В. Н. Сагатовский издательство томского университета томск-1973

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 43 44 45 46 47 48 49 50 ... 66

Принцип конкретности существования дает ключ к решению проблем, которые нашли свое классическое выражение в кантовских антиномиях. И. Лапшин отмечал, что уклонение от разрешения антиномий Канта «возможно в троякой и только в троякой форме»: либо признать сразу, что тезис и антитезис оба истинны (т. е. встать на позиции иррационализма), либо признать только тезис или только антитезис (т. е. встать на позиции метафизики). «Во всех трех случаях,— делает вывод И. Лапшин,—отвечающий попадает, по выражению Канта, в положение подставляющего решето, когда вопрошающий делает вид, что доит козла — иначе говоря, самый вопрос «Каков мир сам по себе, независимо от познающего субъекта... есть нелепый вопрос, на который может быть лишь нелепый ответ»316. Таким образом, сам Лапшин (вслед за Кантом) предлагает «решение» в духе идеалистического агностицизма. Но существует еще

316 Новые идеи в философии; сб. № 13, СПб, 1914, стр. 96—97.

169

одна возможность: усомниться в корректности поставленного вопроса не потому, что он относится к объективному миру, но потому, что этот мир, его существование понимается в вопросе неверно. Любой объект (и мир в. том числе) существует или не существует как конечный, бесконечный, простой, сложный и т. д. не вообще, а лишь в определенных (и притом различных) множествах, отношениях, без указания которых вопросы антиномии не имеют смысла. Иными словами, все есть все, но не во всех отношениях.

Мы сознаем, что на данном уровне изложение принципа конкретности существования весьма абстрактно, а потому и сам принцип может показаться даже тривиальным (впрочем, как и все исходные положения достаточно абстрактных теорий). Более того, иной философ, привыкший читать «по диагонали», может спросить: «А что здесь нового, кроме терминологии?» Мы берем, однако, на себя смелость обещать даже такому читателю, что (при изменении манеры чтения, конечно) при дальнейшем применении этого абстрактного принципа можно будет увидеть его действенное значение в решении ряда достаточно сложных и конкретных вопросов.

с. Изменение и устойчивость

с1. Описывая историю развития человеческого познания, Энгельс отмечает: «Надо было исследовать вещи, прежде чем можно было приступить к исследованию процессов. Надо сначала знать, что такое данная вещь, чтобы можно было заняться теми изменениями, которые в ней происходят»317. Такая последовательность-имеет место в любом процессе познания. Мы воспринимаем действительность как совокупность определенных, вещей, а уже затем замечаем происходящие там изменения318. Положение о всеобщности изменения было впер-

317 Ф. Энгельс. Людвиг Фейербах и конец немецкой классической философии. Избр. произв. 1949, т. II.

318 Не надо понимать это утверждение в том смысле, что любой' познающий субъект воспринимает мир на том уровне определенности, который присущ современному познанию. Членение мира, про- . изводимое ребенком или первобытным человеком, с нашей, точки зрения покажется весьма смутным, неопределенным, хаотичным. Но каков бы ни был уровень этого членения, оно всегда имеет место. Познание сразу же имеет в сети явлений «опорные пункты» в виде каких-то устойчивых образований, и, только отталкиваясь от них, можно понять процессы изменения.

170

вые сформулировано Гераклитом: «Все течет, все изменяется». Оно остается одним из исходных принципов диалектики и в настоящее время: любой объект (все) изменяется.

Но с другой стороны, наряду с всеобщим изменением мы видим также, что все в каких-то отношениях обладает устойчивостью, способностью к сохранению. Устойчивость (сохранение) —это отсутствие (небытие) изменения. Положение о всеобщности устойчивости уже выводится из принципа всеобщности изменения. Поскольку все существует и не существует, постольку изменение также не существует в определенных отношениях (множествах). И, следовательно, любой объект (все) обладает устойчивостью. К. Вилли, приводя факты такого рода, что, например, белки печени и сыворотка крови наполовину обновляются каждые 10 дней и т. п., восклицает: «В химическом смысле, мы с вами уже не те, что были вчера!»319. Этот вывод не совсем точен, так как даже в химическом смысле изменяются только элементы состава, но их соотношение в норме остается довольно постоянным. Еще большее постоянство мы наблюдаем в общей конституции организма, типе обмена веществ, темперамента и т. д. В непрерывном круговороте веществ на нашей планете также нельзя не видеть элементов устойчивости. «Каждый атом серы или фосфора,— писал В. Л. Комаров,— входящий в состав живого вещества, постоянно меняет своего носителя. То он входит в состав луговой травы, то оказывается в теле быка, съевшего эту траву, то переходит в тело человека, съевшего кусок мяса. Умер человек — и те же атомы серы и фосфора будут использованы бактериями гниения, а от них перейдут в почву и там снова будут в виде какой-нибудь соли серной или фосфорной кислоты поглощены корнем того или другого растения. Атомы эти могут быть одни и те же, может быть, на протяжении всей истории живых существ, насчитывающей не менее 300 млн. лет»320.

