Geum.ru

Жизненный и творческий путь И. А. Ильина

Вид материалаДокументы

Содержание


Путь к очевидности
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8

Путь к очевидности



Философский взгляд на мир, глубокое понимание диалектики особенного и всеобщего составляют определяющую черту личности Ивана Александровича. Исповедуемый им философский подход оказывал существенное воздействие на все стороны его творчества. Доскональное знание истории философии, осознание ее роли в становлении общества, воспитании человека придавали исключительное своеобразие раскрытию им фундаментальных проблем общественного устройства, духовной жизни людей, непреходящего влияния истории на современность.

Для уяснения философской позиции Ильина важно отметить основополагающее обстоятельство, без которого образ философа будет неверен. В отличие от многих современников, чье творчество составило эпоху в развитии отечественной философской мысли (русский религиозно-философский Ренессанс XX в.), И. А. Ильин — последовательный проводник и проповедник идей русского православия. Его философия религии обращена на познание путей духовной свободы, укрепления личности посредством сердечного созерцания и созерцающей любви.

В творчестве Гегеля — великого идеалиста — Ильин наряду с рационализмом, панлогизмом и диалектикой отмечает органическую конкретность, интуитивизм, иррационализм, метафизику и глубокий драматизм. То есть те стороны гегелевского мировоззрения, которые в позднейшей отечественной философии либо замалчивались, либо подвергались непродуктивной критике.

Ильин разделяет убеждение Гегеля в том, что философия — наука. По своему содержанию она тождественна религии. Ильин пришел к этому выводу в статье «Философия как духовное делание» (1915). Философия — знание истины, религия — вера в нее. В своей статье Ильин иронизирует над тремя разновидностями псевдофилософствования. Это, прежде всего, «софистическая апология сильного», подмена очевидности авторитетом. Далее превращение философии в тайновидение. Причем здесь возможны два варианта: в первом случае, «владеющий тайной» от души старается передать ее своим адептам (но поскольку тайны нет, усилия его напрасны), другой вариант — тайна остается сокрытой, тайновидец не спешит, а порой и не в состоянии раскрыть ее; бывает, что он просто морочит голову (себе и другим). Третья разновидность псевдофилософии — формальная игра в дефиниции и силлогизмы. Все три отмеченны Ильиным умственных порока — авторитетопоклонство, тайновидение, понятийное мозгоблудие — живут и поныне, сарказм Ильина не потерял актуальности. Как и его твердое убеждение в том, что истина существует, и надо жить ради нее. Ильин советует не следовать немецким образцам и не создавать систему.

Представление о содержательной, качественной стороне философских взглядов Ильина дает книга "Путь к очевидности". Она была издана уже после смерти философа. В ней получает раскрытие центральный пункт философских воззрений Ильина — учение об очевидности. Вся жизнь была положена на его разработку, и правильность сделанного выбора подкреплялась окружающей философа жизнью. "Наше время, — писал он, — ни в чем так не нуждается, как в духовной очевидности".

В этой работе специально выделен раздел "Что есть философия", в котором излагается суть понимания предмета и метода философии. Много времени посвятив исследованию философских систем прошлого, сделав их содержание частью собственного мировоззрения, Ильин не считал необходимым в творчестве философа осуществлять целенаправленную работу по созданию философской системы. Тем самым он продолжил традицию русского философствования, в лучших образцах которого всегда на первый план выдвигались практические запросы жизни, задачи духовного становления личности.

Создание философских систем Ильин расценивал как ложную задачу, мнимую цель культуры. Разумеется, это не значит, что свое творчество он отдавал на растерзание произволу и хаосу. Методологическая основа его произведений безупречна. Неприемлемо для него лишь бездумное подражание, копирование, эпигонство.

Для Ильина философия — всегда ясный и честный взгляд, жизненное исследование духа и духовности, в свою очередь, неотделимое от предметно-обоснованных выводов. Главный порок философии он усматривал в стремлении разума навязывать жизни законы человеческой логики, подчинить саму жизнь умозрительным схемам. Он восставал против предуказаний, вынесенных рассудочной разумностью, ограничения путей и форм духовного явления. Ибо истинное бытие предмета не укладывается целиком в возможности человеческого ума, хотя бы и доведенные до высших степеней совершенства.

