Магия и религия
Само по себе отношение к силам, лежащим за пределами обычного, свойственно как магии, так и религии. В связи с этим возникает вопрос о том, как соотносятся между собой эти два феномена, каждый из которых включает использование мана. Не вникая в различия предлагаемых ответов, отметим лишь, что магия означает манипулирование безличной силой, мана с помощью особых приемов, колдовства, во имя достижения конкретных, отвечающих интересам индивида, целей, несвязанных с моральными оценками. Ее эффективность зависит от точности выполнения ритуальных магических действий, соблюдения традиций. Магия связана со стереотипизацией человеческой деятельности, тогда как религиозная рационализация человеческой деятельности, по Веберу, осуществляется в ином контексте: когда существование уже не обеспечивается полностью традицией, а священное из безличной, разлитой в мире силы трансформируется в божественную личность, возвышающуюся над профанным миром.
В то же время Вебер обращает внимание на структурное сходство магии и религии, вводя понятие «магический символизм». На определенной ступени происходит замена реальной жертвы, например, в погребальной церемонии - жертвой символической, рисунком жертвенного животного, какими-то частями его тела и т.п., а также — указывая на магический смысл ритуального действия, который сохраняется и в религии.
Для понимания религии важно, таким образом, выявить то, что отличает религиозные символы от магических, вообще, от нерелигиозных.
Религиозные символические системы относятся к макроуровню социальной жизни. Иными словами, религиозные символы обеспечивают осмысленность человеческого поведения, соотнося его с общим пониманием смысла жизни в контексте мироздания и общего порядка бытия. Религия занимается не столько конкретными вопросами повседневного существования, сколько пониманием самой жизни, ее смысла перед лицом смерти, страданий, несправедливости. Религиозные символы предлагают осмысленный контекст – модель мира, помогающую религиозным людям понять природу мира и смысл человеческой жизни, т.е. помещают негативный опыт в рамки общейкартины мироздания, в которой этот опыт получает объяснение и которая дает человеку тем самым эмоциональное утешение. Многие, например, верят, что жизнь есть испытание, ниспосланное богом, и что праведных ждет царство небесное. В религиозных символах осознается и опыт предельности, встречи с чем-то «другим», выходящим за рамки обычного, «священным», встречи, которая означает некое особое отношение к реальности и сама выходит за пределы повседневного (просветление, озарение и т.д.).
Религия представляет собой символическую модель, формирующую человеческий опыт, еще и в том смысле, что в ней не только описывается мир, как он есть, но и мир, каким он должен быть. Тем самым религиозные символы предписывают, какой должна быть жизнь «по истине». Если человек понимает свою жизнь как испытание, то он стремится так вести себя, чтобы это испытание выдержать.
Религиозные символы сообщают значения и помогают формировать восприятия (ведь можно смотреть и не видеть, слушать и не услышать) на относительно высоком уровне общения, выходящего за пределы конкретных контекстов опыта и соотносящих человека с конечными условиями его существования. Принятие системы религиозных символов оказывает воздействие на человеческую деятельность, ее установки и мотивации, т.е. глубину, интенсивность мироощущения, переживание и направление, ориентацию человеческих действий. Например, руководствоваться тем, что быть христианином — значит не предаваться отчаянию и не терять надежду даже в самых бедственных и, казалось бы, безысходных обстоятельствах. Здесь переживания верующего формируются на основе установки, а не тех или иных конкретных ситуаций. В религиозной мотивации важную роль играют этические учения. Религиозная система символов, наконец, способствует выработке общей концепции бытия, космологии, удовлетворяющей потребность человека в интеллектуально состоятельном объяснении мира. Эта система символов, которая, таким образом, связывает в нечто целостное определенный тип восприятия и переживания реальности, определенным образом мотивированное и ориентированное поведение и — понимание мира, обосновывающее особый взгляд на мир и способ интерпретации смерти, страдания, несправедливости, объясняющий их смысл. Люди хотят знать, почему этот мир существуем таким, каким он существует, им нужна уверенность в том, что их жизнь имеет смысл. Религия отвечает на эти запросы. Религиозно-символическая система ориентирована на то, чтобы дать объяснение, помогающее переносить страдание и дающее силы жить, объяснениетого, ради чего все это — какой смысл имеет человеческая жизнь...
Только поняв символическую структуру религии, можно объяснить социальные последствия религиозной ориентации. Чтобы такие социально значимые последствия были, т.е. чтобы религиозно-символическая система действовала достаточно эффективно, она должна обладать специфическими свойствами, отличающими ее от других когнитивных систем — философской или научной. Она должна дать полное и окончательное, раз и навсегда значимое решение, которое не может быть поколеблено никем и никак: истина и справедливость, в конце концов, восторжествуют, страдание не случайно и жизнь имеет смысл. С помощью символов, в которых оно выражено, религиозное мировоззрение приобретает особую ауру, воспринимается как единственно оправданное, истинное и реалистичное. Подобно Лютеру, глубоко религиозный человек может сказать: стою на этом и не могу иначе. Для него есть нечто более весомое, нежели доводы здравого смысла, повседневного опыта или эмпирической очевидности. Открывающееся в религии видение мира, религиозная истина предстает как нечто более глубокое, чем то, что человек постигает своим разумом в повседневном опыте. В Новом завете говорится, что мудрость «сего мира» есть глупость и что в глазах «мира» христиане должны казаться «неразумными», даже «безумными» и «юродивыми». Не только сама по себе способность религиозных символов формировать значение и чувство на относительно высоком уровне обобщения, выходящего за пределы конкретных контекстов опыта, придает им такое могущество в человеческой жизни, как личной, так и общественной. К этому следует добавить еще то, что отличает религию от других культурных феноменов: в религии происходит сакрализация ценностей, установок, норм поведения, которые становятся неколебимыми и безусловными. Религия способна обосновывать социально значимые ценности, наделяя их авторитетом, помимо обычных способов верификации, опытного подтверждения так, что предлагаемые ею решения не могут быть опровергнуты никоим образом.
Когда Дюркгейм определял религию как систему верований и ритуалов, объединяющую тех, кто их придерживается и практикует в моральной общности, называемой церковью, он — по словам Парсонса, — утверждал, что верования, связанные со священным, организованы, в сущности, в терминах культурного кода и рассматривал категорию священного как синтез, или матрицу, двух первичных универсальных категорий — категорий ума (и связанных с ним когнитивных рубрик) и категорий морали. Символы — основа человеческого существования, религиозные символы, согласно Дюркгейму, по своей сущности всегда (или по большей части) социальны. Так отвечает Дюркгейм на вопрос — символами чего являются религиозные символы. И в когнитивном, и в моральном порядках, объединяемых в символах священного, Дюркгейм имеет в виду основные рамки, необходимые для объяснения феноменов человеческой жизни и в особенности — ее социального аспекта. Значение символов священных вещей в том, что они раскрывают фундаментальные условия функционирования человеческого общества.
<< Предыдущая - Следующая >>