Все есть единство изменения и устойчивости321. Метафизикам прошлого столетия приходилось прежде всего

319 К- В и л л и. Биология. М., 1959, стр. 73.

320 В. Л. К о м а р о в. Происхождение растений. М., 1961, стр. 42.

321 Эту же мысль можно выразить иначе: «Все изменяется и устойчиво в разных множествах, отношениях». Эти способы выражения

171

втолковывать существование изменения. Хотя такие метафизики есть и сейчас, но в наш век сверхбыстрых изменений полезно обратить внимание и на других метафизиков, которым приходится втолковывать, что во всем есть постоянство.

с2. Наряду с терминами «изменение» и «устойчивость» в философской литературе часто употребляются как синонимы слова «движение» и «покой». Такой способ выражения в настоящее время представляется не совсем удачным. Термины «движение» и «покой» заимствованы из механики и стали употребляться в философии в тот период, когда частные и всеобщие знания о материи (и, следовательно, о ее атрибутах) еще не были отдифференцированы. Строго говоря, понятия движения и покоя, конечно, уже понятий изменения и устойчивости. Все имеет устойчивость, но это не значит, что все имеет механическую устойчивость. Так, остановка фотонов или нейтрино означает прекращение их существования.

Можно говорить о том, что человек покоится по отношению к поезду, но называть покоем сохранение типа обмена веществ или архитектуры реставрируемого здания как-то уже неуместно. Поэтому Энгельс подчеркивал, что под движением он понимал по сути дела любое изменение. «Движение, рассматриваемое в самом общем смысле слова, т. е. понимаемое как форма бытия материи, как внутренне присущий материи атрибут, обнимает собой все происходящие во Вселенной изменения и процессы, начиная от простого перемещения и кончая мышлением»322. «Движение в применении к материи — это изменение вообще»323.

с3. В нашей литературе часто можно встретить утверждение, что движение (изменение) абсолютно, а покой (устойчивость) относителен. То содержание, которое вкладывают в это высказывание, обычно является верным. Говоря так, хотят подчеркнуть, что движение, как правило, является ведущей, более важной характери-

не означают, что мы вводим еще неопределенные понятия единства или различия, ибо эти слова здесь просто заменяют более громоздкую характеристику: все изменяется в одних и устойчиво в других множествах. «Одно» здесь означает просто «не другое», «не это».

322 Ф. Энгельс. Диалектика природы. 1964, стр. 50.

323 Там же, стр. 214.

172

стикой, чем покой324. И это верно. Революционные взрывы, конечно, важнее для истории общества, больше дают возможность понять сущность его развития, чем периоды относительной устойчивости. Но применение для выражения этой мысли терминов «абсолютное» и «относительное» неточно. Под абсолютным обычно понимают то, что существует всегда, независимо от тех или иных условий, под относительным — зависящее от определенных условий, существующее не всегда. Следовательно, допустив, что движение только абсолютно, а покой только относителен, мы должны допустить существование вещей, которые только изменяются и совершенно не обладают устойчивостью. Но такое допущение не соответствует действительности, оно метафизично325.