Жизненное призвание философа Ильину видится в предметном созерцании и мышлении. Для ступившего на этот путь и сам процесс систематизации — естественный элемент творчества — станет более объективным. Поскольку эту работу, по его мнению, философ должен "представить самому предмету: если его предмет в самом деле есть "система", то его философия верно передаст и изобразит ее; но если предмет есть бессвязная совокупность, то это обнаружится и в его предметной философии. Исследующий философ не смеет повелевать предмету; он не смеет и искажать его в своем изображении"38.

Природа объекта при этом не играет определяющего значения и не может довлеть над философским сознанием. Объективная реальность обладает значимостью для философа не фактом своей принадлежности к "космосу", "истории", "духу". Во всех случаях философское внимание предполагает созерцающую дедукцию, опытное описание исследуемого предмета или явления»39.

Обращаясь к читателю, Ильин вопрошает его: откуда известно, что изучаемый предмет систематичен и живет по законам человеческой логики (пусть диалектической). Неужели шапка определяет размер головы? Жалок и смешон философ, воображающий себя бухгалтером, наводящим порядок в бумагах, или унтер-офицером, командующим шеренгой понятий. Надо честно, ответственно изучать предмет. Созерцание — средство, очевидность — цель.

Очевидность — любимая присказка, «волшебное слово» Ильина. «Человек, никогда не переживший очевидности, не знающий, как слагается и проверяется это своеобразное переживание и как оно внутренне «выглядит», - создаст в теории познания только игру мертвыми понятиями и пустые конструкции... Акт очевидности требует от исследователя — дара созерцания и при том многообразного созерцания, способности к вчувствованию, глубокого чувства ответственности, искусства творческого сомнения и вопрошания, упорной воли к окончательному удостоверению и живой любви к предмету»40.

Очевидность — это свет. «Но не всякая свеча дает нам очевидность. Бывают галлюцинации и миражи. Очевидность — это свет, исходящий из самого предмета, охватывающий нас предметной силой, покоряющий нас, к нему человек должен пробиться... Пережитая однажды, очевидность дает человеку любовь, горение, свет. Теперь он может раскрыть глаза другим людям, он призван вести их за собой. Очевидность воодушевляет человека и просветляет душу. Она дает ему опору, позицию, характер. И вот он здоровый и целостный. Любит то, чем живет, живет тем, что любит. За это борется до конца своих дней, и если он гибнет в борьбе, то гибнет как победитель»41.

И. А. Ильин не мог обойти традиционного вопроса: является ли философия наукой? Обращение к нему актуально и в наши дни, поскольку еще далеко до согласия в выборе исходной позиции — в какой мере философское мировоззрение соответствует научным конструкциям? Как отнестись к многообразию философских построений в мировой культуре? Не говоря уже о том, насколько правомерно отклонение поведения индивидуума от философской идеи, доминирующей в обществе или навязываемой его части, коль скоро она — результат научного анализа?

И. А. Ильин, формулируя таким образом вопрос, не нуждался в однозначном ответе. Он допускал, что философия может выступать в качестве науки. При условии, однако, соблюдения "особого духовно-религиозного опыта и особого описательного художества". То есть речь идет об индивидуальном характере всякого философствования. Человек, ступивший на стезю философствования, должен, отдавая полный отчет в своих силах и возможностях, выдержать возлагаемый на себя груз: "ответственность исследователя, волю к предметности и бремя доказательства". Только сохранив предметную верность, исследователь может придать системный и целостный характер своим философским построениям.

Саму возможность философского познания И. А. Ильин не отделяет, а, напротив, тесно увязывает с потребностью человека в духовном обновлении и возрождении. Для ее реализации необходимо отыскать верную дорогу и сделать это можно единственным способом. "Единственным, который вообще дан человеку: углублением в себя. Не в свою личную, чисто субъективную жизнь; не в свои колеблющиеся, беспредметные "настроения"; не в праздную, гложущую и разлагающую рефлексию. Но в свое сверхличное, предметно-насыщенное, духовное достояние. Пусть оно будет невелико; пусть оно будет подобно искре. Но в искре есть уже сила искренности, ибо искра есть пылинка вечного, божественного пламени..."

