Образ Дон-Жуана
Информация - Культура и искусство
Другие материалы по предмету Культура и искусство
?тву и буржуазия в различных трактовках образа Д.-Ж. отразила свои судьбы. Выходя на историческую арену она встречает вначале Дон-Жуана сурово. Для нее - это символ ненавистного абсолютизма и феодализма, причем образ Дон-Жуана так соответствует представлению о дворянине, что использование Дон-Жуана для изображения дворянства имеет место в целом ряде стран.
Гольдони, родоначальник буржуазной реалистической комедии в Италии, у которого аристократ всегда является типом отрицательным, буквально втаптывает Дон-Жуана в грязь (Don Giovanni Tenorio ossia il dissoluto, 1760). Дон-Жуан - это низкий лжец, жестокосердый и грубый; трус, способный унижаться.
Подобно Гольдони и Ричардсон, выразивший в своих семейных романах нравственные идеалы и чаяния английской буржуазной среды, вывел в Клариссе Гарлоу, в роли английского Д.-Ж. XVIII века, лорда Ловеласа, графа и полковника королевской гвардии, молодого красавца и повесу. Отъявленный эгоист и сластолюбец, он в то же время блестящ, остроумен и прельщает всех женщин. Но дочь зажиточного буржуа, Кларисса, не поддается его чарам. Обстоятельства отдают Клариссу в руки Ловеласа. Исчерпав все попытки обольщения, он усыпляет ее опиумом и насилует. Кларисса едва не сходит с ума от отчаяния. Отвергнув с негодованием предложение Ловеласа поправить все браком, она убегает от него и умирает. В конце концов порок наказан: ...шпага полковника Мордена вонзилась в самую грудь Ловеласа. Раненный в сердце, он упал, вскрикнув: „Вы счастливы, сэр! Ты отомщена, моя Клери. Почти на столетие раньше образом Д.-Ж. для изображения отрицательной фигуры дворянина воспользовался и Мольер в своем Д.-Ж. (Don Juan, ou le festin de pierre, 1682), социальной сатире огромной силы, обличающей самоуправство и безнаказанность французского дворянства эпохи Людовика XIV, титулованных развратников, на чьей стороне были и суд и администрация. Вам все позволено, - говорит Д.-Ж. его слуга Лепорелло, как бы от лица всего „третьего сословия, - только потому, что вы благородного происхождения, что на вас белокурый и хорошо завитый парик, шляпа с перьями, золоченый камзол и огненного цвета ленты. Когда знатный барин - скверный человек, то это - жестокая штука. А барин этот действительно скверен. Ты говоришь, что он женился на твоей госпоже; поверь, что для полного удовлетворения своей страсти он женился бы вместе с нею и на тебе, и на ее собаке, и на ее кошке. Но в произведении Мольера заметно и другое явление: Д.-Ж. обладает всеми положительными свойствами, которыми наделило этот образ дворянство в эпоху своего классового восхождения. Если Ричардсон, вопреки желанию, сделал своего Ловеласа столь привлекательным, что понадобилось противоядие - роман Сэр Чарльз Грандиссон, где показан герой без единого пятнышка (впрочем, пресный и безжизненный, благородный до скуки), то в этом сказалась внутренняя сущность буржуа, еще льнущего к дворянской культуре, которому льстит внимание аристократа (а таковым и был Ричардсон), который желал бы видеть своих детей столь же ловкими и блистательными.
Совершенно по иной причине любит Дон-Жуана Мольер. Буржуазия, уже определившаяся как класс, уже накапливающая силы, которые вырвутся наружу во время Великой французской революции, чувствует симпатию к хищному и активному Д.-Ж., ибо для него даже любовь, даже удовлетворение чувственности - средство проявить свою власть. Нет ничего восхитительнее, - восклицает у Мольера Д.-Ж., - как восторжествовать над сопротивлением красавицы, и я в этом отношении ощущаю честолюбие завоевателя. Но как скоро завладеешь женщиной, ничего не остается более желать, и вся прелесть страсти пропала... У меня сердце, готовое любить весь мир (т. е. властвовать над всем миром. - Б. К.), и, как Александр, я хотел бы, чтобы существовали еще другие миры, где мне можно было бы одерживать любовные победы. Здесь уже намечается будущий символ веры буржуазии, победоносно утверждающей свою волю. Восстающий против существующих норм поведения Д.-Ж. близок Мольеру, к-рый создал... воплощение изящного и остроумного порока... возвышающегося, с помощью гордости и энергии, как Сатана Мильтона (Жанен). Острый и глубокий выпад против религии (сцена с нищим), активный атеизм Д.-Ж., столь характерный для восходящей буржуазии, - все это сокровенные мысли самого автора, слишком смелые для его времени, так что он принужден вложить их в уста внешне отрицательного героя. Это понимали даже современники. Существует ли, - пишет богослов, принц Конти, - более откровенная школа безбожия, чем „Каменный гость, где, заставив изрекать самые ужасные богохульства атеиста, одаренного большим остроумием, автор поручает защиту религии лакею... И он думает, в конце концов, оправдать свою комедию... с помощью ракеты, которую он делает смешной исполнительницей божественного возмездия.
Другой автор той же эпохи, Розимон (Le festin de pierre, ou lAthйe foudroyй, 1669), вкладывает в уста Д.-Ж. рационалистические теории XVII в., устанавливая его тесную связь с оппозиционными настроениями буржуазии. Ловкая политика создала бога, и слабость человека поддержала эту хитрую выдумку. Его робость без всякой причины создала эту великую власть, делая ее обязательной...
Образ Д.-Ж., наиболее ярко отражающий судьбы буржузии в момент ее становления как класса, развертывался и в немецкой литературе. От начала XIX в. до 1848 (когда буржуазия осуществила свои притязания политически сознательного класса) здесь создан целый ряд произведений, посвященных Дон-Жуану. Он привлек?/p>