Geum.ru

План сущность понятия «иезуит», эволюция слова. История основания и существования Ордена Иезуитов. Великие генералы Ордена

Вид материалаРеферат
Подобный материал:
1   2

3. Великие генералы Ордена.


Святой Игнатий Лойола

Игнатий Лойола (Ignacio de Loyola) родился в 1491 г. в родовом замке в Басконии. Был тринадцатым ребенком в семье. В соответствии с обычаями своего времени получил домашнее воспитание. Юность провел при дворе - был пажем Хуана Веласкеса, казначея испанского короля. Вместе с королевской свитой много путешествовал по стране. После смерти покровителя перешел на службу к вице-королю Наварры. Во время франко-испанских сражений оказался в осажденной Памплоне, где и произошли события, предопределившие его дальнейшую судьбу.

20 мая 1521 г. Игнатий получил серьезное ранение в ногу. Длительный период выздоровления проходил в его родовом замке. Игнатий много читал и размышлял. Именно тогда происходит его обращение. Игнатий решается оставить светскую жизнь, блеск и мишура которой стала его тяготить, и посвятить себя служению Богу. Пока еще не представляет четкой и ясной картины своих действий, но в его душе уже появились первые ростки духовного прозрения, которые впоследствии воплотились в Духовных Упражнениях. Воодушевленный посещением Пресвятой Девы, Игнатий окончательно вступает на путь христианского совершенствования.

Прежде всего, мечтает посетить землю, по которой ступала нога Спасителя. Подобное решение требовало основательной подготовки, и Игнатий отправился в знаменитое аббатство Монтсеррат. Дальнейший путь лежал в Барселону – крупнейший порт Средиземного моря, однако, по неизвестным причинам Игнатий остановился поблизости, в Манресе. Одиннадцать месяцев, проведенных в Манресе – это напряженная внутренняя борьба, мнительность и искушения, доводящие до исступления, и вместе с тем моменты необыкновенного духовного просветления. Одним словом, это время взлетов и падений души, из которых важнейшим событием можно считать озарение на Кардонере. Именно в этот период Игнатий возмужал и окреп духовно. Накопленный опыт станет ключом к дальнейшим действиям и позднее ляжет в основу Духовных Упражнений.

В 1523 г. Игнатий отправляется в Рим, откуда через Венецию наконец-то добирается до Святой Земли. Его желанием было остаться навсегда там, но по требованию папского посланника завершил свое паломничество и вернулся домой.

В тридцать три года сел на школьную скамью, чтобы выучить латынь. Потом в Алкале и Саламанке слушал лекции философии. Там Игнатия поджидало новое испытание – обвинение в ереси. Слишком бросались в глаза его нищенская одежда и аскетический способ жизни. Ко всему, Игнатий учил и проповедовал, не имея официального позволения. Все это вызвало подозрение инквизиции, что он может быть одним из alumbrados, членов секты, которая чрезвычайно беспокоила церковные власти в Испании. Хотя после расследования обвинения были сняты, около двух месяцев Игнатий провел в тюрьмах.

Игнатий не сдавался. В 1528 г. приехал в Париж. Продолжал там изучение гуманитарных наук и слушал лекции по теологии. Учеба давалась Игнатию нелегко. Жил на милостыню, исходившую от богатых испанских купцов. Но, несмотря на все трудности, нашел в Париже преданных друзей, разделявших его взгляды. Это были Франциск Ксаверий, Пьер Фавр, Диего Лаинес, Симон Родригес, Николай Бобадилья, Алфонсо Сальмерон. 15 августа 1534 г. на Монмартре они дали торжественные обеты – нестяжания, целомудрия и безоговорочного послушания Папе – Наместнику Христа на земле. Кроме того, друзья приняли решение совершить паломничество в Святую Землю.

Вскоре Игнатий был вынужден оставить своих товарищей и выехать в Лойолу, чтобы укрепить пошатнувшееся здоровье. Остальные тропой паломников отправились в Венецию. Там планировали встретиться и сесть на корабль, идущий в Палестину. Но отношения Венецианской Республики с Востоком изменились, поездка в Святую Землю стала невозможной, и они вынуждены были остаться на месте. Готовились к рукоположению, все свободное время отдавали больным в лечебницах, выполняя самую грязную и тяжелую работу. Игнатий, вернувшийся после лечения из Лойоли, был рукоположен 24 июня 1536 г. Затем все вместе отправились в Рим, надеясь там найти ответы на то, что не давало им покоя.

На пути в Вечный Город, Игнатий снова пережил потрясшее его до глубины души явление: в Ла Сторта Христос, придавленный тяжестью креста, утвердил его намерение основать новый орден. К воплощению этого пришли после глубоких размышлений и длительных совместных обсуждений. Тогда появились первые наброски Конституций, так называемые Уложения, с которыми и предстали в Ватикане. Павел III торжественно огласил их 27 сентября 1540 г. - от этой даты начался новый отсчет в истории. Вскоре Игнатия выбрали настоятелем, и он вместе со своими сподвижниками дал вечные обеты

С этого момента постоянно пребывал в Риме. Заботился о самых бедных, униженных и оскорбленных. С особой теплотой относился к сиротам, больным, падшим женщинам. Много времени посвящал духовному наставничеству и переписке.

Однако в первую очередь занимался проблемами разрастающегося ордена, представители которого появились во многих европейских странах и на миссиях. Решал вопросы организации учебы, заботясь о духовном и интеллектуальном развитии молодых иезуитов. Защищал орден от различных нападок.

