Geum.ru

«Мичуринский государственный педагогический институт»

Вид материалаАвтореферат

Содержание


Капитанша подбежала, крикнула, топнула: – Ты, чурбан, дурак. Сейчас слезь
Подобный материал:
1   2   3
вздохнул раз-другой – и выругался: - Фу-ты, ч-черт! И тут краской воняет – никуда от нее не уйдешь…(Икс); На скамейке напротив старичок неизвестного пола (бабья куцавейка и борода) понимающе взглянул на бюст, осенил себя крестным знамением и сказал: - Пронеси, Господи! Подъезжаем... (Мученики науки); Когда часы останавливаются, он прячет их в карман, встает, собирает в горсть все глаза, натягивает их, как вожжи, говорит: - Так вот - письмо. Предлагают вам сдаться, выдать пятерых… (Рассказ о самом главном).

2) Ряд однородных сказуемых с речевым глаголом, дистантно расположенным по отношению к речи персонажа: Капитанша подбежала, крикнула, топнула: – Ты, чурбан, дурак. Сейчас слезь (На куличках);

3) Ряд однородных сказуемых – неречевых глаголов: И споткнулся на чем-то, заплакал горестно, положил на стол стриженую колгушку свою: -Уеду... у-й-еду я от вас... Уеду-у...(Африка); Шмит встал, спокойный, белый. Генерал тоже вскочил, громыхнул стулом и накинулся на Шмита, осыпал, оглоушил:– М мальчишка! Ты с смеешь не до пу скать, а? Мне, Азанчееву? Да ты з знаешь, я т тебя в двадцать четыре часа…(На куличках).

Очень часто Замятин использует смешанные вводы: ряд однородных сказуемых – речевых и неречевых глаголов в сочетании с предикативными единицами: - Да нет, ничего особенного… - Иванов открыл глаза, он изо всех сил старался улыбнуться, но улыбка не вышла, губы дрожали (Видение). Особую выразительность и экспрессивность приобретают вводы из однородных разнооформленных сказуемых с междометной формой глагола, своей несогласуемостью вносящей в общую семантику высказывания оттенок внезапности, интенсивности: Увидала Потифорна чиновником Костю - в голос как взвоет да в землю - кувырь: - Сергей Радонеж... угодники вы мои-и! (Алатырь), и смешанные вводы с безглагольной конструкцией: Голосила-голосила да в ноги Савоське: - Савосюшка, милый! Прости ты меня, Христа ради (Письменно).

Замятин мастерски использует конструкции с рядами вводов для создания запоминающихся образов – визитных карточек персонажей, например: Откуда-то вынырнул Митрий, подмигнул глазом, язык у него заплетался: - Н-никаких закононарушительных… жи-жизненных пороков… С собачкой… И потому: ш-ш-ш! Прошу! Чтоб все тихо! (Землемер); Исчезнувший мистер Краггс внезапно вынырнул из-под полу, уставился перед миссис Лори на невидимом пьедестале - такой коротенький чугунный монументик - и протянул наверх картонку: - Дорогая моя, это – вам (Ловец человеков).

Яркой образностью отличается использование предикативных единиц в роли вводов: в словах автора репрезентируется не сам субъект речи, а какое-либо свойство, качество, выступающее доминантной характеристикой – визитной карточкой героя, его внешнего облика, состояния в момент говорения, речевой манеры, жестикуляции, особенностей мимики и т.д.: Шмитовы железно серые глаза сузились в лезвие: - Поручик Половец. Если вы сию же секунду не сойдете с дороги, я буду стрелять в вас. Мне все равно (На куличках); - Понимаете, Эдвард, это же немыслимо... - щеки у миссис Дьюли горели … (Островитяне); - Надо и нам тоже… - брови у Пельки крепко стиснуты (Север); Разбудил генерала густой барбосий лай капитана Нечесы: - Вот, ваше превосходительство, Аржаной, который манзу то убил (На куличках).

Замятин в роли вводов активно использует конструкции синтетического типа – ряды, сочетающие в себе неречевой глагол, двухкомпонентную предикативную единицу и/или безглагольную конструкцию. В этом случае слова автора представляют собой сложное бессоюзное или союзно-бессоюзное предложение, например: Дорда вскакивает - он этого ждал, может быть, даже хотел. Вскакивает, весь заряженный, револьверный, пули из глаз - в одного, в другого, в каждого из тысячных. - Что? Видели? Может, хотите - еще пошлем? (Рассказ о самом главном); - Ты…ты зачем же это… крючки-то? – стоит Марей, ноги расставил, ружье на земле (Север); Господи Исусе Христе, Сыне Божий… - на бочок желтая головка зиновей-лукичева, и уж такой будто пригорбый, такой прихворый (Сподручница грешных).