Известно, что еще ученик Гераклита Кратил, желая быть диалектичнее самого учителя, заявил, что в одну и ту же реку нельзя войти и одного раза, поскольку она непрерывно изменяется (Гераклит утверждал, что в одну и ту же реку нельзя войти дважды). Если обычные метафизики рисуют мир без изменения, то «сверхдиалектический» «кратиловский» мир без устойчивости есть не менее метафизическое шарахание в другую крайность. В таком мире нельзя было бы не только назвать, но и показать что-то, ибо всякое вычленение, определенность предполагает устойчивость. В таком мире была бы невозможна жизнь, ибо она основана на приспособлении к устойчиво повторяющимся факторам. Более того, такой мир нельзя было бы даже назвать изменяющимся: ведь изменение есть становление чего-то одного чем-то другим; само изменение существует только как изменение определенного элемента определенного множества. Если ребенок становится взрослым, то это изменение совершается в рамках той устойчивости, что он остается человеком. Если человек умирает, то он остается частицей природы. Ничто не возникает из ничего и не превращается в ничто.

324 В. И. С в и д е р с к и й. Некоторые вопросы диалектики изменения и развития. М., 1965, стр. 48—49.

325 Мысль об абсолютности и относительности движения и покоя была высказана в статье Ф. Селиванова и Л. Зеленова «Единство абсолютного и относительного». Уч. записки ТГУ, № 17, Томск, 1962. См. также: Ф. Селиванов. В. И. Ленин о единстве абсолютного и относительного. «Некоторые вопросы философии и политэкономии». Тюмень, 1967.

173

d. Тождество и различие

Объекты называются различными, если в одном из них есть элементы, которых нет в другом. Объекты будут тождественными, если элементы одного из них существуют как элементы другого, и ни в одном из этих объектов нет элементов, не существующих в другом. (Эти определения нетрудно, конечно, записать только с помощью включения в множество и конъюнкции, т. е. конструкция со словом «если» употребляется здесь просто в качестве менее громоздкого оборота).

Каждый объект в чем-то тождествен и в чем-то различается с другими объектами. Так, в силу наследственности предки и потомки сходны друг с другом, но наличие изменчивости определяет их различие. На этом примере, кстати, можно хорошо показать, как всеобщие категории интерпретируются в частных науках: «...сходство живых организмов с их родителями называется наследственностью»326; биологическое понятие «наследственность» определяется здесь через всеобщее понятие «сходство» (тождество) с добавлением специфического биологического признака.

Не существует предметов, тождественных или различных во всех отношениях (в любых множествах). Когда-то Лейбниц высказал при дворе одного немецкого монарха мысль о том, что нет двух абсолютно одинаковых предметов. Придворные побежали в сад, надеясь найти два одинаковых листа или лепестка цветов и опровергнуть философа. Но это всеобщее положение не нуждается в такой эмпирической проверке. Простое размышление показывает, что два предмета, тождественных во всех отношениях, представляли бы один предмет, так как их невозможно было бы различить. О двух абсолютно различных предметах вообще ничего нельзя было бы сказать, так как, называя их предметами, мы тем самым уже схватываем в них нечто одинаковое, тождественное, а именно то, что они существуют независимо от нашего сознания и отражаются им. Но тождество самых, казалось бы, далеких друг от друга явлений не исчерпывается наличием таких всеобщих характеристик. Например, звезда, существующая на расстоянии многих световых

326 К. В и л л и. Биология. М., 1959, стр. 493.

174

лет, и записи, сделанные мелом на доске, тождественны в том отношении, что и то и другое, в конечном счете, состоит из элементарных частиц.

«Как и все метафизические категории,— подчеркивал Энгельс,— абстрактное тождество годится лишь для домашнего употребления... Границы, в рамках которых оно пригодно, различны почти для каждого случая и обусловливаются природой объекта»327. Следовательно, утверждая тождество или различие предметов, мы каждый раз должны указывать их границы, т. е. то отношение, в котором делаются данные утверждения. «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу тебе, кто ты»,— говорится в известной пословице. Полезно, однако, помнить при этом, что такое отождествление можно произвести только в отношении той области дел и интересов, которая и делает этих людей друзьями. Допустим, если вас сближает с другом общая увлеченность наукой, и в то же время он любит симфоническую музыку, то было бы поспешно отождествлять вас и в последнем отношении.

Предметы могут отождествляться и различаться в самых различных, иногда неожиданных отношениях. Например, в комнате площадью 25 кв. м и высотой 4 м может уместиться в виде насыщенного пара 1 г ртути. Вред организму наносит именно пар ртути. Поэтому разлитый стакан ртути будет в данных условиях и в данном отношении тождествен 1 г.