Был гениальным настоятелем. С людьми работал самозабвенно, требовательно, притом доброжелательно, с отеческой терпеливостью и пониманием. В Конституциях, рождавшихся среди молитвы, мистического восторга и слез, в образе идеального настоятеля, без сомнения, запечатлелся его портрет. Конституции Общества - своего возлюбленного детища, создавал в течение многих лет. Дни и ночи проводил в молитве, испрашивая совета с небес, и помалу, отбросив излишнее, вытесал систему гибкую и непоколебимую, действующую в любых условиях.

Игнатий не щадил себя в своем служении, не считаясь с тем, что неуклонно подрывает свое здоровье. Угас в одиночестве 31 июля 1556 г. Потомкам оставил в наследство весь свой опыт, дошедший до нас в рукописях, размышлениях и тысячах писем к различным лицам, три из которых – о послушании, бедности и монашеском совершенстве - вошли в список обязательного чтения во многих орденах. Был также Рассказ паломника, - часть автобиографии, написанная под его диктовку. Сохранился фрагмент Духовного Дневника, который является бесценным свидетельством игнатианской мистики. Однако наибольшее значение в истории монашеской жизни и в развитии христианской духовности приобрели два основных его дела - Конституции и Духовные Упражнения, - та маленькая книжечка, вот уже несколько веков вдохновляет и оживляет тысячи верных сынов Игнатия по всему миру.

 

Иньиго Лойола – имя Игнатий он взял около 1540 года из почтения к антиохийскому епископу-мученику – был обращенным, который, однажды уверившись в том, какова воля Бога в отношении всей его жизни, продолжал искать этой воли в каждой ее детали. Он был младшим сыном в баскской дворянской семье, которая была достаточно влиятельна, жаждала приключений и совершала свою “законную” долю греха. Он предавался мирской славе и удовольствиям до 23 лет, когда во время болезни в Лойоле ему открылась жизнь в Духе. Прочитал тогда две книги, которые сосредоточили его мысли на Христе, Чьим выдающимся служителем ему предстояло стать, и на святых, на которых ему хотелось походить. Он размышлял и задавался вопросами о “духах”, которые, как он чувствовал, действуют внутри него, некоторые – тревожа его, другие – утешая, и научился распознавать истинное и ложное. Этот опыт “распознавания” сопровождал его всю жизнь. Отказавшись от своих надежд, он оставил мир людской славы, чтобы проводить свою жизнь в молитве и аскетизме в Манресе, терзаясь искушениями и сомнениями. Это тяжкое учение, в котором Бог относился к нему, “как учитель к ребенку”, помогло ему преодолеть свою склонность к несдержанности и неблагоразумию.

Глубоко сожалея о своих грехах и беспорядочной жизни, он попросил о милости испытывать отвращение к миру, но его духовное самолюбие не было болезненным. Игнатий лицом к лицу увидел распятого Христа, умершего за его грехи. Все его существо жило одним ощущением чуда, что он прощен и спасен, и тем, что он позже стал называть “близостью с Богом”. “Что я делаю для Христа?”, “Что я буду делать для Христа?” Эти беседы господина со слугой, друга с другом простираются за пределы жизни Игнатия, так что его грехи вместе с грехами всего человечества объемлются искупительным замыслом пресвятой Троицы. Его размышления и мистический опыт, дарованный ему Богом, помогли ему стать апостолом с твердым намерением ради любви ко Христу спасать души и вести их к совершенству. Позже его идеалы разделили другие люди, его товарищи, которые, в свою очередь, стали распространять и защищать веру проповедью и служением в мире, таинствами и всевозможными делами милосердия. Игнатий непрестанно призывал их к чистой любви к Иисусу Христу, уча их искать Его славы и спасения душ, пока они не достигнут совершенства в любви к Богу и в служении Ему. Деятельная натура обращенного приобрела твердое и определенное направление.

Новообращенный решил стать паломником – человеком, который считает себя странником на земле и хочет таким быть. Он уповал на одного лишь Бога. В течение 14 лет он пешком путешествовал по Испании, Франции, Италии, Фландрии и Англии, и совершил паломничество в Иерусалим, где хотел остаться. Его понимание собственного внутреннего состояния со всеми его взлетами и падениями прояснилось благодаря встречам со множеством разных людей. Озарение, посетившее его на берегу Кардонера, многому научило его в духовном и умственном смысле. Он увидел жизнь в новом свете, и это так потрясло его, что он часто говорил об этом в последующие годы. Увидел, что все хорошее и все дары даются свыше мудрым и всемогущим Богом, что они возвращаются к Нему и что человек должен сделать со своей стороны все возможное, чтобы вернуть Ему их. Нельзя сказать, что это новое видение полностью изменило его. Умножая свои связи с людьми и постепенно, с большим или меньшим успехом находя верные образцы поведения благодаря своему жизненному опыту, он продолжал учиться искусству благоразумия и осуществлял la discreta caridad, умение, без которого не обойтись человеку, чья жизнь требует стольких важных решений.

Даже желая “жить с одним лишь Богом” в мире, Игнатий проявлял свою потребность в общении с другими людьми: потребность отдавать и получать. Бог хотел, чтобы он шел именно этим путем, но он знал, что не сможет быть настоящим апостолом для других, если не будет в то же время “добродетельным и ученым”, как будет позже написано в “Конституциях” (“Уставе”) иезуитов. Когда Игнатий учился, ему пришлось встретиться со многими представителями церковных властей; исповедниками, экзаменаторами, инквизиторами, монахами и епископами, а также с мирянами – мужчинами и женщинами; все они помогали ему конкретизировать желание “помогать душам”. Его молитва, апостольство и учеба постепенно слились в единое целое. Его забота о личном совершенстве стала неотделима от его заботы о совершенстве каждого человека, которого он встречал.

