом необходимо должен соответствовать особый субстрат, ей одной свойственный; это и есть качественное изменение явлений или состояний, образующих причинную цепь. Это качественное изменение обнаруживается в категории последовательности, но вместе с тем есть нечто вполне своеобразное. Так как источником всякой причинности является разность уровней иерархического достоинства, то всякая причинная цепь может быть представлена как разряд разности иерархических потенциалов, происходящий в силу синтетической категории конкретного эмпирического в нем в постепенной последовательности. Следствие по своему иерархическому достоинству может совпадать с первоначальной своей окружающей средой или быть выше нее, но при всех условиях оно необходимо ниже, чем иерархическое достоинство высшего полюса действующей разности потенциалов, высшего изливающего энергию начала. В силу этого факт совместного существования причины и следствия всегда и необходимо выявляет качественное протяжение, нисходящее от первой ко второму. Это качественное протяжение только проецируется в конкретное эмпирическое как последовательное во времени чередование явлений или состояний, но само по себе и составляет особый субстрат причинности. Таким образом, причинность, будучи по отношению к последовательной цепи феноменов результатом синтетического суждения a priori, в то же время есть непосредственное эмпирическое восприятие разности уровней иерархических потенциалов. Этим мы и пришли к уже известной эзотерической доктрине, что категория

— 570 —

причинности есть проекция синтетической категории иерархического строения в мир, подчиненный синтетической категории последовательности. Причинность как таковая, т. е. как мы ее обычно мыслим, есть действительно исключительное достояние нашего сознания, но самый факт ее бытия с несомненностью указует на бытие некоторого высшего ее прототипа — закона иерархического строения. Если мы воспринимаем весь космос sub specie категории причинности, то это значат, что космос развертывается в перспективе бесконечно возрастающего по достоинству качественного протяжения.

Категория количества может иметь приложение только к обособленным элементам равного иерархического достоинства или в аспекте такого равенства, или, наконец, при предпосылке игнорирования причинной между ними зависимости. Количественные множества возникают по принципу количественного счета единичных аппрегендированных данностей. Именно такую природу имеет всякое геометрическое пространство. Каждая его часть есть количественное членение целого, а потому, во-первых, может быть обособлена в себе независимо от всех других, а во-вторых, абсолютно рядоположна им, т. е. части пространства не могут между собой совпадать. Целое образуется лишь в пределе последовательно возрастающего рядоположного присоединения частей друг к другу, т. е. по принципу количественного счета. Эти два предиката количественного пространства — обособленность частей и их рядоположность — и обобщаются положением, что одно и то же тело не может одновременно занимать двух различных частей равного ему объема пространства, и, обратно, та же самая часть пространства не может быть одновременно занята двумя телами. Таким образом, всякое количественное пространство качественно абсолютно плоскостно, лишено всякой внутренней в себе глубины. Совершенно обратное всему этому мы наблюдаем по отношению к пространству качественному. Здесь связь целого с элементом или вообще большего объема с меньшим определяется одновременным действием двух существенно различных, хотя и сопряженных законов. Во-первых, здесь также имеется закон количественного возрастания, и множество образуется из элементов по принципу количественного счета, но, во-вторых, здесь действует также и закон чистого качественного возрастания. Возрастание, в первом случае, приводит к образованию различного вида множеств, которые, будучи аппрегендированы, могут образовать по тому же принципу количественного счета множества высших порядков. Во втором случае закон качественного возрастания единицы или монады приводит к образованию последовательных ступеней иерархии монад, Таким образом, природа качественного или иерархического пространства определяется законом двойственной иерархии монад и множеств, между тем как в природе количественного пространства могут существовать лишь количественно отличающиеся единицы, т. е. иерархия множеств. Отсюда непосредственно и вытекает, что количественное пространство есть только частный случай целостного качественного пространства, возникающий при положении, что параметр качественности есть определенно заданная и неизменная константа.

Правильно установив, что пространство есть «чистое воззрение» (intuitus purus, riene Anschauung), Кант совершенно произвольно и неправильно ограничил пространство его количественным видом, т. е. его частным случаем.