Категориям тождества и различий соответствуют познавательные операции отождествления и различия.

Конъюнкция отождествления и различения называется сравнением.

е. Вещь, свойство, отношение

е1. Реконструируя категориальную структуру любого нового объекта человеческого познания, мы узнали пока лишь то, что любой объект может быть представлен как элемент и множество, что объекты могут быть тождественными и различными, что они изменяются и сохраняют устойчивость. Это еще слишком абстрактная основа для реального процесса познания. Практически в начале познания любого нового объекта современный человек обладает гораздо более расчлененной категориальной

327 Ф. Энгельс. Диалектика природы. 1964, стр. 164.

175

сетью. Продолжая ленинское сравнение категорий с узловыми пунктами, помогающими познавать сеть явлений природы, можно сказать, что основой, с помощью которой завязывается любой «узел» в современном познании, является триада категорий: вещь, свойство и отношение. Эти категории отражают основное членение любого кусочка действительности и выйолняют в познании как бы роль трафарета, без накладывания которого мир предстал бы как неупорядоченный хаос.

Разумеется, этот «трафарет» неаприорен и неконвенционален, но сформировался в результате миллиардного отражения в сознании обычных отношений вещей. В сознании первобытного человека и ребенка мир отражается несравненно более диффузно и неопределенно, и членение всего существующего на вещи, свойства и отношения, которое кажется теперь само собой разумеющимся, представляет собой результат длительного исторического развития человеческой деятельности и познания, выкристаллизовавшегося именно в таком способе видения мира. Эти три категории являются трамплином, с которого познание каждый раз совершает новые прыжки в неизвестное. В практике познания мир непосредственно делится не на множества и элементы, но на вещи, обладающие свойствами и находящиеся в отношениях. Но элемент, множество и другие введенные нами выше категории — это абстрактные составляющие, которые позволяют теперь определить категории вещи, свойства и отношения.

Вещью называется любой объект, отличающийся от других объектов. Элементы вещи, различные или тождественные с элементами других вещей, называются свойствами этой вещи. Различие или тождество вещей в одном множестве, тождественных в другом множестве, называется отношением между этими вещами. Поясним данные определения.

Философское содержание термина «вещь» не совпадает с его обыденным смыслом (так же, как и в случае с материей). Мы привыкли понимать под вещью нечто физически ощутимое, пространственное, отделенное от других явлений. Но это только частный, наиболее бросающийся в глаза случай. Каждому ясно, что вещью можно назвать дом и крышу дома, организм и отдельный орган. Но, допустим, определенная окраска кожных покро-

176

вoв—тоже вещь, как элемент в множестве возможных типов окраски. Определенный цвет вообще — также вещь, как элемент в множестве значений спектрального состава электромагнитных волн, воздействующих на зрительный анализатор. Вещь—это любой материальный объект, рассматриваемый в плане данного выше определения. Для обозначения же физического, пространственно ограниченного объекта существует термин «тело».

Один и тот же предмет в разных множествах, взятый в разных отношениях, может выступать и как одна и как несколько разных вещей. Здания института, расположенные в разных концах города, пространственно являются разными вещами. Но в функциональном отношении, с точки зрения своего общего назначения, они выступают как одна и та же вещь.

Принцип конкретности существования действует также и в вопросе о том, обладает или не обладает данная вещь теми или иными свойствами, хотя свойство характеризует именно данную вещь, но оно существует или не существует только в определенном множестве, в связи с наличием других вещей. В. И. Ленин цитирует следующее высказывание Гегеля: «Многие разные вещи находятся благодаря их свойствам в существенном взаимодействии, свойство есть само это взаимоотношение, и вещь есть ничто вне этого взаимодействия»328.

В нашей литературе этот вопрос очень хорошо разобран физиками Ю. Б. Румером и М. Ш. Рыбкиным 329: «...положение об относительности свойств объекта,— пишут эти авторы,— следует рассматривать как первый постулат всякой рациональной физической теории». (Заметим в скобках, что в теории всеобщего это положение не является постулатом, но выводится как следствие из постулата конкретности существования). Вот один из приводимых ими примеров: «Свойство растворимости... имеет смысл только по отношению к тому или иному растворителю. Вещество может быть растворимым в одном растворителе и нерастворимо в другом. В мире, в котором не существовало бы никаких жидкостей, свойство растворимости также не имело бы места».