Будучи студентом, в Алкале, Саламанке и Париже, он едва ли подозревал, что станет основателем монашеского ордена. Ему нужно было обрести зрелось, стать совершеннее, извлечь пользу из встреч, которые даровал ему Господь на жизненном пути, прежде чем он смог собрать вокруг себя “сотоварищей Господа” и они решили никогда не расставаться и образовать религиозную организацию, основанную на послушании.

Общество Иисуса, которое сначала было основано неформально, позднее стало частью церковных структур, чтобы осуществлять в жизни все связанное с его особой харизмой. Кроме того, юридический статус Общества был духовной движущей силой, заставлявшей его членов устремляться все дальше на пути служения нашему Господу. Закон любви и милосердия Святого Духа, который при определенных обстоятельствах может действовать и без правил, тем не менее, является тем пульсом, оживляющим письменные уставы. Игнатий не придавал “Конституциям” (“Уставу”) вида замкнутой системы: рожденные из “распознавания”, они не только определяют идеал Ордена, но и отражают его жизнь. Они – продукт опыта иезуитов, но в то же время они побуждают иезуитов к распознаванию, индивидуальному и общинному.

Игнатий основал орден священников, которым помогают другие монашествующие. Апостольская цель общества была воплощена в священстве, которое считалось в то время лучшим источником помощи душам. Игнатий хотел, чтобы в его ордене состояли священники, которые отличались бы чистотой своей христианской жизни и ученостью. Для него, поборника частого причащения, литургия была священной жертвой, которую он просил Бога принять за его благодетелей; также, как показывает его “Духовный дневник”, она была для него событием, посредством которого его настойчивая молитва восходила через размышление об Иисусе Христе к Отцу Света, помогая ему обрести те милости, в которых он нуждался, чтобы хорошо исполнять свою работу.

В литургическом календаре Католической Церкви день памяти св. Игнатия приходится на 31 июля.




Диего Лаинес (Diego Lainez)

...невысокого роста и утонченный; его большие глаза были светлы и полны жизни, его ум - быстр и точен, его фигура - благородна, глубока, серьезна, великодушна, решительна и непоколебима"

До собрания первой Генеральной Конгрегации прошло два года после смерти Игнатия. Напряженные отношения между папой Павлом IV и Филиппом II, королем Испании, создавали непреодолимые препятствия для приезда испанцев в Рим. Папа был калабрийцем и неприязненно относился к испанцам. Начало конфликта с Филиппом 2 ознаменовалось обыском иезуитских домов (это случилось еще при жизни Игнатия). Иезуитов подозревали в хранении оружия и участии в заговоре. Люди, близкие Обществу, так сказали о Павле 4; "..четверти часа было бы достаточно, чтобы уговорить его запретить Общество".

Правление Павла IV ознаменовалось также приостановкой Триденского собора, возобновлением деятельности Инквизиции и изданием в 1557 г. "Index Librorum Prohibitorum" (Индекса запрещенных книг), который "запрещал все, что не было строго католическим". В индекс вошли все произведения Эразма. "Так как его грамматические книги были были основой иезуитского образования, эта мера вызвала ропот".

Второй причиной задержки оказались сами иезуиты. В 1554 г., во время своей болезни, Игнатий назначил Иеронима Надаля вице-генералом. В 1556, в виду приближающейся смерти, Игнатий предал управление Обществом Поланко, так как Надаль отбыл в Испанию. После смерти Игнатия Поланко собрал в Рим некоторое число профессов, которые избрали его вице-генералом. Возникли разногласия по поводу того, кого из двух вице-генералов следует сделать преемником, но Надаль разрешил все споры, сказав, что поддержит кандидатуру Лаинеза, если он будет избран Конгрегацией генеральным настоятелем.

Николас Бобадилья, этот святой, но непредсказуемый и непостоянный человек, выступил против того, чтобы Общество управлялось одним человеком, предлагая главой "кабинет отцов-основателей". Он направил Папе меморандум с критикой Конституций и своим видением Общества, но при слушании дела, которое был назначен разрешать кардинал Гизлиери (Ghislieri), доминиканец, Надаль с легкостью опроверг все аргументы Бобадильи, так что последний в конце концов признал свою неправоту и отступил.

19 июня 1558 г., при восстановленном внутреннем мире, 20 профессов собрались в комнатах, где умер Игнатий, и открыли 1-ую Генеральную Конгрегацию. К тому времени Общество начитывало около тысячи членов, но среди них было лишь 45 профессов, из которых в Рим сумела прибыть только половина. 2 июля 1558 г. Генеральная Когрегация избрала вторым генералом Диего Лаинеза. Конгрегация также одобрила написанный Игнатием текст Конституций, но Папа по-прежнему с предубеждением смотрел на Общество и издал декрет о том, что иезуиты должны все-таки совместно петь Литургию часов, а генерал должен избираться лишь на три года.

Генеральная Конгрегация обратилась к нему с письмом, в котором в вежливой и недвусмысленной форме заявила о своем единодушном решении следовать Конституциям. Павел IV пришел в негодование и вызвал к себе отца-генерала. На аудиенции, данной Лаинезу и Сальмерону, категорически потребовал пения Литургии часов в хоре и избрания генерала лишь на три года, как во всех прочих орденах.