— 571 —

Это было бы справедливо только в том случае, если бы все наши познавательные действия и процессы протекали исключительно в категории количества, т. е. если бы категория качества была для нас совершенно закрыта. Между тем сам Кант строит, параллельно трем категориям количества, три категории качества, как заложенные в нашем сознании трансцендентально, При этих условиях невольно напрашивается предположение, что идея качества вообще не получила у Канта должной выявленное™. И действительно, он полагает следующие категории качества: «реальность», «отрицание» и «ограничение». Первые две категории («А есть В» и «А не есть В») суть ничто иное, как основные положения логики, т. е. наиболее отвлеченной дисциплины чистого разума, а потому они формальны, но отнюдь не качественны. Эти два положения лежат в основании всякого диалектического процесса и хотя могут быть прилагаемы и к качеству, но в себе чисто спекулятивны, т. е. предшествуют всякой качественности. Третья категория — «ограничение» («А есть не В») возникает, по Канту, тогда, когда предикат мыслится как признак, содержащийся в субъекте, причем он исключается таким образом, что за субъектом оставляются все другие признаки, кроме этого. Ясно, что в понимании Канта предикаты рядоположны в субъекте, т. е. образуют лишь количественное множество, а потому каждый из них может выделяться как бы коллективным отсечением. Содержание субъекта есть только сумма содержаний его аспектов, содержание всякого целого есть только сумма содержаний его отдельных составляющих. Отсюда с несомненность вытекает, что Кант воспринимал всякое качество через призму количества, что всякое качество он сводил к количеству и что совсем был лишен самостоятельной идеи качества как содержания. Наглядным и очевидным доказательством справедливости этого утверждения служит отсутствие в философской системе Канта надлежащего места для материи. Все попытки ее определения в «Metaphysische Anfangsgraende» и догматичны, и наталкиваются на непреодолимые противоречия с основоположениями его трансцендентального идеализма. Наконец, здесь же и заключается объяснение того, что кантовская философия, при такой силе отрицания и разрушения, так бедна положительным содержанием.

Как Кант в своем гипертрофировании разума естественно отошел от идеи самобытного содержания, подчинив ее началу формы, так эзотеризм учит о бинерности этих двух начал и самобытности обоснования в себе каждого из них. Когда множество отдельно объективированых элементов объединяется в некоем новом целостном единстве, то здесь совершается особый акт. Кант говорит о способности «воспроизведения» (Reproductio), но вовсе не вскрывает особенность его природы. Между тем здесь именно и совершается transcensus no качеству, имеющий основоположное значение как для идеи качества вообще и возможности ее восприятия нашим сознанием, так и для возможности восприятия законов качественной эволюции и ее конкретного осуществления. Целое не есть только сумма составляющих элементов, но содержит в себе и нечто существенно новое, не заключавшееся ни в каком элементе порознь и ни в каких периферических их взаимоотношениях и сочетаниях. Целое есть не только суммарное единство, но и единство синтетическое, и именно в силу заключающегося в нем существенно, сравнительно с элементами, нового оно и представляет собой реальность качественно высшего порядка, обладает высшим иерархическим достоинством. Мы действительно не можем мыслить отвлеченного конкретного

— 572 —

пространства в себе, но мы косвенно получаем его идею из эмпирического наблюдения различной количественной протяженности физических тел. Именно в этом акте наблюдения трансцендентальная категория исполняется соответствующим ей содержанием и чистое воззрение соединяется с эмпирической действительностью. Совершенно аналогично этому мы не можем переживать отвлеченной качественности, т. е. отвлеченного содержания, но мы так же косвенно получаем его идею из эмпирического наблюдения различной качественной напряженности, интенсивности и общности воспринимаемого. Одинаково в этом акте конкретного переживания трансцендентальная категория содержания получает эмпирическое приложение, и чистое воззрение соединяется с феноменальной действительностью. Интуиция количества и интуиция качества параллельны между собой, одинаково равноценны и самодовлеющи с эмпирической точки зрения. Как в первой мы воспринимаем протяжение количества и различную величину его эмпирических проявлений, так во второй результатом наблюдения и переживания оказывается протяжение качества, различные степени и разности интенсивности его обнаружений в феноменальном.