Выделены следующие типы безглагольных конструкций, встретившиеся в замятинском тексте: 1) слова автора с эллипсисом предиката и с эксплицированным субъектом речи: А Маша: - И знаешь, Март, я бы попробовала… (Пещера); Филимошка: - Председатель - я! - Грудь колесом, одну ногу вперед выставил, стоит, как буква Я (Рассказ о самом главном); А монашек ему почтительно: – Отец игумен вас к трапезе просили пожаловать (Непутевый); 2) слова автора с эллипсисом семантического субъекта и предиката и с эксплицированным семантическим объектом в функции субъекта: голос, бас, шепот, слова, крики, глаза, морщины, усмешка и под.: И все неистовей крики: - Батюшка! Кормилец! Заступи! Мы ведь знаем! (Знамение); В ответ - разгневанный императорский бас: - Что-о-о? Иди, дурак, лучше в кухню - самовар пора ставить (Мученики науки); 3) слова автора с эллипсисом субъекта и предиката и с эксплицированным конкретизатором: Вслух: - И ты... ты будешь дышать - днем, ночью, всегда, сколько хочешь! (Рассказ о самом главном); На дыбы: Филимошку? Не-ет! К чертовой матери! В шею их! Чтоб Филимошка опять? Не-ет! (Рассказ о самом главном); И, обернувшись к двери, - соловьем тотчас же: Ма-атушка-барышня! Радость-то нам какая нынче для Покрова... (Алатырь); Пауза. И затем самым нежнейшим из всех своих басов: - Ведь вы меня... любите? Да? И вы сделаете для меня все? (Мученики науки).

Вообще средства лексической и синтаксической образности в замятинском тексте тесно переплетаются и неразрывно связаны. Предикативные единицы приобретают предельную выразительность благодаря приемам персонификации и метонимизации. В этом случае реализуется эстетика «словесного кубизма», характерная для творческого метода Замятина, когда субъект говорения как бы отчуждается от своей речи и показывается через какую-либо его часть: Серая шляпа поднимается, изумленно смотрит: - Завтра? Ах, да, на гулянье. Пожалуй, пожалуй (Девушка); …усы зашевелились и хрипло спросили:– Спички есть? (Часы); А медь – снова была медью, и медь смеялась: - Вы заметили, господа, когда Семен Семеныч проигрывает, он начинает умываться, вот этак – как муха лапкой (Детская); - Это бог знает что! – черви леди Кембл пошевеливались, высовывались…(Островитяне); В дверях - очки на кончике носа: - Елисей Елисеич велели – чтоб на собрание. Скорее (Мамай).

Наблюдения показывают, что в своем идиостиле Е.И. Замятин максимально использовал все изобразительно-выразительные возможности этих приемов.

Начиная с «Уездного», писатель фиксирует в сознании читателя особенности речевоспроизведения своих героев и находит для этого нестандартные, индивидуально-авторские репрезентации концепта РЕЧЕВАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ. Так, Барыба загромыхал, Барыба заговорил - одно за другим стал откалывать, как камни, слова тяжкие, редкие, отец Евсей забубукал, Чеботариха раскипелась, Семен Семеныч Моргунов задребезжал, дьяконок подскочил и т.д. Замятин умело осваивал опыт предшественников - Ф.М. Достоевского и А.П. Чехова, которые в своих идиостилях активно использовали богатые синонимические возможности неречевых глаголов. Проведенный сравнительно-сопоставительный анализ позволил сделать следующие выводы.

Произведения Ф.М. Достоевского и Е.И. Замятина отличаются исклю­чительной диалогичностью, динамичностью, которая проникает и в речь героев, пронизывает ее. Оба писателя стремятся максималь­но приблизить диалоги своих героев к живой разговорной речи, активно употребляют паралингвистические средства. Использование неречевых глаголов позволило пи­сателям показать внутренний мир героев, передать тончай­шие оттенки их психического состояния, предельный накал чувств, эмоций и страстей. В тексте романа Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание» в функции вводов преобладают речевые глаголы: на 991 употреблений вводов 89-ти лексем в романе, на долю речевых глаголов приходится 810 употреблений, на долю нерече­вых — 181 употребление. В текстах повестей и рассказов Е.И. Замятина, напротив, превалируют неречевые средства (68 %) с минимальным повторением (как правило, один-два раза). Тем самым Е.И. Замятин развивает впервые отчетливо проявившуюся в творчестве Ф.М. Достоевского традицию употребления широкого спектра глагольной лексики в функции вводов прямой речи, привлекая огромное множество неречевых глагольных средств к выполнению функции говорения.