Иезуиты вынуждены были подчиниться, хотя в Конституции, одобренные 1-ой Генеральной Конгрегацией и изданные как "Constitutiones Sotietatis Iesu", изменения никогда внесены не были, была лишь добавлена 159-ая страница с комментариями о вышеупомянутых воапросах. Через год, 18 августа 1559 г. Павел IV умер. Лаинез был выдвинут одним из кандидатов на пост Папы и на первом голосовании получил 12 голосов, но спешно покинул Рим, чтобы избежать возможного избрания Папой. Кардиналы избрали Джованни Анджело Медичи (Giovanni Angelo Medici), Пия IV, который объявил распоряжение Павла IV о хорах и генерале в Обществе Иисуса его личным мнением, а не исходящим от Святого Престола. 159-ая страница была изъята из издания, с комментариями же Лаинеза, создаваемыми при деятельной помощи Надаля, Конституции становились все более жизненными,

Лаинез, в 1546 и в 1547 участвовавший в Тридентском соборе и оставивший значительный след в работе собора в Болонье (1547), был напрвлен Пием IV сначала на религиозный диспут в Пуасси, во Франции, где пытались достичь примирения католики с протестантами, а затем на завершающую сессию собора в Триденте, где он первым среди папских богословов говорил о Евхаристии.

Сам он не мог посвятить много времени выполнению своих обязанностей генерального настоятеля, но он мог всецело положиться на неутомимого путешественника Иеронима Надаля, который продолжал важнейшую работу, изначально порученную ему Игнатием: посещал общины иезуитов и, используя свой необычайный ум и мудрость, объяснял людям различных национальностей цель, структуру и дух Конституций. В те ранние дни не было человека, который бы больше потрудился ради созидания единства разума и сердца среди иезуитов, чем этот человек, наделенный способностью вдыхать в страницы Конституций жизнь самого Игнатия.

Лаинез, человек большого ума, о котором Рибаденейра (Ribadaneira) сказал "..невысокого роста и утонченный; его большие глаза были светлы и полны жизни, его ум - быстр и точен, его фигура - благородна, глубока, серьезна, великодушна, решительна и непоколебима", издал несколько работ, среди которых важнейшая - "Disputationes Tridentinae". В период исполнения Лаинесом обязанностей генерала количество провинций увеличилось с 12 до 18, количество домов - с 72 до 130, а количество членов Общества - с 1000 до 3500. Общество начинает приобретать влияние, а с ним приходят и проблемы.

Карл V, король Испании, требует Франциско Борджиа в свое личное подчинение, чему Лаинез сопротивляется и оказывается сильнее, принуждая короля разрешить Борджиа работать в Испании. Начинаются преследования иезуитов в Венеции, возникают трудности в Германии, погибают несколько иезуитов в Индии.

В 1559 г. в "Индекс" добавлены несколько новых книг, среди них "Audi, Filia" Иоанна Авильского, "Молитвенник" Луис де Гранада, архиепископа Толедского и "Труды христианина" Франциска Борджиа. Генерал инквизиции включил в "Индекс" эти книги по настоянию Мелькор Кано, который везде подозревал ересь и был открыто враждебен к иезуитам. Борджиа, чтобы избежать ареста, на долгих 12 лет покинул Испанию. В 1559 Индекс запретил все религиозные книги на испанском языке, в особенности рукописные. Под запрет попали и "Духовные Упражнения", которые еще не были напечатаны в Испании. Ректор иезуитской коллегии в Севилье в спешном порядке собрал все экземпляры этой книги, имевшиеся у послушников, и сдал их Инквизиции. "Духовные Упражнения" смогли быть изданы в Испании лишь в 1615 году.

Лаинез умер 19 января 1565 года в Риме.


Лоренцо Риччи

О. Лоренцо Риччи родился 2 августа 1703 г. во Флоренции, второй из пятерых детей в дворянской семье. Вступил в Общество 16 XI 1718 г. в Риме. Профессор философии в Сиене и Риме и богословия в Римской коллегии. Секретарь Общества (1755-1758). Избран генералом 21 V 1758 г. на XIX Генеральной Конгрегации. Управлял Обществом до его ликвидации 21 VII 1773 г. В период его правления папа Климент XIII подтвердил Уложения Института Общества и защищал Орден во время нападок на него в Португалии (1759), Франции (1762) и Испании (1768). В 1773 г. генерал арестован и заключен в Замок Архангела Михаила, где и умер через два года.

21 мая 1758 года XIX Генеральная Конгрегация избрала главой Ордена пятидесятипятилетнего флорентийца Лоренцо Риччи. Риччи преподавал риторику, философию и богословие, и проявлял на этом поприще быстрый и острый интеллект. Также он был секретарем Общества в течение двух с половиной лет, но ни разу - настоятелем. Человек широкого академического профиля, он принял свои новые обязанности, не обладая практическим опытом административной работы. Лоренцо Риччи был избран 21 мая 1758 года, как раз в этот период напряженных отношений между Португалией и Ватиканом. Чуть раньше, 3 числа того же месяца, умер Папа Бенедикт IV, а его преемник, Климент XIII, сразу же выказал свое отношение к португальской проблеме, объявив о своем желании, чтобы Салданья провел инспекцию с должным тщанием и милосердием по причине огромного вклада Общества в дело Церкви. Риччи возглавлял Общество в то время, когда Церковь потерпела это сокрушительное поражение. На долю нескольких генералов до него, особенно Аквавивы и Тамбурини, выпали долгие и тяжелые страдания, вызванные ожесточенным противодействием многочисленных врагов Общества, но никому не приходилось испытывать такой скорби, как Риччи, который на протяжении пятнадцати лет видел, как Общество постепенно теряло своих членов и‚ в конце концов‚ было уничтожено. Уничтожение Общества осуществлялась не одним быстром ударом. В хронологическом порядке оно выглядит так: раньше всего, в 1759 году, это произошло в Португалии; затем - в 1764 во Франции; потом - в 1767 в Испании; в том же году, но несколько позже, - в Неаполе; в следующем году - в Парме. Папская булла о роспуске Общества во всем мире была написана в 1773 году.