Все изложенное и может быть резюмировано следующим образом. Мы обладаем одинаково способностями количественных и качественных восприятий, причем эмпирически последняя вовсе не соподчинена первой, а проявляется в некоторой ей параллельности. И количество, и качество возникают как общие идеи из сравнения различных эмпирических единичных количеств и качеств. Количество связано с принципом последовательного счета и имеет приложение лишь к обособленным элементам равного иерархического достоинства или однородным. Качество связано с началом причинности и имеет приложение лишь к соподчиненным иерархически элементам различного иерархического достоинства. Количественное протяжение и количественное пространство в действительности суть только частные случаи качественных протяжения и пространства. И количественное протяжение, и качественная причинность обнаруживаются в чередовании соответствующих явлений и состояний, но это есть лишь следствие подчиненности конкретно-эмпирического мира синтетической категории последовательности. Глубинным источником всякого протяжения вообще служит закон иерархического строения и перспектива его качественных протяжений. Отсюда самый эмпирический факт возможности восприятия причинных качественных протяжений с непоколебимой несомненностью устанавливает, что трансцендентальная категория пространства есть в действительности высшее начало, чем категория пространства количественного, что она первона-чальнее ее обладает высшим иерархическим достоинством, а последняя находится в причинной от нее зависимости и относится к ней как видовое к родовому. Так как источником системы трансцендентальных категорий является гносеологический субъект, то его природа и деятельность раскрываются лишь в идее качественного причинного иерархического пространства. Из этого вытекает ошибочность разделения Кантом внешнего и внутреннего по отношению к сознанию человека миров по признаку исключительной прост-ранственности первого. Внутренний мир человека также обладает пространством, живет и действует в нем, но это пространство количественно только во времени, между тем как внешний мир количествен также и в геометрических протяжениях. Но как тот, так и другой мир одинаково обладают качественным причинным пространством, одинаково же трансцендентально

— 573 —

в них предустановленным. Эмпирический субъект и его сознание постигают причинную иерархическую пространственность и своего внутреннего мира, и мира внешнего лишь в известной степени и приближенности, возрастающих по мере эволюции. Актуальное достояние эмпирического субъекта и его сознания отличается от императивно заданного не только количественно, но и качественно, а потому достижение полного обладания и сознания заложенной во внешнем и внутреннем причинности может быть представляемо только как конечная энтелехия развития. Отсюда явствует, что гносеологический субъект есть трансфинитум возрастающего ряда состояний качественной эволюции эмпирического субъекта и что достижение им первого возможно лишь в пределе качественно же возрастающих transcensus'oB.

Наряду с этим Кант совершил еще другую ошибку величайшей важности и значения. Он совершенно произвольно и противно истине принял постулатом абсолютное тождество разума, природы и деятельности сознания у всех людей. Эта его идея нормального, или чистого разума, в связи с отрицанием исконной индивидуальности у людей, и привела к неисчислимым бедствиям при приложении ее к области политико-социальной. Между тем он не мог не установить этого постулата, ибо в противном случае это ниспровергло бы весь его трансцендентальный идеализм. Только принимая абсолютное тождество разума и природы сознания у всех людей, Кант мог объяснить при своем понимании гносеологического субъекта такую же одинаковость у всех системы трансцендентальных категорий. Система трансцендентальных категорий действительно для всех людей одинакова, но объяснение этого требует тождества эмпирических субъектов лишь при произвольном и неправильном качественном сближении или отождествлении эмпирического субъекта с субъектом гносеологическим. Гносеологический субъект для всех людей тождествен — это есть бесспорная истина, которую эзотеризм принимает вместе с Кантом, но различие индивидуальностей и природы эмпирических субъектов нисколько этому не противоречит и даже необходимо вытекает а priori при ведении доктрины о -качественном иерархическом пространстве. Гносеологический субъект потому тождествен для всех людей, что он имеет качественно высшую природу, чем всякий субъект эмпирический и всякое их множество и сочетание; гносеологический субъект есть единство не ге-нерическое, но генетическое и синтетическое для всякой множественности и всех иерархий микрокосмов. Поэтому гносеологический субъект должен быть также определен как синтетическое средоточие всех трансфинитумов — энтелехий возможного эволютивного качественного возрастания эмпирического субъекта каждого человека. Каждый человек, как микрокосм, наделен особой индивидуальностью и потому обладает особым индивидуальным же типом возрастания. Преодоление этого типа возрастания принципиально невозможно, и все возможности, лежащие за его пределами, не могут не оставаться навсегда закрытыми. По этим основаниям гносеологический субъект открывается каждому эмпирическому индивиду только как трансфинитум соответствующего ему типа возрастания. Гносеологический субъект в себе не микрокосмичен, но макрокосмичен: он трансцендентален всякому эмпирическому субъекту и иерархически выше всякого трансфинитума возрастания всякого эмпирического субъекта, а потому трансцендентен ему. Кант сравнивал свою заслугу с Коперниковой. Между тем в действительности он поставил в центре мироздания человека, а Бога сделал производным. Поэтому его дело есть, в сущности, воскрешение систе-

— 574 —

мы Птоломея после того, как система Коперника была уже известной. Его можно сравнить только с Тихо Браге, ибо кантовский гносеологический субъект вполне подобен вымышленным и беспредметным точкам — центрам циклического вращения планет по Тихо Браге. Вывод эзотерической философии — Бог есть вселенский гносеологический субъект — восстанавливает истинное мировоззрение, подобное коперниковскому, ибо здесь Первичное есть центр, а вторичное и производное тяготеет к Нему и движется по Его законам. Основная идея Канта — о подчиненности деятельности нашего сознания искони заданной системе трансцендентальных категорий — остается в полной силе, но ее смысл и значение в корне изменяются. Неведомый и непонятный законодатель нашего разумного сознания в кантовской философии при свете эзотеризма обретается в Бытии Первоначальном, а потому действительном и равно обязательном для всех. Общение с высшим миром и его познание есть действительно приобретение новых ценностей, ибо это есть эволютивное усвоение единичным эмпирическим субъектом достояния Абсолютного Гносеологического Субъекта.