А.П. Чехов в расцвете своего творчества, напротив, уходит от свойственного ему в более ранний период разнообразия речевых и, особенно, неречевых глаголов (например, повесть «Три года»). Такая тенденция может быть обусловлена эволюцией творческого метода писателя: от прозаической манеры к художественной изобразительности драматургии, когда на первый план выходят иные формы и приемы. Доминирующим в чеховском тексте становится диалог, где речь персонажей передает их душевное состояние, а глаголы, ее вводящие, выполняют функцию, близкую к роли авторских ремарок в пьесах. Е.И. Замятин, в отличие от А.П. Чехова, предельно расширяет поле средств речевой деятельности, включая в него всю стихию русского глагольного слова и изобразительного синтаксиса при явном преимуществе неречевых средств. Проведенный анализ показал, что Е.И. Замятин реализует свои творческие возможности именно как прозаик высшего уровня мастерства, усвоивший и развивший лучшие традиции чеховской школы. В завершающий период своего творчества («Наводнение» и «Ела») писатель вновь возвращается к активному использованию глагола сказать, проходя путь от внешних изобразительных эффектов, максимальную степень которых он убедительно представил в прозе, к сдержанности и лаконичности, глубинной внутренней выразительности.

В Заключении обобщается проанализированный материал и делается вывод о том, что в замятинском тексте периферия концепта РЕЧЕВАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ по своим репрезентативным возможностям и прагматическому потенциалу намного богаче и разнообразнее, чем ядро, включающее традиционные словоупотребления. В этом получает свое проявление когнитивный механизм индивидуально-авторского развития концепта, расширяющий и пополняющий, благодаря писательскому таланту Замятина, когнитивные представления о характере и особенностях протекания речевого акта говорящего по-русски человека. Показано, что, помимо передачи восприятия героями ситуации общения, их реакций на содержание коммуникации, с одной стороны, и раскрытия их внутреннего состояния в момент речевой деятельности, с другой, концепт РЕЧЕВАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ, по крайней мере, в проанализированных нами произведениях, может играть текстообразующую роль, выступая как один из ключевых компонентов идиостиля писателя. Замятин, используя богатейшие пласты живой разговорной речи, народного языка предельно индивидуализирует чужую речь, причем достигает этого средствами, находящихся за ее пределами, за текстом персонажа, – словами автора. Речевая деятельность в замятинском тексте репрезентируется как поведение, т.е. включается в контекст поведения героя в момент его речевого акта и служит мощным средством создания художественного образа. Результаты исследования подтверждают особое место и высокую степень значимости концепта РЕЧЕВАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ в системе индивидуально-авторской концептосферы.

Перспективным представляется рассмотрение особенностей репрезентации концепта РЕЧЕВАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ в произведениях Е.И. Замятина крупной эпической формы – романах, а также проведение сопоставления идиостиля писателя и художественных систем других авторов, в том числе и современных.