Португалия стала первой на этом пути. Главной фигурой тут был Себастяьн Жозе де Карвалью, который пользовался полным доверием короля Иосифа I. Ситуация, сложившаяся в отношениях между Климентом и Карвальо получила неожиданный поворот 3 сентября 1758 года. В ту ночь было совершено покушение на жизнь короля. Монарх остался в живых, но Карвальо ухватился за блестящую возможность. Нападение было окутано покровом тайны, а слухи лишь сгущали этот покров. Одна из версий связывала покушавшуюся сторону с благородной фамилией Де Тавора. Государственный чиновник и лакей Карвальо, Игнасио Ферейра, обвинял Общество. Спустя три месяца, 13 декабря 1758 года, полиция арестовала несколько членов семьи Де Тавора, а все иезуитские дома были окружены войсками. 11 января 1759 г. десять иезуитов, обвиненных на основании показаний, полученных под пытками от герцога Авейро и других, были арестованы как заговорщики против Иосифа I‚ а через шесть дней король издал приказ о конфискации всей собственности иезуитов. Голословные обвинения Общества не убедили Ватикан. Нунций пытался добиться четкой и точной информации от Салданьи, но у него ничего не вышло.
Через три месяца после декрета о конфискации собственности был издан приказ об изгнании иезуитов. 20 апреля 1759 года Иосиф I написал Папе о том, что высылает иезуитов из своего королевства. Изгнание заняло 5 месяцев. 5 октября король объявил иезуитов мятежниками и изменниками‚ и 24 октября первая группа изгнанников была высажена на берег в порту Чивитавеккья в Папской области.

Король объявил, что разрешит тем, кто еще не принес окончательных обетов, остаться в Португалии, если те попросят кардинала Салданью освободить их от первых обетов. Сдались лишь немногие. Считая тех, кто был в миссиях за океаном, из 1700 членов Португальской ассистенции около шести седьмых остались верны Обществу.

Следующей страной, в которой было уничтожено Общество, стала Франция. Расшатавшимся камешком, который привел в движение эти глыбы и начал лавину бедствий, стали необдуманные и опрометчивые действия одного-единственного иезуита. Антуан Лавалет, настоятель миссии на Мартинике, запутался в финансовых проблемах, и Обществу было вызвано в суд. Как только парижский Парламент посадил иезуитов на скамью подсудимых, янсенисты и галликанцы объединились и, пользуясь юридическими тонкостями, добились уничтожения Общества. Весь процесс, от неудачи Лавалета до королевского декрета о роспуске, длился девять лет.

Аббат Шовелан, в глубине души питавший к Обществу самые враждебные чувства, обратился к судьям ‚ нарисовав мрачную картину Конституций. Хотя периодические пересмотры Конституций, проводившиеся французским Парламентом аж с 1660 года, сводили речь Шовелана к абсурду, судьи приказали иезуитам предоставить экземпляр на рассмотрение. Затем вмешался король. Решительно продемонстрировав свою власть, 30 мая он сообщил Парламенту, что сам намерен изучить Конституции Общества.Их он передал специальной комиссии Королевского совета и таким образом добавил еще один инцидент в длинный ряд разногласий между королем и Парламентом. 6 августа 1761 года, через три месяца после вынесения решения суда по вопросу финансовых обязательств Общества не в пользу последнего, Парламент, вновь перехватывая инициативу, приказал публично сжечь произведения двадцати трех иезуитов‚ и запретил Обществу принимать новых послушников. Далее, он постановил, чтобы в городах, где есть какие-либо школы, кроме иезуитских, Общество должно закрыть свои колледжи к 1 октября 1761 года; там, где других школ нет, - к 1 апреля 1762 года.

Королевский совет сделал несколько неуклюжих попыток спасти Общество. При одной из них, весьма замысловато разработанной, играя на патриотизм, члены королевского совета обрисовали образ иезуитов как преданных сынов Франции. Они составили декларацию, которую попросили иезуитов подписать. В этом документе были заверения и в отрицании тираноубийства, и в признании Галликанских статей в Декларации французского духовенства 1682 года, и в повиновении во всех отношениях законам и декретам королевства, и в отказе делать что-либо противоречащее пунктам, перечисленным в Декларации, пусть даже по приказу генерала.

При всем этом хождении по краю пропасти он не только не спас Общество, но и получил уничтожающий выговор от Риччи. Генерал отчитал французских иезуитов в том, что они отреклись от принципа особой преданности Папе; напомнил, что подписавшие предстанут пред Божьим судом; объявил, что для Общества лучше погибнуть, чем выжить благодаря греху, и что, начав свое бытие как орудие служения Святому Престолу, оно должно окончить свою жизнь так же. На этих злосчастных иезуитов также обрушился гнев Папы Климента XIII, который выразил свое негодование по поводу их торжественных заверений в том, что он назвал "противоречащим правам и власти Святого Престола". Никогда еще Общество во Франции не оказывалось в столь плачевном положении - всеми покинутое, приговоренное Парламентом к уничтожению и получившее серьезные порицания от генерала и Папы.