Заслуга Канта остается в полной силе в деле ниспровержения ложной метафизики. Оставаясь в границах обычного конкретно-эмпирического сознания, человек действительно не может иметь правильного суждения и действительного познания конечных причин. Если он все-таки пытается делать это, то в результате такого софистического умствования может возникнуть лишь лжеименное знание, дурная метафизика. Субъект познания и его объект соотносительны, и чтобы быть в праве иметь суждение о высшем, необходимо обладать даром повышения качества своей субъектности, иерархического достоинства ее природы и деятельности. Ограниченность познавательных возможностей конкретно-эмпирическим справедлива для всякого сознания, усвояющего только простейшую и низшую модификацию категории пространства — категорию пространства количественного. Напротив, как только человек начинает подниматься до идеи самодовлеющей качественности, он получает возможность реализовать природу высших ступеней трансцендентальной категории пространства, т. е. осуществлять опыт, трансцендентный природе синтетической категории последовательности. Всякое бытие в себе синархично, но обнаруживается актуально по закону иерархического строения. Это значит, что всякое бытие раскрывается в трансцендентальной категории пространства и, обратно, трансцендентальная категория пространства возглавляется бытием в себе как трансфинитумом возрастающего ряда. Чем выше качественное достоинство единичного бытия, тем ему соответствует более высшая ступень в макро-космической иерархии трансцендентальной категории качественного причинного иерархического пространства. Именно в этой категории и обнаруживается внутренняя глубинность бытия, перспектива его единичных ка-чествований и состояний. Для эмпирического сознания, подчиненного синтетической категории последовательности, опыт в трансцендентном невозможен именно потому, что, как показал Кант, к нему не может быть приложима трансцендентальная категория пространства, становящаяся здесь пустой и лишенной всякого положительного содержания. Напротив, при показанном должном расширении идеи трансцендентальной категории пространства она различными ступенями своей качественной иерархии гармонирует со всеми возможными видами и порядками бытия, а потому и всякий трансцендентный опыт оказывается не выходящим за ее пределы в

— 575 —

пустоту, т. е. делается возможным и действительным. Таким образом, эмпирический факт возможности восприятия причинной зависимости, приводя к идее качественного протяжения и иерархического пространства, устанавливает беспрерывно возрастающую иерархичность трансцендентальной категории пространства и макрокосмическую всеобщность ее высшей ступени, т. е, трансцендентность всякому единичному эмпирическому субъекту и миру синтетической категории последовательности. Такая природа трансцендентальной категории пространства и утверждает возможность трансцендентного опыта, обусловливая ее только соответствующим повышением качественного достоинства, т. е. иерархического уровня эмпирического актуального сознания познающего.

Показав на пути только что приведенного краткого конспективного изложения критики с эзотерической точки зрения второго постулата кантовского трансцендентального идеализма его ошибочность, т. е. возможность трансцендентного опыта вообще, обратимся к анализу первого постулата. Принимая, что эмпирический человек и его сознание есть только обособленная единичная субъектная самость и ее раскрытие в соответствующем ей множестве единичных элементов, мы неправомерно ограничиваем природу человека и познаваемого им окружающего одной только основоположной категорией монадности. В этом случае первенствующее и основное значение приобретает закон иерархического строения, а проблема гносеологии сводится: во-первых, к закономерной возможности утверждения этого иерархического закона как действительной, объективной, всеобщей и эмпирической истины, а во-вторых, к возможности осуществления иерархических transcensus'oe эмпирическим сознанием, т. е. возможности познания бытия высшего порядка, чем обычно феноменально ему свойственное, и положительного реального опыта в этих высших трансцендентных планах космоса. Отсюда явствует, что второй постулат трансцендентального идеализма непосредственно связан с первым и гетерономен ему, ибо только в одностороннем утверждении монадности и человеческого существа как обособленной самости возникает проблема возможности преодоления субъектной эмпирической ограниченности, т. е. трансцендентного опыта.

Blog