Содержание диссертации отражено в следующих публикациях:
  1. Маясов В.Е. Глаголы речевой деятельности в замятинском тексте // Вопросы когнитивной лингвистики. Тамбов, 2011. – № 3. – С. 121– 125.
  2. Маясов В.Е. Глаголы речевой деятельности как средство создания образа в повести Е.И. Замятина «На куличках» // Вестник ТГУ им. Г.Р. Державина. – Тамбов, 2011. № 7. – С. 175-181.
  3. Маясов В.Е. Индивидуально-авторское представление процесса речевой деятельности героев в произведениях Е.И. Замятина. // Актуальнi проблеми мiжслов’яньского дискурсу :Наукови-методичний збiрник. – Миколаïв: Вид-во Пiвденнослов’янського iнституту КСУ, 2010. – С. 36 – 42.
  4. Маясов В.Е. Функционирование глаголов речевой деятельности в замятинском тексте // Материалы III Крымского лингвистического конгресса (3 – 7 октября). – Симферополь, 2011. Т. 2. С. 28-31.
  5. Маясов В.Е. Глагольные репрезентации национально-культурного концепта речь в повести Е.И. Замятина «Уездное» // Языкознание и языки в системе современного образования»: Мат-лы Всероссийской студенческой научно-практической конференции. – Елабуга: Изд-во ЕГПУ, 2005. – С. 59 – 64.
  6. Маясов В.Е. Национально-культурная специфика репрезентаций концепта речь в прозе Е.И. Замятина // Экология культуры и языка: проблемы и перспективы: Сб. науч. докладов и статей международной научной конференции / сост. Т.В. Винниченко, Т.В. Петрова. – Архангельск: КИРА, 2006. – С. 40 – 43.
  7. Маясов В.Е. Когнитивный механизм формирования и развития концепта речевая деятельность в художественном тексте (на материале повести Е.И. Замятина «Уездное») // Международный конгресс по когнитивной лингвистике: сборник материалов, 26-28 сентября 2006 г. / отв. ред. Н.Н. Болдырев. – Тамбов, 2006. – С. 478 – 481.
  8. Маясов В.Е. Глаголы речевой деятельности в художественной системе Е.И. Замятина // Литературоведение на современном этапе: Теория. История литературы. Творческие индивидуальности: м-лы Международного конгресса литературоведов. К 125-летию Е.И. Замятина. 5-8 октября 2009 г. / отв. ред. Л.В. Полякова. – Тамбов: Изд. дом ТГУ им. Г.Р. Державина, 2009. – С. 510 – 514.
  9. Маясов В.Е. Глаголы речевой деятельности в художественной прозе Е.И. Замятина: семантика и прагматика// Русистика XXI века: традиции и тенденции: сборник материалов Международной научной конференции (20 – 22 ноября 2008 г.) / сост. и отв. ред. Е.В. Алтабаева. – Тамбов, Изд-во Першина Р.В., 2010. – С. 308 – 312.
  10. Маясов В.Е. Средства передачи чужой речи в замятинском тексте// Славянский мир: духовные традиции и словесность: сб. мат-лов Междунар. науч.-метод. конф. / науч. ред. Н.Л. Потанина; Министерство образ. и науки РФ [и др.]. Тамбов: Издательский дом ТГУ им. Г.Р. Державина, 2010. – С. 248 – 252.
  11. Маясов В.Е. Замятинский текст: реализация образа через глаголы речевой деятельности // Слово и текст в культурном сознании эпохи: сб. науч. тр. Часть 5 / отв. ред. Г.В. Судаков. – Вологда: Легия, 2010. – С. 323 – 329.
  12. Маясов В.Е. Неречевые глаголы в замятинском тексте: лингвокультурологический аспект // Русский язык и культура в пространстве Русского мира. Мат-лы II Конгресса Российского общества преподавателей русского языка и литературы. Санкт-Петербург, 26-28 октября 2010 г. / под ред. Е.Е. Юркова, Т.И. Поповой, И.М. Вознесенской, А.С. Шатилова. – В двух частях. – СПб., 2010. – Т. 1. – С. 220 – 225.
  13. Маясов В.Е. Средства представления чужой речи в текстах А.П. Чехова и Е.И. Замятина: опыт сопоставительного анализа // Материалы II Международной научной конференции «Молодежные Чеховские чтения». – Таганрог, 2011. – С. 121-126.
  14. Маясов В.Е. Глаголы звучания как средство представления речевой деятельности в замятинском тексте // III Селищевские чтения: материалы Международной научно-практической конференции, посвященной 125-летию со дня рождения Афанасия Матвеевича Селищева (Елец, 22-23 сент. 2011 г.). – Елец: Елецкий государственный университет имени И.А. Бунина, 2011. - С. 195 - 200.
  15. Маясов В.Е. Средства синтаксической образности при представлении чужой речи в замятинском тексте // Актуальные проблемы современной педагогической лингвистики: межвузовский сборник научных трудов / сост. и отв. ред. Е.В. Алтабаева. – Вып. 9. – Тамбов: Изд-во Першина Р.В., 2011. С. 98-110.
  16. Маясов В.Е. Семантическое поле глаголов речевой деятельности в замятинском тексте // Текст: проблемы и перспективы. Аспекты изучения в целях преподавания русского языка как иностранного: Материалы V Международной научно-практической конференции, посвященной 300-летию со дня рождения М.В. Ломоносова: Москва, филологический факультет МГУ имени М.В. Ломоносова, 24–26 ноября 2011г. – М.: Макс Пресс, 2011. – С. 195 – 197.
  17. Маясов В.Е. Глаголы речевой деятельности в текстах Ф.М. Достоевского и Е.И. Замятина: Семантика и функционирование // Славянский мир: духовные традиции и словесность: сб. мат-лов Междунар. науч.-метод. конф. Вып. 2 / науч. ред. Н.Ю. Желтова; М-во обр. и науки РФ [и др.]. Тамбов: Издательский дом ТГУ им. Г.Р. Державина, 2011. – С. 391-397.