В январе 1762 года монарх, будучи в миролюбивом настроении, попытался подойти к делу с другой стороны: изменить статус Общества, исказив его Устав. Герцог Шуазель, занимавшейся иностранной политикой правительства, безапелляционно заявил Риччи, что единственной надеждой генерала спасти Орден во Франции было бы отказаться от своей власти по причине несовместимости ее с законами этой страны и назначить французского генерального викария, который правил бы французскими провинциями в соответствии с законами королевства. Шуазель настаивал на немедленных действиях, угрожая, что в противном случае король бросит Общество на съедение парламентским львам. Риччи ясно понимал не только то, что требуемое Шуазелем превышало его полномочия, но и то, что это подвергло бы французские провинции опасности возникновения в них своего особого духа, чуждого основной части Общества. Генерал категорически отверг это предложение. Папа Климент XIII полностью поддержал его. 6 августа 1762 года, тот же самый Парламент объявил, что так называемое Общество Иисуса, во Франции запрещается. Этот общий декрет был дополнен несколькими конкретными директивами: всем иезуитам предписывалось выйти из своих общин и разорвать всякие связи с Обществом где бы то ни было; далее, каждый иезуит должен был воздерживаться от занятий в университетах, а также от должностей, связанных с преподаванием и гражданской ответственностью, до тех пор, пока не даст клятву, согласно которой отречется от законов Общества. Вся недвижимость и земельные владения Общества были конфискованы.
Без крова, пищи и работы 2900 бывших монахов вплотную столкнулись с нищетой. Риччи пытался поселить их за пределами Франции, но несколько правительств, озабоченных тем, как бы не нанести оскорбление Франции в шахматных партиях международной дипломатии, свели на нет усилия генерала. Поскольку схоластики и братья сталкивались с серьезными проблемами в каждодневной борьбе за существование, Риччи дал провинциалам полномочия освобождать их от их обетов. Многие воспользовались этим, но некоторые, как, например, пятнадцать уехавших в Польшу схоластиков, отказались позволить обстоятельствам лишить их мужества.

Испания была третьей страной, в которой объявили об упразднении Общества. Избегая французского изнурительного юридического маневрирования и португальских скандалов и неразберихи, испанское правительство действовало тихо и быстро. 26 марта 1766 года в Мадриде вспыхнуло антиправительственное восстание. Людей возмущала финансовая политика властей. Некоторые иезуиты защищали право людей протестовать против инфляции. Пользуясь этими немногочисленными высказываниями, власти превратили вспышку общественных беспорядков в выпад иезуитов против короля. На особом заседании суда под названием "Чрезвычайный Совет Кастилии", где все - и судьи, и свидетели, и сама процедура - было покрыто завесой секретности, враги Общества выработали план действий. Из Неаполя маркиз Бернардо Тануччи, близко знавший Карла III, еще когда тот был королем Неаполя, упорно навязывал испанцам свое мнение. Он убеждал их последовать "блестящему примеру" Португалии и Франции, воспользоваться благоприятным моментом и изгнать подстрекателей мятежа.

27 февраля 1767 года Карл III издал тайный декрет об изгнании иезутов. Затем начался процесс, незабываемый в своей основательности, эффективности и секретности. У графа де Аранды, назначенного руководителем операции, имелись копии королевского повеления и конкретных указаний по его исполнению, составленных лично самим графом. 20 марта они были разосланы в запечатанных пакетах должностным лицам городов, в которых были дома иезуитов. В полночь отряд военных забарабанил в дверь Императорскокого мадридского Колледжа; разбуженных иезуитов собрали в трапезной и зачитали им королевский декрет об изгнании; им приказали уехать немедленно, взяв с собой лишь одежду, которая была на них, требники, молитвенник, немного нюхательного табака, шоколада и смену платья, если она у них была. Еще до рассвета все двести изгнанников Мадрида уже были в пути. Два дня спустя еще около 2700 иезуитов направлялись к указанным им портам. Не прошло и года, как 2300 иезуитов из Мексики, Южной Америки, с Филиппин безжалостно согнали на корабли, отплывающие в Европу. Опустели 188 колледжей и 31 семинария, как в самой Испании, так и за ее пределами.Как и в Португалии, в Испании дальнейшими действиями правительства стало открытое выступление против Церкви. На следующий год Карл III издал высочайший указ, по которому все папские буллы, бреве и эдикты, касающиеся испанских государств, за исключением вопросов совести, перед обнародованием должны были быть представлены на рассмотрение Совету Кастилии. Рода в своем письме Де Шуазелю выразил настроение правительства Испании: "Мы убили сына. Теперь нам ничего не остается, кроме как совершить подобное деяние против матери, нашей Святой Римской Церкви".

