"Конец истории" как значимый элемент современного мировозрения
Контрольная работа - Философия
Другие контрольные работы по предмету Философия
?стории в целом исходя из их конца. Только при достижении зрелого, конечного состояния можно вполне определенно судить, делать окончательные выводы о сути, природе общественных и других явлений: Вселенной, звездных миров и т.п. Нельзя, например, наиболее правдиво говорить о человеке, его сути, специфике, пока он не повзрослел, не сформировался, исторически не сложился. В этом смысле подход к истории, раскрытию ее смысла с позиций совы Минервы вполне приемлем. Но при абсолютизации такого подхода нужно, очевидно, брать на веру, соглашаться с теми, кто говорит о неизбежности или реальной данности конца истории. А эта позиция, как отмечалось, вряд ли доказательна. Поэтому, соглашаясь с правомочностью общей (абстрактной) постановки вопроса о значении законченного процесса для его полного познания, следует тем не менее исходить из реальных данных. Это значит, что в каждое определенное время мы можем иметь достоверные исторические знания, но такие, которые являются неполными, приблизительными, относительно истинными. Другого нам просто не дано. Мы получаем лишь примерные знания о тех всемирных процессах, которые не завершены и завершиться не могут, находятся или в периоде становления, или дальнейшего развития, то ли в их современном состоянии.
Наконец, концепции конца истории имеют тот большой смысл, что они остро, четко ставят перед всеми теоретиками-исследователями (и сторонниками и противниками данных концепций) вопрос о нашем будущем: или оно есть, или его нет; если нет, то почему, если есть, то какое. В самом деле, если конца истории нет и не будет, то что же все-таки будет, что на деле, в действительности следует связывать с концом? Вполне обоснованной представляется мысль о том, что конец истории - это своеобразное выражение конца определенной фазы в ее развитии, преддверие ее другой ступени или, конкретнее, это конец одной исторической фазы цивилизации и переход к другой. Ряд авторов в этом последнем видит реальное разрешение проблемы. Предполагается, что вместо конца истории следует говорить о конце техногенной цивилизации, о переходе к иным ее формам. По мнению Г.Г. Дилигенского, B.C. Степина и др., такими формами могли бы быть цивилизации, которые не связаны с обособлением и противостоянием техники и науки, с одной стороны, и природы и человека - с другой, а наоборот, будут прямо исходить из решения экологических и антропоцентристских проблем. Такой подход достоин, конечно, внимания и разработки. Но в то же время в него следовало бы внести некоторые уточнения. Вряд ли новые, высшие формы цивилизации нужно противопоставлять техногенной. Любая цивилизация, если следовать ее сути, определению, не может не быть техногенной (т.е. исходящей из техники, технологии, науки, изобретений). Другое дело, что в рамках техногенной цивилизации можно и, видимо, нужно выделять различные эпохи, ступени развития. Ими можно бы считать: традиционную (старую) цивилизацию, технократическую, современную, связанную с различными проявлениями власти, господства техники, технологии, науки над природой и человеком, и будущую, антропо- и экогенную (или -тропную), исходящую из приоритета человека, его свободного развития и бережного, рационального отношения к природе, укрепления ее единства с обществом.
Проблема конца истории, имеющая многоплановое толкование, связанная с различными подходами и решениями, не может рассматриваться просто как странный, абсурдный зигзаг мысли, случайный, софистический парадокс исторического знания. Эта проблема, ее постановка и активная разработка имеют глубокие социальные, жизненные корни. Они выражают стремление к углубленному пониманию истории, к решению важных мировоззренческих, социально-философских вопросов. Поэтому внимательный и разносторонний анализ данной проблемы, ее содержания, направленности, истоков, а не простое отрицание, бездумное отбрасывание, является одним из путей развития творческой мысли, осознания глубинных основ, сути человеческой истории.
Карл Манхейм писал, что идея сохраняет свою пророческую неопределенность и индетерминированность лишь на завершающей стадии процесса, путь же бытия к реализации цели уже исторически и социально дифференцирован. Благодаря этому дифференцируется и ощущение исторического времени. Будущее время, которое для традиционного мировоззрения было прямой линией, стремящейся к определенной цели, теперь дистанцируется, в нем различают близкое и отдаленное как в жизненном процессе, так и в мышлении и деятельности. Подобным образом в прошлом дифференцировалось и само прошлое, но будущее оставалось для него недифференцированным. Лишь благодаря этому сплаву идеи детерминированности с живым видением будущего человечеству удалось создать многомерное историческое ощущение времени. И структура этой многомерности сегодня совершенно иная.
Несмотря на то, что представления о будущем носят всегда чисто формальный характер, в нем постепенно проступает некоторая конкретизация. Правда, это будущее, служащее дополнением к настоящему, диктуется прежде всего волей и картиной желаемого, но тем не менее эта целеустремленность способствует тому, что в исследовании и в деятельности начинает играть определенную роль эвристический выбор. С этого момента будущее как бы постоянно экспериментирует в настоящем, а смутное предвидение, идея все более коррегируется и конкретизируется настоящим. В своем взаимопересечении с "действительно" происходящим эта идея не регулирует события в качес