328 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 29, стр. 135. См. Гегель. Соч., т. V, стр. 585.

329 См.: Ю. Б. Р у м м е р, М. Ш. Рыбкин. Некоторые проблемы современного физического познания «Вопросы философии». 1964, №7.

177

В медицинской литературе аналогичные мысли развивает И. В. Давыдовский: «Никаких причинных факторов, имеющих от природы свойство вызывать «патогенное действие», не существует... Нет, разумеется, таких факторов, которые по природе своей не способны к патогенному действию. Патогенны лишь ситуации, природные и социальные, к тому еще и видовые и индивидуальные»330. Некоторые его критики считают эту подлинную диалектику проявлением... релятивизма. В дальнейшем мы будем иметь возможность специально остановиться на показе полной несостоятельности такого «понимания».

Определение отношения можно пояснить следующими примерами. Томск и Новосибирск тождественны в множестве городов, т. е. в том отношении, что оба они являются городами. Но они различны в множестве количеств жителей городов, т. е. в том отношении, что имеют разное по величине население. Они различны в множестве пространственного расположения городов. И эти различия мы выражаем, говоря, что Новосибирск по населению больше Томска, Томск восточнее Новосибирска. Слова «больше» и «восточнее» как раз и выражают отношения между городами. Отношения в своей специфике могут быть самыми разнообразными, но все они подходят под данное выше определение. Два человека тождественны в том смысле, что они люди (т. е. тождественны в одном множестве), но каждый из них может быть выше или ниже, добрее или злее, умнее или глупее другого, или, наоборот, они могут быть одинаковыми (т. е. тождественными в других множествах) по росту, уму, доброте и т. д.331.

в2. Различие между категориями вещь, свойство и отношение является функциональным (подчеркнем, что по-

330 И. В. Давыдовский. Ответ проф. С. М. Павленко. Патологическая физиология и экспериментальная терапия. 1964, № 1, стр. 77.

331 В этом абзаце особенно ярко проявляются два смысла термина «отношение»: 1) как синоним множества; в этом смысле выражения «быть элементом такого-то множества» и «рассматриваться в таком-то отношении» равнозначны; 2) как отношение элементов какого-то множества друг к другу в смысле данного определения. Эти два смысла можно иллюстрировать такими выражениями: 1) А и В интересуют нас в том отношении, что они являются специалистами; 2) А, как специалист, лучше, чем В.

178

следний термин отнюдь не синоним субъективистского или абсолютно релятивного).

Говоря о развитии науки при переходе ее к диалектическому методу мышления, Энгельс отмечает, что «...затвердевшие категории расплавились...»332. Оказалось, что категории не являются абсолютно застывшими противоположностями, они способны переходить друг в друга. Мы уже видели, что тождество в одном отношении становится различием в другом и наоборот. «Плавление» категорий продолжается по сей день. И осознание этого процесса часто с трудом преодолевает укоренившиеся навыки метафизического мышления.

Вещь, свойство и отношение также переходят друг в друга. Одно и то же явление в разных отношениях, в разных множествах может обладать любой из этих трех характеристик333. Когда предмет выступает как что-то самостоятельное, выделенное среди многообразия других явлений, мы называем его вещью. Если этот же предмет рассматривается как что-то принадлежащее другому предмету, характеризующее этот другой предмет, он выступает как свойство. И, наконец, если тот же предмет выступает как что-то объединяющее в совокупность, множество другие явления, он будет отношением. Любой объект в разных множествах является или вещью, или свойством, или отношением. Электрический заряд, как самостоятельный предмет исследования,— вещь; в то же время он является свойством частиц вещества; он же есть отношение между частицей и полем. Вес есть вещь, свойство тел и отношение между телом и землей. Болезнь как явление, выделенное в самостоятельную нозологическую частицу,— вещь; она же является свойством живых организмов и отношением между организмом и патогенным раздражителем. Симптом болезни — ее свойство, но с другой стороны это самостоятельная вещь (например, тот же зоб или сердцебиение) и определенное отношение в организме.

Blog

В. Н. Сагатовский издательство томского университета томск-1973