В июле 1967 года Тануччи объяснял Роде придуманный им дипломатический силлогизм: "то, что делают Испания и Франция, следует делать и Неаполю; но Испания и Франция распустили Общество, следовательно, Неаполь также должен его распустить. В лице шестнадцатилетнего короля Фердинанда I, оставшегося при своем мнении, Тануччи столкнулся с неожиданным препятствием. Тогда он создал "Комиссию по злоупотреблениям", набрав в нее своих политических приспешников, которые послушно, как попугаи, повторили любимые обвинения министра против Общества и призвали короля последовать примеру своего отца, Карла III Испанского. Фердинанд уступил. 20 ноября 1767 года войска оцепили все дома иезуитов в Неаполе. Небольшое бурбонское государство Парма не могла позволить себе отстать от более знаменитых членов королевской семьи. Гийом дю Тийо, переписывавшийся с Вольтером, бывший близким другом Роды, восхищавшийся Карвальо и являвшийся первым министром при шестнадцатилетнем герцоге Фердинанде, не мог стерпеть того, что политика Пармы не повторяет в точности испанскую. Поэтому в ночь с 7 на 8 февраля 1768 года войска окружили дома иезуитов, собрали членов общин и препроводили их, числом около ста семидесяти человек, к границе. Большинство отправилось в Болонью.

Герцог де Шуазель, ставленник Мадам Помпадур, обладавший большим опытом дипломатической работы в Риме, Вене и Париже, продвигал идею, согласно которой дворы Бурбонов должны были объединиться и "настаивать и принуждать Папу" распустить Общество. Карвальо замахивался еще шире и предлагал Лиссабону и Вене присоединиться к всеобщему давлению на Рим. 21 апреля 1767 года Де Шуазель написал маркизу д'Убетерре, французскому министру в Ватикане: "Если бы Папа был сильной, просвещенной и благоразумной личностью, он непременно пришел бы к следующему решению: Общество следует распустить..."42 Тем не менее Климент XIII, хотя и был робким, неуверенным в себе человеком, смог почерпнуть силы в своем государственном секретаре, кардинале Луиджи Торриджиани, и целеустремленно встал на защиту Общества. За это он много пострадал в последний год жизни - с января 1768 года по февраль 1769.

Ситуация обострилась после того, как возникла проблема, изначально не имевшая отношения к иезуитам. Герцог Пармы издал серию указов, направленных против Церкви. Папа Климент в булле от 30 января 1768 года аннулировал эти указы. Бурбоны истолковали этот случай, как нападение Папы на светских правителей и, в свете Семейного Договора от 15 августа 1761 года, встали на защиту одного из меньших членов своего альянса. Де Шуазель призывал к оружию: "Честь монархов - участников Семейного Договора требует, чтобы мы не позволяли безнаказанно оскорблять князей королевского дома."43 Через шесть месяцев Франция и Неаполь начали открытые действия против Папы. Неаполитанские войска взяли папские города Беневенто и Понтекорво, а Авиньон и Венсан пали пред натиском французских войск. Дипломаты признавали, что, благодаря своим завоеваниям, Бурбоны получили важное преимущество перед Папой, чтобы получить от него приказ о роспуске Общества. В январе 1769 года испанские, неаполитанские и французские послы передали Клименту категорические и безапелляционные требования своих владык: принять их королевскую волю. С потрясающей смелостью семидесятишестилетний понтифик ответил прямо и коротко: "нет"‚ заметив, что скорей согласится отрезать себе обе руки, чем позволит распустить Общество. Через несколько дней после аудиенции с Д'Убетерре, 2 февраля 1769 года, отважный Папа скончался от сердечного приступа.

Через тринадцать дней начались заседания конклава, и "иезуитский вопрос" не был забыт заседателями. Разные кардиналы были осторожно и всесторонне рассмотрены, а для Бурбонов отношение кандидата к иезуитам стало одним из основополагающих факторов для оценки его пригодности на роль папы. Ганганелли не согласился распустить Общество в обмен на избрание его Папой, но туманно заметил, что если каноническое право не будет попрано, то он рассмотрит возможность роспуска Ордена Иезуитов. 18 мая 1769 года Ганганелли был избран, и принял имя Климента XIV. Де Шуазель рекомендовал оказывать на Папу постепенное и осторожное давление. Памятуя о том, что папский Авиньон был захвачен французскими войсками, он боялся, что Климент предложит обмен - роспуск Общества взамен на возвращение территорий. Исповеднику Карла III не терпелось приблизить канонизацию испанской монахини Марии де Агреда и ускорить догматическое определение Непорочного Зачатия Пресвятой Девы Марии, и он убедил короля ослабить давление - хотя бы ненадолго. В остальных странах Европы Бурбоны были заинтересованы в как можно скорейшей развязке.

30 ноября 1769 Климент сдался и официально, в письменном виде пообещал Карлу III распустить Общество.

4 июля 1772 года стало роковой датой для Климента. В этот день новый посол Испании Хосе Моньино-и-Редондо прибыл в Рим. Он вместе с Де Бернисом составил хитроумный план. Моньино должен был нещадно давить на Папу, в то время как Де Бернис принимал вид дружелюбно настроенного советника, мягко рекомендующего Папе принять мудрое решение и согласиться с требованиями испанцев. У Климента были все основания опасаться присутствия обманчиво учтивого мадридского дипломата. Моньино предельно четко обрисовал свою цель: отделить вопрос иезуитов от всех остальных и решить его как можно быстрее. Прошло чуть больше года, и он добился своей цели. В течение июля, августа и сентября этот изворотливый тактик встречался с расстроенным и поставленным в тупик Папой и, посредством различных инсинуаций, к примеру таких, как идея свести все монашеские ордена в один, принудил Папу согласиться начать подготовку документа о роспуске. Климент доверил эту задачу Франциску де Зелада, испанскому священнику в Ватикане. Зелада следовал указаниям Моньино, и с этого момента вошел во внутренний круг тех, кто подготавливал роспуск.


