Всвоей "Монадологии" Г. Лейбниц выделяет два рода истин: есть истины разума, они необходимы по содержанию, и противоположное им невозможно

Вид материала

Документы

Подобный материал:

• Фома Аквинский подразделяет истины откровения на два рода: истины, доступные разуму,, 72.97kb.
• Философия и наука., 197.3kb.
• Тест №1 Первая попытка объяснить мир в не-мифологических образах предпринята в эпоху:, 631.47kb.
• 1. Понятие объективной истины. Специфика научной истины Проблема истины является ведущей, 598.11kb.
• Сморчкова Наталья Яковлевна, учитель математики, моу вознесеновская сош воснове технологии, 42.44kb.
• И. Кант Критика практического разума, 2359.65kb.
• И. Кант Критика практического разума, 2372.4kb.
• С июня месяца прошли три заседания Ж20, два Ж8, не знаю, как считать, два или одно,, 402.85kb.
• А. И. Осипов «Путь разума в поисках истины», 4425.41kb.
• Поиск истины, 86.79kb.

Б.Я. ПАХОМОВ

Московский инженерно-физический институт (государственный университет)


Г. ЛЕЙБНИЦ: ИСТИНЫ ФАКТА, ИСТИНЫ РАЗУМА

И НЕЕВКЛИДОВЫ ГЕОМЕТРИИ


В своей “Монадологии” Г. Лейбниц выделяет два рода истин: есть истины разума, они необходимы по содержанию, и противоположное им невозможно; есть истины факта, они случайны и противоположное им возможно [1, 418]. Основание того, что истины разума необходимы, Лейбниц видит в логической связи их с более простыми истинами. Например, в математике истины логически связаны с исходными определениями, аксиомами и постулатами.

На протяжении веков европейцы наблюдали лебедей исключительно белого цвета, так что истиной факта могло считаться утверждение “все лебеди белые”. Оказалось, что верно противоположное утверждение: “Не все лебеди белые”. Что касается истин математики, то в геометрии Евклида утверждение “Сумма внутренних углов треугольника равна двум прямым углам”, по Лейбницу, есть истина разума, противоположное утверждение невозможно. Так все и считали, и когда Н.И. Лобачевский предложил свою “воображаемую геометрию”, в которой сумма внутренних углов треугольника не была равна двум прямым углам, некоторые математики чуть было не объявили его сумасшедшим.

В то же самое время с тех позиций, которые защищал Лейбниц, не все было так просто. Система Лобачевского оказалась логически непротиворечивой (по крайней мере, столь же непротиворечивой, как и геометрия Евклида), а это означало, что логически непротиворечивое возможно, а все возможное, по Лейбницу, стремится к осуществлению. Хотя мы и живем в самом лучшем из возможных миров, но в каком-либо другом, менее совершенном мире, геометрия Лобачевского (конечно, Лейбниц еще не мог знать о ней) могла бы осуществляться. Таким образом, с позиций Лейбница, неевклидовы геометрии в других мирах могли бы быть истинами разума, а вот процесс выяснения, в каких мирах они могли бы иметь место, становился вопросом об истинах факта. Это означает, что довольно резкое противопоставление истин факта и истин разума в свете дальнейшего развития математического знания теряло свои основания: через физическую интерпретацию вопрос о геометрии мира в конечном счете становился вопросом факта.

С позиций Лейбница получает интересное освещение и вопрос о природе математического знания. Позицию Лейбница можно истолковать так: математика конструирует различные логически возможные (значит, логически непротиворечивые) модели количественных отношений и пространственных форм. Логически возможное требует осуществления и поэтому может осуществляться либо в одних процессах, либо в других, либо в одних масштабах, либо в других, либо в одних вселенных, либо в других. При таком подходе математика может быть относительно независимой от практики и опережать практические потребности. Содержание математики потому находится в соответствии с законами природы, что все возможное требует, с точки зрения Лейбница, существования, поэтому может где-либо осуществляться. Лейбниц, таким образом, намного опередил свое время, предвосхитив возможность появления неевклидовых геометрий и других вариантов альтернативной математики. Правда, на страницах его книг это представлено так, что альтернативные варианты, хотя и возможны, вроде бы относятся не к самым лучшим из возможных миров. Однако современные космологические исследования пока находятся на достаточно близких к Лейбницу позициях: неевклидовы геометрии возможны, вблизи черных дыр можно говорить о геометрии с положительной кривизной, а вот геометрия обширных масштабов космоса пока “терра инкогнита”, есть много оснований считать, что общая геометрия нашей Вселенной в макроскопических масштабах достаточно близка к “самой лучшей из возможных”, а именно – к евклидовой (точнее, с учетом четырехмерности пространства-времени, псевдоевклидовой).

Еще не столь давно специалисты по космологии тщательно собирали информацию о средней плотности материи в больших областях Вселенной. От этого параметра зависело, является ли наша Вселенная замкнутой и сменится ли наблюдаемое ее расширение сжатием и последующей катастрофой или же она имеет открытую геометрию Лобачевского, а расширение будет бесконечным. Менее всего ожидалось, что может осуществиться вариант Лейбница – в макромире хроногеометрия относительно проста, в то время как на квантовых расстояниях она может быть весьма сложной. С этим связана и загадка антропного принципа – почему основные константы физики по величине таковы, что в самой совершенной Вселенной становится возможным возникновение разумной жизни?


Список литературы


1. Лейбниц Г.В. Соч. в 4-х т. Т. 1. М., Мысль, 1982.