Всякий философский поиск — это особый философский опыт, ибо процесс философского познания не может замыкаться в однажды и навсегда установленное строение философского акта, отнюдь не однородное в разных областях философии. Намерение к философскому познанию диктуется конкретными условиями процесса развития, теми или иными обстоятельствами жизни. Истинным же предметом философии является начало духа. Оно обнаруживает себя в живой и неживой природе, в человеке и его созданиях, короче, во всем, с чем сталкивается философ. В силу чего философское знание может вырасти только посредством соответствующего духовного опыта и в результате опытного познавательного процесса.

В такой постановке проблемы Ильин исходит из сократовской традиции: когда родоначальник диалектики задался вопросом, познаваема ли и определима ли добродетель, то ответ на этот частный вопрос предполагал возможность распространения его на всю философию. Поэтому, считает Ильин, поскольку человек, намеревающийся исследовать добродетель, должен прежде обладать ею сам, то и "философ, желающий успешно исследовать свой предмет, должен реально-опытно переживать его и тем самым осуществлять его; он должен превратить свою душу и свою жизнь в орган своего предметного опыта. Только ставши сам орудием духа, он сможет испытать и познать сущность духа".В построениях Ильина, уже начиная с гносеологии, устанавливающей критерии верного знания о предмете, на первый план выходит проблема очевидности. Лишь накопив и обобщив разносторонний опыт очевидности, философ сможет избежать игры мертвыми понятиями и не впасть в соблазн создания пустых конструкций.

Таким образом, отправной пункт философских воззрений Ильина — учение об очевидности. Очевидность есть обратное слепоте или ослепленности поверхностной видимостью. Очевидность всегда предметна. И обладание ею означало для Ильина наступление прозрения, в этом он следовал призыву Феофана Затворника: "Прежде всего снимай с очей ума твоего покровы, содержащие его в ослеплении".

Ильин убежден, что очевидность вещей, задача ее постижения — удел и сфера гносеологии. Но он не может оставить ее только теоретическому мышлению, ибо она неотделима и от других областей работы сознания. Но ввиду того, что очевидность подвижна, исторична, овладение ее истинной природой требует от исследователя "дара созерцания и притом многообразного созерцания, способности к вчувствованию, глубокого чувства ответственности, искусства творческого сомнения и вопрошания, упорной воли к окончательному удостоверению и живой любви к предмету".

Отсюда и этику — учение о нравственности, добре и добродетели — нельзя отдавать сухому профессионализму, оставить уделом сугубо академических знаний. Выработка правил и принципов морали более, чем любая другая сфера человеческой практики нуждается в определенном нравственном опыте. Только личное переживание, глубокое индивидуальное испытание дает право на рассуждения о любви, радости, долге, добре и зле, силе и свободе воли. Нравственная оценка людей и их поступков требует совестного действия, а потому философ должен воспитывать себя и готовить к акту совести.

Аналогичным образом приведенные суждения касаются и эстетики, которая не есть следствие лишь одного субъективного вкуса исследователя. В постижении прекрасного философу также необходимо пройти через самовоспитание художественного созерцания и опыт.

Главный вывод, к которому приходит Ильин, в следующем: "Основное правило этого пути гласит так: сначала — быть, потом — действовать и лишь затем из осуществленного бытия и из соответственного, а может быть, и опасного, и даже мучительного делания — философствовать".

Всем своим творчеством философ подтвердил верность традициям русской культуры, подняв собственное религиозно-философское постижение жизни на высочайший уровень духовности. Требование конкретности, поиск очевидности Ильин воплотил в каждой своей работе. Все они способствуют углубленному пониманию тех или иных периодов отечественной истории, намечают перспективы выхода из трагических тупиков социального процесса42.