Развязка не заставила себя ждать. В июне Моньино усилил давление. Чтобы заставить Папу побыстрее принять решение, он подкупил двух ближайших советников Климента. Оказавшись в тисках дипломатии Бурбонов, Папа в конце концов сдался, и 8 июня он подписал буллу о роспуске Общества во всем мире. Он озаглавил этот указ Dominus ac Redemptor. Вторым указом Gravissimis ex causis Климент создал особую комиссию из пяти кардиналов, которой он поручил сообщить иезуитам об их судьбе и заняться решением многочисленных процедурных проблем, которые неизбежно должны были всплыть в ходе такой обширной операции. 9 августа Папа встретился с этими кардиналами и назначил 19 августа 1773 г. датой выпуска Dominus ac Redemptor.

Декрет Dominus ac Redemptor - весьма длинный документ, состоящий из сорока пяти параграфов. В первом параграфе Климент задает тон: наш Господь и Искупитель пришел на Землю как Князь Мира. Климент считал, что его обязанностью является сохранить эту миссию мира, переданную Христом Его апостолам, сохранить ее в Церкви, не только путем поощрения учреждений, способствующих этой миссии, но и посредством уничтожения учреждений, мешающих мирному существованию. Декрет делится на две основные части: в первой Папа перечисляет причины, которые, согласно его суждению, вынуждают его распустить Общество, и вторая, функциональная часть, в которой он заявляет о роспуске и перечисляет разные способы претворения решения в жизнь. В первой части Климент называет различные случаи в истории Церкви и выводит следующее: роспуск монашеского ордена может произойти не только в результате серьезных преступлений, совершенных его членами, но и в том случае, если оно ставит под угрозу гармонию и спокойствие в Церкви.

Он привел длинный список обвинений против Общества, но не сказал ни слова о весомости этих обвинений. Он сообщил, что в истории Общества оно зачастую встречалось с серьезной критикой, и поэтому происходили жесткие споры и разногласия, но не сказал, что критика была заслужена. Он припомнил беспокойство предыдущих пап насчет волнений среди католиков по поводу доктринального учения иезуитов, но не обвинил в этом Общество. Декрет Dominus ac Redemptor распустил Общество, не осудив его. И при этом, под влиянием Испании, в декрете были перечислены только те неприятные моменты истории, которые напоминали о раздорах и разногласиях, и ни слова не было сказано о длинном списке иезуитов - мучеников и исповедников.
Вечером 16 августа секретарь комиссии, в сопровождении солдат и полиции, отправился к общине в Джезу, где жил Генерал. Там секретарь объявил Риччи и другим иезуитам, что Общества больше нет. Генерал подчинился немедленно и без единого протеста. На следующий день все церкви иезуитов в Риме были закрыты, кроме Джезу, Сан Игнацио и Сан Апполинар. 18 августа президент комиссии кардиналов Андреа Корсини послал письмо всем епископам, сообщая им о событиях в Риме и приказывая им "провозглашать, публиковать и распространять декреты Dominus ac Redemptor и Gravissimis ex causis всем иезуитам, находящимся в своих домах, школах или резиденциях, или где бы они ни находились".

Риччи окончил свои дни заключенным в Замке Святого Ангела. Моньино, стремящийся к торжественному завершению дела, заставил Папу взять под стражу генерала и его ассистентов по обвинению в преступлениях. 23 сентября 1773 года врата Замка Святого Ангела закрылись за семидесятилетним Риччи. Этот замок ему предстояло покинуть только после смерти, через два года. Ему не позволяли писать, забили окна, установили вооруженную охрану, зимой не позволяли даже небольшого огня, лишили утешения совершения Мессы. Злонравный, скупой чиновник урезал отпущенное ему продовольствие вдвое. На нескольких тайных заседаниях до января 1774 года должностные лица допрашивали его относительно Общества. Ничто не свидетельствовало против Риччи. И все же следователи тянули время и отказывались объявить приговор, который требовала справедливость. Риччи апеллировал к комиссии кардиналов по роспуску Общества‚ и получил ответ: "Провидение разберется". Когда Пий VI был избран в 1775 году, Риччи в трогательной простоте обратился к нему за правосудием. Новый Папа решил освободить его и его ассистентов, но Бурбоны через Флоридабланку возразили, что честь их королевских домов находится под угрозой. Несмотря на протесты Испании, Пий выпустил некоторых ассистентов в июле и августе, но прежде, чем он смог сделать тот же самое для Риччи, генерал умер 24 ноября 1775 года.

За несколько дней до смерти Риччи принял Святое Причастие. Пред Святыми Дарами в руках священника Риччи зачитал торжественное заявление, объявляя, что, полностью сознавая, что вскоре ему предстоит предстать на суд перед Богом Истины, он говорит, что Общество не подавало никаких причин для роспуска, как и он - для заключения. Так завершилась одна из жесточайших трагедий в старой крепости на Тибре.


Список использованной литературы.

  1. Быков А.А. И. Лойола, его жизнь и общественная деятельность. – М.,1990.
  2. Губер Ж. Иезуиты. – М., 1998
  3. Михневич Д.Е. Очерки из истории католической церкви (Иезуиты). – М., 1983.



  1. Лотц Йозеф. История церкви. – М., 1999.
  2. Тальберг Г. Орден иезуитов. – М., 2000


6. Фарузи Ф. Иезуит: семантическая эволюция этого слова.//«Символ»,-1991, - № 26.